– Но люди… Оборотни не справятся с собой, если им придется поднимать на себе людей.
– Естественно, люди будут подниматься сами. Оставляйте самых сильных и выносливых физически. И предусмотрите оборотней, которые понесут на себе имущество людей, чтобы люди нас не задержали. А мы пойдем следом, отдыхая низу. Холод и голод нас убивают, в подножии нам оставаться удобнее.
– Хорошо, мы все подготовим, – вампир повернулся и отошел.
– Господи, ты такая хрупкая, но в тебе столько сил, столько решимости и воли! – восхитился Его Величество. – Если бы у меня в правительстве был один такой министр, мы бы уже давно жили, как в Три-пятнадцатом государстве!
Ее Величество рассмеялась.
– Ну так, носи меня на руках, – предложила она, позволив Его Величеству взять себя на руки.
– С удовольствием!.. На нас же смотрят, – улыбнулся он, обрадовавшись, что жена отошла от потрясения, которое они пережили днем. Он поправил шарф на ее шее, подсадив на колено, укутал сверху своей курткой.
– Господи, да пусть завидуют! – хмыкнула она. – Сама себе удивляюсь, стоит подумать, мысли приходят – и голова заработала, как часы! Вот как хорошо, когда нет бремени. И твоя голова будет такой же, – она шаловливо щелкнула его по носу. – Ладно, надо поспать, пока не вернулись герои… Жаль, что среди погибших почти не было людей, я бы не отказалась от чистой человеческой крови. Эти горы действуют на нас всех, постоянно хочется крови.
Его Величество с Ее Величеством на руках поднялся с бревна, которое служило им сиденьем у костра, чертыхнулся, заметив, что на брюках остались пятна смолы, и откинул полог царского шатра-палатки, скрывшись за ним.…
На небе зажглись крупные звезды, по небу поплыла неполная желтая луна. Деревья и скалы утонули в темноте. Лагерь спал. Трое вампиров сидели над списками и негромко спорили. Еще сотня оборотней дежурила у палаток и бродила между ними, как приведения, не нарушая покоя спящих.
И вдруг в стороне раздался свист. Как по команде зажглись три костра в центре расположенных кругом палаток вампиров. Около трехсот вампиров поднялись, встречая тридцать два припозднившихся человека. От них сразу же отделились двенадцать, пропуская вперед остальных. Оборотни привели людей строго к обозначенному часу. Кровь оборотней лечила вампиров, но не насыщала, а концентрат без живой человеческой крови был пустым, как мякина. Приготовленных в пищу еще днем отправили на разведку с таким расчетом, чтобы они не мозолили глаза – так было проще объяснить их исчезновение. В лагере начинали ходить слухи и подозрения, если человек ложился спать и утром его не могли найти. Без любви людей недолго и на сопротивление натолкнуться, а без драконов людей не так легко усмирить – вампиры помнили об этом, особенно теперь, когда остались одни. Двадцать человек сдали оружие и доложились, с удивлением разглядывая людей, которые окружили их, сдвигаясь плотным кольцом.
Их потеснили и связали руки.
– За что? – выдохнул человек, отступая к костру, заметив в руке одного из тех нож.
Нож подрезал ему горло. Человек захрипел.
Тело перевернули, наклонив над емкостью с темной жидкостью, голову отделили от тела, и когда кровь перестала течь, тело бросили в толпу, которая наблюдала за действиями пяти человек безмолвно, не обращая внимания на ужас связанных людей, которые звали на помощь протяжными и громкими криками, пытаясь освободиться от пут. Его тут же освежевали, наткнув на вертел и подвесив над костром. Еще девять человек повторили его судьбу. Вампиры понимали, с утра тяжелый день, и подъем будет трудным, нужно подкрепиться, как следует. Что такое двадцать человек на триста вампиров? По пол-литра крови на одного. На большой земле все пять литров твои и удовольствие можно растянуть на два и на три дня. Крови не хватало. Зато оборотни были только рады, оставшееся мясо отдавали им. Таким оборотням, которые столовались из рук вампира, доставались самые жирные куски.
