Алый лазурит

– Буду иметь ввиду, – уголки губ Ноа нервно дернулся, и он невольно подумал: «Казнь? Серьезно? А кто роль палача исполняет: мадам Голд или ее сын? А это вообще законно?».

Сколько бы мужчина ни силился, вспомнить такого пункта ни в одном из многочисленных законов Ю-Отус или Мирового правительства не смог. Да и что это за речи?! Ему, случаем, не другую девушку подсунули? В истории случались прецеденты с путаницей, но заканчивались они, как для страны, так и для мира весьма печально. Ноа совсем не улыбалось на собственном опыте ощутить ошибку такого рода. Оставив мысленную зарубку следить за Окуни более пристально, он попытался сгладить очередную ссору, предложив поправить прическу. Девушка засияла, но быстро вернула на лицо ленивую благосклонность, оставив в напоминание чуть порозовевшие щеки.

Когда в коридоре появился довольный как никогда Кайл, Ноа уже закончил. Пальцы нещадно болели, под ногтями застряли вьющиеся волосинки персикового цвета, а Окуни шумно дышала, пытаясь побороть боль от вырванных прядей. Никогда! Никогда она больше не доверит такое ответственное дело мужчине! Иначе точно без волос останется.

Кайл недоуменно оглядел их, но ничего не сказал. Словно странной ситуации никогда не существовало, мальчик радостно запрыгал вокруг учителя и временного работника и принялся уговаривать отметить его полученный чудесным образом пропуск небольшим тортиком.

***

– Итак, значит, ты Грандмастер, – вдруг произнесла Окуни, когда они уже приблизились к офису.

– Снова начинаешь? – предупредил Ноа.

– Просто интересно, как ты умудрился получить лицензию. Поставить рядом тебя и других Грандмастеров рука не поднимается, – съехидничала девушка, исподлобья бросая на спутника хитрый взгляд.

– Все решают способности, – словно давая доступ к закрытым знаниям, снисходительно ответил мужчина. – Я просто оказался очень одаренным ребенком. Да и разве племянник дяди Сильвера может быть бездарностью? Но меня больше удивляет, что ты до сих пор мастер.

– Никак до экзамена не доберусь. Работа много времени отнимает, – пожала плечами Окуни. Лицензия Грандмастера ей бы точно не помешала: клиенты как-то больше доверяют вышестоящим по рангу, чем середнячкам. Да и разве можно сомневаться в собственных способностях? Никогда! Девушке и пальцем о мостовую ударять не надо – лицензия почти в кармане. Только нужно отстоять очередь и пройти экзамен… Эх… Да, заняться этим делом стоит. И стоит уповать на то, что толпы желающих повысить квалификацию до последней ступени, доступной простым людям, не такие огромные.

– Ноа, а других Стражей ты знаешь? – словно тень, внимательно слушавшая разговор, Кайл вынырнул из-за спины учителя и вклинился между ней и мужчиной.

– Ага. Я учился с одним, – вежливая улыбка сползла с лица мужчины при одном воспоминании о студенческих временах. Длинные черные волосы, постоянно собранные в высокий хвост, голубые, словно безоблачное небо, глаза и хищная улыбка… Обладательница этих черт имела очень дурную привычку – лезть, куда не просят. Она знала все самые сокровенные тайны студентов, а за хорошую плату с радостью продавала их. Правда, если хорошенько покопаться в памяти, только один-единственный секрет так и остался секретом. Сколько бы за него не предлагали…

Кайл восхищенно засиял и, не обращая внимания на кислое лицо Ноа, потребовал подробностей.

– Она… – замялся мужчина, – непостоянная особа. Известна в определенных кругах как информатор. Только обратиться к ней за помощью стоит немаленьких денег.

– Это как так? Я думал все контракторы хорошие люди, как наши в Ю-Отус, – раздосадовано покачал головой мальчик. Вот так и рушатся представления о прекрасном.

– Мир велик. Стражи не всегда имею благие намерения, как и хозяева божественных мечей.

– Кто это? Впервые о них слышу? – заинтересованно спросила Окуни, переместившись по другую руку Ноа, чтобы лучше слышать.

– О них вообще мало кто знает, учет в Гильдии не ведется. Если в общем, то легенда гласит, что больше тысячи лет назад какая-то богиня даровала людям, не имеющим способностей к волшебству, особые мечи. Их мощь превышает силу контракторов и, по большей части, является оружием массового поражения. Каждая страна мечтает видеть на своей службе хоть одного такого человека.

– Какая-то богиня? – вопросительно приподняла брови девушка. За прошедшее время она смогла сполна оценить неспособность Ноа объяснять даже самые очевидные вещи. И эта речь, имевшая все шансы стать пафосной и проникновенной, вместо ответов и восхвалений вызвала еще больше вопросов.

– Норны отнекиваются в своей причастности к этому делу. Так что люди до сих пор гадают, кто это сделал, – пожал плечами Ноа.

– А кого-нибудь из этих хозяев ты знаешь? – снова влез Кайл.

