Под стук колес крепчал мороз,
Застыло в ожиданье время.
Ушла пора на время гроз,
И снег на елке – диадема.

Прогулка или по делам,
Совсем сейчас не важно.
Я в мыслях отдаюсь мечтам,
Зима звучит протяжно.

Сквозь тучки солнышко с утра,
Весь мир покрыт пломбиром.
Я красотой восхищена,
Дышу как элексиром.

Наедине с природой я,
В ладонях снег не тает,
Весь мир – он мой, и я одна,
Нас негой укрывает.

Под небом где-то голубым
Все мысли вдруг пропали.
Никто не отберет мой мир,
Нет места в нем печали.

Прятки со счастьем

Со счастьем в прятки не играю,
Я просыпаюсь и живу.
Я в забытье порой впадаю,
Я счастье в комнате ищу.

Мне кажется, оно исчезло,
А может спряталось куда?
Искала я в шкафу, за креслом,
По дому тихо я прошла.

Я расспросила всех подружек,
Друзьям звонила – нет его.
Одела платье я из рюшек,
И аромат духов Клико.

Сквозь солнце я идти хотела,
Без счастья нету теплоты.
У всех сотрудниц я отдела
Спросила: «Счастье, где же ты?»

Все телефоны вдруг достали:
Знакомых надо расспросить.
Вокруг искали все, гадали:
А может счастья и не быть?

На улице вдруг старичок с котомкой,
Его спросила я тогда.
На удивленье, голос звонкий:
«Эка, хватила ты куда.

Я счастья видел раз когда-то
И удержать его не смог.
На вкус подобно шоколаду
Или большой-большой пирог».

Потом искала в магазине,
И в ресторане я в обед.
В реке, еще в морской пучине,
Без счастья в жизни столько бед!

Его я не нашла на юге,
Купаясь в золотых песках.
Металась в замкнутом я круге,
И счастье было лишь в мечтах.

Глаза слезами я умыла,
Пес примостился возле ног.
Уснула, а глаза открыла —
Жива, Всевышний, – вот итог.

Лавандовый раф

Я в омуте от счастья засыпаю
И просыпаюсь в разных странах, городах,
Я в мыслях нахожу тебя, теряю,
Парю, подобно птице, в облаках.

Меня преследуют порою ароматы,
То свежесть океана, то прибой.
И в памяти с тобой мои закаты,
Где были мы в объятиях с волной.

Мы судьбы на песке с тобой чертили
И снова убегали вспять за горизонт.
Лаванды ароматы нас с ума сводили,
Ты просто был судьбы моей архонт.

Я помню, как шептал ты еле слышно,
Всю жизнь меня как будто бы искал.
И время становилось неподвижным,
Когда меня в макушку целовал.

Весь мир с тобой в палитру превращался,
Где нету места слову «полутон».
Пшеничный волос еле губ моих касался,
И рвался в воздух счастья сладкий стон.

Но лунный свет нам говорил о расставанье,
С рассветом растворялся аромат.
Лаванда нам дарила ожиданье,
Что снова встретим мы с тобою наш закат.

Однажды, выйдя утром на прогулку,
Лавандовый я ощутила аромат.
Ему навстречу я неслась по переулку,
Как будто видела я наш с тобой закат.

И на Кузнецком, на пороге «Кофе-Бин»
Вдруг ощутивши жар, себя сломав,
Возник вдруг ты, как будто из пучин:
«Я Вам принес лавандовый Ваш раф».

К эпилогу жизни

Зачем бежишь ты, от кого?
Иль в этом мире стало тесно?
Вдыхаешь воздух для чего?
Познать быть может неизвестность?

А может стоит по волнам
Бежать быстрее горной лани?
Туда, вперед, к своим мечтам,
К надеждам, что почти на грани?

Ты рождена сиять для всех,
Пускай в тебя не верит кто-то.
Порой скандальный, но успех,
Он камнем в горле у кого-то.

Но ты не слушай и не верь,
Дыши свободно, полной грудью.
Навстречу ветру, без потерь —
Девиз пусть будет твоей сутью.

Одна для всех, не одинока,
Сгораешь, но родишься вновь.
Пускай судьба порой жестока,
Но будоражит она кровь.

Себе судья, палач, Всевышний,
Никто не вправе осудить.
Вопрос, наверное, излишний —
Терпеть ли, иль боготворить?

Ты можешь быть нигде и всюду,
Встречать рассвет иль засыпать.
Подобно яду быть, цикуту,
А можешь словом окрылять.

Сегодня ты у океана,
А завтра заперта на ключ.
Хмельна ли, может сильно пьяна,
Гроза ты, или солнца луч?

А может в тишине ты, дома,
Где чай с лимоном под винил,
Где гостя речь как идиома,
Но мир вас с ним соединил.

Пройдут года, ты поседеешь,
Морщинки будут у виска,
Но ни о чем не пожалеешь,
Ты громко скажешь: «Я жила!»

Феолепсия

Я тебя иногда боюсь,
Ты как будто внутри меня.
Ты и радость моя, и грусть,
Не прожить без тебя и дня.

Ты читаешь меня порой,
С губ слетают слова твои,
Ты невидимый и немой,
Ты надежды мои, мечты.

