Куяшский Вамперлен

Женя встретила меня со своим обыкновенным радушием, которое не знающим её людям могло показаться хамством. Бросив на меня мимолётный взгляд больших задумчивых глаз, приятельница коротко кивнула в знак приветствия и удалилась в гостиную. Когда я разулась, она уже, уткнувшись в монитор компьютера, строчила что-то, изящно, как пианист, ударяя по клавишам.

Ни капли не смущаясь такого, казалось бы, холодного приёма, я присела на краешек дивана и поведала Женькиному коротко выстриженному затылку свою странную историю. Естественно, я умолчала о некоторых подробностях, представив Жозефа и его отца-писателя поклонниками научной фантастики, возомнившими себя невесть кем.

– Ох уж эти ролевики, – буркнула приятельница, едва я закончила свой рассказ.

– Кто-кто?

– Ты не знаешь, кто такие ролевики?

– Нет, – несколько смущённо призналась я.

– Ну, как же… Ну это… – Женька, пространно жестикулируя, пыталась подобрать подходящие слова. Наконец она отчаялась хоть как-то сформулировать свои мысли и, отвернувшись к компьютеру, что-то быстро набрала на клавиатуре.

– «Движение Ролевых Игр, Ролевое движение, ролевики – это неформальная общность людей, играющих в различные ролевые игры, в первую очередь ролевые игры живого действия».

Я хихикнула: то, чем занимались Жозеф и Николя, со стороны и впрямь очень походило на ролевую игру живого действия.

– А может быть там и про вамперленов что-нибудь есть? Ну, про тех сверхъестественных существ, в которых они играют, – осторожно спросила я. В обстоятельствах, при которых состоялось наша последняя встреча, у меня не было ни возможности, ни желания расспросить Жозефа о том, кто же такие вамперлены и почему ему так не нравится быть одним из них. Сейчас же, когда шок от пережитого прошёл, любопытство взыграло с утроенной силой.

Женька опять обратилась к монитору и некоторое время задумчиво вглядывалась в него, медленно поворачивая колёсико мышки.

– Нет, – наконец разочарованно покачала головой она. – Совсем ничего. Но ты не переживай, я сейчас Атроксу напишу.

– Кому напишешь? – непонимающе хлопнула глазами я.

– Atrox U – человек-энциклопедия, – отозвалась девушка, уже во всю стуча по клавишам. – Таинственный гений. Знает ответы почти на все вопросы. И берёт недорого… Всё. Готово. Теперь надо обождать.

Ответ мы получили утром следующего дня. Только-только начало светать, когда Женька (очевидно, и не ложившаяся) растолкала меня, и с лицом, которое не знакомому с ней человеку могло показаться безразличным, но в действительности, по меркам скудной Женькиной мимики, было взволнованным и сияющим, объявила:

– Пришло.

Я, будто ошпаренная, сорвалась с дивана, где накануне заснула прямо в одежде и, приникнув к монитору, зачитала сообщение вслух:

– Вамперлен (Vamperlenus, Упырь болотный) – фольклорная нежить, человекоподобное существо, ведущее водный или полуводный образ жизни. Вамперленами становятся люди, утонувшие в «гиблых местах» – водоёмах, где обитают низшие водные духи (болотники, трясинники). Обладают способностью взглядом провоцировать у жертвы сильный стресс (в отдельных случаях возможен летальный исход). Питаются кровью. Естественный цвет кожного покрова – прозрачно-серый, но при насыщении кровью прозрачность исчезает и кожа приобретает естественный для человека розоватый оттенок, что помогает вамперленам успешно маскироваться под людей. Разрушающее воздействие на нервную систему болотных упырей оказывают запахи эфирных масел и ароматических смол.

– Атрокс написал, что чуть позже ещё кое-какую информацию пришлёт, – сказала Женька, когда я закончила. – И даже доплачивать ничего не надо будет. Круто да?

Последний вопрос так и остался без ответа. Всё существо моё было поглощено прочитанным. Фольклорная нежить? Жозеф? Это же бред какой-то… Хотя в остальном почти всё сходится.

