Колдовской мир

Разбойник с глазами Кориса перевел взгляд с Саймона на соседа и ухмыльнулся, обнажив гнилые желтые зубы.

– Славная компания!

– Одевайтесь! – раздался откуда-то голос колдуньи. – Теперь вы – негодяи, вылезшие из подвалов Карса, чтобы убивать и грабить. Именно такие красавчики выползают на улицы, когда трижды звучит рог!

Все снова облачились в свою одежду, хотя она не очень подходила для таких подонков, какими они выглядели сейчас. Корис поднял с пола какую-то ржавую железную палку с крючьями, на которую Саймон даже внимания не обратил.

В комнате не было зеркала, и Саймон не знал, как выглядит он сам, но догадывался, что его внешность не менее отвратительна, чем у остальных. Он предполагал, что измениться должны были и колдунья, и Брайант, но то, что через минуту открылось его взору, превзошло все ожидания. Колдунья превратилась в горбатую седовласую старуху с лицом, искаженным гримасой лютой злобы. А вместо молодого человека рядом с ней стояла девушка в расшитом золотом алом платье.

Да, невзрачный Брайант превратился в пышнотелую красотку, которая даже не позаботилась о том, чтобы завязать шнурки на корсаже. Старуха ткнула пальцем в Саймона:

– Это твоя добыча, молодчик! Взвали красотку на плечо, а когда устанешь, вот эти разбойнички пособят тебе. И смотри не выходи из образа!

Она толкнула мнимую девушку в спину с такой силой, что та, споткнувшись, упала в объятия Саймона. Он легко подхватил ее и вскинул на плечо. Колдунья еще раз осмотрела всю братию взглядом опытного режиссера и напоследок, для полноты картины, сдернула платье с одного плеча девушки.

Саймон же только подивился колдовскому искусству. Он был уверен, что все они изменятся лишь для зрительного восприятия, но его не покидало ощущение, что он держит в объятиях самую настоящую женщину! Ему все время приходилось напоминать себе, что в действительности у него на плече Брайант.

По улицам Карса разгуливала не одна подобная им разбойничья шайка. Но каково же было видеть мнимым разбойникам сцены грабежа и насилия и не иметь возможности помочь несчастным. Это мучило их всю дорогу до пристани. Там у ворот стояла охрана. Когда Саймон со своей вопящей жертвой на плече подошел к воротам, сопровождаемый бандой оборванцев, колдунья с мешком за спиной забежала вперед, неожиданно споткнулась и упала, рассыпав награбленное добро. Содержимое мешка сверкало и переливалось в дорожной пыли.

Стражники бросились собирать драгоценности, а их офицер грубо оттолкнул старуху в сторону. Однако один из них, похоже, решил не изменять своему воинскому долгу, а может, его больше привлекала добыча Саймона. Как бы то ни было, он преградил дорогу копьем и нагло ухмыльнулся:

– Эй, оборванец! Оставь-ка здесь свой скоропортящийся груз! Тебе больно жирно будет, а тут есть кому за ней присмотреть.

Едва он договорил, Корис зацепил его своей ржавой палкой за ногу, стражник рухнул, и вся компания бросилась через ворота к причалу. За ними по пятам гнались разъяренные охранники.

– В воду! – крикнул Брайант и, вырвавшись из рук Саймона, бросился в реку.

Капитан прыгнул следом за ним и вынырнул рядом с алым платьем, вздувшимся на воде. Вортгин, прихрамывая, тоже бежал к берегу. Саймон оглянулся, ища глазами колдунью.

За ними больше никто не бежал, а на дороге завязалась какая-то потасовка. Вытащив самострел, Саймон ринулся туда со всех ног. Трижды он останавливался, чтобы выстрелить, и трижды игла достигала цели. А потом он увидел распластанную на земле старуху и приставленный к ее горлу меч.

Саймон успел сделать еще два выстрела, после чего пустил в ход кулаки и, вероятно, переломал немало костей, в общем охранники, оставшиеся на ногах, попросту разбежались. Саймон взвалил на плечо бесчувственное тело колдуньи и двинулся к ближайшей барже. С большим трудом ему удалось подняться на палубу.

