8
Первый урок – русский язык и сразу же диктант. Оценки за который пойдут как четвертные, поэтому я немного волновалась. Хотя с русским особых проблем у меня никогда не было. Про ночной кошмар я уже и думать забыла ровно до того момента пока не встретилась в коридоре и историком. К горлу подкатила тошнота, я вновь воочию почувствовала во рту горький привкус табака. А потом мне и вовсе пришла в голову ужасающая мысль, что если в квартире Горца мы обнаружим гору трупов? Из-за этой мысли мне стало уж совсем не по себе.
После русского началась литература. Я усердно старалась вникнуть в тему урока "Повесть о Петре и Февронии Мурманских", но то и дело отвлекалась на переписку в чате, которую вели ребята.
Лука: Проверка связи. Все готовы?
Данил: Угу
Алиса: Да
Улан: так точно))
Сёмыч: Yes
Лука: Катя?
Я бросила взгляд на друга.
Сёмыч: Она боится
Улан: Трусиха!
Вот уроды! Ну всё взбесили меня.
Я (спрятав телефон под партой): Вообще-то я уже согласилась! Если у вас с памятью плохо!
– Савельева! – раздался громогласный голос учительницы. Я чуть было не выронила телефон из рук от неожиданности, даже не сразу сообразив, что прозвучала моя фамилия. – Почему тело Петра покрылось струпьями и открылись язвы?
Вопрос ввёл меня в ступор.
– Я… я… я прослушала, – честно созналась я, – Извините.
– Ребята, мы сейчас разбираем вопросы, которые будут у вас в тесте за четверть, поэтому прекращаем играть в телефоны под партами и всё внимание к повести, – сказал она без злобы, но и без всякого сочувствия, поглядев на меня. Покорно повинуясь, я вытащила телефон и положила его на парту.
В конце урока, когда учительница озвучивала заработанные учениками оценки, мне она поставила двойку. Впервые за несколько лет я получила двойку по литературе! Это уже не шло ни в какие рамки.
После литературы действительно стояло окно. Целых два урока беззаботной жизни. Ну это конечно у остальных. Нам же предстояло провернуть дело века. Из кабинета я вышла как всегда одна из последних. Успела прочесть два оставленных сообщения в чате, когда учительница задала мне вопрос.
Улан: Лохушка
Сёмыч: Ха-ха-ха!
– Спасибо, ребята, вы настоящие друзья, – вслух произнесла я и тут же пришло новое сообщение от Луки:
Начинаем операцию
Я: вы где вообще?
Лука: На втором этаже. В подсобке где хранятся всякие швабры и тряпки, спрячем там наши рюкзаки.
Я быстро поспешила спуститься на второй этаж. Там я встретила только Данилу. Аккуратно, не привлекая излишнего внимания, приоткрыла чулан настолько, чтобы туда смог пролезть мой рюкзак. Я всунула туда портфель, где уже лежала другая куча портфелей.
Потом мы вместе с Данилом молча спустились на первый этаж.
Данил, как и планировалось, вышел первым, пока я караулила в коридоре. А ровно через минуту в 10:30, убедившись, что за мной никто не следит, набрала полную грудь воздуху и тоже вошла в мужской туалет с табличкой "Ремонт". Забралась на выкрашенный в белый подоконник, свесила ноги и спрыгнула вниз. Сразу ощутив температурную разницу внутри школы и вне, пожалев, что не захватила с собой курточку. Хотя нам их всё равно бы никто не выдал. Гардеробщикам давно запретили выпускать детей на улицу во время уроков без разрешения родителя или учителя.
Данил уже скрылся, а углом, я видела его мельтешащую шевелюру. Я обернулась назад, ожидая, что сейчас непременно выбежит охранник и наш план с треском провалиться, но ничего подобного не случилось, опять небось в телефоне заигрался. Я развернулась и быстро посеменила за угол. Боже, что мы творим? Билось в моём мозгу. Никогда прежде мы не сбегали из школы таким изощрённым способом, да ещё и для чего? Чтобы тайком проникнуть в чужое жилище.
– Ждём пять минут? – удостоверился Данил, когда я забежала за угол.
– Ага.
Мы оба сверили наше время в телефонах. Совпадало в точности до минуты.
Оказавшись на холоде, всё-таки не лето, меня тут же пробрал озноб.
– Замерзла? – заметил Данил.
– Немного.
Он снял свой пиджак и протянул мне, оставшись в одной рубахе.
– Не нужно, спасибо, – отмахнулась я, дрожа всем телом под тоненькой блузочкой и стуча зубами.
