Псы Америки. Баклабы Пентагона

А Перчик? Возмущал и восхищал сам факт его внезапного преобразования и возвышения. В одночасье он стал великим, неповторимым, осторожным и мудрым, как змей, сбросивший кожу. Он выбрал самый верный маршрут к умам людей, пленивших его, и теперь они ему верили.

Сергей сделал вывод – пришло время линять – в смысле, стягивать с себя усохшую кожу. Таковы уж законы человеческого восприятия. Но что-то точило, к чему-то тянуло, что-то он ещё не доделал в своей напрасно прожитой жизни.

И пока это что-то Серегу мучило, врач-отравитель раскошелился на нелестное признание:

– А ты, брат, везунчик. И знаешь почему? Потому что глуп.

Шефу сыскного бюро такой комплимент не понравился. Он слушал, жуя дольку сыра, и думал, что бы ответить.

Сказал:

– Американцы, заявляют, что никого не боятся, кроме Бога. Как мы против них?

Перчик ответил, но непонятное что-то:

– Всю жизнь я спасал или уничтожал людей, но баланс ещё подводить рано.

Умно. Если бы не врожденная трусость, Артур мог бы стать Великим Диверсантом от медицины. Но все со временем меняется – глядишь,,, и станет.

Инна сказала с долей жеманности:

– Вы такое секретное говорите в моем присутствие – считаете своей и решали убрать?

Перчик ответил вежливо и сухо:

– Ошибаешься. Но, видимо, понимаешь, что наши разговоры не для чужих ушей.

Артур заметил её симпатии и более уже клеился на предмет страсти. Ведет себя умно, говорит понятно. Верит, что женские уста не прощебечут где-либо о тайном сговоре троих подвыпивших мужчин.

С Инной закончив, обратился к Сергею:

– Веришь, не веришь – а я рад нашей встрече. Мы, настоящие патриоты Украины, должны вступиться на нашу родины.

От этих слов на Серегу дохнуло ветром странствий и перемен.

А Стас добавил от вдохновения:

– В плен не берем!

И разлив водку по рюмкам, добавил:

– Если кто скажет, что в ВСУ воюют пьяные воины, плюнь тому в рожу. На войне пьют для дезинфекции.

Подняли, сдвинули – чокаясь, Перчик тост сказал:

– За удачу, мужики!

– За неё, окаянную, – подхватила Инна, как бы оставшись не у дела.

Закусили, Закурили.

– Никогда десантуру не понимал: это ж надо, добровольно, в трезвом состоянии выпрыгнуть из самолета, – пошутил Чех.

Перчик упрекнул его:

– Был на фронте, а развязывать языки пленным не научился. Не попадались что ль?

– Выйдешь из боя и ничего кроме злости. На пленного смотришь, а злость такая, что судорогой зубы сводим. Как тут допрашивать – убивать надо.

Стас отвернулся, достал из пачки сигарету и закурил, жадно затягиваясь, загоняя дым глубоко в легкие и продолжая темму:

– Пылает в душе огонь мщения и ничего больше – ни одной мысли, пустота. Крови, крови хочется, чтобы излить свою ярость, чтобы под прикладом треснул чей-то череп, под ботинком хрустнули ребра. Заглянуть в глаза и спросить перед смертью: «Зачем же ты, падла, пришёл на Украину». Ну, держитесь теперь, суки, не будет вам пощады никому – ни старикам, ни женщинам, ни детям.

Глаза горели безумным огнем – перепил Чех: что с него взять. Рюмку назад говорил, как с окопа удрать, чтоб в живых остаться и в плен не сдаться – мол, мастерство не пропьешь.

Страшное это дело – война. Недолго был Станислав на фронте, года не прошло, но когда начинал говорить о боях, в горле застревал комок, мешая говорить и дышать.

Сергей мучительно соображал, как его Перчик переиграл – лидерство захватил, ничего конкретного не предложив. Где же бабки, Артур?

Будто почувствовав к себе интерес, врач-отравитель повернул к нему голову.

Владелец квартиры выдержал взгляд водянистых маловыразительных глаз, оценивающе присмотрелся. Выглядел Перчик хлюпиком. Ростом где-то метр семьдесят, а может, меньше, худой, с маленькой головой. Весь белый-белый, почти альбинос, единственно глаза не красные, а какие-то бесцветные. Он как-то сразу производил отталкивающее впечатление. Будто педик. А что? Многие говорят – врачи этим грешат. Нет, этой педриле Сергей подчиняться не будет.

Тогда к чему весь этот маскарад? Один ответ – темы нет.

