Охота на Беса. Парапсихологический детектив

– Откуда они берутся, эти медиумы?

– Это вопрос, Крест. Бывает, рождаются такими, но чаще организм нормальных, в общем-то, людей изменяется вследствие стрессовых ситуаций. Поясню проще. Известная прорицательница Ванга, в двенадцатилетнем возрасте попав в авиационную катастрофу, ослепла, но приобрела способность видеть будущее. К ней во сне явился золотой всадник на золотом коне и объявил, что теперь она стала прорицательницей. Есть предположения, что и Григорий Распутин мог оказаться вблизи места падения Тунгусского метеорита. Хотя, это что-то из разряда «очевидное невероятное».

– Я понимаю ход твоих мыслей, – Самулевич пристально смотрел в глаза Данилову. – Согласен, этого человека нужно заполучить как можно быстрее.

– Убейте меня, но я ничего не пойму. Мы, что институт открывать будем? Исследования проводить и науку двигать?

– Ты помнишь, Крест, что генерал говорил о Нинель Кулагиной? Девушка без особого напряжения останавливала сердце у здорового мужика. Сердце остановилось и мужик, что? Умер бессердечный мужик. Заметь, сам умер. Какие претензии к скромной девушке? Если же учесть тот факт, что этот мужик кому-то очень сильно мешал, то картина становится совсем интересной. Это не твои дуболомы, выпускающие в несчастного килограммы свинца, делающего из его машины дуршлаг. А на пролитые литры крови убиенного очень любят слетаться работники уголовного розыска и прокуратуры. И начинается. Чей почерк, кто стрелял? Но это так, мелочи. Важно другое. Если наш парень сумел в добровольном порядке убедить более сорока человек расстаться со своим товаром не получив ничего взамен, почему ему таким же Макаром не убедить подписать нужный нам контракт не особо утруждая себя его чтением или принять важное политическое решение, иногда так нам необходимое. Я прав, генерал? Ты об этом думал, читая нам лекцию об аномальных явлениях?

– Да, – генерал хитро улыбнулся, – об этом и о другом. – Вспомни, как малоизвестная фирма «Магнус» выиграла несколько богатейших тендеров, без труда растолкав таких монстров, как «Промышленный союз» и «Вече».

– За ними такие люди стоят, – обречённо махнул рукой Самулевич.

– В то время никто за ними не стоял, я наводил справки. А человечек, которого они всюду таскали за собой, имел место быть. Интересный человечек. Теперь да, у них все схвачено. Более того не перестаёшь удивляться тому, что некоторые чиновники, когда речь шла о «Магнусе», решали в пользу этой фирмы вопросы, ты не поверишь, даже в ущерб собственным шкурным интересам. Согласись, такой патернализм совсем для них не характерен.

– Да как же мы добудем такого монстра, Фёдор Корнеевич, – Крест в недоумении развёл руками. – Предположим мы его нащупали, взяли, тащим к машине впятером и вдруг бац – три инфаркта, два инсульта. Или кирпичом по голове, как того охранника. А человек вновь на воле. Он же так мне всю команду положит и, как говорит генерал, правоохранительным органам даже придраться-то будет не к чему.

– Ты помнишь, Крест, как впервые сел за руль автомобиля?

– Помню, – Крест тупо смотрел на Данилова, не понимая, к чему тот клонит.

– Что сразу сел за баранку и поехал?

– Не сразу, конечно, но освоил вождение быстро. Учителя хорошие были.

– Вот, вот. У Нинель Кулагиной и Аллы Виноградовой учителя тоже дай Боже. Профессионалы. А наш клиент, судя по неуклюжим действиям, своим умом доходит. Он как начинающий водитель – с автомобилем, но без инструктора и самоучителя. Улавливаешь? Но обучается, подлец, очень быстро, судя по фокусам, которые он вытворяет.

– Запомни Крест, – сказал Самулевич, – этот фокусник нужен мне живым и в самое ближайшее время. Детали охоты на этого самого Беса обсудишь с Григорием Михайловичем. Свободен.