– Забыла, как в прошлый раз провалялась целый месяц с ангиной?
Немного подумав, я всё же взяла пиджак и как только накинула его на себя, сразу стало намного теплее. Ангиной в прошлом году я и вправду болела тяжело.
Эти несколько минут тянулись мучительно долго. Мы почти всё это время молчали, изредка выглядывая из-за угла. Хуже всего была неизвестность. Что если план Луки провалился? Горец не стал выходить из кабинета, чтобы помочь Сёмычу? Или он неожиданно заподозрил неладное и вернулся в неподходящий момент, застукав Луку с поличным? Или может Лука вообще не нашёл ключи. Все эти переживания отчётливо читались на наших лицах, но вслух мы ничего подобного не озвучивали.
– Пора возвращаться, – сказала я, показывая Данилу телефон, который показывал 10:35.
– Подождём ещё минуту, – сказал он с какой-то пущей уверенностью в голосе.
Это последняя минута длилась особенно мучительно долго. Но тут из окошка, из которого мы и сами недавно вылезли, мелькнули ноги в брюках, а через мгновение появился и сам Лука. Он моментально спрыгнул, ни о чём не раздумывая и быстро побежал в нашу сторону.
– Получилось? – удивлённо спросила я, таращась на него во все глаза, как на восьмое чудо света. Лука растянулся в широченной улыбке и достал из кармана связку ключей.
– Красава! – Данил уважительно похлопал его по плечу.
– Ребята сработали безупречно, – сказал Лука, пряча ключи обратно в карман, – Видели бы вы как Сёмыч правдоподобно корячился от боли, – Лука, скрючился схватившись за живот руками и спародировал Сёмыча, – Ой-ой, как больно, – потом выпрямился и уже нормальным голосом договорил, – Даже математичка прибежала и уже хотела вызывать скорую.
Мы дружно рассмеялись. Нам это нужно было сейчас. Потому что внутри засела нервозность. Нам предстояло совершить возможно самый абсурдный поступок в жизни, за который мы могли жестоко поплатиться.
– Ну что? Готовы? – спросил Лука, став чересчур серьёзным.
Я и Данил кивнули, хотя, наверное, подготовиться к этому наверняка было невозможным.
– У нас ровно сорок минут. Так что в темпе вальса, – Лука направился в сторону лазейки в заборе. Мы посеменили следом.
Ребята так быстро шли, что я еле поспевала за ними. Они ни о чём не переговаривались, а мне как никогда сейчас не хватало общения. Обычно мама всегда со мной разговаривала, если видела, что я нервничаю или переживаю. Она всегда находила нужные слова, чтобы утешить меня. А сейчас у меня было такое чувство, что мы идём совершать какое-то ужасное преступление. И я никак не могла успокоить свои стучащие зубы. Вдруг мы и вправду найдём там что-нибудь плохое? Я отбросила от себя эти мысли, уверенная наверняка, что всё будет славно. Скорее всего в квартире Горца, какой бы странный он не был, мы наткнёмся на семейную фотографию в фоторамке, возможно нас встретит раздобревший после кастрации старый кот Васька или жена…
– Стойте! – воскликнула я. Ребята лишь вопросительно оглянулись. – А что если дома кто-нибудь будет? Жена или дети?
– На этот случай, мы сначала постучимся в двери. И только если никто не откроет, тогда войдём, – отозвался Лука, подрагивающим голосом из-за быстрой ходьбы.
– А если откроют? – я в ужасе представила эту картину. Нам открывает молодая женщина в домашней одежде, вытирая руки полотенцем. Потом она обязательно сообщит Горцу, что приходили какие-то дети, опишет как мы выглядели и он непременно узнает нас. Или что ещё хуже у него дома могли быть камеры. Но об этом я не стала говорить. Они всё равно меня не послушают.
Мы перебежали дорогу, прошли два ухоженных двора и оказали в следующем закрытом дворе, имеющий лишь один выход, он же вход. Лука резко затормозил, растопырив руки в разные стороны, как только мы прошли под аркой и чуть было не свернули за угол.
– Вот чёрт! – он отступил назад. И мы тоже.
– Что случилось? – встревоженно спросила я, уж было подумав, что сейчас нам навстречу выйдет сам Горец.
– Там бабки у подъезда, – с досадой сказал лука, встав руки-в-боки. Он лихорадочно соображал, как им теперь поступить.
– И что? – я не до конца понимала, в чём собственно проблема.
– Бабки у подъезда – хуже охраны. Они нас точно не пропустят, – пояснил Данил знающим тоном.
