Два шпиля

Часть 3

Глава 1

– Роктар, посмотри!

Ария держала в руках веточку, на конце которой медленно шевелился огромный жук. Роктар подошёл, и они, прижавшись плечами, некоторое время рассматривали насекомое, напоминающее бронзовое украшение. Впрочем, внимание Роктара почти сразу переключилось на исходящее от Арии тепло. Он поймал себя на мысли, как ему хочется обнять её и прижать к себе плотнее. Ещё год назад он бы сделал это, не задумываясь, но сейчас…

Неслышно подошедший Белемир остановился, глядя на детей. Впрочем, это были уже далеко не те малыши, которых он шесть лет назад взял в ученики. Подростки, почти что юноша и девушка. Роктар вытянулся вверх, но и в плечах раздался так, что его впору было принять за шестнадцатилетнего. Густые тёмно-русые волосы он собирал на затылке в длинный хвост. Лицо похудело, черты заострились и начали приобретать жёсткость, подчёркиваемую тонкогубым сильным ртом и волевым подбородком. Большие серые глаза, окружённые по-девичьи густыми ресницами, выделялись на загорелой, потемневшей от ветра коже.

Ария оставалась на голову ниже, но её фигура уже приобретала манящие мужской взгляд очертания расцветающей женственности. Тонкие черты лица казались ещё изящнее в обрамлении пышных каштановых кудрей, а в глазах во время улыбки всё чаще плясали искорки будущей погибели для мужских сердец.

Около года назад Белемир, безошибочно угадав время, пригласил, якобы для помощи по хозяйству, одну из женщин-рабынь и дал им с Арией уединиться для решения возникших женских вопросов. Мать Роктара, заменявшая маму и для Арии, умерла два года назад. Белемир успел довольно близко с ней подружиться, и знал, что причина смерти – простое нежелание жить в неволе без любимого мужчины. Это не лечится никакими бальзамами. Её долго удерживала лишь необходимость заботиться о детях; когда она поняла, что их будущее определено, и они надёжно и безопасно пристроены под крылом Белемира, нить, связующая её с жизнью, истлела. Правда, целитель мог бы побороться, ему были ведомы не только способы излечения тела, но и таинства исцеления души… но не стал этого делать. Он видел и знал больше, чем любой из живущих на острове; хотя завеса времени, скрывающая будущее, лишь изредка приобретала для него некоторую полупрозрачность, иногда он видел довольно ясные образы и картины. Роктара это касалось в особенно полной мере, всё же он не ошибся, разглядев в мальчике скрытый потенциал. Некоторые ближайшие вехи его судьбы Белемир видел достаточно ясно, и сейчас, при виде Роктара и Арии, он в который раз ощутил, как тяжело сжалось сердце.

Роктар оглянулся, почувствовав взгляд целителя. Белемир отметил, как он мигом отодвинулся от Арии. Уже второй год они спали отдельно, а до этого делили на двоих широкую лежанку в избе Белемира. Целитель видел реакцию Роктара на вид полуобнажённой Арии, который нет-нет, да и открывался ему в условиях совместного жительства, и чувствовал, что влечение взаимно. Из них со временем вышла бы отличная пара…

– Белемир! – Ария искренне обрадовалась при виде старика. Они работали на плантации целебного жив-корня с самого обеда, и за разговорами не заметили, что солнце уже скрывается за вершинами деревьев. – Мы всё сделали.

– Молодцы, – улыбнулся Белемир, – идёмте домой, стемнеет скоро. Да и ужин поспел.

Роктар подхватил корзины со спелыми кореньями, отмахнувшись от попытки Арии взяться хоть за одну ручку. Белемир помог Арии собрать инструменты, и они двинулись по вьющейся между деревьев тропинке к избушке целителя.

Белемир жил в настоящей бревенчатой избе, что для острова было невиданной роскошью. Сами гиганты, практически нечувствительные к холоду, обитали в огромных залах с переходами и галереями, вырубленных в скалах. Рабы жили в длинных общих домах со стенами из камня и глины, укрытых шкурами морских животных и отапливаемых тюленьим жиром, добываемым в штольнях горючим сланцем и не слишком многочисленным плавником. Дерево гиганты употребляли исключительно для изготовления оружия, мебели и резных украшений. Тем не менее, для бессменного смотрителя заповедного уголка выстроили деревянный домик.

