Спустя несколько часов, Владимир и Мосис смогли стабилизировать состояния Юлии. На ее щеках появился слабый румянец, дыхания размеренно поставляла кислород в кровь, а по венам продолжала струиться целительная жидкость, обещая исцелить достойную в ближайшие дни, пробудить в ближайшие часы. А Владимир сидел рядом на стуле и был бесконечно счастлив, наблюдать, как на белоснежных простынях лежали светлые волосы любимой. Ее нежное, прекрасное лицо с самыми сладкими губами, которые он целовал буквально вчера. Он больше не планировал увидеть Юлю, собирался навечно оставить ее образ в сердце и хранить его, как что – то самое дорогое.
Но она снова рядом, больше всего на свете хотелось, чтоб она открыла свои красивые глаза и посмотрела на него. Владимир постарался для этого изо всех сил, применил все свои знания и был полностью уверен, что не ошибся. Ведь она дышит, ее лицо слегка порозовело, сердце равномерно воспроизводило стуки. Хотя, когда изначально он прощупал едва ощутимый пульс, пришел в неописуемый ужас. Но не растерялся, а решил сделать все, чтоб реанимировать любимую.
Владимир сжимал прохладную руку Юлии, отлично понимая, что в любую минуту может войти ее муж, повелитель всего мира. Но нюхчу было абсолютно все ровно, он больше не планировал расставаться с Юлей. Он чувствовал, что и она не равнодушна к нему. Ему хотелось в это верить, она же вчера утром намекнула на симпатию. Даже если это не так, то Владимир планировал быть рядом и ждать, пока в ее сердце появится любовь. Он, несомненно, постарается заслужить ее благосклонность.
Вдруг Владимир почувствовал, как его руку сжали в ответ. Он с неописуемым облегчением и радостью увидел, как затрепетали ресницы женщины и глаза открылись. На него устремились яркие фиолетовые хрусталики Юлии, мелькнуло непонимания, затем удивления.
– Владимир, – прошептала женщина, едва ворочая потяжелевшим языком. – А где Хамин?
– Ты едва не умерла, – проговорил вместо ответа, слегка расстроившись нюхч. – Я тебя спас…
– Ребенок погиб? – оборвался неожиданный вопрос для Владимира с губ Юлии.
Владимир опустил глаза в пол и кивнул.
– Тогда понятно, почему нет Хамина, – проговорила едва не плача женщина.
Нюхч печально посмотрел на Юлию, наконец, ответил на ее первый вопрос:
– Повелитель был здесь и очень переживал за тебя. Он даже нарушил свой собственный закон, только теперь разгребает последствия.
Юля бесслышно плакала, она даже и подозревала, что смерть их малыша принесет столько боли. В сознании всплывали воспоминания ее округлившего живота, ее мальчика, который хотел жить, хотел увидеть своих родителей. Стыд и вина за свое безрассудное поведения приносили столько страданий, что слезы вскоре сорвались на рыдания. Женщина содрогалась в приступах плача, испытывая физическую и моральную боль. И ей казалось, что еще слишком мало ей достается. Ей сохранили жизнь. Зачем? Она же угробила своего ребенка сама. Она уже убивает своих детей и ничем не отличается от своей мерзкой матери.
– Юля, самое главное, ты жива… – неуверенно вымолвил нюхч, даже не подозревая, как следует утешать женщин в таких ситуациях. – И возможно у тебя будет еще ребенок.
Дверь резко открылась, вошел повелитель и, заметив плачущую жену, облегченно выдохнул:
– Как я рад видеть тебя в сознании, но почему ты плачешь?
– Она расстроилась, что погиб ребенок, – ответил за нее Владимир.
Взгляд Хамина упал на нюхча, затем на черную руку, держащую белоснежную кисть его жены. Владимир заметил это и отпустил руку Юлии, которая все еще плакала, смотря в противоположную сторону от них, в окно.
– Я безмерно благодарен, что вы смогли помочь моей жене, – заговорил с едва скрываемой ненавистью Хамин. – Можете просить любое вознаграждения и отправляйтесь в Колдунстрандию. Ваши медицинские способности сейчас окажутся там, как нельзя кстати.
