Авролион: Свиток апокалипсиса

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

© Анастасия Суховеркова, 2022

ISBN 978-5-0056-6499-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Это падение продолжалось целую вечность. Сквозь Несколько Небес, и вот наконец он ударился о землю.

После нерушимого безмолвия бескрайних облачных просторов шум беспокойного мира Земной Тверди накатил на него подобно раскату грома.

Кошмарное, терзающее ощущение – что это? Боль? Неужели у него теперь и вправду есть тело, которое может болеть?

Мир выглядел расплывчатым и туманным. Его глаза, способные видеть сквозь измерения, казались здесь, на Земной Тверди, почти бесполезными – слишком много всего было вокруг.

Зенно приподнялся на локтях и попытался сесть. Его руки утонули в чём-то мягком и сыпучем.

Так вот какова земля на ощупь, подумал престол и с любопытством развеял горсть песка по ветру.

Перед ним грохочущим валом набрасывался на берег океанский прибой и, разбиваясь о большие, поросшие тиной валуны, окатывал Зенно ледяными брызгами пены.

Престол поёжился. Целый шквал отвратительных, неизвестных доселе ощущений, приводил его в ужас.

Он опасливо осмотрелся по сторонам. Вокруг было темно и безлюдно.

Зенно повёл плечами. Спина невыносимо болела. Он дотянулся до лопатки и с удивлением посмотрел на испачканные в красной жидкости пальцы. Кровь! У него теперь есть кровь!

Секундное недоумение сменилось ужасом. Он ощупал спину – крыльев не было! Память мгновенно вернулась к нему. Его приговорили к смерти от медленной старости в чужом для него мире! Осознание непоправимости произошедшего на время заглушило терзающую боль от ран.

Я никогда больше не смогу летать!

Отчаяние прорвалось наружу истошным воплем.

Его начала бить крупная дрожь. Голова раскалывалась от грохота прибоя, и всё же он смог различить вдалеке мерный, приглушённый топот. К нему приближалось что-то большое и тяжёлое. Звук становился всё громче и отчётливее, пока не замер неподалёку.

– Омут, это он? – Послышался встревоженный девичий голос.

Что это за язык? Датский?

Зенно знал великое множество языков и наречий, но применить эти знания оказалось не так-то просто, ведь в Авролионе он почти не разговаривал. У авролионцев вообще не было своего языка – для прямой передачи мысли он не требовался, а если и нужно было что-то сказать, они использовали любой из имеющихся в четырёх мирах (кроме наречия Бездны – оно было под запретом).

– Ку-дьа я по-пял? – С трудом выговорил он, ломая слова.

Престол попытался различить мысли незнакомки, но они терялись в гуле десятков земных звуков.

Зенно поднял голову и увидел высокое тощее животное, а рядом с ним миниатюрную девушку с растрёпанными тёмными волосами по пояс. Она же, по непонятной ему причине, избегала смотреть в его сторону.

– Эй, кудьа я по-пал? – Уже настойчивее повторил он.

Незнакомка мельком посмотрела на него и поспешно отвела взгляд.

– Ну и выговор у тебя, – наконец пробубнила она, усердно вытаскивая кусочки водорослей из конской гривы. – Даже наш вечно пьяный сосед говорит разборчивее.

Зенно выжидательно молчал.

– Ты попал на Фарерские острова. А теперь ты мне ответь, кто ты такой? И если будешь мне врать, мой конь тебя съест.

Часть 1

Крыло упало, как поверженное знамя.

Не видеть больше неба – остаётся

Лишь пара дней в терзаньях голода и боли.

Да, он силён, но сильным нестерпимей

Сносить бессилие и боль.

И только смерть одна смирить сумеет

Взгляд мрачных глаз и дерзкую отвагу.

Р. Джефферс «Раненый ястреб»

Глава 1. Платье на выпускной

– Эстер, ты что там застряла? Ты уже минут десять переодеваешься! – Возмущённо крикнула Алиса в сторону занавешенной примерочной.

