Миерна
К Миерне близко подбираться не пришлось – снова я спрятался в складе запчастей, примерно в полукилометре от её бокса, и позвал оттуда:
– Миерна! Миерна!
Миерна, как оказалось, спала. И я разбудил её.
Услышал вначале что-то вроде вздоха, и «мысленного» потягивания. Затем вдруг:
– Постой-ка, Рольф. Что это за плакат сейчас мелькнул у тебя в мозгу? Ну, тот, где что-то написано. И красивая женщина рядом с какой-то уродкой?
– Это – не уродка. Эта та же самая женщина, но до курса нанопролонгирования.
– Чего?
– Ну, на плакате написано: «Всего одна инъекция!». И показана женщина до курса лечения от старости, и – после. Разумеется, изображение подретушировано, но курс этих нано-фигней и правда – здорово омолаживал. И лицо, и всё тело!
– А зачем это было нужно?
– Ну – как зачем?! Пф-ф!.. Все женщины хотят выглядеть моложе своих лет. Особенно старые и состоятельные… Ну, такие, которые привыкли, что все ими восхищаются. И это ощущение стало – вроде наркотика. Когда хочется ещё и ещё – оваций, восторгов, и адреналина… А возраст уже не позволяет выдрючиваться, как раньше.
– А почему тебя трясёт, когда ты… Думаешь об этом?
Я не нашёлся сразу, что ответить на это. Потом подумал: а покажу-ка я ей!
С самого начала. Как помню.
Всё это…
Снова встали перед глазами сцены из детства: вот передачи по ящику, пропагандирующие этот «безопаснейший и замечательный способ, без каких-либо вредных последствий или побочных эффектов!» Реклама на улицах: гигантские стереоплакаты, и уличные рекламные ролики в телевизорах в каждой витрине… Мать ругается с сестрой, которой хочется «омолодиться, превратиться в неописуемую красавицу, и стать Звездой ТиВи!» – а ей тогда ещё не исполнилось даже пятнадцати!.. Дискуссии, дискуссии, дискуссии умных дядей в том же ТиВи, с серьёзным видом уговаривающих безмозглых дур не поддаваться рекламе – «Последствия пока ещё не сказываются. Потому, что прошло слишком мало времени!..»
А способ оказался очень дешёвым, доступным и простым. Работать с нанопролонгаторами могли любые, даже малообразованные врачи – буквально коновалы: чтоб всадить иглу в десяток определённых точек на теле, и ввести по расчётной порции янтарной жидкости, много ума не нужно!
И вот через считанные дни после всех надлежащих медицинских проверок и «опробования на добровольцах», на всех перекрёстках крупных городов и столиц торчали живые «гамбургеры» с адресами ближайшего салона. И, конечно, огромные телеэкраны с мощными динамиками на небоскрёбах – транслирующие приятные «проникновенно-убедительные» голоса дикторов:
«Всего одна инъекция!
И вы будете выглядеть лучше, чем ваша собственная дочь!»
Краткий период восторгов и оваций…
И никто не догадывался, что теперь чёртовы «омоложённые» могут летать, (За что, собственно, их и окрестили в просторечье – ведьмами!) обладают сверхсилой, и даже способны переговариваться – как бы телепатически… Нет, не так, как Марвин или Миерна со мной. Не словами. А, скорее, на уровне эмоций: «Ну что – захватим эту чёртову планету под свою власть?!»
Не знаю как, и откуда – но ведьмы-то знали…
Что смогут ментально управлять теми, кого укусят!
Тому, что прошедшие Курс Нанопролонгации красотки как-то очень быстро объединились в «клубы по интересам», никто значения не придал: ну хотят потрепаться дамочки о своей новой, подправленной, внешности – и пожалуйста!
Никто же не догадывался, о чём они там в действительности «треплются»…
С теми, кто позже превратился в инкубов, было полегче: мужчины, старые и богатые – куда консервативней. И тех, кто прошёл курс, оказалось гораздо меньше, чем женщин. Но и они не спешили показывать, на что способны. Или объединяться в клубы.
Затем пошли картины паники и хаоса, когда все, уже весьма многочисленные, «инъецированные» красавицы, словно сбесились, просчитали ситуацию и свои действия, и показали, на что способны. И, словно (Впрочем – почему – словно?! Они – и сговорились!) сговорившись, начали кусать ни о чём не подозревающих сограждан.