Вконец запутавшись, я решила посмотреть, что ещё напишет Атрокс, и уже потом определиться, верить ему или нет. Женька уговаривала меня ради сей благой цели задержаться ещё на денёк, но я, спохватившись, что заняла единственный диван (хозяйка начала стелить себе на полу), сослалась на то, что всегда мечтала погулять на рассвете и поспешно раскланялась.

Бродить по пустым улицам в утренних сумерках и впрямь оказалось забавно: все места вроде знакомые, а без людей смотрятся совсем по-другому. Даже обшарпанная детская площадка у нашего дома теперь выглядела так заманчиво, что я не удержалась и присела на качели. Железная скамейка с гнусавым скрипом понеслась по дуге туда-обратно – ух, здорово-то как!

О том, что столь громкий звук может кого-то разбудить, я спохватилась, лишь когда в одном из окон вспыхнул свет. Поспешно спрятавшись за ближайшей лавочкой, я высчитала этаж. Мой – значит, кто-то из соседей. Сердце похолодело: только бы не баба Люба, она же меня прибьёт за такое! А нет, вроде не она, её окна левее, а это выходит…наше?

Мимолётное изумление сменилось неудержимой радостью: вернулись! Родители вернулись! Спустя пару минут я уже влетела в распахнутую дверь квартиры, совершенно не обратив внимания на то, что замок взломан.

Он подошёл сзади и зажал мне рот ладонью. Всё произошло так быстро и внезапно, что я даже не успела испугаться. Я была скорее озадачена, нежели напугана.

– Если пообещаешь не кричать, я тебя отпущу, – раздался над ухом низкий мужской голос, который, уверена, я никогда не слышала прежде.

Я утвердительно кивнула. Рука, сдавливающая мои губы, исчезла. Я отошла подальше, старательно делая вид, что просто прохаживаюсь по квартире, но никаких попыток помешать мне со стороны вора больше не встретила. Собравшись с духом, я обернулась. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу за ногу, и, подперев склонённую набок голову рукой, внимательно разглядывал меня. Мне стало не по себе. Если он так легко дал обнаружить своё лицо, вполне могло оказаться, что выпускать меня из квартиры живой в его планы не входило.

– Деньги, если вы их ещё не нашли, в ящике с нижним бельём, – равнодушным тоном осведомила грабителя я, надеясь, что, увидев мою сговорчивость, он изменит свои намерения. – Там весьма крупная сумма. Я сама их в каком-то роде украла, так что ни капли не расстроюсь, напротив, буду рада поделиться с более опытным коллегой.

Левый уголок губ «коллеги» небрежно вздёрнулся вверх. Эта самодовольная ухмылка сделала то, чего не удалось добиться грабителю внезапным появлением – она заставила меня не на шутку разволноваться: так смотрят на рыбку, которая тщетно барахтается на крючке, всё ещё не утратив надежды с него сорваться.

– Можете не волноваться, лица вашего я не запомнила. И вообще его не видела: у меня очень плохое зрение, – солгала я. В действительности лицо злоумышленника я рассмотрела превосходно. Грабитель явно имел азиатские корни, однако, за счёт высветленных до цвета охры волос эта особенность не слишком обращала на себя внимание, чего нельзя было сказать о его колючих тёмных глазах, рассматривающих меня из-под чёлки. Взгляд злоумышленника действовал воистину гипнотически. Я постаралась получше запомнить его, надеясь, что при составлении фоторобота в базе данных найдётся нечто похожее. Также я примерно прикинула рост домушника, сравнив его со своим (когда он зажимал мне рот, моя макушка упиралась ему в подбородок). Оставалась самая малость – выбраться из дома живой и добежать до полицейского участка.

Вор не проявил интереса к моему предложению взять деньги и убраться восвояси, напротив, презрительно фыркнул и поудобней устроился в кресле.

– Кто, ты думаешь, я такой? – высокомерно спросил он.

Я не посмела ответить, мне казалось, что слова мои прозвучат как оскорбление и разозлят его.

– Что ж, намекну. – Он подался вперёд и заговорщически прошептал: – Возможно, у нас есть общие знакомые.

– Общие знакомые? – озадаченно пролепетала я, перебирая в голове свои скудные социальные связи.

