Czytaj książkę: «Грань безумия», strona 2

Наши взгляды с Джеймсом встречаются. В его глазах читается удивление и… что-то еще, что я не могу распознать.

Обхожу его и выхожу из класса, оставляя за собой шокированных одноклассников и тишину, которую нарушает только всхлипывание Николь.

Вешаю сумку на плечо и выхожу из здания, чтобы подышать свежим воздухом и немного успокоиться, потому что меня вовсю трясет.

Когда тебя доводят до предела, то рано или поздно ты взорвешься. С последнего подобного случая прошло уже несколько месяцев, и я давно таким способом не отвечала, что Тэйт даже успел позабыть, по всей видимости.

Он не пойдет к директору жаловаться на меня. Ему гордость не позволит сказать, что его избила девчонка. Ещё раз. А Николь… Думаю, она решит отомстить, а не идти и жаловаться. Вероятно, позже подошлет ко мне кого-нибудь.

Обычно мы предпочитаем разбираться лично, ведь никому из нас невыгодно бывать в кабинете директора. Всё это также отражается и на них самих, даже если они оказываются… жертвами.

Я правда стараюсь сдерживаться, чтобы не рисковать лишний раз возможностью поступления. Но мне сложно. Тем более, когда папа с ранних лет учил давать сдачу и показывал, как постоять за себя, поэтому я ломала нос Тэйту два раза. Один – случайно. Второй – специально.

Дети бывают жестоки, и это следует запомнить и никогда не забывать.

Джеймс

Новая школа – это всегда нелегко. Не только по причине, что ты погружаешься в новую обстановку, но и из-за людей.

За двенадцать лет я сменил девять школ, это десятая и последняя. И всё из-за работы отца.

Когда ты сын военного, то к тебе всегда более особые требования, начиная с аккуратности в одежде и заканчивая хорошими оценками. Будто бы мои промахи могут бросить тень на безупречную репутацию отца.

Я привык.

Привык быть образцовым ребенком, чтобы не доставлять ему лишних хлопот.

Привык к переездам, к коробкам, к новым лицам, которые скоро станут старыми.

Привык к одиночеству, которое неизменно сопровождает меня с ранних лет.

И скажу так, что человек может привыкнуть абсолютно ко всему.

– Эй, Джеймс, ты здесь? – слышу голос Рэйфа, доносящийся с первого этажа, поэтому закрываю дверь в комнату и спускаюсь.

Как только кузен видит меня, то он приподнимает брови и поправляет очки.

Я останавливаюсь рядом с ним и протягиваю руку, которую он пожимает, и тут же обнимаю его.

– Ты задушишь меня сейчас! Чёрт, ну, ты и вырос! – он изображает приступ кашля, когда я отпускаю его и ещё раз улыбаюсь, смотря на своего родственника.

Мы с ним одного возраста, поэтому будем учиться в одной школе и даже в одном классе.

То, что мы переехали с отцом сюда, именно в этот город, где живет Рэйф со своими родителями, удача.

Отец приехал на неделю раньше меня, когда мне нужно было разобраться с документами по старой школе, поэтому я прибыл только вчера и сегодня впервые увидел Рэйфа за последние три года.

Он почти не изменился, только подрос.

– Ты тоже, – я потрепал его по волосам. – Пойдем пешком?

– Точно нет. Я на машине, прямиком за тобой. Думал, ты уже ушел.

– И оставил дверь открытой?

– Точно. Правило мистера Хадсона, – он выпрямился и прислонил руки к ногам, изображая, будто отчитывается перед моим отцом. – Если уходишь, то всегда закрывай дверь на замок.

Он криво улыбнулся.

– Пойдем?

– Да, – мы вышли, когда я закрыл дверь, и направились к его машине. Старенькому седану, что он успел переделать и несколько доработать, сменив двигатель, поставив новые диски и разноширокие колеса. А ещё с недавних пор Рэйф изменил цвет, поэтому теперь его авто желтого цвета.

– Как тебе? Нравится?

