На несколько томительных секунд Радж замолчал, глядя на меня своими удивительными серыми глазами, в которых плескалось целое море нежности и любви. Но так хотелось, чтобы он и дальше говорил: мне самой до чёртиков хотелось понять, что именно он сумел разглядеть. Неужели им двигала только жалость?
– Но разве не ты говорил, что земляне – вымирающая раса? – вновь заговорил Борк. – Наблюдая со станции за их вознёй, я всегда был солидарен с твоим мнением. И даже начал жалеть, что мы вообще перехватили тот злополучный сигнал.
– Да, думаю, что человеческая раса сама себя истребит в ближайшем тысячелетии, если вообще до него дотянет. Но это общая картина. А если посмотреть на каждого человека отдельно, то в этом муравейнике легко можно отыскать настоящие сокровища, и земляне, находящиеся сейчас на борту нашего крейсера – прямое тому доказательство.
Борк долго обдумывал слова Раджа. Я понимала, что он ни капельки не согласен с моим таном, но отчего-то этот вопрос оказался очень важен для него, словно этот человек стоит на какой-то развилке и никак не может определиться, по какой дороге ему идти.
От долгого сидения в неудобной позе у меня заныла спина, но стоило лишь немного её размять, как Радж поднялся и скомандовал идти домой отдыхать. Дети, всё это время были полностью поглощены визором. Они с неохотой поднялись со своих мест, попрощались и потопали к выходу, а Борк так и остался сидеть за столом, глядя пред собой.
Глава 22.2
Вечером, оставив своих ребят на попечение Раджа и прихватив одну из припасённых шоколадок, я отправилась на поиски девушек. Было крайне интересно, как они попали сюда, на крейсер, зачем покинули планету и как видят свою жизнь на Изюме.
По дороге раз за разом прокручивала в голове процедуру завершения связи.
Столь пафосное название ни капельки не подходило нашему визиту в святилище Эмиля Борка. Хотя, это с какой стороны на него посмотреть.
После того, как мы пришли медотсек, и Радж заполнил на терминале какие-то бланки, к нам прикрепили по анализатору, и оставили посидеть с ними.
Просто так сидеть оказалось скучно, и я, пользуясь временным затишьем, переползла к Раджу на колени, сняла наши трансляторы и попыталась проговорить современный вариант изюмского алфавита и некоторые простые слова, которые успела запомнить. Сначала мне казалось, что изучаемый язык очень простой, слова, как правило, короткие, но неожиданно осознала, что нюансов вагон и маленькая тележка.
И начинаются они с самого обыденного: нос – кар, глаз – вар, ухо – вор. Попробуй запомнить!
Сначала Радж старательно вслушивался, поправлял, когда это требовалось, а потом по-своему решил воспользоваться отсутствием свидетелей: стянул с моих волос резинку, зарылся в них руками и принялся с жаром целовать меня, будто мы в последний раз виделись лет пять назад не меньше, а спустя секунду поняла, что отвечаю мужу с тем же рвением.
– Быр пор дай вы рок ту, – как сквозь вату донесся до меня голос Эмиля Борка.
– А? – я оторвалась от манящих губ мужа и с непониманием посмотрела на него.
Радж глянул куда-то за моё плечо, после чего нацепил на меня транслятор и пояснил:
– Он хочет посмотреть на результаты процедуры. Но мне и так всё ясно.
Эмиль отсоединил от нас анализаторы и прошёл к стационарному терминалу, где долго во что-то вникал.
Раджу, казалось, было абсолютно фиолетово, что там выдала программа, он спокойно сидел рядом со мной и был вполне доволен жизнью.
– Удивительно, я таких высоких показателей давно не видел, даже среди Отанарийцев, – не отрываясь от экрана, пробормотал Эмиль, – но похоже, можно поздравить вас, завершение связи сформировано.
– Ну вот и отлично, – заулыбался Радж, вскакивая на ноги.
– А мне, может, кто-нибудь расскажет, в чём суть произошедшей процедуры, и на что она влияет?
– Ты ей не сказал? – Эмиль резко отвернулся от всех экранов и повернулся к Раджу.
