Образование, наука и просвещение на пути из прошлого в будущее: от Древней Руси до Советской России

При Ярославе существенно расширились международные связи Киевской Руси, о чем, в частности, свидетельствуют браки его детей с западноевропейскими правителями: дочь Анна стала женой французского короля Генриха I, Елизавета была выдана замуж за норвежского принца Гаральда, Анастасия – за венгерского короля Андрея I, сын Всеволод женился на дочери византийского императора Константина Мономаха, Изяслав – на дочери польского короля.

Древние книжники переписывали и переводили не только богослужебные книги, но и исторические хроники, жития святых, сборники изречений и т.д. Они составляли летописные своды, «Изборники», а также создавали оригинальные произведения. К таким произведениям относятся богословские трактаты, «Cловá» и «Поучения», собрания законов. Среди них упомянем «Суд или Устав Ярославль Володимерич», который положил начало «Русской правде» – своду древнерусского права, дошедшему до нас в списках XIII в.^{11}

Функции государства при Ярославе и его наследниках расширяются: князь и его администрация занимаются законодательной и судебной деятельностью, в ведение светской власти переходят вопросы гражданского и семейного права, о чем свидетельствуют соответствующие статьи «Русской Правды» (подробнее о «Русской Правде» и других памятниках древнерусского государственного законодательства см. [94, т. 1, с. 206–224]). Отметим, что в XI–ХII вв. даже новгородское вече считалось законным только в том случае, если созывалось князем [152, с. 85].

Расширялась и просветительская деятельность светской власти. Важнейшие события в истории русского просвещения после Ярослава относятся ко времени правления его внука – Владимира II Мономаха (1053–1125, кн. киевский с 1113). Владимир Мономах – автор ряда оригинальных произведений, из которых самым известным является «Поучение», дошедшее до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г. В «Поучении» он велит детям учиться и приводит пример своего отца, князя Всеволода Ярославича, который «дома сидя, знал пять языков» [143, т. 1, с. 401]. Важно, что «Поучение» Мономаха, вопреки обращению «дети мои», вряд ли было адресовано его давно уже взрослым детям. Видимо, оно предназначалось более широкой аудитории. «Поучение» Владимира Мономаха – единственный известный пример наставления, созданного не духовным лицом, а светским государственным деятелем. Будучи образованным и литературно одаренным человеком, Мономах поддерживал книгописательскую деятельность в монастырях, покровительствовал летописанию.

Около 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором была создана знаменитая «Летопись Нестора», или «Начальная летопись», впоследствии получившая название «Повесть временных лет».

В основу своей летописи Нестор положил Начальный свод (1093–1095)^{12}, значительно дополнив и переработав его. Кроме первоначальных летописных источников Нестор использовал также византийскую хронику Амартола, договоры русских князей с Византией, народные предания и другие источники. К летописи Нестор написал обширное историко-географическое введение. В первоначальном виде текст до нас не дошел. В 1116 г. «Повесть временных лет» была переработана монахом Выдубицкого монастыря Сильвестром и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи [143, т. 1, с. 419]. «Повесть временных лет» рассказывает о происхождении Русской земли, о первых русских князьях и о событиях X – начала XII в. Ее продолжением является так называемая Киевская летопись, которая описывала события всего XII в. и начала XIII в.

Во времена Владимира Мономаха были переведены с греческого языка Ветхий Завет и жития святых. По их образцу был составлен Киево-Печерский патерик^{13}. В него вошли жития основателей Киево-Печерской обители Антония и Феодосия, других печерских святых, а также «Сказание о Борисе и Глебе» – первых русских святых, официально признанных Византией.

Благодарность Владимиру Мономаху за его просветительскую деятельность сохранилась в памяти потомков. В Ипатьевской летописи говорится: «В лето 1125 преставился благоверный князь Владимир Мономах, братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец за Русскую землю. Он просветил ее, как солнце испускающее лучи» (цит. по [42, с. 17]).

