Но Сергей не ответил. Испытывая усиливающиеся с каждой минутой угрызения совести от того, что Медведь тащит за него рыбу, он поспешил избавиться от неприятного чувства и спросил нарочито бодрым голосом:

– И как это только ты, Михалыч, такую громадину из берлоги вынес и вход не обвалил?

– А кто тебе сказал, что не обвалил?

Сергей понял, что ляпнул невпопад, но продолжил:

– Всё равно, Михалыч, соображаешь ты здорово! Вон как ловко в тени под картиной пристроился! Не то, что мы, на солнцепёке!

От медведя уже валил пар, но лесть придала ему новые силы. Он ускорил ход и, отплёвываясь от надоедливых мух и слепней, подтвердил:

– Эге, башковитый я уродился!

– А хочешь, Миша, я немного рыбы отъем? Тебе легче станет!

Медведя тронула волчья забота, и он уже было согласился, но Липа вовремя распорядилась:

– Отставить есть рыбу! Вон под тем большим дубом сделаем привал, а оттуда до ярмарки рукой подать.

При этом она незаметно показала Сергею кулак. Сергей невинно заморгал и посмотрел на Медведя, который в предвкушение скорого отдыха выкладывался в финишном рывке.

– Смотри, смотри, Липа!Михалыч-то, того и гляди, взлетит!

Набравший скорость Медведь с картиной и в самом деле был удивительно похож на гигантского воздушного змея, а тянувшийся за ним хвост пыли лишь усиливал сходство.

– И взлетел бы, если бы не твоя рыба! – сказала Лиса с укоризной.

Медведь, добежав до дуба, рухнул, как подкошенный. Липа и Сергей присоединились к нему через минуту. Они ещё не успели улечься поудобнее, как в воздухе послышалось хлопанье крыльев, и под дубом совершила посадку Сорока.

– А ты что здесь забыла, трещотка длиннохвостая, – напустился на неё Волк и сделалдвижение, как будто хотел Сороку поймать. Онсправедливо не любил её за дурацкие сплетни, которые та без устали разносила по лесу. Сорока отпрыгнула шага на три и, оказавшись таким образом вне досягаемости от волчьих лап, горестно заверещала:

– Звери добрые! Вы посмотрите, что делается! Средь бела дня угрожают состоянию здоровья! Одинокую птицу каждый обидеть может!

– Привет, Сорока, – довольно дружелюбно сказала Лиса. – Когда доорёшь, ответь-ка мне на пару вопросов.

Сорока заинтересованно наклонила голову и Липа спросила:

– Ты сегодня была на ярмарке?

– На ярмарке? Конечно, была! Только не ярмарка это вовсе! Великое оскудение ассортимента ювелирных изделий наблюдается.

– Уж не твоими ли стараниями?

Сорока мигом выпалила:

– Не пойман – не вор!

– Поймаю, обязательно поймаю! – пообещал Сергей.

– А скажи, Сорока, – Лиса постаралась, чтобы её вопроспрозвучал как бы между прочим, – свиньи на ярмарке были?

– Свиньи? А как же! Одни только свиньи и были! Все как есть – свиньи! Все до единого! Я вот мёду купить хотела, стала пробовать, так уже на десятой ложке такой шум подняли, что я дальше и пробовать не стала.

В это время Медведь громко чихнул, и Сорока, не заметившая его раньше, от испуга взлетела на ветку. Только теперь она увидела картину и спросила:

– Бильярд продавать несёте? Молодцы! Только никто у вас его не купит: уж больно обшарпанный.

– Какой такой бильярд? Это же живопись, произведение искусства! – обиделся из-под картины Медведь.

– Батюшки! И Михаил Михайлович здесь! – всполошилась Сорока. – Моё почтение, Михаил Михайлович! И как это я не разглядела! А картина! Ну и картина! Не уж-то подлинник?! Ух ты, красота-то какая!

Странно, но во всём лесу Медведь был единственнымзверем, которого Сорока уважала, и дабы подняться в собственных глазах, она распустила слух, что давным-давно сильные и смелые доисторические сороки находились в родстве с древними пещерными медведями.