– Да как-то времени всё не было, а потом забыл.
– Ты никогда ничего не забываешь! – упрекнула я мужа, – выкладывай, давай!
– Процедура завершения связи необратима, Раджел, – вскричал Эмиль, – и вы должны были оба быть готовы к этому! Ты воспользовался неосведомлённостью своей таны и привязал её к себе до конца жизни! Это недопустимо, и я буду вынужден доложить об этом руководству судна.
– Ты в своём праве, Эмиль, но я не мог поступить иначе.
– Так, стойте! – крикнула я, – объясните мне, только уже спокойно, что только что произошло и какими последствиями это грозит мне или моим детям.
– Позволь я всё объясню, – начал Радж.
– Нет, пусть лучше Эмиль, думаю, он не станет приукрашивать ситуацию.
– Да какой тут смысл приукрашивать? – Эмиль уселся на медицинскую кушетку, и, глядя на меня, как на смертельно больного пациента, принялся объяснять, – только что произошедшая процедура привязала тебя к Раджу навсегда. Анализатор взял образцы вашей крови и путем несложных химических реакций «запечатал» в каждом из вас образ партнёра, вследствие чего сексуальный контакт возможен только в данной паре. С другими партнёрами – исключено. Особенно для тана, по вполне очевидным причинам. Правда, хочу отметить, подобная процедура возможна только при довольно высоких показателях совместимости, как сексуальной, так и физиологической. Ваши же и вовсе зашкаливают.
– То есть, я правильно понимаю, что всё произошедшее не более, чем навороченный обоюдный пояс верности, так?
– Я не очень понял…
– Да, Света, ты всё правильно поняла, – взвился Радж, – но я подумать не мог, что ты так воспримешь эту информацию? Ты же сама говорила, что хочешь провести со мной всю жизнь! Что ты любишь меня! Я долго думал, как суметь показать тебе свои чувства и решил, что лучше слов сможет всё разъяснить эта процедура. На Изюме не знают слова «любовь» и как я мог обозначить свои чувства, если не подтверждением своей верности и привязанности?
– Да чего ты так раскричался-то? – вклинилась я, – я рада, что только что ты со всеми потрохами стал исключительно моим! Причем добровольно! Может быть, теперь ты не будешь так противно любезен со всеми посторонними женщинами, которые так и вьются вокруг! Неужели ты не видишь, как они на тебя смотрят?
– Как? – заинтересовался вдруг Эмиль, с доброй улыбкой наблюдая за нами.
– Да неважно, – попыталась отмахнуться я, – главное, что теперь их на время перестанет интересовать вопрос, насколько верен тан тане.
– Шли бы вы уже к себе, а то я почему-то начинаю переживать, что ваше состояние взаимного помешательства заразно?
Глава 23
– Света, ты случайно не нас ищешь? – спросила Мира, вынырнув из-за очередного поворота. – Так долго будешь искать, гуляя по солнечному сектору, а не по сектору О. Ты что, точечек не видела? Хорошо, что я мимо пробегала. А ты чего такая задумчивая? Или ты не к нам?
– К вам, – улыбнулась я, слушая трескотню девушки и стараясь выгнать из головы томительные воспоминания примирения с мужем. Вроде бы и не ругались, но мирились сладко, – только я и правда немного заблудилась.
– Ничего, мы поначалу тоже блуждали здесь, как неприкаянные. Но не бойся, у тебя Радж есть – он не даст тебе пропасть. Жутко любопытно услышать вашу историю. Как ты умудрилась познакомиться с этими аналитиками?
– Так, может, сначала дойдём до ваших апартаментов?
– Ага, пойдём, вон как раз и Славка топает. Наверное, опять на обследования ходила. Бледная какая-то, скоро совсем синюшной станет. Когда-нибудь я обязательно наваляю этому эскулапу. Вот доберёмся до Изюма, и получит он у меня.
Я удивилась кровожадности Миры, но стоя в людном коридоре спрашивать о причинах её неприязни побоялась.
