По комнаткам и залам гарема человек бежал ещё быстрей. В ноздри били едко-приторные ароматы экзотических благовоний: сандала, лаванды, роз, (Ну, как же – в гареме – и без роз!..) и потных тел: бассейнов или бань, как в «просвещённом» Риме здесь не имелось. Как и традиции мыться каждый день.
Вокруг поднялся ужасающий писк и визг, в него летели сковородки, кинжальчики, веретёна и вообще всё тяжёлое и заострённое, что нашлось на женской половине дворца. Однако это не так опасно, как стрелы и ятаганы: с меткостью и силой у женщин всё-таки похуже! Хорошо хоть, телами и руками его задержать не пытались.
Стража, затормозившая у гарема – Ещё бы! Святая святых! – теперь ломанула в обход, и он знал, что успеет выбежать во внутренний двор раньше неё. А там останется только схватить припрятанную в саду верёвку с крюком, закинуть на крепостную стену дворца, и исчезнуть. И в тишине и спокойствии подземелья под лавкой с пряностями на местном базаре придумать другой план. Получше.
В саду занималась заря, по небу бежали лёгкие перистые, подсвеченные снизу ро-зовым, облачка, и чирикали чёртовы птички. Разом заткнувшиеся, когда он, окровавленный и запыхавшийся, выскочил из шикарно-резных двустворчатых дверей – пришлось нагнуться! Чёртов восточный менталитет: здесь все двери делают будто для карликов!
Крюк полёживал себе на месте, и закинуть его удалось с первого раза. Вот уж молодец он, что тренировался буквально днями! Однако когда до кромки стены оставалось не больше локтя, что-то ударило его под лопатку, и боль, словно от укуса огромного шершня, пронзила тело. О-о!..
Он почувствовал, как почему-то слабнут руки, и стена начинает двигаться вверх, в конце уже стремительно, словно экспресс, проносясь мимо, пока к глазам не метнулась поросшая мягонькой зелёной травкой земля, и лицо не расплылось бесформенной кучей на мощёной булыжником дорожке.
Он ещё успел заметить, как у самого виска возникла вдруг чья-то нога в чёрном, собранном гармошкой сапоге с загнутым носком, ощутить, как тело содрогнулось, когда в него впилось остриё ятагана, а затем наступила чернота, и сознание куда-то уплыло…
Чтобы взорваться вспышкой ослепительных звёзд!
В этом месте он всегда просыпался, обливаясь холодным потом, и задыхаясь.
Проклятый кошмар из далёкой наивной юности!
Когда же он перестанет терзать его…
Руки дрожали, и тело ныло, сведённое словно судорогой: будто по нему проехал дорожный каток. Подняться на ватные ноги удалось только с третьей попытки.
Да, теперь – только в ванну. Чтоб там под тугими струями смыть ночные страхи и липкий пот.
Опять придётся ехать на такси – чёртов будильник показывает, что он проспал.
– …нет! Довольно оправданий. И не надо смотреть на меня умоляющим взглядом обиженной собаки… – босс, сердито отдуваясь, и смешно потрясывая пухлыми щеками (в такие моменты он всегда напоминал человеку – спаниэля) вытер платком бычий загривок, словно это он волновался, а не предмет нагоняя, – И запомните, наконец, это – последнее предупреждение.
Всё – идите!
Человек повернулся и вышел из кабинета.
Дошёл до своего стола, сел. Уставился в монитор невидящим взглядом. Не то, чтобы разгон навеял на него страх, скорее, он опасался за последствия сна: тот появлялся обычно перед большими переменами. В жизни. Или статусе.
Однако нельзя показать окружающим, что он излишне спокоен: начнётся шушуканье, и боссу доложат, что его подчинённому все его «разгоны» – нипочём! Поэтому он, чтоб не выглядеть слишком уж беспечным, резко рванул галстук-удавку: помахал на лицо и грудь какой-то папкой, словно ему не хватает воздуха.
Из-за перегородки высунулось милое обеспокоенное личико в обрамлении слегка всклокоченных пушистых белокурых волос: Элис Бромвич.