– Завтра, – произнес смиренно Владимир. – Не лететь же, на ночь глядя.
– Хорошо, – согласился нехотя Хамин. – Теперь можете нас с супругой оставить наедине?
Владимир встал и неторопливо удалился из спальни. Хамин взглядом проводил его до самых дверей. И только, когда дверь закрылась, он заметил, что больше не слышит всхлипов жены. Перевел на нее глаза и встретился с заплаканным, но внимательным лицом жены. Двинулся медленно к Юлии, сел на стул, где недавно сидел Владимир. Оно еще было теплым, Хамину показалось это неприятным. Он осознал, что видеть и знать больше об этом нюхче не желает. Прямо серьезная неприязнь поселилась в душе у мужчина. Никогда, не к кому он подобного не испытывал. Ему казалось, что нечто доброе и милосердное в душе ломалось, когда он встречался с Владимиром и ему это естественно не нравилось.
– За что ты так с Владимиром? – спросила укоризненно Юлия. – Он мне вообще – то жизнь спас.
– Любовничка защищаешь? – неожиданно грубо спросил Хамин. Затем осознал мерзость своего поведения и смягчился: – Прости, но он держал тебя за руку. Это выглядит неправильно, по отношению ко мне. Я очень рад, что ты очнулась, и думал, что этот момент будет выглядеть по – другому.
– Ты, как и все мажоры, – усмехнулась Юлия грустно. – За собой грешка не замечаешь, а от своей женщины ждешь полного повиновения и терпимости.
– Ну, тебе стало легче, когда ты расправилась с соперницей? – подхватил с обидой в голосе Хамин. – Может мне тоже так сделать? И мы будем квиты.
– Не замечала, что ты тоже такой же кровожадный, как и я, – после некоторой паузы проговорила Юлия. – Клео сама оступилась и упала, я от этого зрелища даже ребенка потеряла. А что потерял ты?
Хамин на нее долго смотрел, и Юлия была готова поклясться, что ее муженек вновь поверил в святость женушки и непричастности в ликвидации любовницы.
– Тоже ребенка, – коротко ответил Хамин и нагнул голову к полу. Двумя руками схватился за нее, словно пытался закрыть уши и больше не продолжать разговор, где Хамин все – таки оказывался злодеем и изменщиком.
Юля закрыла глаза, поражаясь степени обиды и боли, ведь получалось, что ее муж реально развлекался с амазонкой, когда Юля выкручивалась, как в могла в эпицентре конфликта.
– Я не это имела в виду, – выдохнула, едва сдерживая поток слез Юлия.
– Я понял, что ты имела в виду, – проговорил, как показалось Юлии тоже на гране нервного срыва Хамин. – Нам нужно отдыхать.
Он поднялся с места и рванулся к двери. Только успел зайти за угол, и краем глаза заметил, как проклятый нюхч вновь прошмыгнул в спальню его жены. Хамин встал в ступор, на него навалилась такая усталость и обреченность ситуации. Он слышал свое дыхания, чувствовал бешено колотящейся сердце и пробовал на вкус горечь обиды. Однако Хамин возобновил шаг и поспешил подальше отойти от спальни.
Владимир застал Юлию в ужасном состоянии. Она сильно и надрывно плакала, он поторопился к кровати. Сел рядом, слегка помог Юлии приподняться и обнял ее.
– Тебе нужно успокоиться любимая, – заботливо говорил Владимир, гладя нежно по голове Юлию. – Швы могут разойтись.
Женщина пыталась успокоиться и слегка отстраниться от нюхча.
– Владимир, улетай, – настаивала Юлия. – Он тебя убьет.
– Мне не страшно, – ответил уверенно нюхч. – Я только рядом с тобой чувствую себя живым.
Юлия вдруг прекратила сопротивляться. Сердце кровоточило, она чувствовала себя разбитой и отвергнутой всем миром. Именно поддержки и внимания ей хотелось больше всего. Муж пришел, обвинил ее во всех грехах, наплевал в душу и бессердечно оставил больную жену. Ей показалось, что как раз это и был финал их отношений. Хамин смог ей изменить, смог смириться с потерей наследника. Извиняться или оправдываться тот не собирался, а просто отправился заниматься своими делами. Ее исцеляли заботливые поглаживания нюхча, его нежный голос, повышенное внимания. В отличие от Хамина, заходить дальше простой, дружеской поддержки она не собиралась. Не хорошо конечно, что от мужчины, но если у нее не было подружек?