Как только за крестом закрылась дверь, Самулевич легко вскочил с кресла, и подойдя к камину отрывисто спросил.

– Это то, чего мы ждали?

– Похоже.

– И чего же это они так зашевелились? И кто это – они?

– Думаю, что мы сами дали толчок их активности. Слишком уж много возни затеяли вокруг нашего дорогого мэра. Вот и нарвались на контрудар.

– Подготовили контрудар, – мрачно повторил Самулевич. – Не улавливаю, в чем заключается смысл их действий. Затеяли какие-то детские игры с рынком. Зачем? Мне-то вся эта возня, чем может повредить?

– Ты много от меня требуешь. Думаю – это только начало. Да, нестандартное, согласен. Последующие шаги должны внести какую-то ясность в понимание планов наших оппонентов.

– Дай-то Бог. Мы ведь тоже не будем сидеть сиднем, сложа руки? С чего начнем?

– С твоего задания Кресту. Пусть он развернет самую активную деятельность по поимке Беса. Я снабжу его информацией, полученной от моего человека у Быстрова. Пусть пугнет Голубовича и Жакова. Я хочу, чтобы они занервничали, как-то себя проявили. Так мы установим их причастность или непричастность к разворачивающимся событиям. Я же попытаюсь узнать, кто за всем этим стоит. Кресту подробности знать не стоит. Может испугаться, если поймет, какие силы задействованы против нас.

– Хорошо, – одобрил Самулевич. – Что накопал нового по случаю с малолетними проститутками.

– ?

– Тот случай из институтского прошлого мэра.

– Обнаружился Огородников Павел Григорьевич – следователь убойного отдела, расследовавший смерть молодых проституток. Он вернулся в родной город. Пенсионер. Летом пропадает на даче, зимой живет в городской квартире. Но считаю, что на контакт с ним сейчас выходить опасно. Можем сами засветиться и его засветить. Подождем удобного случая. Надо присмотреться, понять, что он за человек и как можно не вспугнув к нему подойти.

– Тебе виднее, – закончил разговор олигарх, – но тянуть не следует.

Данилов, кивнув головой в знак согласия, покинул кабинет шефа.

Глава 6

Назойливая трель будильника нагло вторглась в сон, разогнав вибрирующим звуком приятное сновидение. Сегодня ночью ему снилось синее тёплое море, жёлтый морской песок и длинноногие девушки, в разноцветных купальниках, играющие в пляжный волейбол. Сон классифицировался Олегом как вещий. Он уже давно принял безоговорочное решение провести очередной отпуск на юге у моря. Минует совсем немного времени и наступит тот долгожданный момент, которого капитан милиции Олег Стасов ждал долгие одиннадцать месяцев. Место отдыха тщательно выбрано и вопрос с жильём решён заранее. Стасов был твёрдо уверен, что из всех важных дел, отпуск был наиважнейшим и, организовывать его надо было загодя, тщательно и не торопясь.

С трудом открыв глаза, попытался сориентироваться во времени и в пространстве. Время было без двадцати шесть, а пространством оказалась его собственная холостяцкая двухкомнатная квартира в одном из центральных районов города. Будильник вновь оглушительно затарахтел. Вторая трель была мене продолжительной, но столь же назойливой. Всего будильник звонил пять раз с интервалом в пять минут. Первая трель длилась пять минут, вторая – две, оставшиеся по минуте, что в сумме давало ту же цифру пять. Такое издевательство над владельцем будильника могло прийти в голову только изобретателю с плохо скрытыми садистскими наклонностями, к тому же, неравнодушно относящемуся к цифре пять. Надо же додуматься, даже звук электронного мучителя подобран с иезуитским коварством. Мёртвого разбудит. Пожалуй, садистские наклонности у создателя будильника были даже более изощренные, чем у изобретателя турникетов установленных на входе в метро. Там жертву только ударяло вылетающими как из катапульты металлическими конструкциями с резиновыми наконечниками. Стасов представил злобное веселье изобретателя адской машины рисующего в больном воображении картины расправы его детища над безбилетными пассажирами. «А ты плати за проезд, – вероятно, злорадствовал конструктор, мерзко хихикая и потирая от удовольствия шаловливые ручонки, тщательно вычерчивая очередную деталь. – Бросай жетон в дырочку и проходи, не бойся». Откуда у технической интеллигенции столько ненависти к себе подобным? Поразительно. Но всё же турникетному гению далековато до изобретателя будильника. Здесь задумка более коварная – бить не по ногам, а по мозгам, что, как известно, намного чувствительнее. Будильник прогремел в третий раз. Надо принимать вертикальное положение и приступать к утренним процедурам не дожидаясь оставшихся двух сигналов. Отключить будильник можно было только во время первой его трели. Столь гуманное решение, вероятно, являлось своего рода поощрением энтузиастам, имеющим моральные и физические силы восстать по первому требованию звенящего монстра.