Зная взрывной характер вавилонского археолога, Артур воздержался от щекотливых вопросов.

А через минуту:

– Скучно сидим. Включи телевизор. Война ещё не кончилась?

И потом:

– Давай по стопке хлопнем, а то эту бредятину без содрогания смотреть невозможно. Мы атакуем, ватники наступают – и кто побеждает?

– Сам же говорил – пиндосы, как всегда, в выигрыше.

– Не переживай. Что бы эти маразматики заокеанские ни придумали, выполнять-то нам придется. Пошли они на хрен. – Перчик рюмку поднял на уровень глаз. – Поехали! За нас, хороших парней, и смерть дуракам.

– Как же, дождешься от них, – Сергей и не собирался остывать и все продолжал кипятиться. – Как ни воюй, а счет все равно будет пользу придурков. Как будто специально на кацапов работают – лишь бы побольше наших угробить. Так, фронтовик?

Чех очень пьяно мотнул головой.

– Ладно, Серега, не ори, а то соседей разбудишь. Пока доллары платят, надо карманы себе набивать. Только надо придумать как.

– Я думал, ты знаешь.

Артур уклонился от ответа.

Чех принялся комментировать батальные сцены экрана.

– Ох, мне техника заграничная! С виду и по замыслу лучше совковой, на самом деле – дрянь дрянью. Напичкана электроникой, но толку что – на ходу стрелять не может, от тряски всё отказывает, само взрывается. Сколько уже экипажей наших погибло. Руки бы оторвать тем гадам, которые принимали такую техника.

– А чуркам продавать не пробовали? – съязвил Перчик.

Стас, замолчав вопрос, добавил:

– А у наших медиков, в рот им потные ноги, кроме аспирина и энтузиазма больше ничего в аптечках нет.

Артур продолжал ехидничать:

– А кто-то за спиной твоей спокойно живет и процветает. Кто-то сумел на войне сколотить приличные капиталы и перетащить их за границу. Не обидно? Это государство по своей прихоти отправило тебя на бойню. Бросило, прокляло и забыло. Как будто не было ничего. Незалежность Украины и исключительность украинцев – это параноидальные фантазии. Чем-то надо увлечь народ!

Перчик перевел дух, и дальше речь его звучала патетически:

– Боятся твари армии, что настанет момент, и она может узреть, что настоящий враг ее совсем рядом, в Киеве. И тогда она встанет перед выбором – что делать?

Третью часть своего выступления Артур решил посвятить назиданию:

– Дураков в нашей жизни ещё предстоит встретить немало – армейский бардак неистощим. Ведь никто толком не знает, на кой черт нужны штабисты, которые через головы полевых командиров пытаются руководить отдельными частями. Чаще всего это плачевно для них заканчивается.

И Чех поддакнул:

– Штабисты-долбодебы, что с них взять – одни анализы и те хреновые. И всем не терпится отправить нас на смерть.

– Все смерть да смерть, – проворчала Инна, – Эй, мужики, девайте, о чем-нибудь хорошем поговорим. Или совсем разучились?

– О женщинах, – предложил Сергей.

И Стас начал:

– Любая женщина на фронте – это богиня. И дело не только в сексуальном желании. Просто, глядя на девушку, общаясь с ней, не так быстро скотинеешь. Вот раньше войны были – маркитантки на фронт к бойцам приезжали.

Перчик свое мнение сказал:

– Времена изменились – теперь в моде насилие.

Чеха несло:

– А можно анекдот – наш окопный, но не про женщин?

И рассказал.

– Сидят бойцы в окопе третьи сутки без жратвы. Пошли разговоры – у кацапов вкусно пахнет, может, попросим или на что обменяем. Один, очень шустрый и хитрый, как змий, предложил всем принять ислам. Аллах сала подкинет? – спросили его. Нет, но из обрезков можно сварить шурпу.

А потом сам довольный заржал. А буквально два дня назад во дворе орал на Серегу – что москали поганые батьковщину топчут, а он тут, в тылу отсиживается, ни ухом, ни рылом. Тот тоже хмыкнул, но по другому поводу.

– А ты что хрюкаешь? = Чех Сергею.

= Подожди, мысль обдумываю.

– А что тут думать – трясти надо!

– Парни, идея есть! – и замолчал.

Перчик влез со своей философией:

– Война – это, в первую очередь, борьба умов. Кто кого перехитрит, у кого больше терпения, наблюдательности, осторожности.

