Новая ложь взамен старой

7 Новая роль разведки

В ОБЩИХ ЧЕРТАХ, в дополнение к их традиционным функциям по сбору разведданных и обеспечению безопасности, новые задачи разведслужб блока заключались в том, чтобы, во-первых, способствовать созданию благоприятных условий для реализации долгосрочной политики путем распространения стратегической дезинформации о разобщенностях в блоке и в международном коммунистическом движении, в соответствии с моделью слабости и эволюции; во-вторых, непосредственно способствовать реализации политики и ее стратегий путем использования коммунистических блоковых и западных агентов влияния; и в-третьих, способствовать изменению военного баланса сил в пользу коммунистов через содействие ускорению блокового военного и экономического развития путем накопления научно-технических разведданных на Западе и путем подрыва западных военных программ.

Если брать в первую очередь последнюю из этих задач, то советские чиновники считали в 1959 году, что коммунистический блок отстает от Соединенных Штатов на десять-пятнадцать лет, например, в области военной электроники. Используя блоковый разведывательный потенциал, можно было надеяться сократить это отставание за пять лет.¹⁸ И наоборот, используя дезинформационный потенциал блоковых служб безопасности и разведки, надеялись, как говорил Шелепин, запутать и дезориентировать западные военные программы и направить их в бесполезные, расточительные и экстравагантные сферы расходов. С этой целью отдел «Д» вместе с ЦК участвовал в подготовке советских ученых к работе на различных международных конференциях, где они имели контакты с иностранными учеными.

Некоторые другие операции отдела «Д» были известны автору в общих чертах на их ранних стадиях.

Планировалась операция по оказанию влияния на французское правительство, чтобы оно вышло из НАТО. Советские эксперты уже в 1959-60 годах были убеждены, что для этого можно использовать «противоречия» между США и Францией.¹⁹

Готовился долгосрочный план по дискредитации антикоммунистических американских лидеров трудящихся и оказанию влияния на них с целью изменить их отношение насчет контактов с коммунистическими профсоюзами.

Также существовал план под названием «Действия против американских учреждений», в особенности ЦРУ и ФБР, подробности которого автору не известны.

Одна операция, проведенная вскоре после создания отдела «Д», была направлена на то, чтобы помочь изолировать ФРГ от НАТО и западного сообщества. Эксперты по еврейским делам в отделе «Д» подготовили для своих агентов многочисленные письма для отправок родственникам в Израиле и других странах, рассчитанные на то, чтобы вызвать враждебное отношение к ФРГ и создать неверное впечатление о политических событиях в Советском Союзе.

Из имевших наибольшее долгосрочное значение – приказ Шелепина, отданный Агаянцу в конце 1959 года, о сотрудничестве с Отделом активных мероприятий ЦК и с албанскими и югославскими представителями по дезинформационной операции, связанной с новой долгосрочной политикой и касающейся советско-югославско-албанских отношений.

Ряд других отражений принятия новой политики и возрождения дезинформации попали в поле зрения автора в ходе его работы в советской разведке.

В начале 1959 года секретное партийное письмо предостерегало членов партии от разглашения государственных и партийных секретов.

Подлинные, потенциальные западные источники информации о новой политике были подавлены. Например, КГБ арестовал ценного американского агента в Советском Союзе, подполковника ГРУ Попова.

Другие потенциальные возможности для Запада получить информацию о политике были закрыты: например, была издана специальная инструкция для сотрудников КГБ чтобы усилить вербовку, компрометацию и дискредитацию западных ученых и экспертов по коммунистическим вопросам, посещающих коммунистические страны.

Сотрудникам КГБ было дано указание сообщать в дезинформационный отдел о подробностях всех имеющихся у них источников и каналов разведки, чтобы при необходимости они могли быть использованы в целях дезинформации.