– Ну, как прошло?
– Плохо. Старик сказал, что это – последний раз. Даже не знаю, что делать. Ещё один будильник купить, что ли… – человек постарался изобразить хмурую озабоченность.
Ну как же – всё-таки «последнее предупреждение»!.. Коллеги должны видеть, как он «страдает» от «ужасной» перспективы потерять тёплое место.
– А что, отличная идея, по-моему! Ой, скорее! Вон Гарри идёт. Работай!
Основная, хоть и негласная, обязанность Гарри в офисе состояла в контроле работы служащих, и доношении о ленивых и нерадивых – начальству всех уровней. Вот в этом деле он был подлинный энтузиаст. Поэтому мало кто с ним вообще разговаривает: «Да», «Нет», «Не знаю», «До свиданья!..»
Человек наклонился над клавиатурой, и продолжил набирать вчерашний текст. С грамотностью у него как всегда всё в порядке – хоть в «расстроенном», хоть в обычном состоянии. Поэтому практически вся переписка отдела идёт через его руки.
Гарри не упустил случая постоять за его спиной подольше, осуждающе сопя.
Впрочем, как всегда, ни слова не сказав. Но человек затылком ощущал его присутствие, а затем и презрительную ухмылку на заострённом, словно крысиное, личике.
Не торопясь, «штатный» стукач двинулся дальше, бросая вокруг внимательные взгляды, и спиной равнодушно встречая ненавидящие ответные.
Перерыв человек провёл в кафетерии, выслушивая сочувственные высказывания и «умные» советы Элис и Джима Ламонта, другого своего коллеги. Это не помешало ему съесть булочку, запив её отвратительным кофе, которым славился кафетерий. И деваться сотрудникам было некуда: шеф категорически запрещал приносить кофе с собой. Как и кипятить воду в помещениях офиса. Злые языки утверждали, что повар – родственник шефа, «отстёгивающий» долю.
Если и так – то дальний. Том, в отличии от почти лысого шефа, мог похвастаться огромной копной чёрных, блестящих, словно обсидиан, волос, и незлобливым нравом. И на все замечания насчёт качества кофе неизменно показывал початую банку (правда, те же злые языки утверждали, что многие годы она одна и та же на все случаи жизни):
– Скажите это чёртовым производителям! Какое д…мо они фасуют, такое я вам и разливаю! Или скиньтесь все, и купите то, которое вам нравится. Мне по барабану: разолью и его!
Обед и оставшаяся часть рабочего дня прошли без осложнений. Человек благополучно выполнил дневную норму по переписке, общению с коллегами и получению традиционного нагоняя. Банальная, привычная рутина. Так что когда покидал общую белую комнату, даже с некоей ностальгией осмотрел невысокие перегородки-ширмы, делившие огромное пространство на индивидуальные «кабины-клетушки» – работа, и правда, спокойная и непыльная. Держаться за такую… Можно.
Домой ехал на метро. Разнузданной шпаны, слонявшейся по вагонам, и иногда задиравшей очередную жертву, человек не боялся – его крепкая статная фигура не стимулировала попыток облегчить его карманы, или «начистить» ему «наглую» «уставившуюся» морду.
Выйдя на своей станции, он не торопясь прошёл её из конца в конец, как бы рассматривая кафель облицовки, грязные полы, рваные рекламные плакаты и замусоренные углы. Дождался ухода нужного состава. Всё. Народ уехал.
Ничего подозрительного. Он никого не интересовал.
Человек прошёл в торец платформы, обогнул колонну. Прошёл узким проходом мимо бетонного блока со служебными помещениями. Зашёл в поперечный коридор. Вынул ключ и вставил в скважину. Дверь в подсобное помещение открылась бесшумно. (Петли человек смазывал регулярно.) Здесь традиционный запах метро, с его креозотно-пыльно-аммиачной составляющей, ощущался ещё отчётливей.
В тусклом свете, просачивавшемся из основного тоннеля, взору предстали железные стеллажи со всяким очень «ценным» барахлом и запасными ступенями от эскалатора, швабры, тряпки, и пустые вёдра. До выключателя человек не дотронулся.
