– Ханна, – он сел рядом с ней, – ты меня слышишь? – он слегка встряхнул её, но это никак не подействовало – Капитан не будет посылать погоню, у них огромные потери, убили всех асур, что были в городе, в общем они будут разбираться, а потом уже решать. Сказал только, что передаст мои показания визирю махараджи. Плевать! Мы сами покараем их. – Выплюнул он последние слова.
И в голове словно гром грянул. Противоречивые чувства терзали рассудок. Только теперь она поняла, как боится за него. Всё это в одночасье стало очень серьёзным. Одно дело следить за гостиницей, а другое… Чёрная, кошмарная тварь, выше городских стен, не выходила из головы, а страх одиночества уже не пугал так сильно, как часом раньше. Предательские слёзы выступили на глазах и тут же полились ручьями. Ханна разревелась снова, выпустив наружу всё что накопилось у неё на душе. Она обхватила Таджа и рыдала у него на груди. А он крепко сжал её в объятиях.
У неё был выбор. Остановиться, прекратить эту безумную погоню, перестать бежать от смерти, и встретиться с ней лицом к лицу. И возлюбленный останется жив. Вот только этот отказ раздавит и его. Ханна знала, он не поймёт. Этот безрассудный глупец, мечтающий стать героем. И что он сделает тогда?
Ханна, не сразу успокоилась. Она отстранилась, и вытерла лицо.
– Ты не должен рисковать из-за меня. Мы должны прекратить…
– Не говори так! – Перебил Тадж. – Я не собираюсь смотреть как ты сдаёшься…
– А я не собираюсь смотреть, как ты лезешь на рожон из-за меня! – Теперь настала её очередь перебивать. – И мне плевать на ваши синдарийские обычаи, воинскую честь и правила мщения. – С каждым словом печаль улетучивалась, а её место занимала злость на возлюбленного. – Неужели ты так и не осознал, что меня скоро не станет, я смирилась с этим, но я не смирюсь с тем, что не станет тебя. Я виновата во всём этом, если бы мы ничего не предпринимали, все эти люди, – она обвела рукой пространство вокруг, – остались бы живы. Я люблю тебя и не позволю рушить свою жизнь ради меня.
– Любишь меня? – Тадж встал и навис над девушкой. – И не понимаешь моих причин? Думаешь знаешь всё о моих чувствах, на сколько они сильны или крепки? Тебе не одной больно терять любимых людей. На что я готов пойти ради тебя если люблю? И на что я буду готов ради дорогих мне людей. Смотреть как ты терзаешь себя я не собираюсь. И я сам буду решать, как мне поступить. Могу только сказать, что постараюсь не умереть.
Она смотрела ему в глаза. Он не понимал её. Карие очи пылали праведным огнём, и непоколебимой уверенностью. Этот упрямый осёл вбил себе что-то в голову, а она не могла его переубедить.
– И что ты предлагаешь? – Раздражённо спросила она. – Никакой погони не будет. Вдвоём поедем? Тогда думаю оба сдохнем. Ты видел, что это была за тварь?! – Она аж взвизгнула при этих словах и показала руками какая эта тварь была большая.
– Я видел, как солнечный свет убил её. – Твёрдо ответил он. – Нужно нападать при свете солнца.
– И как ты собираешься нападать? У нас двоих нет шанса с ними справиться, а подкрепления не будет, тот драный всеми козлами урод так и сказал. – Бессилие в сложившейся ситуации и упёртость возлюбленного злила, и эта злость уже начала изливаться не только на юношу. – Нужно найти грёбаную армию, чтобы с ними справится?
– Армии у нас нет, есть охотники. – На лице Таджа так и читалось, что он только рад её раздражительности. И она не могла с ним не согласиться, лучше уж так, чем отчаяние.
– Не выйдет, мои все в недельном походе. Наша община маленькая, не чета вашей гильдии, людей мало.
– Значит я приведу людей. Пойдём. – Он взял её за руку и решительно потянул за собой, но она не поддалась.
– К твоему отцу? – С опаской спросила она. – Думаю если он увидит нас вместе, то плетей получим оба.