В распорядке дня Стасова «утро» включало в себя следующие процедуры: душ, пробежку и завтрак. Первый душ, принимаемый им сразу после сна, был прохладным и носил название пробуждающего. Затем следовал лёгкий кросс по аллеям сквера, раскинувшегося невдалеке от дома. Второй душ классифицировался как освежающий и, наконец, завершал цикл процедур малокалорийный завтрак, состоящий в основном из молочнокислых продуктов. Установленный много лет назад и действующий по сей день режим, позволял поддерживать форму, всегда выглядеть бодрым и свежим, как бы бурно не был проведен предыдущий вечер.

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда была закончена первая обязательная процедура, и имелось явное намерение приступить ко второй. «Кто бы это мог быть в такую рань? – удивился Олег, запрыгивая в толстый банный халат, быстро завязывая пояс». На пороге, тяжело опершись плечом о дверной косяк, стояла соседка Люся, обитающая с мужем и двумя детьми в квартире напротив. Люся относилась к разряду незаменимых покладистых соседей, готовых всегда прийти ближнему своему на помощь. А кто у нас ближе соседа? Для многих людей соседи ближе самых близких родственников. Вам нужен совет, пожалуйста, некого оставить с детьми в то время когда срочно необходимо ненадолго отлучиться – без проблем. Отправляясь в отпуск такому человеку можно смело доверить ключи от собственной квартиры и абсолютно спокойно наслаждаться отдыхом, зная, что любимый кот накормлен, а цветы вовремя политы. Эти бесценные люди являются надёжным сейфом для хранения ваших маленьких семейных тайн оберегаемых ими также тщательно, как свои собственные. Они последовательно отстаивают ваши интересы в различных конфликтных или спорных ситуациях, которые чаще, чем хотелось бы возникают между жильцами стандартного многоэтажного дома. Открытые и доброжелательные, они до краёв наполнены особой положительной энергией притягивающей к ним людей. Люся в полном объёме обладала полным набором этих ценных качеств, но в данную минуту перед Стасовым стоял совершенно другой человек. Она выглядела ужасно: бледное опухшее от слёз лицо, трясущиеся синие губы, заплаканные, вымазанные растекшейся тушью глаза. Это была не та Люся, которую он знал. Она пошатнулась, медленно оседая на пол. Подхватив под руки обмякшее тело, Олег затащил женщину в комнату, с трудом водрузив её в кресло.

– Что, что случилось? – он непрерывно тормошил находящуюся в полуобморочном состоянии женщину, пытаясь привести в чувство. Холодная вода и нашатырь сделали своё дело.

– Всё, – первое слово, услышанное им от Люси, не пролило свет на понимание её ужасного состояния. – Всё пропало, – не верилось, что этот сухой трескучий голос может принадлежать живому человеку.

– Прошу тебя, успокойся. Люся я не смогу тебе помочь, если ты толком не расскажешь, что произошло?

– Олежек, миленький, мне же в жизни не рассчитаться с банком. Понимаешь никогда.