Прямо на улицах, в домах, на рабочих местах, в метро…
Приступы «внезапной немотивированной агрессии», как их вначале протоколировала полиция, как я сейчас понимаю, были очень даже мотивированными. Нашего соседа, например, заразили очень просто: какая-то юная красотка, чарующе улыбаясь, попросила сказать, сколько времени. А когда он поднёс часы к лицу, попросилась взглянуть на его «ух-какие-они-красивые!» часы лично. Ну как отказать!.. А она этак невзначай, походя, куснула его за мизинец… И – всё. Через пару часов бедняга превратился…
А перед этим только-только успел рассказать мне, как что было, и попросить позвонить в полицию и девять-один-один. Стадия «превращения» происходит отвратительно: в конвульсиях, с рвотой, и потерей сознания… И пусть сосед не успел полезть на меня, уж я насмотрелся, пока не приехала полиция и скорая помощь.
Санитары привязали беднягу к носилкам. Увезли.
Но вскоре они уже не успевали ездить по вызовам.
Так случилось и с сестрой и с матерью, и с тёткой – к ним уже никто не приехал.
Я… Просто убежал из дома – не убивать же мне своих родных!..
Продуманные и согласованные действия ведьм очень быстро привели к массовой эпидемии.
Зомби-мертвяки захватили улицы. (Счастье ещё, что их укус был не заразным. Они-то людей просто… Поедали!) Большие города уже ничто, никакие зачистки или карантины, или эвакуации, не смогло спасти от повального безумия!..
Все побежали.
А твари преследовали.
Нет, не так: твари бежали вместе со всеми, и улучив момент, кусали исподтишка. Во время ночёвки. На привалах. Если кто-то бежал на машине – раскладывали на дорогах ленты с шипами. Потому что в числе первых «перекусанных» оказались полиция и армия. Ведь ведьмы сохраняли разум. А их хитрость, кажется, совершенствовалась. И хотели они лишь одного: чтоб «нормальных людей» не осталось.
А остались лишь их рабы!
Наконец всплыл в памяти и тот момент, когда я, маленький и потерявший всех и всё, что можно потерять в детстве, бегу сломя голову. Бегу, глотая слёзы, и жалобно подвывая, по полупересохшему бетонному руслу городского канала, где раньше просто баловался: покуривал втихаря, играл с друзьями в «Терминатора» и «Гарри Поттера», запускал кораблики… Словом, делал всё то, что делает девятилетний шалопай, в очередной раз прогулявший школу.
А сейчас просто пользуюсь тем, что мертвяки эту дорогу из города не знают.
Затем вижу огромный гриб чёрного облака, поднявшийся за спиной. Понимаю: ядерный взрыв! И стараюсь залезть в какой-то овраг, вернее – оросительный канал, чудом оказавшийся поблизости, потому что вокруг уже – поля с кукурузой. И пшеницей…
В овраге я оставался всю ночь, и последовавшие затем сумерки – то, во что превратился день. К счастью, радиоактивное облако ушло в другую сторону: ожогов или язв на коже не появилось. Не то, что у многих, которых я встречал затем, во время своего краткого, но наполненного отчаянием, странствия. Пока не попал в Штаб Сопротивления.
Они и объяснили мне, что война – глобальна. Затронула всю планету. И теперь выжившие даже не могут установить точно – кто и почему её начал…
Ясно только одно: убить так всех ведьм – всё равно не удалось!
– Довольно, Рольф. Я видела всё, что хотела. Но… Ты ведь идёшь от моего отца?
– Да.
– Я вижу и то, что он тебе сказал. И даже то, что при этом думал, не сказав. Рольф! Я сейчас вижу и ещё кое-что!
Быстрей! Свяжись со своим начальством – пусть немедленно пошлют кого-нибудь в его камеру! Он…
Кажется, хочет отправиться за моей матерью!
Отделение десантников всё равно опоздало.
Марвин успел задохнуться.
Повесился он на сплетённых в канат полосах, на которые порвал свою нижнюю рубаху.
Я вышел из каморки, где находился всё то время, пока пытался через транслятор достучаться до своего начальства, объясняя, что опасность – немедленная, а информация – достоверная. Из первых рук, так сказать…
Миерна молчала. Похоже, ей нужно было многое обдумать.