Солнечный сектор ничем не отличался от сектора О. Ну разве, что небольшими точечками над буквой О на входе. Впрочем, если солнечный сектор гудел от разноголосья представителей народов Изира, то в секторе О стояла необычайная тишина: сюда заселили землян, которые согласились улететь с планеты, но их было очень мало, а в коридоре и вовсе никого не было видно.
Квартира, в которой обитали сёстры, была немного похожа на ту, в которой жил Радж до нашего появления в его жизни: узкие переходы, крохотные спальни и большой кабинет для работы, заставленный терминалами вдоль стен. Именно в этом кабинете мы и расположились с шоколадкой и фруктами, которых здесь было с избытком.
– Нужно приноровиться компот здесь варить, – задумчиво пробормотала Славка, наливая воду в высокий стакан. – Такая продвинутая раса, а ничего кроме воды не пьют.
– Это да, кофейных зёрен здесь точно не найдёшь, – вздохнула я, присаживаясь на невысокий стул, стоящий возле одного из терминалов. – Радж предупредил. Но ничего, прорвёмся.
Я заметила, что девушки с осторожностью поглядывают друг на друга, скорее всего, не решаясь говорить при мне открыто.
– Девочки, у вас всё нормально? – поосторожничала я, – может быть, я пришла не во время?
Сёстры посмотрели друг на друга, и после непродолжительного молчания заговорила Мира:
– У нас всё в порядке, Света, – она вслед за сестрой забралась с ногами на небольшой диванчик, – но совсем хорошо будет, когда руководство судна даст добро на то, чтобы мы смогли попасть на их планету. Нас, как и вас, взяли на корабль в качестве исключения. Ситуация тогда была безвыходной. Ещё из разговоров на станции мы поняли, что землянам предлагают перелёт на Изюм только в том случае, если их знания и опыт могут быть полезны для планет Изира. Особенно ценными являются генетики и те, кто работает в области биоинженерии. А какую ценность могут принести медсестра из детской поликлиники и бухгалтер? Правильно, никакую. Мы со Славкой попали в переплёт недалеко от четвёртой станции аналитиков, а там только женщины в составе были. Они нас пожалели и притащили нас на судно. Но для того, чтобы попасть на Изюм хотя бы одной из нас нужно иметь тана, который бы помог обустроиться в Отанари. Жизнь в крупном городе, понятное дело, нам не интересна. И получается, что сейчас мы находимся в подвешенном состоянии: неизвестно, согласится ли кто-нибудь взвалить на себя такую ношу. В противном случае, нас вернут в родимый Мухосранск.
– Мира! – упрекнула сестру Слава.
– Я уже двадцать лет Мира, – отмахнулась девушка, крутя в руках кислотно-розовую сливу какую-то. – А может, Славка, давай Борка женим на тебя. Он вон сколько крови из тебя выкачал.
Услышав последнюю фразу, мы со Славкой громко расхохотались: кажется, не в характере Миры сидеть и ждать у моря погоды.
– А что если мы Раджа попросим совета? – предложила я, – не знаю, в курсе он вашей ситуации или нет, но может быть, существуют какие-то другие варианты? Да и с квартирой он тоже может поколдовать. Если хотите, конечно.
– А чем он с квартирой может помочь? – удивилась Слава, – неплохая квартира, раза в два больше нашей двушки. Мы не жалуемся.
– Неплохая, да, но вы не представляете, какой ремонт можно тут провернуть за полчаса и на всё время перелёта у вас будут суперкомфортные условия для жизни. Что скажете?
Мне очень хотелось помочь.
Просто руки потирала от предвкушения, как тут может быть просторно и светло. Но чтобы Мира и Славка по-настоящему смогли бы радоваться жизни, одного ремонта тут недостаточно. Но начнём с малого.
– Так что, зову сюда своего благоверного?
– Зови, конечно, нам очень интересно.
Поковырявшись в выданном по прилёту браслете, вызвала Раджа к нам, предварительно удостоверившись, что с детьми всё в порядке.
Он сразу предупредил, что придёт не один и сообщит что-то крайне важное. И отключился. Я смотрела на браслет, не в силах понять, что это только что было.