– У каждого разные вкусы, – по-своему ответил я и сел на сиденье рядом, когда кузен фыркнул и сел на водительское.

Мы доезжаем минут за пятнадцать, когда Рэйф паркует машину, и я осматриваюсь.

На вид самая обычная школа, только парковка кажется больше, чем во всех предыдущих.

Взгляд цепляется за людей, некоторые из которых стоят возле своих машин, не торопясь заходить внутрь.

Компании. Небольшие, но они есть везде. И я уже мысленно отметил тех, кто считает себя тут пупом земли. Их выдает множество факторов, например, высокомерный взгляд, будто они выиграли генетическую лотерею.

Жесты. Ленивые, нарочито небрежные, показывающие, что им все дается легко и без усилий.

Рэйф выключает зажигание и поворачивается ко мне.

– Я провожу тебя к директору, чтобы ты отдал все нужные документы, а дальше ты сам.

– Мы разве не в одном классе будем?

– Маловероятно. В начале этого учебного года я попросил перевести меня в более усиленный, чтобы набрать необходимое количество баллов для дальнейшего поступления. Я разве не говорил?

– Нет.

– И ладно. Будем видеться на переменах. А так я кратко тебе расскажу, что и как устроено тут, – Рэйф, не выходя из машины, махнул рукой в сторону одной из машин, где собралось несколько человек. – Если ты за последние три года не изменился, то с этими у тебя, скорее всего, будут неприятности, – приподнимаю одну из бровей и смотрю на кузена. – Тэйт не любит новеньких с самого детства, поэтому может показать тебе, где твое место.

– Моё место?

– Не удивляйся так, Джеймс. Ты лучше меня должен знать, что это за люди такие, поэтому я просто предупреждаю.

– Ладно. Дальше.

– Он сейчас вроде бы встречается с Николь, той шатенкой, – рукой он указал на девушку рядом с парнем. – Поэтому даже не думай к ней подкатывать. Остальные все нормальные, как и преподаватели. С директором ты познакомишься позже, он тоже нормальный. В принципе, это всё…

Рэйф осекается, когда мы с ним слышим визг шин и то, как сюда резко поворачивает автомобиль, сразу же сбавляя скорость и паркуясь на одно из мест.

– … ей нужно участвовать в гонках, – проговаривает тихо кузен и качает головой, когда я вижу, что тот, кого зовут Тэйтом, поворачивает голову в сторону машины, что подъехала. Пока из неё никто не выходит.

Я тоже смотрю и жду, спрашивая:

– Кому?

– Мэдисон Солинс. Она всегда так ездит, словно для неё дорожные правила не писаны. И она совсем не заботится о своей машине. Видишь ржавчину? Крыло уже следует заменить и…

И я вижу, как водительская дверь открывается и оттуда выходит высокая брюнетка, которая продолжает что-то говорить. Сначала я думаю, что она просто разговаривает с кем-то по наушникам, но после вижу, как другая дверь с противоположной стороны также открывается.

Оттуда выходит ещё одна девушка, только на голову ниже, чем брюнетка, и темным шоколадным цветом волос.

Как только они отходят от машины, то я вижу, что Тэйт кричит им что-то, а после они смеются, но улыбка с лица парня быстро сходит.

Брюнетка что-то сказала ему, когда другая девушка лишь бросила короткий взгляд в сторону той компании, и её спина напряглась. Она даже выпрямилась, хотя у неё и так идеальная осанка. Странно.

– Даже не думай, Джеймс, – говорит кузен, и я моргаю, переводя взгляд в его сторону.

– О чем ты?

– О том, куда ты смотришь. Вернее, на кого. Поверь, Шоу Брайс худший вариант из всех возможных. Лучше уж выбери Николь и переспи с ней.

– Несколько минут назад ты говорил мне этого не делать из-за Тэйта.

– Поверь, что Тэйт это ещё цветочки. Тем более, даже если он будет не один, то ты всё равно с ними справишься. Конрад же тебя обучал этим военным приемам?