Сотрясаясь от рыданий, она заливала слезами дорогое японское покрывало, бесконечно повторяя, что всё пропало, и жизни теперь нет. Иногда она умолкала, отрешённо глядя перед собой, не реагируя на происходящее вокруг. Ценой поистине титанических усилий Стасову, в конце концов, по крупицам удалось вытянуть из находящейся в полуобморочном состоянии женщины детали маленькой человеческой трагедии. История оказалась банальной, но страшной для Люси, финансовое положение семьи которой, не отличалось стабильностью и благополучием. Несколько месяцев назад ей улыбнулось маленькое счастье. Благодаря усилиям и настойчивости Стасова ей посчастливилось не только приткнуться на работу в обменный пункт одного из солидных коммерческих банков, но и надёжно там закрепиться. Человеком она была спокойным, уравновешенным и, что особенно ценилось в подобных структурах, надёжным. Новая работа Люсе нравилась, да и платили сравнительно неплохо. И, казалось, всё, конец мытарствам. Наконец-то фортуна улыбнулась и ей. Но вчера наступил крах. Хорошего долго и много не бывает – истина, не требующая доказательств и не подлежащая сомнениям. Накануне, в конце смены, подводя итог финансовым операциям, она с ужасом обнаружила крупную недостачу в полторы тысячи долларов. Рублей оказалось на сотню больше, что, конечно, утешало мало.

Олег слушал, внимательно не перебивая. Надо было дать женщине выговориться, слить свою беду в чужие уши, чтобы ни накапливать её в себе. А она всё говорила и говорила сбивчиво и непонятно, повторяясь, глотая слова и заикаясь от рыданий. Нервный стресс плюс бессонная ночь, похоже, окончательно ее доконали. Из бессвязного рассказа мало что можно было почерпнуть, но кое-какая картина всё же вырисовывалась. В сущности, вся история сводилась к одному. Был обычный рабочий день ни чем не отличающийся от повседневных трудовых будней на обменном фронте. Никаких происшествий связанных с бандитскими налётами, стрельбой и криками «всем оставаться на местах, это ограбление». Ничего такого экстраординарного не происходило, но полторы тысячи долларов исчезли из закрытого помещения, как будто их там и в помине не было. Загадочная, невероятная история, в которую капитан милиции Стасов Олег Валерьевич поверил сразу же, без колебаний и сомнений, поскольку ожидал подобного или аналогичного развития событий вот уже несколько недель.

Ему пришлось рассказать находящейся на грани безумия женщине о Рыночном Бесе и о его уникальных способностях. Успокоил ее, заверив, что при сложившихся обстоятельствах вряд ли кто из руководства банка осмелится предъявить к ней претензии. Женщина окончательно успокоилась только тогда, когда Олег твёрдо пообещал уладить вопрос с её работодателями. Времени на завершение утренних процедур совсем не оставалось. Надо было срочно поставить в известность своё непосредственное начальство и попытаться по горячим следам нащупать активизировавшегося Беса. А в том, что это его рук дело у Стасова была стопроцентная уверенность.

– Если я правильно понял, ты намекаешь на Рыночного Беса? – выслушав доклад подчинённого, напрямую спросил Быстров.

– Не намекаю, даю голову на отсечение. Его работа без сомнения. Во-первых, – он принялся загибать пальцы, – почерк. Всё тихо, благородно, интеллигентно, но с какими убытками для потерпевшей стороны! Во-вторых, работник обменного пункта, сколько не пыталась, не в состоянии даже приблизительно восстановить в памяти ситуацию, при которой из её рук уплыла отнюдь не мизерная сумма. В условных, заметьте, единицах. А с памятью у неё всё в порядке, можете поверить мне на слово. Имеется, правда, одно маленькое несоответствие. Наш друг перешёл от бартерных операций к работе с наличными деньгами. Но эта немаловажная деталь свидетельствует только о том, что и ему не чуждо понимание необходимости прогресса и насыщения вульгарного воровского ремесла элементами творчества.

– И тут Остапа понесло, – съязвил Вершинин, с интересом слушавший доклад Стасова.

– Не по душе тебе Степаныч моя изысканная речь, – презрев прозу, вдруг стихами заговорил Олег.