Юля вытерла лицо от слез и тихо проговорила:
– Хамин мне изменил, я скинула его подружку с лестницы. Она умерла.
Владимир выдержал ожидаемую паузу, потому что некоторое время не мог ничего произнести и слова от неожиданного шока.
– Что сказать? – потрясенно выговорил нюхч. – Я заметил, что с тобой жить точно не скучно. У вас на земле тоже так, можно убивать, кого посчитаешь нужным? Но я теперь понимаю, почему повелитель вечно с инфарктами лежит.
– Ты теперь боишься меня? – печально поинтересовалась она. – Не хочешь сбежать, сверкая пятками?
Нюхч отрицательно помахал головой, продолжая приобнимать ее.
– Можешь рассказывать мне все, – уверенно предложил ей нюхч. – Я все ровно долго не проживу. Я обнимаю жену повелителя в его замке.
Владимир вдруг нервно усмехнулся и посмотрел вниз, на Юлию, когда услышал ее неуверенный смешок. Они встретились глазами, Владимир нежно притронулся до ее подбородка и припал к губам Юлии, придерживая пальцами его и прижимая к себе ближе. Юля не отвечала, и Владимир довольно быстро отстранился.
– Не понимаю, как можно променять тебя на кого – то, – выдохнул удовлетворенно нюхч.
– Я прошу тебя больше так не делать, – попросила грустно Юля, чувствуя тошноту от самой себя и своей реакции. Еще именно сейчас она полностью осознала, что стала еще хуже, отвратительней. И казалось, дальше некуда. – Это… неправильно, я нечем не отличаюсь от Хамина.
– Ответь себе на вопрос, ты готова простить мужа и дальше делать вид, что все прекрасно? – спокойно узнал Владимир у Юлии.
Она задумалась, всерьез этот вопрос вызвал у нее ступор.
– Мне кажется, что ты не потерпишь такое отношения к себе, – осторожно дополнил Владимир.
Юля попыталась подловить глаза нюхча, но тот вдруг их торопливо опустил. Однако она успела все понять. «Неужели тот успел, так сильно влюбится? – недоумевала Юлия. – Или Хамин прав и этот нюхч испытывает ко всем обращенным противоречивые чувства и путает их с любовью? Самое главное самой не влюбится, – зареклась с ужасом себе Юлия, полностью осознавая, что принимает знаки внимания Владимира отнюдь не с отвращением.
– Я жена повелителя, – выдохнула грустно Юлия, всем сердцем не желая обидеть или оскорбить нюхча. – У меня с ним есть двое детей. Тебе не кажется слишком много, чтоб с уверенностью обрывать все связи?
«И это она говорит в объятьях вообще левого мужика! – офигевала сама с себя Юлия, но все же не отстранялась. Она еще задумалась, чья голова полетит первой, если Хамин застанет такую картину? Она до последнего бы на виселице наслаждалась мыслями, что отомстила неверному муженьку. Может быть, еще весело смеялась в последние минуты жизни, смотря гордо и смело в глаза Хамину, все еще оставаясь ему верна сердцем, как не печально. Перед ее глазами появился медовый взгляд мужа, как она давно его не видела и скучает по их настоящей, крепкой любви. Разве Хамин любит ее так же, как десять лет назад, если смог переспать с другой женщиной? Она не думает, нет по – другому, не верит.
– Более того, я общался с повелителем и могу с точностью, сказать, что он тебе даст уйти от него только в могилу, – негромко вымолвил нюхч.
И повисла тишина. Она спиной уперлась в фигуру Владимира сзади, он приобнял ее осторожно и крепко. Юле было уютно, немного ныл болью живот, но душевные страдания полностью перебивали эту боль. Ей было горько признать, что, скорее всего Хамин охладел к ней полностью и хранит возле себя, как украшения, потому что она достойная. И из – за уважения, потому что она мать его детей и вдруг, что только она сможет подарить ему еще наследников.
