– Трудно пока сказать, Эдвард, и объяснять долго. Непонятное явление. Надеюсь, что с вашим прибытием удастся всё утрясти, но предосторожность не помешает. Так что садитесь, Фёдор. Иного выхода нет. Наш капитан сейчас прогонит всех со старта. Да, выходить можно без опаски. В атмосфере нет никаких бактерий. Поразительное явление, надо сказать.
Прозвучал сигнал подготовки к посадке и все расположились в креслах.
– Хельга, отправь на Землю кодовый сигнал прибытия всех на место и отсутствия видимой опасности.
– А руководитель экспедиции Франц Шуберт, кто по специальности? – поинтересовалась та.
– Археолог и космоисторик. Единственный в своём роде знаток на Земле. Состав экспедиции подбирали молодой, а вот такого специалиста как Франц среди достаточно молодых не нашли. Ему уже за пятьдесят.
Сели, буквально говоря, без пыли. Подождали, когда рассеется дымное облако от маршевых двигателей. Когда Фёдор, Хельга и Сергей вышли наружу, стало понятно, почему пыли при посадке не подняли. Прозрачность воздуха необыкновенная. Вероятно, в атмосфере неоткуда взяться загрязнениям или работает естественная очистка через растения, воду предположил Бузов. Температура градусов двадцать пять. Светило чуть покраснее нашего Солнца ещё далеко не в зените. Прохладный ветерок приятно щекочет, ласкает кожу. В организме необычайное ощущение лёгкости, приподнятости, какого-то беспричинного восторга, как при лёгком опьянении. Подошёл Франц Шуберт – коренастый и напрочь лысый здоровяк с проницательным взглядом серых глаз.
– С прибытием! Голова не кружится? Смесь газов в атмосфере чем-то возбуждающая. Чем именно пока не выяснили. Корабельный экипаж можно отпустить с группой специалистов, но вашим психологам и психиатрам нужно пока помалкивать о своей специализации. Пусть народ бродит, где хочет. Мои коллеги всё покажут, а нам с вами ещё и поговорить надо без лишних ушей. Вахтенных оставлять не требуется, а на связи у нас в "Альфе" радист сидит всё время. Коммуникаторы у всех с собой?
Хельга обернулась к человеку, стоящему в проёме люка.
– Марк, слышал? Передай всем, но связь при себе иметь и к обеду быть в сборе, – и уже обращаясь к Шуберту, – Куда вы поведёте нас, Франц?
– Смотреть то, что вам необходимо видеть. Потом будем совещаться, что делать. Пойдём пешком. Машина или флаер нам только помешают.
Несколько мужчин и женщин из команды Франца подходят с приветливыми лицами, но смотрят на вновь прибывших коллег как-то настороженно. Сдержано здороваются.
– Друзья, – обращается к ним Франц, – покажите нашим коллегам всё интересное, а мы с прибывшим руководством от вас отделимся, чтобы спокойно посудачить о своих делах.
Путь по ровной каменной поверхности необременителен и через десять минут камень, резко оборвавшись, перешёл в не слишком густой лиственный лес. Очаровательные полянки разного размера, поросшие травой по пояс совсем как земные. Лишь ромашек и колокольчиков не хватает. Деревья разные, но не выше двенадцати-пятнадцати метров. Молодая поросль и пушистые кусты. Идти легко по слегка пружинящей то ли траве, то ли по мху, похожему на траву. Местное солнце проникает между кронами, среди которых порхают разноголосые птицы. Какое-то животное, похожее на маленького оленя без рогов и копыт спокойно обгладывает куст, провожая людей взглядом. Какая-то мелкая тварь, шурша, пробежала от дерева к дереву. А из развилки ветвей смотрят удивлённые глаза какого-то существа, прячущегося за стволом. Франц подходит к одному из деревьев и останавливается, ласково поглаживая ствол.
– Местное чудо, о котором можно только мечтать. Почему, думаете, в атмосфере мало пыли и бактерий? – спрашивает Франк, поднимая руку и срывая лист с нижней ветки. – Вот, потрогайте. Поверхность листа, словно слегка клейкая.
– Больше пыли прилипает? Да?
– Не только, Хельга. Видите – лист совершенно чистый. У земных деревьев загрязнённые листья либо отмирают, либо накапливают вредные вещества, а эти не бывают загрязнёнными. Они пыль и бактерий, летающих с этой пылью, поглощают бесследно. Настоящее сокровище дороже всего золота и драгоценных камней мира. Мы все подходящие ёмкости на судах заняли молодыми деревцами. В том числе и высаженными в имитацию земного грунта. Никаких признаков увядания пока нет.
– В самом деле, сокровище. Экспедиция себя более чем оправдала.
– Пока лишь условно оправдала. Впереди трёхлетний карантин на Земле для иноземной флоры. Мы ещё собрали более трёх тонн семян. Но самое поразительное установили в лаборатории. Эти растения поглощают и радиоактивную пыль. Ни в грунте, ни в стволе и листьях после эксперимента её не обнаруживается. Словно и не было.
– Поразительно! Бузов уже высказался на тот счёт, что чистка атмосферы, возможно, обеспечивается естественным путём через растения.
