Кластер-2

Глава 26. Страсти из параллельного пекла

– Слышите?! «Фи-гу! Фи-гу!». Это чёрный дрозд. Певчие дрозды поют куда мелодичнее, настоящие песни выдают, разливаются руладами почище соловьёв. Словно пропагандисты. А этот дрозд, чёрненький, вроде большого скворца, только так фигу всем кажет, словно из-под полы вякает как бы по делу. И ничего больше. Мой профессор Пал-Саныч Резник довольно здорово в своё время натаскал меня в певческой орнитологии. В бытность мою студенческую. Вы не знали, что по первому диплому я биолог?! Это к слову о памяти моей. Можно ли ей доверять. В качестве ненавязчивой саморекламы, уж простите. Полвека прошло, никогда фактически не пользовался, но помню латынь, если не всю, так половину точно. По систематике растений хуже, с сотню наименований. Зато по животным, особенно позвоночным – много. Всех хищников, по герпетологии, в частности. Гадюк, питонов и ужей по именам помню. Попадись сейчас кто, сходу распознаю и назову по бинарной классификации Линнея. Больше всего в памяти держатся птички. Слышите, как трещит сорока?! Кого-то нашла, воровка. По Линнею – Pica pica. Моей внучке нравится это имя. Теперь внимание на то дерево, вон там, наверху. Разоряется словно базарная торговка – кто?! Garrulus glandarius. Сойка собственной персоной. Тоже невероятная разбойница. Видите, её крылья переливаются бело-сине-зелёным перламутром! Прислушайтесь, как имя её звучит?! Прочувствуйте по слогам – Garrulus glandarius. Просто песня! Готовое название для молодёжной программы. Так же шумит, трещит, балаболит, головы всякой ерундой забивает – а толку никакого. Зато важничает, понтится как?! Полторы извилины, а гонору на миллион. Я ни на что не намекаю. Просто так. Для разминки. И чтобы вы мне больше доверяли. Если что говорю, то помню абсолютно точно. До букв! Воспроизведу в любой классификации и номенклатуре. В прямой и обратной последовательности.

– Поразительно! В таком случае, поехали дальше, памятливый вы наш?!

– Извините, традиционно отвечу вопросом на вопрос, ни на что больше не намекая. На какой стадии находится наш молодой следователь?! Извините, Александр, что постоянно под разными соусами переспрашиваю вас об этом. Дело в том, что ваше следствие сильно буксует. Это же очевидно, не возражайте! Хорошо, скажу сам, хотя и предполагал сделать это несколько позднее, когда вы окончательно втянетесь в финальную разборку. Без сомнения, до предела кровавую, это чтобы ходу назад не было никакого. И ни у кого.

– Вы в своём амплуа, сходу заинтриговали. Сначала с птичками увертюру пропели, теперь вот в драку, да ещё кровавую зовёте. Так давайте-давайте же, Авк, чего там у вас для меня новенькое появилось – выкладывайте! Спешу засучить рукава.

– Что ж, держитесь! Сами напросились. Придётся сознаться. В действительности, Саша, я вам дал программу само-зомбирования под видом невинной методы «мозгового штурма» Диснея. Своеобразный умственный клофелин. Проглотив эту нейро-лингвистическую пилюлю, вы полностью вошли в режим спонтанного само-зомбирования. Начав придерживаться в определённой форме предложенных вам стадий мозгового штурма, вы элементарно сами себя перестроили, перепрограммировали, да так, что на себя прежнего теперь совсем не похожи. Разнесли сами себя по кусочкам. Во что заново слепились – сами не знаете да и знать до конца не можете. НЛП-формулы помимо вашей воли, как вирусы, внедрились в самое ваше глубинное естество, именно в жёсткий программный диск, куда-то там в лимбическую систему и гипоталамус над турецким седлом, перестроили его, и отныне целиком и полностью управляют вами. Это гораздо более совершенная методика, чем, скажем, издревле применяемые молитвы, мантры и заклинания. Или даже сглаз, приворот и проклятия. Я даже скажу – никакого сравнения!