Неожиданно женщина очнулась и начала вырываться, решив, по-видимому, что оказалась в руках насильника. От неожиданности Саймон потерял равновесие, и они вместе полетели в воду. Наглотавшись воды, он вынырнул, оглянулся – женщина была рядом.

– Эй!

Их окликнули с плывущей по течению баржи и бросили веревку. Саймон и колдунья взобрались на судно и увидели Кориса, машущего им рукой.

У противоположного борта баржи покачивалась на воде небольшая шлюпка, в которой сидели Вортгин и склонившийся над водой Брайант – его тошнило. В мокром платье, облепившем тело, он поистине выглядел как жертва насилия. Когда все спустились в шлюпку, Корис оттолкнулся от баржи своей крючковатой палкой.

– Я думал, ты потерял ее у ворот, – заметил Саймон.

– Скорей меня убьют, чем я ее потеряю! – обиженно воскликнул капитан. – Да что об этом, главное – нам удалось оторваться от охранников, и у нас появилась небольшая передышка. Надеюсь, нам удастся добраться незамеченными до другого берега, ведь они, наверное, решили, что мы укрылись на барже. Подождем, пока она отойдет подальше от гавани, и отчалим.

С его предложением все согласились, однако еще довольно долго беглецы оставались под прикрытием баржи. Брайант наконец пришел в себя и все норовил отвернуться, словно стесняясь своей новой внешности. Колдунья сидела на носу шлюпки и внимательно осматривала противоположный берег.

На их счастье, вскоре начало темнеть. Под покровом ночи беглецы рассчитывали уйти как можно дальше от Карса. Вортгин хорошо знал здешние места и мог провести их полями, минуя селения, близ которых можно было нарваться на заставу.

– Нынешним приказом Ивиан самого себя обрекает на гибель, – сказал Вортгин. – Старая знать недолюбливает герцога, а с нами они связаны кровными узами. Может, они и не встанут на нашу сторону, но, во всяком случае, людям герцога помогать не будут. Уж скорее закроют глаза и уши, сделав вид, что ничего не знают.

– Да, Карстен отныне для нас закрыт, – согласилась колдунья. – Думаю, нужно уходить к границе, пока не поздно. Так-то… Тьма наступает!

Встретив ее взгляд, Саймон понял, что колдунья говорит не о ночной тьме, которая быстро сгущалась над их головами.

6

Поддельный сокол

Саймон, Корис и Вортгин, прикрывшись ворохом сена, лежали в поле за стогом и наблюдали, что делается в деревушке у перекрестка дорог. Там мелькали сине-зеленые плащи наемников герцога. Четверо хорошо вооруженных всадников явно были снаряжены для дальнего похода. Соблюдая церемониал, предводитель этого небольшого отряда подъехал к Столбу Объявлений и приложил к губам рог. Его латы сверкали серебром в лучах утреннего солнца.

– Раз… два… три… – вслух считал Корис.

Звуки рога разносились по всей округе, но что говорили наемники селянам, отсюда разобрать было невозможно.

Корис повернул голову к Вортгину:

– Герцог поспешает. Тебе нужно отправляться к своим, чтобы успеть их предупредить.

Вортгин с силой воткнул в землю кинжал, словно перед ним была грудь наемника в сине-зеленом плаще:

– Пешком я все равно не успею.

– Верно. Но у них есть как раз то, что нам требуется. – Корис ткнул пальцем в сторону верховых.

– За мостом дорога проходит через лес, – заметил Саймон.

На лице капитана, и без того ужасном, появилась злобная гримаса.

– Скоро они закончат разговоры. И нам пора.

Покинув засаду, они перешли вброд реку и двинулись по запущенной лесной дороге, которая уходила на север. Здешняя старая знать недолюбливала герцога, не любили его и простые люди, поэтому, кроме главных трактов, все остальные дороги постепенно приходили в негодность.