Я не стал мешать. Двинулся снова назад – посмотреть на её отца.
Ничего спокойного и серьёзного в нём уже не было.
Посиневшее лицо с выпученными глазами, и вывалившийся изо рта чёрный язык: смотреть на погибших от асфиксии неприятно даже нам, охотникам. Насмотревшимся, как это говорится, и не на такое…
Док, с которым я столкнулся в дверях камеры, покачал головой в ответ на мой невысказанный вопрос.
Ну и ладно.
Всё понятно и так.
Примерно через час я ощутил слабый, но отчаянный зов.
Бросив на столе обеденного зала недоеденный обед, бегом кинулся снова к складу: понимал, что что-то срочное.
И точно.
– Рольф! Я вижу, что сейчас происходит на совещании Комитета Объединённых Штабов. Скоро они передадут своё решение сюда. По рации.
– И что же они решили?
– Они вынесли мне приговор. Сегодня, когда я засну, взвод ликвидаторов прилетит на вертушке. Затем подберётся к моей комнате, и впустит через вентиляцию газ.
– Вот …дарасы! Ты же – маленькая девочка! – я невольно вспомнил нашу первую встречу: эти огромные глазищи, растрёпанные волосы, тоненькие, как жёрдочки, ручки…
Нет, такой судьбы она, каким бы ни казалась чудовищем, не заслужила!
– Спасибо, Рольф. Но… Если ты и правда, хочешь спасти мне жизнь – помоги мне сбежать отсюда! Я… не хочу никого здесь убивать! Но и сама… Жить хочу!
– Миерна! Ты же легко читаешь в головах. (Именно поэтому и сама сейчас мыслишь и говоришь трезво и рационально – как взрослая!) Ну будь же ты реалисткой: к кому ты побежишь?! Конклав ведь тоже приказал тебя убить!
– Да, я знаю. Главари Конклава – тоже обычные люди.
А они так уж устроены.
Боятся всех, кто хоть как-то отличается от них… Вечно подозревают. (И не без оснований, как ты мог заметить!) Да: я реалистка. И не могу не понимать, что в моём-то случае их, да и твоего начальства, опасения – абсолютно оправданы!
Раньше я и правда – собиралась стать Королевой. Ну, или почти королевой. Отомстить им. Отомстить отцу. Ну, за то, что позволил сволочному Конклаву разделить нас после смерти мамы… И не препятствовал, когда кураторши меня в «воспитательных» целях морили голодом, глушили сиреной, оставляли в темноте, «подавляли» усыпляющим газом…
Вот я и хотела – доказать всем! Стать Правительницей.
Ну, номинальной.
Правили бы, конечно, всё равно мужчины – офицеры и администраторы. А я бы просто сидела. На троне. И – как бы повелевала… Такая вот честолюбивая мечта наивной девчонки.
Да кто из девчонок не мечтает стать принцессой и королевой?!
На это я не нашёлся что возразить.
Да, наивно. Но, наверное, приятно согревало её обречённую на одиночество и непонимание душу, когда её пытались «воспитать-в-послушании-направить-и-про-контролировать». Тыркали из одной камеры – в другую. И из одной крысячей дыры в…
Но ведь она и правда – очень сильна. Опасна. И сама это знает. И знает, что и Конклав, и наше начальство её боятся так, как не боялись даже бомб и ведьм!..
И – никогда они не поверят в то, что она не будет никого убивать…
– И куда конкретно ты собралась бежать?
– На юг. В Египет. Там – я вижу! – теплее. Появляется и солнце. И можно будет кушать то, что смогло вырасти: финики и бананы уже почти незаразны. И есть рыба.
Я почесал в коротко стриженном затылке. Логично, конечно… Только вот как она сможет добраться туда, к побережью Африки – через равнины, леса, реки и горы, по которым до сих пор ходят мутанты-росомахи, гигантские лисы, и гиено-волки…
– А вот здесь я хотела бы… Попросить тебя, Рольф, пойти со мной!
– Миерна, ты что – дура?! С чего бы это мне – идти с тобой? Да ещё на почти верную смерть?! Если нас и не сожрут дикие звери-мутанты – ты же говорила, что там и людей-то не видишь! – как мы сможем выжить – вдвоём?!