– То, что вы сейчас проделываете – есть также нейро-лингвистическое программирование?! Спонтанные ваши приворот, да сглаз с цифровым проклятием?! Или пере-инфицирование инфекции?! А может вакцинирование от поллюций?! Либо всё-таки гуманное усыпление, эвтаназия?! Под видом бескорыстной помощи, отработанной на студентках, методом платонического поглаживания попки?! Так это совсем не есть карашо-о! Более того, уголовно наказуемо. Профессор, вы упустили из виду самое главное.

– Э-э, дружок, да вы серьёзно подзабыли мой курс по нейролингвистике. Самые азы?! Помните, по академику Леониду Васильевичу Щербе?! Давайте! Вспомните хотя бы его шутливое семантическое тестирование: «глокая куздра штеко будланула бокра и…»

– «…И курдячит бокрёнка!». Как такую прелесть нам, бокрам, и не запомнить?! А что, требуется в ответ кого-то закурдячить?!

– Смешно, но хоть что-то. Теперь вспомните способы индуцирования фиксированной установки. Ладно. Повторяю вам заново. Молитвы, мантры и так далее – по сути и есть самые настоящие антивирусы, установочные подпрограммы, которые чистят предыдущие базовые программы или даже перезагружают их. Охраняют, если хотите. Ментальные секьюрити. Так понятнее?!

– Авк, да вы опять в ударе?! Может, с утра стаканчик пропустили, нет?! Обалдеть, с места не сойти!!! Столько лет одно и то же долбите! Даже паутина на вас не держится! Пауки в панике разбегаются. Что значит долгое воздержание да нерастраченный ресурс! Соломон был неправ, не дыхание девственницы продлевает человеку жизнь, а опять же дружеское пощипывание попки ея.

– Какие-такие мои годы?! О чём вы говорите?! Да-да, не щенок, так и не старый козёл же. Щипать не разучился. Во всяком случае, сильно надеюсь на это. Хотя давно седой, да и слегка облезший. Что же касается вас, то скажу: всегда пользуйтесь моментом, только не клеем, не клеем, мой юный друг, и внимайте мудрому удаву Каа, как и положено бандерлогу. Впрочем, самому способному из всех, согласен. Потому что помнит, что он на самом деле бокр.

– Премного благодарствую, ваше сиятельство. Вы меня уже проглотили или я пока что двигаюсь по пищеводу?! Мне все отделы ЖКТ перечислять по мере прохождения?!

– И опять смешно… На чём это я? Ах да. Продолжим. Привороты, заклинания по большей части, скажем, такие как «Славься, Отечество наше свободное» и «Народ и партия едины» – как раз и есть вирусы. Убогие, теперь малотоксичные, но всё-таки классически патогенные. Считается, что их нормальный человек внутри себя вроде бы как-то привык нейтрализовать и не замечать. Будто бы иммунитет на генном уровне передаётся. Однако, на самом деле, действовавшая до сих пор в мировом развитии схема «вирус-антивирус» хотя в действительности и жутко примитивна, всё равно работает за счёт беспрерывного долбежа любой дряни на уровне фона. У людей действительно нет и никогда не было противоядия или, если хотите, антидота – против банальных, откровенно дебильных заклинаний и приворотов власти. Даже в фоновом режиме повседневной невыносимой убогости они всё равно формируют человеческое существо. Исподволь, процесс никогда не останавливается. Сколько бы ни было говорено, что давно пора выходить за пределы тысячелетнего круга осточертевшего факирского фокуса с подобными заклинаниями, но он не закончится никогда, как не закончится вертикальное структурирование общества. Любая власть незатейлива именно потому что имеет дело с предельно незатейливой человеческой массой. Поэтому предельно глупые заклинания власти всегда были, есть и останутся с людьми. На отдельного индивидуума может и не подействуют, но в массе загребут многих.

