Тварь

– Карина, аналогично, – усмехнулась девушка, – Где наша официантка пропала?

– Она где-то тут, я уверен. Я точно её видел. Мы будем пить, Карина?

– Разумеется, но не коньяк.

– Тогда разреши мне заказать вина. Смотрю на тебя и думаю: "Вино…" Ну не пиво же?

– Конечно же вино, – небрежно кивнула девушка.

Сергей взял винную карту и быстро выбрал две бутылки подороже.

"Увидеть бы, как ты в конце будешь смотреть…" – злорадно подумал Серов.

Официантка никуда не пропала. Она появилась и приняла заказ. Теперь, когда не нужно было отвлекаться на рутину, был необходим разговор.

– Ну и что ты знаешь об одиночестве? – Карина неожиданно начала первой и перехватила инициативу.

– Одиночество… – начал Сергей задумавшись, он поймал себя на мысли, что не сможет вразумительно раскрыть тему с ходу, – Одиночество это такое непонятное и интимное чувство, что я не смогу описать его словами. Его можно только почувствовать, описать его сможет поэт или писатель, мне не хватит словарного запаса. Впрочем, и поэт, и писатель опишут его субъективно, так, что не каждый согласится с его описанием. Наверное, одиночество у каждого своё. Оно, по-моему, хорошо отражается в глазах. В твоих, например, просто бездна какая-то…

– Действительно, – рассмеялась Карина, словно не заметив комплимент, – В твоих определённо есть одиночество, но оно хорошо там спрятано, и не всё так очевидно. По внешности я бы не сказала, что ты одинок.

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю, сам же сказал, что словами не объяснишь. Женская интуиция.

– Ты, часом, не психолог ли?

– Нет.

– Следователь по особо важным делам?

– Нет. Ты не угадаешь… Но психологию я люблю.

– Плохо когда девушка любит психологию. Это признак постоянного поиска. Что же, тогда ты определяешь такие вещи на богатом жизненном опыте? Сколько тебе?

– Какая прямота… Впрочем, я это люблю. По мне, вопросы про возраст девушек не обиден. Мне двадцать восемь. А тебе?

– Тридцать, – приврал Сергей.

– Поздравляю. Выглядишь на двадцать семь – двадцать восемь.

– А ты и того моложе на вид. Двадцать три, не больше, – констатировал Сергей, – И выглядишь возвышенно, словно из королевского рода. Ну и проницательна, а это часто признак ума.

– Спасибо за комплимент, но я прекрасно знаю, как я выгляжу, – Карина моментально обрезала этот путь, – Мне нравится, как ты себя ведёшь. К вопросу о проницательности: знакомство хоть и было не самым банальным, но мне показалось, что я угожу в общество балабола с района.

– Поясни.

– Мужчины жутко предсказуемы. Вы хоть и умнее женщин, но совершенно это не используете. Инстинкты при виде девушек обрубают мозг, наверное поэтому. Мне всегда попадаются стандартные. Такие, которые на вопрос: "Что ты знаешь о…", ответили бы также изобретательно, как и мои дети: "Да всё!"

– Дети? Сколько их у тебя?

– Много. Двадцать четыре минимум, – рассмеялась Карина.

– Учительница?

– Угадал. Но подсказка была прозрачной, поэтому не обольщайся, – иронично улыбнулась девушка.

– Русского языка и литературы, разумеется? Или иностранные языки?

– Могла бы. Но пошла я по более трудному пути, который не особо любила. Я сделала это для того, чтобы стать более разносторонней. Не угадал. Химия.

– Нелегальное химичишь?

– Как это банально…

– Или учителя наконец-то стали получать миллионы? Я может и не такой проницательный, но одеваешься ты явно не как учительница. Мужа у тебя нет, разве что молодой человек старается?

– Да. Дорого одета и машина на улице за четыре миллиона. Папу забыл. Я из очень богатой семьи.

– Логичный вопрос прямого мужика можно?

– Зачем мне это тогда нужно?

– Да.

– Потому что я не хотела идти по пути родителей. Мама домохозяйка, папа бизнесмен. А я вот так сделала. По молодости решила, что должна сама чего-то добиться. Я даже отказывалась от денег поначалу.

