300 подвигов Великой войны 1941–1945

Маша и Наташа

 
Середина августа, год сорок второй
В Новгородской области длится долгий бой.
Снайперы командою, впереди других,
Дать отпор противнику, был приказ для них.
 
 
Девушки винтовками были по врагу,
Снайпера пехотные, знавшие войну,
Немцам подкрепление с тылу подошло,
От огня фашистского много полегло.
 
 
Фриц гранатомётами, наших поливал,
Девушки с винтовками, страшный гул стоял,
После в наступление немцы перешли,
Машенька с Наташею смерть тогда нашли.
 
 
Все патроны кончились, несколько гранат,
В немцев, вместо почести, от девчат летят,
По одной оставили, чтоб не сдаться в плен,
Фрицы подбежали и, взрыв там прогремел.
 
 
Взрыва два, но слившихся в мощный, но один,
Девушки к Всевышнему полетели с ним,
Ковшову, Поливанову, Наташу и Марию
Звездой Героя, главною – посмертно наградили.
 
 
Девятнадцать, двадцать им – годиков тогда,
Жить и жить, но жизнь у них забрала война,
Забывать о подвигах нам не допустимо,
Про девчат молоденьких помнит вся Россия.
 

13.12.2018г. Андрей Григорьев

Людмила Иванович

 
В академию имени Сталина
Поступила она до войны,
И как только открылась проталина
Танк «Т-40» ей дали в брозды.
 
 
Больше трёх тысяч в танке проехали
Километров, по рекам, полям,
Разобрались со всеми помехами
Командир из неё в юбке стал.
 
 
Как война началась, службу помощи
Возглавляла на передовой,
И подбитые танки, как овощи,
Ремонтировав, ставила в бой.
 
 
Тягачи, краны в распоряжении
Исполняли приказы её,
У ремонтников всех отношение:
Командир, хоть и в юбке ещё.
 
 
Называли: Людмила Иванович
За характер довольно мужской,
А она всю войну, как «Стахановец»
Полк ремонтный вела за собой.
 
 
Так три тысячи танков поехали
После жутких ранений войны,
А Людмила справлялась с помехами,
Безотказные были бойцы.
 

12.11.2018г. Андрей Григорьев

Люблю

 
Год сорок первый, длинный день июня,
По парку шли, и Он сказал: «Люблю»,
У Ней от счастья «бабочки вспархнули»,
Она давно доверилась ему.
 
 
Дружили, Он портфель носил из школы,
Был скромен, но в обиду не давал,
Она вела о счастье разговоры,
А Он краснея ласточек считал.
 
 
Под утро канонада разбудила,
И началась Великая война,
Она Его к вагону проводила,
И в медсанчасть направилась сама.
 
 
Ломала судьбы, уносила жизни,
Народ грубел и ненависть росла,
Жизнь отдавали для Родной Отчизны,
С Любовью лишь не справилась война.
 
 
Конец войны, Она в санчасти, так же,
Берлин, приносят раненных бойцов,
И вдруг нашлась любимая пропажа,
Один, среди контуженных юнцов.
 
 
Накрыл собой немецкую гранату,
Что кинули в Его Гвардейский взвод,
Контузило, кто находился рядом,
А Он, вот-вот и в «бездну упадёт».
 
 
Открыл глаза, любимую увидел,
Скупой слезой наполнились глаза:
«Прости, если когда-то я обидел»
«И я ЛЮБЛЮ» – услышал отходя.
 
 
Припев:
Люблю – звучит от счастья и от горя,
Всевышний с этим чувством нас создал,
С любовью не даёт Душа покоя,
И вечен тот, кто с нею умирал.
 

25.06.2018г Андрей Григорьев

Лётчики войны

 
Сорок третий год, июль, Ока,
Переправа, немцы налетают,
Но четыре наших ястребка,
От врагов её обороняют.
 
 
Над плацдармом кружат патрулём,
Чтобы на подлёте уничтожить,
«Фоккеры» в количестве своём
– дюжиной, хотели «груз положить».
 