– Почему же не по душе? Очень даже по душе. Впрочем, сомнений моих ты не развеял. Может быть, это и наш клиент совершенствует свое мастерство, а может быть и не он. В банках, известно какие фокусники работают. Те ещё спецы. Аферисты высшей пробы, клеймо ставить не куда.

– Вы, уважаемый коллега, упустили из вида одну маленькую, но крайне важную деталь. Помнишь, Степаныч, визитную карточку Беса – сторублёвую купюру? В обмене ситуация с сотней повторилась. Полторы штуки зеленью на сотню деревянных. Как тебе подобный расклад?

– Какая, говоришь, обменка подверглась экспроприации? – озабоченно спросил Быстров, разворачивая на столе карту района.

– Улица Туполева, семь.

– Та, что находится в здании страховой компании?

– Абсолютно точно, – подтвердил Стасов.

– И, что ему наш район так приглянулся? – неприязненно косясь на карту, поморщился майор. Вначале рынок теперь вот обменный пункт.

– В умении оригинально мыслить ему не откажешь, – ухмыльнулся Вершинин. – Весьма доходчивая реклама страхования денег от налёта нечистой силы.

– Смех смехом, – не принял участия в общем веселье Быстров, – но чувствую, этот волшебный парень много нам крови попортит. Это головная боль не на один месяц. Значит так, – решительно перешёл он на деловой тон, – наметим план оперативно розыскных мероприятий. В первую очередь надо выяснить, сколько обменных пунктов пострадало или имеет место единичный случай. Этим займёшься ты Фёдор Степанович.

– Судя по его рыночным подвигам, должен быть единичный. Больше одной торговой точки в день он не бомбил, – вспомнил Вершинин.

– Не обязательно. На рынке он брал продукты, а это ноша не из лёгких. Деньги же, как известно, не только не пахнут, но и почти ничего не весят. Вероятнее всего, он учёл опыт работы на рынке и понимает, здесь тоже попытаются обложить. Причем оперативно, учитывая приобретенный нами печальный опыт. Поработай с участковыми. Особенно с теми, чьи районы вплотную прилегают к рынку. Пусть расспросят жильцов, мало ли что. Вдруг выплывет ценная информация. Задание тебе Олег.

– Весь во внимании, Виктор Николаевич.

– Попробуй осторожно пощупать экстрасенсов, колдунов, знахарей. В общем, ты меня понял. Очень уж наш клиент нетрадиционный.

– Что Вы говорите? – притворно удивился капитан. – Откуда информация?

– Не в том смысле, – смутившись, поправил себя Быстров. – Шевельни эту публику нежненько без нажима. Объясни, мол, так и так складывается ситуация.… Не слышал ли кто, что за ловкач в наших местах объявился? Нет ли каких соображений насчет того, кто бы это мог быть? Втолкуй им, что деятельность их коллеги по цеху и им массу ненужных и обременительных хлопот добавит….

– Побойтесь Бога, Виктор Николаевич! Здесь ведь работы непочатый край…, – скривился Стасов, шкурой ощутив, как сгущаются тучи над его отпуском.

– Нам спешить некуда. В шею пока никто не гонит. Очень уж дело необычное и подходить к нему надо обстоятельно и не торопясь.

– Но ведь это затянется не на один месяц! А, как же отпуск…?

– Всё в твоих руках, – как любит петь Анжелика Варум, – всё кроме, конечно, Рыночного Беса. Но, думаю, и ему никуда от нас не деться. Понимая важность и сложность стоящей перед тобой задачи, придаю в помощь талантливого следопыта и не по годам развитого лейтенанта Черкашина Игоря Владимировича. Как говорится ни пуха, ни пера. Действуй капитан.

– Есть, – угрюмо отрапортовал Стасов, мрачно погружаясь в невесёлые раздумья.

– И вот, что еще. Прошу всеобщего внимания, поскольку это информация касается всех. Пришло медицинское заключение по результатам вскрытия охранника. Установлено, что ударов шлакоблоком было два. Первая травма, вызванная его падением с крыши, была не смертельной и привела лишь к сотрясению головного мозга и потере сознания. Что-то вроде нокаута. А вот второй удар, скорее всего, был нанесен кем-то уже по лежащему охраннику, поскольку пострадала правая височная доля. Характер травмы явно указывает на умышленное убийство.