Войдя, плотно закрыл дверь за собой. Звуки подземки сразу стали тише.
Абсолютную темноту не прорезал ни единый лучик света. Но сознанию человека не нужен был внешний свет. Мысленно он прочёл Ключ Входа.
Воздух словно сжался, надавив на голову и тело… И снова растёкся вокруг.
На этот раз его противник не стал выжидать – человеку пришлось мгновенно пригнуться, и прыжком унестись прочь. Перекатиться, откинуться. Но свист жала на конце хлыстообразного хвоста раздался почти у самого уха.
Легко вскочив, человек высоко подпрыгнул, сделав сальто, и снова увернулся от выброшенной в его сторону мощной клешни. За долю секунды он прочувствовал окружающее его Ничто и своего врага.
И вот он полностью готов!
Зубы человека обнажились в невидимой улыбке-оскале. Бесшумно, то быстрее, то медленнее, он стал сужать круги, не позволяя противнику поймать темп своего движения. Всё вместе напоминало безумную тарантеллу: вместо кастаньет – стук члеников хитинового тела друг о друга и о панцирь тела, вместо цимбал – свист хвоста. Вместо любовной страсти – жажда крови и смерти. Его смерти. У противника.
Движения человека и его врага, словно и правда, сошедшихся в безумном танце, отличались грацией и мистической лёгкостью, недоступной в обычном Пространстве.
Радужные всплески размытых быстротечных хроноквантов показывали человеку, что действия его всё ещё недостаточно быстры. Он стал усиленно дышать: нужно облегчить окончательный Переход…
Теперь над ними ревела турбина гравитонов. Выдыхаемая материя начала быстро втягиваться под неумолимыми ударами гигантских лопастей.
Все ненужные атомы и молекулы, попавшие в человека с принятой пищей и выпитой жидкостью, и ещё не успевшие превратиться в его плоть и кровь, теперь исторглись его новой сущностью наружу, и оказались за неуловимые мгновения поглощены.
Конечно, двигаться теперь ему стало куда легче. Голова ракоскорпиона проворчала грязное ругательство на древнем языке, и с челюстей закапала ядовитая слюна. Клешни снова клацнули, и сверкнули отсветами на полированном хитине в мгновенной атаке. Но всё же из-за огромной инерции они куда менее опасны, чем хлыст хвоста!
Почти небрежным неуловимым движением предплечья левой руки человек отбил боковой удар, двумя пальцами другой руки захватил мощные шипы на плече твари. Уловив равновесную точку, он крутанулся на пятке, выпрямляя руку…
Полутонное тело, перелетев через голову человека, звонко ударило в створки Ворот. Гул металла потревожил прижить: все мелкие бесы и крысы, ящеробогомолы и макаки, кормящиеся кусками отмершего межмирового пространства, кинулись врассыпную.
Одного удара, разумеется, оказалось недостаточно.
Поэтому не давая чудовищу опомниться, человек уже сам прыгнул на Ворота, и оттолкнувшись от них, под немыслимым углом напал сверху, целясь на этот раз в самое уязвимое место бронированного корпуса – голову.
Возле уха снова щёлкнула бесполезная теперь клешня, поскольку человек уже попал – могучий апперкот в челюсть принёс желанную победу. Ещё бы: на тренировках человек валил так быка… Без сознания Кубер пробудет не меньше получаса.
Встав перед воротами, человек на языке шалл громко произнёс традиционную фразу, обращаясь к ажурной, но от этого ничуть не менее неприступной приёмной решётке:
– Привет вам, Горожане Импаго! Мирный путник просит защиты и приюта!
Клубящиеся вихри багрово-синей Охранной Тьмы неторопливо ушли кверху, представив Ворота во всём их немыслимом величии. И красоте. Монументальностью они могли сравниться, пожалуй, только с дверьми Исаакиевского собора… Но были куда больше. Вот что значит – сотни тысячелетий Культуры и поисков Прекрасного!