Как тебя мне назвать, скажи?
Ты подруга, иль может друг?
Как жить дальше? Ты подскажи,
Для меня жизнь порой как круг.

Разомкнуть помоги мне мир,
Покажи мне красу земли,
Я зачитываю до дыр,
Мысли стали мои – твои.

Вдохновение ты мое,
Я с тобою наедине.
Ты мне даришь свое тепло,
С тобой счастлива я вдвойне.

Я не та. Я не то. Всем мешаю

«Я повторю вчерашний день», —
Сказала в зеркало смотря.
Я повторю, ведь мне не лень,
Сегодня он не задался.

И что всем надо от меня?
Зачем кусают душу?
Сегодня пусть не задался,
Сотру его, разрушу!

Прохожий, мимо проходя,
Сказал: «Одета ярко».
И, взор куда-то отведя,
Ругнулся вдруг украдкой.

В трамвае тетка впопыхах
Толкнула тихо в спину,
Как будто я во всех грехах
Подобна исполину.

Ну промолчала, что сказать,
Поймут меня коллеги.
Ну, не умею угождать,
И от коллег набеги:

«Чего гогочешь», – слышу вдруг.
«Стоишь не там, где надо».
Я раньше думала он друг,
А в нем частичка яда.

Брела, молчала про себя.
Собака обругала,
А в магазин, когда зашла,
И там из слов тирада.

Один старухой обозвал,
Другой – усталой дурой.
И муж убил прям наповал:
Мой борщ назвал халтурой.

Сестре костюм не подошел,
Не то домой купила.
Корпоратив не так прошел:
Была мол не красивой.

Соседке мой мешал вокал,
В спортзале я мешалась.
На дверь проректор указал:
Работа не сдавалась.

Рисую, шью я – все не так,
Всем до меня есть дело.
Весь мир вокруг как кавардак,
Аж слушать надоело.

Домой пришла, закрыла дверь,
Себе вдруг улыбнулась.
А день прошел ведь без потерь!
Сама к себе вернулась.

Ковчег в сиреневых объятиях

Свет лунной тишины в ночи купался,
И берег пляжа был безмолвно пуст.
Корабль старый, кажется, прощался,
Он говорил с луной, под бревен хруст.

Рассказывал про страны, где случалось
Ему блистать своей невиданной красой,
Про пройденные мили, где казалось,
Кричали чайки над водой наперебой.

Про шторм, в котором не было конца и края,
Про вкус соленой пены на бортах,
Про то, как сбился с курса, понимая,
Что шелест парусов теперь в мечтах.

Над гладью вод луна ему шептала:
«Ты не грусти, увидишь солнца луч.
С лучом ты первым встретишь то начало,
Где не увидишь больше серых грустных туч».

И утром наступив в изгибы моря,
Сиреневые волны разводя,
Корабль, минуты знавший счастия и горя,
Услышал вдруг: «Как долго все же
ждали мы тебя».

Сиренево-блистающие волны
Изгибами манили вдаль ковчег,
На света край, где нету недовольных,
Сирени запах окунает где в ночлег.

Корабль плыл вперед, в чужие дали,
За счастьем, за мечтами и судьбой.
И радуга была над парусами,
Шептала пена: «Лишь не бойся, я с тобой».

Навстречу к ветру, горизонтам новым,
Пускай впервые видя океан,
Он в волнах станет снова бирюзовым,
Преодолеет шторм и ураган.

Пирог из чувств

Я принесу тебе пирог,
Он создан из моих мечтаний,
Начинка из любви и роз,
Щепотка в нем воспоминаний.

Для тайны – орошу мольбой,
Желая жизни долгой, светлой,
Приправой в нем – пускай покой,
Невзгоды – тропкой незаметной.

Украшу миром грез пирог,
В которых мы с тобою были,
Мы выпьем чай, и как итог —
Воспоминанья звездной пыли.

Ты ощутишь мою любовь,
На вкус как шоколад, со шлейфом мяты,
Захочешь повторить все вновь,
Любовью мы с тобой объяты.

Раба любви

Меня манила неизвестность,
Бежала, путаясь в словах.
О лес, в тебя, как в безмятежность,
Я погружаюсь, будто в снах.

Бегу как в бездну, без оглядки,
А в голове немой вопрос:
Как дальше жить, и все ль в порядке?
И сердце из груди рвалось.

Еще вчера жила как в сказке,
На пух похож был белый снег.
Ответ искала я в подсказке,
В руке сжимая оберег.

А дома ждали муж и дети,
Душа металась, как в огне,
В твою любовь попав, как в сети,
Сама с собой наедине.

И не пойму, откуда сила,
Что дал Господь и окрылил.
Ведь сна и разума лишила.
Ты молча мной руководил.

Но для меня ты все же тайна.
Зачем мне тело без души?
Ты рушишь мир вокруг, случайно,
Одна стою я у черты.

Взывая к неизвестным силам,
Моля прощенья у судьбы,
Другим уж меряю мерилом.
Ты не достоин похвалы!

В ловушке я, без сил и воли,
Как зверь, попавшийся в капкан.
Тебе не испытать той боли,
Не внять уже чужим словам.

Уродлив стал тот лес прекрасный.
Сожгу мосты ради семьи.
Ты слишком для меня опасный,
Я больше не раба любви.