Дядя Саша

– Наташенька, в кредит бы, а? Умираю, мочи нет, – самым ласковым тоном обратился он.

Наташа сунула руку под прилавок, извлекла маленькую склянку тёмного стекла и сунула дяде Саше. Тот затряс благодарно головой и, цапнув склянку, метнулся к выходу.

– Чего ты ему дала? Он же не вернёт, откуда у него деньги, – удивилась баба Катя.

– Да чтоб меня, сама не знаю. Вот придёт, взглянет так… И даю. Даже в тетрадку не записываю.

– Жалостливая ты очень. Хотя ему сегодня не грех, его дружков-то зарезали, сам чудом живой остался. Говорят, маньяк у нас тут появился, режет пьянчуг, вон в соседней деревне механизатор Сычёв пару дней назад пропал. Тоже пьющий был, маньяк его и зарезал.

– Да кто у нас не пьющий-то? Маньяк резать замучается. Сами чего не поделили, да и подрались, – отмахнулась от бабы Кати Наташа. Все её мысли занимала досада, что она опять угостила дядю Сашу за свои кровные, пусть и пятьдесят рублей, а жалко.

Дядя Саша аккуратно прошёл огородами на задний двор большого каменного дома, где стояло несколько подсобных помещений, и постучал в дверь одного из них. Это была мастерская хозяина дома Вадима Палыча, колхозного комбайнера. Палыч – мужик рукастый и работящий, не был особо пьющим, но порой накатывала на него тоска, и уходил он на неделю в тихий запой. Родные Палыча про это знали и следили за ним пристально. Алкоголь от него прятали, в магазин одного не пускали, чтобы не соблазнился, на праздниках жена бдительно смотрела, чтобы ни одна налитая рюмка не оказалась рядом с мужем. Палыч относился к такому контролю со снисхождением, уверенный, что в грустный час «утешение» будет найдено всё равно.

– Чего тебе, дядя Саш? – показался из мастерской Палыч, обтирая руки о тряпицу.

Дядя Саша молча достал шкалик спирта и потряс, призывно глядя на Палыча. Тот шмыгнул носом, отбросил тряпицу и облизал губы.

– Можно, сейчас разведём. У меня там грибки есть на закусь.

– Третьего бы, – заискивающе пробормотал дядя Саша.

– Мало на троих. Я Николая позову, он из города к матери приехал.

– Я сбегаю за самогонкой к Ленке, денег бы только.

– Давай через пару часиков. За самогонкой я Николая пошлю, он молодой, пусть сбегает. С меня закуска. Встретимся где обычно, – сказал Палыч, забрал шкалик и вернулся в мастерскую.

Дядя Саша выбрался в огороды, а потом обессиленно сел в тени куста крыжовника, между грядок с морковью. Плохо, сил осталось совсем мало, жажда высасывала последние. «Что за горе-то такое, сначала Сыч, а ведь отошёл за самогонкой минут на двадцать. Вернулся, а всё… Кровища уже в землю ушла. Сил хватило, чтобы тело до нужника заброшенного дотащить и скинуть, иначе явился бы участковый со следаком раньше. Беда только – картуз потерял, где выронил, в крапиве у туалета, поди, или уже у дома где. А вчера новая беда: Серёга и Валерыч. Пришёл в сарай, а бошки их только лежат и в глаза укоризненно смотрят. Что делается? А если б не опоздал, может, лежал бы сейчас мёртвый в сарае?» Холодная дрожь прошла по спине. «А что если это его хотели? Да почему может? По всему выходит, что его, дядю Сашу, и ловят. Играет с ним убийца, как кошка с мышью, дразнит, а потом тык заточкой в сердце и голову с плеч. Уехать? Да куда он уедет от своего места, от родного погоста». Толпа бессвязных лихорадочных мыслей заметалась внутри черепушки, словно тараканы на свету. Дядя Саша дёрнулся и рухнул меж грядок, земля приняла его, как тёплая мягкая перина, и его накрыло благодатной темнотой.

Проснулся он, лишь когда вечерняя прохлада стала забираться по ногам мелкими мурашками. Открыл глаза и увидел над собой жёлтые нити вечерних облаков.

– Мать твою! Да как так-то! Опоздал! – дядя Саша поднялся и поплёлся к пруду, где стояла баня Палыча, место его душевного восстановления.

Сначала показалось, что всё нормально – успел, маленькое окно бани светило тёплым светом. Он заковылял быстрее, у самой двери под ногой хрустнуло стекло. Дядя Саша увидел на вытоптанном пятачке земли осколки шкалика, тут лёгкий вечерний ветерок сменил направление и принёс терпкий запах бани, оставивший привкус металла на языке. Дядя Саша попятился, а потом вовсе встал на колени, пополз обратно среди цветущей сныти. Ему показалось, что кто-то следит за ним, и этот взгляд был полон ненависти. До дома он добрался быстро. Наступающая ночь придала сил и своей прохладой притупила жажду, беснующуюся огнём в груди, да и страх гнал его в укрытие. Возле дома сидел участковый и курил. Дядя Саша выбрался из густой тени кустов и поковылял к гостю.