Скоро ему принесли ещё бумаги, и он тоже сложил их в папку, где уже лежали показания Наташи и копии её документов. Прочитав показания, следователь недовольно поморщился.

– Ладно, начнём. Я капитан следственной службы – Полозков Николай Сергеевич. Отвечайте на вопросы.

– Хорошо, – сказала Наташа.

– Наталья Вячеслава Веселкина, две тысячи третьего года рождения, гражданство Казахстан?

– Да.

– Работаете?

– В магазине цветочном «Ловибукет».

– Я так понимаю, официально не оформлены?

– Да.

– Прописка временная, Городец?

– Да.

– Вам выносится мера пресечения в виде заключения под стражу. Вас обвиняют в убийстве Злотова Игоря Юрьевича двухтысячного года рождения.

– Я его не убивала, меня саму кто-то по голове стукнул. Я без сознания была! – словно от удара тока, дёрнулась Наташа. Ком в горле наконец растворился, давая вдохнуть, и едкая его горечь потекла из глаз по щекам.

– Заключение медиков говорит о том, что никаких травм вы не получали. На вас даже синяков нет. Думаю, дождёмся ещё токсикологии, может, вы что-то выпили. Распишитесь тут и тут. Тебя отведут в камеру, вызовем на допрос дня через три. Клесов! Забери подозреваемую.

Наташу отвели в изолятор временного содержания в цокольном этаже. В камере стояли двухъярусная кровать и стол со скамьёй, вмурованные в пол, под потолком небольшое зарешечённое окошко, в углу, за металлической ширмой – раковина и унитаз. Там находилась ещё женщина: невысокая, но плотная, с простым квадратным лицом и фингалом под глазом. Она сидела на нижней койке, по-мужски расставив ноги, одетая в цветастый дешёвый халат с молнией. Женщина осмотрела Наташу с любопытством и спросила:

– Э, как тебя? Проститутка, что ль? Ты учти, я вас шалав не люблю, так что ко мне не лезь, схлопочешь.

Наташа и сама не собиралась ни с кем общаться, кивнув, что поняла посыл соседки, сняла кеды и полезла на верхнюю койку. Ей хотелось свернуться клубком под одеялом и тихо скулить от бессилия. К вечеру соседке стало скучно, и она решила сменить гнев на милость.

– Эй, чего там лежишь, спускайся есть. Не укушу, не бойся. Насчёт проститутки я пошутила. Какая из тебя проститутка, ни титек, ни гонору. Кто такую тощую и бледную трахать будет. Слышь, иди жри, пока я добрая, – тётка больно дёрнула Наташу за ногу. Ответом ей стало звериное утробное рычание.

– Дура психическая, – отдёрнула руку тётка.

Больше они не общались. На следующий день за Наташей пришёл полицейский.

– Ей, Наталья Вячеславовна Веселкина. К тебя брат пришёл, на выход.

Её отвели в специальную комнату для переговоров. Проблема была в том, что ни братьев, ни сестёр у Наташи не было, из родственников в России была лишь тётка, сестра матери, которая за деньги и согласилась сделать для Наташи временную прописку у себя дома.

В небольшой комнате стоял квадратный стол со стационарным телефоном и два стула, часть комнаты была перегорожена решёткой, за которой тоже был железный столик и лавка. Наташу посадили на стул и позвали кого-то из коридора. Тут же в комнату ввалился огромный, под два метра, бородатый мужик с двумя огромными пакетами в руках.

– Сестрёнка! Родная. Я тебе вещи принёс и поесть, – взревел он, увидев сжавшуюся на стуле Наташу. – Наташка, ты не переживай, я тебе лучшего адвоката нашёл. Она, как дело изучит, моментом тебя вытащит.

Наташа смотрела на бородача, не зная, что ответить. Расспрашивать мужчину о том, кто он такой, под взглядами полицейских показалось глупым. К тому же «брат» смотрел на неё жёсткими холодными глазами, в которых читалось недоброе «молчи, дура». Разговор с «братом» получился странный, он рассказывал о делах выдуманных родственников: «Баба Маша-то как за тебя переживает, обещала носки тёплые из собачьей шерсти связать, а то тут в камере холодно, поди». А Наташа кивала. Помучив её так десять минут, «брат» попрощался, вручив пакеты. Внутри лежали туалетная бумага, зубная щётка, два блока сигарет и ношенная женская одежда на два размера больше нужного. Сигареты Наташа отдала соседке. За что та перестала смотреть на неё волком и даже рассказала короткую историю своей жизни. Попала она в изолятор за то, что избила мужа почти до смерти, и пока он лежал в реанимации, решалась её судьба.