– Согласен. Всю перестройку, а потом и в эпоху суверенного привставания с колен, кое-какие типы об этом все уши прожужжали. Если вы помните. Так и ничего теперь. Даже с ностальгией припоминается. По самому типу или уровня убогости более чем часто припоминается именно такое прошлое. По нему, по заклинанию его и помнят. Своеобразный маркер минувшего времени. Если хотите, веха. Опорный пункт.

– Именно так. Но не пора ли всё-таки поменять эту застарелую парадигму заклинания народа очковыми змеями власти?! Действительно универсальный подход к жизни должен быть принципиально не такой, как прежде. На самом деле ничего и никогда не стоит переделывать. Включая человека. Все мы одноразовы. Во всём. Один из очень важных принципов картезианства, между прочим. Почитайте лекции Мамардашвили на эту тему. Людей следует совсем перестать пытаться изменять, полностью предоставив их самим себе, своей собственной, имманентной природе.

Что-то в них не устраивает?! Тогда остаётся одно: немедленно выбрасывать это и на его место ставить новое. Ничего не исправлять. Проще закопать! Только так, а не иначе! НЛП-то как раз и позволяет не переделывать объект управления, то есть, человека бесконечное число раз, а в режиме спонтанной саморазвёртки заставлять его самого непрерывно и радикально самообновляться, подстраиваться под любой стиль управления им, лучше как можно более примитивный. Самозаменяться самым эффективным образом. Как бы изнутри, по собственной воле всегда и по любой команде становиться абсолютно другим! Новейшая НЛП-методология исподволь в человека загружает нечто принципиально новое, такое, что богу и не снилось.

– У вас прямо новейший Новый Завет получается!

– Новейшие операционные оболочки во плоти – то есть, принципиально новейшие люди – должны быть и строго функциональны, глубоко специализированы. Они будут предназначены каждая для конкретного алгоритма действия и больше ни для чего. Повторяю: ни для чего! Эра универсального, малоэффективного, то есть, новозаветного человека окончательно уходит в прошлое. Как можно этого не видеть?! Ему на смену приходят очень строго актуализированные человеко-НЛП-оболочки. Они гораздо более целеустремлённые, устойчивые, практически не зависающие ни в дурацкую поэзию с прозой, ни в другую пьянку духа, ни в простые загулы, ни в иной «отдых», да и в любую прочую дребедень. Предельно вирусоустойчивы, по крайней мере, к прежним коронным штаммам типа «Слава Единой России» или «Дружбы народов надёжный оплот». Даже не потребуют проверенных старо-заветных антивирусов типа «Отче наш, иже еси на небеси…», хотя вполне могут и их использовать, коли они есть и как бы функционируют. Отчего не покататься и на ретро-моделях, не поплавать, не полетать, коли до сих пор не потопли. Если смех не задушит.

– Естественно! До поры до времени, пока работают. Слышал, слышал про эту великую новацию. Едва перестанут работать или сломаются – так сразу на помойку. Никто не подумает их усовершенствовать или, например, модернизировать! Максимум, что также делаем по старинке – взламываем черепушки друг другу. Без последующего восстановления. Только теперь всё более изощрённо. Как, например, в данную минуту. Всякий раз у людей идёт взаимо-переливание мозгов. Всегдашняя суть любой коммуникации.

– Опять в точку! Существуют же довольно продолжительное время и в современных компьютерных операционках достаточно старые специализированные текстовые программы типа Ворд, Перфект. По-прежнему дополняются новыми версиями старинные Кварк-Прессы, Пэйджмейкеры и другие издательские программы, текстовые и графические. Фотошопы, Пэйнт-браши и другие оформительские и рисовальные программы. Из одной другую теперь не сделаешь, не модифицируешь. В Фотошопе серьёзный текстовик давно не очень наберёшь, абы куда корректно контент не вставишь. Никто все эти прежние программы реально не трансформирует, да и не собирается этого предпринимать. С другого бока заходят.