– А потом сдалась?

– Хм, – задумалась Карина, – Вопрос снова логичен. Но нет. Просто было глупо упорствовать. Почему бы и нет? Я единственный ребёнок и хочется, чтобы отцу было приятно. При этом я не веду себя как совсем избалованный ребёнок. Я занимаюсь своим делом. Одно другому не мешает.

– И ведь не поспоришь. Пожалуй, я сделал бы что-нибудь подобное. Это, пожалуй, нескучно. Хотя имея возможности, я бы менял род деятельности часто, – кивнул Сергей, – Но работу ты выбрала не из лёгких. Думаю, у меня бы не хватило нервов. А я ведь очень выдержанный человек.

Принесли вино. Напиток, который обычно хранится годами, был обречён. Нельзя сказать, что парочка на него набросилась, но употребляли они бодро. У серьёзной Карины выступил лёгкий румянец, и она стала вести себя чуть проще.

– Теперь твоя очередь, Карина. Что ты можешь сказать об одиночестве?

– Замечу, Альберт, что ты на этот вопрос так и не ответил. А я отвечу, причём на примерах. У меня были долгие и счастливые отношения. Он был парнем из такой же богатой семьи, как и я – сын папиного друга, а может партнёра, не знаю точно. Тогда мы толком и не заметили, что наши родители всё устроили. Они нас свели незаметно, и, как нам казалось, всё было случайно. Хотя какая разница, как всё начиналось? Если бы не было искры, ничего бы между нами и не возникло. Но мы точно были счастливы. Очень быстро мы стали жить вместе, отдельно от родителей.

– Быт сгубил? – перебил Сергей.

– Как ни странно нет. Всё было чудесно. Разумеется, были конфликты, но почти все мелкие. Те, которые разряжают обстановку и заряжают на дальнейшую жизнь. Практически нереально, чтобы люди жили вместе и не конфликтовали. Для этого надо быть отпетым дипломатом. Да что я говорю? Ты когда-нибудь жил с девушкой?

– Да.

– Согласен со мной? Ведь было бы даже скучно, если бы их не было.

Сергей мысленно согласился, но только со второй фразой. Они с Верой жили без конфликтов, не считая напряжённости последних месяцев, но, разумеется, только благодаря её дипломатичности.

– Согласен, – кивнул Сергей и задумчиво улыбнулся, – А что было потом?

– Мы жили весело. Мы жили богато, благо с деньгами никогда не было проблем ни у меня, ни у него. Разговоров о свадьбе никогда не было, о детях тоже. Хотя я где-то глубоко этого хотела, но молчала. Через несколько лет появилось ощущение, что он охладел. Я не подавала вида, что это было заметно, а он старательно скрывал этот холод. Вот скажи, вы правда думаете, что это так незаметно? Вы, мужчины.

– Я не знаю ситуации. При некоторых обстоятельствах можно замаскировать.

– Ситуация? Он нашёл другую. Но там всё было очень неопределённо. Он ухлёстывал за ней, а жил со мной. Беспроигрышный вариант. Не получится – так и оставлю, получится – пинка Карине. Получилось…

– Жизнь… – развёл руками Сергей.

– Какая же это жизнь? Он мужик или тряпка? Разлюбил, скажи прямо. Хотя бы из уважения. Я делили с ним свою жизнь четыре года. Возможно, это были лучшие годы моей жизни. Сказал бы сразу, хоть расставание было честным, так нет же! Полгода непонятно чего и финал. Что скажешь?

– Соболезную.

– Да это было три года назад, я не болею уже давно. Но с тех пор я одна.

– Травма? Были ли попытки?

– Я отшиваю всех, кто пытался. Это не блажь и не привередливость. Просто они не вписываются в моё понимание, в мои идеалы.

– И что же не так?

– Некоторые гоняются за деньгами. Это самый глупый и бесхитростный вид, такая натура видна за километр. Остальные не вписываются по характеру, убеждениям и прочему.

– А ты ищешь кого-то конкретного? Ты бы вышла замуж за бедняка?

– С радостью. Но не на том, кто хочет на мне выплыть в богачи. Мужчина должен быть твёрд и благороден. А бедняк бедняку рознь. Кто-то возьмёт табличку и пойдёт побираться, а кто-то будет голодать несколько дней, но не поднимет с земли монетку. Кто-то будет лежать сложа руки, пить одеколон, а кто-то вкалывать как Папа Карло.