Хамин безумно любил своих детей. В отличие от нее, он каждый день проводил с ними несколько часов в день и к великому непониманию Юлии, плакал от счастья, когда появлялся очередной ребенок. У Юлии материнский инстинкт заканчивался на осознания, что это ее дети и только посмеет их кто – то обидеть. У нее не было к ним сумасшедшей любви, но ее давно, вероятно до их рождения преследовала единственная, важнейшая цель: не дать им страдать. Ведь она настрадалась и знает, как потом живется с этим.
– Завтра я улечу в Колдунстрандию, там верно, происходит настоящий кошмар, лишний помощник не окажется лишним, – отстраненно заговорил Владимир.
– Хамин идет, – после того, как увидела своим зорким зрением его приближения, заговорила она. Хотя она понимала глупость исправления ситуации, ведь и у ее мужа было пару десятков зорких рун на веках. Ему оставалась только захотеть просмотреть картинку и руны его послушаются. – Улетай, прямо сейчас в Колдунстрандию. Немедленно.
Владимир отстранился, поднялся с кровати и перед тем, как уйти попросил:
– Прилетай ко мне в гости.
Вскоре нюхч покинул спальню, Хамин вероятно это заметив, сменил свою траекторию и двинулся в противоположную сторону.
Глава 10
Спустя неделю Юля чувствовала себя намного лучше. Она уже давно встала с кровати и много времени проводила с детьми. Узнала о трагедии в Колдунстрандии, Юля с новостью, что повелитель отправился на место трагедии и собирается прожить там некоторое время. Для нее это не было неожиданностью, потому что она кожей чувствовала, как старался избегать ее Хамин. Возле нее ошивался Мосис и видно было, что поджилки у того трусились не слабо от беспокойства за ее здоровья. Значит, Хамин не забыл дать наказ врачу, сохранить Юлю в целости и сохранности. Поэтому у нее были основания полагать, что Хамин не стал вовсе равнодушен к жене.
Ее беспокоил этот вопрос, и Юля даже не осознавала насколько. У нее было время подумать об их отношениях, вспомнить их совместную жизнь и понять, как ей необходимо сохранить этот союз. Иначе… она не сможет творить, что душе угодно и оставаться на свободе. Сейчас она повелительница, мать наследников, достойная наконец. Но стоит ей только навсегда уйти из замка, от Хамина, станет не кем. Владимир же ее совсем не привлекает, как мужчина и нужен ей только, как терпеливый и готовый всегда помочь раб. Согласен ли он будет выполнять ее хотелки без возможности получить когда – нибудь взаимность? Конечно, а куда теперь денется?
Пока ее муженек отсутствует, Юля решила наведаться к Агнесс и распутать, наконец, клубок змей, чтоб достать до той, которая нацелила свой зубастый рот на нее через хозяина полудраконов. Лион уже наверняка заждался хода от Юлии. После обеда, она подлетела к особняку самого известного модельера Коверии и своей давней подруги. Вот никогда Юля не верила в подруг, модельное прошлое научило ее не доверять женщинам. Почему в этом мире, она решила поступить своим принципам и снюхаться с Агнесс? Все делают глупости и это лишнее доказательства, что и Юля не исключения. Ничего страшного, самое главное учится на своих ошибках.
Ее встретила Умайя, амазонка заметно постарела и стала совсем замкнутой и печальной. Ее некогда прекрасное лицо покрылось морщинами, а взгляд, который она кинула на Юлю мимолетно, излучал плохо скрываемую ненависть.
– Агнесс дома? – коротко поинтересовалась Юля, когда зашла вовнутрь.
Ее слегка насторожила встреча давно знакомой служанки. Как не пыталась она вспомнить причину такой неприязни амазонки, все заканчивалось полным непониманием.