– Да. Что не так с Шоу?

Как только я задаю этот вопрос, то он усмехается, а затем нервно поправляет очки.

– С ней всё так. Просто она… – Рэйф шумно вздыхает, явно думая, как мне всё объяснить. – Максвелл-Корпорэйшн тебе говорит о чем-нибудь?

– По городу множество рекламы с этим названием.

– Верно. Максвеллы владеют большей частью не только нашего города, но и недвижимостью по всей стране. Им принадлежат частные клиники, больницы, старинные поместья и ещё много чего. Я не особо вдавался в их корни и историю, но про это наслышан. – Рэйф зажимает в пальцах ключ от машины, замолкая на секунды, чтобы после вновь продолжить. – Раньше здесь учился Николас Максвелл, наследник своего отца, который всем и заправляет… Он перевелся сюда из частной школы, когда тому было около девяти лет… И скажем так, Тэйт, да и другие воспылали к нему ненавистью. За то, что он отличался от них состоянием и известной фамилией, поэтому над ним издевались.

Я в очередной раз приподнимаю одну из бровей, не совсем это представляя. Издеваться над человеком, отец которого может купить эту школу. Что может быть глупее?

– Не смотри так, Джеймс, и не думай, что издевательства работают только в одну сторону. Если ты будешь один, а против тебя сотня, то всегда выиграет большинство. И Николас не был исключением. Насколько мне известно, то его отец по неизвестной причине никогда не вмешивался… может, не знал, – кузен пожимает плечами, – а может, хотел таким образом воспитать сына. Правда, была одна проблема. Николас был больным ребенком… Не знаю, что за хрень с ним была, но он… Кажется, к нему липла каждая болячка, поэтому он был вдобавок к этому слабым. Отстойные качества для того, над кем издеваются. Я, как и некоторые, просто не лез во всё это. А Шоу… не знаю, зачем ей нужно было это, но именно она чаще всего и заступалась за Николаса. Тэйта это бесило, поэтому у них часто возникали конфликты. Они росли, и Шоу с Николасом хорошо сдружились. Кажется, эти двое больше ни с кем и не общались, вернее, это с ними не общались. А позже поползли слухи, что она спит с ним, хотя нам было тогда по пятнадцать лет, и много всякой другой хрени. Но суть одна. – Рэйф посмотрел мне прямо в глаза. – Эти двое защищали друг друга… и мне кажется, что у Ника было не всё в порядке с головой. Из-за того, что он был слаб в физическом плане, то не мог дать отпор, даже банально ударить, так как его кости были слишком хрупкими и тут же ломались. Он поступал иначе. Это, конечно, слухи, но всё же… Он манипулировал людьми, настраивал их друг против друга, чтобы те сами себя сожрали. Подстраивал ловушки, играл на слабостях. Идеальный стратег и тактик, но в масштабах школы.

Хмыкаю, представляя эту картину. Маленький, болезненный мальчик, плетущий интриги за спинами обидчиков. Звучит как сюжет для фильма.

– Ник всегда был рядом с Шоу. Всегда, Джеймс. И когда ты ребенок, это одно, а когда тот же ребенок вырастает, то в такой семье на него ложится ответственность. Он всё-таки был наследником.

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Потому что чуть больше двух лет назад Николас Максвелл исчез.

– Что значит «исчез», Рэйф?

– То и значит. Он не пришел в школу в один из дней, а дальше я узнал о том, что Феликс Максвелл уехал. Соответственно, Николас тоже должен был быть с ним. Я не знаю всего, но кажется Шоу не знала. Она осталась, но как будто бы потеряла что-то. Она стала более замкнутой, отстраненной. Словно часть ее души ушла вместе с ним. – Он делает паузу, глядя на меня с серьезным выражением лица. – Максвеллы, как ты уже понял, не отпускают так просто. И если Шоу и Николас до сих пор связаны, то он непременно вернется сюда. Только уже за ней. Поэтому даже не думай, Джеймс. Это последний человек, которому стоит переходить дорогу.