Обычно Окуни заставила бы его замолчать, чтобы не заваливал глупыми вопросами, но не в этом случае. Сколько уже живет в Адаршане, а о владельцах божественных мечей ни сном, ни духом. Какие еще секреты таит в себе мир? Их хотелось найти, разгадать, записать и удовлетворенно сложить на полочке. Или, может, собрать все вместе и издать книгу? О, а это идея! Энциклопедию волшебства… Да, так девушка и назовет свое творение. Энциклопедию волшебства с радостью будут читать дети и взрослые, познавая Адаршан, как когда-то Окуни…

О, Норны, какая чудесная мечта вдруг образовалась!

Девушка хихикнула, и поймала на себе недоуменный взгляд Ноа и Кайла. Не объяснять же им, что в голове созрела необычная идея? Насмехаться еще будут. А вот когда Окуни покажет им плоды трудов, вот тогда… Собственно, до этих плодов еще очень-очень далеко.

– Продолжайте, – милостиво разрешила она, отворачиваясь, чтобы скрыть еле заметный румянец.

– Лично нет, – повернувшись к мальчику, ответил Ноа. – Но, по слухам, в личной охране Великого региса служит один. И один…

– Один? – поторопил Кайл. Заминка мужчины ему совсем не понравилась.

– Нет, ничего, – губы мужчины слегка растянулись в натянутой улыбке.

– Ла-а-адно, – недовольно протянул мальчик. Но долго сердиться просто не смог, детская любознательность требовала ответов и на другие вопросы: – Ноа, а ты…

– Чтобы ты ни спросил – не знаю. Рассказал все, что мог.

Кайл погрустнел. Окуни, стараясь больше не привлекать внимания к своей персоне, пыталась запомнить каждое слово, чтобы в точности перенести все в дневник. Именно с него и начнется ее великая книга! Словно мотыльки возле фонаря, энтузиазм забился в девушке, заставляя дрожать все тело и требуя поскорее начать исполнять задуманное.

Глава 7. Происшествие на рынке

28 день месяца долгих ночей

Небо, затянутое серыми тучами, готовыми вот-вот разразиться дождем, вызывало уныние. Или же это Окуни придумала очередную отговорку, чтобы не обращать внимания на истинную причину: остался всего один день и Ноа уйдет. Уйдет навсегда, как и обещал.

Всего десять дней назад Окуни желала этого всем сердцем, а сейчас готова упрашивать его остаться. Как такое возможно? Как чувства умудрились совершить такой резкий поворот? Вдруг вспомнились слова матери, настоящей матери, из другого мира: «От ненависти до любви один шаг. Я ненавидела твоего отца, но в один момент все изменилось. Я до сих пор не понимаю, что он сделал, но теперь жить без него не могу».

Воспоминания о настоящих родителях давно потускнели, покрылись пылью времени, став сероватыми и нечеткими. Окуни уже не могла припомнить ни лиц родителей, ни их привычек, даже редко всплывающие фразы теперь говорили голосами мадам Голд и старшего брата или дворецкого. Детские слезы, проливаемые в подушку каждую ночь, давно высохли, оставив после себя лишь легкий шлейф грусти по навсегда утерянному.

Отбросив печальные воспоминания, Окуни попыталась понять слова матери. Они не объясняли ровным счетом ничего. Девушка не понимала, как Ноа подцепил ее на крючок, ведь он ничего не сделал. Совершенно ничего. Просто выполнял всю работу по дому и постоянно дружелюбно улыбался.

Может, в этом причина? Или нет? Ответа она не знала.

– Учитель? – участливый тон Кайла вырвал из мыслей, возвращая в реальность. В слишком шумную реальность.

Окуни поморщилась. И как она смогла отгородиться от всего этого? Бессвязный гомон атаковал со всех сторон. С трудом различив голос мальчика среди рыночного хаоса, девушка вопросительно посмотрела на ученика.

– Вы шли как сомнамбула, – пояснил он. – Ни на что не реагировали, хотя обычно бегаете от палатки к палатке.

– Вот как… – отрешенно произнесла Окуни.

– С вами все в порядке? – обеспокоенный взгляд Кайла прошелся по фигуре учителя, выискивая внешние признаки недомогания. – Не заболели? Сейчас заразиться довольно легко: вон как погода быстро сменяется!

Девушку так и подмывало съехидничать, высказав возможную природу болезни. Как бы глупо это не звучало, но любовь, а, скорее всего, это она и есть, – хворь, не подлежащая контролю. И избавиться от нее по желанию не выйдет.

Прикусив язык, Окуни выдавила мычание. Кайл обеспокоено потянул за рукав платья, привлекая к себе вновь потерянное внимание. Ученик беспокоился от чистого сердца, и втаптывать в грязь его чувства из-за собственной колючести и плохого настроения – по меньшей мере, некрасиво.

– Все в порядке. Просто задумалась, – вымученно улыбнулась Окуни.

– Что-то случилось? – раздался над ухом голос Ноа, заставив девушку вздрогнуть. Она опасливо обернулась и вновь натолкнулась на одну из многочисленных улыбок мужчины. В этот раз естественную и непринужденную. – Нашли что-то интересное? – предположил он.