 
Гавриил Гуськов наш командир,
В бой неравный бросился на немцев,
Сбит один, вторым занялся дым,
И к земле помчался погорельцем.
 
 
«Юнкорсов» внезапно – двадцать семь,
С бомбами к плацдарму подлетают,
Переправа рядышком совсем,
Но четвёрка кучно в них стреляет.
 
 
Первые упали «Юнкерса»,
Остальные сбрасывают бомбы,
Только не у нашего «моста»,
А в пустые ямы и окопы.
 
 
Страшный бой воздушный провели,
Не вернулись наши самолёты,
Все в бою неравном полегли,
Но не дали немцам сбросить бомбы.
 
 
Но пропали безвести вдвоём
– Гавриил Гуськов и Антонина
Лебедева, мы за них живём,
И заслуга павших не забыта.
 
 
Командира через двадцать лет,
Вместе с самолётом откопали,
Самолёта Лебедевой след,
Сорок лет никак не наблюдали.
 
 
Числилась пропавшей сорок лет
Но нашли сгоревший истребитель
И сомнений в этом больше нет,
Обрела Герой свою обитель.
 
 
Память вечной быть должна о них,
Защищавших Родину от зверя,
Жизней не жалеющих, своих,
Это нам великая потеря.
 

17.12.2018г. Андрей Григорьев

Лётчик Девятаев

 
После попыток побега из плена,
В смертники лётчика Рейх записал,
Сменили подпольщики личное дело
И Гришей Никитенко – Миша вдруг стал.
 
 
На остров Узедом, Балтийского моря,
Его с заключёнными вместе везли,
Но мысль о побеге, его беспокоя
Давала всё новые планы свои.
 
 
На острове он огляделся, где надо,
Команду в побег вместе с ним подобрал,
На бомбардировщик повёл хитрым взглядом,
Там «Хенкель» на поле для взлёта стоял.
 
 
А с аэродрома уходят обедать
Товарищ охранника тихо «убрал»,
Бежали быстрей, чтоб побег новый сделать,
Залезли, а Миша скорей за штурвал.
 
 
Стартёр не работает, аккумулятор
Стоит на земле, подтащили его,
И только тогда, двухмоторный оратор,
Помчался и быстро поднял на крыло.
 
 
Десятка из пленных умчалась от фрицев,
Догнать, расстрелять не смогли беглецов,
Секретным был остров у бедных арийцев,
Ракет баллистических это кольцо.
 
 
Февраль, сорок пятый, живые и дома,
А сам самолёт был секретный к тому,
Война завершалась уже очень скоро,
Ракет баллистических надо кому?
 
 
Тогда Девятаеву дали заданье,
На остров слетать, Королёва с собой,
Достались такие серьёзные знанья,
Что в жизнь претворили в год сорок восьмой.
 
 
Ракет баллистических новых создали,
Основу беря от фашистских ракет,
Героя потом Девятаеву дали,
Смекалка у нас, какой в Мире и нет.
 

16.01.2019г Андрей Григорьев.

Дмитрий Лавриненко

 
Добровольцем в армию пришёл,
Был казак кубанский крепкий с виду,
На врагов имел свою обиду,
К танкам он привязанность нашёл.
 
 
Выучился, началась война,
Командиром стал тридцать-четвёрки,
В первый бой – семь танков на пригорке,
Сокрушил проклятого врага.
 
 
В Серпухове, штаб свой охраняв,
На подходе немцев углядели,
Три орудия взорвать они сумели,
Всю колонну в плен себе забрав.
 
 
Под Волоколамском был подбит
Танк, противотанковым орудием,
Ранило стрелка-радиста пулею,
Заменили и фашист вновь бит.
 
 
Восемнадцать танков немцы в бой
Кинули, под деревенькой Лысцево,
Лавриненко поступил убийственно
– В семь минут – семь танков на убой.
 