Чтобы сделать свои восторги по поводу картины более наглядными, Сорока принялась остервенело размахивать крыльями и подпрыгивать на ветке. От этихупражнений из-под её крыла выскользнул какой-то блестящий предмет и с тихим стуком упал на полотно. Сорока поначалу не заметила потери, а когда спохватилась, было уже поздно. Брошка (а это была именно брошка) уже находилась в лапах Лисы.

– Ой, потеряла! Ой, отдайте! – заверещала Сорока.

Но Липа не спешила. Она внимательно осмотрела украшение и спросила:

– Сорока, откуда это у тебя?

– А, это? Наследство. Бабулька любимая оставила мне, сиротинушке!

– Но тут еще надпись имеется и дата “седьмое марта”.

– Правильно! Седьмое марта – любимый бабушкин день. Она мне так и говорила:“Ох и люблю же я, внученька, эти седьмые марты”.

– А как ты объяснишь, что год здесь указан теперешний?

– Всё правильно! – не сдавалась Сорока. – Год-то теперешний, а век, век там указан? Прошлого веку брошечка!

– Может быть, и прошлого, – согласилась Лиса, – а с этим как быть?

И она прочитала:

– Зайчихе Кате от Лисы Липы в день рождения сыновей.

– Какая гадость! – Сорока не сдержалась. – Понапишут надписей всяких – фиг потом чего в наследство получишь!

– Так откуда всё-таки у тебя эта брошка? – подключился Сергей.

– Оттуда, – буркнула Сорока, – нашла я её. А где – не помню. И вообще, отстаньте от меня! Я молнией ударенная!

Историю про молнию Сорока рассказывала уже не первый год.Во время грозы молния ударила в то самое дерево, на котором она укрывалась от непогоды. Обломившийся сук треснул Сороку по лбу, и она со словами “видали, как молнией приварило” показывала всем подряд впечатляющую шишку.

– Вот видишь, не твоя брошка, чужая, – сказала Лиса. – Но ты, Сорока, не переживай, я её сама хозяйке верну.

– Почему это ты? А награду мне за то, что нашла?

– Да нашла ты её, сдаётся мне, у Зайчихи на подоконнике!

Сорока билась до конца:

– Сплошные домыслы и наговоры! Я этого так не оставлю!

– А как ты это оставишь?– спросил Серый. – Гадости делать будешь?

– Конечно! Где ж это видано – птаху безответную законных прибылей лишать?!

– Может, тогда вместе к Зайчихе сходим, разберемся, что и как?

– Тьфу! Да пропадите вы пропадом! Ещё пожалеете об этом! – пригрозила Сорока, взмыла в воздух и вскоре пропала из виду.

Глава 8

– Пора двигаться! – скомандовала Лиса.

Сергей вскочил:

– Я, пожалуй, вперёд побегу. Разузнаю, что там и как.

– Разузнай, разузнай. Только рыбу прихвати, а то Михалыч нашвон как умаялся!

И правда, Медведь распластанный под картиной, негромко, но явно похрапывал.

Сергей подошёл, почесал в затылке и шёпотом, чтобы не услышала Лиса, спросил у него:

– А кто у нас самый сильный?

– Что? А? Самый сильный – это я! – ответил разбуженный Медведь и сделал попытку подняться.

Но не тут-то было. Картина на спине не давала никакойвозможности пошевелиться. Михалыч закряхтел, пытаясь согнуть лапы и спину, но ничего не получалось. Лиса и Волк дружно стали помогать ему. Со стороны это здорово напоминало подъём упавшего памятника на заброшенном кладбище. Наконец, совместными усилиями Медведь был приведен в вертикальное положение. Сергей без лишних разговоров подхватил вёдра с рыбой и поволок их по дороге. Кряхтя и чертыхаясь, он мужественно взобрался на вершину холма и радостно закричал:

– Ура! Ура! Вот она!

Липа и Медведь присоединились к нему, и с минуту все разглядывали долгожданную цель своего путешествия. Ярмарка поразила их, засидевшихся в глуши, своими размерами. Вдоль торговых рядовдвигалась разношёрстная толпа.

Продавцы изо всех сил расхваливали свой товар, покупатели отчаянно торговались, и гвалт при этом стоял просто невообразимый. У Михалыча от всего увиденного радостно заблестели глаза. Он набрал побольше воздуха и молодецки прокричал:

– Эх, ну и торгану же я сейчас!