Ко времени Мономаха относится древнейшее произведение, принадлежащее к жанру путешествий в Святую землю, – «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли» (см. [143, т. 2]). Историки предполагают, что Даниил был монахом Киево-Печерского монастыря, а затем поставлен игуменом черниговской обители. Свое хождение Даниил совершил в самом начале XII в. Он отправился в Константинополь, а затем морем – в Палестину, в город Яффу^{14}. Во время плавания Даниил посещал острова и приморские города, отмечая расстояния и описывая достопримечательности. Из Яффы вместе с другими паломниками Даниил проделал трудный путь до Иерусалима. Незадолго до этого, в 1099 г. крестоносцы овладели Иерусалимом, а в 1100 г. было образовано Иерусалимское королевство во главе с Балдуином I. Даниил пишет о Балдуине с симпатией и сообщает, что тот оказывал ему покровительство. В Иерусалиме он прожил 16 месяцев в подворье лавры Св. Саввы, откуда совершал путешествия по городу, его окрестностям и по всей Палестине. Даниил осматривал Голгофу и Фавор, Назарет и Кану Галилейскую, побывал в Вифлееме, Иерихоне, Галилее, на Тивериадском озере, ходил к реке Иордану и Мертвому морю. Он подробно и поэтично описал свои впечатления от посещения святых мест, рассказал, как ему удалось с разрешения Балдуина «поставить лампаду на гроб господен»^{15} [143, т. 2, с. 107].

«Хождение» игумена Даниила – не только замечательный литературный памятник, но и ценный источник исторических и археологических сведений об Иерусалиме и Палестине XII в. Труд Даниила послужил образцом для последующих произведений этого жанра, в том числе, «Хождения за три моря» Афанасия Никитина. «Хождение» Даниила и сегодня читается с интересом, быть может, потому, что автор, по его же словам, «написал не хитро, но просто о местах этих святых, и о Иерусалиме, и о земле этой обетованной. Однако же хоть и не мудро написал, но и не ложно: как видел глазами своими, так и написал» [143, т. 2, с. 105].

Ссылаясь на источники XI–ХII вв., В.О. Ключевский писал «о знакомстве русских князей с иностранными языками, об их любви собирать и читать книги, о ревности к распространении просвещения, о заведении ими училищ даже с греческим и латинским языком, о внимании, какое они оказывали ученым, приходившим из Греции и Западной Европы» [94, т. 1, с. 274]. Он подчеркивал, что речь идет не о единичных, исключительных случаях, а о постоянных заботах и усилиях, оказавших воздействие на общий уровень просвещенности древнерусского человека.

Грамоте и арифметике мальчики учились в школах при церквях и монастырях. Учителя обычно имели низшие духовные звания. Дети из знатных и зажиточных семей обычно получали начальное образование дома. По древним обычаям молодой княжич садился на коня в три года, начинал учиться грамоте в семь лет, а двенадцатилетний отрок уже должен был отправиться с отцом в поход.

Представление о характере знаний, доступных русским людям в XI в., дают Изборники – своеобразные иллюстрированные энциклопедии, содержащие сведения о грамматике, истории, географии. Чтение Изборников позволяло расширить довольно скромные знания, получаемые в церковных училищах.

Более основательное образование можно было получить в Киево-Печерском и других центральных монастырях. Туда охотно поступали сыновья крупных вельмож, стремящиеся сделать карьеру, прежде всего – духовную. Будущие церковные иерархи изучали богословие, греческий язык, церковную литературу и красноречие. По-видимому, с конца XII в. некоторые русские люди получали образование в зарубежных университетах. Косвенное свидетельство этому мы находим в «Молении Даниила Заточника»: «Я, княже, ни за море не ездил, ни у профессоров не учился, …я по многим книгам собирал сладость слов и смысл их…» [143, т. 1, с. 399].

Ярчайшим свидетельством высокого культурного уровня Киевской Руси является «Слово о полку Игореве» (1185). Упомянем еще Владимирский летописный свод 1206 г., созданный, возможно, при участии князя Константина Мудрого, о котором современники говорили, что он «великий был охотник к читанию книг и научен был многим наукам…» [168, с. 341].

В Киевской Руси X–ХII вв. было очень много для того времени городов – центров ремесел, торговли, культуры и просвещения. Недаром в скандинавских сагах Русь называется «Гардарик – страна городов». Население средневековых русских городов (Киева, Новгорода, Чернигова, Смоленска и др.) составляли феодалы, духовенство, купцы и посадские люди: строители, ремесленники, мелкие торговцы, моряки. Горожане общались с иноземными купцами и сами ездили в другие земли. Большинство жителей были грамотны и умели считать, о чем свидетельствуют именные надписи (клейма) на оружии и ремесленных изделиях, берестяные грамоты и надписи (граффити) на стенах. (Много интересных и забавных примеров того, о чем писали жители древнерусских городов, можно найти, например, в [168, с. 318–319].) Новгородским дьяконом^{16} Кириком в 1136 г. был написан математический трактат «Учение, имже ведати человеку числа всех лет».