Я выглянула за угол. Действительно две милые бабуси сидели у одного из подъездов. Одна щелкала семечки, она была полной и седой. Вторая наоборот худой и с волосами выкрашенный в яркий рыжий оттенок.
– Нужно их отвлечь, – наконец решил Лука.
– Как? – спросил Данил, понимая, что это честь выпадет именно ему.
– Не знаю. Сорви цветы на клумбе. Их дико бесит это. Главное, чтобы они ушли от подъезда. У нас мало времени, – он посмотрел в телефон, – Осталось меньше двадцати пяти минут.
– Окей, – без пререканий согласился друг. Пару секунд готовился к встрече с бабулями, оценивая обстановку. По правую сторону от детской площадки действительно располагалась шикарнейшая клумба. И несмотря на то, что на дворе уже господствовала осень, клумба была полна ярких цветов. Данил уверенной походкой направился к клумбе. Достигнув цели без толики сомнений стал срывать один цветок за другим.
– Эй, хулиган! А ну-ка не тронь цветы! – сразу же заорала Рыжая. Но Данил игнорируя её продолжил срывать розовые, белые, жёлтые бутоны.
– Ты смотри, что творит! Урод какой! – Толстуха вскочила, довольно быстро для своих лет, рассыпав семечки, которые прежде щелкала и рванул к клумбе грозя кулаком. Данил это увидел и забежал прямо внутрь клумбы, продолжая срывать бутоны.
– Эй, сволочь! Что ты делаешь-то?! Ирод ты этакий!!! – орала бабка, но лезть в клумбу не стала. Данил был худой, поэтому ущерб от него будет меньше, чем от её толстого зада. Тут побежала и Рыжая. В руках у неё откуда-то появилась длинная добротная палка. В этот самый момент мы рванули к подъезду.
– Ах, какая скотина! Да чтоб у тебя пусто было! Чтоб руки твои отсохли! – начала изрыгать проклятия толстуха, бегая вокруг клумбы. Рыжая размахивала палкой, стараясь угодить хулигану по хребтине, но была для этого слишком неуклюжей и всё время промахивалась. Слава Богу, они нас не заметили.
Лука быстро приложил чип к домофону. Дверь открылась с пикающим звуком, и мы вбежали внутрь тёмного подъезда.
– Какой этаж? спросила я, перепрыгивая сразу через две ступени.
– Четвертый.
Как только мы оказались на нужном этаже. Всё моё тело бросило в жар. Запыхавшиеся, мы стояли перед ничем непримечательной дверью под номером сорок восемь. Лука вытер пот со лба и смело нажал на звонок. Тут же послышалась мелодия звонка. Мы затаили дыхание, приблизив головы к поверхности двери. Лука то и дело смотрел в телефон за временем. Прошла целая минута, мы так и не услышали каких-либо малейших признаков присутствия в доме кого-либо.
Нам повезло открыть дверь с первой попытки. И как только мы вошли в коридор не заорала сигнализация и на нас не набросился бешеный пёс, последнее я боялась больше всего. Коридор оказался совершенно пустым, если не считать одинокий узкий шкафчик для верхней одежды и миниатюрной этажерки, куда максимум войдёт лишь две пары обуви.
– Давай разуемся, – Лука скинул обувку. Я тоже. И уже в одних носках на цыпочках прошли в зал. Здесь тоже оказалось довольно пусто. На полу узорчатый ковёр, шкаф с полками, на которой ютились две одинокие книжки Артура Конан Дойла. В самом углу стоял обшарпанное кожаное кресло, рядом круглый столик на нём торшер и… всё.
– М-да, негусто, – недовольно высказался Лука и направился в спальню. Я двинулась следом. Меня всё ещё била дрожь.
– Может это съёмная квартира, – предположила я, иначе как можно объяснить столь скудный набор мебели. Или это и есть минимализм в чистом виде? И, о ужас! у него не было телевизора! Неужели современный человек может прожить без этой квадратной коробке с вечно мельтешащими изображениями?
Лука открыл дверь спальни. Шкаф, койка у окна, застланная белым постельным бельём. Ничего не комментируя, Лука подошёл к шкафу и распахнул створки. Зато одежды было неестественно много для мужчины. Даже у моей мамы и то не такое количество. Здесь же шкаф ломился от белых рубашек, брюк, пиджаков и что-то мне подсказывало, что всё это было разных размеров.