Мои губы складываются в холодную улыбку, и это не укрывается от кузена.

Между нами повисает тишина.

Интересно. Это что-то новенькое. Нет, не издевательства и унижения, это есть в каждой школе. А исчезнувший наследник, тайные манипуляции, болезненность и гениальность в одном флаконе…

– Впрочем, делай, что хочешь, Джеймс. Но помни мои слова. Не играй с огнем. Особенно с Максвеллами.

После этих слов Рэйф выходит, и я следом за ним.

Мы оба движемся к школе, и я чувствую на себе изучающие взгляды. Такое бывает всегда.

Словно хищники они смотрят на новую добычу, расценивая свои шансы.

Я не обращаю внимания, потому что за столько лет уже привык, просто поднимаюсь по ступенькам вслед за Рэйфом.

Уже внутри мы с кузеном расходимся, когда он объясняет мне, как пройти к кабинету директора и сразу же говоря, какой мой шкафчик, о чем он узнал заранее.

Сначала решаю подойти к шкафчику, чтобы убрать лишние.

Слышу приятный женский голос и замираю, когда понимаю, что она говорит обо мне.

Приподнимаю уже две брови, убеждаясь в этом всё больше. Ухмыляюсь и облокачиваюсь к своему шкафчику, выжидая.

Проходит около минуты, когда соседняя дверца закрывается и девушка поворачивается, поднимая голову и встречаясь со мной взглядом.

Её глаза тут же расширяются, и это меня немного забавляет.

У неё голубые глаза в обрамлении густых ресниц. Её щёки вспыхивают румянцем, выдавая смущение, что еще больше разжигает мой интерес.

Легкая растерянность читается в ее взгляде, смешанном с любопытством.

У нас состоится короткий диалог, когда Шоу спешит уйти, когда я смотрю ей вслед. Снова.

Успеваю зайти к директору, с которым у нас состоится тоже предельно краткий и сухой разговор, а после иду на первый урок, где там же встречаю девушку.

Сажусь перед ней, когда слышу смешки, направленные в её сторону.

Это выводит из себя, даже в груди появляется раздражение, но почти тут же звенит звонок, поэтому все отвлекаются на него.

Её подруга, Мэдисон, тоже уже здесь.

Думаю о словах Рэйфа и о фамилии Максвелл до такой степени, что не сразу понимаю, что урок вскоре заканчивается.

Преподаватель уходит первым, и я встаю, оборачиваясь и собираясь завести диалог с Шоу, когда она берет сумку в руки и делает пару шагов, после чего спотыкается и падает.

Успеваю подхватить её до того, как она встречается лицом с полом.

Смех раздается рядом и позади девушки, когда она отстраняется, словно избегает любых прикосновений.

Сжимаю челюсть и поднимаю тяжелый взгляд, направленный на Тэйта. Его ухмылка растягивается шире, и он бросает какой-то колкий комментарий своим приятелям, которые тут же взрываются новым приступом хохота.

Успеваю сделать лишь полшага вперед, когда вижу замах и удар сумкой в лицо девушки. Следом ещё один удар, только уже в лицо Тэйта, из носа которого начинает хлестать кровь.

– Теперь уже не так весело?

Опускаю взгляд, видя, как Шоу опускает сумку и поворачивается ко мне.

Я не вижу в её глазах ни страха, ни раскаяния, лишь решимость.

Удивление и восхищение. Вот, что я испытываю. Она как дикий зверь, загнанный в угол, но не сломленный.

Девушка обходит меня и выходит из класса, когда я слышу, как Мэдисон пытается окликнуть её.

Тэйт, оправившись от удара, яростно рычит, вытирая кровь с лица и сплевывает её, чтобы следом сделать шаг вперед, желая пойти за девушкой, но я становлюсь прямо перед ним.

– Отойди в сторону, новенький.

Парень рукой желает отодвинуть меня, но я перехватываю её и легким движением заламываю, видя, как искажается его лицо.

