Шизоград. Город абсурда

Конфликт пьяных дев*

В первый день все было спокойно. Свежезаваренным кофе не пахло, а трубка медленно стучала по куполу. Армия кузнецов отступила на юг, и все отдыхали на траве. Одна из здравомыслящих нанимательниц принесла в большой таре просроченное вино. Кран как раз в это время выпирал из кармана формой круглых волчков. Окружающие граждане медленно сдвинули все тротуары в сторону и приготовились к трапезе. Одна из участников совещания заметила, что у некоторых эффектов неправильно расставлены ноги и предложила лист установочной карты на белом фоне с красным креплением. Наверное, это было правильно, как-то раз в это время чехол, разряженный в невесомость, усмотрел задворки старого пылесоса. Да и сидеть на площадке с незаконченной горкой, это всё равно, что заниматься переносом досок. Время бежало.

Перед употреблением вина все женщины решили сносить скамейки, а мужчины комья. Процесс был увлекательным, и улыбчивая улитка одобряла всё это своим взглядом. Часто такое не проходило, но, опять же, забыли закрутить крышку на верхнем этаже многоэтажного столба. Незавершенное дело стало бы давить ремнём на самооценку и пришлось бы хлопать себя в грудь подержанным веником.

Пока главная аудитория была не занята важными задачами, чёрствые стрелки принялись распространять сплетни во все стороны своих излучений.

В миг северного сияния нечётные пары заметили, что новый трактат плохо подстрижен, и принялись ровнять смятые листья. Складывая их в неровные стопки, они придавали всему происходящему мужественные оттенки. К концу всех приготовлений опавшие листья пообещали всем великих зрелищ и эффектно завершили карьеру.

Всем налили по бокалу, а собственнику накапали на землю нежно, но здраво. Злость назревала в душах отсутствующих, а на отдыхающих действовала сонливость. Запивать было нечем, и кто-то предложил смочить пересохшие волосы берёзовым нектаром. Все выпили, замазали и открыли рты в надежде почувствовать ветер на зубах.

Конфликт завязался не сразу, всем пришлось какое-то время полежать на задворках, как раз проверяя удобства местного предпринимателя. Ложная информация проносилась периодически под окнами, и проверка занимающих внештатные должности телефонистов подразумевала тусклое освещение. В этот раз всё было на порядок левее. Одна из девушек в лёгком настроении достала пожарный гидрант и показала графики понижения и повышения значений. Данные она сопровождала левыми и правыми стрелками. Это вообще было любимым занятием тех, кто понимал. Подруга её по парным выходам была не овальной, но подошла бы в направлении принятых решений. Квадрат она могла переиграть в ножницы, и те, кто был в теме её рассказа, мог легко понимать, что его ждёт в прошлом.

Что ж, вино во втором выпуске подходило к концу. Медленные тела плавно развевались на речных массивах. Глазами хотелось рассмотреть точки на клетках натуральных рубашек. «Вместе веселее», – подумали зажиточные крестьяне, допивая вино. Но оно не могло так быстро войти в ритм капитального ремонта, поэтому провода пришлось сдавать оперативнее. Вдруг перегрев, позвонил на холодную линию. Гудки шли друг за другом, не отставая. Первый дозвонившийся сообщил про свой второй ключ. Были, конечно же, и такие, кто доставлял, но в тумане невозможно было разобрать нижнюю строку. В архив стали попадать съехавшие с обочины. Они сидели в кругу и называли слова из телефонного справочника. Когда закончилось терпение, его заполнили архивными фотографиями, и все вернулись на свои места.

На главном месте нити связывали злоумышленников в номерные знаки. Помощи ждать было не от кого, и перевёрнутые страницы прилипли к покрашенным поверхностям. Сутулых отправляли домой за добавкой, а почтовые ящики на погнутых столбах бликовали солнечными батареями.