– А что за картину получить хочешь? – спросила Липа.

Медведь растерялся. Вот об этом он как-то даже не задумывался. Он помолчал немного и неуверенно сказал:

– Я думаю, пять…

– Пять?

– Ну, уж никак не меньше четырёх!

– Четыре – цена хорошая, – согласилась Лиса. – А чего четыре-то?

– Ты думаешь, всё-таки лучше три? – засомневался Медведь.

Но Липа, видя его мучения, поспешно заверила:

– Четыре, четыре! Четыре – в самый раз!

Волк, Лиса и Медведь вошли в ярмарочные ворота, после чего Михалыч был освобожден от своей ноши. Местом торговли он выбрал большой ясень, росший тут же у входа. Михалыч надёжно опёрся об него спиной, для пущей устойчивости выставил ногу вперёд и, держа перед собой картину, приготовился сдерживать натиск ценителей прекрасного.

– Если что, зови на помощь, – сказала Липа, видя его оборонительные приготовления.

Сергей в это время принюхивался к восхитительным запахам, витавшим в воздухе. Чутьё безошибочно привело его к прилавку, откуда струился самый соблазнительный аромат. От вида всевозможных колбас пасть наполнилась слюной, и он стал думать, как бы получить кусок колбасы побольше, а лучше два, а лучше всю.

– Ой, зря, Серёженька, ты губу раскатал! Почитай-ка, что на вывеске написано! – раздался в эту минуту голос Лисы.

Сергей поднял глаза и увидел вывеску “Достижения химии”.

– Выходит, зря я химию не учил, вон чего достигло!

– Не достигло, а “достигла”, но я сейчас тебе объясню, в чём дело.

– Послушайте, любезный, – обратилась Лиса к продавцу – шустрому хорьку, мелькавшему в глубине киоска, – какую колбасу купить посоветуете? У нас тут праздник намечается, и мы решили колбасы купить. Сколько нам надо?

Она повернулась к Сергею.

– Нам? Немеряно!

Хорёк принялся расхваливать товар:

– Мы достигли невероятных успехов в области имитации натурального продукта! Короче, колбасу выделываем – закачаешься! Колбаса с запахом рыбы, с запахом огурца, сыра, арбуза… Ho главное наше достижение – колбаса с запахом колбасы! Извольте попробовать!

С этими словами он отрезал два кусочка колбасы и протянул их Лисе и Волку. Липа от своего отказалась в пользу Сергея, и тот съел оба.

– Ну, как? – спросил хорёк.

– Если честно, ничего не понял.

Хорек, не желая упускать покупателей, предложил:

– Ещё кусочек?

Сергей кивнул.

– Только обещай мне одну вещь, – сказала Липа Серому, – что прожуёшь на этот разтщательно.

Сергей согласно кивнул и принялся жевать. По ходу дела на его морде всё явственнее проступало удивление.

– Уловил? – спросила Лиса

– Запах, только запах! А на вкус, кажись, бумага! Помню, в школе приходилось шпаргалки есть. И ещё этот, как его… С которым ты салфетки стираешь!

– Крахмал?

– Во, во, он самый.

– Зато запах – как настоящий! В запахе – наша сила! – встрял в их разговор хорёк.

– Кто бы сомневался! – ответила Липа и потащила Сергея прочь.

– Постойте! – закричал хорёк. – Могу вам ещё предложить замечательный лимонад!

Его можно не только пить, но и поливать дорожки возле дома, чтобы трава не росла, смывать ржавчину с металлических предметов, растворять засохшую краску…

– Лучше налей его себе на хвост, а то больно уж он у тебя пушистый, химик недохимиченный! – сказал Сергей и показал хорьку язык.

Липа его тут же одёрнула:

– Как не стыдно! Зверь, может, к тебе со всей душой, а ты ему гадости говоришь.

– А он зачем гадостью торгует?

– Такое уж нынче время, Серёженька, такое время, – вздохнула Лиса, и они продолжили обход.

Продвигаясь по базару, Липа принялась осторожно наводить справки о свинье, преимущественно выбирая для этого продавцов жуликоватого вида. Но всё было напрасно. В ответ на вопрос одни из них недоуменно пожимали плечами,другие многозначительно молчали. В тщетных поисках изрядно подуставшие Липа и Серый обошли всю ярмарку и, наконец, снова очутились у входа. Под ясенем всё так же маялся Михалыч со своей картиной, но на его морде уже не было и следа недавнего торгового задора.