Двое дружков делают синхронно шаги, когда я перевожу взгляд на них и качаю головой.

– Лучше не стоит. Вы так легко не отделаетесь. Поверьте.

– … чёрт! Ты мне руку сейчас сломаешь! – повышает голос Тэйт, когда другие спешно выходят из класса. – Отпусти! Иначе позже пожалеешь!

Усмехаюсь.

– Пожалею? – переспрашиваю, слегка надавливая на его руку, от чего тот болезненно шипит. – Сомневаюсь. Скорее, пожалеешь ты. За то, что вообще подумал о том, чтобы поднять руку на девушку.

Отпускаю его и делаю шаг назад, давая ему пространство. Он отшатывается, потирая запястье и злобно смотрит на меня, но я не вижу в его взгляде былой уверенности. Скорее, растерянность и опасение.

– Кто ты такой, вообще?

– Новенький. Ты же сам сказал.

Тэйт еще немного смотрит на меня, хоть его глаза и продолжают полыхать, но потом поворачивается и уходит. Его друзья поспешно следуют за ним.

Остаюсь один и вздыхаю, думая о том, как начался первый учебный день.

Глава 2

Уже вечером мы загнали машину Мэди к нам в гараж. Правда, папину пришлось оставить на улице.

Пока папа ковыряется в машине, а я пью лимонад, стоя рядом с Мэди и слушая её:

– … до сегодняшнего дня не думала, что кому-то можно до крови врезать сумкой, – она специально понизила голос, чтобы папа нас не услышал, пока находится под машиной.

– Я тоже.

– Они даже дар речи потеряли! И Джеймс тоже, – она улыбнулась, когда я замерла, вспоминая его взгляд. – Как он тебе?

– Обычный, – пожимаю плечами, делая очередной глоток и умалчивая о том, что Джеймс слышал наш с ней разговор.

– Обычный? Он тебя так красиво поймал… Думаю, вам надо с ним познакомиться.

– Думаю, после того, что он видел, то Джеймс не захочет знакомиться со мной.

Мы с Мэди усмехаемся одновременно, когда мой папа выкатывается из-под машины и задает вопрос:

– Что за Джеймс?

– Просто новый ученик, – отвечаю именно так, убеждая и себя в этом.

Папа кивает глазами, не задавая других вопросов, а после обращается к Мэди:

– Попробуй проехаться. Должно всё быть нормально.

– Правда? – она хлопает в ладоши, когда я подаю руку папе и помогаю подняться, а Мэди садится за руль.

Мы отходим в сторону, а девушка выезжает из гаража и уезжает, чтобы сделать круг.

Мы с папой обмениваемся взглядами, в которых читается смесь облегчения, что она поехала. Нет, не то, чтобы мой отец не уверен в своей работе, но это всегда волнительный момент.

Мэди возвращается через минуту, паркуется у дома и выходит из машины.

– Всё отлично! Просто летает! Спасибо, мистер Брайс.

– Всегда пожалуйста, Мэди. Но если ты хочешь, чтобы она дольше прослужила тебе, то не советую гонять.

– Перед университетом думаю обновить машину, поэтому пока так, – она пожимает плечами и рассеянно улыбается, когда папа качает головой и уходит в дом, оставляя нас вдвоем.

Подруга подходит ко мне и говорит:

– Ты же помнишь, какие у нас планы на послезавтра, Шоу? На вечер. Поговорила с папой?

– Помню, – послезавтра должно состояться открытие клуба в нашем городе. Не паба, не бара, а полноценного клуба, как говорит Мэди. Поэтому она последние три месяца только и говорит о нем. – Он отпустил, но с условием, если я вернусь до полуночи. И никакого алкоголя.

– Конечно, нет. Нам же ещё нет двадцати одного!

Девушка улыбается, хотя мне прекрасно известно, что она собирается пить. У неё есть поддельные права на такой случай.

