Обратно на небо. Том 2

– Ты намереваешься нарушить всеобщий закон? – медленно переспросил кассийский мастер. – Закон, который сам предложил установить и сам же взялся защищать?

– Это особый случай, – вскинул ладонь генерал. – Их нельзя оставлять в живых, иначе все может начаться опять. Не уверен, что даже отправить их к ведьме Унаги было бы правильно. Мы должны быть твердо уверены в том, что они мертвы…

– Унаги!!! – изо всех сил заорала Эра, словно увидела крысу.

– Ты чего? – вытаращился хозяин на свою дочь, не зная, как реагировать на ее новую выходку.

– Унаги! – повторила она. – Отец, я знаю, как можно успокоить Бергамот!

– С ума сошла? – Мать дернула ее за локоть, но та резво высвободилась, собираясь сказать что-то еще.

– Замолчи!.. – Эму схватил ее ладонями за оба уха и смотрел ей в глаза, пока она не перестала сопротивляться. – Я тебя понял! Успокойся и помолчи!

– Чего это она? – толкнул я Акселя в бок.

– Нервничает, – со значением ответил тот.

– А он?

– Воспитывает.

Все начали переглядываться. Хозяин замка жестом усадил присутствующих на места и вышел на середину.

– На этом обсуждение предлагаю прекратить! – громко возвестил он. – Мы все согласны, что война нам не нужна. И, чтобы ее избежать, генерал Арго считает необходимым лишить земных агентов последователей, а их самих физически уничтожить. Кто поддержит предложение генерала Арго?

Из организма Эры вырвался короткий булькающий звук, но отец состроил такую жуткую гримасу, что девушка по всем законам психиатрии обязательно должна была после этого навсегда остаться заикой. В ответ она резко подняла руку и замерла в этой позе, взволнованно дыша. Вслед за ней остальные тоже проголосовали.

– Решение принято единогласно, – объявил верховный мастер Эму, и в зале поднялся гомон. – Слушайте инструкции! Все объяснения потом! Милый друг Амон, мы трое ждем гостей: ты, я и Аксель. Доктор, меня беспокоит сердце и желудок! Также необходимы прививки в наши рабочие руки.

– Во все руки? – уточнил Арго.

– Конечно! – серьезно заявил Эму. – Во все четыре. Только не больно. Остальные готовятся к торжищу. Все улыбаемся, ни с кем не деремся. Ну а я позабочусь о последователях. Совет окончен!

Люди начали степенно выходить из зала, шурша одеждой и что-то тихо бубня.

– Звери какие-нибудь нужны? – окликнул хозяина Аксель, когда помещение почти опустело. – Сказать супруге?

– …Зайдешь к нам пообедать, братец? – после секундной паузы предложила за мужа Анхел. – И супругу обязательно пригласи!

– Да-да… – задумчиво кивнул Эму. – Надо пообедать… Всем, у кого на пляже дети, побудьте с ними, а остальные по домам!

Владелец штольни лениво поднялся с места и расправил длинные полы своей вязаной светло-серой безрукавки до пят, больше похожей на рыболовную сеть.

– Что еще за звери? – поинтересовался я.

– Да так… – Аксель Фобос от всей души потянулся и громко зевнул. – Моя жена разводит. В лесу, рядом с нашей штольней, на Западном урочище.

– Ты не говорил, что у тебя есть жена!..

* * *

Груженая машина тренькала и хлябала листами металла, подскакивая на кочках. В ней раскачивались Милош и Уди, привычно держась за что попало, чтобы не вывалиться из тарантаса на ходу. Верховые животные, несущие всадников, развалившихся в широких мягких седлах, трусили чуть впереди.

Дорога от Западного урочища, где поисковая группа провела ночь, до большого озера заняла не больше часа. Повернув на север и увидев, что представляет собой восточный берег, все сошлись во мнении, что их решение переждать в лагере шторм, а не пускаться ночью в стокилометровый переход по зоне прилива спасло их от катастрофы. Это было то самое место, которое позже стало называться «берегом Смерти». Здесь торчали почерневшие обломанные пни величиной с небольшой дом, валялись крупные обломки камня и деревьев, а также множество самых разнообразных озерных обитателей. Впервые Эму со своим отрядом попали туда с южного конца, а не с севера, как мы с Мариной.