– Как успехи? – скорее для приличия спросила Лиса.

Медведь расстроено ответил:

– Да, понимаешь, за все время только один гадёныш… то есть змеёныш очкастый и поинтересовался! Спросил, какой школы картина.

– А ты?

–А я и говорю, что, мол, картина не из школы вовсе, что нам чужого не надо, и что я ему сейчас…

– Ясно, – перебила Липа и пригляделась. – Я, кажется, знаю, почему картину не берут.

–Ну? – напрягся Медведь.

–Свет не так падает…

–Свет???

–Свет!

–Ёлки-палки! – подпрыгнул доселе молчавший Сергей. – Ну, конечно же, свет! Чем так, как он сейчас падает, лучше бы он не падал совсем!

Михалыч с полотном срочно переместился из тени на солнце. Его взгляд снова был полон решимости. Липа обернулась к Сергею:

– Давай-ка по той стороне ещё разок пройдёмся, для верности.

На этот раз не прошло и четверти часа, какВолк, таскавший за Лисой рыбу и нещадно тормозивший у прилавков с молочными, хлебобулочными и прочими съедобными товарами, раскис окончательно:

– Не повезло нам, Липа, ох, и не повезло,– причитал он. – Не наш сегодня день! Разничего не вышло, давай хоть рыбы натрескаемся до отвала.

Лиса держалась до последнего, но после очередной неудачной попытки махнула на всё лапой и уже было согласилась с Сергеем, как вдруг почувствовала, что кто-то осторожно трогает её за локоть.

Глава 9

Лиса обернулась и увидела перед собой Енота, который, глядя в сторону, процедил сквозь зубы:

– Не привлекайте внимания! Делайте вид, что мы не знакомы!

Хотя они и на самом деле не были знакомы, Липа кивнула головой, ткнула лапой разинувшего пасть Сергея, и тот, сообразив, принялся усиленно высматривать что-то в совершенно противоположной от места событий стороне.

– Так вот, – таинственно начал Енот, – исключительно для вас, совершенно конфиденциально, могу сообщить информацию об интересующем вас предмете. Информация получена из источников, заслуживающих доверия, и может быть передана за достойное вознаграждение.

– За вознаграждение каждый дурак сможет! – тут же сказал Серый. – Вот если бы меня кто-нибудь вознаградил, так уж я бы…

– Помолчи! – прикрикнула на него Липа и обратилась к Еноту.

– Я согласна. И если ваши данные подтвердятся, вы получите редчайший экземпляр высокохудожественной литературы под названием “Крах шпионского разведчика”.

По тому, как загорелись глаза Енота, Липа поняла, что её ответ попал в цель.

Сергей хорошо знал эту книгу. Её оставила у Лисы двоюродная сестра, приезжавшая погостить из города. В своё время Липа, бегло пробежав пару страниц, сначала хотела выбросить шедевр, но не сделала этого из-за умопомрачительно яркой и привлекательной глянцевой обложки, не имеющей, впрочем, никакого отношения к содержанию. И теперь “Крах шпионского разведчика” служил в лисьем доме подставкой для самовара.

– Не отдавай ему книгу, не отдавай! – горячо зашептал Волк Лисе на ухо.

– Это почему?

– Да я пару раз… это, читать её хотел, и теперь там страниц не хватает.

– Так чего ж ты её целиком не читал? Зачем вырывал страницы?

Серый помялся.

– Ну, я не дома её читал. В другом месте, – и смутился окончательно.

– Не переживай, – успокоила его Лиса. – Беда небольшая. Эту книгу с какого места не читай – всё одно и тоже: “меткий выстрел”, “избавиться от трупа”, “он не увидел за собой хвоста” и так далее. Так что никто ничего не заметит.

Успокоившийся Серый, услыхав про хвост, спросил:

– А, может, на самом деле стоило почитать?

– Упаси Бог! Лучше – зоологию! – строго ответила Липа и повернулась к Еноту.

– Несмотря на возражения со стороны моего… э-э-э… напарника, я не отказываюсь от данного мною обещания. Книгу вы сможете получить у меня дома в любое удобное для вас время. Вам известно, где я живу?