Дорога шла между холмами, поросшими травой и кустарником, – места небезопасные для любого путника, а тем более если на нем плащ наемника. Саймон укрылся в кустах, Корис занял позицию поближе к реке, чтобы отрезать противнику путь к отступлению, а Вортгин засел по другую сторону дороги напротив Саймона. Теперь оставалось только ждать.

Предводитель наемников оказался толковым командиром. Один его человек ехал впереди и внимательно осматривал придорожные кусты, но он миновал спрятавшихся, не обнаружив их. Следом проехали двое – сам предводитель и его адъютант. Четвертый всадник замыкал отряд.

Когда он поравнялся с Саймоном, тот выстрелил, но не в него, а в адъютанта.

Выстрел оказался точным. Демонстрируя отличное владение конем, предводитель мгновенно развернулся и увидел, как замыкающий всадник тоже упал с лошади, кашляя кровью.

По плечу Саймона чиркнула игла – разорвав одежду, она оцарапала кожу, и он понял, что противник ему попался достойный. Ехавший впереди щитоносец ринулся было на помощь командиру, но тут Вортгин поднялся из-за куста и бросил в него кинжал. Оружие сверкнуло на солнце и вонзилось воину в горло – тот рухнул на землю, даже не вскрикнув.

В следующее мгновение над самой головой Саймона пронеслись копыта лошади, которая, вдруг потеряв равновесие, упала на спину и подмяла под себя хозяина. Тут из засады выскочил Корис и обрушил на голову тщетно пытающегося освободиться офицера свою железную палку.

Они быстро раздели наемников и поймали коней. Упавшая лошадь, к их радости, поднялась и как будто ничего себе не повредила, но перепугалась и беспокойно ржала. Оттащив тела наемников в кусты, они привязали снаряжение воинов к седлам, после чего направились к заброшенной овчарне, где оставили колдунью и Брайанта.

Когда они подходили к овчарне, двое оставшихся о чем-то жарко спорили: раздраженные возгласы Брайанта прерывал суровый голос колдуньи.

Но едва в проеме ветхой изгороди показался Саймон, они замолчали и не проронили ни слова, пока мужчины заводили коней с поклажей. Вдруг Брайант вскрикнул и бросился к узлу с кольчугой и кожаной курткой.

– Я хочу свою внешность обратно! И немедленно! – крикнул он запальчиво.

Впрочем, Саймон вполне разделял чувства молодого человека: в его-то возрасте играть ненавистную роль девицы – да это хуже рабства! Даже им, людям, давно уже подчинившим свою жизнь приказу, и то не хотелось больше оставаться в столь отвратительном обличье, хотя, возможно, только оно и спасло им жизнь.

– И то верно, – поддержал юношу Саймон. – Можем ли мы стать прежними по своей… точнее, по твоей воле, госпожа? Или требуется выждать какой-то срок?

Колдунья хмуро посмотрела на них из-под спутанных косм:

– Зачем тратить на это время? Нас еще могут настигнуть люди герцога. Вижу, вы уже встретились с ними.

Она взяла в руку сине-зеленый плащ, словно намереваясь примерить его к своей согбенной фигуре.

Брайант угрюмо смотрел на колдунью, прижимая к груди узел с кольчугой и курткой, его губы были плотно сжаты.

– Я уйду отсюда сам собой! Или вообще никуда не пойду! – воскликнул он, и Саймон ни на минуту не усомнился, что так оно и будет.

Колдунья сдалась. Достав из-за пазухи небольшой мешочек, она бросила его юноше:

– Ступай к ручью, омойся. Но порошка больше щепотки не трать, а то другим не хватит.

Брайант поймал мешочек и, прижимая к груди узел с одеждой, стремглав выскочил из овчарни, как будто боялся, что его остановят.

– А с нами как? – твердо спросил Саймон, готовый двинуться вслед за Брайантом.

Корис привязывал лошадей к покосившейся изгороди. Его бандитская физиономия была отвратительна, но он умудрялся по-прежнему заразительно смеяться.

– Пусть птенчик спокойно избавится от своих нарядов, Саймон. В конце концов, он же столько терпел. Это платье, наверное, совсем вывело его из себя.

