Тварь

Глава 6

Во вторник утром Сергея вызвал генеральный. Только Сергея. Сергей отчитался и замолчал. Санько сидел в кресле, запрокинув голову, лицо его было озадачено.

– Так и сказал?

– Да. Я ему верю. Я не знаю этого товарища, но Сенина знаю. Теоретически я могу представить, что Сенин так себя вёл. Козырев согласился меньше чем за час, при этом я всего лишь слегка сбавил цену. Не в большой ущерб нам. Я могу констатировать факт – Николай Валерьевич провалил переговоры. Больше мне добавить нечего.

– Знает он… Думаешь, я его не знаю? Я его на работу брал в своё время. Я! Лет так сто назад… Мы с ним бок о бок работали, очень долго работали и успешно. Он всегда был спецом. Профессионалом. Да и сейчас. Зажрался разве что? А ты такие вещи говоришь… Как это назвать? Саботажем?

– Как не назовите, – развёл руками Сергей, – Факты налицо.

Санько смотрел в потолок и качал глазами из стороны в сторону. Сергей сидел не двигаясь и терпеливо ждал. Было слышно, как тикают настенные часы. Всегда необычайно живой и громкий Александр Иванович сейчас был задумчив и молчалив. Бдительность Сергея практически уснула, но Санько вдруг резко встрепенулся и схватил трубку.

– Сенина! – Александр Иванович положил трубку, – Сиди тут. Посмотришь на это шоу. Молча. И учись, как он выкручиваться будет. Умеет он это делать. Не хуже, чем я умею нападать.

Сенин заставил себя подождать. Его не было пять минут, но вот двери открылись, и он вошёл.

– Готов? – Санько атаковал с ходу, не дав Сенину даже открыть рта для приветствия.

– Готов.

– Валяй, рассказывай.

– Этот тоже слушать будет? – Николай Валерьевич даже не показывал пальцем и не кивал в сторону Сергея, давая ему понять, кем тот является.

– Да, он же зам твой. Временный…

Сенин открыл портфель и достал из него заявление Максимова. Через секунду Санько уже шевелил губами, читая бумагу. Он недоумённо оторвался от листа.

– А нет, не временный… С какого рожна он это написал?

– Я провёл расследование. Говорил с Москвой, копался в документах. Оказалось, что во всём виноват Валерий Павлович Максимов.

– Он воровал?

– Нет. Он просто оказался совершенно некомпетентен. Попросту говоря, он олух. Я не нашёл ничего преступного. Его дурили как последнего лоха, а он верил.

– Он же работает давно, а ты только это заметил?

– Это началось не так давно. У него были проблемы в семье – жена изменяла. Максимов был рассеян, а потом и вовсе начал пить. Сильно пить. Он и ногу пьяным сломал. Это всё не могло не сказаться, понимаете? Работа у него не из простых. А я пытался его прикрывать и не наказывал, каюсь. Просил завязывать – не вышло. Но о том, что его привычки навредили нашей организации, я не подозревал. Теперь, когда этот факт вскрылся, я этого делать не буду. Он сам виноват, сам себя до такого состояния довёл. Вчера я был у него и показывал ему документы. Он был в шоке. Максимов сам предложил написать заявление и просил прощения.

– Ух ты какой… Что мне с тех извинений? Ты во всём уверен?

– Абсолютно.

– Я увольняю его. Сергей, через две недели ты не и. о.

– Хорошо, – отозвался Сергей.

– А тебе, Сенин Николай Валерьевич, я объявляю выговор. А, да чего уж там… Строгий выговор, Коля. С занесением, само собой. А вот сидит молодой человек. Сергей Серов. Ему благодарность и премия. Знаешь за что?

– Нет. Но молодые кадры нужно поощрять в любом случае.

– Этот молодой кадр вчера договорился с "Фаворитом". С первого раза! Он вообще не имел опыта таких переговоров и договорился.

Сенин развернулся к Сергею и молча подал ему руку. В его глазах читалась ненависть. На этом взгляде вряд ли можно было пожарить шашлык, но подрумянить чёрный хлеб было вполне себе возможно. Сергей дерзко взглянул Сенину в глаза и крепко сжал его руку. Оба почувствовали, что начинается война.

– И я вот не пойму. То ли он гений, то ли ты бездарь. Или он просто адекватен был, а ты нет.