– То есть твёрдость духа ценишь?

– Да. И честность. Всякий должен честно говорить любимому человеку только правду, какой бы горькой она не была, прямо в лоб, не стесняясь.

"Переболела, говоришь?" – усмехнулся Сергей про себя.

– Боюсь, что ты можешь состариться в одиночестве, – сказал Сергей после паузы, чем вызвал смех собеседницы, – Он должен быть таким только в отношениях?

– Он должен быть таким всегда. Если человек врёт в принципе, он может соврать и мне, не так ли?

– Тебе точно не восемнадцать? Это какие-то приветы от юношеского максимализма. Нет таких людей, их просто нет. Даже просто представь себе человека, который всегда говорит правду. Я даю тебе гарантию, что его будут ненавидеть практически все окружающие. Начни говорить всем правду, скажи подруге, что она на самом деле плохо выглядит и страшнеет день ото дня, говори директору школы, что он идиот, говори детям, что они дураки и деграданты без будущего. Знаешь, что будет?

– Что?

– На твоей машине всегда будут нацарапаны плохие слова, а колёса её будут вечно спущены. А в конце концов, тебя найдут в подворотне с пятью ножами и двумя топорами в спине. Ты сама никогда и никому не врёшь?

– По возможности никогда, – уклончиво ответила Карина сквозь смех.

– Вот видишь? Уже по возможности. Один друг недавно рассказал мне историю. Он работает в торговле. И вот фирма в лице его непосредственного начальника проваливает сделку. Директор фирмы вызывает друга и отправляет того в магазин, чтобы он разобрался в ситуации. Оказывается, что директор магазина был возмущён ценами поставок: он, дескать, знает, что цены могут быть ниже. И хотя ему известно, что у других поставщиков он не купит дешевле, этот директор магазина идёт на принцип и отказывается от услуг фирмы друга. Отказывается себе в убыток. Потому что он думает, что его обманывает начальник друга, а он лжи не приемлет.

– Молодец, – кивнула Карина.

– Слушай дальше. Начальника друга увольняют из-за этого. Друг приходит и рассказывает об этом, говорит, что теперь дела ведёт он. Он гарантирует снижение цен. Магазин уже согласен. Друг приносит ему контракты со сниженными ценами и тут же предлагает альтернативу. Ещё более низкие цены, но за них он просит дать ему определённую сумму.

– И что директор? Согласился?

– Да. Ему выгодно это и он даёт другу взятку. Пересматривает свои взгляды. Шагает через принципы. Не задумываясь. Что скажешь?

– Друг молодец. Он же открыто действовал. А директор тряпка.

– Чёрт возьми, но друг же при этом дурит своё начальство. Все кругом врут. И так не только в торговле, так везде.

– А где работаешь ты? – неожиданно спросила Карина.

– На шиномонтаже. И я тоже обманываю. Каждый день, – улыбнулся Сергей, – Я не верю в категоричность.

– И со мной врёшь?

– Нет, – сказал Сергей.

"Скоро увидишь, дорогая…" – добавил он про себя.

Сергей немного подумал и решил сделать несколько комментариев с подтекстом.

– Твоего одиночества я не пойму, оно действительно у каждого своё. Твоё возникло после райской жизни, которую обрушил конкретный человек. Сам создал, сам разрушил. Он сейчас отлично живёт?

– Да, у него всё прекрасно.

– А ты в тюрьме, которую сама вокруг себя выложила. В тюрьмах сидят против своей воли, а ты по своей… Выбирайся, – мягко улыбнулся Серов.

Карина улыбнулась и хищно посмотрела на Сергея, и они выпили ещё по бокалу.

– Медленный, – как бы невзначай заметил Сергей, когда объявили медленный танец, – Идём?

По старой традиции Сергей всегда приглашал девушек танцевать. Он уже был уверен в себе, смущение ушло. Танец получился горячим, Карина прижималась к партнёру и была податлива.

"Эх… Крепость-то с ватными стенами. Такая неприступная на вид, а туда же…" – вздохнул Сергей про себя.