Следующую жертву рвали не так быстро, наслаждаясь cтрахом и кровью, слизывая ее с человека, пока готовились те, что на вертеле. Кому-то нравилась печень, кому-то селезенка и костный мозг.
Еще около трех сотен оборотней обсуждали представление, стоя неподалеку и дожидаясь, когда тела отволокут в сторону, делали ставки на то, сколько продержится тот или иной человек, и когда он был мертв, уносили в ночь к своим соплеменникам. Оборотням было без разницы, чье мясо есть, они питались со стола хозяев, и это было лучше, чем ничего. Мяса в долине было немного, животные ушли сразу же, как только почувствовали, что сюда приближается человек. Вампиры не только кормили оборотней, но и защищали их – и оборотни знали свое место, установив строгий порядок для бодрствующих. Пятнадцать оставшихся человек на триста оборотней, дежуривших неподалеку от костра и на сотню охранявших покой вампиров, были еще менее сытными, чем кровь двадцати человек для вампиров. Оборотню требовалось не меньше двадцати килограмм мяса на раз, чтобы быть сытым всю неделю, но нынче вечером глаза их не были такими голодными, голод частично утолили своими собратьями. К тому времени, когда гроты взорвали, там не осталось даже костей.
Крики жертв полночи разрывали ночную мглу, но лагерь спал мертвым сном....
Лишь пятеро человек и слышали, и видели – но они были далеко. Десять оборотней спали неподалеку, опоенные сонным зельем. Оказывается, зелье на них тоже действовало…
– Заметили, они не ступают на эту землю, – с тоской в голосе, проговорил один из людей. Он поднимался следом за двумя, которые умудрялись идти след в след почти рядом, по очереди поддерживая друг друга, подставляя плечо и подавая руку.
– Ага, а на ступеньках трава… – поддержали его снизу.
Он оглянулся, всматриваясь в расстилавшуюся внизу долину. Место лагеря отсюда уже было не видно, да и сама долина скрылась из вида. На первый взгляд она была спокойной и безмятежной, безопасной и красивой, но на поверку оказалась сущим испытанием. В подножии горы еще четверо из их группы ушли с отрядом на разведку и не вернулись. В пещере им оставили еду и рюкзаки с одеждой и снаряжением, но перед самым отправлением он заглянул и увидел, что рюкзаки и консервы исчезли. Он попытался остановить ребят, но один из охранников грубо толкнул его в спину, развернув в сторону лестницы, которая вела вверх по склону.
Те четверо не нагнали их, и никто не знал, куда их отправили, а вопросы задавать запрещалось.
Ступени после ночи и подтаявшего снега были скользкими, поднимались, удерживаясь за страховочные веревки. Их приготовили еще ночью. Позади шел еще один отряд, который собирал снаряжение. Высокопоставленные лица остались внизу. Они шли другим путем, подъемы для них готовили особо.
– Они не могут, кроме Его Величества, – обернулся один из тех, к кому обращались слова. – Мы сразу попали в эту группу, потому что у нас чувствительности нет.
Человек обрадовался, получив возможность высказать свои соображения.
– Мне как-то не верится, что моего друга зверь задрал… Мы с ним не один год на заимке зимовали, медведя мог в рукопашную уложить. Он же охотник! Да тут и зверей-то почти нет, разве что горные козлы да зайцы. Ну, орлы еще летают… Даже странно, место вон какое богатое. Что-то тут нечисто. Может быть, здесь какой-нибудь злой дух-людоед? Такие красивые горы, а Бога на них нет.
– Руку, руку давай! Осторожнее… – один из тех, что шел впереди, протянул ему руку. – Смотрите: и здесь были Маня, Бор…
Человек ухватился за руку и поднялся на пару ступеней, сразу подставляя локоть ноге того, кто помог ему, как это делали те двое.