Были спланированы и созданы новые каналы для подачи дезинформации на Запад. В этом контексте заслуживают упоминания три момента. Отдел «Д» проявил большой интерес к использованию двух специальных французских источников, принадлежащих советской контрразведке: они попросили перевести контролирующего сотрудника Окулова в отдел «Д». Существуют серьезные, неразрешенные свидетельства того, что полковник Пеньковский был подсажен КГБ на западную разведку. В американской прессе появилась информация о том, что важный источник ФБР по советским делам, известный как «Fedora», находился под советским контролем во время сотрудничества с ФБР в 1960-х годах.²⁰

Отдел Второго главного управления КГБ, возглавляемый полковником Норманом Бородиным и отвечавший за вербовку и работу с агентами среди иностранных корреспондентов в Советском Союзе, был расформирован во избежание создания централизованного набора агентов, занимающих подозрительно схожую линию. Агенты были переданы в соответствующие географические отделы КГБ для обеспечения того, чтобы их дезинформационная деятельность была тесно связана с конкретной ситуацией в каждой стране или области.

Двух бывших резидентов гитлеровской службы безопасности со своими агентурными сетями в Украине, находившихся под контролем КГБ, подготовили для насаждения на западногерманскую разведку.

В 1959 году глава советской контрразведки генерал-лейтенант Грибанов дал указание своим сотрудникам подготовить операции по влиянию на западных послов в Москве в соответствии с требованиями новой политики. Западные разведки и службы безопасности – в частности, французская – имели повод расследовать деятельность Грибанова против своих послов. Грибанов также поручил членам своего штаба, выдавая себя за высокопоставленных чиновников разных советских правительственных ведомств, установить личные контакты с послами в Москве всех развивающихся стран и оказывать на них политическое влияние.

В 1960 году КГБ в Москве издал секретную директиву для представителей разведывательных служб за рубежом и служб безопасности в СССР относительно влияния на иностранных гостей в Советском Союзе, особенно на политиков и ученых; были предприняты усилия по использованию, вербовке и дискредитации антикоммунистических политиков, журналистов, ученых, и аналитиков коммунистических дел во время их визитов в коммунистические страны. Для примера, была предпринята попытка дискредитировать с помощью домогательства видного американского ученого, профессора Баргхорна, в Москве в 1963 году. Почти каждая западная служба безопасности накопила свидетельства по этому вопросу.

Особая форма контроля над советской прессой была установлена аппаратом ЦК для того, чтобы ЦК и КГБ могли использовать прессу в целях дезинформации. Для примера, КГБ снабжал Аджубея, главного редактора «Известий», «спорными» материалами о внутреннем положении в Советском Союзе.

Были задействованы ресурсы КГБ национальных республик; например, только в 1957-58 годах КГБ Украинской ССР представил на утверждение Москвы 180 оперативных предложений по вербовке или насаждению агентов к иностранцам внутри или за пределами Советского Союза.

Были предприняты прямые попытки оказать политическое влияние за рубежом. Резидентам КГБ в Финляндии, Италии и Франции были даны указания усиливать и использовать в своих целях проникновения руководств социалистических и других политических партий для достижения изменений в руководствах и политиках этих партий в соответствии с требованиями блоковой политики.²¹

В Финляндии в 1961 году резидент КГБ Женихов разрабатывал план по смещению с политической сцены ведущих антикоммунистических лидеров финской социал-демократической партии, как Таннер и Лескинен, и замене их советскими агентами.²²

В руководство социал-демократической партии Швеции был насажен агент КГБ.

Убийства не исключались в отношении антикоммунистов, представлявших собой препятствие для успешной реализации блоковой политики. Например, в 1959 году КГБ тайно убил в ФРГ лидера украинских националистов Степана Бандеру. Об этом стало известно благодаря разоблачениям бывшего советского агента Сташинского, убившего Бандеру по приказу Шелепина.

Список можно было бы расширить. Но уже сказано достаточно, чтобы показать, что весь советский разведывательный потенциал был использован для проведения операций в поддержку первого этапа новой долгосрочной блоковой политики; то же самое можно сказать и о разведывательном потенциале других стран коммунистического блока.