Совершенство узоров и барельефов, словно светящихся изнутри переливающимися радужно-насыщенными гротескно яркими цветами, нисколько не потускневшими со дня отливки, говорило о высочайших техногенных и эстетических традициях Создателей. А древняя защита Вечными вихрями Первичной Темноты говорила о подлинном могуществе. Которое приходит лишь к просвещённым.
От внешних врагов Город был надёжно защищён…
Но главная беда пришла не снаружи.
Человек знал историю крушения Великой Империи. И упадка Столицы. Но это не мешало ему каждый раз наслаждаться совершенством линий, созданных расой уже несуществующих созданий, дивным орнаментом из сплетённых листьев и лиан, фигурами зверей и птиц, и рисунком спиральных вихрей багровых и фиолетово-синих всполохов: ворота жили своей жизнью, и персонажи на наружной стороне двигались до сих пор. Такое Знание и Мастерство уж точно вселяло уважение у прибывающих в Город…
Хоть жителей здесь не было бессчётные века, древняя магия и механика ещё работали: медленно и торжественно створки разошлись. Но не больше, чем на метр.
Человек вошёл.
Он не в претензии – полностью створки раскрывались только для Богов.
Разумеется, он таковым не являлся.
Внутри, если только такое возможно, было ещё темнее чем снаружи. Однако чтобы ориентироваться и двигаться вперёд в Промежуточном Мире, человек не нуждался в зрении. Или любом другом человеческом чувстве. Физические и прочие известные земные законы здесь не действовали…
А те, что действовали, надёжно оберегали Город от разрушения.
Всё так же спокойно и торжественно створки сомкнулись за его спиной, когда он начал путь по усыпанной песком, гулко отдававшейся под его пятками, мостовой.
Нет, то, что сейчас шуршало под его ступнями, конечно, не являлось песком. Обычным песком. Это само Время разрушалось здесь, и хронокванты, полностью отслужившие и отмершие, выпадали в осадок.
Но что же делать: своё время есть и у Времени. Смерть ВСЕГО неизбежна! Особенно в этом древнем Мире, не принадлежавшем к Реальностям человека.
Да и вообще – реальностям.
Титанические здания по сторонам улицы, вдоль которой он двигался, навеки застыли в пустоте и безмолвии. Сколько раз он видал такое: вещи и строения долговечней своих неугомонных и бескомпромиссных в стремлении к Совершенству, создателей…
Даже крошечный огонёк, ни в одном оконном проёме, не вспыхивал. Ни одна ветвь вездесущего плюща или какой-нибудь другой лианы не нарушали застывшей в вечном, божественно совершенном, танце лепнины фасадов. Но сами свивающиеся и несущиеся куда-то, словно в фантасмагорическом ритуальном танце, причудливые орнаменты и туловища несуществующих больше существ, людей, лоз, зверей и птиц, уже не привлекали внимания человека, как это бывало вначале. И осматривать пустые и гулкие роскошные залы больше не хотелось.
Привычка побеждает любопытство.
Однако он никогда не нарушал традиций, и не прибавлял шагу. Важно не прибыть вовремя. (само понятие «времени» здесь не имело смысла) Но важно – готовым.
Глубоко дыша, он молился. Вот и огромная главная Площадь. Он пересёк её пустое пространство. Перед Дворцом человек освободил свой Разум и подготовил Дух.
Ибо здесь его ждал не Привратный Страж, а Придворный.
А против него бесполезны мускулы. То есть – мускулы в обычном смысле слова.
Сам момент начала отвлекающей атаки не прошёл незамеченным. Человек распознал предвестников – приближающиеся со всех сторон Искушения. И вот они налетели.
Поскольку он прибыл в обличьи двуногого млекопитающего, из этого они и исходили: представшие его внутреннему взору юные девы и цветущие женщины всех форм и размеров, могли бы божественно прекрасными формами и лицами небесной красоты поколебать решимость и сосредоточенность любого человека. Но – не этого Человека.