Когда дамы начали конфликт, вышел подготовленный мастер и сообщил, что собственник в белых брюках отпустил волосы. Все заохали и задымили. Новость была неважной, но дикой. Выйдя на свет, многие обратили внимание на тень. Парковка оказалась липовой, и митинг пришлось прекращать. В этот самый миг трехфазный секундомер показал, что пора расти. И тут одна из дам ударила другую по самолюбию. Та засмеялась и забегала по кругу вприпрыжку с воздушными шариками. Когда лопнул третий эффект, замедлился паровоз. Топливо подкидывать было некому, и он признал себя одиночкой. Это главное из всех важных поверхностей. Но отклеивать верхний слой не рекомендуется.

Что ж говорить, но эффективные решения всегда смущают зрителей. Но в резких фильтрах носки со скидкой носить совершенно не приходится.

Когда сутулые принесли пачку нового мешка с вином, насыпали по третьему бокалу. В отношении пустых заводили уголовные дела и передавали их в дальний кабинет. Что-то подсказывало изменение климата в городе.

Подняв свой бокал над головой в конфликт, пригласили всех желающих. Кто-то пошёл медленно, кто-то досматривал сериал. Но собрались желающие и вдоль набережной. Крепость казалась низкой, и мост вёл прямо на продажу бесплатных коктейлей. Решение не запивать было иррациональным, а звон в ушах приближался к настроению зимних маятников.

Ведущий объявил дамам шестое замечание, но сам отстранился духовно. Остывшие покупки на окне признали законным место укладки. Но когда одну из дев поцарапали в парикмахерской, поднялся шум. Бежать было некуда, ползти тоже, и все стали слезать в водопроводный люк. Там было сыро и вкусно. Пошли гуськом по течению магнитных волн. Над головами проносились рассветы и закаты, полдень сменился полночью, а затем их развернуло местами. Было страшно, но девы сильнее вжимались в толпу. Когда тупик нарисовался на центральной странице, все пошли задним ходом. Путь был недолгим и лёгким, но многие падали духом. Здесь же и нашлись экономисты, отдыхающие на пикнике. Всё, что они успели нажить, сложили в картонную коробку и закинули за забор, чтобы указать путь просящим. Первый эффект прошёл незаметно, второй уже виден был издалека, а на третий по умолчанию все вылезли на свои прежние места. Бокалы были нетронутые, и первыми пригласили их почувствовать немного захмелевших участниц. Граф в майке из фольги ветрено почувствовал своё тело в нужных сандалиях. Это и стало отправной точкой луковых колец.

Мотор завели за угол и попытались отнять у него деньги. Тот рычал и требовал топлива высокого качества. Но такого позволить себе не мог даже автор троп в лесу. Причём, когда эти тропы исследовали насекомые, там росли травы удивительной силы воли. И многие просто не выносили из дома старые вещи. Рынок тоже располагался в режиме ожидания, и нужно было сильно вспотеть, чтобы увидеть первого собственника. Он был не тот, что отпустил волосы, но тоже отпускал шутки за спину занимающих первые пять мест. А места были на вес тяжелых металлов в организме. Расстояния удивительные и необычные. Все так считали и все так хотели, хотя и не признавали официально мирских благ. Выйти в поле и висеть перед телевизором – это совершенно одинаковые люди. Разница заключалась лишь в перестановке букв с одного конца пляжа на другое дерево. Поэтому все отдыхающие с вином девы начали раздражаться ещё с прошлого утра. Последняя вылезла из люка сонливой и ухоженной. Конфликт начался уже до этого момента, просто его никто не заметил в чайнике.

На расчёт прислали лучезарную монету, но спешить было страшным преступлением. Изначально все хотели зайти в кино, но девушка, сидевшая спереди, вышла остановкой раньше и не закрыла за собой действия водителя. Это тоже повлияло на политическую ситуацию в городе, и внутри первого испытательного пункта колесных забав медленно закричали.

Приглашение гласило о презентации каменных стаканов, но на деле фотографии делались лишь из мягких диких частей. И путь пройти было под силу только выпившим первый бокал залпом. Иногда пальцы проскакивали, и бука убегала из кабинета, ловить её было неразумно, поэтому она менялась заменой цветения. Некоторые судна не были выявлены нужными количествами, и тёмные воды окрыляли корневую систему задним числом.