– Это моя забота. – Отрезал Тадж. – Тебе нужно домой, нужно организовать похороны для Маркуса. Думаю, тебе лучше…
– Это моя забота. – Перебила она его. – Ты не поедешь без меня. Встречаемся здесь через два часа. – Произнесла она тоном, не терпящим возражений.
Ханна, как и её возлюбленный, тоже решила. Если она не может его отговорить, то хотя бы постарается защитить. Тадж озадаченно посмотрел на неё, но ничего не ответил. Он помог Ханне подняться и страстно поцеловал.
Они прошли вместе какое-то время, а потом разделились, и Ханна осталась одна, наедине со своими безрадостными мыслями. Девушка не замечала никого вокруг, быстро шагала и старалась не думать обо всём этом. Но получалось скверно.
Она запустила события, на которые не может теперь повлиять. Тадж. Все эти смерти.
«Может стоило бы умереть? Тогда Тадж не погибнет, и не кто больше не пострадает». – Твердил внутренний голос.
И от одной этой мысли становилось так горько и жутко, что девушка не могла этого выносить. Ханна побежала, чтобы отвлечься от своих дум, хотя это не сильно помогло. Оказывается, оставаться наедине с собой, иногда бывает очень ужасно. Мысли снова начали виться вокруг смерти, натолкнув на идею воспользоваться гуманным ядом, что безболезненно убивал во сне, и от этого замысла становилось не по себе, волосы вставали дыбом и мурашки пробегали по спине. Что бы Ханна не говорила, но где-то глубоко внутри, со своей скорой смертью она не смирилась.
Всё эти думы разрывали разум на части. Было больно от осознания, что она причина многих смертей. Но так ли это? А может и нет? Разве она виновата? Разве хотела всего этого? Нет, конечно же.
«А чего же ты хотела?»
«Не дать убийце отца сбежать, и вернуть мамину вещь».
«И чем это обернулось?»
«Я не хотела никому причинить вред».
«Но причинила же».
«Я не знала, что так выйдет».
«Теперь знаешь. И что будешь делать?»
«…»
«Ты творишь зло Ханна. И не важно, что ты не хотела. Но ты теперь такая же, как и тот человек в чёрном».
«Нет!»
Ханна вела внутренний диалог сама с собой. Она винила себя, и в то же время, понимала, что не убивала всех этих людей. Этой мыслью она успокаивала свою совесть, но получалось как-то скверно. Ей так хотелось поговорить, высвободить все эти душевные терзания, но рядом никого не было. Тадж ушёл за помощью и некому её, сейчас, утешить.
Девушка перешла на быстрый шаг. Ноги её гудели, за последние несколько часов, она изрядно набегалась. Ханна снова думала о Тадже. Он сказал, что женится на другой, если она не согласится выйти за него замуж. Сейчас эта проблема казалась ей не значительной, но, когда он говорил, слова чуть не сорвались с её губ. Девушка была готова дать своё согласие там же на месте, не взирая на то, что неизвестная страшная болезнь вскоре убьёт её. Ханна смолчала потому что не хотела подвергать своего возлюбленного такому испытанию. Всё, о чём она могла думать причиняло ей боль, но разум предпринял попытку спасти девушку от тягостных мыслей, подкинув воспоминание из прошлого.
Из окна со второго этажа дома было хорошо видно подробности происходящего. На улице стояли сумерки, высокий масляный фонарь хорошо освещал небольшой участок мостовой, немного припорошенной снегом, который валил крупными хлопьями уже минут пять. В помещении было тусклое освещение от слабого огня в камине, поэтому маленькая Ханна прекрасно видела, как трое уличных оборванцев повалили на землю мальчика и пытались у него что-то отобрать, то ли конверт, толи коробку, тогда она не могла разглядеть. Паренёк был хорошо одет, новенькая ливрея была вся в грязи, а из разбитого носа текла кровь. Мальчик вяло сопротивлялся и не пытался дать сдачи, даже не звал на помощь и девочке, смотрящей на него из окна, было непонятно почему. Она бы сама могла гулять на улице, но её наказал отец за то, что поставила приотличнейший синяк одному мальчишке под глаз за то, что тот постоянно задирал её. Отец парня оказался коллегой Маркоса, и она была наказана ещё до конца дня.