– Узнать ваш адрес не составит для меня никакого труда, – радостно потёр ручки Енот и продолжил. – То, что вы ищите, имеется у Гуся. Он вон там сегодня торгует.

Енот указал закоулок в торговых рядах, на который Липа и Сергей при обходе даже не обратили внимания. Теперь, подойдя поближе, они оба удивились, что такой важный продавец остался ими незамеченным. Возвышавшийся надо всеми Гусь важно, и даже как-то презрительно, смотрел поверх голов покупателей и лузгал семечки, небрежно сплёвывая шелуху.

– Смотри, как сидит! – сказал Серый. – Сразу видно, что у него – есть!

Они протолкнулись к прилавку и поздоровались. Ответа не последовало. Липа оценила обстановку и, взвешивая каждое слово, начала:

– Имеем мы желание, уважаемый, свинку прикупить. А за неё дадим два ведра отборнейшей рыбы, да к тому же уже чищенной! Вот уж себя рыбкой потешите!

Гусь медленно повернул голову и посмотрел влево. Липа проследила за его взглядом и ахнула. Сразу в конце прилавка, среди мешков и бидонов стояли три больших ящика с крупной, отборной рыбой. Теперь вся надежда оставалась только на платки. Липа приосанилась и уверенно начала:

– А вот платки новые пуховые из самого̉ Оренбурга! Как наденет супруга ваша, так сразу станет ещё краше, хотя в том, что и так она красавица первостатейная, я ни капельки не сомневаюсь. Платки заинтересовали Гуся ещё меньше. Он безразлично скользнул по ним взглядом и вновь принялся за семечки.

– Что же ему дать? Не́чего ему дать, – сокрушалась Лиса. – Ничего ему, буржую, не требуется!

– А может, в клюв ему дать? – сказал Серый с таким расчётом, чтобы Гусь услышал и испугался

Гусь услышал. И только сейчас выяснилось, что до этого он сидел. А теперь, когда он медленно поднялся и навис над Серым, стало видно, что торговец – птица не только надменная, но и крупная, если не сказать огромная. Сергей понял, что предстоят далеко не лучшие мгновения в его жизни, но отступать не собирался. И тут произошло что-то необъяснимое. Гусь, уже было намерившийся задать Серому трёпку, вдруг замер, напряжённо вглядываясь во что-то за спинами Волка и Лисы. Они обернулись. На них, казалось, сама собой, надвигалась знаменитая картина. Невидимый из-за неё Медведь криками “поберегись” разгонял встречных. Несмотря на это, не всем удавалось увернутьсявовремя. Кто-то маленький и толстый, застигнутый картиной врасплох, упал и катился впереди неё добрый кусок, прежде чем ему удалось подняться на ноги и отскочить в сторону. Что это был за зверь,разобрать было невозможно из-за поднятой им пыли. По мере приближения Михалыча к прилавку глаза Гуся становились все круглее, а на лице проступили восторг и умиление.

Он протянул крылья к картине:

– Мне… Мне… Всё, что хотите…

– Михалыч, тормози! – закричал Сергей, видя, что Медведь уже находитсяв опасной близости от них. Медведь остановился, прислонил полотно к ближайшему киоску и устало опустился на землю. В это время Гусь перевалился через прилавок, подбежал к картине и приник всем телом к её шершавой поверхности, нежно поглаживая раму. При этом он без устали повторял:

– Всё, что хотите. Всё, что хотите.

Хотя никто не понял, что произошло, Лиса первой взяла себя в лапы. Она с трудом отклеила Гуся от картины и негромко, но решительно ему сказала:

– Значит, так. Сначала свинка – потом картинка!

– Согласен, согласен! – замахал крыльями Гусь и потащил Липу за прилавок, из-под которого извлёк небольшой мешок.

Липа тут же развязала его и стала разглядывать то, что находилось внутри.

– Картина ваша, – сказала она Гусю и направилась с мешком к выходу, но потом не удержалась и спросила, – но чем же вас так взволновало сие произведение искусства?

– Ну, как же, как же! – от былой важности Гуся не осталось и следа.

– Это ведь моё родное озеро! А это – я! – Гусь указал на одно из белых пятен на фоне громадной голубой кляксы. – Да ведь тут же написано: “Паше, в день спуска на воду, от друзей”.