– Я могу лишь похвалить его, – Николай Валерьевич снова повернулся к Санько, – Мои оправдания нужны?

– А они есть?

– Сожалею, но всё из-за этого пропоицы. Я отстаивал интересы компании и имел в голове цены, которые мне любезно предоставлял этот идиот Максимов, чтобы он, сука, вторую ногу себе сломал… И голову… – Сенин не говорил, он почти кричал, выглядело всё весьма естественно.

– Коля, Коля! – Александр Иванович широко заулыбался и громко одёрнул Сенина, тон подчинённого явно его раззадоривал, – Я всё понимаю, но перед нами молодняк, может не будем уподобляться базарным бабам?

– Хорошо, извини, Сан Иваныч… Что? Второй строгий мне?

– Нет, – усмехнулся Санько, – Одного хватит. Ааааааай! И премии тебя лишаю, нахрен! Гулять, так гулять! Топай к себе!

Сенин молча развернулся и стремительно вышел. Этот скандал явно не пошёл ему в плюс. На душе у Сергея пели птицы. Это было видно лишь по глазам, хотя Александр Иванович, который совершенно не знал этого "молодняка", едва ли заметил эти нотки.

– Видел? – улыбка не сходила с лица Санько.

– Разумеется.

– Ну, не шикарен? А я ведь ему верю. И даже если я буду проверять – ничего не найду. Этот – профессионал. Чую, что он может и дурить меня, а докопаться не могу. А тебе что сказать? Срабатывайся с ним! Я смотрю вы уже почти друзья… Хотя если что-то узнаешь…

– Если будут факты, я их раскрою. Нет – значит всё чисто, мы все будем профессионалами, – Сергей перебил шефа, ещё совсем недавно он даже ни разу не разговаривал с ним тет-а-тет, а сейчас мог перебить.

– Я языка снял, – сквозь смех проговорил Санько, – Молодец, ступай!

Санько как-то слишком резко успокоился и повеселел, что Сергея удивило. Человек настроения – это, пожалуй, самый непредсказуемый и тяжёлый тип человека. Хорошее настроение – восторг, плохое – ненависть. Какие тут полутона? Настроение таких субъектов меняется чрезвычайно резко. Оно может меняться по несколько раз в день, а иногда по нескольку раз в течение разговора. Отношения к ним может быть столь же противоречивым – их можно ненавидеть, а можно обожать, но ни то, ни другое не получится сохранить в сердце надолго. Уж слишком они обаятельны в хорошем настроении (как к таким не тянуться?), и слишком омерзительны в плохом (как их только земля носит?).

Итак, Сергею нужны были факты. Он пришёл на рабочее место, открыл ящик стола, и, хорошенько в нём порывшись, достал листок бумаги. На нём рукой Александра Ивановича был написан адрес Максимова. Тогда, как мы помним, Санько просил провести неофициальное расследование. Чего он хотел сейчас, было не совсем понятно. Но как бы то ни было, Сергей решил нанести визит Валерию Павловичу.

"Если они действуют врозь, это может быть полезно. Если же действуют сообща, а скорее всего так и есть, то… То и синицы хватит," – подумал Сергей.

**********

Представим ситуацию: у Вас в квартире прорвало водопровод. Прорыв сильный, вода хлещет изо всех дыр, и Вы ничего не можете с этим поделать. К Вам должен прийти водопроводчик и со всеми этими бедами разобраться. Звонок в дверь, Вы бежите открывать, но на пороге видите священника. Да, он отличный человек и желает Вам и всему свету добра, да он может прочитать несколько молитв, он окропит всё святой водой, но когда из трубы под напором хлещет совершенно обычная водопроводная вода, Вам это вряд ли поможет. Напротив, даже не смотря на доброжелательность визитёра, он может взбесить ещё больше, ведь Вы ждёте другой помощи, а всё остальное можете счесть за издёвку.

Максимов сидел дома. Он был совершенно уничтожен. Можно было сказать, что в голове у него был примерно такой же прорыв, как было описано выше. Весь вторник он ждал своего "водопроводчика", коим, разумеется, был Сенин. Он не вызывал его, но Николай Валерьевич сам обещал зайти и всё объяснить. Валерий Павлович даже не стал пить, хотя ему этого очень хотелось. Максимов даже на время забыл про свою семейную драму. И вот вечером, после шести, раздался долгожданный звонок в дверь. Валерий Павлович со всех ног (или, как мы помним, ноги) бросился открывать. В двери позвонили спокойно и, не смотря на то, что Максимов хоть и спешил, но шёл довольно долго, звонок не прозвучал более одного раза.