Поскольку даже профессиональные аналитики на Западе не всегда ясно осознают, во что может вылиться разведывательный потенциал коммунистического блока в действии с точки зрения оказания благоприятного для блока влияния, желательно на данном этапе привести хотя бы несколько теоретических примеров.

Предположим, например, что конкретная некоммунистическая страна становится объектом блокового разведывательного потенциала. Это означало бы, что все сотрудники разведки и контрразведки всех коммунистических стран проанализируют все свои разведывательные активы и сделают предложения о том, что можно сделать для оказания политического влияния на правительство страны, ее политику и дипломатию, политические партии, отдельных лидеров, прессу и так далее. Это означило бы, что весь разведывательный персонал блоковых стран, находящийся под дипломатическим или другим официальным прикрытием в соответствующей стране, который может насчитывать несколько сотен высококвалифицированных профессионалов плюс несколько сотен секретных агентов из числа граждан страны, будет направлен на работу разными способами для достижения одной цели в соответствии с одним планом. Агентам указывали бы не только получать информацию, но и предпринимать определенные действия или оказывать влияние по требованиям плана где бы и когда бы то ни было. Их совокупная способность влиять на правительство, прессу и общественное мнение вполне может быть значительной.

То же самое можно было бы сказать, если бы объектом исследования была группа некоммунистических стран; или конкретная проблема, например, оборонная программа некоммунистической страны; или особое западное отношение к коммунистическому блоку или одному из его членов; или мировое общественное мнение о конкретной политике; или такие вопросы, как война во Вьетнаме, предполагаемый западногерманский реваншизм или ситуация на Ближнем Востоке.

В своей речи 6 января 1961 года Хрущев, упомянув о том, что «диктатура рабочего класса вышла за пределы одной страны и стала интернациональной силой», заявил, что «в современных условиях созданы предпосылки для того, чтобы социализм все больше определял характер, методы и пути международных отношений». Именно переориентация аппарата ЦК, массовых организаций, дипломатических, разведывательных и охранных служб блока обеспечила Хрущеву и его союзникам средства для изменения характера и методов международных отношений.

Некоторые элементы новой блоковой политики, как проведение экономических реформ в промышленности и сельском хозяйстве Советского Союза и других коммунистических государств, или акцент на мирном сосуществовании, разоружении и улучшении дипломатических, торговых и других отношений с некоммунистическими странами – все это напоминало период НЭПа и само по себе было средством искажения намерений блока и влияния на некоммунистический мир на первом этапе политики. Еще более значительными, и опять же напоминающими период НЭПа, были разительные изменения в стиле, количестве и качестве информации, раскрываемой коммунистическим миром о себе. Эти изменения отразились в более широком доступе иностранных гостей в Советский Союз и большинство стран Восточной Европы. Они совпали по времени с докладом Шелепина и интенсивной подготовкой программы операций по политической дезинформации. Совпадение по времени помогает объяснить эти изменения.

8 Источники информации

В ПРЕДЫДУЩИХ ГЛАВАХ было подробно описано, как программа, стратегия, организация и оперативная философия в центре международного коммунизма развивались в период с 1957 по 1960 год. Как случилось, что западный мир почти полностью не смог обнаружить эти изменения и воспринять их значение? Чтобы найти ответ на этот вопрос, необходимо начать с изучения источников информации, доступных для западных аналитиков.

Западные источники

Основными западными источниками информации о коммунистических странах являются:

• Секретные агенты западных разведслужб.

• Перехват и расшифровка коммунистических коммуникаций.

• Наблюдение за коммунистическими посольствами и официальными лицами в некоммунистических странах.

• Фотографические и другие наблюдения за промышленными объектами, ракетными площадками, передвижениями войск и т.д. с западных самолетов и спутников, пролетающих над коммунистической территорией.

• Мониторинг ядерных и ракетных испытаний с помощью технических устройств.

• Личные наблюдения западных дипломатов, журналистов и визитеров в коммунистических странах.