 
Дальше на колонну налетели,
Не успели те рассредоточиться,
Из восьми, лишь два ещё тревожатся,
Остальные к Богу полетели.
 
 
Восемь танков у села Гусинево
Прорвались на наш геройский танк,
Лавриненко семь из них «убрал»,
На восьмом, их спусковой заклинило.
 
 
За октябрь, ноябрь, до декабря
– Тридцать семь фашистов уничтожено,
Танковые немцы растревожены,
Диму ждёт Геройская Звезда.
 
 
Горюны, Покровское, овраг,
Батальоны немцев с автоматами,
Пушки, танки, техника с солдатами,
Пятьдесят второй подбитый танк.
 
 
Немцы отступили, но обстрелами,
Из тяжёлых пушек бой вели,
И смертельно ранили они,
Хоть убили, но рабом не сделали.
 
 
Похоронен в поле, под Москвой
На шоссе и памятник их подвигам,
Слава защитившим нашим воинам,
В Полк бессмертный вставших к нам с тобой..
 

06.02.2019г Андрей Григорьев

Каша для топора

 
Начало войны, сорок первый, июнь,
На Северо-Западном фронте,
На кухне огонь загорал, только дунь,
А запах манил всех в полёте.
 
 
Фашисты два танка пустили в обход,
Пробрались, почти незаметно,
Но вдруг запах кухни им в башню идёт,
Нельзя проезжать безответно.
 
 
Он встал возле кухни, вылазит фашист,
Но вдруг на него страшный Русский,
С большим топором к танку прямо бежит,
Фриц в башню запрыгнул, в лаз узкий.
 
 
А был с топором Русский повар-солдат
– Иван Середа кашеварил,
Вдруг смотрит на кухню два танка летят,
Коней он в сторонке оставил.
 
 
За кухней сам спрятался, действия ждёт,
Один танк подъехал и немец,
Вылазит и ложку свою достаёт,
А Ваня не был – пораженец.
 
 
Он кашу варил для Советских бойцов,
А здесь вдруг немецкая ложка,
Полезет в Советский, наваристый плов,
Стал гневаться Ваня немножко.
 
 
Стремглав с топором подбежал ко врагу,
Успел тот под люком закрыться,
И из пулемёта открыл он стрельбу,
Обзор накрыл Ваня тряпицей.
 
 
С размаху он ствол пулемёта погнул,
И начал по люку дубасить,
Кричал: «Хенде хох», напугались – смекнул,
А как он один мог иначе?
 
 
Из люка вылазят и руки вверху,
Ещё карабин был у Вани,
Он всех под прицелом спустил на траву,
Заставил, чтоб руки связали.
 
 
Когда взвод вернулся к нему на обед,
Картина предстала такая:
Танк, фрицы, а кухня дымит на весь свет,
И Ваня по кухне летает.
 
 
Не знали фашисты про Русский «Авось»
– Чем Ваня пленил их без страха,
Об этом по нашим фронтам разнеслись
И грело служивых в атаках.
 
 
«Героя» за это Иван получил,
Войну по Геройски продолжил,
Гранат связкой танк под Москвой сокрушил,
Старлеем войну он окончил.
 
 
Смекалка, Геройство и Русский «авось»,
Солдатам всегда помогали,
Тогда захватить им нас не удалось,
Сейчас мы ещё умней стали.
 

19.01.2019г Андрей Григорьев.

Иосиф Апанасенко

 
Из батраков, безграмотным, но смелым
В одиннадцатом в армию пошёл,
И в Первой мировой в бой рвался первым,
Признание и почести нашёл.
 
 
С энтузиазмом в Рев-воен-совете
Он встретил революцию у нас,
Ком-дивом при Будёном в новом свете,
Сражался без приказа каждый раз.
 
 
Три раза его с должности снимали,
Самоуправство было не в чести,
Потом его отвагу понимали,
И вновь он мог дивизию вести.
 