Наверное, теперь их было трое…
– А там продолжение – «зеевич и Дьявол»… Как они туда залезли? Вот смотришь и думаешь: а не духи ли это? – с сомнением произнес он, кивнув на отвесную скалу в метрах пятнадцати от ступеней.
– А тут: «Смерть вампирам!» Разве вампиры существуют? Им бы лечиться! Вот так нарвись на гада, у которого таракан в голове, посчитает вампиром и замочит. Ты там к надписи… ближе, нацарапай: «пошли вы на куй!» – услышал он снизу.
Человек криво усмехнулся – ну его! Съехал со ступени, а он, вместо того, чтобы поймать, посторонился. И чуть не сбил Его Величество.
– Укушу! – поторопил всех Его Величество, услыхав часть разговора. Он замыкал колонну. – Что вы там нашли?.. «Здесь были Маня, Борзеевич и Дьявол… Смерть вампирам!» А при чем здесь Дьявол?
– Дьявол – это падший ангел, – поторопился объяснить тот, который шел на четыре человека выше и теперь обернулся. Он обрадовался возможности передохнуть.
– Я знаю. Я не просил объяснять, кто такой Дьявол, – прояснил вопрос Его Величество. – На скале он при чем?
– А при том, что зубы бы им выбить! – зло ответил тот, который в каждой надписи видел угрозу. – Крыша у мадам и старика съехала, вот при чем!
– Заболеть может всякий, – беззаботно ответил еще один. – А многие не заметить свою болезнь. Смотрите-ка, пещера… Может, заглянем? – Он пропустил двух человек вперед. Теперь была его очередь страховать. Тот, который только что присоединился к двоим, засомневался, но ему кивнули в приказном порядке.
– Я вам загляну! – остановил их Его Величество. – До лагеря недалеко, остался один переход. Быстро наверх!
– Слушаемся, Ваше Величество! – с готовностью отрапортовали те, кто услышал его приказ, прибавляя шаг.
Трава поднималась прямо из-под снега, который таял на ступенях – необычные, будто кто-то масло резал. Именно для ноги, на расстоянии высокого шага. Очевидно, у старика и мадам Маньки ноги были короче, и они приноравливались, выбивая себе заступы. Раньше след проклятой троицы оставался только там, где они останавливались на ночь, а теперь и там, где ступали. Вампиры так и не рискнули использовать для подъема этот путь, а он, будто в насмешку, оставался голым от снега и теплым. Но и по ступеням подниматься становилось сложнее – гора круто уходила вверх, хотя казалось, что круче уже некуда. Иногда в отвесных скалах каменные ступени уходили в глубь скалы, образуя туннель, который продолжал подниматься вверх, иногда лестница начинала петлять между скал или ступенька за ступенькой поднималась вверх по отвесной пропасти с боку в одну сторону, потом резко разворачивалась в другую, и нельзя было понять, куда она приведет. Иногда заканчивалась и начинались песчаные и щебеночные насыпи и ледники, застрявшие между хребтами с застывшими навечно озерами и реками, которые оставались живыми и медленно текли в долину, образуя жуткие непроходимые разломы и нагроможденные друг на друга торосы, пробиваясь к краю пропасти, чтобы сорваться вниз. Живописная долина в подножии гор осталась внизу. Там было по-летнему тепло, но стоило подняться на сотню метров, все почувствовали: на дворе – зима.
Пора бы, как никак, середина октября…
Имя на скалах раздражало, вызывало отвращение и необъяснимую неприязнь. Он даже не подозревал, как много знает о ней: бедна, несостоятельна, неуклюжа, ей плюют в след, по большей части, никому не было до нее дела, потому что каждый делал свое дело, а она… У проклятых не было дел – они совали нос в чужие дела и создавали проблемы. И он не мог представить, что кто-то мог относиться к чудовищу иначе. Не понимал. И не мог себе объяснить, как она смогла опрокинуть на него столько бед сразу.
От одной мысли о проклятой его начинало ломать.
Или все это время он знал другое чудовище?