Слишком они специализированы, как и любые стареющие организмы. Проще и куда эффективнее породить заново с базовыми опциями, которые сразу и отформатировать как следует. Это неизменно и проделывает матушка природа. Никогда не реконструирует, не ремонтирует стариков. Она просто перезагружает имеющиеся исходники и непрерывно подгоняет на смену отжившим – новых человечков, порой принципиально иных, с радикально другой наследственностью, фактических инопланетян. Вы знаете, их иногда в облике детей обнаруживают. И всегда недоумевают, мол, с какой планеты это чудо прилетело?! Кхе-кхе… А потом у этого чуда появляется огромная пасть, усеянное зубами. Затем то чудо норовит проглотить, но сначала искусать кормящую руку. Так и современное нейро-лингвистическое программирование. Оно, подобно природе, лишь приводит к нам новое поколение людей, порою с совершенно небывалым программным устройством. Новейший человек пригоден только для отдельного дела, для достижения лишь конкретной цели и ничего более. Использовали – выбросили. Дальше обязательно придут новые, совершенно иные, словно бы с других планет присланные, как их опять же… ах да, вспомнил, детишки. Знаете эту концепцию многоразовости одинарной сущности?!

– Авк, полное ощущение, что у вас всё же нет внуков. Больно вы как-то свободно с подрастающим поколением обходитесь! Странную забывчивость постоянно демонстрируете.

– Можете теперь себе представить, как я на самом деле отношусь к отжившему или отживающему поколению?! Оглянитесь, смердит оно изо всех сил, цепляется за власть, ни за что не хочет уходить?! Хотя и принадлежу к нему же. Человек по своему изначальному устройству не может быть как либо переделан, подкорректирован, переучен, перевоспитан, очищен. Его непременно следует стереть и переписать заново. Без всякой жалости и сострадания! На смену старому организму обязательно должен народиться абсолютно новый. Одного раза родиться ему всегда достаточно! Так гораздо практичнее. Эволюционно надёжнее и перспективнее. Оступился?! Уходи! Притом сразу! Не заслоняй солнце идущим за тобой! Существующий человек всегда целиком и полностью одноразов. Как шприц, как авторучка, наконец, как изделие № 1. Дайте припомнить только, что это такое.

– Не то слово, как верно. В знак согласия не только головой помотаю! Тоже шутка.

– Чёрт возьми, и тоже тупая! Вы даже сами не заметили, насколько сильно за последнее время изменились, господин Шахов. Огрубели, мягко выражаясь. Хотя и понимаю, на это есть свои причины. Чисто старочеловеческое по-прежнему живёт в вас, временами буйствует, причём довольно сильно. Периодами бесчинствует или предаётся каким-либо другим абсолютно непродуктивным вещам и обстоятельствам. С каждым это бывает, повторяю, с каждым! Наверняка ощущаете и внутренний дискомфорт от такого самого себя, от таких своих действий, такого своего расследования, таких женщин вокруг, наконец. Это всё оттого, что сами абсолютно не восприемлете старую человеческую природу в окружающих людях. Их правила жизни, способы взаимодействий, особенно подобные тем, какие, представляю, приняты там, в Следственном Комитете. Кстати, сколько место следователя стоит?! Впрочем, и так догадываюсь.

– Не поверите – не так много, как вам кажется. По современным масштабам, во всяком случае.

– Понятно. Налицо агония старой человеческой природы. Вам пора смело сбрасывать старую комитетскую шкуру. Больше никогда не пригодится. Вы теперь совершенно иной, чем прежний, чем другие, обычные люди. Кстати, по-прежнему меня записываете?.. Нет?! Жаль. Слишком много потом расшифровки?! Понятно. Ваше начальство, думаю, с любопытством бы ознакомилось. Я-то его уровень хорошо знаю. Можно сказать, на своей шкуре испытал. Кхе-кхе!..

Дела шли такими, какими они и вправду казались. Или по меньшей мере прикидывались. И всё же так, как им и в самом деле следовало продвигаться.