Уход спровоцировал костюм единорога, который никто не мог пошить на будущие заморозки. Первый гладивший не ответил, второй рассказал про нелегкую жизнь испытания силой воли. В этом расстоянии и заключался сакральный смысл потока сознания. Но ухватить его за конец и прикинуться жизненной энергией, было сделано. Одна из дам вышла на порог первой и руками сделала волшебство. Другие последовали её примеру днём позже, но у них эффект стал похож на бородатого лентяя, который последние минуты отдал под ножницы ненужным хранителям. Толкания сопровождались ещё и подергиванием. Остановка следующая была в половине пути от нужного направления компаса. И в этот эффект заползала гусеница, исключительно для кратковременного отдыха. Предложение сделать ей замечание и разойтись по углам было поставлено в нужном месте и в нужное время. Но и это никто толком не смог грамотно сформулировать.

Как ни странно, но в этот раз через минуту все обнимались и открывали третий мешок. Дамы протягивали свои рты впереди всех. Экономисты отсутствовали уже второй день. Конфликт был работой присутствующих, а занятость приносила итоги. Те же финальные аккорды, которые держали девы на ниточках от воздушных шаров, были главной точкой финала конфликта. Девы запьянели.

Чёрная кнопка

Тёмная вуаль лежала в углу старого общественного телевизора. Комната была маленькая и вытянутая, как лапы у сонного кота. Свеча медленно догорала последние остатки своей восковой жизни и готовилась стать мусором. А за треугольным столом с половником по центру, сидела она – пророчица. Умадохери медленно передвигалась между остатками прошлогодних нарезок и направлялась в сторону места расположения ведьмы. Преодолев все углы и поставив пару синяков на полку, она села за стол и посмотрела на документ об образовании. Тишина резала колбаску и периодически посматривала в сторону гостя.

– Уважаемая пророчица, мне нужно знать, очень нужно! – сказала Умадохери и прищурилась, рассматривая отражение на задней стенке стакана.

– Поясни эффектнее! – сказала ведьма и щёлкнула пальцами.

– Мне нужно знать, какого цвета у меня ногти буду на Новый год! Заплачу любые деньги за приблизительный ответ! Прошу вас, вся надежда на шифоньер! – умоляюще подумала Умадохери, а вслух произнесла. – Чтоб Вас!

Пророчица нагнулась вполовину тела над половником на столе, лизнула его ручку и записала в блокнот вступительную речь. Припухшими глазами она всмотрелась в лицо гостя своего жилища и произнесла:

– Чёрная кнопка! – работа на сегодня была закончена, и она задремала в печке.

Умадохери обдумала услышанное и, понимая, что её ждут теперь непростые времена, вышла из подозрения камер наблюдения. Выводы составились самостоятельно, как головоломка для детских навыков. По пути на работу, во что бы то ни стало, нужно было найти эту злободневную чёрную кнопку и нажать на неё семь раз. В идеале отыскать хотелось кнопок количеством больше, чем нажатий и надавить всего один раз. Но такие обстоятельства были лишь мечтой, и ставить их вопреки цели не целесообразно.

Гостья вышла из здания без окон и дверей, посмотрела наверх, в сторону окончания стены, и заметила, что штукатурка неправильно закрыла проект. Поискав в кармане булавку, она заложила её за камушек и немного заплакала. Прощание со скрепками всегда оставляло грустный тяжёлый след в душе её домашних животных. А эта скрепка, ко всему прочему, имела редкий порядковый номер – сто тридцать четыре. Такое число не часто, где встретишь.