В тот момент Ханна точно помнила свои чувства: ей казалось, что жизнь не справедлива к этому мальчишке, что трое на одного, это попросту говоря, не честно. Нужно было помочь, но отец запретил выходить на улицу. Тогда, она повернулась к маме. Та гладила бельё большим утюгом внутри которого тлели маленькие яркие угольки. Ханна тогда хорошенько подумала и спросила:
– Мама?
– Да, дорогая. – Ответила мать, не отвлекаясь от работы.
– Если… Если необходимо, если я должна кому-то помочь, но… но тогда я тоже могу пострадать? Что… Что делать тогда?
Урсула взглянула на дочь и некоторое время смотрела на её задумчиво, а потом ответила с лёгкой улыбкой.
– Сделай что сможешь.
Для маленькой Ханны это послужило сигналом, она пулей рванулась к двери, вылетела с лестницы на первый этаж, и выбежала на улицу. Девчонка напала с разбега. Тот, что стоял ближе всех, худой и оборванный, получил пинок, споткнулся об объект грабежа и зарылся лицом в дорожный камень. Двое оставшиеся на ногах синхронно обернулись и уже готовы были напасть. Ханна не уступала худым оборванцам в пропорциях и совершенно их не боялась. Неожиданно сзади послышался голос матери, а за тем и отца. Уличные мальчишки, завидев взрослых, подхватили под руки своего товарища и припустили в ближайший проулок.
Позже, когда парню помогли и позволили согреться в доме, выяснилось, что это паж графини Сибрит, нынешней фаворитке при императорском дворе, об этом тогда трубили все новостные листы. Парень нёс от неё письмо с наилучшими пожеланиями дворянину, которого пожелал оставить инкогнито, но сказал, что сообщит графине о неоценимой помощи и великом геройском поступке столь юной особы. Мать не стала наказывать её тогда, а тот совет Ханна помнила, по сей день. Собрать волю в кулак и делать что сможешь, во что бы то ни стало.
Да, в детстве мир выглядел куда проще. Есть плохие люди и хорошие, одни делают добро, другие творят зло. Сейчас всё было не так. Она не сомневалась, что человек в чёрном, и его спутники несут зло. Но вот кто же такая Ханна, если из-за неё гибнут люди? С этими мыслями она подошла к дому. На улице уже во всю пели птицы, солнце поднялось, достаточно, высоко и день обещал быть жарким. Вокруг всё было как прежде, как будто с ней ничего не произошло, и она просто вернулась домой после весёлого празднования на фестивале огней. Ощущение исчезло через миг, и девушка снова оказалась в суровой реальности. Прошло какое-то время, прежде чем она решилась войти в дом и спуститься в лабораторию отца.
Внизу царил полумрак, и полный разгром. Солнечный свет проникал в окошки, выхватывая из темноты участки пола, устланного уничтоженными вещами.
В глубине помещения, не было окон, и там властвовали тени, но зрение девушки постепенно привыкло, и она смогла отыскать отца. Он лежал на полу и выглядел таким бледным при тусклом освещении. Замутнённые глаза смотрели в потолок, руки и ноги раскинуты. Она села рядом и уже снова готова была зайтись слезами, но они не шли из неё, как будто их запас полностью иссяк. Вместо этого она закрыла глаза Маркоса и огляделась вокруг, в попытке отвлечь мысли хоть чем-нибудь. Почти совсем ничего не уцелело и первое, на что наткнулся взгляд Ханны, был большой искусно вышитый гобелен, от потолка до пола. Темнота скрывала любопытнейший геометрический рисунок, девушка была далека от алхимии, но то, что было вышито на гобелене, знала прекрасно. Путеводная таблица алхимиков. Она помнила, как отец рассказывал ей про неё, словно это было вчера.