В самом разгаре было недолгое на острове тёплое время года, поэтому поужинали у костра – настоящего костра из сухих веток, пышущего ароматным дымом, а не тяжёлым угаром сланца или вонью тлеющего жира. Пищу Белемир готовил сам, и сегодня он сварил густую рыбную похлёбку, испёк репу и поджарил над углями по большому куску мяса. Хлеб на острове был редкой роскошью в виде лепёшек либо привозимых торговцами-мореходами сухарей. После ужина некоторое время сидели, слушая рассказы Белемира о густо высыпавших звёздах, запоминая названия созвездий и картину ночного неба. Затем Ария привычно ушла в избушку спать, оставив старика и Роктара для ежевечерних занятий.

Роктар приготовился к обычному началу – долгому сосредоточенному вслушиванию в собственное тело, до тех пор, пока все мысли не растворятся в дыхании и биении сердца, затем слиянию с окружающей природой – пока сознание не сольётся в единое целое с сонными вздохами вечернего ветерка и едва слышным шёпотом листвы. Белемир говорил, что надо научиться чувствовать себя частичкой всего сущего, а это не только остров и океан, и даже не вся суша и вода, а бесконечное пространство, сотканное из тьмы и света, в котором несутся многие тысячи тысяч таких же миров…

Но сегодня Белемир заговорил о другом.

– Ты способный ученик, Роктар, – улыбнулся он сквозь белую бороду, – и достиг заметных успехов. Ты уже знаешь, что человек состоит из двух сущностей, и научился чувствовать и в некоторой степени контролировать обе – телесную и энергетическую. Сегодня я хочу приоткрыть перед тобой истоки новых путей.

Старый целитель помолчал, бросил в огонь очередную ветку и подождал, пока она вспыхнет.

– Предки моего рода – заговорил он, и Роктару показалось, что голос старика звучит необычно торжественно – в прежние времена считались настоящими хранителями своих земель и населяющих их людей. Они умели отогнать едва ли не всякую хворь, голыми руками отразить нападение десятков вооружённых врагов, укротить ураган и призвать дождь. Великое учение передавалось от отцов к детям, от дедов – к внукам. Но учиться следует всю жизнь, до самой смерти, и чем больше пытаешься постигнуть, тем больше неведомых тайн начинает будоражить твой разум.

– Твой род… Они были… колдунами?.. – нерешительно спросил Роктар.

– Нет, – покачал головой Белемир, – чародеями они себя не считали, и не никогда не имели ничего общего с магами, ищущими всё новые и новые источники могущества, создающими всё более и более сильные заклинания. Мои прадеды черпали силу в самой природе – в земле, воде, воздухе и огне, и всегда с лихвой возвращали миру одолженную на время энергию. Человек способен сам, собственной волей освободить внутри себя такие запасы мощи, по сравнению с которыми самый сильный ураган покажется детским вздохом.

Старик помолчал. Роктар изо всех сил прислушивался к себе, пытаясь почувствовать – где же внутри таится эта сила? Он употребил бы её на то, чтобы стать свободным, покинуть остров… вместе с Арией… повидать все земли, о которых так интересно рассказывал Белемир…

– Как я сказал, – вновь нарушил тишину целитель, – для этого нужно было учиться очень долго. К тому, что я хочу открыть тебе сейчас, лично я шёл несколько десятилетий. Но у меня нет времени тянуть твоё обучение; к тому же, если я не ошибаюсь, ты и способен гораздо на большее, чем я в своё время.

Старик часто говорил такими загадками, и никогда толком их не объяснял. Роктар привык уже по мере сил не обращать на них внимания, и всё же… Почему нет времени? На что такое способен он, Роктар, и откуда Белемиру это известно? И…

– То, что я сегодня буду тебе показывать – лишь подножие громадной горы, маленький ручеёк у истоков полноводной реки. Это умение изменять свои жизненные ритмы, налаживать собственную энергетическую составляющую определённым образом, в зависимости от потребности. Такое изменённое состояние души и разума само по себе приводит к изменению телесной составляющей человека и называется «всполохом», то-есть вспышкой.

Есть три его вида – алый, синий и зелёный. В состоянии алого всполоха человек обретает потрясающие физические качества. Он не чувствует боли и не обращает внимания на раны, в том числе даже смертельные; скорость его движений, быстрота реакции и физическая сила увеличиваются в разы. Это – очень опасное состояние, находясь в котором легко можно покалечить или убить человека одним движением, раньше, чем сам осмыслишь собственную агрессию. Но контролирующий себя становиться в моменты алого всполоха совершенным воином; к тому же, он распространяет вокруг себя такую угрозу, что все люди инстинктивно стараются убраться от него подальше; даже свирепых хищников такой человек может обращать в бегство одним лишь взглядом.