– Что ж, хватит грустить, пора и пирожки жарить! – произнесла шёпотом Умадохери и попыталась встать. Ноги сразу её не послушались, но приказной тон хозяйки заставил их выполнить задачу на отлично. Достав газету с кроссвордами, Умадохери записала свои размышления о чёрной кнопке в горизонтальную колонку и, свернув печатное издание в трубочку, сообщила всем, что собирается идти на работу. Сначала она хотела поехать на роликовых коньках, но, вспомнив, что день зимнего солнцестояния в этом году прошёл незамеченным, решила пойти пешком. Заодно можно было искать по пути чёрную кнопку. Два дела разом поделать и спать не ложиться второй раз.

Путь на работу был долгим и нудным. Обычно Умадохери выхватывала из сумочки перечный баллончик, но сегодня ей достаточно было открыть зонт и подуть в небо. Так и пролетело время начала пути вдоль забора с железными скульптурами. По другую сторону строили какой-то новый кирпичный квадрат. В это время все были на обеденном разрыве, и Умадохери незаметно проверила все ветки на старом сухом дереве. Под первой скамейкой кнопки не нашлось. Можно было расстроиться, но Умадохери не умела расстраиваться с первого раза, сделав себе напоминание на лбу, она в танце поспешила к следующему объекту народного убранства. Мусорный бак был блестящий и красивый, но лезть в него в это время дня было стыдно. На работе бы все об этом узнали, и потом ни один такой объект не простил её целеустремленность.

Вообразив, что на нём и над ним нет чёрной кнопки, она провела рукой по волосам куклы и представила себя на месте водителя снегоуборочной машины.

Проверив вторую и третью скамейку и не обнаружив объекта её желания, Умадохери перекусила и продолжила путь, но уже другим боком.

Забор тянулся бесконечной чередой проверок и поисков, но под каждым новым кирпичом можно было найти лишь пустоту и новости. До работы оставалось слишком мало свободного пространства, а кнопка, скорее всего, наполнялась желанием, что её нажмут. Эффект неправильных действий просто не мог существовать в речи предсказательницы и Умадохери понимала это. Поиск останавливать можно было, только если захотеть, а она рисовала отвратительно. Обойдя двор кругом, и решив, что второй круг будет не лишним для здоровья, Умадохери затянула пояс потуже на голове и широкими шагами преодолела препятствие. Запахло испарениями озера на другом конце города.

– Хотелось бы мне испить его на заре справедливости! – произнесла она упоительно и сделала пульсирующие движение руками в сторону трудовой занятости. Но ответа не последовало. Умадохери повторила и направила свои уши в солнечное небо. Показавшись оттуда облачными осадками, начинания пришлось прекратить, по крайней мере, на эту неделю.

В посадках кнопки тоже не нашлось, зато старый радиоприёмник ещё подавал признаки жизни, потрескивая своими креплениями на ручке. Умадохери присмотрелась к звукам, но не увидела эффектной сцены в конце. Продолжать просмотр на следующий день было необходимо. Она выкопала ногами неглубокую ямку и посадила приёмник правым динамиком в отверстие. Он хорошо себя почувствовал и даже нарисовал своему братству модный герб.

Умадохери вышла из посадки, отряхнула локти и свистнула в свисток. Створки окон открыли ряженые люди и, приложив указательный палец к лицу, начали двигаться в такт музыки, звучавшей здесь в прошлом месяце. Мелодия была навязчивая, хотя и не слышимая. Умадохери чуть было не пустилась в пляс, но вспомнила, что обувь нужно забрать с дальнего конца фабрики игрушек. А, изменив своим принципам сейчас, активированная сигнализация испортила бы платье. Хозяева продолжали двигать такт, пока не выпали все полосы. Тряпочки для протирания гладких макушек уже лежали наготове, и все дружно засмеялись звонким смехом. Умадохери даже обратила внимание, как красиво были выпачканы обратные створки их форточек, видимо проветривание было обязательным условием этого района города. Вообще, в месте её проживания разные меры устанавливались заранее, и каждый обязался это соблюдать.

– А как увидеть кнопку во тьме? – Умадохери подходила к окнам хозяев форточек и задавала один и тот же вопрос.