– Слово «вамперлен» тебе о чём-нибудь говорит?

– Так вы друг Жозефа? – озарило меня. – Он узнал, что я не доехала до его квартиры, и отправил вас меня искать, потому как сам долго без крови не может? Он за меня волновался, да?

– А ты бы не волновалась на его месте?

Теперь я чувствовала себя полной дурой. Ну, как можно было принять друга Жозефа за домушника?

– Вы только не думайте, что я сбежала! – распалилась я. – Просто на вокзале у меня чемодан украли, а листок с адресом был в нём. К тоже же, по секрету между нами, уж лучше я дома отсижусь, чем в квартире болотного упыря, чей чокнутый папаша-писатель возжелал испить моей кровушки. И вообще пусть Жозеф сам разбирается с Николя, а меня не впутывает. В свою очередь клянусь, что никому не расскажу об их секрете, более того, постараюсь как можно скорее забыть о том, что случилось в Крутом Куяше.

Выговорившись, я с вызовом подняла глаза на нового знакомого. Он тоже смотрел на меня, и во взгляде его читалось напряжение:

– Никому не расскажешь об их секрете? Даже под пыткой?

Я испуганно сглотнула. А вдруг он решит проверить?

– Никому, обещаю.

Палец сидящего в кресле человека медленно скользнул вдоль губ. Мне показалось, что этот жест символизирует обезглавливание. Моё.

– А что, если я скажу, что тоже заинтересован в их секрете?

– Вы тоже вамперлен?

– А что, похож? – На лице приятеля Жозефа снова появилась дразнящая полуулыбка.

– Вы не такой бледный, как Версали и ваша кожа не просвечивает как у рыбы-хирурга, но я слишком мало знаю о вамперленах, поэтому не могу сказать наверняка. Простите… Так вы всё-таки человек?

      Ухмылка его стала ещё нахальней. Новый знакомый встал с кресла и брезгливо посмотрел на меня с высоты своего роста. Он так и не ответил на вопрос – очевидно, играть со мной в кошки-мышки доставляло ему удовольствие, – но сказал нечто другое, окончательно повергшее меня в пучины отчаяния.

– Собирай вещи, мы едем в Крутой Куяш.

Глава 5

Обручена и обречена

На сборы приятель Жозефа выделил мне всего пару часов, за которые мне предстояло убедить знакомого мастера встать пораньше ради солидного вознаграждения за срочную смену замка, написать для родителей подробное сочинение о том, зачем я сломала предыдущий (а заодно, чтобы их порадовать, и о том, как я провела лето), и договориться с соседкой о передаче нового ключа. Учитывая всё это, совсем не удивительно, что на встречу я сильно опоздала даже по меркам либерального арабского этикета, позволяющего, «если бог того пожелает», задержаться почти на час. В глубине души я надеялась, что провожатый махнёт на меня рукой и уедет один, так что, не заметив его в условленном месте, я уж было обрадовалась, но…

– Эй ты! – Тяжёлая рука с размаху опустилась мне на плечо, едва не сбив с ног.

Не удивительно, что я его не узнала. В бейсболке и тёмных очках друг Жозефа походил на что-то среднее между вышедшим на дело уголовником и шифрующейся от репортёров знаменитостью.

– Простите за опоздание, – сконфузилась я.

– Без вещей? – проигнорировав мои извинения, спросил провожатый.

– Как видите.

– Понесёшь чемоданы. – Он снял очки и махнул ими на два огромных баула позади себя.

Я не стала возражать: вот надорвусь сейчас ему назло, и пускай едет один. С видом ведомой на съедение дракону младой жертвенной девы, я подошла к поклаже и, ухватившись сразу за оба чемодана, рывком попыталась их поднять. Баулы даже не шелохнулись. Повторив сей манёвр ещё пару раз с тем же результатом, я многозначительно воззрилась на своего мучителя. Тот, демонстративно закатив глаза, навесил на меня свою ручную кладь (судя по ощущениям, там было как минимум три подарочных набора гирь), и занялся чемоданами сам. Выразительно поглядывая на меня, приятель Жозефа медленно, словно фокусник, перед началом номера демонстрирующий зрителям предмет, над которым будет совершаться манипуляция, взмахнул руками, указывая на багаж. Убедившись, что внимание зрителя, то бишь моё, в его распоряжении, он положил ладони на чемоданы и резким движением выдвинул из каждого по длинной ручке. Я, поддавшись настроению, едва не зааплодировала, но «фокусник» всем своим раздражённым видом дал понять, что представление окончено и, больше не обращая на меня ровным счётом никакого внимания, покатил багаж к платформе. Задыхаясь от тяжести и досады, я на полусогнутых дрожащих ногах засеменила следом. До нашего купе мне удалось доковылять исключительно благодаря силе воли, потому как всё остальное было сломлено под весом сумки с гирями.