Для алхимии на всём Азаторне наступил золотой век. Издревле алхимики, учёные, пользовались схемами и таблицами, чтобы упорядочить свои знания. Кому-то это удалось сделать лучше других. Первая общепризнанная, упорядоченная система называлась дерево Сифрот, или дерево жизни. И этой системой учёные умы пользовались многие века. Но алхимический прогресс не стоял на месте, и подобная схема перестала удовлетворять учёных светил, и тогда академией был разработан новый эталон знаний. Путеводная таблица алхимика. Она представляла собой совмещение круга креста и звезды. Крест находился в центре, и являлся основой схемы, символизируя стихийные начала природных процессов. Его линии оканчивались изображениями стихий. Вертикальная линия соединяло земля и воздух, земля внизу, воздух вверху. А горизонтальная, огонь и воду, огонь слева, вода, справа. Крест с символами стихий, находился внутри звезды. Все пять лучей заканчивались изображениями основы природных процессов. Снизу разрушение и созидание, как фундамент и основа движения жизни, на левом конце звезды, разделение, на правом соединение, и наверху изменение. Звезду опоясывал круг, он проходил тонкой линией сквозь изображения основы природных процессов. На эту линию были нанесены, как на нитку бывают нанизаны бусины, изображения известных алхимических элементов, каждый из которых был расположен в той части круга, которая более соответствовала его свойствам и агрегатному состоянию, в соответствии с расположением знаков стихий.
От воспоминаний Ханну отвлёк неопределённый звук, будто что-то упало, она осматривалась и пыталась определить его источник. Звук раздался вновь, теперь уже точно около стены с окошками. Что-то копошилось среди разбросанного инвентаря и обломков мебели. Ханна напряглась и не знала толком, чего ей ожидать. Это продлилось какое-то время, но дальше ничего не происходило. Ждать вскоре надоело, и она двинулась к шевелящейся кучке разбитой посуды. Похоже, кучка услышала её шаги, потому что перестала шевелиться, а девушка тут же остановилась, в паре шагов. На краткий миг воцарилась тишина, а за тем из-под кучки послышался детский приглушённый голос:
–Эй кто там? Джостар это ты? Помоги мне выбраться. Ты нашёл кости? Что произошло?
Ханна не стала ждать продолжения и поддалась порыву своего любопытства. Она опустилась на колени и разгребла осколки руками. Маленькое сереброкожее существо напоминало человека, вот только кроме цвета кожи неприсущего людям, присутствовали две пары больших крыльев, похожих на стрекозьи. А ещё его черты лица и форма тела, были какими-то угловатыми, словно он закован в броню. Несколько ударов сердца они смотрели друг на друга, а за тем маленький, испачканный в пыли человечек заработал руками и ногами, в попытке выбраться, но Ханна не дала ему этого сделать, выбросила руку и извлекла из-под завала небольшое существо несколько дюймов росту. Она держала его за ноги и талию. Мелкий гадёныш не растерялся, изловчился и укусил девушку за большой палец. Было больно, она вскрикнула и выпустила маленького человечка. Тот рванул было вверх, но болезненно пискнул и снова рухнул на пол. Он поднялся и попытался посмотреть, что послужило причиной внезапной боли. Существо то так, то эдак пыталось повернуть голову, а иногда просто крутилось вокруг себя, как собака, в порыве угнаться за своим хвостом.
Представителя крылатого народа бриджисов Ханна узнала без труда, отец рассказывал ей об этих существах. Их серебристая кожа являлась уникальной разновидностью хитина, который выполнял функции брони и отсутствующего скелета. Этот серебряный покров защищал лёгкого бриджиса от повреждений, но крылья являлись уязвимым местом маленького народца. Он перепугался не на шутку. Все знают, что нет для маленьких летунов ничего страшней, чем перспектива потерять крылья. Те приятные и волнующие ощущения, что дарит возможность летать ни один бриджис не сможет позабыть. Он попробовал взмахнуть крыльями, но скривился от боли:
– Мои крылья! Я не могу летать! – В глазах его стоял ужас.
– Эй!
Существо упорно не замечало Ханну, продолжало крутиться вокруг себя и что-то бормотать себе под нос, писклявым голоском. Тогда она, пальцами ухватила бриджиса за густую копну спутанных белых волос и подняла над полом.