Валерий Павлович открыл, на пороге стоял один из его бывших подчинённых – Сергей Серов. Чёрная куртка в каплях и мокрые волосы, говорили о том, что Сергей попал под дождь. В руках гость держал свой рабочий портфель и небольшой пакет. Максимов был несколько удивлён. Он мог ждать кого угодно (Сенина, бывшую жену, полицейских, Свидетелей Иеговых), но только не Сергея, о существовании которого, по правде говоря, он вспомнил только сейчас.

– Здравствуйте, Валерий Павлович, – негромко поздоровался Серов.

– Привет, Сергей… – неуверенно проговорил Максимов, – Ты от Николая Валерьевича? Он сам не мог приехать?

– Нет, я от себя… Войду?

– Входи конечно, рад тебя видеть… – выронил хозяин дома, голосом, который совершенно не убеждал в правдивости самой фразы.

Сергей вошёл и терпеливо подождал, пока Максимов закроет двери и проводит его куда положено. Во-первых, это было вежливо, во-вторых, Сергей впервые был в этом доме. Максимов знаком указал на вешалку и даже выдал гостю домашние тапочки.

"Ждёт Сенина… Это уже интереснее…" – подумалось Сергею.

Они прошли в знакомую нам гостиную. В гостиной было довольно чисто и почти опрятно. На журнальном столике не было алкоголя, как это было обычно, на нём лишь стояла пепельница, многократно использованная по назначению (что и портило общий вид), а рядом лежала пачка сигарет. Максимов предложил сесть. Сергей достал из кармана мешавший ему телефон, положил его рядом с сигаретами и присел на диван. Максимов неуклюже подкатил к столику кресло и сел напротив.

– Ах, да! Вот – фруктики вам принёс, Валерий Павлович, – Сергей застенчиво улыбнулся и установил пакет на стол.

– Спасибо, – Максимов тоже улыбнулся и стащил пакет на пол.

Сергей ненавязчиво осмотрел собеседника – Максимов выглядел несколько постаревшим и обрюзгшим. Серый цвет лица, мешки под красными от усталости или бессонницы глазами, давно не мытые волосы, всё это говорило о том, что человек был не в порядке. Тем более, были сведения о долгом запое этого человека.

"Действительно, пьёт как хрон, – про себя отметил Сергей, от которого естественно никуда не уходила логика, – Спал, по-видимому, плохо. Сейчас явно трезвый, курит много, ждёт Сенина… Инструкций ждёшь? Чёрт, надо было говорить, что я от него. Как тебя теперь разговорить, дружище?"

– Выпьешь? – спросил Максимов.

– Выпью.

Валерий Павлович кряхтя встал, подошёл к стенке и достал из неё один бокал.

– А вы, Валерий Павлович?

– Я нет. Я не пью.

– Нет, тогда и я не буду, – решительно сказал Сергей.

– Ну ладно, уговорил, – снисходительно сказал Максимов, открыл дверцу ещё раз и взял второй бокал – По пять капель можно.

Коньяк стоял в нижнем ящике, за деревянной, а не за стеклянной дверцей. Бутылка была початой.

Выражение "по пять капель" как всегда не имело ничего общего с реальностью. Сергей с лёгкой грустью посмотрел в бокал, но поднял его бодро.

– Ну, за наш любимый "Индекс"? – Максимов то ли спрашивал, то ли восклицал.

– Не чокаясь? – как бы невзначай спросил Сергей, но тут же пожалел о сказанном.

– Чокаясь! – Максимов, видимо, решил не замечать издёвки.

Сосуды зазвенели, "по пять капель" дружно исчезли.

– Что нового?

– Я боюсь показаться бестактным, но там только одна новость. В нашем "Индексе", – на слове "нашем" Сергей сделал ударение.

– Мне пришлось уволиться, да! Я в слишком затяжном кризисе. Всё из-за депрессии.

– Да, депрессия это сложно. У меня бывают депрессии, но они лишь делают меня осторожнее. Я стараюсь не терять головы и всегда осмыслять действия. Могу только посочувствовать, Валерий Павлович, что ваша депрессия гораздо глубже моих.