– Кажется у меня грыжа, – рухнув на полку, простонала я.

Провожатый звучно выдохнул, демонстрируя дурное расположение духа, и погрузился в чтение газеты.

– Хоть бы спасибо сказал, – не смогла сдержать возмущения я.

– За что?

– За то, что я чуть не надорвалась, пока твою сумку тащила!

– Ты считаешь, я должен благодарить тебя за слабую физическую подготовку?

– А ты считаешь, что благодарить вообще не нужно?

– За добровольную дружескую помощь – нет.

– Дружескую? С каких это пор мы друзья? Я даже имени твоего не знаю!

– Ямачо.

– То же мне мачо нашёлся, – обиженно буркнула я.

Он посмотрел на меня со смесью сочувствия и отвращения, и ещё раз чётко, по слогам произнёс:

– Я-ма-да Я-ма-чо. Ямада – фа-ми-ли-я, Ямачо – и-мя. Яс-но?

Его слова прозвучали так обидно, что я не удержалась от ответной шпильки:

– Дурацкое имя.

– В Японии оно обычное.

– Ты ещё и японец? – Я широко распахнула глаза, дивясь, до чего же мне везёт на иностранцев.

– Формально, уже нет.

– То есть?

– Умри в догадках.

– Ну, и ладно. Было бы чем голову забивать.

Разговор прервался, и до конца поездки никто из нас не проронил больше ни слова.

Едва поезд остановился, я выскочила из вагона и быстрым, пружинящим шагом двинулась к тётиному дому, ни разу не обернувшись на брошенного попутчика. Погода опять испортилась: на этот раз в лицо мне дул шквальный ветер, а на макушку сыпались мелкие горошины града. Впрочем, по сравнению с бурей, бушевавшей в моей душе, ураган казался прохладным, лёгким бризом, шаловливо расплескивающим брызги океана. Надоело, всё надоело! Надоели эти непонятные разъезды, надоели новые знакомства, не несущие ничего хорошего, надоело постоянно находиться в страхе перед тем, чего, по логике вещей, вообще не должно существовать в природе.

Плохое настроение, однако, улетучилось, стоило мне принять ванну. Горячая вода успокоила мои расшалившиеся нервы, и, когда внизу хлопнула дверь, а затем раздался весёлый женский голос, возвещавший о возвращении тёти, я в самом прекрасном расположении духа поспешила в прихожую, готовая упасть в объятия родственницы и поведать, как мне её не хватало. Желание это, увы, так и осталось неисполненным. Тётя была не одна. Рядом с ней, опершись на один из своих необъятных чемоданов, стоял приятель Жозефа… Ямачо. Задохнувшись от возмущения, я собралась обрушить на незваного гостя ушат праведного гнева, но тётя опередила меня.

– Анечка, и не стыдно тебе бросать жениха мокнуть под дождём?

Открытый для словоизлияния рот так и остался незакрытым.

– Я понимаю, поссорились. Дело молодое, с кем не бывает? Но оставлять человека в незнакомом месте, да ещё в такую погоду… Не ожидала от тебя, право не ожидала. Разочаровала ты меня, девочка моя.

– Чего? – только и сумела протянуть я, переводя ошарашенный взгляд с тёти на друга Жозефа и обратно. Не похоже было, чтобы меня разыгрывали.

– Ну, полноте вам обоим. – Тётя приобняла нас с «женихом» и легонько подтолкнула к лестнице. – Ступайте наверх и помиритесь, а я пока комнату приготовлю.