Мы переглянулись и вышли из комнаты. Кухня не изменяла предыдущему стилю других комнат. По левую сторону стоял лишь невзрачный серый гарнитур и хлорофитум в сером горшке на подоконнике. Ни стола тебе, ни плиты, даже холодильник отсутствовал. А это уже и вправду выглядело весьма подозрительно. если без телевизора действительно можно прожить, то без холодильника и без плиты в городе совершенно невозможно. Я выглянула в запылённое окно. Потом вспомнила, что существует такая фобия, при которой человек боится любой электрической техники. Данил всё ещё бегал по двору от разъяренных бабуль, которых теперь стало трое. Третья выглядела моложе своих подруг и передвигалась куда энергичнее. Данил ловко перепрыгнул через ограждение клумбы, чем вызвал новый поток оскорблений в свою сторону. Я невольно улыбнулась, наблюдая за этой картиной.
– Смотри, – сказал Лука, распахнув все дверцы кухонного гарнитура.
– Охренеть! – разинув рот от удивления, вымолвила я, – Это точно не нормально.
Все полки и ящики были заполнены блоками сигарет разных марок. лука достал телефон и сделал несколько снимков. Не знаю зачем я это сделала, но пока друг закрывал все дверцы и ящики обратно, я зачем-то заглянула в мусорное ведро. И как только подняла крышку чуть не обрыгалась.
– Фу! Что это за мерзость?! – я прикрыла рот и нос рукой. Мусорка до половины была заполнена чем-то зловонным. В первые секунды мне показалось, что это какая-то тряпка, сгнившая из-за влаги. Лука протянул руку в мусорное ведро и вытащил кончиками пальцев небольшой фрагмент этой штуковины.
– Не трогай эту гадость! – брезгливо отреагировала я, по-прежнему закрывая рукой лицо и боясь вдохнуть лишнего, словно зловония могла убить меня. Лука поднёс странный лоскуток зеленовато-серого оттенка с явными признаками плесени к окну и сфотографировал с разных ракурсов. Потом сфотографировал содержимое ведра. В какой-то момент мне всё-таки пришлось отвернуться. Голова пошла кругом, желудок скрутило в твёрдый узел.
– Как думаешь, что это такое? – не поворачиваясь спросила я.
– Не знаю, но похоже на кожу, – спокойно предположил Лука. Он где-то раздобыл целлофановый пакетик и вложил в него кусок этой дряни.
– Кожа? Чья это может быть кожа? – мне становилось всё хуже и хуже.
<i>Конечно же детей. Чего тут непонятного?!</i>
– Не знаю.
– Давай уйдём отсюда, – жалобно попросила я, больше не в силах находиться в этой квартире не минутой больше.
– Да, только заглянем в ванную, – Лука выпрямился, завязал пакетик словно настоящий кинолог.
– Если там окажется что-то подобное меня точно вырвет, – предупредила я. Во рту уже образовалась горечь.
– Можешь подождать меня в коридоре.
Я облегчённо выдохнула и осталась ждать в коридоре, предусмотрительно обувшись. Лука зашёл в ванную. Его не было около минуты, самой долгой минуты в моей жизни. На меня то и дело накатывали рвотные позывы. Когда Лука вышел я чуть было не бросилась от радости к нему на шею.
– Ну что?
– Ничего интересного, – Лука тоже быстро нацепил ботинки и наконец-то мы покинули эту ужасную квартиру. Мы быстро сбежали по ступеням, выбежали во двор. Свежий воздух, как глоток жизни, наполнил лёгкие и я сразу почувствовала себя намного лучше.
За Данилом, который забрался на трёхметровое дерево, бегали уже пять ушлых бабусь грозясь кулаками. Увидев нас, он бесстрашно спрыгнул на землю, приземлившись на все четыре конечности и сразу рванул что было мочи в нашу сторону. Бабки ломанулись за ним, как смертоносная артиллерия танков. Через несколько секунд наш след простыл из этого двора. Как только мы оторвались, пробежав по меньшей мере несколько дворов, я почувствовала, как мой желудок выворачивается наизнанку и меня всё-таки стошнило.
***
Вернуть ключи обратно не составило никакого труда. Когда мы вернулись в школу у нас оставалось по меньшей мере минут семь до звонка на перемену. Следующим уроком как раз-таки история. Запыхавшиеся и разгорячённые мы встретились с друзьями нам первом этаже под лестницей.
– Рассказывайте, – с нетерпением первым сказал Сёмыч, – Не зря же я притворялся больным.
– Причём очень паршиво, – усмехнувшись подметила Алиса.
– Неправда, – насупился Сёмыч.
– А меня чуть бешеные бабки не пришибли, – добавил Данил, потирая спину, по которой прилетело палкой от рыжей старухи.
– Серьёзно? Я надеюсь вы успели это заснять, – оживился Улан.