Что же их тут задержало?
Убедившись, что за ним не наблюдают, Его Величество юркнул в обнаруженную пещеру.
Здесь было теплее. Глаза привыкли быстро – все же, что-то было у него от вампиров. Он достал бутерброд, и жадно проглотил. Вампиры или обнаглели, дорвавшись до дармовой кровушки, или здесь, в горах, в самом деле, не могли есть ничего другого, кроме крови и еще теплого человеческого мяса. От вида нормальной еды Ее Величество начинало рвать. Сначала он подумал, что это беременность, обрадовался, но к своему разочарованию заметил, что с другими происходит то же самое. Сам он человеческое мясо не то чтобы любил, привык, как к свинине или баранине, оно было нежным на вкус, и как свинина готовилось быстро. Но от сырой крови ему становилось дурно, особенно от концентрата, который был солоновато-мыльным на вкус. Обглоданных до кости людей временами даже не утруждались оттащить в сторону на достаточное расстояние, чтобы скрыть ночную резню, засыпая снегом. Люди проходили мимо, но оборотни принюхивались и от запаха крови иногда начинали звереть – до полнолуния оставалось всего ничего.
Он достал еще один бутерброд и забыл о нем, заметив желтые горошины у входа.
«Опять?!» – подумал он, протянул руку и тут же ее одернул. Нет, на этот раз подарки ему никто делать не собирался – на полу рассыпали кукурузу. Не похоже, что бы троица голодала. Откуда она здесь? После троицы постоянно находили остатки их пищи: горох, пшеницу, просо, рис, листья салата, картофельную ботву и шкурки печеной картошки.
Если несли с собой картофель, почему бы ботву не оставить? Ума не хватило?
На стене тремя разными, корявым и ровным почерками сделана надпись; «Здесь тоже были Маня, Борзеевич и Дьявол!» И три подписи: большая размашистая «М», поскромнее «АБВГД», и круг с перевернутой буквой «А» или «Д» с размашистой перекладиной от края круга до другого края.
«Прямо психологическая атака! – усмехнулся про себя Его Величество. – Наверное, это тот самый маг…»
Он дотронулся до его подписи. И почему всегда перевернутая? Надпись была не нацарапана, а выжжена, оплавленный гранит стекал по стене неровными наплывами. Его Величество провел рукой по желобку, понюхал – ничем не пахло. Тут и автогеном не справишься, но гранит расплавился, как воск. Если первоживущий был магом, то таким, о котором он не слыхивал – в крайнем случае, кому-то удавалось погнуть металлический предмет взглядом.
От того, что первоживущий маг-вампир, возомнил себя именно Дьяволом – сам себя иначе, как Дьявол, он не называл, внутри шевельнулся червячок. Мог бы поскромнее, каким-нибудь Благодетелем, Спасителем… в конце концов, Богом. Их тоже было немало. Подними исторические хроники – найдется много имен. На худой конец, прославлял бы свое имя.
Или уже прославлял, но не прославилось?
Но не Дьяволом же, Дьявол всегда был персонаж нарицательный! Его не то, что боялись, не связывались и старались обратить в прах. Живучесть его никого не смущала. Обычно такие имена выбирали психи, которые имели маленькое-маленькое достоинство, те же вампиры или отчаявшиеся люди, которым не нашлось места или не нашли себя. Ну, или слетевшие с катушек… которые как раз-таки старались защитить себя от постороннего взгляда, или решительно противопоставляли себя обществу, как абсолютное зло. Рано или поздно их отлавливали, обращали в правильную веру или изолировали, но вряд ли кто-то из них мог бы назваться магом. Этот был амбициозен, его самоуверенность начинала действовать на нервы. Если подумать о том, что он уже натворил, его и психом-то не назовешь…
Фраерок чудовища был болен не только на голову. При своей психической неустойчивости, он еще обладал способностями, которые трудно не заметить, и которые он применял, как сбежавший из Ада не последний в иерархии демон. Историки и эзотерики так и не смогли определить, какой именно. Им не мешали – кто поверит в такую чушь!