– Пусти сука!
Она дала ему щелбан.
–Ты ещё кто такой? Откуда ты тут взялся?
– Отвали!
Щелбан не возымел должного эффекта, тон его голоса был не в меру наглым, а про крылья бриджис похоже забыл, потому что снова взмахнул всеми четырьмя и скривился от боли.
–А-а! Мои крылья… – Он снова заметался, а Ханна развернула человечка, не выпуская волос из своих пальцев и с завидной ловкостью подцепила ногтями деревянную занозу. Хитиновую броню она бы не пробила, но летунчику не повезло, и злополучная деревяшка угодила в сустав между крылом и спиной. Ханна сунула ему под нос занозу и бриджис тут же замолчал, ошалев на мгновение.
– Я сейчас её обратно засуну, откуда достала и летать тебе больше не придётся! Говори кто ты и какого хрена тут делаешь!
Девушка встряхнула его. Существо помедлило пару ударов сердца, сосредоточенно что-то обдумывая, а за тем заговорило:
– Да не знаю я, пьяный был, не помню, наверное, с домом перепутал? – Он начал осматриваться и похоже пытался понять где он, а потом неожиданно замер, обратившись к девушке писклявым голосочком полным растерянности. – Уже утро?
– Пол часа назад рассвело.
– Рассвело? – Он раскрыл глаза на столько широко, что казалось они вот-вот вывалятся из орбит. – Но это значит… это значит, – он выглядел так, как будто на него сейчас снизойдёт какое-то озарение, – это значит… Что они… Бросили меня! Они бросили меня! Джостар, сволочь, кинул меня здесь. Да они весь мой порошок забрали!!!… – Он закрыл рот руками, и в ужасе уставился на девушку детскими напуганными глазками. Ханна в ответ, только усмехнулась.
–Проговорился, малявка! Если ты мне ещё раз скажешь про то, что ты здесь случайно, я тебе крылья оборву и сожрать заставлю. – Прошипела она с интонацией, не оставляющей сомнений, что это факт, а не просто угроза. Но бриджис не отреагировал, вместо этого он начал плакать, сначала не спеша, а за тем в захлёб рыдать, закрыв лицо трёхпалыми руками.
–Эй. – Девушку это похоже смутило. – Прекрати, а? Мне вот… тоже тяжело… но я же не плачу. – Она была удивлена поступком бриджиса не смотря, на то, что слёзы из неё самой лились этой ночью втрое против этого. – Эй, тебя как зовут?
–Лавий меня зовут. – Он, как будто только теперь вспомнил про девушку и перестал рыдать.
– И от куда ты Лавий?
– Я из Мехенвальда. – Паренёк кажется приободрился и Ханне показалось, что как-то часто у того меняется настроение, это сбивало с толку, вот его жаль, а теперь снова хочется убить.
–Слушай Лавий, ты должен мне помочь. Кто такой Джостар? Человек в чёрном?
Лавий услышав её слова, замер и уставился на Ханну, как суслик на змею. Это продолжалось достаточно долго, для того чтобы девушке надоело:
–Эй! Окрик заставил бриджиса вернуться к реальности, он вздрогнул, а его маленькие глазёнки на выкате забегали из стороны в сторону.
–Что с тобой? Ты больной что ли?
–Нет…– Лавий перестал смотреть по сторонам, и сосредоточился на ней. – Я… я просто подумал… если ты видела… У него был мой порошок?
–Ага, целый мешок, – язвительно отреагировала девушка, – куда они направились? Они тебя тут бросили, а ты будешь жертвовать ради них крыльями?
Бриджис призадумался, но не на долго, он поднял глаза на девушку и сказал:
–Нет, крылья мне нужнее, чем эти сволочи. Я расскажу, если Чёрным гасителем угостишь.
– Чего?
– Ну или опиума мне достань.
Когда Ханна поняла, чего хочет Лавий, то даже растерялась от такой наглости и глупости, слова мелкого засранца разозлили и в тоже время развеселили.