– Чего? Чего?! Чего?!! – только и успевала, как заводная кукла, повторять я, пока Ямачо настойчиво увлекал меня за собой.

Вывернуться удалось только, когда мы оказались за плотно закрытыми дверями моей спальни.

– Что здесь происходит? – потирая едва не вывихнутое запястье, потребовала объяснений я.

– Ничего особенного. – Ямачо бесцеремонно уселся на мою кровать. – Просто твоя тётя почему-то решила, что я твой жених, а я не счёл нужным её переубеждать. Так что с этого момента мы будем жить вместе.

– С какой стати?

– Снимать жильё слишком накладно.

– Ну так проваливай в шикарный особняк своего дружка-кровососа и его чокнутого папаши-писателя.

– Интересное предложение, – усмехнулся Ямачо. – Но у меня в этой дыре нет дружка с шикарным особняком, тем более кровососа.

– Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю! – вновь ощутив прилив ярости, процедила я.

– Естественно. Имеется в виду некий вамперлен Жозеф, с которым, как я уже сказал, и теперь ещё раз повторяю для особо одарённых, я не знаком.

– Опять врёшь?

– Отнюдь. Никогда не вру, только не договариваю временами.

– Но ты же сам сказал, что Жозеф твой друг!

– Ошибаешься, это сказала ты. Я лишь предположил, что у нас есть общие знакомые.

Я по-прежнему пребывала в уверенности, что Ямачо бесстыдно врёт, однако какая-то часть сознания, порывшись в памяти и не отыскав там необходимых для подтверждения собственной правоты ниточек, начала бить тревогу.

– И кто же? – сбитая я толку, взволнованно спросила я.

– Некто, представившийся Евгенией. Она почла за честь выложить Атроксу твоё имя и адрес.– Так ты – Атрокс?

Я застыла в изумлении. Сцена, развернувшаяся намедни между мной и предполагаемым грабителем, в малейших подробностях пронеслась перед глазами. Ямачо не врал. Он не сказал ни единого слова, которое можно было бы назвать ложью, я всё предположила и выболтала сама.

– Не совсем, – тем временем продолжал собеседник, явно довольный произведённым эффектом. – Atrox U – вымышленный персонаж. Мои сокурсники придумали "человека-энциклопедию", чтобы подурачиться, но он быстро набрал популярность в сети, так что теперь это вполне реальная справочная служба, в которой подрабатывает половина нашего универа.

– И ты тоже? – робко предположила я.

– Как ты догадалась?

Я пропустила издёвку мимо ушей.

– А домой ко мне зачем вломился?

– Не вломился, а пришёл узнать, почему кто-то заинтересовался особо опасным видом нежити, который даже опытные аномалисты предпочитают обходить стороной.

– Ладно, допустим так. Но зачем ты меня потащил в Крутой Куяш?

– Уже месяц ищу интересную тему для диссертации по фольклористике, а тут ты со своими болотными упырями и скудным интеллектом. Всё так хорошо сложилось, что грех было не воспользоваться.

– Получается, ты аспирант-фольклорист, который приехал в Крутой Куяш, чтобы написать диссертацию о вамперленах? – Браво! Очень точно уловила главную мысль.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться и оценить ситуацию, в которую попала, прежде чем случайными (или, вернее, хитро выуженными из меня) словами ещё больше её усугублю. Итак, что мы имеем? Жозеф думает, что я благополучно скрылась в городе, но я не только не в городе, но и не скрылась. Село маленькое, поэтому так или иначе он скоро узнает, что я вернулась. Самый разумный вариант – найти его первой и всё объяснить. Но есть одна помеха, с которой я совершенно не имею представления, как бороться – аспирант-фольклорист, по ошибке натравленный мной на незадачливый фольклорный элемент.

Ямачо склонил голову набок и широко вытаращил глаза. На мгновение мне показалось, будто он может читать мысли и сейчас знает, что я думаю о нём, но он всего лишь спародировал позу, которую я сама неосознанно приняла. это, я встрепенулась, отвела глаза и, почувствовав себя крайне глупо, покраснела.

– Только не говори, что я тебе нравлюсь, – превратно истолковал моё зардевшееся лицо аспирант.