В Древней Руси было немало грамотных и образованных женщин. Грамотными были не только монахини и представительницы знатных семей, но и обыкновенные горожанки, о чем свидетельствуют берестяные грамоты, на которых запечатлены обыденные женские заботы, сообщения о радостных и печальных событиях. В 1993 г. в Новгороде было найдено любовное послание на бересте XI в. (подробнее см., например, [42, с. 93]). Княгини, боярыни, монахини собирали библиотеки, заказывали рукописи и сами участвовали в их переписывании. Многие были наставницами, учившими своих и чужих детей «книжной премудрости». К сожалению о них сохранилось очень мало сведений, в основном, мы знаем лишь о представительницах знатных фамилий. К ним относится княжна Анна – одна из дочерей Ярослава Мудрого. Анна в 1048 г. вышла замуж за короля Франции Генриха I. Она покорила французский королевский двор своим умом и образованностью, слава о ней дошла до Рима, ей писал папа Николай II. Документы Анна подписывала на разных языках, в том числе на родном языке, кириллицей: «регина Анна». После смерти Генриха в 1060 г. Анна была руководительницей и воспитательницей несовершеннолетнего короля Филиппа. На многих документах сохранились подписи: «Филипп и королева, мать его» или «Анна, мать короля Филиппа» (см. [42, с. 95]). Анна основала женский монастырь – аббатство Санлис, которому передала свою библиотеку.

Много времени и средств отдавала заботам о просвещении русских женщин Анна Всеволодовна, внучка Ярослава Мудрого и сестра Владимира Мономаха. Она основала в Киеве женский Андреевский монастырь и в 1086 г. организовала в нем первую на Руси школу для девочек, в которой, согласно летописи, «собравши младых девиц, неколико обучала писанию, тако же ремеслам, пению, швению и иным полезным занятиям» (цит. по [42, с. 99]). В то время монастырских школ даже для мальчиков было очень мало, преобладало домашнее обучение. В княжеских семьях княжичей и княжон учили чтению, письму, началам математики и философии, а также «ритории», «глаголению инемними языками» и «врачебной хитрости» (см. [42, с. 99]).

Знаменитой просветительницей начала XII в. была княжна Евфросинья Полоцкая. Она родилась ок. 1100 г. и, видимо, получила хорошее домашнее образование. В то время Полоцк был высокоразвитым культурным и экономическим центром, наряду с Киевом и Новгородом. В белокаменном Софийском соборе Полоцка была библиотека, действовал скрипторий, велось летописание. Совсем юной девушкой Евфросинья ушла из дома, без согласия родителей постриглась в монахини и поселилась «во церкви Святой Софии, в голубице», т.е. в чердачной пристройке для хранения книг. В ней Евфросинья проводила время за чтением и переписыванием рукописей. Позднее она основала мужской и женский монастыри и две церкви. В монастырях Евфросинья организовала небольшую школу, в которой обучала грамоте девочек, в том числе, своих младших сестер. Евфросинья умерла ок. 1175 г. в Иерусалиме, во время паломничества в Палестину, ее тело перевезли в Киев и похоронили в Киево-Печерском монастыре. Евфросинья была причислена к лику святых, о ней написано «Житие», в котором есть такие строки: «Евфросинья – небопарный орел, попаривший от Запада и до Востока, яко луна солнечная, просветивши всю землю Полоцкую!» (цит. по [42, с. 103]).

Эти и ряд других примеров свидетельствуют о высокой образованности и подвижничестве женщин Киевской Руси.

Мы видим, что просвещение и обучение в Киевской Руси было, в основном, «книжным». Книги были источником распространения грамотности в Древней Руси, а их чтение – одним из любимых занятий. Поэтому интересен вопрос о том, каким был круг чтения русских людей на начальном этапе нашей истории.

В первую очередь, это были книги Священного писания. Первая точно датированная книга, сохранившаяся до нашего времени, – «Остромирово евангелие». Евангелие было выполнено по заказу новгородского посадника Остромира в 1056–1057 гг. Сделанное на прекрасно обработанном пергаменте оно и сейчас, почти через тысячу лет, поражает тщательностью исполнения, богатством колорита, красотой миниатюр, буквиц и заставок. До нас дошло имя дьякона Григория – одного из писцов, работавшего над Евангелием; имена художников неизвестны, не знаем мы и откуда они родом. Извилистыми путями книга дошла до нас, и с 1806 г. она хранится в Петербурге, в Государственной публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Не только в древности, но и на протяжении многих столетий любимым чтением во всех слоях русского общества была Псалтырь (сборник псалмов). В XII в. Владимир Мономах брал Псалтырь с собой в военные походы, а в XVIII в. Ломоносов называл Псалтырь, «рифмотворно переложенную» Симеоном Полоцким, наряду с «Арифметикой» Магницкого и «Грамматикой» Смотрицкого, «вратами своей учености».