Ни одного вразумительного ответа для себя присланный на Ближнюю высокопоставленный следователь, как ни старался, но так и не находил. В активе прибавлялись только незадокументированные ощущения, неза-актированные неясные намётки, малообоснованные предположения и очень-очень мало фактов, то есть того, из чего собственно и воздвигаются тома следственных дел. А вот сейчас и на один пока не набиралось.

Тем не менее, по-прежнему устойчиво пахло грозой. Оставалось ясно одно – точка возврата наверняка пройдена. Назад хода нет. Что-то всё равно, но обязательно случится, а может быть даже получится. Несмотря ни на что, ни на какие изменения текущего расклада. Былое равновесие системы сдвинулось необратимо. Поэтому всё будет как оно и должно быть. Каким было раньше не останется ни при каком раскладе.

Всех-всех, собравшихся в урочный час шабаша на Лысой горе и ведьминой Ближней Даче, чтобы они теперь ни предприняли, поджидал твёрдо обозначенный финиш. В этом не было ничего странного, потому что всех всегда обязательно что-то поджидает, причём чаще всего без предупреждения. В честь предполагаемого, впрочем, не исключено, что и целенаправленно накаркиваемого события вновь завис, а затем понёсся над пересечённым рельефом земного бытия, стремительно планируя во все его распадки, – пронзительный и лихой лунный посвист, какое-то по-неземному свиристящее, стравливающее сюрчанье. Словно бы приоткрыли крышку или клапан на самом большом котле из параллельного пекла.

Вероятно, так оно всё и было, как нашёптывалось каким-то образом изо всех углов на Ближней. Казалось бы, нечто уже реально видится и почти прощупывается во всём, тем не менее, что именно оно представляет из себя на самом деле – по-прежнему понять никак не было возможно. Если кто и мог это всё проделать, так разве что те, кто и не собирался ничего такого понимать или определять. Кто не заморачивался ни на чём. Просто-напросто делал своё дело, или готовился к нему, как те же охранники на Ближней. Чистил себе оружие, спокойно пересчитывая пульки-шмульки, поправляя руководящие чипы за ушами и в ушах, готовясь к схватке, говорят, уже впритык подступающей. К ней, как говорят бывалые саксаулы, стоит быть готовым всегда. Даже некоторые журналисты поддались такому настрою, осознав, что для чего-то же были призваны сюда. Вряд ли только чтобы запечатлеть какую-нибудь экзотику, заодно поснимать в сливках общества приватные планы без галстуков, а для совсем уж чистого искусства – без лифчиков. В действительности самых недвусмысленных врагов чистого искусства, кстати. Но на грани фола оно всё и высекается, как у сапёров.

Таким искусным трояном, сеющим всеобщее ожидание чего-то такого, не очень хорошего, вполне мог быть тот самый журналист, который умудрился провезти на непонятное действо своего странного отпрыска со студёными глазками, да ещё и успеть покатать его на казачковой кобыле Тоське. Также непонятно для чего. Теперь вот не знал, куда девать полутораметрового ребятёнка, от которого бы точно сдох и завонялся любой Солярис. Как будто брал своего чертёнка в командировку для общего развития, а тут по всем статьям начиналось развитие какое-то уж сильно специальное, неизвестно куда ведущее. Ясно же было, что в чиновничий вертеп, как и в бордель, обычных детей до восемнадцати нельзя пускать. И чего было тащить сюда?! Мальчонка получался не совсем рядовой, а даже можно сказать до предела ушлый. То и дело сбегал от папани, который почти всегда оказывался занят. Так что на самом деле оставалось неизвестно, что и где творил указанный юный пришелец, настырно влезающий повсюду. Ему до всего оказывалось дело. Пока не отчудит чего, то есть, не вытворит или даже не отчебучит – не отстанет. Чему крайне подозрительный пацаноид в действительности успел обучиться на своей стажировке в невероятно специфических условиях социального эксперимента на Ближней правительственной даче, – оставалось только догадываться. Может по ночам на параплане летал в обнимку с птеродактилями. Но скорее всего на инструктаж к местным вурдалакам бегал.