Проигнорировав бесплотные, мягко стелющиеся касания и ласки, он вошёл в высокий портал. Девы и женщины рассыпались трухой и неспешно воспарили к небесам обманчиво безопасным фиолетовым дымом. Но попробовал бы кто-нибудь его вдохнуть!..
Дальше его ожидали все типы демонов, созданные разумом и подсознанием всё тех же двуногих млекопитающих за миллионолетия. Их внешний вид отрабатывался и испытывался Верховной Сущностью на бесчисленных мириадах планет.
Но зрелище когтистых конечностей, клыков, разверстых зубастых пастей, и щёлкающих хвостов уже не вызывало в человеке ответной реакции. Не когти и клыки являлись самым страшным оружием.
Придворный Страж ждал его посреди Первого Зала.
Традиционно привычное место встречи. Впрочем, как и сама битва.
Но она отнюдь не была пустой формальностью. И человек отлично знал это: набитые протовитом и законсервированные Эликсиром чучела поверженных Придворным Стражем разумных существ, украшали все стены и постаменты Первого Зала. И хотя многие из них до того как попали в лапы местных таксидермистов были опытными бойцами, и бились со Стражем несчётное множество раз, победа давалась лишь тогда, когда Сила действительно была с ними, а Дух не был расслаблен сознанием того, что победить в тысячный раз легче, чем в первый…
Не легче.
На этот раз человек не стал ждать, пока уберутся все Демоны, а ударил мечом Сознания прямо в центр лба Придворного.
Конечно, врасплох того застать оказалось невозможно. Ответ был сокрушительным! Вернее, мог бы – если бы только человек остался на месте. Нет, он мгновенно телепортировался за спину врага, и вниз, под ноги его. Следующий удар он нанёс прямо в пятку, из-под пола, который здесь и сейчас являлся чистой условностью.
Как, впрочем, и меч в его руке.
И этот удар оказался отражён. Крохотный червячок досады ковырнул Дух человека: никогда ещё ему не удавалось справиться со Стражем быстро.
Впрочем, сосредоточившись на блоках и атаках, ему постепенно удалось добиться перевеса, и вынудить противника уже только обороняться. Меч, который человек выбрал сегодня, больше всего напоминал самурайскую катану, но, направляемый силой мысли, двигался быстрее лучей солнца, отражаемых поверхностью полуденного Океана. Впрочем, быстрота эта для Стража ничего не значила. Он чуял все удары, и мог весьма спокойно отражать даже те, что наносились одновременно из тысячи точек пространства. Ведь Придворный являл собой просто воплощённую копию Духа самого Странника.
И чтобы победить его, нужно было, в который уже раз, преодолеть себя. И нет ничего сложнее такого преодоления, особенно когда речь идёт о десятках и сотнях схваток…
Как всегда в таких случаях, человек методично удваивал усилия, следя в то же время за своей защитой, но основной упор делая на выпадах атаки. Медленно и терпеливо, концентрируясь и наращивая Силу, он ощущал, как высший Разум и Желание послужить Добру вселяют в него Веру, и помогают достичь поистине божественного Могущества.
Но в то же время такие бои отнюдь не были предназначены для тренировки и самосовершенствования!
Подлинной тренировкой являлись сеансы медитации, которые он проводил ещё тогда, на той, первой своей Земле, когда стремился укрепить Дух и постичь Смысл. И то, что получилось в результате, вполне отвечало его стремлениям. Быть борцом за сохранение Жизни и Разума, пусть только в масштабах нескольких планет – почётнейшая и достойнейшая Миссия!
Он всё усиливал и ускорял свои удары, мысленно приказывая слабому и смертному телу, отбросить колебания, и стремиться обогнать Свет! Ведь всё это место так и спроектировано: давать возможность проходить таким битвам, что и не снились обладателям материального тела.
Звон протестующих квантов псевдопространства Первого Зала нарастал, почти оглушая, струи флюидов из дальних Галактик тугими пучками били в лицо…
И, наконец, это произошло! Он вошёл в Божественную Нирвану, и внутренний взор его постиг всю Вселенную!