– Это просто ужас! – В отчаянии отозвалась примерочная. – Я в этом не покажусь!

– Ты же обещала!

– Я не привыкла носить платья! Я похожа в нём на политкорректную диснеевскую принцессу!

– Я открываю!

– Не смей!

Эстер протянула руку к шторке, чтобы придержать её, но не успела и, наступив на длинный подол платья, вывалилась наружу.

– А по мне, так очень даже неплохо… – С сомнением произнесла Алиса.

– Розовый цвет не идёт к моей тёмной коже!

– Круто выглядишь, чучело! – Послышалось в дверях магазина, и обе девочки повернулись к напудренной крашеной блондинке в непристойно короткой юбке. – Решила пойти против семейной традиции и вместо Ведьмы нарядиться Феей Крёстной?

Толпа таких же напудренных прихлебательниц подобострастно захихикала.

– Не совсем, – равнодушно отозвалась Эстер, – просто решила пойти на поводу у моды и купить самую безвкусную вещь в этом магазине.

И, не обращая внимания на посыпавшиеся ей в спину насмешки и улюлюканье, девочка резко развернулась и скрылась за плотной бордовой шторой.

И ведь надо же было этим бабочкам появиться именно сейчас!

Эстер привыкла к этой дурацкой дразнилке с самого детства. Старики да пьянчуги шептались между собой, что её мать ведьма, а отец привороженный. Образованные люди, разумеется, этому не верили, но дети всегда падки на подобные небылицы, и в младших классах Эстер не давали прохода.

Мало кто всерьёз воспринимал слова местных сплетников о том, что Присцилла колдунья (именно так Рэйчил представилась, когда они с Тэо поселились на острове Воар), но почти все взрослые жители деревни сходились во мнении, что внешность её дочери поистине колдовская – несмотря на очень смуглую кожу и каштановые волосы у Эстер были светло-серые глаза. Самой Эстер это казалось досадным недоразумением – она не единожды ловила себя на мысли, что эти глаза должны принадлежать кому-нибудь другому. Кому-нибудь с сияющими белокурыми локонами и аристократически-бледной кожей.

Ко всем прочим предрассудкам относительно семейства Мак’Тавиш прибавлялся ещё и странный конь, который, по слухам, появлялся из пучины морской и верхом на котором несколько раз видели Эстер. Всерьёз эти «байки» никто не воспринимал, списывая подобные видения на действие алкоголя, но вой, время от времени раскатывавшийся по тихим улицам деревни, заставлял кровь леденеть в жилах. Среди тех, кто не верил в кэлпи, ходили разные теории относительно природы этого завывания – и самая адекватная из них гласила, что это сирена какого-нибудь предприятия («Они здесь в последнее время как грибы растут», – добавляли местные интеллектуалы).

Невзирая на обилие слухов, всё же находились смельчаки, которые решались выяснить природу этого звука. Среди них были и те, кто порывался «отловить зверюгу», чтобы доказать свою правоту, но их всех неизменно ждала неудача – им ни разу так и не посчастливилось даже увидеть Омута, не говоря уже о том, чтобы поймать его.

Кэлпи всегда появлялся в разных местах и в разное время ночи. Он мог не приходить по нескольку месяцев, а бывало, что его вой терроризировал окрестности каждые две-три недели.

И только Эстер и её родители знали, где Омут появится в следующий раз, ведь Кункта всегда посылала записку в маленькой стеклянной бутылочке, привязанной к шее коня – там она писала о следующей встрече и рассказывала о последних новостях.

Эстер никогда не выбрасывала эти записочки, складывая их в шкатулку на прикроватной тумбочке, и нередко сама отправляла старой нойде краткие послания.

Девочка как-то поинтересовалась у Кункты, почему та подарила ей Омута, но старуха лишь буркнула, что не хочет, чтобы девочка отрывалась от реальности, живя в «мире спящих».

И Эстер приходилось проявлять недюжинную осмотрительность, чтобы «не отрываться от реальности» и одновременно оставлять слухи слухами.