Фронтовик возразил:

– Это когда на равных воюют. А кацапы, отбив все наши атаки перешли в наступление. Весенняя распутица на дорогах закончилась. Подсохли и грунтовые аэродромы. Ватники подвезли войскам горючее, боеприпасы и новое вооружение. Их промышленность в полной мере перестроилась и наладила массовый выпуск танков, самолетов, орудий, дронов, боеприпасов и насытила ими войска. Они пошли мощно, взламывая оборону. Основные направления ударов – Харьков, Херсонская область, Одесса. Зеленский верещит – ни шагу назад. Позади отступающих частей ВСУ стали устанавливать заградотряды нацбатов. Снова повторяется 2022 год.

Станислав перевел дух.

– Хотите знать, как меня контузило? После артподготовки кацапы пошли в наступление. Крик в окопе: «Отходим! Танки ватников уже утюжат траншею». «Отходим» – слово официальное, а по-простому – отступаем, драпаем, бежим. Бежим, а вокруг фонтанчики от пуль. Впереди – бежала группа бойцов. Немного не догнали – в самом центре разорвался снаряд, и только куски тел в разные стороны. Рванули в сторону, к рощице – там минометная батарея была. Но после бомбежки и артобстрела позиция была перепахана, минометы повалены, а вдруг тела. Сердце не лежало там оставаться. Гнал вперёд страх оказаться в плену. У пленных потом семьи страдают – это мы знали и бежали. А сзади накатывает знакомое «Ура-а-а-а» и автоматная трескотня. Добежали до второй транши – и тут взрыв. Снаряд ли, граната – ничего не помню. Сознание потерял – контузия. Но главное – сам жив! Мясорубка была такая, что немного в живых осталась…

Хрипота накрыла голос фронтовика. Он даже всхлипнул неожиданно себя.

Серега пришел на помощь:

– Давайте выпьем.

А Перчик толкнул:

– Героям слава!

В поисках спонсора

Не надо бороться с природой.

Нужно иметь задатки гения

и огромное мужество, чтобы двигаться

в противоположном направлении.

/А. Эйнштейн/

Весна на Южном Урале удалась теплая. В начале апреля весь снег растаял, влагой напитал почву, обещая обильный урожай. Ласковое солнышко звало на свежий воздух – подсохшие аллеи, пригретые лавочки пансионата и в лес. Здорово! Воздух чистейший. Запах пронзительный. Все оживало после зимы, все дышало, все излучало мир и покой. Мир и покой наполняли озеро до среза покрытых лесом берегов. Их было столько, что хватало на местных жителей и приезжающих на отдых.

Господи, благодать какая! Жить бы да жить в этой раю, от всего отрешившись – от войны и грязи политики, от крови погибших людей. Забыть то что видел и в чем участвовал…

Дни в двухэтажном коттедже, обливоцованном плиткой гранитной под «змеевик», летели стремительно и незаметно. Каждый в доме занят полезным и приятным делом. Нина Николаевна работает библиотекарем в пансионате, а по совместительству ещё и администратором. Ольга вынашивает ребенка, ведет «Фонд Правосудия» и блог «Валькирия». Ирина пишет ей статьи. Мелкая растет и учится. Алиса дом охраняет. Вот только Саня порой тосковал по дорожным скитаниям.

Его всю жизнь тянуло к машинам. Надо ли говорить, что Олин «Хавал» и «Вольво» Ирины были в идеальном состоянии и всегда готовы к поездке. Мало того, собственными руками Саня изготовил и уставил противоугонные секретки на обе машины. Умелых людей профессия кормит до конца жизни.

Но после контузии он уже не мечтал о длинномере и дальнобое – крышу набекрень сдвинуло. Фобии донимали конкретные. Одна из них – это спать только дома и в постели. Иррациональный страх появлялся от перспективы ночевки где-нибудь в дороге..

И ещё – категорически не хотелось воевать, как прежде, с оружием в руках. Вот не хотелось, и всё тут. Пансионат, дом, семья и спокойная обеспеченная жизнь его вполне устраивали. А война…. Ну, её к черту! Санек не хотел стрелять и убивать. Очень. До зубовного скрежета и до ледяного ужаса в сердце. До сих пор ему снятся мертвые дети и женские вопли о помощи. За несколько месяцев войны он столько крови увидел, боли и ужаса. Все в памяти отложилось, и вот такая беда с ним приключилась.

А между тем, полмира воют, не прекращая ни на минуту. И никуда от этого не деться. Такая лирика – есть о чем думать…

Ирина ещё зимой организовала курсы обучения английскому и ирландскому языкам для всех обитателей, кроме Алисы. Саня тоже попытался отлынивать – он, мол, знает два конкретных: русский и матерный, куда же еще-то?. Но Оля, пользуясь своим положением – муля, не нервируй меня! – прицыкнула на мужа, и фронтовик сдался. С кем поведешься, от того и дети. Судьба…

По вечерам у камина все вместе смотрели и обсуждали последние новости СВО. Внимательно слушали комментарии специалистов и делали собственные прогнозы развития ситуации.