– Ха-ха, как смешно, – угрюмо отозвался Данил, – В следующий раз ты будешь отвлекать бешенных бабок, а я останусь в школе.
Лука без лишних вопросов достал из кармана телефон и показал сделанные им снимки.
– Вот это количество! – воскликнул Улан, отреагировав на те фотографии, где были запечатлены шкафы, забитые блоками сигарет.
– И при этом в его доме совершенно нет еды, – добавила я, стараясь говорить негромко.
– В его доме практически вообще ничего нет. Максимальный минимализм, – подметил лука, перелистывая фото.
– Фу! А это ещё что такое? – сразу отреагировала Вера, как только лука пролистал фотографии до тех самых снимков.
– Очень хорошо, что фотографии не могут передавать запахи, – скукожилась я, вспомнив ту невыносимую зловонию. К горлу вновь подступила тошнота. Славу Богу тошнить было уже нечем.
Лука выудил пакетик с этой дрянью.
– Не знаю. Думаю, нам необходимо передать это в полицию, но только когда у нас будет достаточно доказательств.
– А разве сейчас недостаточно? У меня уже мурашки по коже от этого типа, – возмущённо сказала Вера чересчур детским голосом, – Я хочу спокойно гулять на улице.
– Мы все хотим, – серьёзно ответил Лука, пряча страшную находку обратно в карман, – Но так уже заведено в нашем мире, что именно детям верят меньше всего.
– Тогда что будем делать? – спросил Сёмыч.
– Предлагаю поймать его, запереть на какой-нибудь заброшке и пытать пока не сознается, – повседневно предложил Улан, словно занимался подобным каждый день.
– А что, если это не Горец? – не понимаю почему я до сих пор его защищаю.
– Мы не должны исключать не малейшей возможности, – произнёс Лука. В этот момент прозвенел звонок. и Буквально через две секунды послышались хлопки открывающихся дверей кабинетов, топот и радостный гомон школьников, покидающие классы.
– Нужно поскорее решать эту проблему, – сказал Данил, пока шум с верхних этажей не перекрыл наши голоса.
– Нужно убить его, – вдруг сказала Алиса. И все удивлённо на неё посмотрели, кажется на некоторое мгновение онемев. Как только в такой светлой голове могла зародиться столь ужасная мысль?
– Это… это… – замямлил Сёмыч, пытаясь выдать умную мысль, но похоже все слова застряли посередине гортани, собственно, как и у всех.
– Вы не понимаете! Даже если вы найдёте кучу улик, сообщите в полицию, и даже если его посадят, он всё равно когда-нибудь выйдет на волю и всё повториться опять, – без запинки проговорила Алиса. Школьники уже стали сбегать по ступеням на первый этаж, и мы могли говорить в полный голос, всё равно никто бы не смог расслышать о чём мы там ведём светские беседы под лестницей в полумраке, – Проще ничего никому не доказывать, не мучить ни себя, ни других, а просто убить его, – на мгновение мне показалось, что в её лице что-то изменилось, как будто она говорила о самой больной теме, терзавшей её много лет.
Никто так и не решился это как-то прокомментировать. Вокруг стало слишком шумно. И как назло мимо проходила директриса, которая просто не могла не заметить группу ребят под лестницей.
– Так! А чем это мы там занимаемся? – пышная дама средних лет с копной рыжих волос хмуро окинула нас строгим взглядом. Я постоянно забывала, как её зовут.
– У нас окно, – зачем-то пояснил Лука. Мы поочерёдно стали выходить на свет, щурясь как вампиры.
– Если у вас окно, значит где вы должны быть? – её лицо было таким словно она постоянно отчитывает за плохое поведение именно нас.
– Дома? – в шутку бросил Данил.
– Посмотрите какие шутники! Если у вас нет урока я заберу вас к себе в кабинет будете решать задания по математике, – пригрозила она.
– У нас сейчас урок истории, – поторопился объяснить Лука и направился вверх по ступеням, усердно стараясь ни в кого не врезаться, а это было весьма проблематично, учитывая непрерывный поток школьников, желающих срочно оказаться в столовой или дома, или ещё Бог знает где.
Дверь в кабинет истории была открыта, многие из нашего класса уже зашли в кабинет. Горец куда-то отошёл, поэтому вернуть ключи обратно в его портфель не составило никакого труда. Нам разве что пришлось загородить обзор одноклассникам. Я и Данил якобы искали на учительском столе свои тетради по истории, пока Лука возвращал на место связку ключей. А в остальном всё прошло как по маслу. До начала урока мы ни о чём не переговаривались, все думали о словах Алисы. Что если она права?