Омута она очень любила – кэлпи был её преданнейшим другом. Кункта подарила его Эстер, как только та появилась на свет.

Когда она достаточно подросла для того, чтобы ездить верхом без присмотра, Рэйчил и Тэо начали говорить друг другу, что нужно проявлять больше строгости в воспитании ребёнка, но каждый раз, как Омут появлялся из пены бушующего прибоя, и дочь радостно взбиралась на мокрую буро-зелёную спину коня, они неизменно сдавались.

Тэо подобные поездки расстраивали куда больше, чем Рэйчил – он обеими ногами стоял в мире людей и хотел, чтобы и дочь его была там же.

– Ангелы и нойды – это, конечно, прекрасно, – говорил он, – но не обязательно же быть одной из них.

Однако, чем старше становилась Эстер, тем явственнее делалась её непохожесть на других детей.

Она росла на историях матери об ангелах, горгульях, колоссальных левиафанах и тварях бездны, а Кункта знакомила девочку с историей своего народа начиная с самых древних времён. Эстер жила в этом мире с самого рождения, и её удивлял тот факт, что окружающие её люди считают всех этих существ глупой выдумкой.

Девочка не единожды задавалась вопросом, почему Кункта и ей подобные предпочитают держать своё существование в тайне от людей, и старая нойда однажды ответила ей, что так безопаснее.

– В стародавние времена люди неизменно уничтожали всё, что отличается от них. Оно пугало их, они видели в этом проявление Дьявола, а значит, это представляло угрозу для их бессмертной души.

– Тенебриэль как-то сказал маме, что всё, что действительно представляет опасность, они уничтожить не смогли бы. Поэтому гибли чаще всего безобидные существа, – припомнила Эстер очередной мамин рассказ.

– Ты долго ещё? Я тут книгу успею написать! – Крикнула ей в ответ Кункта голосом Алисы, и Эстер, вздрогнув, очнулась.

– Задумалась, – призналась та, показываясь из-за шторы и завязывая волосы в высокий «конский хвост». – Не выспалась, наверное.

– Неужели снова купалась голышом при полной луне? – Захихикала Алиса, вспомнив глупый слух, пущенный в школе Шерри Макмаон.

Да это было всего один раз! – Сокрушённо подумала Эстер, выходя из магазина вслед за подругой.

– Куда теперь? – Окликнула её Алиса.

– У меня пропало настроение искать платье. Может, в другой раз?

– До выпускного осталось всего три недели.

– Успею ещё, – отмахнулась Эстер.

– Ну как знаешь, – пожала плечами Алиса. – Вот только вопрос остаётся прежним – куда теперь?

– Я хочу кофе.

– Значит, в «Зонтик»?

– В «Зонтик», – весело кивнула Эстер.

Майское солнце пригревало вовсю, и недавний инцидент в магазине быстро выветрился у девочек из головы. А когда Эстер вспомнила, что этой ночью должен появиться Омут, сердце у неё радостно подпрыгнуло.

Алиса, кудрявая белокурая девочка с голубыми глазами, была лучшей и единственной подругой Эстер на этом маленьком клочке земли. У девочки не было от неё секретов, кроме одного – Омут. Омут и ему подобные. Для Алисы они так и оставались в разряде нелепых слухов, а Кункта была самой обыкновенной одинокой старушкой, которую она ни разу в жизни не видела.

«И как люди только могут сочинять такие глупости, в наше-то время?» – Возмущалась она каждый раз, как слышала про колдовство или кэлпи.

Порой Эстер становилось ужасно стыдно за то, что скрывает от подруги всё, что касается её настоящей жизни, и не единожды порывалась всё рассказать, но каждый раз её останавливали мысли о том, как та отреагирует на подобное признание. Что, если Алиса ей не поверит? А что, если поверит? Увидит острозубую лошадь с рыбьими глазами-плошками, выпрыгивающую из океанского прибоя, и сойдёт с ума? Или ненароком расскажет кому-нибудь, и над ней станут потешаться так же, как над этими пьянчугами из бара?