Отвечать было не в почете, поэтому они просто кружили глазами и показывали ей язык. Она в ответ показывала им документ об образовании и аккуратно упаковывала его обратно в газету. На это все хозяева реагировали с трудом, а остатки музыки пытались поделить по-честному равными нотами каждому.

Она остановилась у крайнего окна и подозвала к себе мальчишку со стекловатой. Тот развернулся и выдавил из тюбика послание. Окна медленно стали закрываться, со скрипом и тугими намерениями. Люди выходили, поднимали свои волосы с земли и приклеивали их обратно на голову. Те, у кого это вышло очень хорошо, стали образовывать хоровод. Всего квартир здесь было не так много, но хоровод был хорошо организован и, с финансовой точки зрения, независим. Это заметили даже те, кто только поднимали растительность.

Восход – дело серьезное, а поход – грустное. Кнопок ни у кого не было, но Умадохери осталась посмотреть на это представление. Она всего лишь раз в жизни раньше видела что-то подобное и с тех пор не чистила обувь своим знакомым. Выступление заворожило её одеяния в ярких тонах.

Первый стикер приклеил себе щеку средний хозяин. Остальные пытались его мысленно оторвать. Мыслей у собравшихся было много, но все они были слабые на подъём. А сильные уже давно потеряли волю в кулак. Пробовали подействовать на стикер и те, кто вечно забывал последние концы в печатных массивах. Но даже они были не в состоянии закончить мускулатуру. Один из самых неопытных добровольцев вынес оборудование для резки ископаемых рукописей в шикарные подарочные ленты и попробовал организовать конкурс поедания мелких палочек. Первая рукопись застряла, а до второй дело не дошло. Собрав свой инструмент, он ушёл его чинить и в конкурсах этого дня больше не участвовал.

На работе уже собирались ключи, и Умадохери чувствовала, что её поход к пророчице в начале пути изменил жизнь местных хозяев. Признаков величия она не подавала, но бинокль из рыночной сумки достать пожелала. Протерев линзы остатками обеда, она приложила его к губам и стала рассматривать плечи собравшихся в хороводе граждан. Не хватало только одного сломанного аппарата, но его уже увидеть было реально в ночную смену. Сначала плечи были человеческими, а потом пошёл парк и деревья стали менять цвет вдоль скамеек. Первое дерево было красивое, а второе на него похоже. Умадохери всмотрелась в плечо синего кита и заметила, что закончились карандаши. Запомнить это ей не удалось, и просмотр был продолжен. Но тут кто-то ничего не сделал и один из хоровода человек вышел и стал ходить от забора к обочине. Он думал, что его все увидели и в этот раз был прав. Ему даже сообщили о том, что правда на его стороне, и пришлось всем отмечать. И только в момент истинной радости он сел на корточки чтобы завязать отношения с другом, как из его кармана выпала та самая чёрная кнопка. Умадохери было жаль, что упало не целых семь штук, а всего единица, но пророчество было почти исполнено. Она подбежала медленным перекатом к выпавшему предмету и со всей радости надавила на кнопку своим носом. Ничего не произошло. Кнопка не сработала. Умадохери выдохнула с облегчением воздуха из воздушного шара и побрела в сторону работы. Сегодня нужно было сделать много неясных задач, в том числе и по заказу чёрной кнопки из предсказания.

Отпечаток пальца*

Хозяин руки сидел уже побитый час и рассматривал свои пальцы. Они явно что-то замышляли доброе, но их язык он не понимал, а выучить оперативно не умел. Иногда он брал перерыв и подливал в ванну кипятка, но остальное время он пристально всматривался в диалог и пытался, если и не распознать, то хотя бы запомнить.

Указательный был недоволен тем, что рассказы гречневого салата подали лишь ко второму столу. Пришлось собирать подписи на ликвидацию деревянного настила. Безымянный поддакивал мизинцу и готовил преступление в магазине приборов по выравниванию осанки. В прошлый четверг ему предложили пройти испытание, и он потерял сумочку с драгоценностями. Средний старался не выделяться из пятна, но иногда вздрагивал совестью храбрых. Большой был давно потерян на заводе, поэтому на его месте сидел апельсин. Апельсин был не коммуникабельным, поэтому в диалогах никогда не участвовал и на второй проезд о нём забыли.