– Верно, через растения, но я вот не уверен, что такие свойства возникли у данного растения естественным путём. Ага, вы ещё рты раскройте, и признаки удивления будут полными. Идём дальше!
Шагов через триста деревья кончились, а группа вышла в то место, которое с орбиты выглядит, как зелёное кольцо и все трое прибывших, как один застыли в изумлении. Перед ними оказался круглый в плане дом диаметром метров десять-двенадцать с прозрачной кое-где наружной стеной и такими же кустами и мелкими деревцами на крыше, как и в лесу. Видно, что внутри кто-то ходит, а там дальше за этим строением просматриваются и другие такие же островки человеческого или не совсем человеческого быта, вписанные в окружающую природу.
– Вот-вот, у нас была та же реакция, когда налюбовавшись кольцами сверху, мы взглянули на них сбоку и узрели эти дома с широкими кольцевыми лужайками вокруг них. Всё это словно гигантский, плоский, заброшенный город, но не город в нашем понимании. Ничего удивительного, что все желающие сюда мигом переселились. Лишь я остался на "Альфе". А что возразишь? Свои обязанности-то люди выполняют. Пойдёмте, я покажу вам, что там внутри. Только для осмотра возьмём любой дом, в который никто не заходил. Они все не заперты.
Обогнули по аккуратным тропинкам этот дом, другой, третий и, сдвинув в бок входную дверь, вошли в одно из жилищ.
– Во всех домах внутренняя планировка, обстановка, оформление разное и часто по стилю сильно различающееся. Что говорит о разных вкусах пропавших хозяев, но их физиологическом сходстве с нами. В чём вы можете убедиться по картинкам на стенах.
По изображению семьи из трёх существ, занимавшей когда-то этот дом не понять какого пола ребёнок, но взрослая самка отличается от самца, как и у людей более тонкими чертами лица и более низким ростом. У всех нет волос на голове и нет ушных раковин. Череп более вытянут, слегка выпуклые глаза более широко расставлены и скромный по размерам носик имеет лишь одну ноздрю. Впечатление от лиц странное, но не отталкивающее. Кожа темнее, чем у европеоидов и слегка красноватого оттенка. Все трое одеты в какое-то подобие лёгких комбинезонов разного цвета с короткими рукавами и штанинами до колен. Взрослые явно должны быть выше и массивнее людей, но вряд ли намного. Мебель не говорит о большой разнице.
– Да, – вздохнула Хельга, – вот как мы здорово попали. На Земле все обзавидуются. Однако наши фантасты сильно влипли со своими мыслящими монстрами. Эти совсем на уродов не похожи. Давайте побродим и посмотрим.
Ничего существенного не набродили. Дом как дом, мебель как мебель и даже кухня как кухня. Только техника в ней не очень понятная. Опять сошлись у входа там, что у людей называется гостиной.
– Какая тяжёлая, – сообщил Сергей Бузов, вертя в руках одну из множества статуэток, стоящих на полках, – словно из золота.
– Оно и есть, – ответил Шуберт. – Стопроцентное. Здесь и столовые приборы из золота или платины. Богатая была цивилизация.
– А когда они ушли не пытались определить? – поинтересовался Попов, проводя пальцем по крышке стола. – Пыль всё же какая-то есть.
– Пытались. Ушли лет пять-шесть назад. Все одновременно и бесследно.
Вышли наружу и обошли вокруг дома. Плетёные из чего-то скамьи со спинками и кресла. Шпалеры с вьющимися растениями. Слегка одичавшие и разросшиеся изумительные цветники с растениями всех цветов радуги. Кусты с какими-то синими плодами.
– А это огород, – указывает Франц на ряды разных низкорослых растений, расположенных у самого леса.
Плоды разнообразны по форме, цвету и размеру. От гроздьев каких-то зелёных редисок до жёлтых, бугорчатых шаров величиной с арбуз.
– Вот эти можно есть, – указал Франц, срывая какую-то зелёную лепёшку и начиная ею аппетитно хрустеть, – а остальные ещё анализируются.
– М-м, вкусно. Совсем как наш огурец, – согласилась Хельга, последовав его примеру. – Соли с собой ни у кого нет? Франц, а это, что за яма? – махнула она рукой в сторону какой-то выемки в грунте позади дома. Опустевший водоём?
Там и в самом деле странное углубление в земле идеально сферической формы диаметром метра три, заросшее короткой травой.
– Не знаю я, что это такое, но есть у каждого дома. В голову приходит мысль, что подобные штуки мне уже встречались, но не здесь.
– Как не здесь? – мгновенно возбудился Бузов. – А где?
– Видел снимки ямы такой идеальной формы, обнаруженной в двадцатом веке на плато поблизости от пустыни Наска в Перу на Земле. Но та яма диаметром больше тридцати метров. Когда попытались её датировать, то получили абсурдный результат – середина девятнадцатого века. Причём яма эта не выдолблена в камне, а вдавлена вглубь. Погадали над тем, что это такое, решили, что на измерительные приборы подействовала какая-то аномалия, и забыли.