После танца они вернулись и выпили ещё.

– Альберт, мне нужно в дамскую комнату, – разоткровенничалась Карина.

– Ступай, – понимающе кивнул Сергей.

Он ушёл почти следом за ней, через пару десятков секунд. Пробравшись через толпу танцующих и смело прошёл в гардероб. Бабушка-гардеробщица взяла номерок.

– Уже уходите? – окликнул его милый голос Кристины.

– Я выйду покурить, – небрежно бросил администратору Сергей.

– У нас есть пледы. Не желаете ли накинуть плед? Это быстро и уютно… – предложила Кристина, в её голосе слышалось подозрение.

Сергей развернулся.

– Плед накинуть? А кто их до меня накидывал?

– Люди…

– Люди? Я этих людей не знаю. Меня устроит моё пальто, – Сергей протянул руку к гардеробщице, взял пальто и торопливо вышел.

На улице он сбавил шаг, домой пошёл пешком. Сергей вспоминал вечер и улыбался. Это был интересный вечер, хотя и со скучной концовкой, лишённый адреналина прошлых походов.

– Да, легко выпустили. Удивительная халатность. Видно забыли про едока неуловимого… – сделал вывод Сергей.

**********

Досадно, когда желаешь расслабиться и скинуть мысли которые одолевают, а после такой попытки мыслей только добавляется. Хочешь улететь на воздушном шаре, а приходится ехать по земле, да ещё и по железной дороге, по рельсам, с которых никак не свернуть в сторону, да ещё и в дрезине, дабы вкалывать, а не спокойно лежать в купе.

Сергей неподвижно лежал в кровати и смотрел в потолок. Он не мог прогнать мысли Карины, высказанные ею накануне. Непонятно, как мысли ходят по лабиринтам нашего подсознания и вызывают из его самых дальних уголков другие мысли, подчас неожиданные. Именно этот феномен сработал в тот момент с подсознанием Сергея. Он вспомнил старую историю. Вернее это была даже не история, а случай.

…У семьи Серовых в то ноябрьское утро был ранний завтрак. Завтрак был обыденным, утро было стандартным для конца ноября и уже напоминало зимнее, а не осеннее утро. Начинался завтрак тихо, ведь мужская часть семьи только проснулась, а женская, в лице мамы Сергея была неразговорчивой по своей натуре.

– Дверь открывала, ма?

– Да, Серёжа.

– И?

– Не пришла.

За несколько дней до этого произошла трагедия семейного масштаба – пропала всеобщая любимица – кошка Мурка. Она как-то незаметно выскользнула из квартиры, такое с ней иногда случалось, но случалось редко. Кошке было почти пятнадцать лет, что по меркам кошек является более чем почтенным возрастом. Мурку было жалко всем, даже Сергею Ивановичу, главе семейства, хотя он был далеко не сентиментальным. Поистине, привычка, порой, может изменить даже что-то неизменное. Мама, Светлана Олеговна, напротив, была сентиментальна и даже плакала. Сергей занимал промежуточную позицию.

– Говорят, что кошки не умирают дома, – заметил папа.

– Серёжа, ну зачем ты так? Может вернётся ещё…

– Вернётся конечно. Это я так, в качестве факта, – пожал плечами глава семейства, – Сменим тему. Как работа, Сергей? Уже не первый день работаешь, пора рассказывать.

– Работа, как работа. Пока всё в новинку, интересно. Но, скорее всего, не особо хорошее место, на время.

– Почему ты так думаешь?

– Текучка большая. Не зря же все бегут. Похоже, что перспектив карьерного роста нет.

– Ох, какие мы… Молодёжь, одним словом…– зацокал Сергей Иванович и поморщился.

– Куда уж нам…

– Тебе уже не пятнадцать лет, в армии отслужил. Своё мнение есть. Но я скажу тебе своё. Я даже в более молодом возрасте попал на завод, обычным работягой. Зарплата была не ахти какой, но я молча работал. И продолжалось так долго. Потом настали трудные времена, и началась, как ты назвал её, текучка кадров. Можно было уйти в ту же охрану или на стройку, там зарабатывали больше. Все толковые уходили. А я подумал и решил остаться. Просто когда все быстро разбегаются, ты постепенно становишься одним из самых опытных работников, и вот уже появляются шансы на этот самый карьерный рост. И я оказался прав. То есть я просто сидел, терпел, вкалывал и всё пришло. Задача проста, как на необитаемом острове – не сдохнуть. Любыми путями выжить. В итоге я начальник цеха. Мой предшественник был отличным мужиком, но безалаберным. Я его подсидел. Не буду вдаваться в подробности, но поступил я некрасиво, подставил его и получил эту должность.