– К чему ты это говоришь? При чём тут осмысление действий?

– Может ещё по пять?

Максимов разлил коньяк на автомате. На этот раз они выпили без тостов, не чокаясь.

– Разве не в этом причина увольнения?

– Вовсе нет – в усталости, – уверенно сказал Максимов.

"Ещё стаканчик и поплывёшь, – подумал Сергей, – Не хватает душевной рюмочки…"

– Вкусный коньяк, я никогда не пробовал такого вкусного коньяка.

– Как ты его распробовал? Пьёшь как водку, деревня… Видел, как я делаю?

– Признаюсь, не следил.

В бокалы снова попал коньяк. Максимов показал, как нужно брать бокал и согревать коньяк теплом руки, затем аккуратно понюхал содержимое. Серов изображал прилежного ученика. Они выпили коньяка по правильному. Изрядно спившийся, в последнее время, организм Максимова начал сдаваться. Особенно после того, как хозяин предложил закурить. Сергей, изображая огромное удовольствие, согласился. Он понял, что факир был пьян и может сболтнуть лишнего.

– Про усталость я не слышал. И никто не слышал, смею заверить… – произнёс Сергей.

– А про что слышали?

– Вас принудили написать заявление по собственному желанию. Причина – полная некомпетентность.

– Да ну… И многие слышали? – с опаской спросил Максимов.

– Весь отдел. Нам сделали общее объявление, – Сергей совершенно невозмутимо врал, врал намеренно, ведь объявления не было, да и сам он узнал подноготную совершенно случайно.

– Что? – недоумённо переспросил Максимов.

– Сенин сказал, что Максимов не соответствует занимаемой должности, что москвичи водили его за нос по ценам на закупаемые товары.

– Прямо вот так и говорил? Сенин говорил?

– Да, он. Ну не прямо так. Я ещё сглаживаю. Он даже называл вас, я извиняюсь, "лохом последним". Он был в бешенстве. Весь скандал с ценами, по его словам, полностью на совести Максимова, – Сергей говорил спокойно и тщательно проговаривал слова, по лицу его гуляла едва заметная ухмылка.

Максимов резко плеснул себе коньяка и выпил его как "деревня", залпом.

– Вот же сука… А Санько?

– Санько тоже как с цепи сорвался. Влепил ему строгий выговор и лишил премии за недальновидность. Не уследил, мол, за тем, что подчинённый никчёмен…

– Выговор? И всё? Легко отделался… А я значит никчёмный? Всегда был хороший, а тут никчёмен…

– Кстати прошлые заслуги Санько вспоминал. И пожалел о том, что вы резко деградировали. Алкоголь страшное дело…

– Что, что там про алкоголь?

– Сенин заявил, что вы спились и опустились чуть ли не до уровня бомжа, – Сергей продолжал нагнетать, видя что Максимов уже начинает злиться, – "Драма семейная, пьёт, себя не помнит." И работали вы в таком состоянии…

– Нет, ну ты-то, ты, сам в это веришь? Ты же меня видел!

– Я? Я не верю, но я этого не говорил. Официальная версия такова. И все с этой версией согласны. Верят. А чему всем верить?

– Между нами говоря, всё совсем в другом, – Максимов старался говорить спокойно, – Сенин вышел сухим, а меня просто сделал крайним…

– Это как? Ценами занимались вы.

– Я ездил подписывать, да. Но работали над этими ценами все вместе. Я, Сенин, Пронин. Были ещё финансисты Пронина, но я их не знаю. Завышали цены, "Индекс" проплачивал, а они делали документы для себя и для нас. У них настоящие цены, у нас завышенные, придуманные нами. Разницу делили на троих – мне двадцать процентов, остальным по сорок. Всё это придумал Сенин. Давным-давно. Меня вовлёк, сказал, что я в безопасности. Сейчас-то ясно зачем я там был, зачем меня впутали. Он всё на меня повесил. Я как горелый предохранитель. Плохой Сенин – выговор тебе! Воруй дальше! А Максимова с грязью смешали… Гадина! Я в курсе, что это всё ты вскрыл, случайно. Несчастный случай, звёзды не так встали. А он не удосужился сделать всё как надо, когда тебя отправлял. Но я этого тебе не говорил. Пикнешь – размазан будешь. Я ещё Сенину устрою…

Максимов смолк, достал сигарету и нервно закурил. Сергей потянулся к телефону и произвёл с ним какие-то манипуляции.