Чрезмерно додельному вьюну-отроку просочиться сквозь любую охрану совсем ничего не стоило. Не случайно же все так боятся подрастающих мальчишек. Как можно устоять против вездесущего, пронырливого комка энергии, который обязательно куда-нибудь влезет или влетит?! Такие пацаны и вправду почти всегда беда, как шаровые молнии. Потому что никто не видел девчонку – правильного пацана. Хотя, говорят, и такие стали попадаться. Особенно на трассах.

Василёк-казачок, хоть и являлся великовозрастным реальным пацанчиком под сорок, такого аттестата также никогда не получал. Поэтому жил по давно и не им составленным представлениям о мире, то есть, кое-как, не жил, а перебивался. Всю жизнь кусочки, да крошки, то есть, как у всех людей. К нынешним своим годам Василёк совсем ничего не понимал в этой жизни и категорически не желал этого делать. Надоело. Всё равно ничего не понять. Одна суета всё суёт и суёт. А зачем, скажи на милость?!

Он словно бы в прострации ходил вокруг конюшни и тупо предлагал гостям почти за просто так поносить инвентарную бурку и папаху. Но те осторожничали и часто ничего не брали и не носили. Вася, правда, никогда не настаивал и всегда шёл к другим предлагать то же самое. Даже дамам. Надев наряд правильного джигита, щелкунчик в юбке, известная в народе как Изабелла Шумилина, некоторое время изумлённо щёлкала вставной челюстью, не встающей на место. От этого блюстительница нравственности выглядела весьма растерянно и удручённо.

Тем не менее, бурку зачем-то поносила. Как ни странно, получилось почти пристойно. Хоть и не девочка, как бы почти правильный, но всё-таки пожилой пацан в юбке. В особенной гармонии с буркой состояли её вечно находящиеся начеку ушки, те самые, которые по служебному табелю у неё всегда на макушке числились. Так что фактически получилась летучая мышь на боевом посту. После чего Родина могла спать спокойно. Кадр высшего качества.

Шахов лишь в разговоре с Авком по-прежнему даже с некоторой нарочитостью обозначал свою непонятливость. В действительности, особенно в своих донесениях кому надо и куда надо, он с некоторых пор перестал подчёркивать, что по-прежнему усиленно ищет какие-то следы предполагаемого шухера в умах и нравах. Сейчас он совсем не искал эти следы. Перестал. Они сами услужливо появлялись, словно их кто-то хворостиной подгонял сюда. Более того, столичное начальство полагало, что их эмиссар добился и каких-то конкретных результатов. Внешним признаком таких его успехов по мнению руководства явилось то, что следователь от регистрации симптоматики возможного социального потрясения наконец перешёл к активной диагностике сути происходящего. Кое-кто отмечал также, что Шахов даже внешне изменился – выглядел не таким дёрганым и нервным, а более спокойным и уверенным в своих действиях. Ощущалось, московская ищейка всё же выходит на след. На то и московская. Хотя пахла теперь в точности как местная кузька.

У сверхмудрого профессора, у старины Авка, с традиционным энтузиазмом трудившегося и в этот день, ни один его план пока не лопнул и похоже не собирался. Даже под аплодисменты. Профессор удовлетворённо попыхивал своей мальборой, расхаживал на пару с терпеливым учеником по самому краю Каменного Хаоса, у посольства преисподней, и немножко улыбался, важно и многозначительно, хотя его никто и не видел. Кроме того же Шахова. Однако как раз тут сыскного агента непонятной нумерации и ожидал небольшой конфуз. Потому что тут его самого собственный старый учитель, провинциальный философ, мыслящий позавчерашними категориями на современный лад, и принялся околачивать. Как грушу. Заодно околпачивать. Во всяком случае, не скрываясь, очень пытался это всё назревающее выведать по максимуму и своего навешать, чтобы скучно не было.