Карьера Агнесс все это время шла только в гору. Виды ее скромного жилища приобрели элементы роскоши и величественного великолепия. Юля подняла глаза наверх, прошлась взглядом по крутой, закрученной к верху лестнице и вскоре наткнулась на Агнесс. Она стояла в мрачном коричневом платье, закрытое по самое горло и внизу дошедшее до самых пят. Собранные в простенькую гульку волосы уже отливали сединой при свете многочисленных ламп. Однако лицо оставалось еще слишком свежим и молодым для своего возраста. Статная, высокая и худощавая фигура хозяйки дома медленно двинулась вниз по лестнице, заметив гостью. Юля ожидала ее внизу.
– О Юля? – заметно удивилась Агнесс, когда оказалась внизу. Она двинулась в сторону подруги и с тревогой взглянула в ее глаза. – Давно тебя не было.
– В мире творилось что – то невообразимое, – удивилась и Юля, потому что на лице «подруги» заметила маску искренней участливости.
– Что ты стоишь на дороге? Заходи, чаю попьем и поговорим. Я слышала, ты у нас обратно проявилась в Колдунстрандии? – мировчанка взялась за локоть Юлии и потащила ту в сторону, где у нее находилась гостиная.
Она послушно шагнула в направляемую сторону, вдруг почувствовав горечь обиды в теле. По пути Юля усиленно размышляла, потому что осознала, как ей станет грустно решиться единственной подруги. Ведь Агнесс многие годы выслушивала Юлию и довольно успешно выступала в роли мудрой, верной подружки. Впервые она почувствовала недоверия своей изначальной версии доступа Лиона к вырванному листку, указывающей ее причастность к обездвиженностью Маму. Ей захотелось более тщательно покопаться в этой истории, для этого требовалась остаться наедине с Агнесс и прямо все выяснить.
Они оказались в просторной светлой гостиной, как только расселись на два противоположных диванчика, им принесли чай. Юля подождала пока они останутся одни, за это время она даже не притронулась к чаю. Хотя Агнесс сразу присосалась к своей кружке.
– Мне моя хорошая клиентка рассказывала о твоих подвигах в стране чистокровок, – начала непринужденно беседовать Агнесс, кружка с чаем замерла в воздухе. – У нее там живут родители, и она всеми силами хотела убедить их переехать в Коверию, в ее семейное гнездышко. И вот, ее отец и мать восхищались твоей участливостью в их беде.
– Мне пришлось, – печально выдохнула Юля и встретилась с вопросительным взглядом Агнесс. – Меня шантажировали.
– Чем? – потрясенно узнала мировчанка. – Подожди, – чашка с чаем приземлилась на стол, но от шока вероятно женщина не могла найти слов. Затем она подняла уверенный взгляд на Юлии и хмуро попросила: – Ты можешь мне рассказать все по порядку?
– Могу, – пообещала в свою очередь Юля. – Тем более что все факты указывают именно на твое предательство.
– Ничего подобного, – запротестовала женщина. – Ты моя единственная подруга.
– У шантажиста оказался листок, который я тебе давала десять лет назад, – заговорила серьезно она. – Тот самый вырванный лист, где моим подчерком написано сообщения тебе о моих планах насчет Маму. Прошло десять лет, как он мог оказаться в руках шантажиста? Ты его не уничтожила?
– Если честно я уже не помню, – с нотками раскаянья выдохнула Агнесс. – Но я его точно не кому самовольно не передавала. Зачем мне это? Можно узнать, кто этот шантажист? Я подумаю, как он мог оказаться у меня дома.
Юля задумалась, а тем временем Агнесс вдруг наморщила лоб и снисходительно продолжила:
– Чем тебя можно шантажировать? Ты исполнила свое предназначения, ты избавила мир от самого главного зла, родила наследников повелителю. В чем можно тебя обвинять? Все давно уже уверенны, что это твоих рук дела. И Хамин тоже знает, но у него хватает ума осознать целесообразность твоих действий.
– Возможно, ты права, – печально согласилась Юлия, уже полностью прекратив, злится на Агнесс. Ведь у нее и, правда, не было не одного повода или малейшей выгоды. Но насчет Хамина она не согласилась, может он и догадывался в ее причастности, но не был уверен. – Все ровно, ты должна была уничтожить тот листок, а я его своими глазами видела.