– Отлично, Валера! Стоп, снято! Я уж думал, что зря приходил, зря мандарины покупал… – Сергей плотоядно улыбнулся.

– Чего? – Валерий Павлович закашлялся и недоумённо посмотрел на Сергея.

– Т-с-с-с-с-с-с-с-с, – Сергей поднёс палец к губам, – Слушаем, как вышло…

Из телефона доносилось: "Здравствуйте, Валерий Павлович", "Привет, Сергей… Ты от Николая Валерьевича? Он сам не мог приехать?"

Сергей начал бегло проматывать запись, запись была качественной.

"Выговор? И всё? Легко отделался… А я значит никчёмный?" … "Нет, ну ты-то, ты, сам в это веришь? Ты же меня видел!"… "Плохой Сенин – выговор тебе! Воруй дальше! А Максимова с грязью смешали… Гадина!"

Всё время разговора, телефон лежал на столике и беспощадно фиксировал разговор. Максимов позеленел.

– Ах ты тварь! А ну отдай сюда, – он попытался наброситься на Сергея, но тот отскочил.

– Валера, я не бью инвалидов. Это принципиальная позиция. Но если ты продолжишь, я тебе вмажу.

– Какой я тебе Валера? – в бешенстве закричал Максимов.

– А какой ты теперь Валерий Павлович? – спокойно спросил Сергей и заглянул в глаза собеседника уничтожающим взглядом.

Максимов опустился в кресло и истерически расхохотался. Ему стало казаться, что происходящее глупый сон. Две минуты назад, человека, который пришёл к нему, подменили совершенно другим человеком. Этого человека Максимов не знал, он знал податливого и исполнительного работягу, а перед ним стоял циничный и подлый злодей с замашками шпиона. Только что он записал на диктофон разговор по душам. Разговор, в котором Максимов говорил то, чего говорить не следовало.

– Зачем тебе это? – подавленно спросил Максимов.

– А что? Это разве не ясно? Как называется это? Будешь угадывать по буквам или назовёшь слово целиком? Знаешь – называй целиком. Нет – крути барабан, – Сергей вспомнил добрую усатую телевизионную передачу.

– Это подлость…

– Это мне святой Валера сказал? Ангел во плоти, блин…

– И что ты с этим делать будешь?

– С Санько послушаем. Ему понравится. Или не понравится. Но заинтересует точно, я уверен.

– Зачем? Сенина захотел подсидеть?

– Пока не знаю. Там и решим. А тебе чего бояться? Ты отыгран. В кювете ты лежишь, на крыше, а колёса в воздухе.

– Сенин обещал в случае форс-мажора меня устроить в другом месте. Да и вообще он не самый безопасный человек, я бы на твоём месте его остерегался.

– На своём остерегайся, – усмехнулся Сергей, – Ты его только что со всеми потрохами сдал. А на своём я как-нибудь сам решу.

– Слушай, а давай я куплю у тебя эту запись? Я даю деньги, и ты не показываешь её.

Такого поворота Сергей не ждал, он невольно призадумался.

– Сколько?

– Тебе хватит, жди.

Максимов поковылял из комнаты, Сергей остался один. Максимова не было несколько минут. Сергей за это время успел провести несколько внутренних диалогов.

"А если звонить пошёл? Вряд ли. А если с ружьём каким-нибудь вернётся? Ой, да я тебя умоляю! Максимов с ружьём? Судорога эта? Бред…"

Максимов и в самом деле пришёл без ружья, он принёс три пачки тысячных купюр и кинул их на стол.

– Стирай.

Сергей молча открыл портфель и потянулся к деньгам.

– Сначала стирай.

– Валера, не торгуйся! Я же и передумать могу! – грубо отозвался Сергей и закинул деньги в портфель, – Я слово даю! Никто не услышит.

Сергей закрыл портфель и встал. Максимов внимательно смотрел на него.

Пять лет назад, после твоего испытательного срока, Николай хотел тебя уволить. Ему не понравилась твоя податливость, он считал, что ты тюфяк. Он и сейчас так считает, но я не о том. Я же хотел тебя оставить. Убеждал его, долго убеждал. Убедил…

Сергей подошёл к собеседнику, наклонил голову к его правому плечу и потёрся о него ухом. Максимов недоумевал таким ласкам. Сергей поднял голову и, ехидно улыбаясь, проговорил:

– Какая история! Змеюку пригрел, получается? Иди, открывай! Я не могу идти впереди человека, который меня ненавидит и при этом держит в руке костыль…

У дверей они застыли на несколько секунд.

