Те остановились в паре шагов от Люта. Он даже не шелохнулся, чувствуя обострившимся чутьём их нерешительность и страх. Непонятно было только кого они больше боятся – гостя или хозяина.
Двинулась вперёд и массивная фигура Змея. На расстояние броска чуть не доходя пошёл кругом Люта завораживающим шагом, телом ритм вкрадчивый творя. Как змея гигантская кольцами перетекает-вьется, взгляд затягивает, тело цепенит. Чешуи шелест на краю сознания.
Чуть не поддался Лют мороку, уж было застыл безучастно. Шибанул в ноздри едкий запах змеевых мыслей на краю броска убийственного. Почуял волк даже сквозь человечье обличье. Бросил Люта навстречу врагу. Когда кинулся Змей, не безвольное тело в жестокой хватке ощутил, рви – не хочу. Яростной силы сгусток.
Охватили Люта кольца рук, дух из рёбер безжалостно давят. Вроде и человечий захват, а мнится – кольцами змеи той гигантской давят, скользят, сжимаясь всё сильнее. И плащ кожистый, как живой, коконом захлестывает, удушить норовит, закрывает схватившихся от прочего мира. Заворочались два сцепившихся тела, закружились. Сплетаются руки в смертельном танце. Рёбра сокрушить стремят, горло раздавить, загривок сломать.
Подвела Змея привычка из безвольного жизнь выдавливать. Извернулся Лют на грани возможного, порвал захват. Сам перехватил упустившего жертву Змея, в воздух взметнул, от натуги крякнув натужно, да о пол хребтом приложил.
Выгнулся Змей на полу каменном корчась. Зашипел пронзительно. Подумалось Люту, что сейчас и стража на подмогу кинется. Давай разворачиваться, а они ещё дальше в стороны подались. Да не на Люта с испугом смотрят.
Корчи боли от встречи с налету с твердью каменной в нечто другое переросли. Крутит Змея, суставы выламывает, тело корёжит да плотью новой прирастает. Чешуёй чёрной облитой. Руки да ноги лапами кривыми мощными обернулись. Когти кинжалами выдвинулись. Челюсти вперёд клыками страшными. Плащ на спине взгорбился и крыльями нетопыриными развернулся. Хвост по полу хлестнул в память о змеиных кольцах, не успевшего отбежать воина зацепил. Пополз бедолага с ногами перебитыми. Вот почти человек на полу извивался в муке, разве что кожа в лёгком рисунке мелкой чешуи да глаза змеиные. А вот уже и впрямь Змей воздвигся. Крупнее раз в пять. Крылья развернул, хвостом хлещет. Зашипел угрозно, шею вытянув в сторону Люта, страшной пастью. А в глубине глотки жар багрянцем наливается. Того гляди дыханьем опалит.
Как время в кольцо свернулось – поймали отблеск того пламени глаза Люта, желтизной огненной налились, напружинилось тело. Тут Змей и плюнул жаркой смертью. Прыгнул Лют, от огня спасаясь. Прыгнул человеком, а на землю уже четырьмя лапами встал. Всё же зацепил жар дыхания Змеиного. Опалил серебро шкуры. Встряхнулся волк всем телом, осыпался пепел лёгкой дымкой. Потемнела шкура, серым подернулась.
– И что? Ничего? – выдал обескураженно Змей.
– Да как в баню сходил. Хотя… Бывает и жарче парюсь, – ответил Серый Волк.
Кинулся Змей, крыльями ударил, лапами когтистыми. Сшибся с ним Серый Волк. Напор сдержал, хватило ярости. Затрещали кости, но выдержали. Хоть и с годовалого телёнка волчара, а Змей всё ж больше вымахал. Крыльями да хвостом ещё, проклятый, хлещет. Зубищами к загривку тянется. Хватанул его Серый Волк клыками за основание шеи, отскочил в сторону. Крепка чёрная чешуя, не порвать. Пару раз ещё извернулся, пламени струю мимо пустил. Как не хорохорься, а всё же печёт, не спасёт толстая шуба. Задумался.
"М-да. В таку тварь перекидываться не приходилось. Да и нужды опять же не случалось. А что делать? Надо пробовать".
Мелькнула мысль и следом огня плевок от Змея – еле извернулся. Кончилось время годить. Образ Змея внутри создал, кувыркнулся через голову, словно в образ этот ныряя, на себя одевая.
Поменьше всё вокруг стало, потеснее. Стража совсем по стенам распласталась, лицами от ужаса белея. Серый неловко переступил, толкнул что-то боком – загремело. Покосился – трон Змеиный на боку. И одновременно крыло увидал. Что из спины его вымахнуло. Крыло почти как у Змея. А вот тело и лапы разве что больше стали, жилами бугристей, да когти посолидней. А так тот же волк, только с крыльями.
"Вот не моё всё же, не та природа. От жеребца есть что-то, да и женского начала, если покопаться… Вон как ловко, бывало, перекидывался. А тут не задалось", – успел ещё подумать Серый Волк, как следующая порция испепеляющей силы дыхания Змея всё же пришлась ему прямо в грудь.
И ничего. В этот раз прям вообще ничего. Стекли языки огня как вода с плотного ворса.
"Ага, однако не только крыльями да весом прирос", – и воодушевлённый открытием, взбил воздух крыльями, будто не раз так делал, взмыл тягучим прыжком в воздух и пал на Змея всей мощью усиленного перевоплощением тела. Забился Змей, заизвивался, а всё равно не ушёл. Взял его Серый Волк пастью за горло, прямо под челюстью. И в этот раз ощутил податливость Змеиной плоти. Чуть зубы сжать достанет, чтоб жизни его конец положить. В миг обмяк Змей, ушла из его тела воля к борьбе, распластался крыльями по полу. Даже хвост не бьётся.
Подержал его ещё немного Серый Волк, да разжал зубы. Не к душе сдавшегося добивать. Лишь отблеск разочарования в глазах Змеевых углядел, да не понял. Отпустил и как-то само собой в облик человеческий вернулся. Не было внутри опаски. Оставил Змея, пошёл к двери, что в дальнем конце зала приметил. Смех, свистящий, в спину ударил. Обернулся – так же лежит Змей, где борьбу бросил. Разве что тоже в человека перекинулся. Чуть на бок перекатился, да на локте приподнялся – лежит да от смеха давится. Глаза безумием весёлым горят, рот радостью злой кривится.
– Ну что герой? Иди, забирай суженную, – с издёвкой бросил и следом короткую фразу на неизвестном языке прошипел. Пронзили скрежещущие слова воздух, сгустилось нечто тёмное, пронеслось по зале с еле слышным призрачным стоном. Лют с внезапно вспыхнувшей тревогой метнулся к намеченной двери и распахнул её.