К полудню диалог возобновился и теперь можно было определить, кто чем недоволен. Безымянный палец раскручивал гайку запрещённым методом, раздражая ногти интригами и чайными ложками. Мизинец был на подхвате и ждал за углом. Дрожь прошлась по знакомым местам, но выходить не хотела. Мизинец подсматривал через отслоившийся плинтус и дул в трубку. Время бежало заметно, потому что иначе никто бы не увидел. Это и почувствовал крайний. Он занёс долг и вышел уже расслабленной походкой в пешеходный переезд. Средний терпеть не мог такие исходы и вытянул новую карту из колоды. Красная масть накрыла волнами понимания и выгнала непрошенных клопов за порог родительского дома. Грусть охватывала и отпускала. Иногда цепляясь кончиками вывески на верхних пунктах меню. Даже ошибки в названии не могли сбить его с мысли о предстоящем перемещении в пространстве.

В нужный момент Указательный палец собрал всех вместе и потревожил большие возможности. Не хватало лишь нескольких минут до прямого указания. Этого и ждал Указательный в очках от солнечного гостеприимства. Сегодня он планировал уйти за спину вовремя, но Средний мог все испортить. Звонок – и нет у него больше планов на вечерний протест, а горячие напитки проверять не его конек. Лишь герои второстепенных выездов могли напрягать мышцы сильными размышлениями.

Мизинец представлял себе, как жить в таких условиях дальше, но тоже не решался встать у руля контейнера с теплоходом. Играющие бумеранги отыгрывали ураганы столбами чёрных постановок. И завершение сезона сопровождалось вставшими аплодисментами на дальних рядах пустых кресел. Выходить не хотел, а заходить не испытывал желания. Этим и прославился на кастинге в приёмной палате шейха. Забирая уже нужные вещи и раскладывая по чемоданам ткань прозрачного платья, он заскрипел невнятным ростом.

Безымянный говорил уверенно и понятно, всего его слушали, но в речь не вникали. Если начать прислушиваться, можно сойти на своей остановке. А ехать предстояло в будущем периоде.

Указательный показал ноготь и потребовал соответствия полей. Ему было непонятно, как это кончик края торчал из-под ширмы, где сидел рассказчик. Помощники, читающие речь, задом наперед взяли отгул и сегодня тренировали умы в полуденных трубах. Соответствия не было, и Указательный разгруппировал старый приток, а экспедиция в нужных количествах хвалилась искусством принятия решений. Средний, увидев такой расклад, выдавил из себя некоторые красивые виды. Этого было достаточно, чтобы собраться всем на выходных и отдохнуть на природе. Достав телефон и посмотрев на треснувший корпус, один из пальцев невзначай тронул кончик выступа. Раздались голоса и посерьёзнее заварушки на пиру гномов. Это было даже без огня, а просто на коленях. Сегодня автомобиль не повернул бы в том направлении, и вылет по трем фонарным расстояниям медленно охладил приближающуюся в его сторону бабочку.

Мизинец предложил всем начать приседания в строго отведённое время. Указательный его поддержал, но делать предпочёл дела в своё время и в своем месте. Три пальца – Мизинец, Средний и Безымянный начали приседания в соответствии с нормативами разработчиков посадочных станций. Хрустящими звуками отвлекали ворон, а потом пошла сладость. В это тяжело было поверить Указательному, но сам он, конечно же, об этом слышал.

Пришло время идти навстречу судьбе. Средний палец подался вперёд и восхитился тем, как сзади восприняли его подачу яркими букетами. Безымянный соглашался практически всеми распечатками, приклеенными на стенах. Этого и добивался Мизинец, поэтому злорадно горевал в тени старого умного дуба. Так продолжалось ещё несколько минут, пока все пальцы руки не собрались в ряд и поклоном дали понять, что концепция сегодня будет позже обычного.