– Когда-нибудь я его стукну, – пригрозила я украшению на руке.
– Света, а как вы познакомились? – с улыбкой спросила Мира.
– А он мне по визору позвонил и попросил интернетом по ночам не пользоваться. Сначала думала, что розыгрыш. Ну кто в наше время пару миллионов заплатит за то, чтобы твой отпрыск спал после двенадцати? А потом как-то всё закрутилось. Общались по ночам, а я даже не мечтала о том, чтобы улететь с ним: официально у меня был муж, а для Изюма семья – святыня. Не каждый решится. Может быть, поэтому у них и разводов не бывает. Так что если бы Костиков не умер так вовремя, не знаю, что бы я сейчас делала. Скорее всего, вылезала бы из родной дыры и мелкими перебежками бежала с двумя детьми и сумками в другую.
– То есть как это, разводов у них не бывает? – подскочила с места Мира. – А что тогда имел в виду командор? То есть нам дадут добро на перелёт только в том случае, если мы найдём на судне того, с кем проведём вместе всю жизнь? Так, получается?
– Не знаю, Мира, – я пожала плечами и отвела взгляд, – давай подождём Раджа, кажется, у него какие-то новости относительно вас.
Глава 23.2
Вся спокойность и некоторая беспечность, что царили в просторном кабинете несколько минут назад, сейчас бесследно испарились. Славка шагала из угла в угол, с тревогой поглядывая на сестру, которая так и осталась сидеть на диване и смотреть куда-то в угол.
Время тянулось подобно жвачке, которую в детстве мы растягивали через полкомнаты. Казалось бы, вот он, маленький пожеванный комочек, но затем он вдруг растягивался на несколько метров.
Так и сейчас.
Ожидание мужа превратило несколько минут, требующихся для того, чтобы преодолеть пару секторов, в бесконечность. Мне даже начало казаться, что Радж попал в какой-то лабиринт и теперь пытается выбраться оттуда.
Шелест открываемой двери заставил меня подскочить на ноги и бегом помчаться выяснять, какие новости принёс муж.
– Ты чего такая бледная? – проговорил Радж, стоило только ему появиться на пороге квартиры. – Случилось что-то?
– Не беспокойся, со мной всё в порядке. Скажи лучше, что у тебя за новости? Девочкам разрешили перелёт на Изюм? – я надеялась, что сейчас всех нас обрадуют, что всё в порядке и переживать больше не о чем, но озадаченное лицо любимого прекрасно давало понять, что не всё так гладко.
– Если ты имеешь в виду Мирославу и Ярославу, то этот вопрос по-прежнему открыт. И решать они его будут без нашего участия. Поэтому мы оставим здесь Борка, и пойдём к детям. А он им сам всё объяснит и расскажет.
После этих слов в дверном проёме показался Эмиль Борк, и вид у него, стоит отметить, был как у дрессировщика, шагнувшего в клетку с тиграми. Ну да, кажется, кого-то сейчас будут звать замуж, и мы тут явно лишние.
– Девочки, мы, пожалуй, пойдём, а то у меня там дети без присмотра, – и уже выходя из квартиры, быстро добавила, – Борк, помогите, пожалуйста, девочкам обустроить это помещение, оно не совсем подходит для длительного перелёта.
На мои слова Борк только кивнул, не сводя глаз с растерянной и дико смущенной Мирославы.
Пока мы с Раджем возвращались обратно к детям, я с трудом сдерживала любопытство, но уже у прохода в наш сектор не выдержала и спросила:
– Радж, ну не томи, – взмолилась я, – он решил жениться на Мирославе, да? Очень неожиданно, если учесть, что она только и мечтает, как откусить голову вашему медику, это я образно, конечно, но что тебе сказал сам Эмиль?
– Ох, неугомонная моя тана, это же их личное дело, – улыбнулся Радж.
– Я понимаю, но от любопытства меня сейчас разорвёт, так и знай!
– Это тоже образное выражение?
– Вот на деле и узнаешь, выкладывай скорее, на ком думает жениться Борк.