Вот так они и шли себе, учитель и ученик, премудрый кентавр и античный, как бы столичный следователь, трудолюбиво, с попеременным успехом пытая друг друга. Всё занимались своей хитроумной перипатетикой, высекали новые смыслы, но чаще конечно выдавливали. По-над кромкой обрыва. Где же всё это проделывать, как не там?! Да и пока совсем не свечерело. И дорожка впереди не принялась с наибольшей перспективой размываться. И не стало довольно неуютно на этой самой кромке. После чего оставалось по ней всего лишь несколько неверных шагов в сторону – и в отрыв в обрыв.

Там, где-то далеко внизу под ними, в стылой и сильно перепревшей вечности, прямо под клубящейся бесконечностью, безучастно молчали обросшие мхом земные глыбы. Мерцали отблески сильно плавившегося закатного света. Непонятно почему, но он и вправду вытекал отовсюду, словно из-под лопнувшей вагранки. Мудрый Авк, однако, и этому нисколько не удивлялся. Что также в свою очередь могло считаться довольно подозрительным на предмет ознаменования или предусматривания им чего-либо не слишком для человечества приятного. Прежде всего того, с какой стати этот старикан всё время здесь что-то вынюхивает, да ещё начальственно поучает. Кто допустил такое?!

Ненароком анонсированный «лямур пердю» господина Шахова с Нинон Пушкальской явно выдыхался. Это могло быть признаком фиктивности того самого «лямура», искусственности его «пердю» или даже использования всего этого в качестве своеобразной дымовой завесы. Но только от кого или от чего? Объяснения опять же не имелось ни у кого, в том числе и у самого следователя. Оно и не требовалось. Поскольку «пердю» с «лямуром» объяснялся предельно прозаическими причинами – поматросили ребята друг дружку, да и бросили. Дело-то молодое, в смысле наплевательское. Поэтому-то и связался с Нинон, не слишком целомудренной особой, хорошо, даже слишком хорошо известной всей Ближней даче, поскольку, как водится, с уровнем социальной ответственности у неё всё-таки наблюдались некоторые проблемки. С некоторой зацикленностью на передке. Что вполне естественно для самой привлекательной экскортницы, привыкшей голыми ногами с любыми врагами родины управляться. Неудивительно, что разговор двух учёных респектабельных мужей обязательно, но как бы мимоходом коснулся и её. По-прежнему задирался именно профессор, как наиболее социально ответственный. Даже на столь скоромную тему не постеснялся изречь своё безаппеляционное «фе!» всёзнающий и ничего не стесняющийся дедушка. Словно бы случайно такое проделывал, а в действительности вполне информативно и даже близко не то к делу, не то к телу.

– Кстати, о Пушкальской. Да! Забыл! Она жёстко предпочитает, чтобы её фамилию непременно произносили без буквы «я» на конце. И не склоняли. Пушкальска и только так. Куда ни к чёрту! Ещё одна панночка по нашу душу! На днях вспомнил про неё и долго смеялся. А почему вспомнил?! Прочитал в соответствующей рубрике «Комсомолки» на последней полосе. Дословно примерно так. «Окружной прокурор Кеннет Стар с глубоким прискорбием сообщает, что вчера во время следственного эксперимента захлебнулась Моника Левински».

– Метко и в тему. Как и Левински, Пушкальска и вправду большая любительница этого дела. Можно сказать, свирепая профессионалка. Думаю даже, что Монике до неё далековато будет. К сожалению, контингент у нас далеко не из Овального кабинета. Да, если честно, здесь и захлёбываться-то особо не от кого, и видимо не с чего. Чего уж там, контингент при любом раскладе явно не тот. К тому же, наши девушки нигде и никогда не захлебнутся. Никто и ни в чём не утопит! Разве с такого рода достоянием отечества может что-то случиться?!