– Платье? – с удивлением спросил Вортгин. – Но…

– Саймон не принадлежит Древней расе, – перебила его колдунья, проведя растопыренными пальцами по своим космам. – Он еще плохо представляет себе, что такое перевоплощение. Ты прав, Корис. – Колдунья как-то странно посмотрела на капитана. – Нужно дать Брайанту спокойно прийти в себя.

Сине-зеленый плащ незадачливого наемника мешком висел на юном воине, который много бодрее возвращался от ручья. Он швырнул алый комок ненавистного платья в угол овчарни и яростно принялся забрасывать его землей. Саймон, Корис и Вортгин направились к ручью.

Прежде чем окунуться самому, Корис тщательно обмыл и протер свою ржавую палку с крючьями. Выходя из воды, он уже держал в руках топор Вольта. Они разобрали одежду. Корис вновь надел свою кольчугу, которую захватил из Карса: никакая другая не подошла бы ему. В целях маскировки поверх кольчуги он накинул плащ наемника, так же поступили и остальные.

Вернувшись в овчарню, Саймон отдал мешочек колдунье. Та некоторое время подержала его, о чем-то раздумывая, а затем снова убрала себе за пазуху.

– Вы – славные воины герцога, а я – ваша пленница. В шлемах и капюшонах вы почти не похожи на людей Древней расы, во всяком случае, это не так бросается в глаза. Ну, разве что немножко у Вортгина. Но если меня увидят в истинном обличье, то все пропало. Поэтому, пожалуй, со сменой внешности я повременю.

Так они и покинули заброшенную овчарню – четверо воинов в сине-зеленых плащах наемников герцога и старуха, примостившаяся позади Брайанта. Лошади отдохнули, но всадники не торопились. Нужно было пересечь всю страну, и они двигались, избегая больших дорог и селений. Наконец они достигли места, откуда Вортгину надлежало отправиться на восток.

– А мы вдоль торговых трактов поедем на север, – сказала колдунья из-за спины Брайанта. – Если успеем предупредить сокольников, они беспрепятственно пропустят беженцев через горы. Скажи своим людям, чтобы не брали с собой много скарба – только оружие и провизию, сколько выдержит лошадь. И да будет с тобой Сила, Вортгин! Те, кого ты приведешь в Эсткарп, станут кровью в его жилах!

Корис снял с плеча рог наемника и протянул его Вортгину:

– Он послужит тебе пропуском, если встретишься ненароком с людьми герцога. Удачи тебе, брат! Попадешь на север – приходи в гвардию. Для тебя там всегда найдутся подходящие доспехи!

Вортгин махнул рукой на прощание, пришпорил лошадь и галопом поскакал на восток.

– Что дальше? – спросила колдунья Кориса.

– К сокольникам!

Она фыркнула:

– Ты забыл, капитан, хоть я стара и немощна с виду и кажется, что все соки из меня уже высосаны, я все же остаюсь женщиной – и, значит, ворота крепости сокольников для меня закрыты. Переведи меня с Брайантом через границу, а потом отправляйся к своим женоненавистникам и сделай все, чтобы они были с нами! Граница, ощетинившаяся мечами, заставит Ивиана трижды подумать, прежде чем напасть на нас. Даже если сокольники только переведут наших родичей из Карстена через горы, мы и то будем у них в неоплатном долгу. Но прежде сбросьте вот это! – Она дернула рукой сине-зеленый плащ Брайанта. – Иначе в горах вас пригвоздят к какому-нибудь дереву, прежде чем разберутся, кто вы есть на самом деле.

На этот раз, когда над ними закружился сокол, Саймон не удивился тому, что Корис назвал птице настоящие имена членов отряда и объявил, зачем они направляются в горы. Капитан ехал впереди, Саймон – сзади, а в середине ехали Брайант с колдуньей. Они расстались с Вортгином в полдень, а теперь солнце уже клонилось к закату. Весь день они почти ничего не ели, если не считать скудных запасов из седельных сумок наемников.

Корис натянул поводья и подождал остальных. Он не сводил глаз с приближающихся гор, и Саймону показалось, что капитан потерял свою обычную уверенность.