– Так ты и без меня всё скоро узнаешь, – видимо, мой насупленный вид ощутимо припугнул Раджа, и он всё же признался, – да, Эмиль хочет поговорить с этими землянками и предложить им свою помощь. Но это оказалось возможно только в том случае, если Мирослава согласится признать его таном до отрыва от орбиты, в противном случае, их придётся вернуть на Землю. Других желающих связать себя с кем-то из девушек не нашлось.
– Это просто каменный век какой-то, – недовольно пробубнила я.
– Извини, Света, я не хотел тебя расстраивать, но протоколы на крейсере довольно жёсткие. А если бы не настырность Ая Дар, их бы даже не стали брать сюда, на орбиту. Но ситуация там, и правда, была страшная.
– Ты расскажешь мне?
– Нет, не стану, – покачал головой Радж, – да и сам постараюсь об этом забыть.
Чтобы немного развеяться и прогнать тревожные мысли, предложила Раджу захватить Сашу с Аней и немного погулять по крейсеру. Дети, просидевшие практически целый день в обнимку с визором, с радостью восприняли предложение и помчались к выходу впереди нас.
По дороге к внешним палубам Радж рассказал, что в высшем командовании сейчас решается точная дата вылета к Изюму. Все возможные данные о нашей планете собраны, аналитические команды на борту и в полном составе. Осталось только подготовить желающих к анабиозу, определить координаты наиболее благоприятного маршрута и можно стартовать.
Для нас оставался незакрытым всего один вопрос: стоит ли погружать в анабиоз Анечку?
Сейчас я не видела в этом никакой необходимости. Лечение, которое назначил Радж, позволило нам на время забыть про приступы астмы, отдышки и прочие неприятности, но я понимала, что без полноценного лечения, это всего лишь небольшой перерыв в череде приступов. Последние анализы четко дали понять, что до полного выздоровления нам ещё плыть и плыть, а проведённое в анабиозе время ребёнок даже не заметит.
И всё же я никак не могла заставить себя дать Раджу точный ответ, всеми возможными путями оттягивая момент принятия окончательного решения.
Сама Анюта крайне спокойно отреагировала на предложение проспать весь перелёт до Изюма. Чего, спрашивается, я так нервничаю и дёргаюсь без повода? Даже беременная Славка и то согласилась на анабиоз.
Но я понимала, что всё же пришло время определяться. Ведь Анюту ещё подготовить необходимо будет к перелёту.
Но два месяца сна…
Глава 24.
– Очкуешь, мамСвет? – раздался позади меня спокойный и немного насмешливый голос Сашки. – И чего, спрашивается? Боишься со своей младшенькой расстаться на пару месяцев? А если и я захочу в анабиоз, так же будешь дёргаться?
– Ты же говорил, что ни в коем случае не полезешь в камеру? – я со священным ужасом уставилась на «старшенького».
– Говорил, не спорю, а вот теперь подумываю залечь в спячку.
– Саш, признайся, ты шутишь сейчас?
– Ну ты сама подумай, – рассуждал Сашка, – так всем будет удобнее. Вы с Раджем получше друг друга узнаете, а мы не будем путаться у вас под ногами.
– Да ты, вообще, в своём уме?
Сашка лишь хитро глянул на меня, ничего не ответил и перевёл взгляд на сестру, замершую возле непрозрачных стеклянных дверей, ведущих непонятно куда. Радж стоял рядом с Анечкой и что-то ей объяснял, показывая на знаки, скорее всего, поясняющие какое помещение расположено по ту сторону. Я видела, как Анюта от восторга чуть ли не запрыгала и быстро-быстро принялась о чём-то допытываться у него.
– Давай, мы чуть позже всё обговорим, Свет, – задорно проговорил Сашка, – а то я тебя знаю: ударишься в панику, а то и сырость разведёшь на ровном месте. Лучше пойдём, посмотрим, куда нас Радж привёл, там растения, кажется, какие-то.
Я в полной растерянности пошла за своим семейством, ощущая противные отголоски страха за детей. Конечно, умом я понимала, что страх необоснованный, но мою душу словно тисками сдавливало при мысли, что Саша с Аней целых два месяца проведут в каких-то стеклянных капсулах.