Теперь ему даже жаль было поражать Стража! Но ведь всё равно нужно это сделать. Иначе смысл его прихода сюда будет утрачен.
Когда разрезанный от шеи до паха Придворный пал на мрамор Зала, человек двинулся дальше, к Святилищу, не оглядываясь. Ему и не нужно было оглядываться: расширившимся в полвселенной сознанием он отлично видел, как десяток служителей-крабов потащили тело поверженного наверх – в комнаты переформирования. И ремонта.
Чтобы приблизиться к Святилищу, человеку пришлось пройти через анфиладу устрашающе огромных парадных залов опустевшего теперь Дворца, и спуститься на тысячу с лишним ступеней вниз – к Залу с Алтарём.
Факелы, вставленные здесь в держаки на колоннах, источали чернильный мрак, плотными и ощутимыми леденящими струями стекавший на плиты пола, и здесь словно таявший, впитываясь в псевдомрамор. Человеку пришлось чуть напрячься, чтобы видеть.
В центре Зала Святилища стоял Алтарь. Сегодня на нём ничего не лежало, и священное радужно-переливчатое чёрное пламя бесшумно вздымало обжигающие (человек знал это на личном опыте) языки почти до середины высоты Зала. Горело оно бесшумно, ещё как бы вбирая в себя внешние звуки. При мысли о том, чем питается этот вечный огонь, человек испытывал невольный трепет.
Ближе к торцевой стене стоял огромный Трон Наместника.
По бокам его охраняли два Грифона. Это человек так их для себя называл – нужно же придумать хоть какое-то имя для несуществующих тварей. Выглядели они вовсе не столь омерзительно, как демоны, нападавшие на него наверху. Но были очень стары, опытны и могущественны. Перед их Силой в ничто превращались все способности даже Придворного Стража. Так что власть Наместника всегда надёжно защищена от возомнивших о себе Послов и прошедших Испытания амбициозных Претендентов.
В Наместнике, сидевшем на Троне, вовсе не ощущалось ни силы, ни мудрости… Но самой большой глупостью было бы и вправду так посчитать.
Сегодня, для разнообразия, Наместник предстал в облике самого человека. Странно. И явно – неспроста. К чему бы это?
Остановившись на Первой Черте, человек приветствовал восседающего на Троне поклоном. Затем выпрямился и застыл, с руками, скрещёнными на груди.
– Приблизься. – голос Наместника мягок и изыскан: словно стальной клинок, вложенный в бархатные ножны. Человек прошёл до Второй Черты, снова почтительно поклонившись.
– Ещё. – О! Это уже что-то новое! Ни разу ещё человека не приглашали к Третьей Черте! Становиться на неё имели право только Полномочные Послы и Приближённые самого Наместника. Значит, его ждёт или повышение, или новое поручение!..
Он снова поклонился.
– Я ознакомился с твоим делом. И наблюдал за твоей работой. – теперь голос стал чуть громче, и приобрёл более деловой и заинтересованный оттенок, – Твои отчёты составлены профессионально безупречно. И достаточно объективно. Это порадовало меня.
Человек снова поклонился, всё так же не раскрывая рта. Как бы ни был он горд похвалой, Церемониал нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах! Заговорить без приглашения – оскорбить Наместника. Настолько глуп человек не был. Да и вообще он глуп не был – иначе он никогда не достиг бы того, чего достиг.
– Убедившись в твоём рвении и компетентности, я решил дать тебе шанс проявить себя на более высокой должности. Теперь ты будешь Смотрителем. Все необходимые подробности о твоих новых Обязанностях и Правах сообщит Управляющий. Это всё. Ступай.
Существо на Троне вернулось в облик, присущий ему изначально, давая понять, что аудиенция окончена, и формальности вежливости соблюдены. Но человеку сейчас было не до осмысления ставшего почти привычным Первобытного Ужаса, материализовавшегося перед ним – он обдумывал изменение Статуса.
Обрадованный и одновременно несколько озабоченный дарованной ответственной должностью, человек, всё так же молча поклонившись, упятился из Зала Святилища. Повернуться спиной – оскорбить ответственного за их Вселенные Верховного Чиновника.