– Идиот! Я думала о серьёзных вещах. Нужен ты мне!

– О каких таких вещах?

Отмахнувшись от гласа совести тем, что Ямачо знает уже достаточно, а коль помирать – так с музыкой, я кратко, но обстоятельно поведала ему о своих злоключениях. Фольклорист оказался на удивление благодарным слушателем. Я видела, что в некоторых местах он с трудом сдерживает улыбку (случись всё это не со мной, сама бы посмеялась), но, тем не менее, он не отпустил ни единой язвительной шуточки в мой адрес.

отпустил ни единой язвительной шуточки в мой адрес.

– Значит, рядом с селом находится озеро-прародитель, – задумчиво проговорил аспирант, когда я закончила рассказ.

– Знаешь что это такое? – осмелела я, почувствовав, что собеседник слишком поглощён услышанным, чтобы вновь превратить наш разговор в пародию третьесортного ток-шоу, где два разочаровавшихся в жизни неудачника уныло гнобят друг друга.

– В фольклористике прародителями называют водоёмы, в которых формируются высшие водные духи.

– Водные духи?.. Это те, о которых ты упоминал в письме? Которые, якобы, обитают в болотах с вамперленами?

– Нет, те – низшие. И они не обитают в болотах с вамперленами, а превращают в них людей.

– Зачем?

– Болотные духи питаются человеческим страхом, но сами не могут покинуть водоём, потому заманивают в него людей и превращают в свои живые отростки. А уже с их помощью добывают пищу. Вообще, после превращения упыри лишаются воли, становятся похожи на дистанционно управляемых роботов. Но, если болотный дух слишком слаб, трансформация может выйти неполной, и тогда на свет появляются недолюди, вроде твоих кровососущих знакомых. Такие существа с лёгкостью «отпочковываются» от создателей и начинают жить собственной жизнью. Их тела изменены не до конца, поэтому они не могут питаться страхом, как полноценные упыри, хотя и способны вызывать его у людей. Но и нормальную пищу они принимать уже не могут, усваивают только вещества, содержащиеся в человеческой крови.

– Животную тоже могут пить, – с видом знатока добавила я.

– А вот об этом официальных данных пока нет. – Аспирант довольно ухмыльнулся. – Вообще, тут, конечно, поле непаханое: не только кандидатскую, докторскую защитить можно.

– А высшие духи чем от низших отличаются? – нетерпеливо продолжила расспрос я.

– Гораздо более сильные… – Фольклорист замялся. – Могут покидать пределы своего водоёма… – Опять пауза. – Вообще, высшие водные духи – исчезающий вид. На их изучение нужна специальная лицензия. У меня её пока нет.

– То есть, ты ничего не знаешь? – злорадно подытожила я.

– Если бы ты упомянула об озере-прародителе раньше, я бы покопался в архивах своей наставницы. Она специализировалась на изучении стихийных духов.

– Ну так позвони ей. Мобильные телефоны здесь не ловят, а вот со стационарными всё в порядке.

– Боюсь, чтобы ей «дозвониться», нужен не телефон, а хороший медиум…

– Она что…того?

– Скорее всего. Позапрошлым летом её исследовательская группа пропала без вести. Тела так и не нашли, но учитывая особенности некоторых существ, с которыми нам приходится иметь дело, от них могло попросту ничего не остаться.

– Жуть какая. – Я поёжилась.

– Специфика работы, – пожал плечами аспирант. – Зависимость между квалификацией исследователя и продолжительностью его жизни в нашей профессии обратно пропорциональная. Те, кого это не устраивает, отсеиваются ещё на первом курсе.

Я непроизвольно поморщилась: жизнь – самое ценное, что есть у человека. Как кто-то может добровольно обменять это сокровище на порцию сомнительных приключений?

Углубиться в размышления о смысле бытия мне помешала заглянувшая в комнату тётя. Окинув нас любопытным взглядом и проигнорировав мою угрюмую физиономию, она расплылась в хитрой улыбке:

– Воркуйте, голубки, воркуйте, тётя вам перекусить оставит и сразу уйдёт. – Передавая поднос сидящему на кровати Ямачо, родственница нагнулась к самому его уху и заговорщически прошептала: – Вещи твои я в соседнюю комнату отнесла, но, если хочешь, можешь здесь остаться. Кровать правда для двоих слишком узкая, но ничего, что-нибудь придумаем.