– Эй, ты о чём задумалась? – Окликнула её Алиса. – Ты какой кофе будешь?

– Чего?

Эстер подняла голову и обнаружила, что рядом стоит официантка и сверлит девочек нетерпеливым взглядом.

– Капучино с карамельным сиропом, – улыбнулась ей Эстер, но та лишь равнодушно записала заказ и, резко развернувшись, удалилась.

– Что это с ней?

– Она работает официанткой, – пожала плечами Алиса.

– Ладно, чёрт с ней, – нетерпеливо отмахнулась Эстер. – Ты сегодня всё утро обещаешь рассказать мне, как прошло вчерашнее свидание, а я ещё ни слова не услышала!

Между подругами завязался типичный разговор девочек-подростков, с громкими восклицаниями и обилием вспрыскиваний и весёлых смешков.

– А когда ты уже начнёшь с кем-нибудь встречаться?

– Толковые парни, знаешь ли, с неба не падают, – глубокомысленно изрекла Эстер и шумно отхлебнула принесённый ей кофе.

***

– Ну, как съездила? – Окликнула Рэйчил из кухни, услышав, как хлопнула дверь в маленькой прихожей.

Она знала, что пришла именно Эстер, хоть и не видела её из окна – Тэо приезжал с работы вечером, а часы на стене показывали только половину четвёртого.

– Впустую, – досадливо откликнулась девочка, критично разглядывая себя в зеркале.

Её взгляд вдруг упал на большое лазурное перо – оно было здесь всегда, сколько она себя помнила, и на него теперь редко обращали внимание.

Но сейчас оно почему-то бросилось ей в глаза. Она аккуратно сняла его с зеркальной рамы и смахнула пыль. Перламутровая рябь на гребешке заиграла глубоким сапфировым отливом.

Девочка не сразу заметила, что мама внимательно наблюдает за ней.

– Ты скучаешь по нему? – спросила Эстер, крутя в руках перо.

Рэйчил некоторое время задумчиво молчала.

– Да, пожалуй, – наконец сказала она.

– Тебе тяжело было расставаться с ним? – Девочка встретила пристальный взгляд матери и потупилась. – Ты никогда не говорила об этом, – пояснила она. – Ты вообще мало что рассказывала мне о битве и о том, что произошло после.

– Потому что там не было ничего кроме грязи и смерти.

Рэйчил отвернулась и возвратилась на кухню. Эстер, воткнув перо на прежнее место, направилась за ней.

Она почувствовала сладкий запах выпечки, как только вошла в дом и потянула носом, пытаясь угадать, что готовится в духовке. Уловив запах яблок и корицы, девочка блаженно улыбнулась.

– Мой любимый пирог!

Рэйчил насмешливо фыркнула и распахнула пышущую жаром духовку. Вытащила исходящий благоухающим паром пирог и поставила на стол.

– Погоди немного, обожжёшься! – Предостерегла она, но Эстер уже схватилась за нож.

– Так быстрее остынет, – пояснила та и отрезала огромный кусок.

– Не жадничай! Оставь отцу!

– А папочка обойдётся, – сморщила носик Эстер и накрыла пирог вафельным полотенцем.

Запихнув в рот непосильную порцию, девочка начала усиленно втягивать в себя воздух.

– Я же говорила, пусть остынет!

– Охень ехть хохется!

В этот момент за окном сверкнула яркая вспышка, вслед за которой последовал гулкий, резонирующий грохот.

Эстер поперхнулась и начала отчаянно кашлять. Рэйчил хотела было похлопать её по спине, но та ловко увернулась и, не переставая кашлять, бросилась к окну.

– Гроза среди ясного неба?!

Рэйчил не подошла к окну. Она осталась сидеть за столом, застыв в глубокой задумчивости.

– Мам, это ведь в точности, как ты рассказывала!

Рэйчил посмотрела в пылающее от волнения лицо дочери.

– Это был всего лишь отдалённый гром.

– Отдалённый?! Да у нас стёкла задребезжали!