Оказалось, что гуляя по внешним кольцам судна, мы случайно пришли к одной из «теплиц» крейсера, в которой выращивались фруктовые и ягодные культуры. В просторном помещении не оказалось ни одного служащего, собирающего урожай или поливающего небольшие деревца, растущие в красивых круглых бочках.
Здесь играла тихая музыка, воздух был наполнен ароматами разных фруктов; свет, льющийся из потолочных и настенных светильников, был мягким и каким-то уютным, а руки так и тянулись попробовать всё, что только можно.
Гулять в этом месте можно было часами. Проходы между разными сортами деревьев тянулись на десятки метров, а на небольших перекрёстках были установлены указатели с пояснениями, где и что растёт и небольшие металлические лавочки с высокими спинками. Можно было запросто сюда прийти и наслаждаться непривычной тишиной и покоем, совсем не свойственными межзвёздному крейсеру. Всё же собратья Раджа по планете отличались невероятной активностью и деловитостью: они сновали по кораблю в разных направлениях и обсуждали свои архиважные дела в любом закоулке.
Неудивительно, что здесь мы не увидели никого. Сложная система полива растений поражала воображение. Каждая земляная бочка была оснащена кучей всевозможных датчиков, сообщающих в центр управления рассадником о возникших проблемах, связанных с созреванием плодов, поливом, химическим составом почты и целым списком подобных вопросов.
Остановившись посреди широкого прохода, Радж рассказывал нам о том, как устроена эта чудесная теплица. Названия растений, которые нам встречались, он в большей степени и сам не знал, но как осуществляется контроль и уход за ними – это было ему хорошо известно.
Неожиданно от одной из бочек раздался едва слышный писк, а потолочный светильник, расположенный над ней сменил цвет освещения с бледно-жёлтого на ярко-зелёный.
Тихие неспешные шаги тут же раздались в отдалении, и через минуту ожидания в проходе показался тщедушный подросток, не обращающий на нас ни малейшего внимания, полностью погрузившись в визор и порхая кончиками пальцев по экрану.
– Доброго дня, Эйдвен, – улыбаясь, произнёс Радж молодому человеку, – вот зашёл проведать тебя и познакомить с моей семьёй.
– Так это правда? – воскликнул парень, при этом подключая свой визор к бочке при помощи этих злосчастных ручек, которые мне покоя не давали. Он просто их в бочку воткнул и принялся вникать в проблему растения, при этом так же болтая. – Ко мне вчера заходил отец и рассказал о том, что вы приняли тану, но это было так невероятно, что я до последнего надеялся, что он по каким-то причинам ошибается. Я так мечтал попасть в вашу команду, Раджел! Думал, по прилёту на планету сразу подам документы на зачисление в резервный состав аналитиков вашего центра. Вы ведь сами говорили, что у меня могло это получиться. А теперь даже и не знаю. Вы уедете в Отанари сразу или какое-то время поработаете на базе?
– Молодой Борк никак не меняется, – усмехнулся Радж.
– Меня зовут Эйдвен, – насупился парень и обернулся к нам.
И только тут я увидела, что половина его лица была покрыта крупными тёмно-коричневыми пятнами. В то время, как основным цветом кожи, как и у его родителя, был светло-коричневый, похожий на карамель. А тут будто ржавчина одолела ребёнка.
– Меня зовут Светлана, – представилась я, – а это мои дети Саша и Аня.
– А вы, что совсем один тут со всем этим справляетесь? – вклинилась в разговор Анюта.
– С чем? – удивился Эйдвен, переводя взгляд на девочку.
– С растениями. Их тут вон сколько. У нас дома было всего несколько горшков с фиалками и фикусами разными, так мы и то их порой забывали поливать.
– А какую систему контроля вы к ним подключали?
– Никакую, – улыбнулась Аня, – разве что только голову.
– Но она сбоит порой, – брякнул Саша, – Я Саня. Не перепутай.
– Так Саня или Аня?