Помимо книг Священного писания популярны были переводные апокрифы (по гречески, апокриф – тайный, сокровенный) – тексты, повествующие о жизни библейских и евангельских персонажей, не вошедшие в канон Священного писания. Несколько наиболее интересных апокрифических памятников XI–XII вв., дошедших до нас в ранних списках, можно прочитать в серии «Памятники литературы Древней Руси» [143, т. 2]. Впоследствии апокрифы были включены в «индексы» – списки запрещенных («отреченных» книг, чтение и распространение которых церковью решительно осуждалось, а виновные в нарушении запретов преследовались. Одним из любимых произведений в Киевской Руси был «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского. В нем рассказывалось о сотворении мира за шесть дней – отсюда и название. Человек здесь представлен «как центр вселенной, ради которого живет и совершается все в природе и который нравственно отвечает поэтому за все то, что его окружает и ему, в сущности, принадлежит и подчиняется» [143, т. 2, с. 15]. Болгарский «Шестоднев», по мнению Д.С. Лихачева^{17}, оказывал «сильное влияние на всю русскую литературу и отчасти на изобразительное искусство вплоть до XVIII в.» [143, т. 2, с. 15].

Популярным чтением были патерики и изборники. Народ ценил в них занимательность, легкую беллетристическую форму, обилие повторяющихся сюжетов восточной и европейской литературы. Древнейшим патериком, переведенным с греческого на славянский язык еще в XI в. и дошедший до нас в списке XI в., является так называемый «Синайский патерик» [143, т. 2, с. 117]. Он был составлен в начале VII в. палестинским монахом Иоанном Мосхом (ум. в 622 г.) по наблюдениям во время его путешествий по Палестине, Сирии и Египту. Первым оригинальным русским патериком был Киево-Печерский патерик.

Важную просветительскую роль играли изборники – собрания статей энциклопедического характера. Наиболее известен «Изборник» Святослава, сына Ярослава Мудрого (1073 г.). Оригиналом для этой книги послужил болгарский перевод с греческого, сделанный для царя Симеона и привезенный в Киев в составе преславской библиотеки. «Изборник» 1073 г. сделан в скриптории Киевской Софии с большим мастерством и богато иллюстрирован. В частности, на одной из миниатюр изображена княжеская семья, на переднем плане – князь Святослав Ярославич с книгой в руках. Это первый на Руси дошедший до нас светский портрет. «Изборник» содержит более 400 статей, причем кроме статей религиозного содержания в ней помещены статьи по астрономии, философии, ботанике, зоологии, грамматике, истории и др. [42, с. 17].

«Изборник» 1076 г., по-видимому, составленный дьяком Иоанном, – уже не просто тщательная компиляция, он содержит оригинальные тексты. В частности, «Слово о почитании книжном» – это сочинение о пользе и правилах чтения. Вот один из советов: «Когда читаешь книгу, не старайся дочитать до другой главы, но уразумей, о чем говорит книга и словеса те, и трижды возвращайся к каждой главе» (цит. по [42, с. 17]).

Одним из важнейших источников для древнерусской литературы было устное народное творчество (былины, сказания и т.п.). Надо иметь в виду, что книги не только читали, но и слушали, а потом пересказывали другим. Об этом свидетельствуют не только сюжеты наиболее популярных произведений, но и их названия: «Слово», «Поучение», «Сказание» и т.п. Таковы «Слово о Законе и Благодати» сподвижника Ярослава Мудрого, первого русского митрополита Илариона, «Поучение Владимира Мономаха», «Слово о князьях», посвященное первым русским святым Борису и Глебу, «Слово, или моление Даниила Заточника» и многие другие.

Оценивая Киевский период Российской истории, Г.П. Федотов писал: «Мы знаем, что русский Киев лишь очень мало использовал культурные возможности, которые открывала ему сыновняя связь с матерью – Грецией. Говорят, что он даже торопился оборвать и церковные связи, рано утверждая свою славяно-русскую самобытность. Захлестнутый туранской волной, он не сумел создать во всей чистоте на счастливом юге очагов и русской культуры. Но в куполе святой Софии был дан ему вечный символ – не только ему, но и всей грядущей России» [188]. Федотов утверждал, что в этом символе «дано указание нашего особого пути среди христианских народов мира».

Иные символы и иные пути берут свое начало в истории Северовосточной Руси и особенно Новгорода.