 
В войне Гражданской Сталина увидел
И тот его за прыть зауважал,
Учился сам, и был другим учитель,
В тридцатых стал армейский генерал.
 
 
Дальневосточный фронт поздней возглавил,
Не сдержан, может в бешенство прийти,
Был прям, радел за честность, не лукавил,
Смекалкой мог проблемы обойти.
 
 
Год сорок первый, Сталин вызывает,
Вопрос эвакуации Москвы,
Фашист к Столице близко подступает,
С ним спорить генералы не могли.
 
 
Войска Дальневосточные направить
Сюда, для отражения врага,
И генерал оттуда смог отправить
Шифровки в подконтрольные войска.
 
 
А Сталин обратился к генералу:
Все пушки против танков нам отдай,
Тот соскочил, ударил по стакану
– Пошёл ты, мать твою…, не загибай.
 
 
Японцев я лампасами бить стану,
Себя ударил сильно по ногам,
– Расстреливай, снимай, зови охрану,
Последних пушек только не отдам.
 
 
«Оставь себе и не кричи на старших»
– Ответил Сталин, но не расстрелял,
Пот выступал на лицах окружавших,
По стойке смирно рядом кто стоял.
 
 
Иосиф Апанасенко за службу
Отстаивал свой взгляд не на словах,
Ценил солдат и честно верил в дружбу,
Всегда бывал на первых рубежах.
 
 
На фронт просился, только в сорок третьем
Главком дал разрешение ему,
И под налётом смерть Иосиф встретил,
Не покорившись страшному врагу.
 
 
От батрака прошёл, до генерала,
Отважный и находчивый мужик,
За Родину душа его страдала,
За Родину Иосиф и погиб.
 

27.12.2018г. Андрей Григорьев

Из капитана в генералы

 
Жил комсомолец Михаил Наумов
Родился и трудился в Пермском крае,
В тридцатом парня в армию забрали
И он в погран-отряд пошёл, подумав.
 
 
Окончил в тридцать третьем погран-школу,
В тридцать седьмом и высшую окончил,
Фашистов подо Львовом, среди ночи,
Заставой встретил, бился до упору.
 
 
Назначен командиром арьергарда
– последними идут при отступленьи,
И оборону держат до последних,
Пока не будет «отступить» приказа.
 
 
Держались стойко, немцы окружали,
Фронт отступал быстрей, чем арьергарды,
Издалека не слышно им команды
Так в окружение бригадою попали.
 
 
Пытались на восток пробиться к фронту,
В тылу врага на станциях взрывая,
Составы под откосы запуская,
Им партизанить стало больше толку.
 
 
С Сумским отрядом Михаил связался,
Включился в их работу по фашистам,
Стал партизаном – немцам террористом,
И до конца войны он там и дрался.
 
 
Поздней возглавил боевую группу,
Ещё поздней стал командир отряда,
Фашисты их боялись видеть рядом,
Бомбили партизаны не на шутку.
 
 
Командующим стал он в сорок третьем,
Соединения семи больших отрядов,
Тачанки, кони – все вошли в бригаду,
В рейд по тылам фашистским мчались смертью.
 
 
Так восемь областей по Украине,
Потом ещё и Пинск на Белоруси,
Фашисты лишь шипели вслед, как гуси,
Их партизаны хорошенько били.
 
 
Под Винницей попали на танкистов,
И самолёты всадников бомбили,
На ставку Гитлера ребята угодили,
Но на конях от бомб умчались быстро.
 
 
Когда Главком узнал об этом рейде,
Из капитана сделал генерала,
Ещё Звезда Героя Мишу ждала,
Всё получил в апреле в сорок третьем.
 
 
Ещё два рейда проводил, как первый,
Пока фашистов наши не прогнали,
Так десять тысяч километров проскакали,
И триста операций было верных.
 
 
С Героями такими шли к Победе,
Как Михаил Наумов – Пермский парень,
Хоть враг и был и дерзок, и коварен,
Но победили прадеды и деды.
 