– Сергей, ты обещал… – жалобно произнёс Валерий Павлович.

– Я слово держу. Не бойся. Всё хорошо будет. А может и плохо… Но запись в этом виновата не будет. Сам смотри Сенину не болтани, тогда я своё слово тоже заберу. Пусть не знает ничего и спит крепко. И я тоже. Потому я запись и не удаляю, если ты не понял. Это защита от тебя. Давай, выздоравливай! – с этими словами Сергей вышел.

**********

Вера опять плакала. Сергей не видел этого, но по её заплаканному виду это было очевидно.

Сергей прибыл поздно, как мы знаем, он был слегка пьян. О Вере он даже не вспоминал, а ситуация была такова, что вспоминать было нужно. У Веры были сложные времена, и ей совершенно не помешало бы любое внимание со стороны любимого человека. Сергей иногда это понимал. Ранее он, хоть и не часто, но баловал её своим вниманием, иногда даже делал сюрпризы. С течением времени это происходило всё реже и реже.

В описываемое время, карта легла совсем плохо: Вере было очень плохо, а у Сергея было полно приключений, которые его поглотили. Случись это в другое, более спокойное для девушки время, она бы перенесла это невнимание гораздо проще. Но случилось так как случилось, и в её голову стали закрадываться не самые лучшие мысли.

Вера была человеком скрытным, но это касалось только чего-то плохого. Она не любила высказывать свои плохие мысли, предпочитала хранить их в себе. В чём-то она и её возлюбленный были похожи. Сергей, правда, предпочитал не высказывать свои любые настоящие мысли, ни плохие, ни хорошие. Сергей практически никогда не сообщал подробностей, он либо говорил намёками, либо что-то совершенно очевидное или совершенно бесполезное, то, что было не жалко сказать. В общем, можно стоять около слона и говорить: "Дорогая, это слон". Эта фраза и по делу и не по делу одновременно. Вера к этому привыкла, к тому же, при всём при том, Сергей не был лишён остроумия и чувства юмора, что позволяло ему веселить свою девушку чем-то нейтральным. Возможно, она думала, что в его голове только это нейтральное и живёт.

Как Вы заметили, в тот вторник Сергей не желал веселить Веру. Он был тих, задумчив и немногословен, и лишь горящие глаза выдавали внутреннюю увлечённость.

– Кушать будешь?

– Да, но позже…

Сергей вошёл в комнату и мигом переоделся. Его любимая груша уже начала дрожать от страха.

"Плакала опять… Полный портфель денег, а я ей даже плюгавую гвоздичку не купил… Хотя гвоздичку могла бы и не так понять… Ай, в другой раз…" – подумал Сергей.

Когда-то он бы переоделся и спустился в цветочный ларёк, но в тот день Сергей предпочёл до исступления молотить по груше.

Когда азарт после удачного визита ушёл, Сергею в голову пришла мысль. Он вдруг понял, что совершил ошибку взяв деньги у Максимова. Нет, он понимал это и там, но сейчас оценил проблему холодной головой. В его сумке лежал компромат. Запись признания убивала бы Сенина, но если тот узнал бы о подкупе, это стало бы неслабым козырем в его рукаве. Этот козырь не спасал бы его, но мог и потянуть за собой Сергея. Санько не задумываясь убрал бы Сенина сразу после прослушивания записи, Сергей был в этом убеждён. Но если бы он узнал о том, что Сергей обещал её не показывать за круглую сумму (читай, вёл двойную игру), ореол героя над Серовым сразу бы угас. Даже если бы Сергей доказал, что это враньё Сенина, зерно сомнения появилось бы несомненно. Санько бы принял его за жулика ищущего свою выгоду. Он едва ли стал бы держать такого при себе. О назначении Сергея на должность начальника отдела в таком случае речь идти не могла.

Сергей пошёл в душ. Горячей воды не было, но он этого будто не замечал. Он не мог простить себе ошибку, но и позволить себе раскиснуть тоже не мог. Серов погрузился в размышления. Размышлять пришлось пару дней…