В этот раз шторм пережидали в более комфортных условиях. Радовало уже то, что тело не омывали потоки грязной ледяной воды. Настроение Эму поднялось еще и потому, что, когда налетел шквал, Грабовски не успел спрятаться и каким-то летящим на ветру предметом ему поранило нос.

Через пару часов вымокшие трироги уже уныло брели за всадниками среди деревьев, что стояли под проливным дождем, будто съежившись. Люди осматривали ландшафт, пытаясь найти место для следующего ночлега. Шествие замыкала буксующая на раскисшей траве машина с багажом. Решение забраться как можно выше не вызвало разногласий, поэтому вся компания брела в гору, стараясь добраться до самой вершины гривки. Кроме Грабовски, все молчали. О чем он говорил, никто не слушал, поэтому, можно сказать, ехали в молчании.

– Я нашел! – вдруг закричал Брутан, указывая куда-то вправо.

– Что ты там нашел? – отозвался Милош, должно быть до смерти надоевший своей бесполезной болтовней даже самому себе.

Парень со шрамом отпустил свою кобылу и скрылся в кустах. Повинуясь острому приступу вечно терзавшего его любопытства, Грабовски выпрыгнул из машины и побежал следом.

– Вы только полюбуйтесь на это! – послышался из зарослей его голос. – Тут кто-то прикопал для нас отличную пятизвездочную берлогу!

Углубление в известняке, куда поместились бы две такие машины, как у старика Уди, хоть и не было сделано руками человека, но явно подверглось существенной доработке. Об этом говорили мощные короткие брусья, которые кто-то вбил между полом и потолком, чтобы каменная крыша не обвалилась. Перед входом в пещеру лежал большой круглый плоский голыш со следами костра. Вход в укрытие располагался с южной стороны, а это означало, что находящиеся внутри люди не оказались бы под прямыми ударами шквального ветра ни на восходе Хеопса, ни на его закате.

– Брутан, зоркий глаз! – похвалил его Эму.

– Хоть выспимся сегодня как следует! – присоединился к поздравлениям Милош.

– Кто бы говорил! – проворчал Уди. – Всю прошлую ночь храпел и не дежурил.

– Да я глаз не сомкнул! – Тот весело рассмеялся, но тут же сморщился и схватился за пораненный нос. – Давайте распаковываться… Мне необходимо лечение.

Он принялся рыться в сумке с лекарствами, остальные мужчины пошли собирать дрова, а девушки открыли запасы провизии. Скоро на плоском камне перед входом в пещеру запылал небольшой костер, и его свет заставил на пару шагов отступить овладевшую лесом ночь, в которой уже кружились светящиеся насекомые. Привлеченные светом, исходившим от пламени, они стали подлетать к очагу, чтобы в нем сгореть. Уди долго наблюдал за этим зрелищем, а потом схватил какую-то палочку, достал несколько обугленных телец, остудил их в ладони и съел. Судя по немой оценке, лакомство пришлось старику по вкусу.

В этот вечер было принято решение создать целую сеть подобных укрытий с указателями направлений. Эти самые указатели впоследствии стал изготавливать Эрик с каменного завода.

* * *

– Тебе не хватает света? – Пэт отодвинула пустую оловянную миску и принялась качаться на грубом деревянном стуле.

– Всего мне хватает! – Я оставил всякие попытки запихнуть в себя остатки пресной школярской похлебки и тоже оттолкнул свою порцию на край стола.

– Тогда что тебя смущает?

Проверяя, не осталось ли у меня во рту заноз от топорно выструганной умбеллоксовой ложки, я пытался подобрать слова, чтобы донести свою мысль до инопланетной девушки.

– Просто не понимаю! В этих чертогах каждая дверь напичкана электроникой, а освещается все факелами и жаровнями. Почему? Электричества мало?

– Энергии-то хватает, – сообразила она, к чему я клоню. – Генератор – штука несложная, а ветров, приливов и солнца у нас в избытке. Все дело в лампах. Они рано или поздно вырабатывают свой ресурс – и в мусор.