Мелкая отмечала на карте освобожденные от укропов населенные пункты.

Саня поучает девочку – самая правдивая информация это та, которую ты получила сама.

Оля заметила как-то:

– В разведчицы дочь готовишь?

Саня:

– Ну, не зверь же я, а добрый командир.

Мелкая ластится к нему.

А Готовцев, чтобы потравить жену, спрашивает у дочери при всем народе:

– Стрелять умеешь?

– Нет, – кудряшки волос рассыпались вокруг головы..

– А научиться хочешь?

– Да, – резкий кивок закрыл ими все лицо.

Олю не зацепили.

Нина Николаевна сделала замечание:

– Осторожней надо бы с предложениями – отломится головка у девочки.

Саня оптимистично:

– Отломится – присобачим.

Мелкая обнимает отца и шепчет ему на ухо:

– Потом постреляем. Завтра возьми с собой пистолет на прогулку и от всех убежим.

– Договорились, – Готовцев чмокнул в висок дочь и получил в подарок благодарный взгляд бездонных озер глаз.

Война продолжалась уже третий год. Бои шли тяжелые…

Не смотря на все подлости и коварства СВУ, СБУ и Киевской власти, ненависти к украинцам в этом доме нет и в помине:. Боевые действия к личным качествам большинства граждан Украины никакого отношения не имели. Есть только четкое разграничение: враги и наши. А те, что за линией фронта – несчастные люди несчастной страны. Таково общение мнение.

Мысли о пистолете раззадорили мелкую.

– Папа, давай поиграем в партизанский отряд.

– Это как?

– Ну, мы будем партизанами, а вокруг нас враги.

– Давай. Только для начала надо имена всем поменять на оперативные псевдонимы. Я буду «Первый», ты «Второй», мама «Третий», бабушка Нина «Четвертый», тетя Ира «Пятый», Алиса «Шестой».

– А почему «Второй», а не «Вторая»? – ведь я же девочка.

– Потому что я так сказал. И запомни – если я буду тебе объяснять все свои приказы, партизанский отряд из нас не получится. Сейчас поясняю в первый и последний раз. Во-первых, так короче. Во-вторых, так принято в партизанских отрядах. Завтра мы съездим на пилораму и закажем столярам оружие – удобное по размерам. А сейчас спроси у партизан, кто что желает заполучить, и запиши.

Ирина вмешалась в разговор:

– Для этой игры камуфляж будет кстати.

Оля:

– Значит, поедем в магазин. Саша, пожалуйста, принеси ноутбук – я поищу в Челябинске.

Кристина, разумница:

– Если в город поедим, там и выберем себе оружие – с пистонами, водометное – какое угодно можно найти. А деревяшки, твои, папа… пфи-и…

Так и получилось. Багажник «Хавала» завалили детским оружием. А камуфляж и мелкой нашли. Нина Николаевна тоже не отказалась от обновки полувоенного покроя.

Оля пророчила дочери:

– На летних каникулах в пансионате полно будет детворы – хоть целое войско вооружай.

А та совершенно серьезно:

– «Третий», не отвлекайся, смотри на дорогу.

Но поиграть в партизан помешал киевский Груня.

– У меня информация, Саня, деньги ищи. Мое дело мочить, а твое – доставать их. А сейчас мотай на ус. Пиндосы задумали полное уничтожение вашей Раши. Всех под корень – мужчин, женщин, детей, стариков… ну, и солдат, естественно. В одном из госпиталей Киева устроили секретную бактериологическую лабораторию, для производства смертельной заразы. Там работают ученые и врачи из Америки, Германии, других стран Запада. Я нашел на них выход – уничтожение упырей можно поставить на поток. Но это их личные сексуальные трудности. Наши с тобой – кто платить будет и сколько?

Готовцев:

– Серьёзная информация! Мне надо подумать.

Сергей ГРУ:

– Что тут думать? Обратись к Шойгу или самого Путина потревожь. Неужто денег пожалеют, когда вся страна под угрозой полного уничтожения?

Готовцев:

– Все не так просто. Я сказал, что подумаю.

Сергей ГРУ:

– Как раз времени у тебя для раздумий нет. Баклабы Пентагона не первый год работают над смертельными вирусами – они, быть может, уже готовы. Не дай то бог, а то война может закончиться для вас плачевно. Если змею придушить хочешь – платп.