– Что-то мне это не нравится, – проговорил Корис. – Мое сообщение давным-давно должно было попасть по назначению, и пора бы уже появиться дозорному отряду. Почему их нет? Когда мы были в Соколином Гнезде, сокольники прямо выступали за союз с Эсткарпом.

Саймон с тревогой смотрел на горные склоны:

– Без проводника я бы не отважился в темноте ехать дальше. К тому же, если ты считаешь, капитан, что сокольники ведут себя странно, тем более лучше не углубляться в их владения. Давайте станем лагерем в первом же подходящем месте.

Саймона прервал Брайант, который, запрокинув голову, внимательно следил за парящей над ними птицей:

– Странный какой полет… – Юноша, бросив поводья, изобразил руками движение крыльев. – Сокол обычно машет крыльями вот так… Я часто наблюдал за ними. А эта птица, смотрите, – хлоп, хлоп, хлоп!

Теперь уже все наблюдали за кружащей над ними птицей. Саймон не заметил в этом пернатом часовом ничего особенного. Точно такой же сокол, какого встретили они, выйдя из склепа Вольта. Впрочем, он ничего не смыслил в орнитологии.

– Ты можешь высвистеть его вниз? – спросил он Кориса.

Капитан вложил пальцы в рот и громко свистнул.

В тот же момент Саймон вскинул самострел. Корис с криком ударил его по руке, но тот уже успел выстрелить. Игла попала точно в белое пятно на груди сокола, однако птица как ни в чем не бывало продолжала кружить над их головами.

– Я же говорил, что это не птица! – воскликнул Брайант. – Колдовство!

Ожидая объяснений, все повернулись к колдунье, но она не сводила глаз с сокола, который с торчащей в груди стрелой делал над ними очередной круг.

– Это не наша Сила, – вырвалось у нее невольно. – Не знаю, что это, но оно не живое!

– Кольдер! – воскликнул Корис и сплюнул.

Колдунья медленно покачала головой:

– Если это и кольдер, то не одержимый, как это было сделано с людьми Горма. Не знаю, ничего не могу понять…

– Нужно его поймать, – предложил Саймон. – Смотрите, он снижается. Может, стрела тянет его вниз? Дай-ка мне твой плащ, – обратился он к колдунье и спешился.

Она протянула ему свой драный плащ, и, перекинув его через руку, Саймон начал взбираться на скалу, мимо которой шла тропа. Он рассчитывал на то, что птица никуда не улетит за это время, и не ошибся. К тому же с каждым кругом сокол спускался все ниже и ниже.

Саймон ждал удобного момента, расправив плащ, и, держа его за угол, наконец бросил его в сокола, и птица забилась в этой импровизированной сети. Саймон потянул плащ на себя, но сокол рванулся в сторону, вырвался и, как слепой, ударился головой о скалу.

Саймон бросился на него, ощутив под руками настоящие перья, но под ними… Он даже присвистнул от удивления. Под покровом сломанных перьев и прорванной кожи виднелась путаница мелких металлических деталей, колесиков, проводков и небольшое устройство, напоминающее мотор. Подняв сокола за крыло, Саймон спустился со скалы к товарищам.

– Ты уверен, что у сокольников только настоящие соколы? – спросил он Кориса.

– Соколы для них священны, – сказал Корис и побледнел, увидев внутренности птицы. – Нет, это не их выдумка. Ученые соколы – их сила, зачем им подделки?

– Но кому-то же понадобилось поднять в небо механического сокола! – воскликнул Саймон.

Колдунья склонилась над птицей и тоже дотронулась до нее. Когда она подняла глаза на Саймона, в них были вопрос и тревога.

– Другой мир… – прошептала она. – Это не наше колдовство. Такое не может быть порождено ни нашим временем, ни нашим миром. Чужое, Саймон, чужое…

Ее прервал возглас Брайанта, который, подняв руку, снова смотрел вверх. Еще одна черно-белая птица снижалась над ними плавными кругами. Саймон опять потянулся за самострелом, но юноша резко ударил его по руке:

– Этот – настоящий!