И словно в подтверждение их утверждений, на противоположной стене Его Величество внезапно обнаружил три нарисованные фигуры – одна женская, почему-то с крыльями (зараза к заразе, разве бывают люди с крыльями? Проклятая потихоньку тоже начинала съезжать с катушек!), вторая – старикашка, с торчавшими в разные стороны волосами и бородой, с маленькими круглыми глазками, в лаптях, в галифе, рубаха навыпуск, подвязанный поясом (именно таким он себе и представлял Борзеевича, который не имел ничего от своих знаний, блаженный, такой же больной), а третья…
Такой приснится, в штанишки написаешь…
В центре сошлись лучи, или от фигуры исходили лучи, улыбка до ушей, правда, без ушей. Глаза продольные, как две полоски, наверное, он так смеялся. Рога – один вперед, другой приподнят, или это и были уши, но почему-то на лбу, длинные и острые. В развевающемся плаще, в одной руке плетка, другой, в которой держал и трость, опирается на огромный не то глобус, не то шар – и весь размазан…
Уродство к уродству. Понятно, почему не соблазняют его женщины-вампиры. Кто ж от такой красоты не сбежит!
Внизу под рисунком мелким шрифтом надпись: «Я вас люблю!» Сбоку приписка: «И мы тебя, Маня!»
Телячьи нежности! Неужели у проклятой была какая-то своя жизнь?
Его Величество брезгливо скривился и вышел из пещеры, нагоняя в этот раз людей, не прибегая к помощи оборотней. Настроение было безнадежно испорчено. Он еще не решил, что делать с оборотнями и группой подрывников, которые ушли в горы прошлым днем, чтобы приготовить место для лагеря. Все десять оборотней несанкционированно и внепланово прошли трансформацию, а кроме того, двое из подрывников бесследно исчезли со многими вещами. Но это и не удивительно: если оборотни чувствовали приближение трансформации, они были голодны, и двое людей съедены, а вещи… вещи могли отнести или спрятать. Оборотням не составило бы труда. Наверное, именно на это рассчитывали, что людей посчитают сбежавшими. Но кто смог бы пройти с вещами оборотней мимо десяти оборотней? Хотел бы он посмотреть на того смельчака! А тут – юнцы… Уж если бы сбежали, то все пятеро. Ну, попросили бы, послали бы пару человек дополнительно…
Оборотням было строго настрого наказано не трогать людей, которых сопровождают. А если тот, мститель, то почему на людей напал, а не на тех же оборотней? По закону военного времени всех бы расстрелять, но где взять подрывников? Взорвать-то можно, но еще надо знать, как и где. Обыкновенный сход снега стоил жизни двум вампирам и пяти оборотням. Пятерых подрывников, которые остались с вампирами, катастрофически не хватало чтобы проверить все пути, а оборотни, которые вызвались взвалить на себя ответственность, сразу же обошлись им дорого.
Слава Богу, Ее Величество жива и невредима.
От посещения пещеры остался неприятный осадок, как будто два этих события были между собой как-то связаны …
Глава 10. Погоня без передыха
Четвертую гору штурмовали пятый день, до вершины оставалось рукой подать. Здесь повсюду лежал снег и ледники. Они не таяли, но оплавлялись солнцем, превращались в непроходимые для вампиров ледяные горки. Сорока и пятидесятиградусные морозы стали нормой. Порой на сотню метров ступени тонули в снежном сугробе, который вырастал стенами слева и справа, разрезанный узкой расщелиной, защищая людей от пронизывающего ветра и от холода. Правда, после того, как пять человек укрылись в снежной яме и, выждав, когда все пройдут мимо, спустилась вниз и бежали, именно эти расщелины стали самой главной проблемой. Бежавших недосчитались вечером, на перекличке, но погоню посылать не стали – с ними ушли два оборотня. В тот же вечер состоялась казнь шестидесяти трех изменников. После этого случая следовали в определенном порядке группами из пятнадцати человек. Группу замыкали пять оборотней, за последней группой на час позже шел еще один отряд, наделенный особым нюхом – они проверяли тропу, выискивая места, на которых или человек, или оборотень мог бы свернуть в сторону.