Рэйчил в ответ рассеянно кивнула.

– Это же авролионец, да?

– Кто бы это ни был, нас это не касается.

– А вдруг ему нужна помощь?

– От потери крыла ещё никто не умирал. Выживет как-нибудь, как и остальные его сородичи.

– А что, если это кто-то из твоих знакомых? Вдруг это Тенебриэль?! Не думаешь же ты, что его занесло в эти места по чистой случайности?

Рэйчил порывисто встала из-за стола.

– Двадцать лет назад мы переехали сюда, чтобы нас оставили в покое. Ты даже представить не можешь, как тяжело это было!

– Но как же твои рассказы?

– Они хороши тем, что остались в прошлом!

– Бабушка была права, когда сказала, что ты совсем забыла, кто ты.

– Эстер, хватит! – Прикрикнула на неё Рэйчил. – Иди в свою комнату! Живо! Сегодня останешься дома.

– Что?! – Возмущённо завопила та. – А как же Омут?!

– Уверена, Омут вернётся в следующий раз. Уж тебе-то Кункта не даст забыть, кто ты.

На глаза девочки навернулись слёзы.

– Ты просто трусишь! – Выкрикнула Эстер и убежала к себе, громко хлопнув дверью.

Рэйчил обессиленно опустилась на стул и посмотрела на кусок недоеденного пирога.

Трушу, – призналась она сама себе. – Ещё как трушу. Знала бы ты, милая, как порой начинаешь трусить, когда есть, кого терять.

Глава 2. Приговорённый

Эстер сидела на кровати, обняв руками колени, и смотрела сквозь небольшое окошко, как на улице сгущаются тёплые сумерки.

Тэо пришёл домой позже обычного.

Вопреки обыкновению, на этот раз Эстер не вышла его встречать.

– Где Эстер? – Услышала она его голос из прихожей.

– В комнате, – приглушённо ответила Рэйчил. – Она, наверное, спит. Я уже давно её не слышу.

– Что-то случилось?

– Попробуешь догадаться? – Громче, чем хотелось бы, отозвалась та. – Увидев эту чёртову вспышку, Эстер вознамерилась найти её причину, а я велела ей сидеть в комнате.

– Я-то думал, что ты будешь только рада составить ей компанию, – засмеялся Тэо.

– Я не считаю, что в этом есть что-то смешное, – прошипела Рэйчил. – Что им опять от нас нужно?

– Идём.

Эстер услышала, как отец разулся и прошёл на кухню, а за его твёрдыми шагами послышалась мамина лёгкая поступь.

Вскоре до неё снова донеслись их голоса, но так тихо, что ничего нельзя было разобрать. Тогда девочка потихоньку подкралась к двери своей комнаты и припала ухом к замочной скважине.

– Я объехал пол острова, но никого не нашёл, – говорил Тэо. – Может, он упал где-то на побережье?

– Ты собирался его привезти сюда?

– А ты бы предпочла, чтобы его обнаружил кто-то другой? Возможно, я и зол на этих ребят за то, что они втравливают в свои разборки всех без разбору, но всё же я обязан им не только жизнью, но и своей семьёй. Ты ведь столько историй рассказывала Эстер об ангелах, – добавил он, видя, что его слова не произвели должного эффекта, – а теперь, когда здесь появился один из них, ты не хочешь, чтобы она его увидела?

– Я боюсь за неё.

– Ты думаешь, что авролионец может причинить вред ребёнку?

Это кого он назвал ребёнком? – Возмутилась Эстер. – Я им покажу ребёнка! Я сама найду этого чёртова ангела!

Она на цыпочках отошла от двери и посмотрела на часы. Было без пяти минут десять. Совсем скоро должен был появиться Омут.

Девочка задумчиво прищурилась и глянула в окно.

В коридоре снова послышались шаги, и она замерла, словно вор, пойманный на месте преступления.

– Я ещё раз осмотрю город, – сказал Тэо. – Если уж хотели его послать именно к нам, то почему бы не забросить его в печную трубу?