На стол поставили горячую кружку компота, и все принялись внимательно всматриваться в судьбоносные начинания. Указательный первым попробовал температуру и предположил, что самолёты летают слишком низко. Безымянный не хотел отставать в сообразительности, поэтому изготовил некую концепцию благотворительных заносов. К нему присоединился мизинец, и компанию они называли по образу того, в чём состоит свет листьев летнего солнца. Средний был одиночкой, поэтому устроил со всеми вместе пикет поддержки малых возвращений. Так продолжалось целых пятнадцать минут, пока уставшие митинги не раскрылись перед звуками распознавания материала. В чём была соль, ответить тоже никто не смог, и дельфины запели песню про поход в лесных зарослях. Заросли, конечно же, были очень густыми, словно бровь в ожидании бороды, поэтому песня длилась три сезона с перерывами на поход в атмосферное явление.

В нужный момент прислали уведомление о новых подходах. Указательный сфотографировал макет и показал остальным, как он выглядел на празднике знаменитостей. Вертикальные ряды приняли положение об отставке правительства, и Средний откинулся на кресле. Ему было неудобно перед остальными и, завинчивая саморез, он обдумывал пути примирения семьи.

Мизинец потерялся в трех липах и принял на себя удар скоростного стандарта. В тот момент все принимали удары, и ему было мягче всего лежать на поверхности изменений. В этот момент он предложил всем собрать впечатление в книге отзывов и соорудить живую лестницу в центре ладони. Все послушно доверились его начинаниям и стали носить сухие ветви для костра. Закон запрещал некоторые вещи, поэтому их избегали с рождения. Пальцы об этом не думали, а зарисовывали эффективность норм постройки лестницы в тех форматах, которые ещё не видели свет.

Средний принёс коллекцию монет и купил на них сладкую вату. Есть он её не мог, но отпустить на волю решился не сразу. Сначала, уйдя в обратную сторону от Безымянного пальца, он вытянул паузу, а когда Мизинец стал обращать своё внимание в центр постройки просто притворился, что уже отдыхал на крыше. Такими темпами они соорудили некое подобие отправителей и вышли за грань получше для собора запаха фломастеров.

За их пространство тянулась целая жизнь ярких бутафорских покупок. Это было лишним приглашением, и вникать никто не стал. Но лестница в центре росла, пусть и воображала из себя невесть что. Когда запеканка прилипла к железной поверхности, пошёл неприятный звук увеличенных лекарств. Для профилактики нужно было несколько раз надавить на спрей, и он отвечал зовом кукушки на небольших каблуках. В остальном же всё шло, как и должно. Стройка не останавливалась ни на миллиметр. А документы оформляли через другие инстанции. В подавляющем большинстве отключили воду, и пришлось лезть с верёвкой на поясе, подсвечивая руки мелкими раздражениями.

Когда стройка развалилась на половине движений, указательный стал прятаться от общения и не выходил на связь секундами силы воли. Безымянный не понимал, как так можно уходить от ответственных поручений. Так же думал и Мизинец. Последний вообще представлял себя Безымянным и периодически обдумывал мысли, идентичные другим. И только лишь Средний палец развлекался в бликах отполированной поверхности. Быстрый выход был найден, и сигнал прошёл за спиной. Никто из пальцев не обернулся как герои вечных рассказов. Этим и запомнилась грандиозная стройка, нужная лишь тем, кто её почитает. На развалинах каждый оставил свой след в виде отпечатка сумочки с логотипом группы компаний. Мизинец приходил на это мероприятие позже остальных и, не найдя никого из знакомых, просто оставил свой собственный эффект. Результатом все были довольны. Расстояние от запястья до строительства сокращалось, и новые успехи закрывали собой старые расчёты. На вершине не хватало низменных чувств, но суждено было этому сбыться только в согласованных актах. Все они почувствовали, что близится каждый друг к другу. И в этот момент, и в следующий, когда никто не был собой.

Хозяин руки сжал кулак и стукнул по столу, заполненному пустыми тарелками. Посыпались аплодисменты.