– Даже если я его не уничтожила, он должен быть в моем кабинете, – рассуждала заметно расстроенная мировчанка. – А как ты сама знаешь, я никого не пускаю в него. Это значит, кто – то из прислуги осмелился туда войти, пока меня не было.
– Этот кто – то тогда отлично понимал, что искать и где, – закончила печально Юлия, но вдруг ее осенило, и она недоверчиво вымолвила: – Расон?
Агнесс с сомнением глянула на подругу и скептично вымолвила:
– У него тоже нет мотива. За что он решил тебя так наказать?
– Да и Лиона он недолюбливает. С ним бы точно дела тот вести не стал бы, – размышляла вслух Юлия.
– Лион? – недоверчиво поинтересовалась Агнесс. – Это новый хозяин полудраконов? Он шантажист?
– Да, – хмуро призналась Юлия, ожидая продолжения такого искреннего удивления.
Агнесс придвинулась поближе, и серьезно спросила:
– А ты знаешь, что Умайя забеременела от Каира?
Юля замерла. Постепенно осознавая, почему амазонка так сильно стала ее ненавидеть. Пазлы в ее голове мгновенно сложились, она оглянулась на дверь, словно предчувствуя, что за ней стоит амазонка и подслушивает их разговор. Даже Агнесс не догадывалась, что прошлый хозяин полудраконов, Каир, умер по ее вине. Но все – таки кроме нее еще одна живая душа знала об этом.
Эта мысль принесла за собой жутчайшую волну тревоги и страха, потому что эта новость не только отвернет от нее Хамина, но и вовсе вызовет неприязнь и ненависть. Хамин сложно переживал смерть Каира, своего лучшего и единственного друга. Он признавался, что кроме нее у него никого родней не осталось и это по сей день тяготит его. Поэтому он терпел буйный темперамент и порой чрезмерное мальчишества Лиона. Тот считал своим долгом оберегать наследия умершего друга, как свое собственное.
Факт, который сейчас ей выдала Агнесс, совсем выбил Юлию из колеи. Она вдруг осознала, что облака сгущаются над ней все гуще и угрожающе, и решать этот вопрос следовало незамедлительно.
– Не знала, – призналась хмуро Юлия. – Это же запрещено законами. Они сохранили ребенка?
– Да, эту девочку воспитывали в Драконстрандии. Я недавно ее увидела, очень красивая девочка и как отец, наполовину дракон. Просто смесь Умайи и Каира в одном существе, – разглагольствовала непринужденно Агнесс. – Я о ней узнала только пару месяцев назад, когда она стала захаживать к матери. Спросила у Умайи, что за прелестное создания? Она и ответила, что это ее дочь. Почему я так отреагировала на Лиона? Он часто забирал Зару, дочь Умайи, если они долго засиживались с матерью. И знаешь, я не следила целенаправленно, но мне показались их отношения ненормальными. Я однажды увидела, как Лион и Зара целовались в губы, – тише выговорила Агнесс, будто тоже предполагая, что их может кто – то подслушивать. – Фу, – ее передернуло от омерзения. – Лучше бы я это не видела. Но ты надеюсь, понимаешь, к чему я клоню?
– Более чем, – проговорила Юлия, тоже с трудом переборов приступ отвращения. Но с другой стороны, она совсем не удивилась, потому что подозревала психические отклонения у хозяина полудраконов. – Умайя могла по наводке Лиона залезть в твой кабинет.
– Больше не кому, – равнодушно хмыкнула Агнесс. – Ее позвать? Устроим… допрос с пристрастием.
– Пока не надо, – успокоила ее пыл Юлия. – Она все ровно ничего не скажет. Нужно неопровержимые доказательства ее предательства. В нашем случае необходимо понять ее мотив. Найти ее дочь следует немедленно, понять ее вовлеченность в опасные игры матери и брата.
Агнесс допила чай, кружка магическим влиянием приземлилась на стол. Сама же женщина долго о чем – то думала, как и Юлия. Она находилась в ступоре, отныне в ее сердце поселился вселенский страх, что Хамин может в один прекрасный день узнать много интересного о ней. Это, безусловно, разрушит его жизнь, как и Юли. Правильно говорят, что тайное всегда становится явным. Она верила в это, но хотела, чтоб это случилось после ее смерти. А сейчас она затруднялась ответить, как будет все разгребать. Это же надо сделать аккуратно, чтоб нечаянно не расплескать вокруг. Правильней сказать без следов, которые могут привести к ней.