Роктар порывисто вздохнул. Вот это да, это он понимал. Нет, ему интересно было учиться у Белемира абсолютно всему, но вот так вот… стать непобедимым бойцом… Ух!

– Человек, вошедший в состояние синего всполоха, – продолжал Белемир, – обретает полнейшую чистоту сознания и абсолютный контроль над мыслями, вследствие чего становится буквально невидимым. Нет, он не растворяется в воздухе, но способен пройти рядом со ждущими его часовыми и их собаками, а они при этом не обратят на него никакого внимания. В синем всполохе люди могут сутками лежать, сидеть или даже стоять абсолютно неподвижно, не есть, не пить, не спать и не справлять нужду, не чувствовать ни холода, ни жара. Такого человека можно закопать в землю на несколько дней, он может стоять в пылающем костре или часами лежать голышом в снегу – и не потерпеть ни малейшего вреда для себя. В то же время, он обретает повышенную чувствительность к окружающим его живым существам, может слышать их эмоции, чувства и даже мысли.

Роктару казалось, что Белемир опять подбрасывает ему одну из своих мудрёных загадок, и не собирается объяснять ответ. Неужели такое возможно? А ещё говорит – мол, предки колдунами не были!

– И, наконец, зелёный всполох. Владеющий им может мгновенно, на подсознательном уровне расположить к себе любого человека. Он умеет сделать так, что даже стремящиеся уничтожить его смертельные враги вдруг проникнутся к нему едва ли не любовью. Любой человек будет рад выполнить его просьбы и приложит все усилия, чтобы ему угодить. В состоянии зелёного всполоха человек может укрощать диких животных, и они не только не станут его бояться или нападать, а будут слушаться и исполнять его волю.

Нет, это уж точно сказка! Но тут же Роктар вспомнил, что на Белемира никогда не повышали голоса даже самые строгие надсмотрщики, да и хозяева-гиганты обращались с ним весьма уважительно… А животные? Ни один из свирепых белых медведей ни разу не зарычал на старика. Значит, по крайней мере, этим самым зелёным всполохом Белемир владеет. Но тогда…

– Сколь бы невероятными не казались тебе такие способности, – говорил целитель, – это, как я уже сказал – лишь начало великого пути. Человек – удивительнейшее создание, и, совершенствуясь, он способен подчинять себе всё – даже время.

– Белемир, – не сдержался Роктар, – а ты… умеешь всё это?

Белемир улыбнулся.

– Скажем так, кое-чему я действительно успел научиться, хотя до вершин мастерства мне по-прежнему далеко.

– Но тогда ты мог бы… Ну, в состоянии зелёного… э-э… всполоха… Ты мог бы попросить гигантов, чтобы тебя отпустили на свободу! И они бы тебе не отказали, ведь так?

Белемир медленно покивал головой.

– Вполне возможно, мальчик мой… Вполне возможно…

Он замолчал, поднял лицо к звёздам, мерцающим в бездонных тёмных глубинах.

– Видишь ли, Роктар… – заговорил он, тщательно подбирая слова. – Я уже говорил тебе, что все понятия в мире относительны. Сила, добро… Свобода… Я оказался здесь, и занимаюсь тем, что умею. Я делаю лекарства и лечу людей; не подумай, что хвастаюсь, но лишь благодаря мне остров не выкосили моровые болезни; в последний раз это могло случиться не более сотни лет назад…

Он осёкся, осознав, что проговорился о своём необычайном для простого человека возрасте, но Роктар молча и напряжённо продолжал слушать.

– Здесь я приношу пользу точно так, как мог бы приносить её в любом другом месте. А рабство… Я знаю, что могу уйти в любой момент, поэтому не ощущаю себя рабом. Понимаешь?

Роктар подумал. Ну, в общем… Если человек остаётся где-то добровольно, имея возможность уйти… Наверное, он в самом деле не чувствует себя невольником. И всё же…

– А другие люди? Ты мог бы их освободить?

Вопрос повис в воздухе. Выражение лица Белемира неуловимо изменилось, стало строже. В его прищуренных глазах Роктару почудилась боль… Или это так залегли тени от угасающего костра?

– Возможно. – как то нехотя ответил Белемир. – Вполне возможно. Вопрос в том, нужно ли это делать?..