– А как насчет того, чтобы вкрутить новые? Неужели никому не приходила в голову такая мысль?

– Лампы не производятся. Наши учителя говорят, что в этом деле не хватает специально подготовленных людей. Заниматься этим некому.

– Теперь понятно.

Окинув взглядом просторную столовую для студентов, я попытался представить себе масштабы свободных сегментов рынка, существующих на этой милой планете. Не нужно было обладать феноменальными предпринимательскими способностями, чтобы понять, на чем здесь можно быстро сделать гигантские деньги. Приборы для освещения, автомобили, краска для каменных стен или те же самые ложки – любая идея могла сработать и сделать того, кто ее воплотит, богатым и уважаемым человеком.

– Скажи, ты мне друг? – внезапно спросила Пэт, улегшись на стол почти всем телом.

– Друг? – удивился я. – Конечно! А в чем дело?

– Ты был на мастерском совете?

– Ну да…

– О чем там говорили?

– Если бы это тебя касалось, то, наверное, тебя бы позвали. – Я постарался придать своему голосу максимум добродушия. – Не так ли?

– Никогда не позвали бы! Тебе запретили рассказывать, потому что я бергамотянка?

– Что еще за глупости? – Облокотившись на стол, я взял ее за руки.

– Это не глупости. – В задумчивости она начала больно перебирать костяшки моих пальцев. – Мой родной город Бергамот полностью контролируется правящим кассийским кланом. Нам не доверяют и считают людьми второго сорта. А наша элита вон там, за отдельным столом…

Проследив за взглядом Пэт, я отыскал в мрачном зале силуэт генерала. Рядом с ним высились плечистые фигуры Брутана и Хельги. На соседних местах сидели Ника и наш рыжий друг.

– Эти двое предки Рино? – Я дождался, пока девушка кивнет. – Ну так и что же? Что плохого в том, что родители хотят побыть со своими детьми? Зато нам с тобой никто не мешает, верно?

Пэт тут же отдернула руки и смущенно хихикнула.

– У меня здесь еще меньше прав, – продолжил я свои размышления. – Но я же не обижаюсь. Это не потому, что они плохо ко мне относятся или считают, что земляне хуже бергамотян. Просто я для вас человек новый и еще не вполне заслужил безоговорочное доверие. На свое совещание они меня пригласили лишь потому, что хотят узнать от меня больше о землянах, среди которых есть злые люди. Как оказалось, кто-то из наших хочет затеять у вас на Диско войну и натравливает одних местных жителей на других.

– Войну? – робко вздохнула Пэт. – Это страшно.

– Даже представить себе не можешь насколько, – пристально посмотрел я в невероятные глаза юной подруги. – Война уродует людей и целые народы навсегда. Люди становятся злыми и начинают убивать друг друга по любому поводу. Убийство становится нормой.

– Какой ужас, – прошептала бергамотянка, и ее темные глаза стали влажными.

– Поэтому я прошу тебя не искать повода для конфликта там, где его нет, – мирно улыбнулся я. – А что касается внутрисемейных отношений, так тут и думать нечего. С ребятами мы дружим, а для их родственников мы посторонние люди…

– Можно тебя на пару минут? – прозвучал за моей спиной голос Рино.

– Это ты мне? – оглянулся я. – Куда?

– Родители зовут, – настаивал парень.

– Сиди здесь и никуда не уходи, – обращаясь к Пэт, шепнул я.

Обойдя несколько столов, за которыми обедали незнакомые мне люди, мы вместе с моим рыжим другом приблизились к знатным кассийцам.

– Слушаю вас. – Скрестив руки, я встал в метре от стола.

– Присядь, – указал генерал Арго на свободный стул.

– Простите, но я здесь не один, – учтиво кивнул я.

– Девчонка? Это не для ее ушей.

– Значит, и не для их. – Одарив бородача улыбкой, я положил руки на ладные плечи Ники. – Они ведь из одного квада, не так ли?

Влиятельные кассийцы переглянулись, соображая, что мне ответить. Фактически я в тот момент отказывал в разговоре министру обороны и руководителям тайной полиции.