Его Величество оглянулся. Вампиры прошли лишь половину намеченного пути, отставая примерно на сутки. Здесь их способности резко шли на убыль. Висели на скалах, как сосиски. Горы иссушали вампиров. Чем выше поднимались, тем хуже становилась ситуация: вампиры замерзали, надевая на себя все больше и больше одежды съеденных людей, но одежда едва согревала их. Концентрата крови и порошок, из которого ее готовили, таяли так быстро, что уже никто не сомневался, что его не хватит до конца пути. Вампиры пили кровяные субстраты литрами, но насыщались более или менее только ночью. Им становилось хуже и хуже – маски висели, не закрывая изможденные серые лица, украшенные клыками, и даже люди интуитивно чувствовали страх, оказываясь поблизости. Отчасти, именно по этой причине они держались позади всей экспедиции, подбирая тех, кто отстал. Он бы пожалел, но так уж вампиры устроены, что пожалеть могли только тех, кто заложен в Зове – в этом он был вампир. Другие этим же Зовом отметались. Многие поднимались на оборотнях, которые почувствовали луну и прошли трансформацию. Их сильные тела, сбросившие оковы человеческой немощи, не знали усталости, не чувствовали боли, имели силу дракона. Один зверь мог поднять двух и трех вампиров, но места на его спине было только для одного. Таких зверей оказалось меньше, чем планировали. Оставалось ждать полнолуния. Но тогда люди могли не успеть за вампирами – и советом было принято решение отправить людей как можно дальше вперед.
Группа из двадцати оборотней, а с ними пять подрывников и десять учеников, от которых толку было ноль, готовили место для всей экспедиции, расставляя красные указатели направления маршрута, по которому двигались и люди, и оборотни, и вампиры. Люди по ступеням поднимались быстро, в режиме два часа на бросок, полчаса на отдых. Каждому было объявлено, что обратного пути не будет. Спали по пять-шесть часов. Кто-то не выдерживал – оставляли, чтобы присоединились к тем, которые поднимались позади, оставляя в помощь оборотня. Желающих остаться было немного – то и дело приходилось выбирать самому, выявляя слабое звено. Смотреть на людей казалось невыносимо. За время, пока он был с ним, он многих узнал, и были среди них такие, которых он с удовольствием сделал бы вампирами, приближая к себе. Он понимал, что скоро начнется настоящая резня, ни одному человеку не выжить. Сначала выпивали по пять – десять человек, потом по пятнадцать, последние пять дней по тридцать и более, чтобы каждый получил хотя бы по пол литра человеческой теплой крови, но и этого было мало. А люди не переставали удивляться Его Величеству – как выдерживал он, питаясь рядом с людьми и поднимаясь вместе со всеми.
Ее Величество была права, в его присутствии люди обретали второе дыхание.
И он ловил себя на мысли, что удивляется им.
Немногие знали, что как только люди засыпали, несколько оборотней, которые уже прошли трансформацию, несли его вперед к устроенному лагерю, где он дожидался людей, пропускал их, а потом показывался сзади, и мог отстать, не покидая лагеря, пока не наступала ночь. А иногда успевал проведать Ее Величество и приструнить вампиров. В его отсутствие многие пытались образумить жену, досаждая просьбами повернуть назад. Она не сдавалась. Последний такой разговор произошел не далее, как этой ночью.
– Если мы здесь теряем силу, значит, и маг теряет ее, – отвечала жена. – Вот для чего нужна ему проклятая! Но у нас есть пища, а у них ее нет, нет нашей подготовки и снаряжения. Не забывайте, мы перешли через три вершины, и вот-вот достигнем четвертой. Они опережают нас на три – пять дней, и возможно, драконы уже загнали их в такое место, из которого им не выбраться. Даже если они ушли от нас, им не уйти от драконов. Значит, они где-то на следующей горе. Мы не можем бросить драконов, они не простят измены, страна погрузиться в хаос. Мы на войне, так будьте же бойцами!