– Бог с ними, с личными делами и достояниями, однако, знаете ли, Александр, почему я слишком не влезаю в ваши следственные эксперименты?! Повсюду нос свой дряблый засунул, а вот сюда как бы нет?! Потому что в тех самых следственных разработках не вы меня, а я вас держу за яблочко. Так уж получилось, что это вы, а не я, проглотили мою нейро-лингвистическую пилюлю. Это произошло, факт состоялся, так чего пенять?! Теперь что бы ни было, как бы вы отныне ни трепыхались, полагаю, что вас ни за что не перезагрузить в прежнюю человеческую операционку. Станете теперь вариться только в этой, причём до самого конца. Данные вам НЛП-пилюли слишком сильны. Сбоев никогда не дают. С таких крючков не срываются. Можете даже не пытаться. Теперь вы всецело человек будущего. Можете как угодно это называть. Появилось слишком много модных терминов, но все вокруг да около – НЛП-клон, биоробот, кластер наконец. Кто-то без устали нам подгоняет всё новые варианты определения предстоящих явлений. И это по всем статьям объяснимо и может быть разумно истолковано.

– Старость всегда впечатляет, только не всегда до конца остаётся понятно, чем именно и для чего. Скажите, Авк, а не отрабатываете ли вы на мне свою новую методику гипнотических аудиовизуальных внушений?! Начали с пошлого захлёбывания во время следственного эксперимента… Вы на что намекаете?! Чего на самом деле добиваетесь?! Слезу-то ностальгическую по поводу искусницы Нинон Пушкальска пустить я успел. Но что дальше?! Она-то подсыхает. И я в полном недоумении, что же дальше, да и почто вы так со мной?!

– Отрабатываю теперь уже свой эксперимент, в самой полной мере! Это же очевидно. Что же тут непонятного?! Главное в моей экспериментальной методике самое полное и сознательное ваше участие в моих действиях. То есть, вы сами, добровольно мне помогаете в моём следственном эксперименте. Как видите, я опять вернулся к этой неиссякаемой, вечной теме – человека былого, пока что существующего и человека должного в любом случае быть. Вы обязаны даже в некотором роде остаться удовлетворены, поскольку в числе немногих именно вы-то и можете стать человеком должным. Я вам подсоблю. В чём? В том, чтобы войти в ближайшее будущее человеком беспрецедентно новой генерации. Потому что у вас все задатки к этому есть. Но главное, потому что вы и взаправду прошли со мной полную НЛП-обработку. Однажды целиком проглотили мою красную пилюлю. Другой раз – даже синюю, только не скажу когда. Так что эксперимент почти удался во всех смыслах. По меньшей мере, вы не захлебнулись. Уже хорошо. Уже не Шаховски.

– Позвольте немножко отрыгнуть вашу последнюю пилюлю?! Не зашла, понимаете ли. Не в то горло попала. Призрак Моники наверно. Бродит.

– Не испытывайте моё терпение. Удивительно, чему приходится учить молодёжь! Это всё бородатая лирика. Сопутствующие эффекты, боковики. Они неизбежно подлежат стиранию. Уж поверьте. Как вы этого не понимаете?! Почему я, старик, должен именно вам задвигать мэйнстрим нового поколения и новой всемирной эры, а не вы его мне?!

– Авк, дорогой, извините. Что-то устал с вами соперничать в искусстве мозгового долбежа. Старый конь в своей борозде измотает кого угодно своими экспериментами! На базу пора. Двинем, пока окончательно не стемнело?!

– Согласен. Тем не менее, пока будем возвращаться, позвольте вашему старенькому, выжившему из ума, но молодящемуся профессору, перейти к заключительной стадии новой технологии. Тогда вы полностью дозаглотнёте мою очередную нейро-пилюлю. Но не красную и даже не синюю. Да не дёргайтесь же, не дёргайтесь! Поздно. Зелёненькая она легко идёт по вашим мозговым желудочкам и вы ничего с этим уже не сделаете. Спокойнее-спокойнее. Расслабьтесь. Хотите воды?! Здесь где-то недалеко есть питьевой фонтанчик. На очереди вас ждёт финальное удовольствие. Разумеется, умственное.