– Хотите поговорить по-взрослому – отпустите детей, – предложил я подчиненным верховного мастера. – Если можно говорить при детях, мы придем вдвоем, а если вопрос стоит как-то иначе, то увидимся в другой раз, окей?

Тихонько встряхнув генеральскую дочку, я развернулся, чтобы уйти.

– Стой… – нехотя пробормотал Брутан. – Дети, оставьте нас!

– До скорого! – Быстро поднимаясь со своего места, Ника незаметно для отца боднула меня в плечо в знак одобрения.

– Надеюсь, не все прибывшие к нам земляне любят устанавливать в чужих краях свои порядки. – Проводив глазами дочь, генерал Арго Деймос воззрился на меня. – Это может сильно осложнить вашу неизбежную интеграцию в наше общество.

– У всех приличных людей такие порядки. – Я плюхнулся на кривой скрипучий стул. – Уверен, что ваш уважаемый мастер воспитан так же. И, насколько я понял, он прилагает все усилия, чтобы северный и южный города жили в мире, а в идеале были бы одним народом. На вашем месте я бы не стал настолько неприкрыто подчеркивать разницу в статусе между вашими детьми и ребятами из Бергамота. Дружбы им это не добавит.

– Думаю, мастеру Эму следовало бы знать, что ты склонен поддерживать бергамотян, – исподлобья взглянул на меня Брутан Бастион.

– Не говори ерунды, – толкнула его рыжеволосая женщина, внезапно переменившись в лице и настроении. – Это же просто дети. Ладно генерал Деймос – параноик, ну а ты-то.

– Я всего лишь помогаю вам избежать ситуаций, которые могли бы двояко толковаться, – многозначительно кивнул я обоим господам. – И думаю, ваш мастер высоко оценит мои старания. А то ведь сами знаете, как бывает!.. Случись что, это ж не дай бог!

Бородач и черноволосый всадник со шрамом обменялись мрачными взглядами.

– Если вы не возражаете, перейдем ближе к делу! – предложил я, не давая им расслабиться. – А то мне как-то нехорошо от этой похлебки.

– Поедешь на север вместе с ними, – указал Арго своей пышной золотой бородой на родителей Рино.

– Зачем?

– Какая тебе разница? – сквозь зубы процедил Брутан, а когда увидел, что дежурная улыбочка не исчезла с моего лица, добавил более спокойным тоном: – Мы и сами этого пока не знаем.

– Это и не обязательно, – добавил генерал. – Меньше знаешь – крепче спишь.

– Ты ездишь верхом? – добродушно улыбнулась мне Хельга Харон.

Недоверчиво покосившись на нее, я задал вопрос, прозвучавший как ультиматум:

– Верхом на чем?

– Видел, на чем ездим мы?

Человек со шрамом сверлил меня своими ледяными голубыми глазами.

– Мне придется ехать на такой же волосатой дуре с тремя рогами?

– Эта волосатая дура называется «терникорнус», – еще шире заулыбалась его жена. – Завтра тебе приведут такого же. Это совсем несложно.

От этих новостей я непременно занервничал бы, но тут случилось нечто такое, что заставило меня на время забыть и о терникорнусах, и о секретных агентах, и о возможном начале кровопролитной гражданской войны. Медленно и величаво в зал вплыло существо, в котором не без труда можно было узнать юношу по имени Фил. На нем красовалась белая рубаха навыпуск, подпоясанная золоченой тесьмой. Его темные волосы, недостаточно длинные для таких экспериментов, были убраны назад и прихвачены на затылке золотым гребнем, точь-в-точь как у человека, сидевшего за столом напротив меня. Но самой главной деталью в новом имидже парня была огромная курчавая накладная борода цвета надраенной латуни, привязанная к голове куском пакли.

* * *

– Синий мед! Кому синего меда? – Милош вылез из пещеры, постукивая по котелку ложкой.

– Какой мед? – сонно спросил Эму. – Мне это снится или у него реально кукушка съехала?

– Пока вы спали, я нашел в лесу улей! – гордо заявил инструктор каменного завода. – Светлячки дают мед синего цвета. Посмотрите!