– Первоживущий знает об этих горах больше нашего, – возражали оппоненты. – Он не глуп и маг к тому же. Им проще, они не обременены количеством. А вдруг первоживущий, как древний вампир, который может обернуться в летучую мышь?
– Вот именно! – восклицала Ее Величество с жаром. – Только здесь мы можем их победить! Кто из вас получает помощь от древнего вампира? Какая мышь смогла бы подняться выше орла? А тут уже и орлы не живут! Древние вампиры не больше дракона, их способности ограничены. Вот почему мы голодаем! Наши ангелы-хранители не имеют возможности добраться к нам и обратить на нас свою силу. Вам не будет спасения, если мы сейчас упустим мага. Мы справимся с ним, а оборотни и люди – с чудовищем и старикашкой. Так мы покончим с ними раз и навсегда.
Ее Величество умела убедить. Хрупкая жена не переставала удивлять его своей решительностью и целеустремленностью. И он понимал ее. Там впереди их ждали драконы, без которых вся их жизнь становилась не лучше, чем у проклятых и у вампиров, которые влачили жалкое существование. Драконы не прощали – пути назад не было. Основная часть вампиров поддерживала их, и согласилась бы гореть в Аду, чем упустить шанс расправиться с вампиром, который восстал против всех. Лежать в гробу никто их них не хотел, состояние ни мертвого и не живого вампира было вот оно: прах и голод. Угроза всему, чем жили вампиры, была такой явной, что никто уже не сомневался – война между людьми и вампирами еще не закончилась. Особенно решительно настроены были Святые Отцы, которые к трудностям и к борьбе с врагами Церкви готовились всю их многотысячную жизнь. Наконец-то они получили возможность поймать Дьявола и покончить с ним раз и навсегда. Одного не могли объяснить, почему он не пытался соблазнить их, которые держали в руках своих слово и веру. Под угрозой оказалось само существование Святой Церкви. Спаситель был у всех перед глазами, но кто будет носить им кровь, когда придавит крышка гроба? Пожалуй, теперь они были самыми верными сторонниками Ее Величества и силой, которая удерживала и вампиров, и оборотней, и людей не хуже драконов.
Жаждали мщения и оборотни. Полнолуние почти наступило, второй день все они ходили сонные и неуклюжие. Никто не сомневался, что массовая трансформация состоится этой ночью. Торопились обезопасить людей, выжимая силы без остатка.
Наконец-то! Его Величество сделал последний шаг и упал лицом в снег.
«Ну, гордость! Ну! Подними же меня!» – мысленно помолился он, убедившись, что все еще человек.
Поднял голову и тут же в отчаянии уронил снова: представшая взору пятая гора напугала своими размерами. Она была еще выше, хотя казалось, что выше уже некуда. Сразу заныло сердце. Ему давно казалось, что жизнь летит под откос вместе с этими горами.
Люди снимали рюкзаки и открывали консервы, запивая чуть разбавленным спиртом, произносили тосты за покорение еще одной высоты. Палатки не ставили, их сдувало ледяным ветром. Спасали только ветронепродуваемые и влагонепроницаемые меховые костюмы, специально изготовленные для альпинистов, покоряющих высокие горы. Странно, но обморожений у людей почти не было, в отличии от оборотней, никто не страдал от кислородного голодания, хотя воздух здесь был разряженный.