• Неофициальные контакты в этих странах западных дипломатов, журналистов и других посетителей.

• Ученые, занимающиеся вопросами коммунизма.

• «Внутренние эмигранты» или доброжелатели в коммунистических государствах.

• Беженцы из коммунистических стран и партий и, в частности, бывшие чиновники и агенты их разведслужб.

Эти источники различаются по своей значимости и надежности, по степени доступа, который они предоставляют, и по тому, как их нужно интерпретировать.

Поскольку коммунистические общества являются закрытыми обществами, а цели их правительств агрессивны, Западу жизненно необходимо иметь энергичные, здоровые и эффективные разведывательные службы, способные получать надежную секретную информацию стратегического характера о внутренних делах и внешней политике коммунистических стран, об их отношениях друг с другом и об их отношениях с коммунистическими партиями за пределами блока. Тайные агенты западных разведслужб потенциально являются наиболее ценными источниками информации, при условии, что они действуют добросовестно и имеют доступ к информации на уровне разработки политики. Проблема в том, что западные разведслужбы иногда принимают провокаторов за настоящих агентов, а провокаторы являются излюбленным каналом для передачи коммунистической дезинформации.

Перехват и расшифровка сообщений могут дать ценную информацию при условии, что всегда следует помнить о возможности дезинформации и правильно ее оценивать.

Аналогичным образом, наблюдение за коммунистическими посольствами и официальными лицами может быть ценным, но следует помнить, что методы, используемые западными контрразведками и службами безопасности, хорошо известны и в большинстве случаев могут быть преобразованы коммунистическим блоком в каналы для дезинформации.

Технический мониторинг ядерных и ракетных испытаний и различные формы воздушной разведки ценны, но не могут рассматриваться как самодостаточные. В силу своих ограничений, информация, которую они предоставляют, всегда должна оцениваться в сочетании с информацией из других источников. Все методы имеют свои индивидуальные ограничения. Общее ограничение, которое они все разделяют, заключается в том, что, даже если они предоставляют точную информацию о том, что присутствует и что происходит в конкретной местности, они не могут ответить на вопросы о том, почему это присутствует или происходит, кто несет ответственность и каковы их реальные намерения. Например, на основании только этих источников невозможно сказать, является ли наличие скоплений войск на китайско-советской границе свидетельством подлинной враждебности между двумя странами или свидетельством совместного намерения советского и китайского руководств создать впечатление, в целях стратегической дезинформации, что между ними существует вражда.

Личные наблюдения иностранных дипломатов, журналистов и других посетителей коммунистических стран имеют ограниченную ценность из-за контроля над их поездками и контактами. Не следует переоценивать ценность информации, полученной в результате неофициальных контактов, поскольку существует вероятность того, что эти контакты, какими бы критичными для режима они ни были, контролируются службами безопасности. Учитывая масштабы деятельности коммунистических служб безопасности, невозможно, чтобы гражданин коммунистической страны оставался в течение какого-либо времени в несанкционированном контакте с иностранцем. Расследования, столь популярные на Западе, невозможны в коммунистических странах без хотя бы молчаливого сотрудничества со стороны органов безопасности.

Западные ученые могут быть чрезвычайно ценными аналитиками при условии, что им предоставляется точная информация. Их ценность как источников не всегда велика, поскольку их визиты в коммунистические страны не обязательно дают им доступ к внутренней информации, и они, как и другие посетители, могут быть введены в заблуждение преднамеренной коммунистической дезинформацией. Их визиты также могут быть опасными.