– Ты-то сам его хоть пробовал? – Хмурое сонное лицо Уди заглянуло в котелок, наполненный густой полупрозрачной субстанцией, которая действительно имела синий цвет.

– Да, пробовал, – ответил Милош. – Очень даже съедобно и, как видите, не смертельно.

– Отличная рекомендация, – засмеялся Эму.

– Когда будем переходить вброд реку, я буду замерять тобой глубину, естествоиспытатель чертов!.. – пообещал пилот.

Мед, добытый Милошем, оказался не таким приторным, как ожидалось. Острый аромат напоминал дым вишневого кальяна. Эму и пилот попробовали совсем немного и решили подождать, что с ними будет часов через восемь. Ребята себя не ограничивали. Судя по их реакции, это вещество расширяло сосуды, учащало сердцебиение и вызывало чувство эйфории.

– Интересно, как там наши? – довольно развалившись на траве, вздохнул Милош.

– А что им сделается? – махнул рукой Уди. – Если только твой волосатый дурень глупостей не натворит, то все обойдется.

– Не живется ему спокойно… – покачал головой Эму. – Когда мы вылетали осматривать Предгорное озеро и оказались в зоне пеленга, мне по радио сообщили, что наш начальник медотсека получил легкое ножевое ранение. И у меня нет сомнений в том, кто его нанес.

– Видишь, мои ребята себя в обиду не дадут! – Грабовски повеселел еще больше.

– И это для твоих разгильдяев опаснее всего, – спокойно заключил Уди. – В чужом городе сидел бы да не высовывался. А не то доиграется.

– Ну и пусть, – пожал плечами Милош. – Я сторонник естественного пути развития личности.

– Удивляешь ты меня. – Эму ткнул пальцем в сторону своего коллеги. – Мы же с тобой и нужны для коррекции их поведения. Мы устанавливаем нормы. От кого, как не от нас, зависит то, каким будет это общество?

– Думаешь, я не думал об этом? – Придать лицу Грабовски серьезное выражение мешал пластырь на носу. – Не забывай, что я изучал все то же самое и проходил те же тесты, что и ты. И я могу сказать тебе, что люди даже с очень жесткими установками и безупречной системой правил никогда не будут на сто процентов следовать им, пока лично не проверят, насколько справедливы условия, которые ты им задал… или хотя бы насколько свободно можно существовать в этих условиях.

Неожиданно заводскому инструктору возразила Сандра:

– Мне было сказано, что убивать людей плохо и что, если выстрелить человеку в голову, он умрет. Почему-то я не хочу проверять, насколько свободно я могу существовать в этих условиях. Даже на тебе.

Уди, который всегда приходил в восторг, когда во время дискуссий кто-то из молодежи ставил Милоша в неловкую ситуацию, с хохотом повалился на спину, продемонстрировав всем редкие крупные зубы.

– Ах, спасибо тебе, дорогой друг! – прыснул Грабовски. – Мы говорим немного не о том. Конечно, можно поставить жесткие запреты и дать железные директивы, но я убежден в том, что выводы, сделанные на собственном опыте, гораздо ценнее.

– Ух!.. Кхе! – Старик вытер выступившие от смеха слезы. – Ты болван, Пиноккио! Для иных вещей нужен опыт многих поколений, чтобы передавать его от родителя к чаду. А у этих даже инстинктов врожденных нет. Вспомни, как они поначалу падали и ладошки не выставляли, чтоб не расшибиться! Ты им вместо родителя, вот и передавай!

Повернувшись к остальным спиной, Милош принялся с гордым видом созерцать солнечные лучи, словно воткнутые в лес кем-то сверху.

– Я не родитель, а серьезный ученый. И пара чьих-то синяков не может изменить мое научное мнение!..

– Эй, ученый! – крикнул Эму, аккуратно швыряя обглоданную кость в специально отведенный для объедков угол. – У нас не расходные материалы для твоих экспериментов, а живые люди. Целая цивилизация.

– Не болтайте ерунды! – громко перебил инструкторов старый пилот. – Вы не ученые, а прислуга. И все мы – лишь товар, и не более.

С минуту все молчали, соображая, что ему ответить.