– Ты идиот, или меня за дуру держишь? Ты не в том положении, чтобы ставить условия, давай рассказывай, а не то я из тебя слова, калёным железом выжгу.
– Ладно, ладно. Сейчас, погоди… что там Эдриан говорил? М-м-м… – Он аж зажмурился, вспоминая. – Точно, он говорил, что собирается на север…вроде. Я не знаю куда они направились, принц со мной планами не делился. – Бриджис прервал сваю тираду о чём-то задумавшись.
«Принц? Кто они все такие? Ладно это я потом узнаю. Маленький засранец просто подарок судьбы. Всё ведь сходится, они вышли через северо-восточные ворота. Надо у Таджа спросить, он должен что-то знать. Интересно, как у него дела…».
От мыслей её оторвал раздражающий писк:
– Эй! Я рассказал тебе всё что знаю, теперь дай мне какой-нибудь наркоты, мы же договорились. Девушка проигнорировала слова бриджиса, и стала искать что-то среди царившего беспорядка:
– Где-то здесь я видела…
– Эй! Ты слышишь!? Дай наркоты, хренова сука!
Она замерла и осмотрела пол:
–Не помню, чтобы о чём-то подобном с тобой договаривалась, так что заткнись…
– Я не…
– А ещё раз назовёшь меня сукой, я тебе ноги сломаю. – В подтверждение своих слов, она схватила человечка за ногу.
– Не-не-не! Погоди! – Заверещал маленький летунчик.
– Слушай, Лавий, у меня выдался крайне хреновый день, так что постарайся меня не злить!
***
В переулке царил полумрак, но солнце уже палило во всю, просто его тёплые лучи не проникали в это место, высокие дома не давали им и шанса обогреть свои холодные стены, они обступили узкую полоску мощёной дорожки, как будто прятали её от дневного света. Сейчас день только вступал в свои права и ещё не набрался сил, но в полдень неумолимая жара падёт на город, и ни что не укроется от воцарившегося зноя.
Поздним утром, в переулке было прохладно, поэтому двое мужчин идущие друг за другом по узкому проходу мощёному камнем, чувствовали себя вполне вольготно. Тот, что шел впереди был огромен, не меньше шести футов росту, его плечи почти касались стен, нависших над ним домов. Бугры мышц спрятаны под доспехом из кожаных пластин, наручами и наплечниками из толстой кожи. Вместо шлема на голову намотан красный тюрбан. Парень, что шёл следом, видел, как здоровяк оглаживает свою пышную, густую каштановую бороду. Это всегда означало, что её обладатель находится в глубокой задумчивости. Тадж был так же одет и вооружён. На поясе крепились металлические диски, заточенные с внешней стороны.
Метателые чакры охотники стали использовать не так давно. Оружие прекрасно показало себя в джунглях. Брали и иное вооружение. Луки, если боялись испортить шкуру или небольшие арбалеты, со снотворным в специальном болте, если диковинную зверушку нужно доставить живой. Но во многих других случаях чакры приносили немалую пользу. Оружие хорошее в ближнем и дальнем бою, особенно против Веросса. Быть Шикари весьма опасное занятье, и не редко охота превращается в борьбу за выживание, когда, порой, углубишься в джунгли.
Охотники позаимствовали технику у Сикхов, военного рода Кшатриев. Воины Сикхов раскручивали металлический диск на пальце и могли метнуть на расстояние, в сотню ярдов, ранив и даже убив не защищённого доспехом человека. Тадж не плохо освоил это оружие, но по сравнению с идущим впереди человеком, чувствовал себя полным профаном.
Юноша был на голову ниже великана, исключительно здорового для синдарийского племени. Тадж всегда поражался этому человеку, Махатма полностью оправдывал данное ему с рождения имя, что означало большая душа. Друг и заместитель отца, всегда занимал свой пост, сколько юноша себя помнил. Он старался равняться на этого добродушного и одновременно сурового, но справедливого человека.