– Ну, выжить с твоими-то навыками нам как раз было бы нетрудно. А причина… – я почувствовал, как эта не по годам прагматичная крошка буквально превозмогает себя. Сейчас, вот чует моя задница, она мне скажет!..
И точно.
– Я, Охотник Рольф… Стала бы тебе женой! Родила детей – наследников твоих и моих. Генов. И способностей.
Ну, со временем, конечно!..
Вот уж сказала, так сказала!
Я на какое-то время просто застыл. Словно кусок телячьего студня.
Гос-споди!!! Иметь в жёнах девочку, которая на двадцать пять лет меня моложе! Да ещё может читать мои мысли! И вертеть моей головой… И…
Да, то, что эта паршивка испытывает что-то этакое ко мне, я, как ни странно, тоже чувствовал. (Вот! Вот до чего доводит долгое общение с телепатами! Начинаешь и сам, напрактиковавшись, читать, чуять – мысли и эмоции других людей!)
– Миерна. А тебя не смущает то, что мне тридцать два, а тебе – пять?
– Нет. И мне не пять, а через два месяца будет шесть!
– И ты считаешь что это – принципиальная разница?
– Ну… Нет, конечно. Но я готова ждать. И ты правильно увидел: я втюрилась, как это говорится, с первого взгляда! Через каких-то десять лет я же – вырасту! А браки с разницей в двадцать-тридцать лет – я тоже вижу! – не были чем-то таким уж исключительным и в твоём детстве!
– Знаешь, кто ты после этого?
– Разумеется. Образ этого огромного хрюкающего животного у тебя прямо перед глазами. Но вообще-то я ещё чую, что ты и сам… – что это в её тоне? Игривость?! – Влюблён? Разве я, когда вырасту, – передо мной возник образ Миерны через десять лет. И я знал, что это – правда. Именно так она, коза сексапильная, и будет выглядеть!!! Похоже, теория чёртова Марвина сработала: Мисс Земля – по-другому и не назовёшь! – не буду для тебя по-прежнему: самой милой и желанной?!
Я сглотнул – в горле почему-то пересохло: словно туда насыпали талька. И мысленно послал всех к чёрту: будь что будет!
Я, наверное, извращенец и педофил. И ещё – идиот.
Называйте как хотите, но хотя я и продолжал высказывать ей свои, малоубедительные даже для меня самого, возражения (По большей части, как отлично понимал, несерьёзные и надуманные!) – а ноги уже несли меня к складам оружия и пищевых концентратов.
Нужно запастись от души.
На кону – жизнь Миерны. И моя.
Рольф
Вот так это и произошло.
Сегодня – восьмые сутки с того дня, когда мы выбрались из Бункера нашей Базы, и теперь можно смело сказать: нас не поймают!
Даже если бы и доставили снова собак, найти по следам, да ещё от души проперчённым, Охотника с маленькой девочкой на руках, не сможет ни одна собака. И ни один следопыт. Поскольку я-то следов не оставляю. А девочка ещё и видит группы преследователей, и корректирует наш маршрут. А я – чую, и засекаю приборами беспилотники и вертушки. Теперь нам куда легче скрываться: после большой реки, через которую мы перебрались ночью на плоту из двух связанных брёвен, начались густые леса.
Пойдём мы, следуя карте и внутреннему «глобусу» Миерны, вдоль побережья Средиземного моря. Потому что напрямую, используя сохранившиеся в портах лодки и кораблики, конечно, было бы короче, но – и опасней! На воде бы мы были – словно мишень прямо перед глазами операторов беспилотников.
Миерна помогает мне охотиться, и высматривает опасных хищников. Днём спит, ночью – сторожит, охраняя мой сон.
Ладно, наш поход, хоть и совсем не подготовленный, пока проходит «штатно».
Можете называть меня монстром, предателем, похотливым старым козлом, моральным уродом, педофилом, полным кретином – делайте что хотите.
Но я-то знаю, что за эту крошку, что сейчас мирно сопит у меня на плече, и улыбается во сне, я отдам и жизнь… И себя самого – без остатка!
Потому что вот такое оно, это сволочное, и абсолютно не поддающееся контролю чувство…
Любовь.