– А Паша – это, значит, вы, – уточнила Лиса

– Я. Мамаша так назвали, – расчувствовавшись, Гусь всхлипнул и снова прижался к картине.

– Пропала моя картиночка при пожаре. Думали, сгорела, ненаглядная, ан нет – уцелела!

– Я чего-то не понял… – начал Серый.

Но Липа перебила его:

– Построились и на выход!

– А как же мне за картину? – очухался Михалыч.

– Без базара все с базара! – безапелляционно приказала Лиса. – Сейчас выберемся – всё объясню и с тобой, Мишенька, рассчитаюсь. Сергей, не забудь нашу рыбу!

Закинув за спину мешок, Липа устремилась к воротам, и недоумевающим Волку и Медведю не оставалось ничего другого, как только последовать за ней.

Глава 10

– Липа! Подожди! – кричал Сергей.

Он и уставшийМедведь не поспевали за бодро шагающей впереди Лисой. Но Липа, казалось, не слышала и остановилась только тогда, когда они подошли к дубу, под которым делали привал по дороге на ярмарку. Лиса бережно положила мешок на траву и стала поджидать отставшую парочку, которая добрела до дерева лишь через несколько минут. Сергейпоставил вёдра, перевёл дух и попытался обойти Лису, чтобы посмотреть, наконец, что же там в мешке:

– Показывай, показывай, Липа, уже мочи нет, как посмотреть хочется!

– Сначала с Михалычем надо разобраться, потерпи немного, – отрезала Лиса, заслоняя мешок.

А когда Волк наконец успокоился, подошла к Медведю и спросила:

– Сколько ты, Мишенька, за картину получить хотел?

– Четыре.

– Вот тебе два, – Липа придвинула к Медведю вёдра с рыбой. – А вот тебе ещё аж три!

Она потрясла перед Михалычем пуховыми платками и ловко набросила их ему на плечи.

– Получается… – начал Медведь.

– Два и три – получается пять, пять, а не четыре! Я друзьям всегда настоящую цену даю!

– Ну, рыба – это да, рыбу я люблю, а вот платки…

– Платок невесте подаришь, ей понравится, – уверенно сказала Лиса.

– Ну, хорошо, один платок подарю, а на кой ляд мне ещё два таких же?

– А ты подумай, Михалыч, хорошенько подумай: один платок одной невесте понравится, а три платка?

– Три платка? – и тут Медведя озарило, – трём невестам?!

Он помолчал немного и растрогано сказал:

– Всего я от тебя ожидал Липа, но такого! Уж и не знаю, как благодарить тебя!

– А ты нас вечером на рыбу пригласи, – особо не надеясь на успех, предложил Сергей, – а то давно мы у тебя в гостях не были.

Медведь тут же согласился:

– Конечно, приходите! Посидим, отметим это дело!

Липа звонко воскликнула:

– Ай, да Михалыч! Ай, да купец-молодец! И дело провернул, и товарищей не забыл!

– А я что… Я для друзей завсегда!

Тут Липа незаметно подмигнула Сергею и сказала:

– Отдохнём немного перед обратной дорогой и в путь. Может, вздремнёшь, Мишаня? Поди, не забыл ещё, как сладко зимой спалось, – и добавила, глядя прямо в глаза Медведю, – в тепле, в тишине…

Липа притворно зевнула.

– В тишине, – повторил Медведь, зевая вслед за Лисой, и закрыл глаза.

Через мгновенье он уже крепко спал, счастливо улыбаясь во сне.

Лиса подождала немного для верности и поманила лапой изнывавшего от любопытства Сергея. Тот, бросившись к мешку, развязал его дрожащими от нетерпения лапами.

Заглянул в него сначала одним, затем другим глазом и, наконец, спросил Липу не предвещавшим ничего хорошего голосом:

– И это всё? Это как понимать?

– Ты что, Сергей, поросёнка никогда не видел? Это же самый что ни на есть поросёнок!

– И это мы за такую мелочь отдали такое огромное искусственное произведение?! Да ещё двух вёдер рыбы лишились?Хочешь сказать, что за эту малявку я вкалывал, как проклятый, почитай, два цельных дня? Да тут и на один зуб не будет!

– Я понимаю, что частично ты можешь быть недоволен…– начала Лиса.