Мы только расхохотались с Анютой. Даже Радж оценил забавный казус, его мягкая улыбка осветила всё лицо – я вновь ненадолго застыла, любуясь мужем, который совсем недавно только и хмурился мне в «поднос».
Глава 24.1
После того, как все неполадки были устранены, мы устроились на диване в смотровом пункте теплицы, где на двух гигантских экранах отображалась работа всех систем жизнеобеспечения растений. Бросив взгляд на эти экраны, Радж хмыкнул и усадил нас наблюдать за работой Эйдвена, а сам принялся вникать в работу молодого Борка.
Я никак не могла поверить в том, что такой прекрасной оранжереей руководит ровесник нашего Сашки. Во время небольшой прогулки мы были сражены очарованием и красотой теплицы. Такое разнообразие собранных растений я не встречала нигде на своей планете.
И никак не могла поверить, что на протяжении всего полёта следил за ними исключительно Эйдвен Борк.
Переводя взгляд со своих детей на Эйдвена, я внезапно осознала, что и они уже выросли. По крайней мере, Сашка.
Но как одномоментно выключить этот навязчивый и не всегда нужный материнский инстинкт? Как загнать подальше свой необоснованный и дикий страх, что детям анабиоз может навредить или даже…
Какая же ты, трусиха, Света! Трусиха и паникёр!
Крепко зажмурив глаза и вслушиваясь в голос Раджа, постаралась оперативно взять себя в руки и немного отвлечься. Всё же проблемы нужно решать по мере их поступления!
– Я думаю, что с такой подготовкой командор может дать добро, Эйдвен, – заметил Радж, с одобрением глядя на мальчика. – Все системы работают исправно. Я не вижу никаких неполадок. Но ты должен понимать, что окончательное решение получишь только после вердикта навигатора. Если путевая трасса спокойна, и не предвидится сложных прыжков, то вполне возможно, что ты всё же проспишь весь перелёт. А что говорит отец?
– Да то же самое, – отмахнулся парень, – можно подумать, я и сам не понимаю.
– Тогда почему переживаешь?
– Раджел, объясни мне, пожалуйста, причём тут теплицы? – вспылил Эйдвен. – Я же не в центре анализа ядра работаю! Я тут садоводом назначен. Стыдоба.
– Так вот в чём дело! – Радж отвернулся от экрана и пристально посмотрел на Эйдвена, – Тебе захотелось космических сражений и гениальных научных открытий. А лучше того и другого. И ты, конечно же, не понимаешь важности полноценной работы пищеблока.
– Да понимаю я. Просто скучно.
– А что мать?
– Говорит, что ей и без моей теплицы забот хватает. И мне нужно самому решать, кто сможет тут за всем присматривать во время полёта. Но здесь даже собирать особо нечего. В ближайшие недели первый парник отвечает за поставку продуктов «на кухню».
После этих слов Эйдвен спрятался за экран своего визора, всем свои видом старательно демонстрируя, что он крайне занят и вообще, ему дела нет до нас.
– Что скажешь, Светлана? – задумчиво проговорил Радж, с интересом глядя на меня. – Поможем молодому Борку? Насколько я понял, тебе здесь понравилось.
– Я бы с радостью, мой хороший, только я ведь ничего не понимаю в этом. Анюта правильно сказала: я даже фиалки дома поливать забывала. А что, если я всё тут испорчу?
– Не переживай, я всегда буду на связи. Сам тут находиться постоянно не смогу. Но вдвоём, мы в состоянии справиться с каким-то парником. Заодно и потренируемся в освоении языка.
Обещала подумать.
И только перед сном, обнаружив расслабленного Раджа, небрежно просматривающего какие-то записи на экранах, я спросила:
– Ты специально сводил нас к Эйдвену?
Радж немного напрягся, но потом, поняв, что я не сержусь, расслабился, отключил экраны и сказал:
– Я ведь вижу, как ты переживаешь за детей. Думаю, ни одна женщина на моей планете так не волнуется за свое потомство, как ты. Даже живущие в Отанари.
– По-другому у меня не получается.