Управляющий, как и сам человек, красотой не отличался. Зато отличался умением чётко излагать факты, и ставить задачи.
Через весьма непродолжительное время он ввёл получившего повышение в курс его новых обязанностей, и передал все нужные для работы Ключевые фразы. Они не являлись Заклинаниями в обычном понимании этого слова – так как их можно было читать на любом из мириадов галактических языков: как вслух, так и про себя.
Главное, что они делали – мобилизовывали и упорядочивали работу Сознания.
Теперь новый Смотритель располагал инструментами и оружием, соответствующими его более высокому статусу и рангу. И кругу задач. И только от него зависело, оправдает ли он оказанную ему Честь.
Покинул Дворец и Город человек гораздо поспешней, чем прибыл. Теперь ему не нужно было доказывать или подтверждать свои силы, а нужно было грамотно распорядиться ими.
Когда он выходил из Ворот, Привратник не прореагировал: в его задачу входило не впускать, а не не выпускать.
Промыслив Ключ выхода, человек вновь оказался в каморке с вёдрами и стеллажами. Опасности не ощущалось – никто за время его отсутствия здесь не появлялся.
Нога сразу попала на груду опавшей с него при Перемещении, словно прошлогодняя листва с дерева, одежды.
Пришлось отыскать в кармане пиджака зажигалку с фонариком, и одеваться в неярком свете светодиода. Иногда человек опасался, что будет, если и правда, какой-нибудь излишне ретивый служащий-уборщик заявится сюда в нерабочее время, и найдёт эту одежду… Ничего: запасной план имелся и на такой случай. Но проблема – в служащем. Нужно было бы выявить его, и лишить опасных воспоминаний. И «доказательств».
Часы над ближайшим тоннелем показывали одиннадцать вечера. Он управился быстро – метро ещё работало. Можно выбраться наверх, не привлекая ненужного внимания, и идти домой пешком.
Дома человек принял душ, помыл голову. Разогрел замороженные полуфабрикаты в микроволновой печи, и поел.
Прошёл, словно оказался здесь в первый раз, оглядывая все углы, по квартире…
В углах паутина (откуда?!). На побелке стен и потолка разводы и царапины. В мойке ржавые пятна от капель подтекающего крана горячей воды. Запах пыли и спёртого воздуха в давно непроветриваемом помещении. Хотя он, вроде, регулярно…
Неистребимо стойкое ощущение вокзала. Или, скорее – гостиничного номера.
Нет, это не жильё.
Скорее, просто Убежище. И место Отдыха. База. Для вечного Странника…
А теперь – Смотрителя.
Человек прилёг на постель, не накрываясь. Полежал с открытыми глазами. Закрыл их. Привёл Дух в готовность.
Затем мысленно произнёс первую из открытых ему Ключевых фраз.
Необозримые просторы Единого Информационного Поля смутно обозначились, а затем и навалились, вздыбились – вокруг, и перед ним: во всей первозданной и вечной красоте. Хм-м… А проникновение-то в его пучины теперь прошло куда проще и легче!..
Ему предстояла разведка – более глубокого уровня, чем та, которой он занимался до сих пор. Это, собственно, тоже нетрудно. Но могло занять куда больше времени и сил. Он приступил к новой работе методично и аккуратно. Как старался делать всё.
Всегда.
Он, пока поверхностно, знакомясь, перебрал всех основных своих фигурантов, и их наработки за последнюю неделю. Так.
Есть: вот эта информация, без сомнения, важнейшая на данный момент.
Теперь её изучим поподробней.
Он без труда проникал в сознания, анализируя, разделяя и впитывая мысли и воспоминания, независимо от того, спал исследуемый мозг, или бодрствовал. Его острый, словно скальпель хирурга, тренированный мысленный сканнер не оставлял следов, и легко вскрывал самые потаённые, запретные и мерзкие, похотливые и восхитительные – помыслы и мечты.