Саня представил, как нелегко будет донести до Путина сверхсекретную информацию. На пути будут люди, которые потребуют от него открыть, с чем он рвется к Президенту. Сменяя друг друга в бесконечном калейдоскопе инстанций, наконец, доведут информатора до вежливого человека с благородной проседью короткой стрижки. Он внимательно выслушает Готовцева, поглядывая пристальным взглядом стальных глаз. Задаст пару незначительных вопросов и потребует: «Выкладывай свои секреты». Дальше никак – последняя инстанция. Если Саня будет настаивать – только Путину их откроет – его ожидает бессрочная отсидка в одиночной камере. Это в лучшем случае. А о худшем не хотелось и думать.

А вдруг «Баклабы Пентагона» – всего лишь развод хитрожопова Груни? Проверить-то нет никакой возможности. Будет он отстреливать ни в чем повинных врачей Киева и получать бабки, смеясь над Готовцевым.

Устроит Груня такую потеху – Сане в жизнь потом не отмыться.

Однако, вся идея с «Баклабами Пентагона» настолько безумно американская, что вполне могла прокатить. Танками и ракетами у них не свезло Россию одолеть – теперь опасаться надо пиндосов со всех сторон. К их безобразию в мире невозможно привыкнуть. Запросто могут устроить бактериологическую атаку.

Саня только вышел из кабинета, Ольга сразу определила степень мрачности его настроения.

– Ну и что у нас плохого?

А чтобы муж не вздумал запираться, она добавила:

– Я же вижу, что ты в осадке.

Готовцев тут же поведал все секреты:

– Охренеть не встать! Груня пишет – напал на след секретной бактериологической лаборатории Пентагона. Готов почикать участников. Требует денег.

Вид у Сани действительно ошарашенный. Да что там! Выглядел он охреневшим напрочь.

– Краше в гроб кладут, – вставила Нина Николаевна свои пять копеек и посоветовала. – Сходи в душ, взбодрись .

Ольга:

– Я же говорю, у Сани соображалка подвисает. Как только задача больше чем с двумя неизвестными, то моментально впадает в ступор. Ты себя со стороны наблюдаешь? Ради такого удовольствия имеет смысл жить!

Разумеется, промолчать она не смогла.

Готовцев огрызнулся с растерянным видом:

– А вдруг всё это – лажа? Не люблю, когда без вины убивают безоружных людей.

Вмешалась Ира:

– Дело в том, что я много слышала из разных источников об этих самых бактериологических лабораториях. Говорят, что их придумал Билл Гейц, воплощая свою варварскую затею с «Золотым миллиардом» на планете. Слышали? У этой войны бесчеловечная цель – желтые, черные, красные расы должны навсегда исчезнуть с шара земного. А заодно и славяне. Короче, мизантропия на пределе разумного восприятия. Американцы же её подхватили с свойственной им наглостью наперевес. В результате имеем, что имеем – секретные бактериологические лаборатории на Украине. И полагаю, что не одну, и не только в этой стране.

От слов Ирины у Готовцева вырисовывалась такая комбинация решительных действий, что прямо дух захватывало от перспектив.

Пути Господни неисповедимы!

Оля не смогла умолчать:

– Михаил Задорнов говорил про америкосов: «Ну, тупые!», что абсолютно им не мешает и жить, и пакостить всему миру.

Ира попросила связать её с Груней – поиграть в словесные игрушки: это ей необходимо для выяснения истоков его информации и их правдивости.

– Я стопудово все выясню, и обмануть меня не удастся.

Саня растерянно улыбнулся, разводя руки:

– Да вроде он ни разу меня не подводил.

Оля вмешалась:

– Если возможность есть, надо проверить. Зависеть от порядочности этого засранца совсем не улыбается.

Сане Ире:

– А ну как проколешься? Он парень не глупый.

Та, улыбнувшись:

– Я тоже журналистка со стажем.

Готовцева вдруг осенило:

– А давайте проще поступим – попрошу его выслать фото и всю известную информацию одного из врачей секретной Баклабы. Неужто мы его след в интернете не обнаружим? И тогда будет ясно, кто из ху.

Оля согласилась:

– Тоже идея не плохая. Она мне нравится. Загружай свою Груню – пусть высылает фото потенциальной жертвы и всю доступную информацию.

На очередном сеансе связи Сергей выдал координаты и фотографию Артура Перчика.

Сергей ГРУ:

– Ворваться в «Баклаб» и сразу всех уничтожить вместе с их препаратами у меня не хватит сил. А вот поодиночке отлавливать и с особой жестокостью отправлять на тот свет – это я могу им устроить.