– Снова ты смеёшься!

– Ты тоже могла бы хоть разок улыбнуться, – заметил тот и, поцеловав жену на прощание, вышел за дверь.

Эстер тем временем прокралась к кровати и прямо в одежде забралась под одеяло – на случай, если мама зайдёт.

Папа поищет в городе, а я на побережье, – решила она.

Вот только нужно было незаметно выбраться, а это не так-то просто – в этом доме, казалось, скрипели даже постельные принадлежности.

На какое-то время воцарилась тишина – Рэйчил стояла в коридоре, не шевелясь. Наконец старые половицы у неё под ногами жалобно застонали, и девочка поняла, что мама подошла к двери в её комнату.

– Эстер, – тихо позвала она, – ты спишь?

– Сплю.

– Ты сердишься на меня?

– Ещё как.

На самом деле она уже не сердилась – затея с побегом захватила её, вытеснив из души мелочные обиды, но стоит ей ответить, что не сердится, мама сразу что-нибудь заподозрит, ведь Эстер, подобно её отцу, никогда не отличалась отходчивостью.

– Твой папа уехал на поиски.

– Кого? – Как можно равнодушнее отозвалась та.

– Авролионца.

А теперь нужно изобразить удивление.

– Правда? Значит, вы всё-таки решили ему помочь?

– А у нас есть выбор?

– Тогда разбудите меня, если отец его сюда притащит, – притворно зевнула Эстер.

– У тебя точно всё хорошо?

Ну разумеется, подобное поведение ничуть не подозрительно.

– Да, всё отлично, просто не хочу ни с кем разговаривать.

Мама какое-то время стояла молча, и Эстер стало жаль её.

– Ладно, – наконец сказала Рэйчил, – поговорим утром. Спокойной ночи.

Ох уж эти угрозы! Обещание поговорить утром всегда было для Эстер сродни коронной фразе главных злодеев «Мы ещё встретимся!».

И всё же она пожелала маме добрых снов, а сама стала ждать, пока та ляжет спать.

Минуты тянулись мучительно долго. Интересно, думала Эстер, как узнать, что мама уже уснула? Вот с папой всё было бы значительно проще – во сне он громко храпел. А мама только потихоньку пускала слюни. Вот если бы они начали просачиваться в её комнату сквозь половицы…

И вдруг она навострила уши – за ближайшим мысом раздался такой знакомый ей с детства звук – вой кэлпи.

Медлить больше нельзя!

Подгоняемая героическими порывами, Эстер аккуратно поднялась, стараясь, чтобы не скрипели ни кровать, ни половицы. Однако рассчитывать на их молчание не приходилось. В ночной тишине казалось, что эти отвратительные стонущие звуки разносятся по всему дому. Девочка очень надеялась на то, что мама уже спит, и спит крепко, поскольку скрип этой чёртовой кровати способен был разбудить даже мёртвого.

Прокравшись на цыпочках к окну, Эстер принялась отпирать щеколду. Слух девочки подвергся очередному испытанию в виде скрежета заржавленного железа в наполненном тишиной доме.

Хлопнуло окно, и Эстер, зацепившись штаниной за гвоздь, с грохотом вывалилась наружу.

Вот чёрт! – С досадой подумала она. – Мама наверняка услышала!

Из-за мыса снова донёсся призывный вой, и Эстер изо всех сил припустила по остывшему песку. Она обернулась на мгновение, но свет в окне родительской спальни так и не зажегся. Беспокойство её немного улеглось, а когда она увидела скакавшего ей навстречу друга, рассеялось окончательно.

Недолго думая, девочка взобралась на спину коня и пустила его галопом вдоль линии прибоя.

***

Рэйчил стояла у окна и пила кофе. Свет она решила не зажигать. Она слушала, как в комнате Эстер пронзительно стонет кровать, осторожно скрипят половицы, как открывается окно.

Снаружи раздался приглушённый грохот, словно кто-то уронил на деревянные доски мешок картошки. Спустя несколько мгновений в виду окна показалась удиравшая на всех парах Эстер.