Роктар потрясённо молчал. В разговорах с Арией они часто касались этой темы. Свобода, возможность сесть на корабль, плыть, куда хочешь, жить там, где захочешь, и делать то, что хочешь… Разве это не великий дар, положенный любому человеку? Почему люди должны быть собственностью гигантов?

– Послушай меня, мальчик, послушай внимательно, – словно решившись, заговорил Белемир быстро и твёрдо, – я верю в то, что человек должен рождаться, жить и умирать свободным. Но свобода – это внутренняя потребность, она должна вызреть, стать осознанной и необходимой. Это – ответственность перед собой и перед другими. Посмотри на людей этого острова. Плохо ли им живётся? Все ли они горят желанием самим принимать важные решения, думать, как и чем заработать еду, самим защищаться от нападений варлангов и прочих опасностей окружающего мира?

Роктар открыл и молча закрыл рот.

– Мне довелось однажды видеть, как в огромном городе, стоящем в красных жарких песках, взбунтовавшиеся рабы свергли своих хозяев. Крови было так много, что земля перестала её впитывать. Убивали не только мужчин, но и детей, и стариков, а женщин перед смертью подвергали насилию… Затем начались грабежи и пьянство, поножовщина и пожары. К власти по очереди приходили то одни, то другие – их свергали, убивали, и всё начиналось по новой. Заразные болезни, вспыхивая то тут, то там, грозили перерасти в мор. Система водоснабжения, лелеемая веками, вышла из строя, поля высохли, оливковые и пальмовые рощи сгорели под палящими лучами солнца. Наступал голод. В конце концов, город возглавил жестокий, но достаточно умный человек с большим количеством сторонников. Кровавыми казнями и страшными наказаниями он восстановил порядок… и всё вернулось на круги своя. Опять возникли господа и рабы. И знаешь что? Многие люди, израненные, голодные и больные, сами ползли к новоявленным господам и умоляли принять их обратно в рабство, дать крышу над головой и каждодневную миску похлёбки. Вот так…

Прогоревшее полено рассыпалось с тихим шорохом. Роктар сидел неподвижно.

– К свободе люди должны прийти сами, – мягко улыбнувшись, сказал Белемир, – стать сильными духом, мудрыми, справедливыми и великодушными. Стать свободными внутри, свободными от бремени собственных плохих поступков, низменных желаний, недобрых мыслей. И тогда свобода придёт сама. Непременно. Обязательно.

– А я смогу?.. – спросил Роктар и затаил дыхание, ожидая ответа.

– Сможешь, – кивнул Белемир, и в глазах его уже не было улыбки, – но твой путь к свободе не будет лёгким. У тебя впереди сложная и извилистая дорога… И, возможно, именно тебе уготовано изменить что-то в сознании людей и улучшить этот мир.

Глава 2

Роктар шёл за Тахаком уже несколько минут, а тот, хоть и оглядывался часто, так его и не заметил. Это могло бы доставлять удовольствие, если бы не нарастающий гнев, от которого кровь шумела в ушах, и сердце колотилось в горле, мешая дышать.

Роктар знал, куда идёт юный надсмотрщик. Окружающий остров океан и в тёплое время года оставался по-прежнему холодным, как и ледяные ручьи, бегущие с гор, но в заповедной роще гигантов клана Теенг имелось несколько озёр, и в одном из них старый Белемир разрешал купаться Роктару и Арии. Именно он обучил их плавать – умение, недоступное большинству людей, рождённых на острове. Когда-то они весело плескались вместе, потом…

Роктар со стыдом вспоминал, как недавно решил подсмотреть за купающейся Арией. Девичья нагота ударила в глаза, как солнце, и в сознании не осталось воспоминаний; зато прекрасно помнил Роктар внезапно хлестнувшее осознание того, что вот сейчас он пытается украсть… предать… В общем, он твёрдо понял, что увидит Арию обнажённой лишь с её согласия… Если такое наступит… А если нет – что ж! но ни воровать, ни предавать он, Роктар, не будет никогда.

А сейчас смуглый Тахак, высокий, мускулистый и гибкий, крался по лесу как раз для того, чтобы своими узкими раскосыми глазами увидеть купающуюся Арию. Роктар шёл за ним, ещё не зная, что станет делать, лишь ощущал, что вновь подошёл к тому самому краю, отступать от которого не станет ни за что. Уже несколько раз ему везло, и конфликт с Тахаком разрешался сам по себе. Роктар знал, что бесконечно так не будет. Знал, что за нападение на надсмотрщика наказывают страшно. Но также он знал, что не даст ему глазеть на Арию, а тем более к ней приставать. Тахак неоднократно пытался наладить с Арией отношения, но всегда наталкивался на холодность девушки и враждебность Роктара. До этого всё решало присутствие Белемира, но сегодня старик ушёл на дальние плантации целебных трав.