Сергей застыл, он даже перестал жевать. Отец никогда не был с ним настолько откровенен. Мама сидела с отсутствующим взглядом.

– Тебе не стыдно, пап?

– Мне? Нет. А к чему это? – Сергей Иванович потянулся к батону дорогой колбасы и отрезал он него знатный ломоть, – Жизнь, это война. Здесь каждый сам за себя. Видишь этот кусок колбасы? Чем он пахнет? Он пахнет предательством? Нет, он пахнет мясом. И тебе и матери твоей всё равно, как он достался, главное, что он есть. Вот и вся философия, сынок. Но тут главное не зазнаваться и знать своё место. Я умнее чем все, кто надо мной, но выше я не лезу. Они все знают, как я выбился, и относятся ко мне соответствующим образом. Если я буду вести себя смирно и не выходить за сценарий игры, всё будет как сейчас, стоит рыпнуться разок и я безработный. А сейчас я начальник цеха. Чувствуешь разницу? Мне пятьдесят скоро и на мне ответственность за семью. Поэтому с цепи я не слезу…

– Зачем ты рассказываешь ребёнку эту грязь? – неожиданно спросила Светлана Олеговна.

Это было действительно неожиданно, ведь мама Сергея была очень податливой и практически никогда не говорила слова поперёк, несмотря на то, что Сергей Иванович был человеком жёстким, а подчас и жестоким.

– Ребёнку? Мать! Ты с дуба рухнула? Он вырос. Я доволен тем, каким человеком он вырос. И я имею право ему говорить всё, что захочу. Он рос в достатке, получил высшее образование. Я в своё время этого не имел. Сергей, я тебя сильно обижал? Да, иногда я действовал жёстко, но ведь то было по делу. Я всегда поощрял твоё личное мнение, даже когда оно было неправильным, потому как человек должен думать сам. И сам за это отвечать потом. Наступать на грабли, но на свои, чтобы знать почему больно. А когда наказывал? Когда ты творил глупости с этим оболтусом Севкой? Зря, что ли? Где он сейчас? Сколько ему дали? Десятку? Я был прав?

– Да, – сдавленно произнёс Сергей.

– Теперь же я его не воспитываю. Характер сформирован и нужны вот такие советы. Настаёт время, когда на одном характере не выехать, нужна мудрость и хитрость. Ты его научишь?

Мать молчала, она, наверное, уже жалела о той фразе.

– Телефон. Свет, сними.

– Это Эдик, скорее всего…

– Сходи и сними трубку, – сухо проговорил Сергей Иванович и откусил колбасу.

Завтрак был ранним из-за предстоявшей поездки. У друга детства Сергея Ивановича был юбилей свадьбы, и Серовы собрались выехать на празднование пораньше.

Светлана Олеговна вышла в зал.

– А баб никогда не слушай, они глупые и должны знать своё место, – отец зачерпнул борщ ложкой и принялся работать челюстями.

– Иди, это Эдик, – Светлана Олеговна вошла и села за стол с обиженным видом, когда вышел отец, она заговорила с сыном, – Вот, смотри на это хамло, и учись. Когда у тебя будет жена, никогда не будь таким. Нужно уважать женщин. А ведь до свадьбы это был другой человек, добрый, внимательный. А после свадьбы стал вот таким, а вернее он таким и был. Ушла бы не думая, в своё время, да вот ты спас семью.

Мама недовольно бурчала, её глаза, слегка блестели обидой. Хоть такие конфликты были и редкими, но всё же Сергей иногда слышал оппозиционное мнение матери, "диктатор" при этих разговорах всегда отсутствовала, при Сергее Ивановиче мама Сергея боялась допустить вольнодумие. Вскоре вернулся отец. Повисла тишина, которую нарушал звон ложек.