– «Просто не хочу ни с кем разговаривать», значит, – ухмыльнулась Рэйчил и шумно отхлебнула кофе.

***

– Нье надо мне угро-шать своей зверьюгой, – огрызнулся Зенно и, шатаясь, наконец поднялся на ноги.

Эстер сделала вид, что внимательно изучает содержимое послания из бутылочки, как всегда привязанной к шее коня.

– Ти какая-то стрианная.

– Ты о чём? – отозвалась та, не оборачиваясь.

– Почьему ти постоиан-но от-ворачьиваешься?

– Просто ты… Понимаешь… Совсем голый.

– И что?

– Мне ещё рано смотреть на голых мужчин.

– А на жьенщин?

– Ну, если это необходимо, то…

– А что ти тут диелаешь? – Перебил её Зенно. – Кто ти такайа? Ни нойда, ни чьеловек. Тсэхаек? Твой кьелпи?

Эстер до сих пор с трудом понимала, что он говорит, поэтому ей приходилось изо всех сил вслушиваться.

– Да, я полукровка.

Зенно чувствовал себя отвратительно. Уши закладывало от непрекращающегося грохота волн, мысли путались, и он начинал не на шутку опасаться, что ещё пару часов на этой проклятой земле – и он окончательно оглохнет и сойдёт с ума.

***

– Значит, Эстер не удержал даже затвор в виде проржавевшей щеколды? – Захохотал Тэо, вернувшись домой. – Я и забыл, что на сегодня у неё запланирована конная прогулка.

– Мне кажется, она ускакала на поиски этого авролионца.

– И я не знаю, за что переживать больше – за то, что он может причинить ей вред, или за то, что она может причинить вред ему.

– Надеюсь, что Омут успел перекусить.

– Поеду-ка и я осмотрю берег.

– Я поеду с тобой!

– Останься дома на случай, если Эстер вернётся раньше меня.

– Предлагаешь мне подняться обратно в пустую тёмную спальню и допить свой кофе?

– Всё как в старые добрые времена, да? – Подмигнул Тэо. – А когда закончишь, порепетируй перед зеркалом нравоучительную лекцию, запиши основные моменты. Привари к оконной раме в комнате Эстер решётку. И пожалуйста, приготовь к нашему приезду чай и бутерброды.

***

Почувствовав дурноту, Зенно тяжело рухнул на четвереньки.

Эстер наконец осмелилась посмотреть в его сторону. Её глаза давно привыкли к темноте и престола она видела достаточно ясно.

– Тебе помочь?

– На гольих муж-чин тьебе смотриеть нельзиа, а помогать им можьно?

Эстер залилась краской.

– Здесь наш дом неподалёку, – сказала девочка как можно спокойнее, – вот только если мама успела заметить моё отсутствие, она нам обоим ноги оторвёт.

– Прьедпочту остиаться с ньогами.

Эстер исподтишка бросила на него любопытный взгляд.

По рассказам матери она совсем не так представляла себе авролионцев и почувствовала разочарование. Несмотря на заверения Рэйчил о том, что Тенебриэль выглядел довольно жалко, таящаяся в его тщедушном теле сила заставляла Эстер представлять его не иначе как рыцарем в сияющих доспехах. Но этот авролионец был совершенно другим. Совсем юный, по виду не старше самой Эстер, бледный, тощий и невероятно грязный. Длинные, испачканные в крови и песке волосы спадали на плечи и спину спутанными чёрными прядями, а торчавшие из них перья были частично поломаны. Широкоскулое лицо с азиатским разрезом глаз тоже не вписывалось в её каноны о среднестатистическом крылатом индивидууме.

Наверное, среди авролионцев и чернокожие имеются, – предположила Эстер, – почему бы и нет? Нелепо предполагать, что бесспорная «авролионистость» ограничивается только безупречно белой кожей и огромными удивлёнными глазами.

– Всьё рассмотриела? – Огрызнулся Зенно, заметив на себе взгляд девочки.