– Я понимаю, Света. Теперь понимаю.
Радж пересел со своей табуретки ко мне на небольшую кушетку, расположенную в углу его кабинета.
– Изучая вашу планету, я воспринимал человеческую расу, как некий отсталый вид гуманоидов. Для меня имело значение лишь то, что земляне вряд ли когда-нибудь выйдут за пределы своей звёздной системы. Остальное – не существенно. По крайней мере, я так думал до высадки на ваш остров.
– И что же изменилось? – с улыбкой спросила я, удобнее устраиваясь в руках мужа.
– Вспомнил историю нашего народа до Переселения. Многие тысячи лет назад наши предки находились примерно на такой же ступени развития. Технологии развиваются быстро. Следом технологии развивают технологии. Это происходит ещё быстрее и ещё быстрее способствует вымиранию человеческой расы.
– Что-то пока не очень похоже.
– Это тебе так кажется, Светлана, – задумчиво проговорил Радж. – Однажды на Изире случилась Великая Война. Началась она как обычно: кто-то что-то не поделил, но переросла она в немыслимое уничтожение всего живого. Любыми путями спасали лишь учёных и детей. Я вспомнил, что в те времена у наших женщин так же присутствовал материнский инстинкт, который был многократно усилен постоянной угрозой потомству.
– Так что же получается? Если вашим детям сейчас ничего не угрожает, о них и заботиться не нужно.
– Так ведь о них и заботятся. Как правило, в домах воспитания и взросления работают молодые люди, которые планируют начать свой путь с преподавания. Они не только помогают маленьким детям расти, но так же наблюдают за ними, анализируют их поведение, попутно определяясь, чему больше они хотели бы научить подрастающее поколение.
– Всё равно, не представляю, что смогла бы отдать своего ребёнка в такое место.
– Это естественно. Жизнь в таких условиях, в которых жили вы, будет давить на тебя ещё долго. И не факт, что когда-нибудь перестанет. Я и сам только начинают вспоминать, каким был прежде.
– А каким ты был?
– Адекватным, – усмехнулся Радж, – но сейчас речь не обо мне. Ответь, пожалуйста, Света, чего ты так боишься? Улетая с планеты, ты и то меньше нервничала.
– Сашка сказал, что тоже хочет проспать весь перелёт, – вздохнула я. – Просто умом тронуться.
– Этого следовало ожидать. Всё-таки он подросток и всё еще довольно ведомый. Все вокруг только и разговаривают о погружении в анабиоз. Конечно, он тоже захотел. Да здесь, на борту, многие о нём мечтают, ведь проснуться смогли бы уже на орбите Изюма.
– Хорошо, – печально вздохнула я, – утром я поговорю ещё раз с детьми. И если их решение окажется прежним, то препятствовать погружению в анабиоз не буду.
– Не переживай, моя землянка, с ними всё будет в порядке. Я лично буду присутствовать при всех процедурах. Тако Ира – дотошный медик. Только в случае полной безопасности пациента она разрешит погружение. Поблажек не даст никому.
Глава 24.2
Наутро, конечно, не было никаких изменений. После завтрака меня уверили, что торчать два месяца в космосе детям не улыбается, и уж лучше проспать всю дорогу, а проснуться уже в космопорте. К тому же у Анюты оказалась дополнительная причина скоротать время полёта: уже через два месяца можно будет высадить лилии, и, разумеется, ждать Ане не хочется.
Жить мне в отсеке анабиоза весь предстоящий перелёт.
А раз мы для себя всё решили, то смысла тянуть с визитом туда больше не было, и из столовой мы сразу направились искать нужный сектор.
Тако Ира, как и предупреждал Радж, оказалась не только дотошным медиком, но и невероятно любопытной особой. Ещё бы! Два представителя человеческой расы подросткового возраста, бесстрашно отвечающие на любые вопросы, ей безумно понравились. Кажется, другие земляне, побывавшие в руках этой женщины, оказались не столь откровенны. Разговор прыгал от давления Сашки, которого тот, разумеется, не знал, до динозавров, населявших Землю миллионы лет назад.