– Шпрот ему надо. Десять банок. Заедем по пути, на трассе есть один магазинчик, – после паузы Сергей Иванович рассказал, чего хотел Эдик, – Дорогая, а ты почему насупилась так?

– Сначала вычитал, а теперь спрашивает… Чему ты только сына учишь? Быть собой? К чему все эти рассказы про твои интриги? Нельзя разве жить по-человечески и честно? У тебя вот даже друзей нет, кроме этого Эдика. Да и тот друг, потому что тебя только в детстве знал. И с семьёй нужно обращаться по-человечески, – нарушив традицию, Светлана Олеговна сбивчиво сказала правду при муже.

– Друзья? А на кой они мне? Мне и так хорошо. С тобой я вот честен, дорогая. Борщ пересолен, – Сергей Иванович бросил ложку в пустую тарелку и встал, – Да и вообще, так себе борщ получился… Всё, собираемся!

Сергей Иванович вышел. Через минуту вышла мама. Сергей продолжал сидеть за столом. Настроение его испортилось, ему было обидно за маму. После пяти минут сидения Сергея на кухню вошёл отец.

– Сергей! Мне долго ждать?

– Я не поеду.

– Что? Иди одевайся, мы опоздаем, нечего мне тут слюни распускать! Я хочу показать тебя Эдику, он тебя пять лет не видел.

– Ему всё равно, он и ещё пять лет потерпит. Это мне надо или тебе? Поощряешь, когда имею свой взгляд на вещи?

– Да.

– Я не поеду.

– Не ломайся, я сказал!

– Я не хочу смотреть на весёлые пьяные рожи. Горе у меня. Кошка любимая пропала, – процедил Сергей, не отрывая глаз от стола.

– Ну и хрен с тобой, – махнул рукой Сергей Иванович, – Хотя для отца мог бы и сделать исключение и не упрямиться. Хотя бы из уважения…

Сергей сидел на кухне, пока не услышал крик мамы из прихожей.

– Серёжа! Закрой за нами!

Сергей закрыл двери. Он больше не видел своих родителей живыми. Они остановились у упомянутого отцом магазинчика, чтобы купить десять банок шпрот, после покупки, при выезде на трассу, Сергей Иванович был неосторожен и проглядел быстро ехавшую фуру. Фура на полном ходу протаранила машину и смяла её как консервную банку. Шансов выжить у них не было…

Шевеления в прихожей заставили Сергея очнуться. За окном уже был вечер. Сергей вылез из кровати и быстро оделся. Вера была проворнее, она успела пробраться на кухню. Сергей осторожно вошёл следом. Девушка сидела у окна, положив правую руку на подоконник, и мучительно-монотонно смотрела на стекло. На улице было темно, из-за включенного света она не видела улицу, а видела лишь своё отражение. Сергей молча застыл на входе, прислонившись к дверному косяку.

"Нужно уважать женщин…" – зачем-то подумал он.

– Как ты, Вера?

Вере оторвала взгляд от окна и грустно посмотрела на Сергея.

– Я разбита, но уже лучше, – слабым голосом произнесла она.

– Почему ты так быстро вернулась?

– Я не могла там больше находиться. Папа поддержал. Ему ещё труднее, но он справляется. Он привет тебе передавал.

– В каком смысле?

– В обычном смысле, без подвоха, если ты об этом. Он не так остро реагировал, как тебе это может показаться. Вы с мамой были не в ладах, наверное, он это принял и тебя не осуждает.

– Извини, но мне всё равно. Было, как было. Да, это было некрасиво, но по-другому я не мог, – неожиданно откровенно начал Сергей.

– У тебя была работа…

– К сожалению, меня ничего не держало. Работа это просто ширма, прости дорогая… – спокойно проговорил Сергей.

– Я это понимала, но что же поделать? Да и поздно уже. Знаешь, мама не держала на тебя зла, хотя всё понимала. В одном из последних разговоров с папой она пожалела, что не увидит нашей свадьбы.

Вера по-прежнему грустно смотрела на Сергея, но после последней фразы слабо улыбнулась. Сергей взял паузу. Он явно хотел что-то сказать, но не мог начать. Но при этом вид у него был уверенным.