Не скажу, что я была против или Мэди меня долго уговаривала, мне и самой немного интересно там побывать. Вход с восемнадцати, но вся выпивка с двадцати одного.

За всё время у нас с папой сложились весьма доверительные отношения, поэтому он не ограничивает меня в чем-то конкретном, вернее, было только одно… Но сейчас этого уже нет. Есть правила, которым я следую и не подрываю его доверие.

Мэди же приходится соврать своим родителям, что она останется эту ночь с ночевкой у меня, так как они бы её в подобное место точно никогда бы не отпустили.

– Выбрала, что наденешь?

– Что-нибудь в меру открытое и закрытое, Мэди.

Она кивает, когда мы заходим также в дом и проходим на кухню, где я делаю нам какао. Перед сном самое то.

Мэди садится на стул, наблюдая за моими манипуляциями с кружками и какао-порошком, после чего протягиваю ей её кружку, на что девушка благодарна кивает.

Пока она ищет какую-то информацию в интернете, то вспоминаю, как она горела этим клубом с самого начала. Так как до ближайшего крупного города нам ехать больше сотни миль, то и выбираемся мы туда не так часто.

Позже мы болтаем обо всём на свете и строим планы на будущее, ещё не догадываясь о том, что всё рухнет в один момент.

***

В школе, на одном из перерывов, когда я сижу за отдельным столом в столовой и ко мне никто не подсаживается, ем и замечаю тень, остановившуюся рядом. Поэтому приходится поднять взгляд, чтобы тут же встретиться с уже знакомыми серо-голубыми глазами.

Замираю и прослеживаю за тем, как Джеймс ставит сначала свой поднос на стол, напротив меня, а после садится сам.

– Не помешал?

– Знаешь, обычно спрашивают, а после делают, – отвечаю я, всё ещё смотря на него и замечая улыбку.

После той ситуации я полагала, что он даже не посмотрит в мою сторону, не то, что заговорит.

Он хмыкает, будто я сказала что-то забавное, и принимается за свою еду. Я же, напротив, теряю всякий аппетит. В животе будто порхают бабочки, а в горле стоит ком. Не знаю, что и сказать, поэтому продолжаю ковыряться вилкой в своей тарелке, делая вид, что очень занята.

Неловкое молчание длится, кажется, целую вечность. Я краем глаза наблюдаю за Джеймсом. Он ест не спеша.

Наконец, он откладывает вилку и смотрит на меня.

– Ты чего такая напряженная? Я же не кусаюсь. Хотя даже если бы это было и так, то, по всей видимости, это следует бояться мне, – парень хмыкает.

– Просто… неожиданно, – выдыхаю я, стараясь говорить, как можно более спокойно. – После того, что произошло, я не думала, что ты решишь подсесть ко мне и заговорить.

Джеймс поднимает бровь, словно призывая меня продолжить.

– Почему? Потому что ты дала отпор тем, кто насмехался?

Я не сразу нахожусь, что сказать ему, ведь он так сказал… Не просто избила кого-то, а дала отпор.

Его взгляд проникает глубоко внутрь, заставляя меня почувствовать себя уязвимой.

– Ты ничего не знаешь, Джеймс, – обращаюсь к нему, когда уже почти все доедаю.

Встаю из-за стола и забираю поднос, чтобы отнести его, а после уйти и самой, испытывая странное чувство в груди.

Он почти первый, кто настроен ко мне доброжелательно.

Да, Джеймс кажется хорошим человеком, но я… не знаю, как объяснить всё то, что творится внутри.

В прошлом я хорошо общалась только с одним парнем, с тем, кто по итогу просто уехал, даже прощальной записки или смс не оставил. Ничего. Он словно растворился. С тех пор, как выразилась Мэди, я никого и не подпускаю к себе. Почему?

Во-первых, желающих со мной общаться не так и много. Это, пожалуй, решающий фактор.

Во-вторых, я хочу просто спокойно доучиться и поступить в университет, где меня никто не будет знать… Ни мое прошлое, ни меня саму, всё будет с чистого листа.