– Значит, все-таки, Бес? – вопрос Черкашина звучал вопросительно и в тоже время утвердительно.

– А вот это утверждение весьма сомнительно, – Стасов принялся загибать пальцы. – Во-первых, зачем Бесу убивать охранника? После первого удара охранник лишился сознания и не мешал ему спокойно покинуть территорию рынка.

– Но охранник видел Беса, и мог его опознать, – рассудительно отмел аргументы оппонента Вершинин. – В этом случае у Беса просто не было другого выхода. Он заметал следы, только и всего.

– Как Вы это себе представляете, Фёдор Степанович? Бес бомбит рынок несколько месяцев и никто, Вы понимаете, никто не может похвастаться, что видел его лицо. А тут какой-то интеллектуал охранник взял да и увидел на свою голову. Мало того, еще и запомнил с тем, чтобы впоследствии опознать на очной ставке.

– Мы слишком зациклились на Бесе во всей этой истории. Аргументы Стасова довольно серьезны и весомы, чтобы их отбрасывать, скрупулёзно не проанализировав. Олег Валерьевич, ты меня убедил, что убийство охранника может быть делом чьих-то других рук. Чьих? Серьезно займись окружением охранника. Семья, родственники, близкие, друзья, сослуживцы. Не было ли каких-то конфликтов или неприязненных отношений на работе и в быту. Не мне тебя учить, что надо делать.

В лаборатории Олега встретили неприветливо. Эксперт-криминалист Виктор Петрович Замашкин, склонившись над каким-то документом, демонстративно игнорировал присутствие капитана. Он недолюбливал Стасова за язвительность и постоянное подтрунивание над коллегами. Хорошо, когда смеются над кем-то. Но, когда объектом насмешек становишься ты сам, смешного мало. Чувствуешь себя не очень уютно и на душе противно. Объектом насмешек стала фамилия эксперта. Так сложилось, что супругу Виктора звали Марией, и Стасов со всей присущей ему иронией обыграл этот момент, причем в присутствии большого скопления сотрудников. Как-то в курилке, среди прочих обывательских разговоров, он как бы невзначай поинтересовался:

– Послушай, Витя, а что это за несправедливость такая с твоей фамилией вышла?

– Какая несправедливость? – опешил Замашкин, не ожидая подвоха.

– А вот смотри. Как у нас в стране принято создавать семейные ячейки?

– Каждый создает, как может, – насторожился эксперт. – Шаблонов в этом деле не бывает.

– Ошибаешься, – не согласился Стасов. – Ведь как у нас традиционно принято? Мужчина женится на женщине, а та, как известно, выходит замуж. Поэтому фамилия у вас должна быть Завитькин, поскольку она выходит замуж за тебя, а не наоборот. Так что, Завитькины вы. С тех пор, как только где-то, по какому-то поводу звучала фамилия Замашкин, народ покатывался со смеху, что не добавляло настроения эксперту.

Наконец Замашкин поднял голову.

– С чем пожаловал?

– За результатами экспертизы по убиенному охраннику, – не дожидаясь приглашения, небрежно развалился на стуле Стасов.

– Все передано в отдел.

– Не все.

– Что еще? – вопросительно посмотрел на гостя эксперт.

– Меня интересует, были ли обнаружены на шлакоблоке отпечатки пальцев и если были, то удалость ли их идентифицировать?

– Были. В преогромном количестве. Есть и пригодные для идентификации, только все это мартышкин труд. Представляешь, сколько людей прикасалось к этому шлакоблоку? Ведь он там не один день лежал.

– Представляю. Именно поэтому Вам, уважаемый Виктор Петрович, и придется поработать на рынке. Во-первых, строители. Все кто работал в последнее время в районе места преступления. Во-вторых, охранники и, наконец, руководство рынка. Я тебе подготовил списочек на пятьдесят семь персон.