– Нет, спасибо, всё нормально. – Аспирант покосился на меня и чуть заметно дёрнул губами, как если бы увидел что-то неприятное.

– Ну тогда ладно. – Лукаво подмигнув нам, тётя ретировалась.

– Кстати, имей в виду, с этого момента мы официально обручены, – едва мы снова остались одни заявил Ямачо тоном, не терпящим возражений.

– Это ещё с какой стати? – возмутилась я.

– С той, что я никогда не вру, а выкручиваться каждый раз, не прибегая к обману, слишком утомительно.

– Скажите, пожалуйста! – Уперев руки в боки, я грозно нависла над нахальным гостем. – А то, что "невеста" против, никого не волнует?

– Ты видишь здесь кого-то, кроме меня? – Ямачо с притворным изумлением вздёрнул левую бровь. – Наша помолвка будет расторгнута, как только я соберу достаточно материала для диссертации, и раз уж ты согласилась помогать – это в твоих интересах.

– Когда это я согласилась тебе помогать? – опешила я.

– Будешь помогать в обмен на то, что я не выдам тебя твоему дружку-кровососу и его чокнутому папаше-писателю. Сомневаюсь, что они очень обрадуются, узнав, что ты проговорилась.

Я открыла рот, дабы ответить, но не нашла что. Это был гнусный и подлый шантаж, которому мне, увы, оказалось нечего противопоставить. Ямачо с надменным довольством наблюдал, как я, уподобившись выброшенной на берег рыбе, бессильно глотаю ртом воздух.

– Вы…вы не джентльмен! – наконец, чтобы хоть что-то сказать, выпалила я любимую фразу героини последнего прочитанного мной романа. Получилось глупо и не к месту. Впрочем, хоть какой-то эффект мои слова возымели – «неджентльмен» оторопел. Правда, всего на мгновенье.

– Миледи, – губы Ямачо искривила и без того редко исчезавшая с них насмешливая полуулыбка, – учитывая то, что я родом из Японии, вам следовало бы напомнить мне о чести самурая. Впрочем, как вы уже, наверное, заметили, её у меня тоже нет.

– Как и совести, – подвела итог я.

Несостоявшийся самурай равнодушно пожал плечами.

– Учти, – перешла от обвинения к угрозам я, – если Николя попытается меня убить, я без колебаний сдам ему и тебя.

– По имеющейся статистике, от нежелательных свидетелей вамперлены всегда избавляются сразу. Их сила основана на зрительном контакте и может использоваться почти в любых условиях. То, что твой писатель ей не воспользовался, говорит о том, что он либо не хотел тебя убивать, либо такой силы не имеет вовсе. В любом случае, не переживай. Раз уж мы обручились, – я попыталась опротестовать сие заявление, но мне бесцеремонно заткнули рот подхваченной с подноса булочкой, – твою безопасность я беру на себя. Всем своим друзьям, болотным в том числе, расскажешь, что изначально приехала одна, потому что я гостил у родителей в Японии. Планировалось, что я останусь там до конца лета, но мне было так тоскливо без дорогой невесты, что я вернулся раньше срока. Мы случайно встретились на вокзале и после нескольких дней в городе решили вместе поехать в Крутой Куяш.

– Зачем?

– Твои родители против помолвки, а денег на отдельное жильё нет. Ещё вопросы?

Вопрос у меня имелся только один: «Как тебя, подлеца такого, земля носит?», но озвучить его я не рискнула.

– Тогда спрошу я. – Аспирант воспринял моё молчание как знак согласия. – Кто и зачем взломал твою квартиру?

– Издеваешься? Или надеешься, что я тебе спасибо скажу за сей акт вандализма?

– Не хочу тебя разочаровывать, но кто-то сделал это до меня.

– И кто же?

– Это я как раз у тебя и спрашиваю.

Я задумалась. На ум приходил только Жозеф, но моего городского адреса не знала даже тётя, так что я отвергла данную версию.