Эстер потупилась и возобновила поиски водорослей в гриве коня.

– Как тебя зовут? – Спросила она, не отрываясь от своего занятия.

– Чьего?

– Твоё имя.

– Зачьем оно тиебе?

– Тоже мне великая тайна, – фыркнула та. – Меня вот зовут Эстер.

– Мне пльевать.

– Ну и подыхай здесь один! – Вспылила девочка. – Тем

более, что ты, как я вижу, заслужил. Или второе крыло тебе смахнули для ровного счёта?

– Решила накониец избавьить мьеня от своего общьества?

Эстер хотела было ответить что-то ещё, но неожиданно из-за дальнего мыса вынырнули две яркие звёздочки – фары автомобиля.

Эстер насторожилась, готовая в любой момент запрыгнуть на спину коня и дать дёру. Омут, увидев свет, беспокойно затоптался на месте и начал недовольно храпеть.

После темноты свет слепил, и Эстер отвела взгляд, с удивлением обнаружив, что престол смотрит на приближающийся автомобиль, не щурясь и не моргая.

– Твои глаза что, не реагируют на свет?

– Не реагьируют, потому что не видьят.

– Ты что, слепой?

– Не сльепой.

Автомобиль тем временем приблизился и остановился неподалёку. Джип был хорошо знаком Эстер.

Кажется, у меня проблемы.

– Мне стоит выслушивать твои объяснения прежде, чем задать тебе трёпку? – Послышался голос Тэо, и водительская дверь громко хлопнула.

От резкого звука Зенно поморщился – ему показалось, что у него в ушах что-то лопнуло.

Не дожидаясь ответа дочери, Тэо перевёл на него взгляд. Он осмотрел пришельца с ног до головы и наконец сказал:

– Значит, ты сюда не с благородной миссией. И что же ты такого натворил?

– Тьебя не касаиетсья, – отрезал Зенно.

– Однако нас касается то, что ты появился здесь.

– С чьего бы?

– Тебя бросили в паре километров от дома участников Битвы на Мосту, и ты считаешь это совпадением? Из всего чёртова многообразия мест на этой планете тебя отправили именно сюда!

Престол задумчиво склонил голову набок.

– Кто ти?

Тэо вопросительно глянул на дочь.

– А ты сам разве не знаешь?

– Нье слишу ваши мисли.

– А разве при телепатии наши мысли не передаются напрямик в твою голову, минуя слуховой аппарат? – С сомнением уточнила Эстер.

– Сеичас ньичего, кроме гула.

– Пап, надо возвращаться. Мама, наверное, с ума сходит.

– Ах, теперь ты об этом задумалась! – Он снова обратился к престолу: – Меня зовут Тэо Мак’Тавиш.

На лице Зенно отразилось узнавание.

– Я слишал о тиебе и твоией жене. Ви знальи моих отца и мать. Йа син Сиена и Амфири.

Теперь и лицо Тэо озарилось пониманием.

– Они говорили о тебе. – Он задумался на мгновение. – Лучше тебе действительно поехать с нами, хоть нам обоим это не по душе. Сначала нужно подлечить твои раны.

Престол неуверенно переступил с ноги на ногу.

– Послушай, – нетерпеливо сказал Тэо, подходя к машине и открывая водительскую дверь, – если хочешь испытать свой новенький инстинкт самосохранения, не смею мешать. А скоро он начнёт давать себя знать. К тому же днём тебя, вероятнее всего, найдут и отвезут в соответствующее место, где просто посадят в клетку до выяснения обстоятельств.

Зенно призадумался.

Он сделал неуверенный шаг вперёд, остановился на несколько секунд и наконец, пошатываясь, направился к автомобилю.

Эстер, съёжившись под взглядом отца, отпустила Омута и забилась на заднее сиденье как можно дальше.

– И одеться бы тебе не мешало, – Заметил Тэо, когда Зенно с опаской забрался на переднее сидение, – а то моей дочери, как-никак, всего семнадцать.