– Наш полет, наша высадка, – продолжал старик, – это все не просто так. Эти корабли со всей отделкой, этот генофонд, компьютеры, оборудование, да хотя бы просто расчет траектории, наверняка обошлись недешево! Готов поспорить, что если кто-то так крупно вложился, то определенно рассчитывает на этом неплохо заработать. И я бы очень хотел своими глазами посмотреть на этого человека и лично задать ему пару вопросов.

– Ты хочешь сказать, что нас кто-то купил и собирается с большой выгодой продать? – Юноша со шрамом медленно и тяжело начал вникать в его слова.

– И вас, и инструкторов, и моих деда с бабкой, а заодно и меня еще до моего рождения.

– А разве людьми можно торговать? – взглянула Сандра на Эму.

– Нет, никогда, – пылко ответил ей учитель.

– Это лишь вопрос цены, – возразил Уди. – То, чем торговать нельзя, обычно стоит дороже. Разве нет? Неужели вы полагаете, что все это добро кто-то просто взял и выкинул в космос?

– Нам было сказано, что это научная программа, – нахмурился Милош. – Очень масштабный научный проект…

– Ну и кто увидит результаты вашей программы? – перебил своего инструктора Уди. – Где они будут опубликованы? Кто и когда их применит на практике?

Милош и Эму встретились взглядами и тут же отвернулись друг от друга, уставившись в ноги. Кассийские рядовые сидели рядком и хлопали глазами.

– Помянете мои слова! – грозно заключил Уди, когда стало ясно, что ему никто не ответит. – Кто-то инвестировал небывалую сумму в этот проект и обязательно захочет вернуть свои денежки обратно, дай ты срок!

* * *

– В чем дело? – хлопал глазами Фил.

– Ты только что чуть не совершил самоубийство.

Быстро вытолкав парня за дверь обеденного зала, я прижал его к стене темного коридора. Его накладная борода теперь была на моем лице, отчего мне было очень неудобно разговаривать.

– Ты же сам говорил, что мне надо быть как генерал…

– Манерами, дружок, манерами, а не вот этой мочалкой!.. – Я потряс перед лицом Фила элементом его грима. – Надо было лишь поставить себе в пример этого достойного человека, но при этом оставаться собой! А не переодеваться в него и уж тем более не привязывать себе на рожу это безобразие.

– Что же я наворотил-то! – запричитал Фил.

– Прекрати! Ты ничего не успел наделать, потому что я тебе не дал. Но могу сказать, что народ от души посмеялся бы и до самой старости вспоминал бы тебе эту выходку.

– Значит, ты отобрал у меня бородищу и надел ее на себя, чтобы надо мной не потешались? – У парня уже начал трястись подбородок.

– Чудаку с другой планеты многое прощается. – Я положил руку ему на плечо и повел по коридору подальше от выхода из зала. – Но, боюсь, ты этих насмешек не выдержал бы, не так ли?

– Ты прав, – кивнул юноша. – Проще было бы застрелиться. Какой же я дурачина!..

– Выводы, – жестко встряхнул я Фила. – Какие ты сделал выводы, бандит?

Парень ничего мне не ответил и просто ушел. Тем же вечером Пэт рассказала мне, что с ним творится что-то не то. По ее словам, даже девчонки из других квадов заметили, что он стал молчаливым и отстраненным, а близкие друзья начали беспокоиться, не случилось ли с ним чего.

Половину ночи я, как всегда, просидел на берегу озера, потягивая вместо виски травяной отвар из термоса. Пахучая жидкость чем-то напоминала иван-чай с примесью мате. Для вкуса и для расслабляющего эффекта мне посоветовали добавлять в питье светлячкового меда. Штука эта, доложу я вам, расслабляет так, что за руль после нее лучше не садиться. К сожалению, даже в мою последнюю ночь на Неоновом пляже юная подружка Пэт скрасить мое одиночество так и не пришла.

Перед восходом солнца меня немилосердно растолкал рыжий. Собственно, никакого восхода в моей каменной келье без окон ощущаться не могло. Как и заката. Из кромешной темноты коридора ко мне просто ворвался Рино с горящим факелом и принялся будить.