Алчность и ненависть, амбиции и похоть – всё лежало теперь перед человеком без прикрас и тоненького налёта воспитания. Цивилизация – чешуя, которой человечество старается прикрыть подлинную суть человека: Хищника!
Поскольку он узнавал, исследуя мозг любого, всё, что знал исследуемый, и способности к познанию ничто не ограничивало, человек, без сомнения, являлся сейчас крупнейшим экспертом по самым опасным и убийственным (в прямом смысле!) научным разработкам, и преступным замыслам на этой планете в этой её ипостаси.
Вот: первый кандидат.
Доктор Уго Хайнрих из «Байернс Фармацевтикас ГМБХ».
А вот и то, что он думает про своё новое изобретение. А вот – что думает об этом изобретении его непосредственный начальник… И начальник начальника… И глава Компании.
Человек перенёсся в мозг человека, с которым этого Главу связывали наиболее чёрные и дурно пахнущие нити контактов. Глава боялся этого «спонсора» и «партнёра».
И – не зря. Коварных планов и уже свершённых обманов, афер и преступлений в буквально смердящем нечистотами мозге хладнокровного мерзавца достаточно.
Но – не в этот раз.
Сейчас тот действительно собирается заплатить за новое открытие. Просто с людей, которых он знает, как связных террористов, он всё равно хочет содрать за добытое вдвое дороже, не смущаясь последующим применением. А применение…
Не выходя из транса, человек произнёс про себя вторую Ключевую фразу. Вперёд – в Будущее – он проникал уже со значительным усилием.
Применение состоится. Пусть через четыре года, но состоится.
К этому моменту доктор Хайнрих уже «покончил жизнь самоубийством», «выбросившись» из окна своего кабинета на четырнадцатом этаже… А Глава Компании отправлен на пенсию. Для «Байерн Ф.» же изобретение осталось несделанным. Разработки, на которые затрачены миллионы, не состоялись, и, следовательно, не окупились. Исследования в этой области прекращены. Свёрнуты. Сотрудники переведены в другие подразделения. Документации не существует.
То есть, в принципе, всё отлично. За него даже всё, что нужно было бы подчистить, подчистили.
Разумеется, допустить применения детища доктора нельзя: он увидел в будущем погибших – более полутора тысяч! И ещё около тридцати – поражённых заболеванием настолько сильно, что их с трудом удастся спасти. Превратив в развалин-инвалидов.
Хорошая маскировка бацилл под мутировавшие естественные не вызовет подозрений, и террористы останутся безнаказанными. И баланс сил на планете окажется под огромной угрозой – раз первая проба окажется настолько успешной, страна, оплатившая теракт, ещё через год решит применить бациллу уже массово! Против врагов. Иноверцев.
Это подло, коварно, бесчестно. Зато очень эффективно.
Но – это и есть политика. Война – пусть и без выстрелов и взрывов. Борьба за сферы влияния. За власть.
А подлинную, реальную власть здесь, в этой реальности, дают или Богатство…
Или Страх.
Страх – огромная сила. С его помощью людьми управлять даже проще, чем с помощью денег и религий. Современный, «цивилизованный» человек слишком хорошо представляет, что такое – вирус, или бацилла, от которых нет лекарств или вакцин…
Паники не избежать.
Человек вернулся из отдалённого будущего. Ещё раз проследил стадии Катастрофы.
Похоже, кроме доктора Хайнриха об его открытии пока знает только его руководство. Бедняга даже жене ничего не говорил. На её счастье.
Значит, необходимо произвести Воздействие. Вернее, Воздействия.
Несколько стандартных вариантов у Человека уже разработано – как раз для таких случаев. Использовать, разумеется, нужно самый надёжный. И так, чтобы не пострадали невиновные…
Несмотря на всего три часа сна, человек отлично отдохнул. И на работу прибыл вовремя, чем заставил Гарри недовольно скривиться, а Эллен, удивлённо приподнявшую тоненькую бровь, приветливо помахать ручкой.
Поскольку была пятница, в офисе царило приподнятое настроение – все ожидали обещанную Шефом маленькую премию, всегда выдаваемую за успешно завершённый Проект.