«Внутренние эмигранты», или доброжелатели, – это граждане коммунистических стран, которые по политическим или другим причинам обращаются к иностранным дипломатам или гостям или пытаются проникнуть в западные посольства с предложением секретной информации. Они могут быть ценными источниками, но проблема в том, что на их пути стоит множество препятствий. Например, советская служба безопасности практиковала провокационный метод, при котором любого доброжелателя, пытавшегося установить контакт по телефону с американским или британским посольством в Москве, соединяли со специально обученными сотрудниками службы безопасности. Они выдавали себя за сотрудников американского или британского посольств и договаривались о встрече с доброжелателем за пределами посольства с предсказуемыми последствиями для доброжелателя. Многие доброжелатели пытались связаться с посольствами западных стран, но лишь немногим это удавалось. Даже если им это удавалось, посольства не всегда доверяли им, поскольку советские службы безопасности намеренно дискредитировали этот тип людей, посылая в посольства собственных провокаторов под видом доброжелателей.

Опыт прошлого показывает, что наиболее ценную информацию предоставляли беженцы и перебежчики из коммунистических стран и коммунистических партий. Наиболее информативными были те, кто занимал руководящие должности, такие как Троцкий, Уралов и Кравченко, или те, кто работал в органах, где реализовалась политика, такие как службы разведки и безопасности (Агабеков, Волков, Дерябин, Петровы, Растворов, Хохлов и Святло), военная разведка (Кривицкий, Рейсс, Гузенко, Ахмедов), дипломатическая служба (Бармин, Казначеев) или вооруженные силы (Токаев). Важная информация была раскрыта югославскими лидерами во время советско-югославского раскола с 1948 по 1956 год. Ценную информацию также предоставили бывшие руководящие коммунисты или коммунистические агенты, такие как Суварин, Джей Лавстон, Боркенау, Чамберс и Бентли.

Ценность информации из таких источников зависит, конечно, от степени их доступа к информации, а также от их образования, опыта, честности, степени эмоциональности и полноты их разрыва с коммунизмом. Разоблачения Троцкого имели ограниченную ценность, поскольку он порвал не с коммунизмом, а со Сталиным. То же самое можно сказать и о югославских лидерах. На некоторую информацию о беженцах влияет эмоциональность. В период холодной войны часть литературы о коммунизме, опубликованной на Западе, была искажена по пропагандистским соображениям и может использоваться лишь с осторожностью.

Прежде всего, ценность информации, полученной от перебежчиков и беженцев, зависит от их добросовестности, поскольку обычной практикой коммунистических служб безопасности и разведки является отправка провокаторов за границу под этим прикрытием, чтобы действовать в качестве каналов дезинформации.

Коммунистические источники

Коммунистические источники должны рассматриваться как отдельная категория. Их можно разделить на официальные, неофициальные и «секретные» коммунистические источники. Официальными являются:

• Опубликованные отчеты международных совещаний коммунистических правительств и коммунистических партий внутри и вне блока.

• Публичная деятельность и решения партий, правительств и министерств отдельных коммунистических стран.

• Публичная деятельность и выступления коммунистических лидеров и других официальных лиц.

• Коммунистическая пресса: книги, периодические издания и другие публикации.

• Официальные коммунистические контакты иностранных дипломатов, журналистов и других посетителей.

• Общественная деятельность и решения коммунистических партий в некоммунистических странах.

Неофициальными коммунистическими источниками являются:

• Неофициальные выступления и не записанные комментарии коммунистических лидеров и официальных лиц.

• Неофициальные контакты в коммунистических странах иностранных дипломатов, журналистов и других посетителей.

• Настенные плакаты в Китае и подпольные издания в других коммунистических странах, такие как самиздат в Советском Союзе.

• Книги коммунистических ученых.

«Секретные» коммунистические источники – это случайные, часто ретроспективные, утечки или разглашения коммунистической стороной, иногда в документальной форме, информации, к которой ранее относились как к секретной. Они часто связаны с полемиками между членами коммунистического блока и могут охватывать:

• Секретную деятельность, обсуждения и решения руководящих органов блока.

• Секретную деятельность, обсуждения и решения партий, правительств и министерств отдельных коммунистических стран.

• Тайную деятельность и выступления коммунистических лидеров и чиновников.

• Секретные партийные и правительственные документы, особенно партийные циркуляры для рядовых членов.