– Каторжный труд, – досадливо поморщился Замашкин. – Раньше, чем через месяц не управимся.

– Срок до конца недели, – отрезал капитан поднимаясь. – Если тебе нужно распоряжение руководства….

– Обойдемся, – угрюмо оборвал гостя криминалист и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончилась.

В отделе Олега ждал сюрприз. Капитан Вершинин, что-то втолковывавший Черкашину, при появлении Стасова заметно оживился.

– С тебя причитается, Олежек.

– Это за что же? – поинтересовался вошедший.

– Кажется, сдвинулся с места висяк с убитым охранником.

– Интересно. Я весь во внимании, – Стасов удобно расположившись за своим столом, приготовился слушать.

– Тут вот какое дело. Я попросил участкового понаблюдать за приятелем убиенного и его преподобной супругой. И такая у нас выплывает неблаговидная картина. Друг покойного, Ивлев, ни на шаг не отходит от Аллы Демидовой. Встречает, провожает, подолгу проводит время в ее квартире.

– Ну и что здесь подозрительного? Друг детства не может оставить без утешения вдову. Это его характеризует только с положительной стороны.

– Так-то оно так, да только есть моменты, которые нельзя рассматривать, как дружескую поддержку. Например, посещая вдову, Ивлев приобретает в супермаркете следующий набор продуктов, – Вершинин, надевая очки и извлекая из портфеля исписанный лист бумаги, читает, – бутылка шампанского, коньяк, буженина, икра красная, коробка конфет и так далее в том же духе. Согласись, с таким набором идут не на поминки, а скорее на свидание к женщине, от которой хотят взаимности.

– Согласен, – не стал упорствовать Стасов, – хотя к делу это не пришьешь. Ну, покупал продукты, мало ли что. А выбор ассортимента – дело сугубо личное. Что ему пить и есть, каждый решает в силу своих предпочтений и устоявшихся привычек.

– Есть еще кое-что. Соседка рассказала участковому, что через полузакрытую дверь видела, как эти двое целовались в прихожей. Дама была просто в ярости. Старая дева со строгими принципами…. Короче, сам понимаешь.

– Понимаю. А она не придумала все это. Бабушке могло и померещиться.

– Ну не такая уж она и бабушка. Пятидесяти еще нет.

– Тогда это серьезно. Неужели вульгарный треугольник?

– Я бы на твоем месте запросил сведения с их бывшего места проживания. Поинтересовался, как складывались там отношения этой тройки. Может что-то и всплывет.

– Ты прав. Подготовлю запрос. Игорек, – обратился он к лейтенанту, – выясни, откуда эти трое к нам прибыли, то бишь, пробей их предыдущее место жительства. Обеспокоим местное РОВД нижайшей просьбишкой. Пусть подсобит нам недостойным маленько.