– Ты же мне веришь, что я не участвую в их играх? – осторожно задала вопрос Агнесс.
Юля подняла на нее глаза, заметила обеспокоенность в лице женщины и поспешила, как можно скорее, развеять ее тревоги.
– Не думаю, что ты как – то впишешься в их свору, – грустно усмехнулась Юлия и поднялась с места. – Пока не предпринимай никаких действий. Я постараюсь разведать ситуацию под другим углом. Для этого мне снова придется отправиться в Колдунстрандию.
– Будь осторожна Юль, – неожиданно душевно попросила Агнесс. – Они ненормальные и не понятно на что еще способны.
Задумавшись, Юля вдруг бодро предложила:
– А не хочешь полететь со мной? Если конечно тебя не ждут дела?
– Я устрою себе отпуск, – без сомнений согласилась Агнесс и тоже поднялась с дивана. Сложила руки на платье, как послушная, воспитанная девочка и стеснительно улыбнувшись, поинтересовалась:
– Новый хозяин Колдунстрандии не будет против, что ты в его замок притащишь посторонних? Я слышала, неделю назад там случилось землетрясения, и часть центрального замка обвалилось.
– Расон? – удивленно переспросила Юлия. – Добрейшая душа, он даже выдержал Владимира. Хотя, это очень скрытный нюхч. Кстати, – Юля вдруг осеклась, глубоко задумавшись. – Тебе муж не нужен? Ты предприимчивая женщина, Владимир вообще очень талантливый и податливый материал, что – то из него слепишь.
Агнесс прошла вперед и, миновав Юлию, у двери развернулась и укоризненно взглянула на подругу.
– Вообще – то за твое равнодушие к моей личной жизни я тебя и полюбила, – выговорила уклончиво женщина. – Ты возле меня когда – нибудь видела мужчин?
– Нет, – ответила, неслабо напрягшись Юлия. – Что это значит?
– То, что меня не интересуют отношения в любом их проявлении, – ответила твердо мировчанка. – Я влюблена в свою работу и у меня нет сил на такие глупости.
– Ты просто не нашла свою половинку, – подойдя ближе сказала Юлия. – Ты поразишься насколько все легко и просто, когда по – настоящему влюбишься.
Агнесс возвела глаза к потолку и тяжело выдохнула.
– И когда ты собираешься лететь в Колдунстрандию? – спросила Агнесс, чтоб сменить тему.
– Давай, завтра утром, – ответила уверенно Юлия. – Ты успеешь все уладить до завтра?
Агнесс кивнула и, улыбнувшись, проговорила:
– Давно не путешествовала. После полета вся буду измотанная.
– Какие мы нежные, – передразнила Юлия подругу и открыла дверь. – Меняй свои любимые платья на походный костюм. И приготовь непромокаемый плащ. Завтра в семь утра я к тебе прилечу, и мы двинемся на восток.
Юля прошла по короткому коридору и завернула направо, как раз в холл, где находился выход. Она слышала шаги за спиной и знала, что за ней движется Агнесс. Глазами она искала Умайю, но она будто провалилась сквозь землю. Юля удивлялась своим убеждениям, что амазонка должна караулить их у двери, вслушиваясь в каждый звук за ними. Но было еще хуже, Умайи было абсолютно все ровно, зачем она появилась в особняке и угрожает ли ей или ее дочери опасность? Или она была настолько уверенна в своей безопасности? Возможно, покровитель же не простой работяга. И можно было признать очевидное, Лион не так прост. Как – то же смог избежать падения во время их встречи на роковой крыше. На этот раз, ее подвела ночь, крыша и самоуверенность.
Она уже сотни раз себя корила, что не проверила наличие трупа внизу. Корила, что не доделала все до конца и что сейчас приходится все делать заново. Ей очень хотелось увидеть Умайю, посмотреть в ее глаза и заметить в них страх. Это бы придало ей уверенности и сил.