Озерцо близилось, и Тахак стал двигаться осторожнее. Роктар скользил между кустов в нескольких шагах от него. Ему уже удавалось иногда делать «всполохи» – но пока лишь в течении нескольких мгновений, не больше. Зато постоянные тренировки выработали навыки быстро входить в состояние «тихого света», предшествующего «сильному свету» и, затем, «всполоху». Возможности «света» были куда ниже, чем у «всполоха», зато в нём Роктар мог находиться долго. Сейчас он уже был готов в любой миг «засветиться» алым вместо синего, и тогда…

Тахак, вытянув шею и вглядываясь вперёд, заспешил – и под ногой хрустнула ветка. Сидящая у бережка Ария вмиг скользнула на глубину, только вода плеснула. Надсмотрщик грязно выругался вполголоса, и, уже не скрываясь, пошёл к озеру. Ария, по шею сидя в воде, настороженно глядела на него снизу-вверх.

– Привет, Ария! – кривя губы в своей всегдашней, презрительной ухмылке, поздоровался Тахак. – Как водичка?

– Здравствуй, – не улыбаясь, отвечала девушка, – прохладная, я уже вылезать собиралась.

– Да? – гадкая ухмылка словно приклеилась к губам Тахака. – Жаль… а я думал, может, с тобой вместе искупнусь. А?

Ария не отвечала, поглядывая по сторонам. Меня ждёт, или Белемира, со стыдом и злостью подумал Роктар, конечно, Белемир бы мог всё уладить… А сам что? Так и будешь в кустах сидеть?!

– Но, если хочешь, вылезай, – засмеялся Тахак, трогая ногой аккуратно сложенную одежду девушки, – я тебе одеться помогу… Домой провожу. Вылезай, что же ты?

– Уйди, Тахак, – стиснула зубы Ария, – я пожалуюсь на тебя. Господа не велят надсмотрщикам напрасно обижать рабов.

– Не будь дурочкой, Ария, – скривился Тахак, – господа будут слушать в первую очередь баклака. А это мой отец.

– Твой отец – справедливый надсмотрщик, не зря его сделали старшиной, – отвечала Ария, – вряд ли он одобрит то, что ты делаешь.

– А что такого я делаю? – спросил Тахак. Голос его как-то странно изменился. Он медленно подошёл к воде, пристально вглядываясь в размытые очертания девичьей фигурки. Ария сжалась под этим взглядом, не решаясь смотреть в повлажневшие глаза надсмотрщика.

– Ты же знаешь, что нравишься мне, Ария, – хрипло проговорил Тахак, – всегда нравилась. Что, так и собираешься сидеть в этом лесу? Если я захочу жениться, мне дадут отдельное жильё. Через пару лет меня назначат одним из старшин, а затем я стану и баклаком, как отец. Выходи за меня, Ария, ты не пожалеешь, и не будешь ни в чём нуждаться. Жёны надсмотрщиков выполняют лишь домашнюю работу в своём посёлке, гнуть спину на грядках уже не придётся. Подумай…

– Перестань, Тахак, – замотала головой Ария, – я не люблю тебя, и я тебе не пара. Поищи девушку в семьях надсмотрщиков, многие будут рады…

– Мне не нужен никто, кроме тебя! – закричал Тахак. Кровь прилила к его лицу, на лбу вздулись вены. Ария со страхом глядела, как он трясущимися руками рвёт запутавшуюся шнуровку на рубахе, отбрасывает её в сторону. – Ты всё равно будешь моей – по согласию или без! Иди сюда!

Он сбросил сапоги, девушка в ужасе рванулась к противоположному бережку. Роктар преодолел разделявшее их с Тахаком расстояние за пару ударов сердца. Только что надсмотрщик один стоял на берегу – и уже в следующий миг сильная рука рывком отшвырнула его от воды. Тахак чуть не упал, извернулся, повёл вокруг безумным взглядом налитых кровью глаз. Узнал Роктара, и оскалился в страшной смеси улыбки и гримасы ярости.

– Ты, щенок, – прошипел он, – ты покойник! Понял? Ты уже труп, урод!