26.02.2019г Андрей Григорьев

Иван Поддубный

 
Год сорок второй, город Ейск на Азове,
Идёт оккупация, немцы в дозоре,
Огромный старик им навстречу идёт,
При том на груди Красный орден несёт.
 
 
Опешив от наглости, немцы взбесились,
Эсэсовцы деда узнав, – удивились,
Известный борец, мирового масштаба,
По Ейску ходил, не снимая награду.
 
 
В Берлин предложили уехать Ивану,
Немецких борцов научил, чтоб на славу,
Поддубный ответил решительно: «Нет»,
И немцев устроил Героя ответ.
 
 
Он стал вышибалой в бильярдной немецкой,
Фашистов там пьяных гонял не по детски,
А те, протрезвев, своим жёнам писали,
Как им повезло, от кого получали.
 
 
«Я – Русский боец, им до смерти останусь»
– Иван говорил тем, сманить, кто пытались,
Он в семьдесят пять выходил на арену,
Последовать нужно такому примеру.
 

30.12. 2018г. Андрей Григорьев

Зелёная Брама

 
Ни на одной военной карте
Нет этой местности с тех пор,
Где героизм простой собаки,
Фашистов к ужасу привёл.
 
 
Конец июля, сорок первый,
Фашисты Киеву в обход,
Идут, «геройства» признак верный,
Раз не смогли ударить в лоб.
 
 
На пограничников наткнулись
Пятьсот, с овчарками с застав,
На отражении запнулись,
Вдруг героизм свой потеряв.
 
 
Сто пятьдесят собак голодных,
И в рукопашку погранцы,
Порвали в клочья немцев модных,
Они, как на параде шли.
 
 
Собаки в глотку им вцеплялись,
Шквал автоматного огня,
Овчарки наши не боялись,
Рвав из последних сил врага.
 
 
Остатки немцев отступили,
На танках мчались в новый бой,
Людей, собак с железа били,
За проигрыш в борьбе ручной.
 
 
Все полегли в бою неравном,
Ни кто из них не отступил,
Все только думали о главном,
Чтоб биться до последних сил.
 
 
Овчарки, выжившие после,
Тела хозяев берегли,
Поумирали там, на поле,
Но не предали, не ушли.
 
 
Стоит там памятник солдатам
И их собакам боевым,
Для нас – потомков, место свято,
За всё мы благодарны им.
 

02.11.2018г. Андрей Григорьев.

За Зину

 
Познакомились весною сорок первого,
Не успели свадьбу отыграть,
Он ушёл, с фашистом воевать
И она пути искала верного.
 
 
В школу медсестёр она пошла,
Отучившись – добровольцем в армию,
Вопреки, родителей, желанию
Медсестрой в сорок втором была.
 
 
В первых двух атаках под Москвой
Сорок два бойца спасла, израненных,
Выносила с поля, окровавленных,
Выполняла долг сестринский свой.
 
 
В сорок третьем ранен командир,
Зина под огнём ползла сугробами,
Их фашисты закидали бомбами
Изменился для сестрички мир.
 
 
Хорошо, разведчики ползли
Из расположения фашистского,
Стон услышав человека близкого,
Изо льда девчушку извлекли.
 
 
В медсанчасть её приволокли
Десять дней врачи спасали девочку,
Но рвала гангрена жизни ленточку,
Восемь операций провели.
 
 
Жизнь спасли, лишилась рук и ног,
Жениху диктует текст послания:
«Не хочу нести тебе страдания,
Ты свободен, жить, чтоб дальше мог».
 
 
А сама занялась агитацией:
«Родине хотела больше дать,
Раз не в силах в строй сейчас я встать,
За меня вы проводите акции»
 
 
Привезли её на «Уралмаш»:
«По заклёпке в танк „За Зину“ сможете?»
Через месяц пять и сверх возможностей,
Танков с «Зиной» вышло в свой вояж.
 
