Я стал рано просыпаться. Опять смотрел в окно точно в экран Вселенной. Правда, помутнела она – исчезли и рассветный зефир, и диковинная синева, все затянуло белесой пеленой, отчего пришлось надевать плащ.

Пройтись я решил не сразу. Сперва подумал было вновь перебирать вещи, благо это дело могло быть бесконечным: перебрал все, начинай сначала… Нет, захотелось прогуляться.

Заметно похолодало. Серенький непогожий день грозил дождем, поэтому я надел плащ на фланелевой подкладке, взял зонтик и пошел. Куда идти – не думал, путь-дорога сама скажет. Дождя так и не выпало, ветер метался, раздувал полы плаща, но не продувал меня. Я ходил и не чувствовал себя усталым, и такой ненастный мир стал со мною дружен, он приоткрывался мне новыми сторонами, только, я еще не мог понять, какими.

Устал-не устал, а перекусить надо. Я зашел в небольшое уютное кафе, взял салат, кофе с глинтвейном, пирожное. В ожидании заказа достал смартфон – ничего. Никто не звонил, не писал в мессенджерах. Мне совершенно не грустно от этого, но почему-то стало жаль, что мы перестали писать друг другу письма на листах бумаги, запечатывать в конверт, надписывать адреса… Стали бросать друг другу пару слов без всякой грамматики – и так понятно! ОК – понятно же?..

А то и вовсе смайлики-картинки. Вот это жаль.

Было приятно так слегка грустить, взбалтывать ложечкой кофе, помнить о прошлом… Бернее, кадры из прошлого сами бежали перед внутренним взором. Все-таки не зря прошла жизнь! Я видел людей, с кем так или иначе сводила меня жизнь, вдруг выплывали улицы, дворы, дома такими, какими они были двадцать, тридцать, сорок лет назад… Пока все это не приблизило меня к решению задачи, но я чувствовал, что истина где-то рядом.

День пятый

Ночью все же разразился дождь. Утреннее окно было все заплакано косыми струйками, а небо клубилось темно-серой беспокойной массой. Меня это ничуть не огорчило, я и прежде мог бродить под дождем, если он был не слишком проливной… А однажды, когда мне было семнадцать лет, я пошел под таким теплым июльским ливнем, про которые говорят «как из ведра». Это, конечно, простительное преувеличение, но «словно в душевой» – вполне, это буквально. Я промок весть, насквозь – волосы, футболка, джинсы, кеды – как будто побывал в реке. Ну, так и шел по пустым улицам, как призрак ливня, решил сократить путь, повернул в квартал, прошел дворами…

Вот это и вспомнил. Как вчера. Дорога через двор, замкнутый несколькими старыми домами: заросли шиповника, сирени, над всем этим кроны тополей, берез, и рябина вдалеке, в самом конце дорожки, как ориентир, я очень хорошо запомнил, как шел именно к ней, и гроза гремела и хлестала, молнии огненно секли пространство, а потоки с небес были немыслимо теплые, ни до, ни после я не встречал в жизни такого теплого дождя, хотелось идти и идти, и пусть он не кончается.

Я вспомнил это и вдруг понял: вот я прошел по тому двору и больше там не был. Сорок лет. Это совсем недалеко от дома, пешком минут десять. И я за сорок лет ни разу туда не дошел. Ну да, мне и не надо было.

Я это и не вспоминал. Зато теперь вспомнил.