Полет в Колдунстрандию ей необходим, чтоб увидеть Расона и попытаться, что – то выведать про внебрачную дочь Каира и Умайи. Он как приближенный в дела государства мог ей что – то рассказать. Все ее друзья и помощники находились на родине чистокровок, включая мужа. И Драконстрандия к Колдунстрандии была ближе, чем к Коверии. Под предлогом искренней обеспокоенности о трагедии в Колдунстрандии, Юлия собиралась найти время, чтоб посетить родину полудраконов.
Уже у входа, она заметила сгорбленную фигуру Умайи. Юля же напротив, выпрямилась и с полуулыбкой посмотрела в глаза амазонке. На удивления взгляд женщины смягчился, это привело Юлию в замешательства, поэтому она не сразу услышала дружелюбный голос амазонки:
– Вы уже уходите? Я была в Колдунстрандии, когда происходила казнь братьев – чистокровок. До сих пор не могу понять, как вы так хладнокровно, своими руками перерезали им глотки.
Юля подошла ближе и сделала такое же приветливое лицо, как у Умайи и размеренно отчеканила:
– Никогда не боялась крови и трупов, кому, как ни тебе об этом лучше всех знать.
Моментально Умайя побледнела на три тона ниже, стали сильнее заметны все морщинки и большие карие глаза. Приветливая маска спала с лица женщины и проявилась настоящая суровая действительность. Сквозь плохо скрываемую непрязнь и ненависть, Юля видела всю беспомощность и страх Умайи. Она поразилась, как могли изменить существо десять лет, это же не пятьдесят. Однако амазонка уже походила на маленькую, злую старуху. Неужели именно смерть высокопоставленного любовника сломило ее? Неужели она так любила Каира, что все десять лет страдала до ранней седины в волосах? Неужели именно душевная тоска натолкнула ее на идею мести Юлии? Неужели Каир уже знал свою участь и рассказал своей любовнице, что скоро погибнет от рук достойной?
Юлия попрощалась с Агнесс и направилась в замок. А уже начинала смеркаться, в полете она увидела уже знакомую крышу. Вдруг появилась отчетливое предчувствие, что она еще побывает на ней и довольно скоро.
С раннего утра, когда солнце только стало разбавлять облачное утро, Юлия и Агнесс вылетели в путь. В этот долгий, изнурительный путь, все понимали, что займет он где – то полдня. Доберутся женщины туда совсем без сил, потому что Юлия недавно сильно болела и еще не оправилась до конца. Агнесс не любила долгие перелеты и не могла похвастаться вообще когда – либо высокой физической выносливостью. Еще назло солнце грело все активней и чем ближе они были к Колдунстрандии, тем все было теплей и теплей. Агнесс уже не раз кляла саму себя, что послушала Юлию и одела утепленный, походный костюм. В итоге не получилось уложиться в полдня и пересечь границу родины чистокровок получилось только к позднему вечеру. А когда они долетели до центрального замка, то вообще уже начало стремительно все заливать мраком ночи.
– Юля, я завтра, наверное, не встану, – провыла Агнесс, когда они зашли в могучие двери центрального замка Колунстрандии.
– Ничего, – с придыханием бросила Юлия, тоже чувствуя усталость и ноющую боль в рубце от кесарево. – Я тебя познакомлю с твоим будущим мужем, он быстро тебя излечит от всех физических и сердечных недугов.
– Мне прямо интересно увидеть это чудо существо, – выдохнула Агнесс, еле передвигая ноги.
– Юля!? – услышали они сбоку удивленный возглас Расона. Они остановились и устремили свои взгляды на полукровку, который простился с одним из слуг и пошел к ним на встречу. – Тебе разве не распороли на прошлой недели живот? – спросил серьезно полукровка, когда приблизился к женщина. Он, мельком взглянув на Агнесс, и совсем не изменившись в лице, обернулся обратно на Юлию и укоризненно уточнил: – Вообще – то пол Колдунстрандии принесло себя в жертву, чтоб ты не умерла, а ты так халатно относишься к своему здоровью.