Великий Новгород – «источник русской народности» (Белинский) – в XI–ХIII вв. был одним из крупнейших городов Европы. Он находился на перекрестке важнейших торговых путей и имел тесные связи со многими странами. Представление о своеобразной культуре богатого и красивого города, так ярко описанного в былине о Садко XI в., дают нам Софийский собор, воздвигнутый в XI в. по указанию новгородского князя Владимира, сына Ярослава Мудрого, Георгиевский собор Юрьева монастыря (нач. XII в.) и другие сохранившиеся до наших дней церкви с замечательными фресками и иконами.

Сведения о жизни и занятиях новгородских бояр, купцов и ремесленников мы черпаем из былин, летописей, сведений многочисленных иностранных гостей, описаний «хождений» новгородцев в ближние и дальние страны. Так, в конце XII в. новгородец Добрыня Ядрейкович совершил хождение в Царьград и Святую землю и составил подробное описание этого путешествия.

Наши знания о быте, занятиях и уровне образованности новгородцев существенно расширились благодаря археологическим изысканиям, начатым в Новгороде в 1951 г. под руководством академика А.В. Арциховского. В результате многолетних раскопок в различных культурных слоях были обнаружены улицы с деревянными мостовыми, дома, мастерские, боярские терема, многие тысячи предметов ремесла и быта. Сенсацией стала находка первого берестяного свитка, случившаяся вскоре после начала раскопок. С тех пор были открыты сотни берестяных грамот, они хранятся в музеях, их изучают филологи и историки, о них написаны статьи, монографии и научно-популярные книги (см., например, [117], [168], [209]).

На бересте писали деловые и любовные письма, черновые записки и официальные документы. Большое количество найденных берестяных грамот, а также надписи и клейма на изделиях ремесленников, оружии, бытовых вещах и стенах церквей свидетельствуют о широком распространении грамотности среди новгородцев, причем не только знатных и богатых, но и среди посадских людей, как мужчин, так и женщин. В Историческом музее хранятся куски бересты, на которых новгородский мальчик Онфим, обучаясь грамоте, царапал специальной заостренной палочкой («писáлом») буквы алфавита. На берестах Онфима есть множество рисунков, по которым можно судить об интересах и мировосприятии маленького новгородца, и даже выписка из делового документа, сделанная, видимо, в качестве упражнения [117, с. 181–182]. О том, что в обучение отдавали не только мальчиков, но и девочек, свидетельствует прясло^{18}, на котором его хозяйка нацарапала буквы алфавита, чтобы это «пособие» было всегда под рукой. По найденным археологами записям двух новгородских школьников, датированным 1263 годом, можно частично восстановить содержание начального обучения. Ученики изучали коммерческую корреспонденцию, цифирь, учили основные молитвы [168, с. 319].

XIII–ХIV вв. – трагическое время в истории России. Батыево нашествие, ордынское иго, внутренние распри, чума и пожары разрушили весь уклад русской жизни, привели к длительному периоду упадка русской культуры и образования. Разграблялись и горели города и монастыри, с ними гибли рукописи, иконы и другие предметы культурного наследия. В результате, по мнению Д.С. Лихачева, исчез тип древнерусского человека. Наметившееся в XII в. культурное отставание Руси от Западной Европы катастрофически усилилось за время ордынского ига.

Хотя леса и болота защитили Новгород от ордынских набегов, татаро-монгольское иго и общий упадок Руси сказались и на нем. К тому же новгородцы несли основное бремя защиты западных рубежей Руси. Новгородская республика постепенно слабела из-за внутренних сословных противоречий и постоянных смут. В конце XV в. Новгород окончательно утратил самостоятельность и был подчинен Москве.

Вот, что писал о Новгороде Г.П. Федотов: «Есть в наследстве Великого Новгорода завещанное Петербургу, чего не понять никому, кроме города Святого Петра. Первое – завет Александра – не сдавать Невской победы, оборонять от ливонцев (ныне финнов) и шведов невские берега. Второе – хранить святыни Русского Севера, самое чистое и высокое в прошлом России. Третье – слушать голоса из-за моря, не теряя в виду ганзейских маяков» [188].

Первые признаки оживления культурной жизни Руси обнаруживаются лишь с середины XIV в. Взамен запустевших и разрушенных монастырей строятся и обживаются новые, и главный среди них – Троицкий, основанный Сергием Радонежским (в настоящее время – Троице-Сергиева лавра). Монастыри вновь обретают значение не только духовных, но и просветительских центров. Постепенно восстанавливаются религиозные и культурные связи с Византией, Болгарией и Сербией. На Руси появляется множество книг, переведенных на славянский язык в монастырях Греции, Болгарии, Иерусалима, Синая. В их числе – богословские, церковно-канонические, церковно-служебные, исторические и литературные произведения (подробнее см. [143, т. 4]).