Вниз решено было спуститься на коврах-самолетах сразу же. Оборотней предполагали доставить как можно ближе к пятой горе, чтобы сократить расстояние между ними и троицей хотя бы на один день. Коврами самолетами до подножия пятой горной гряды выходило быстрее, чем если бы они преодолели это расстояние на ногах. Кроме того, надо было успеть поднять людей чуть выше, чтобы никто из них не остался в том месте, где оборотни начнут становится на четвереньки, обращаясь в зверей. Людям было опасно оставаться со зверями первые часы, пока вампиры на полнолуние не примут над ним руководство. А это было непросто, требовалось нащупать вожака каждой стаи и успокоить. Ну и, надеялись, что голод вампиров у подножия горы пойдет на убыль. Слава богу, жена успела запастись драконьей шерстью, чтобы подчинить себе тех вожаков, которые могли остаться верными Престолонаследнику. И слюна дракона, которой их напоили, все еще действовала.
Пролежав в снегу минут десять, Его Величество поднялся и прошел по рядам, подбадривая людей, успевая посидеть рядом у горелок, на которых разогревали и готовили пищу, подливая чай или кофе. Вода не кипела, но нагревалась. Наверное, им было приятно, что он, как они. Его присутствие поднимало боевой дух, настроение неизменно снимало усталость. В такие минуты он вспоминал, что все еще Царь, а люди – его подданные. Кормили, в основном, людей, оборотни впадали в то состояние, которое предшествовало трансформации, и от еды отказывались по той или иной причине. Кормили на убой – еды оставалось слишком много, чтобы ее жалеть. Все понимали, после трансформации нести ее станет некому, оборотни нуждались в иной пище. Кроме того, людей оставалось все меньше и меньше.
Часть палаток, вещей, оборудования и снаряжения, которое стало ненужным, свалили в кучу и поджигали, чтобы ни у кого не возникло желания вернуться и поживиться. Избавлялись от всего лишнего. Конечно, запасы прятали, на тот случай, если вдруг придется вернуться той же дорогой, но облегченный вариант, и об этом знал только он и доверенные лица.
Первые партии к подножию пятой горы улетели еще утром, теперь ковры-самолеты возвращались пустыми. Но даже пустые они не летели, а скользили по снегу. Слава Богу, западные склоны гор были почти пологими, но то тут, то там склон разрезала пропасть, острые скалы-ловушки торчали из снега, а в некоторых местах на дне пропасти кипела лава. Снег здесь не таял, как между третьей и четвертой горами, играя на солнце ослепительной первозданной чистотой, копился веками, заполняя пространство, и медленно катился, как река. К днищу ковров-самолетов прикрепили железные полозья, облегчая скольжение, оборудовали тремя шиповидными колесами. На обратный путь на ковре-самолете оставался один человек, который в некоторых местах тащил его волоком, и времени на возвращение уходило в четверо больше, чем обычно, поэтому ковер-самолет загружали максимально, люди привязывали себя друг к другу, чтобы удержаться. Коврам-самолетам не требовалась энергия, они ее накапливали от света, но ему был необходим плотный воздух, чтобы поднять себя, а здесь он был разряжен.
Люди рассаживались и с воплями катились вдаль, перелетая через пропасти и холмы на скорости, которой позавидовал бы дракон. Его Величество и сам не смог удержаться от восторга и страха, когда выбитый полозьями снег летел в лицо. Люди умели радоваться, и в богатстве, и в бедности – этого у них было не отнять, им не надо было прятать свое лицо, впереди них по белому снегу летела душа.
Но что она могла им дать? Жизнь их висела на волоске, и каждый из них был подсчитан, измерен и взвешен – но душа молчала. Откуда ей было знать, что вампир успокаивает ее в это время. Душа не душа, а рассчитывать человек мог только на себя.
На память пришел последний разговор, который случился после обычного обряда очищения, о котором он догадался по слабости во всем теле и головокружению. Здесь, в горах, болезненное состояние после обряда очищения чуть не убило его. И если бы не страховочная веревка и оборотни, успевшие его подхватить, быть бы ему поданным к столу своей супруге. Обряды очищения были у нее навязчивой идеей: голова кружилась, все тело, истыканное иглами, болело – и ни жена, ни проклятая не обременяли себя заботами о его здоровье.