Дождавшись, пока я оденусь, парень повел меня к озеру. Даже прохладный и влажный после утреннего шторма воздух не сразу привел в чувство. Окончательно я сообразил что к чему, когда увидел, что на сыром песке сидит Брутан Бастион.

– Пришел твой трирог, – вместо приветствия произнес он.

– Как пришел? – зябко поежился я. – По почте?

– Сам пришел. – Черный человек лихо вскочил на ноги и отряхнул мокрый песок со своих штанов.

– А можно я посмотрю? – спросил отца Рино.

– Как сочтешь нужным.

– Ты хочешь, чтобы я залез на этого зверя сейчас?! – беспомощно посмотрел я на рыжего парня.

Тот уже отбегал подальше, на безопасное расстояние, то и дело оглядываясь на меня.

– Ночью мы уезжаем. – Впервые за это утро человек со шрамом удостоил меня взглядом. – Я не знаю, зачем мастеру Эму понадобилось тащить с собой такую обузу. Чтобы не доставлять нам проблем, ты к моменту отъезда должен держаться в седле… Если цел останешься.

Не желая больше терпеть издевательства, я принял максимально гордый вид и усмехнулся.

– Ну что ж, хорошо! Давай сюда своего зверя!..

Небрежным движением Брутан почесал черный от щетины подбородок и взялся пальцами за какой-то блестящий предмет, что висел в петлице его камзола. Эта вещица была похожа на древнюю золотую пуговицу.

– Мерлин! Мерлин, выходи на берег! – несколько раз негромко повторил он, а потом снова обратился ко мне: – Никогда не отзывайся о них негативно или резко. Лучше вообще при них не бранись. Если они воспримут плохие слова на свой счет, то это плохо для тебя закончится.

– Они понимают человеческую речь?

– Да, понимают, – подтвердил Брутан. – Причем как на слух, так и в радиоэфире. Третье поколение, выращенное в наших конюшнях, мы даже ничему не учили. Им все передали старшие особи.

– Ты меня разыгрываешь? – Я рассматривал его неподвижное лицо. – Это ведь животные!

– Забудь слово «животные», если хочешь жить. – Брутан понизил голос и указал на кусты. – Трироги – живые существа, обладающие интеллектом. Готов поспорить, ты в его возрасте не мог похвастать такими мозгами.

Там, куда указал мой новоявленный тренер, подлесок зашевелился и затрещал. Из густых зарослей к нам двигался Мерлин. Длинную графитового цвета шерсть на его боках перебирал утренний ветер. Огромные влажные глаза, каждый размером с волейбольный мяч, спокойно осматривали нас. Чем ближе он подходил, тем больше казался и тем сильнее мне хотелось сбежать.

– Что ж, я и угощения никакого не взял… – растеряно промямлил я.

– Плевать он хотел на твое угощение, – почти одними губами ответил мне наставник. – Это не дрессированный зверек, и ты ему не хозяин. Ему должно быть с тобой интересно, а пожрать он и сам себе найдет…

– Привет, Мерлин! – нервно завопил я, когда высокое четвероногое существо приблизилось к нам.

От неожиданности тот поставил торчком острые пушистые уши, а потом взглянул на кассийца.

– Поработаешь с ним! – громко отчеканил тот, дотронувшись до мохнатого носа зверя. – Он ничего не умеет, так что ты уж полегче!..

– В каком смысле – он ничего не умеет? – перепугался я.

– Это я сказал не тебе, – ответил мне Брутан, и на его суровой физиономии мелькнула улыбка. – Если будут вопросы, обращайся. Можете приступать!

Он развернулся и неторопливым шагом направился туда, где сидел Рино. Растопырив в растерянности руки, я посмотрел на трирога, который с любопытством разглядывал меня.

– Ну что?.. – не веря, что со мной это на самом деле происходит, обратился я к Мерлину.

Зверь слегка дернул тяжелой головой, и кольца его шлеи глухо брякнули.

– Ничего, если я до тебя дотронусь? – Мои пальцы коснулись бархатной шерстки на его морде. – Кажется, ты отличный парень…

Тут отличный парень неожиданно шагнул вперед и ткнул своим рылом меня в грудь. Через мгновение я рухнул спиной на сырой песок в нескольких шагах от его копыт.