 
«Милая страдалица моя,
Никакие беды и несчастья
Не лишат семейного нас счастья
Любящий Иосиф – это я»
 
 
– Получила Зина вдруг письмо,
Жениха ответ на то послание,
Появилось новое желание
Жить, раз есть смысл с кем и для кого.
 
 
Зина Туснолобова тогда
И Иосиф Марченко – супругами
Стали, пережив беду с недугами,
Сразу, как окончилась война.
 
 
Сын и дочь родились у любимых,
Жизнь прожили об руку идя,
Не сломила их любовь война,
Берегите так-же своих милых.
 

14.04.2019г. Андрей Григорьев

Дуб Алексея Новикова

 
Два дня войны, граница возле Бреста,
У речки «Буг» стоит огромный дуб,
В дупле на человека хватит места,
Тела захватчиков разбросаны вокруг.
 
 
В дупле был пограничник с пулемётом,
Два дня атаки немцев отражал,
Не выходя, политый кровью, потом,
До смерти Он за Родину стоял.
 
 
Когда Его Душа взлетала в небо,
Рука гашетку жала до конца,
Разбитый дуб с тоской смотрел на это,
«Прощай Герой» – шептала вслед листва.
 

02.06.2018г Андрей Григорьев

Делай как я.

 
«Делай как я» – командовал Хрустицкий,
«Стоять всем насмерть» – в рацию кричал,
На танке на врага, комбриг помчал,
Чем не один расчёт помял, фашистский.
 
 
Засаду нашим сделали враги,
От Гатчины фашисты отступали,
А наших артиллерией встречали,
И танки их проехать не могли.
 
 
Комбриг давил на танке батареи,
Но всё таки снаряд попал в броню,
Предался танк смертельному огню,
Внутри снаряды тоже загорели.
 
 
Погиб Хрустицкий – правильный комбриг,
За то бригада по его примеру,
Разделала фашистскую химеру,
И враг под Ленинградом был разбит.
 
 
Волосово, январь, сорок четвёртый,
Случился у Него последний бой,
Он стал посмертно правда, но Герой,
В Бессмертный полк вступил комбриг почётный.
 

15.03.2019г Андрей Григорьев

Две недели в болоте

 
Декабрь сорок третьего года,
Фашисты под Псковом стоят,
Ветрами, морозом, погода,
Воюет за наших ребят.
 
 
Деревня Демешково – вражья,
Не могут их выбить никак,
И танки ползут по авражью,
Но сильно сражается враг.
 
 
Т-34 обходом
Хотел подобраться к врагу,
Но скован под снегом болотом,
И ход прекращён на беду.
 
 
Враг в нескольких метрах от танка,
Механик и командир
Лишь вылезть смогли на полянку,
Враг сразу обоих убил.
 
 
Стрелок только в танке остался,
Всего восемнадцати лет,
И сутки один он сражался,
Наделав противнику бед.
 
 
Мехвод новый к танку пробрался,
Попробовать вытащить танк,
Но на две недели остался,
Не дал больше вылезти враг.
 
 
Фашисты в атаку ходили,
А танк отбивался от них,
На благо его снарядили,
Хватало запасов своих.
 
 
С едой только были проблемы,
Хватило всего на три дня,
Но воины наши терпели,
Текла из болота вода.
 
 
И ночью и днём наступали
Фашисты на наших бойцов,
Но устали парни не знали,
Стреляли, взрывали врагов.
 
 
Мехвод Соколов был изранен,
Мог только снаряды давать,
Стрелок Чернышенко не сбавил,
Врагу не давал подступать.
 
 
Мороз, лишь движение грело,
Тринадцатый день наступал,
Четыре гранаты висело,
Патроны он все из стрелял.
 
 
Тремя уничтожил фашистов,
Одну напоследок себе,
Когда подойдут очень близко,
Он вырвет чеку на себе.
 
 
Но за день до Нового года,
Войска наши немцев смели,
Достав из железного дзота,
Героев в санчасть унесли.
 
 
Мехвод от тяжёлых ранений
Скончался на следущий день,
А Витя от обморожений
Лишился обоих ступней.
 