Корис свистнул, и птица, повинуясь приказу, как и положено ученому соколу, села на ту самую скалу, рядом с тропой.

– Я Корис из Эсткарпа! – крикнул капитан. – Пусть тот, кто послал тебя, крылатый брат, поторопится. Уже вершится большое зло, а впереди, возможно, еще большее. – Он взмахнул рукой, сокол поднялся в небо и улетел в горы.

Саймон убрал механическую птицу в свою седельную сумку. Еще в Соколином Гнезде он заинтересовался средствами связи сокольников и устройствами, которые они крепили к лапам соколов. Создание столь миниатюрных и точных приборов требовало соответствующих знаний, но откуда они у жителей средневековой крепости? Такое же недоумение вызывали у него искусственное освещение и система отопления Эсткарпа и Сулькара, а уж об энергетической установке, которую взорвал Магнис Осберик, и говорить нечего. Может быть, все это – остатки достижений древней цивилизации? Или все-таки пришло из другого мира?.. Ничего не видящими глазами Саймон смотрел вперед, силясь разрешить загадки этого мира.

Корис говорил ему о сверхчеловеческой расе Вольта, предшествовавшей нынешнему человечеству. Может, это и есть следы знаний вымершей расы? А может, сокольники и сулькарцы получили необходимые им знания где-нибудь за морем? Саймон хотел получше рассмотреть поддельного сокола, чтобы определить хотя бы, какой тип разума мог его создать.

Сокольники появились неожиданно, просто как из-под земли выросли перед ними. Они ожидали приближения отряда, не преграждая дороги, но и не приглашая следовать за ними.

– Фальтьяр с Южных ворот! – Корис узнал их предводителя и снял с головы шлем, чтобы в лучах заходящего солнца можно было увидеть его лицо. – Я Корис из Эсткарпа, со мной гвардеец Саймон…

– И женщина! – холодно сказал сокольник, а его сокол заклекотал и взмахнул крыльями.

– Эта леди из Эсткарпа! Я должен провести ее через горы, – сказал капитан столь же холодно и жестко. – Мы не просим у вас убежища, но у нас есть важные известия для Владыки Крыльев.

– Путь через горы открыт для тебя, гвардеец. А известия ты можешь передать через меня: еще до восхода луны я доложу их Владыке Крыльев, Но ты сказал соколу, что здесь творится большое зло, а впереди еще большее. Я должен знать, в чем дело. Неужели Карстен двинул сюда свои войска?

– Герцог приказал трижды протрубить в рог перед людьми Древней расы, и они, спасая жизни, обратились в бегство. А кроме того… Саймон, покажи им.

Саймон замешкался, ему не хотелось отдавать механическую птицу, пока он сам не успел в ней как следует разобраться. Горец осмотрел останки сокола, провел пальцем по крылу, тронул стеклянный глаз, отогнул прорванную кожу и увидел под ней металлические детали.

– Он летал? – недоверчиво спросил сокольник.

– Летал, как твой, и следил за нами точно так же.

Фальтьяр ласково погладил по голове свою птицу, словно желал убедиться, что она настоящая.

– Здесь и впрямь творится большое зло. Ты сам должен говорить с Владыкой Крыльев! – Было видно, как горец разрывается между желанием соблюсти древние обычаи своего народа и необходимостью немедленных действий. – Если бы не женщина… госпожа… – неохотно поправился он. – Ей нельзя входить в Соколиное Гнездо!

Тут вмешалась колдунья:

– Мы с Брайантом останемся здесь, капитан, вы же с Саймоном поезжайте к Владыке Крыльев. А ты, сокольник, запомни мои слова: близок день, когда придется отказаться от многих древних обычаев – и нам в Эсткарпе, и вам в горах. Лучше жить и сражаться, чем умереть связанным цепями предрассудков. Над миром нависла небывалая угроза, и мы должны быть вместе!

Сокольник опустил глаза и молча неуклюже отсалютовал, всем своим видом давая понять, что идет на большие уступки. Затем его сокол с клекотом взвился в небо, а хозяин обратился к Корису:

– Будь спокоен, мы обеспечим госпоже полную безопасность. Едем!