Но Волк прямо взвился:

– Частично? Да я весь недоволен! Думаешь, если ты сбрендила, то и я того? Давай всё назад переиграем, пока не поздно!

– Что переиграем? Снова рыбку потаскать захотелось? – спокойно спросила Липа. Зачем? Она же тебе вечером так и так достанется! Авспомни этот базар! Свиней-то там не было и не предвиделось вовсе, да и не с нашим товаром свинью торговать! Это нам ещё здорово повезло, что теперь у нас есть свинья! Пусть маленькая, зато свинья, как мы и хотели. Не забывай, свиньи растут, и мы свою сможем вырастить до такого размера, до какого захотим! Мало будет – ещё подрастим!

Волк задумался, потом мотнул головой в сторону храпящего Медведя и спросил:

– А такую тоже сможем?

– Конечно! Я думаю даже больше!

Сергей с сомнением поскрёб затылок, но возражать против столь радужных планов не стал. В этот момент мешок, лежавший у их лап, захрюкал и зашевелился.

– А хрюкает, как большая, – довольно заметил Серый и успокоился окончательно.

– Пора домой, – сказала Липа. – Хорошо бы засветло вернуться. А ты, Серёжа вот что: если по дороге поросёнок вдруг захрюкает, пой что-нибудь погромче, ну, чтобы Михалычне услышал и ни о чём не догадался.

Волку задание пришлось по душе:

– Не беспокойся, всё сделаю как надо! А что петь-то?

– Да что хочешь.

– Знаешь, Липа, у меня ведь много своих песен написано…

– Вот и пой. Лишь бы громко!

Сергей радостно кивнул и хотел было схватить мешок, но Липа отстранила его:

– Сама понесу. А ты будь начеку!

– И то верно, мне ведь распеться надо! – воскликнул Серый, откашлялся, и протяжно запел, -

У-у-пал у ду-у-уба у-у-утомлённый у-у-узник,

У-у-удоды у-у-ушлые у-у-уселись у ру-у-учья.

– Красивая песня, – поднял голову разбуженный Медведь.

– Сам написал,– скромно заметил Серый.

– Это чувствуется, – фыркнула Липа.

Медведь поднялся, положил Волку лапы на плечи и добрым голосом спросил:

– Серёга, друг, а на свадьбе у меня споёшь?

– Конечно, спою! Если хочешь то даже не один, а с ребятами. Мы со своих совсем недорого берём!

– Значит, договорились!

– Договорились! Только не делай свадьбу в полнолуние. У нас по этим дням репетиции.

Весело болтая, они отправились домой. Обратная дорога показалась короче, и вскоре на горизонте замаячили родные ёлки. Всё это время Волк, желая поразить друзей, сочинял слова новой песни. И тут поросёнок у Лисы за спиной негромко хрюкнул, как бы пробуя голос. Потом ещё и ещё раз, причём громче и громче. Бдительный Сергей тут же вдохновенно запел:

Ля-ля-ля, ля-ля-ля,

А у волка есть свинья!

Ля-ля-ля, ля-ля-ля

У меня теперь свинья!

Липа, чертыхнувшись, ускорила шаг, а Медведь с любопытством спросил:

– Это какая у тебя свинья? Где взял?

– Свинья? Какая свинья? – опешил Серый.

Только сейчас он сообразил, что в творческом запале невольно выдал страшную тайну.

– Ты же сам сейчас спел, что у тебя есть свинья, – не отставал Медведь.

– А… свинья… а…мне свинью Липа подложила! Знаешь,так говорят, когда кто-точто-нибудь нехорошее сделает…

– Если она тебе свинью подложила, чего ж ты радуешься?

– Да она не сильно подложила и совсем маленькую!

– Тогда понятно, – сказал Михалыч

По облегченному вздоху идущей впереди Липы Волк понял, что и на этот раз выкрутился, и с облегчением запел совсем другую весёлую песню, которая не имела к свиньям никакого отношения.

Чтобы всё поскорей забылось, Липа обернулась и спросила:

– А как рыбу думаешь готовить, Михалыч?

Всю оставшуюся дорогу Волк и Медведь обсуждали способы приготовления рыбы, и больше о свиньях никто уже не вспоминал.

