что будет; то, что есть; и то,
что больше не случится…
надежда – это что грядёт,
а вера – то, что ныне;
любви остался огород
того, что лишь в помине, –
так рассуждал, спускаясь вниз;
я оседлал Снежинку;
вдруг в чаще вопли раздались,
и лай, подобный крику.
как будто рядом свора псов
и движется к кургану;
– мне б запереться на засов,
чем отбиваться стану? –
Шестой, воскликнув, заспешил, –
Снежинку я отправил;
куда же мне бежать в глуши?
отпор ли дам ораве?
ларец заветный спрятал он
за пазуху подальше;
а рык зверей – со всех сторон
уже как будто, страшен.
и тут, вдали, из-за стволов,
где свод гудит от лая,
к подножью стая в сто голов,
несётся, зубы скаля!
то были демоны и псы;
раз время обманули,
я понял тут же: плату сыпь,
тем, кто на карауле.
– спасём его! Снежинка, н-но! –
я вскрикнул, тужа голос;
и на дыбы привстав, мы вновь
помчались во всю скорость.
Шестой бежал – к нему, хрипя,
взбирались целой стаей;
я испугался – что до пят
волос иголки встали,
но прыгал лошадиный таз –
к хозяину стремилась;
– Снежинка! – он увидел нас, –
сюда! беги на милость!
хоть много их – подумал я,
сейчас не до испуга;
– хватайся! – подбежали; смяв,
рукав мой, хвать друг друга,
и затащил его на круп,
–вперё-ёд! – Шестой воскликнул,
и мы помчались! склон был крут,
а хвост – несутся с рыком.
– не говорил вернуться вам,
но рад, что вы вернулись! –
Шестой сказал.
– о, чёрта с два,
быстрее мчимся пули! –
так я воскликнул: зло взяло;
себя так успокоил;
– Снежинка, покажи им! – склон
уж сзади, мчать доколе?..
темнеет Лес; а сзади нас
бегут, рычат, и лают;
между стволов, где снежный вальс –
летит, и звери с краю –
уже теснят, визжат, и блеск
в глазах… о, тьмы отродья!
скорее бы проехать Лес…
Шестой крутил поводья.
– не знаю, слишком далеко
по Времени, на склоне, –
он крикнул, – мы зашли; в какой
вернёмся день – в погоне?
темно и страшно! дали крен,
а стая всё за нами;
неси, Снежинка, мчись скорей,
от этих чёрных армий,
от этой кривизны стволов,
от лая и ухмылок;
вновь завернули: повезло,
но дышат нам в затылок.
снег, холод, темнота… Отец! –
подумал я – ты славен!
пошлёшь мне ангела с небес?
отпор чтоб дать ораве.
тут так темно, а нужен свет!
в подвале, в тёмной банке…
не выберусь – приди, ответь,
приди, мой светлый ангел!
и кто-то старый, с облаков
на миг повис над нами,
и дышится уже легко,
как будто не догнали.
– в кромешной тьме коль спросишь вдруг
как обратиться к свету?
достань из сердца…светлый…звук…
достань, пусти по ветру…
я попрошу, знакомый мой
придёт и вам поможет –
исчезла… рык, собачий вой,
и вслед хохочут рожи, –
и тут, над самой темнотой,
врываясь в эту давку,
летит высокий и святой
напев, что держит Август.
он воздух в лёгкие набрал,
и каждой светлой нотой
он гнал их прочь… он чист, он прав,
он из эфира соткан!
и мы в слезах, когда восторг,
вперёд – сквозь эти дебри!
холодный голос, как свисток,
дал и чуме, и лепре!
и вот уж, края Леса до
совсем немного, Летний,
над остальными – верхним До!
взлетел, о, свет заветный!
и тут же, с визгом, псы назад
помчали в тьму чащобы;
а мы – прыжок! как в летний сад
из Темноты утробы…
* *
копыта цокают, искрясь,
и воздух сер от пыли;
несётся пугало, смеясь,
на костяной кобыле!
и магии сияет свет
болота запустения,
и тыквы, улыбаясь вслед,
дают благословение!
здесь отмечают Хэллоуин;
права, что поздно, Дама…
и тыквы некий херувим
тут разложил, как знамя.
уже канун Дня всех святых –
сюда мы и вернулись;
здесь с виду каждый дом затих,
лишь в окнах свет вдоль улиц.
на Ново-Бочаровской тишь;
окно – во тьме физалис;
дом 26 без света лишь –
сюда не возвращались…
цветёт бурьян перед крыльцом;
Берёза, Ель и Липа
обращены к нему лицом,
дождутся ли? ждут, ибо…
но сухо, даже где-то пыль
Снежинка поднимает;
и снег, как перья – если бы
летели белой стаей…
несётся пугало, опять
Шестой, чьи руки – палки;
кобыла потеряла стать:
бежит скелет во мраке.
куда теперь оно бежит?
кого зовёт он здесь же?
чтоб сердце не наткнуть на шип,
ларец закрытым держит…
и жизнь, как прежде, на кону –
возьми и будь собою;
но только есть один канун,
что брезжит за мечтою;
в канун дождя не нужен дождь,
в руках – что в небе знойном,
и накануне буйных рощ
одних семян довольно…
вплетаясь во времён канву,
здесь быть уже счастливым –
бежать, покуда есть канун,
и падалицы-сливы –
цветы и осень, Новый год,
сменяются, как втуне;
но будет лошадь! – и-го-го,
над ними накануне,
и если падаешь ко дну,
взгляни, куда течение:
покуда есть ещё канун,
то будет Воскресение.
27.07. – 31.10.
2020