– Скорее всего, до тебя у нас побывал настоящий вор, – отчаявшись додуматься до чего-то более вразумительного, пожала плечами я.

– И что же он украл?

Я, как не силилась, не смогла припомнить ни единой пропавшей ценности.

– Дверной замок?

– А может твои мозги? – сочувственно предположил аспирант.

Я пропустила шпильку мимо ушей, продолжая гадать, кому, кроме Жозефа и воров, могло понадобиться вламываться ко мне домой? Мике? Сдаётся мне, умалишённой бы не продали билет на поезд. Кому-то из знакомых? Вроде, с медвежатниками никогда не водилась…

– Хватит зависать. – Фольклорист помахал рукой перед моим лицом.

– Я думаю.

– Думай, пожалуйста, вслух, а то со стороны твой мыслительный процесс выглядит жутковато.

– За собой следи! – разозлилась я и, не в силах больше выносить общества самопровозглашённого лжежениха, направилась к выходу.

– Ты куда? – всполошился Ямачо.

– Свежим воздухом подышать, – хмуро пробормотала я. – Голова от тебя разболелась.

– Отлично. – Аспирант поднялся с кровати. – Заодно покажешь, что у вас тут где.

– Ну-ну. – Я растянула губы в самой доброжелательной улыбке, на какую была способна, и прежде, чем новый знакомый успел сообразить, что к чему, кинулась наутёк. Сей детской выходкой я надеялась хоть как-то отстоять свою свободу. Но вот чего я не ожидала, так это того, что Ямачо бросится вдогонку.

      По лестнице мы скатились вместе, толкаясь и обгоняя друг друга. На последней ступеньке мне удалось повалить фольклориста, и, перепрыгнув через него, вырваться вперёд. Но торжество оказалось недолгим – спустя мгновение стальная клешня сомкнулась на моей лодыжке, и я, трагично взмахнув руками, как умирающий лебедь крыльями, растянулась на полу.

– А вот и они, – раздался над головой весёлый голос тёти. – Ну, баловники, право, как дети малые.

Это замечание вывело меня из себя: бедной племянницей, которая теперь вся в синяках, какой-то мерзкий тип пол протирает, а она считает это милой забавой. По-моему, даже повесь меня Ямачо на ближайшем дереве, тётя сочтёт это невинным баловством влюблённых и предложит поводить вокруг задыхающейся племяшки хоровод.

Раздосадованная собственными мыслями, я со всей силы лягнула преследователя свободной ногой. Удар получился таким смачным, что страусы бы померли от зависти. Сзади послышался сдавленный стон, и моя лодыжка оказалась на свободе.

Бросив на схватившегося за плечо аспиранта победный взгляд, я поднялась с пола.

– Наигрались? Ну что ты с ними будешь делать – молодёжь. Вы уж простите, что мы вас там встречаем. – Родственница с укором посмотрела на меня. – Анечка, а ну-ка быстро проводи гостя в свою комнату. Чай я сейчас принесу.

Я повернулась к тёте, желая понять, о каком госте она говорит, и замерла в немом ужасе. В дверях стоял Жозеф, и поражён он был не меньше моего.

Глава 6

Цена обмана

Говорят, если за двумя зайцами погонишься – ни одного и не поймаешь. Я, в силу характера, всегда была скрытной и застенчивой, и, уж тем более, никогда ни за кем не гналась, боясь, что, увидев моё излишнее рвение, прекрасный принц испугается и развернёт белого коня обратно. Если я и позволяла себе какие-то фантазии, то только мысленно, и, право, упрекнуть меня было не в чем. Я не увивалась за Жозефом – он сам выпрыгнул на меня из темноты сарая и втянул в таинственный, пугающий мир легенд и сказок. Я не флиртовала с Ямачо – он по собственной инициативе провозгласил себя моим женихом. Нет, это не я гналась за зайцами, это зайцы преследовали меня. Так почему же теперь я должна сидеть меж двух настороженно разглядывающих друг друга мужчин и ломать голову над тем, как выйти из сложившейся ситуации, не навредив ни одному из них? И это всё притом, что ни один из этих доблестных рыцарей, скорее всего, и в ломаный грош не оценит мои руку и сердце.