Глава 11

Только теперь, спустя месяц, Сергей понял, как счастливо и беззаботно жил он раньше. После похода на ярмарку его жизнь круто изменилась. Вставать приходилось ни свет, ни заря, потому что Рюха (так назвали поросёнка за непрекращающееся хрю-хрю-хрю) требовал к себе постоянного внимания. Прежде всего пришлось обустраивать его в загоне: найти корыто для воды, принести соломы на подстилку… А к тому, что Поросёнок будет есть за четверых, ни Липа, ни Сергей и вовсе готовы не были. Поначалу Лиса пробовала кормить Рюху тем, что было дома, но после того, как за считанные дни были уничтожены все запасы муки, репы и кислой капусты, стала понятна тщетность этих попыток.

– Сергей, – сказала Липа, – надо срочно выяснить, что едят поросята. Пойди в лес да поспрашивай. И смотри, не говори, что это для поросёнка. Скажи, к Кабану в гости собираемся, не знаем, что ему нравится.

– К Кабану в гости? К Аркашке? Так я у него самого и спрошу!

– Ты в своём уме? Аркадия Гавриловича Аркашкой называть? Это он в молодости тебе приятелем был, а сейчас – важная птица! Высоко взлетел! Говорят, приезжали из города, назначили его председателем какого-то комитета. Так что не вздумай к нему соваться!

Сергей живо представил Кабана, летающего у него над головой, и поёжился.

– Не беспокойся, Липа, сделаю всё как надо, – сказал он и выскочил на улицу.

Липа с сомнением покачала головой и стала собираться к Аисту, который работал врачом в местной поликлинике.Уж он-то наверняка знал, что едят поросята.

Волк, проникшись важностью задания, старался изо всех сил. Он вернулся в избушку Лисы только под вечер, жадно напился воды в сенях и плюхнулся на лавку:

– Так вот, – начал он, отдышавшись, – Крот сказал, что кабаны любят картошку, коренья всякие, белка – жёлуди, грибы и каштаны, кролик – морковку и капусту. А Выдра сказала, что и от рыбы не откажется.

– Стой, хватит! – прервала его Липа. – Этак ты до утра рассказывать будешь. Была я у Аиста, так вот он сказал:свиньи едят всё, что только можно съесть. А ещё Аист сказал, что кормить поросят надо часто и помногу.

Липа не стала повторять речь Аиста “о потребностях растущего организма” и закончила по-простому:

– В общем, он говорил, что надо всё время следить за толщиной, потому что поросята любят, когда они толстые.

– Поросят любят, когда они толстые! – радостно подхватил Сергей и, мечтательно погладив себя по животу, продолжил, – я тоже люблю, когда я толстый! А чем толще будет поросёнок, тем толще буду я!

– Вот видишь, Серёженька, значит, надо нам постараться. Сейчас давай домой, поздно уже, а завтра с утра бери мешок – и жёлуди собирать!

За каких-нибудь две недели Сергей и Липа собрали все жёлуди в округе. Теперь за едой для Рюхи приходилось ходить в дальнюю дубраву за рекой. Занятие это было не из лёгких, и Лиса поручила его Волку, оставив себе хлопоты по дому. Каждое утро Сергей набивал желудями мешок, движением заправского грузчика взваливал его себе на спину и тащил на лисий двор. Только предвкушение рождественского застолья помогало ему переносить тяготы раннего подъёма и непривычной работы. Чтобы сделать наглядным результат своего трудового подвига, он завёл специальную верёвочку, которой тщательно обмерял Рюху не меньше трёх раз на дню. Увеличение Поросёнка в объёме отмечалось на верёвочке новым узелком, коих образовалось вскоре великое множество. Разговоры за вечерним чаем велись теперь только о поросёнке, вдобавок Сергей раздобыл в библиотеке, куда отродясь не засовывал носа, книгу о свиньях и теперь не без основанийсчитал себя заправским свиноводом.

Однажды Липа собиралась навестить сестру в городе и, наводя красоту перед зеркалом, не нашла на тумбочке своего любимого крема для лап. Вещи Лисы всегда лежали на своих местах, и виновником пропажи мог быть только Волк. Липа открыла окно и выглянула во двор: Сергей привычно возился в загончике.

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?

Poprzedni 12

Свинская история, или Приключения Рюхи и Тапы

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również