Этот заказ открывал перед Вильямом Давыдовичем весьма радужные перспективы. Все-таки, он правильно рассчитал, отдавая предпочтение женской составляющей своей клиентуры. Это благодарная категория рода человеческого: мягкая, податливая и, что самое важное, доверчивая. А жена заместителя директора оптового рынка Виктория Дмитриевна Голубович – так вообще бесценный клад. Именно благодаря ей, он и получил этот перспективный заказ. Как все вовремя и к месту. Есть, все-таки, у него ангел хранитель, не забывающий в трудные времена приходить на помощь. А времена эти настали, отчасти, по его собственной вине. Любовь, чтобы она скисла, поставила финансовое благополучие Жакова на край пропасти. Любовь к женщине, которая, к тому же, вдвое тебя моложе – это катастрофа для стареющего организма. Во-первых, приходилось напрягаться, чтобы исполнять свой супружеский долг на приемлемом уровне. Впрочем, что такое приемлемый или достаточный уровень сексуального удовлетворения, а, что низкий – вопрос спорный и зависит от точки зрения и физического состояния женского организма. Жаков, глотая упаковками виагру, считал, что он еще о-го-го какой половой гигант. Орел! Молодая супруга соглашалась, что орел, но при этом утверждала, что орлы бывают двух видов – те, что летают и те, что на скалы гадят. Мужа относила ко второй разновидности пернатых хищников. И вообще, оценивала потуги супруга на тройку с минусом, о чем не уставала постоянно повторять. Мол, взялся за гуж…. С этим самым «гужом» у Вильяма Давыдовича как раз все обстояло весьма проблематично, поскольку тащить его силенок уже не хватало. Сексуальная озабоченность его молодой супруги приводила Жакова в крайнее уныние и склоняла к неутешительной мысли – фригидность, не самое плохое сексуальное состояние женщины, имеющей возрастного супруга. Чтобы как-то уравновесить общую картину счастливой семейной жизни, Вильям Давыдович баловал жену различными подарками, что той, конечно же, нравилось. Это был верный, но весьма дорогостоящий подход к супружеской жизни и он как-то сглаживал ежедневную всепоглощающую потребность молодой в сексе. Другими словами, Жаков удовлетворял жену, но несколько иным способом. Другими словами, откупался от любимой как мог. Но щедрость Вильяма Давыдовича не подкреплялась необходимым финансовым достатком. Его заработки не перекрывали затратную часть семьи. Пришлось откупорить кубышку, которая была, к слову, отнюдь не бездонной. И вот теперь появилась возможность поправить финансовое положение семьи.

Все началось с обычной женской болтовни, на которую прежде Жаков и не обратил бы внимания. Историю о некоем неуловимом Рыночном Бесе, рассказанную Викторией Голубович, экстрасенс вначале принял за обычный бабский треп. В шутку, чтобы поддержать разговор со щедрой пациенткой, Вильям Давыдович, заявил, что экстрасенсу его класса не составит большого труда изловить какого-то афериста, промышлявшего на рынке. Дама долгим, изучающим взглядом впилась в Жакова, но к разговору этому больше не возвращалась. Вильям Давыдович не придал реакции пациентки должного внимания, и вскоре думать забыл о забавном поведении дамы. Однако на следующий сеанс Виктория пришла в сопровождении маленького юркого мужчины в очках, представленного Жакову супругом. Тот, презрев дипломатию, сразу же поинтересовался, правильно ли он понял со слов жены, что экстрасенс берется в кратчайшие сроки изловить Беса. Жаков насторожился. Голубович не был похож на болтуна или человека привыкшего забавляться вымышленными историями. В нем за версту угадывался деловой человек, не привыкший тратить драгоценное время на пустяки. Прямолинейность, с которой Голубович озвучил проблему, озадачила экстрасенса.

– А Вы уверены, уважаемый Борис Моисеевич, – осторожно поинтересовался он у Голубовича, – что на рынке промышляет экстрасенс или человек, владеющей техникой гипноза. Возможно – это просто вымысел торговок или чья-то глупая шутка.

– Хотелось бы мне верить в невинный розыгрыш, Вильям Давыдович. Но, уверяю Вас – это не так, если учитывать ущерб, нанесенный Бесом рынку. Приходится признать, что мы имеем дело с весьма серьезной проблемой.

Выслушав подробнейшую историю о проделках Беса, Жаков задумался. Из рассказа Голубовича следовал единственный вывод – кто-то из коллег по цеху нашел весьма и весьма прибыльное применение своему таланту. Он знал лично всех, кто работал в областном центре, небольших городах, районных центрах и даже селах области, поддерживал с ними деловые и творческие связи. Все они имели прочное положение, солидный доход и авторитет в определенных кругах. Жаков был уверен, что никто из его коллег не отважился бы на подобный риск. Ведь Бес посягнул ни на кого-нибудь, а на самого Фёдора Корнеевича Самулевича. А тут будь ты хоть трижды магом и волшебником финал один – могила. Значит, работал кто-то залетный, плохо знающий местные расклады. Откуда он взялся, этот ловчила? Шустрит долго, несколько месяцев. Значит не проездом, а решил погостить. В любом случае, вычислить его – проблема не сложная. Обсудив финансовую сторону вопроса, договаривающиеся стороны расстались довольные друг другом.