Разговор с отцом прошёл совсем не так, как планировал Тадж по дороге к пристанищу охотников и ему пришлось согласится с мыслью, что, если бы не вмешался Махатма, он не добился бы ничего кроме новых побоев и нравоучений о приумножении чести семьи. Первое, что сделал Виджай, отец Таджа, когда услышал его историю, хорошенько разукрасил сыну глаз и теперь юноша прикладывал к месту удара металлическую ложку, предложенную заботливым заместителем. Отец был не приклонен, Тадж клялся, что не женится на Манджуле, угрожал, что сбежит, но ни один из его доводов, так и не возымел должного эффекта. Хорошо ещё, что слухи о произошедшем в городе не успели докатиться до Виджая, иначе не было смысла даже надеяться. Он хотел уехать до того, как эти слухи облетят весь город. Юноша и не надеялся на лёгкую победу в этой словесной баталии, но даже не представлял с чем столкнётся, хотя должен был знать, что непреклонность главного охотника в городе станет таким непреодолимым препятствием.
– Во что эта Затраканская сука тебя втянула!? Ты совсем обезумел?! У тебя через три дня свадьба! Пусть городская стража разбирается, это не твоё дело! – Кричал отец. Эхо от его хрипловатого баса разносилось по всему большому залу в здании гильдии, где часто собирались её члены для обсуждения важных вопросов. Правда, эти обсуждения больше походили на увеселительную попойку, но это никогда никого не смущало.
– Городская стража не намерена ловить воров и убийц по всей округе, они отказали в помощи.
– И ты сразу решил поиграть в героя! – Грузный мужчина, пару лет назад разменявший шестой десяток, распылялся во всю и брызгал слюной, а роскошные усы, подстриженные по последней синдарийской моде, шевелились в такт его крикам. – О чём ты вообще думаешь?! Мало того, что ты снова встречаешься с этой дикаркой, так ещё имеешь наглости заваливаться сюда и просить у меня людей?!
– До свадьбы я волен встречаться с кем захочу! Пусть я женюсь на Манджуле, но это не значит, что я люблю её. Неужели ты никогда никого не любил?!
– Думаешь, я не любил? Пусть брак с твоей матерью строился из расчёта, но это не помешало мне достичь всего этого. – Виджай величественно обвёл рукой огромный зал.
Высот он достиг небывалых, с этим мог бы согласится любой Синдариец. Когда касты на законодательном уровне отменили, гильдии охотников и собирателей были в числе тех, кто не хотел принимать в свои ряды слуг, землепашцев и им подобных. Но им пришлось идти на уступки перед волей царя. Шикари, как и кшатрии на определённых условиях, неохотно, но всё же принимали представителей низших варн. Виджай поступил мудрее своих конкурентов. Он начал принимать в гильдию иностранцев. К тому времени, как царь Серадж упразднил кастовую систему, Маджит уже являлся крупным торговым городом и помимо торговцев и ремесленников сюда съезжалось большое количество солдат удачи: охранники караванов, телохранители купцов, охотники из-за пределов страны в поисках диковинной добычи и многие другие, кто зарабатывает на хлеб не без риска для жизни. Иностранцы не входили не в одну из каст Синдарии и их наём не бил так по репутации гильдии, как прислуга, угольщики, водоносы и прочий сброд по мнению Виджая и многих других Шикари. Был в этом и свой недостаток. Почти никто из новоприбывших иноземцев не разбирался в тонкостях данной профессии. Им не доставало знаний об опасностях, что таили в себе Ядовитые Джунгли, но Виджай решил и этот вопрос. Точнее не он сам, а цифры, выведенные на бумаги. Он ввел обучение, которое вполне себе окупалось. Правда оно, по большей части проходило на месте, и больше походило на какой-то безумный инструктаж.
Пусть сын и не достиг таких высот, но в упорстве он не уступал родителю.
– Да, власти и денег у тебя хоть отбавляй, но ты похоже забыл, что такое быть настоящим воином. Ты называешь её дикаркой, но у неё большая душа, а что случилось с твоей?