 
Закончил войну Чернышенко,
Всю жизни проработал судьёй,
Но часто во снах стрелял метко,
В фашистов и бредил войной.
 
 
Героям Защитникам Слава,
За то, что живём мы сейчас,
Там Подвигов было не мало,
И в памяти будут у нас.
 

15.01.2019г Андрей Григорьев.

Горящий Ангел

 
Сорок четвёртый, апрель, на биплане,
Мамкин летел, в немцем взятые, дали,
Целый детдом в партизанской землянке,
Он приземлившись встречал на полянке.
 
 
Их перед тем партизаны спасали,
Детскую кровь оккупантам не дали,
В Полоцке немцы держали больницу,
Кровью с детдома хотели лечиться.
 
 
Десять детей, воспитателя с ними,
Двух партизан, что лежали больными,
Он погрузил в свой двухместный «Р-5»,
И по поляночке начал взлетать.
 
 
Грузно, с трудом оторвалась машина,
Столько народу она не возила,
Линию фронта почти-что прошли,
Но запылали снарядов огни.
 
 
Обшивка движка загорелась от пули,
Немцы с зенитки туда саданули,
Пламя стремглав перешло на кабину,
Мамкин не бросил в пожаре машину.
 
 
Не отпускал он штурвал до посадки,
Прел шлемофон, пламя жарило пятки,
Превозмогая ожоги и боль,
Справился лётчик с такою бедой.
 
 
Он посадил самолёт там, где надо,
Выпал на снег, с «кукурузником» рядом,
Медики только к нему подошли
И обгоревшее тело нашли.
 
 
Так Александр по фамилии Мамкин,
Ангелом стал незабвенным и ярким,
Подвиг Героя нельзя нам забыть,
Горе такое, чтоб не повторить.
 

22.06.2018г Андрей Григорьев

Восстали из мёртвых

 
Семён Коновалов застрял с экипажем,
«КВ» их подбитый в лощине стоял,
И немцы уже наступали вояжем,
А танковый полк в этот раз отступал.
 
 
«КВ» закидали кустарником местным,
Недвижим, но пушка у танка в строю,
Колонна немецкая из перелеска,
Везёт по дороге «кончину» свою.
 
 
«Т-3» экипажей – без четверти сотня,
Ползёт по дороге, не чуя беды,
Внезапно для немцев устроена бойня,
Четыре машины «отдали концы».
 
 
Не видно «КВ», немцы в панике рвутся
Давай отступать от «Советских полков»,
Тем временем наши в КВшке смеются,
И бить по фашистам готовятся вновь.
 
 
Вторую атаку задумали фрицы,
Шесть танков вдобавок на поле дымят,
На третьей, всё ж наши успели «спалиться»
И вот в нашу башню снаряды летят.
 
 
Погибло четыре танкиста КВшки,
А трое в живых, открутив пулемёт,
Ползли, где возможно, вели перебежки,
И вдруг у деревни подарок их ждёт:
 
 
«Т-3» на поляне и люки раскрыты,
Фашисты на травке трофеи едят,
А наши три дня только воздухом сыты,
Прикладами вмиг уложили ребят.
 
 
Забрали трофеи и в танке немецком,
Помчались бригаду свою догонять,
А как появились на поле Советском,
Смогли им о гибели их рассказать.
 
 
Что весь экипаж удостоен к наградам,
Посмертно, ведь думали, их уже нет,
Раз жив Коновалов и двое, что рядом,
То значит, исправят военный билет.
 
 
Был сорок второй, наступали фашисты
У нас на счету был тогда каждый танк,
Семён Коновалов «Т-3» сделал чисто,
Как он, было мало на фронте вояк.
 
 
Мы память храним обо всех, кто сражался,
Кто встал на защиту Советской земли,
Хоть в памяти нашей не каждый остался,
Участников всех вспоминать мы должны.
 

20.11.2018г. Андрей Григорьев