– Отец тоже не увидит, – сказал он наконец холодным голосом, его спокойствие и сама фраза просто разорвали ситуацию и заставили Веру встрепенуться.

Ужас в её глазах выглядел сильно и невероятно трагично. Весь её вид изображал немой вопрос. Вера недоумённо смотрела на Сергея.

– Мы должны расстаться, так больше не может продолжаться, – расшифровка не задержалась и заставила Веру побледнеть ещё больше, хотя казалось, что быть ещё бледнее просто нереально.

– Ты пил?

– Да, Вера, я сильно накидался вчера. Не от горя и не от сострадания. Мне просто было скучно. Я устал от этого фарса. Я много от чего устал, если честно, но думаю, что начать всё разбирать нужно с этого момента и с нашего расставания.

– Зачем ты говоришь это именно сейчас, когда мне так плохо, – дрожащим голосом спросила Вера.

– Я не могу сказать, что я долго над этим думал. Я вообще ничего не обдумывал, момент назрел сам собой, только что. Я понимаю, что ты достойна большего.

– Эти лживые фразочки, про "ты слишком хороша для меня"… Банально, дежурно.

– Я не так сказал. Я говорю – ты достойна большего. Давай начистоту? Уже полгода я веду себя не так как раньше. Мне не составило бы труда продолжать в том же духе, но с постепенным ухудшением. А ухудшать можно долго, учитывая пределы твоего терпения. А что мне? Готовит, убирает, стирает, всегда под боком. Чисто житейские радости. Мог бы и дальше пользоваться, а потом выбросить тебя на помойку, как ненужную вещь. Но ты достойна большего.

– А может это мне нужно решать? – горько усмехнулась Вера, она встала, подошла к Сергею вплотную и умоляюще взглянула ему в глаза.

– Чёрт возьми, где твоя гордость? О тебя почти ноги вытирают, а ты не видишь! – неожиданно повысил голос Сергей, – Полгода лжи и невнимания. Да что там это? Я тебе изменял! Изменял! И не раз. И не с одной. Это всё так незаметно? Пусть ты не знаешь всей подноготной, но такое же нельзя не заметить! Это же никак не сыграешь, это очевидные вещи!

Сергей взял Веру за плечи, слегка встряхнул её и посмотрел на неё бешеным взглядом.

– Беги от меня! Ты всё ещё очень молодая и прелестная и найдёшь того, кто тебя будет обожать. И счастливой будешь! А мне ты ещё благодарна будешь за этот разговор… Я уверен.

– Ты мне изменял? – выронила Вера.

– Да, да, да! Я тварь? В лицо мне плюнешь? Давай. Я не обижусь. Но и прощения не попрошу. Я ни в чём не раскаиваюсь.

– За вещами в понедельник зайду, когда тебя не будет. Ключ в почтовый ящик брошу, – Вера развернулась и пошла в прихожую, Сергей тенью последовал за ней.

Он помог девушке одеться. На несколько секунд они застыли друг напротив друга. Лицо Веры было каменным, она бы, наверное, могла и разрыдаться, но плакать, видимо, было нечем.

– Поцелуемся на прощание? – спросил Сергей.

– Да пошёл ты… – Вера развернулась и быстро выскочила, громко хлопнув дверью.

– Молодец, девочка моя, именно такую реакцию я и хотел, – пробормотал Сергей.

Он застыл с нелепым выражением на лице, затем бесшумно сел на пол. Он прижал обе ладони ко лбу и провёл ими вдоль всей головы к затылку. Руки с такой силой давили на череп, будто бы Сергей таким способом хотел снять с себя скальп.

– Нужно уважать женщин… – шёпотом, на выдохе произнёс Серов и медленно поднялся на ноги.

Сергей прекрасно понимал, что учитывая ситуацию, он только что сотворил нечто ужасно мерзкое и бесчестное. Но он действительно не испытывал сожаления, напротив, он чувствовал, что совершил разумный поступок. Скорее всего, это был его лучший поступок по отношению к Вере, причём за всё время их знакомства. Возможно, именно так его и следовало делать. Плох тот дантист, который удаляет больной зуб несколько часов, ведь пациенту будет лучше, если он быстрее избавится от боли. Не так ли?