Похоже палку он всё-таки перегнул, юношеский пыл взбрыкнул, ударив гормонами в голову и обидным словом своему собеседнику, а потом махнул ручкой, оставив Таджа в одиночестве, наедине со своими проблемами. Но он всё-таки сказал именно то, что думал, так что кого теперь винить? Виджай, не смотря на смуглую кожу, смог покраснеть, гримаса ненависти исказила усатое лицо, он уже собирался для равновесия вселенной и выпуска пара, дать сыну во второй глаз. И в этот момент рука Махатмы легла на плечо друга, а мягкий бас спокойно прошелестел:
– Не горячись друг. Посмотри, ты воспитал настоящего мужчину, воина, а теперь пытаешься спрятать его под юбку?
Позже Тадж спросил у него: «Почему ты хотел помочь мне?», а Махатма ответил: «Я хочу помочь не тебе, а ей. Она хорошая девушка, а Маркос был хорошим человеком, у неё никого не осталось, мы были друзьями и моя обязанность, как и твоя, помочь Ханне». Сам он женат никогда не был, но возрастом был не сильно младше Виджая. Тадж так и не понял, что больше повлияло на отца в тот день: Махатма, кальян с гашишем или большой кувшин вина, что пустой лежал рядом со столом.
Удача повернулось лицом к юноше этим утром, и теперь Махатма вёл его какими-то переулками неизвестно куда.
– Спасибо, Махатма, я у тебя в неоплатном долгу.
– Ты уже говорил, – пробасил великан. Он продолжал упорно протискиваться вперёд по узкому переулку.
– Нет, правда, без тебя я бы впросак попал. Как он не понимает, я же….
– Слушай парень! – Махатма грубо оборвал его, повысив голос. – Ты знаешь, что такое впросак? – Он спросил уже спокойнее, но ему всё равно пришлось говорить громко, что бы Тадж за его спиной смог расслышать каждое слово.
– Э-э-э, ну, думаю, что это какая-то не приятная ситуация…
Услышав, великан добродушно рассмеялся в ответ и произнёс:
– Да уж, это точно, ситуация будет не приятная, я бы назвал это конфуз.
Он снова, по-доброму усмехнулся, а потом произнёс голосом наполненным серьёзными интонациями:
– Раз точно не знаешь, то и говорить не стоит, так можно и впросак, как говориться попасть. В общем, кроме шуток, постарайся не делать того, о чём я потом пожалею, ты меня понял?
Его лица Тадж не видел, только спину, но точно знал, что взгляд его суровый и сосредоточенный.
– Долго нам ещё?
– Нет, – бросил Махатма через плечо.
Недовольство заместителя можно было понять, после ночи проведённой за вином, разговорами и шахматами, ему меньше всего хотелось ещё день трястись в седле, но тут уж Виджай оказался не приклонен. «Раз такой умный, поедешь с ним, проследишь, чтобы к свадьбе он был здесь!» сказал он тогда.
Гнев его не смягчился, но как сказал потом Махатма: «Что-то он хочет из этого извлечь, раз так быстро согласился. Твой отец своего не упустит».
Его опыт оказался неоценим, великан сразу же взял ситуацию в свои руки. Первым делом он надавал Таджу по шапке, за то, что тот, вместо того что бы действовать самостоятельно, пошёл к отцу. Позже Тадж сам надавал себе по шапке за несообразительность. Потом Махатма расспросил все подробности произошедшего и настоятельно рекомендовал рассказать всё, что не сказал родителю. После рассказа под нецензурные комментарии они занялись подбором людей. И вот тут-то что-то пошло не по плану юноши. Он хотел набрать команду из бывалых охотников и верных товарищей, но выяснилось, что, собрав такую команду, пришлось бы нанимать телегу, грузить туда избранный отряд и надеяться, что к моменту встречи с убийцами они смогут протрезветь, ведь так получилось, что в день фестиваля огней, почти все охотники гильдии, либо пьяные совсем, либо укуренные, такие, что подойти страшно, остальные же находились в рейдах по джунглям. Сам заместитель протрезвел в тот момент, когда понял, какой насыщенный день ему предстоит, но с остальными, как он сказал, такой фокус вряд ли сработает. Двоих их и Ханны не хватит, чтобы совершить задуманное, но у Махатмы, к счастью, оказался припрятан туз в рукаве и вот они уже минут двадцать шли куда-то на юго-запад.