Одним движением от отстегнул от пояса кнут, и ременные кольца упруго развернулись, словно зловещий змеиный хвост. Роктар не шевельнулся, страха не было, лишь холодная решимость. Тахак шагнул вперёд, кнут метнулся гибкой молнией, стремясь захлестнуть шею и швырнуть на песок, раб чуть пригнулся, пропуская его над головой. Молодой надсмотрщик не зря помногу упражнялся со своим оружием; мгновенно перекинув над головой кнутовище он стеганул противника в лицо, конец кнута разорвал воздух с хлёстким хлопком. И вновь Роктар успел отклониться в сторону, и, кинувшись вперёд, успел перехватить туго скрученные в жгут тонкие ремешки. Тахак рванул кнутовище к себе, раб упёрся и ответным рывком едва не выдернул оружие. Скалясь, другой рукой Тахак выхватил вырезанную из кости короткую дубинку, шагнул ближе, примеряясь…

– Белемир!!! – изо всех сил закричала Ария. – Белемир!!!

Выругавшись, Тахак остановился. Роктар выпустил кнут, стоял спокойно, лишь лицо побледнело, и серые глаза налились кремневой непреклонностью. Надсмотрщик оглянулся, приходя в себя. Он уже понял, что ни испугать, ни легко победить раба не удастся… Спорить с Белемиром ему не хотелось, старик на особом счету у хозяев, отец такого не одобрит. Чёрт с ними, будет ещё время.

Тахак сунул за пояс дубинку, собрал в кольца кнут. Влез в сапоги и подобрал рубашку.

– Смотри, Ария, – всё ещё хрипло произнёс он, – тебе выбирать. Не ошибись, я упрашивать не стану!

– Нечего смотреть, – сквозь слёзы закричала девушка, – ты мне с детства противен! Не приближайся ко мне, я к хозяевам пойду! Мне Белемир поможет, его послушают! Отстань от меня, слышишь? Я никогда, ни за что твоей не буду!

Тахак дышал хрипло, как загнанный зверь, чёрная злоба плескалась в щёлках глаз.

– Ты слышал её, – глухо сказал Роктар, – уходи.

– Значит, его ты любишь? – не сказал, а прошипел Тахак. – Так знай, что если ты не будешь моей, то и его не будешь тоже! Запомни!

– Уходи. – по-прежнему ровно произнёс Роктар.

Грязные ругательства слетели с кривящихся губ надсмотрщика. Круто повернувшись, он бросился в чащу.

Довольно долго Роктар смотрел ему вслед, затем медленно повернулся к Арии, и его губы тронула лёгкая, чуть виноватая улыбка.

– Ушёл, – сказал он, – это точно. Не бойся. Вылезай, замёрзнешь совсем.

Юноша отвернулся, отошёл на несколько шагов от воды и остановился, бездумно скользя взглядом по окружающей лесное озерцо зелени кустов. Сегодня Тахак вновь отступил, но сколько это будет продолжаться? А ведь я не отдам ему Арию, внезапно подумал Роктар, ни за что не отдам! Даже, если мне придётся… Придётся…

Додумать страшную мысль юноша не успел. Позади раздались тихие шаги по песку, и Роктар вдруг подумал, что, кроме плеска воды, ничего не слышал… например, шороха одеваемой одежды…

А затем лёгкие девичьи руки легли ему на плечи, и он замер, отчаянно желая повернуться, и столь же сильно боясь.

– Роктар… – тихо-тихо позвала Ария, и в голосе, ещё дрожащем от пережитого страха, было столько нежности и беззащитности, что нерешительность юноши сняло, как рукой. Он резко обернулся и ощутил тело девушки в своих объятиях, словно живой огонь.

– Поцелуй меня… – так же тихо произнесла Ария. – Пожалуйста… Не отдавай меня никому. Я хочу быть лишь с тобой, понимаешь?

Каждый видел своё отражение в глазах другого. Они опустились на песок под шум вековых деревьев; кровь шумела в ушах Роктара и сердце колотилось так, что пульс грозил разорвать виски. Они ласкали друг друга неумело, медленно, но очень бережно, боясь обидеть, испугать, оттолкнуть… Оба не имели ни малейшего опыта, и поначалу Ария, подчиняясь врождённой женской мудрости, вела и направляла Роктара; затем горячий, трепет тела девушки разом вымел из души юноши все опасения и колебания, и он, подчиняясь природному зову, стал действовать решительнее. В миг первого слияния глаза Арии распахнулись широко-широко, как глядящее на них сверху небо. И всё растворилось в слитном дыхании и едином ритме, извечном, как сама жизнь…