Спрятав разворошенные чувства куда поглубже, Окуни напустила на себя усталый вид и разочаровано пожала плечами:

– Ничего. Сегодня на рынке слишком шумно и многолюдно, у меня разболелась голова. Может, вернемся домой?

– Я еще не все купил. Давай заглянем в две последние лавки, – переложив только что приобретенные в соседних палатках пакеты и коробки в одну руку, Ноа неопределенно махнул второй.

– Ну-у ла-адно, – капризно протянула Окуни и спрятала руки в карманы платья. Не успела троица сделать и пары шагов в нужном направлении, как девушка продолжила: – А что ты уже купил?

– Да так… Всего лишь еда. Моя работа нянькой подходит к концу, вот и хочу оставить хотя бы на несколько дней нормальную еду, а не безвкусную… – он запнулся и, неопределенно махнув рукой, закончил: – из алхимического котла.

Стоило мужчине произнести эти слова, как от напускной веселости Окуни не осталось и следа. Взгляд опустился на мостовую, губы дрогнули, и по телу разлилось тянущее, жгучее ощущение приближающихся слез. Да что же это такое?! Как она, тайно именующая себя железной леди, докатилась до подобного?! Что за размазня! Стиснув ладони в кулак до отрезвляющей боли, девушка кокетливо улыбнулась и, обойдя Ноа по кругу, посмотрела прямо в глаза:

– Расскажи что-нибудь о себе?

– С чего вдруг такая смена темы? – удивленно распахнул глаза мужчина и с усмешкой добавил: – Неужели тебе вдруг стала интересна моя скромная персона?

– Верно. Завтра у тебя последний день, а мне же надо на старости лет, в окружении внуков, вспоминать, что когда-то на меня работал сам племянник господина Сильвера.

– Вот прямо-таки вспоминать? Правда, будешь? Вот Макдара со смеху покатится!

– Конечно, – проигнорировав подколку, кивнула девушка. – А если внуки попросят подробностей, мне и сказать нечего будет. За этот месяц ровным счетом ничего не произошло. Пустота и скукота, – от досады она развела руками. – Никто не похитил меня и не попытался убить, как бы ты не утверждал в первый день нашего знакомства.

– Во второй, – машинально поправил Ноа.

– Хорошо, во второй, – согласилась Окуни, припоминая встречу на приеме и сердечки над толпой поклонниц Бармы. Она хихикнула и продолжила: – Я даже не узнала о твоих способностях, поэтому рассказывай.

Ноа задумался. Долгое молчание не посмел нарушить даже Кайл, постоянно вклинивающийся со своей любимой привычкой – задавать неуместные вопросы. Перехватив покупки поудобнее, мужчина сквозь стиснутые зубы шумно втянул воздух. Зрачки сузились, взгляд стал убийственно-колючим, шрамы на лице побледнели, вены на руках и шее вздулись. Прохожие, почувствовав исходящую от него ледяную ауру, ежились и старались обходить как можно дальше. Привычный, доброжелательный Ноа, слепящий собеседников огромным набором улыбок, исчез, словно его никогда не существовало. Оставил после себя только приятное воспоминание, больше похожее на сон…

За эти секунды, что менялся Ноа, Окуни, наверное, уже тысячу раз пожалела, что решила развить эту тему, а не задушить еще в зародыше. Такой реакции она не ожидала. Что же это за прошлое такое, раз из всепрощающего, непробиваемого добряка он стал таким… таким страшным… или, лучше сказать, беспощадным.

Верно. Это была аура жестокого человека. Потому что ни с чем другим, виденным и чувствованным девушкой ранее, сравнить это было невозможно.

– Ноа, – нервно шепнула Окуни, – если не хочешь, не говори. Мои внуки будут спокойно жить и без подробностей.

– Ну почему же? – проступивший на лице оскал даже близко не походил на улыбку. – Давай расскажу. Магии меня обучал дядя, потом МАМН, а после работа. Знаешь, я не всегда служил королевству Ю-Отус…

– То есть? – боязливо выдавила девушка. Напор Ноа пугал. До неспособности стоять. Если бы не сила воли, Окуни от испуга осела бы на мостовую прямо посереди рынка. А Кайл, спрятавшийся за спиной учителя, с такой силой вцепился в ее руку, что наверняка останутся синяки.

– Я работал на Мировое правительство, бывший глава тюрьмы Альрекан.

Окуни подавилась слюной; ученик пискнул, как мышь, загнанная в угол котом. Ноа рассмеялся. С давно сдерживаемыми нотками высокомерного презрения, то ли к самому себе, то ли к спутникам. Девушке вдруг резко захотелось присоединиться к прохожим и скрыться между лавками или в ближайших проулках.

Но разве такое возможно? Сколько Ноа лет, чтобы он успел побывать таким… таким могущественным?

Да и о самой тюрьме практически ничего неизвестно. Самая огромная, спонсируемая Мировым правительством неприступная крепость для преступников мирового класса. Построенная в Северном море, недалеко от пересечения всемирных вод, практически под окнами сверкающего белизной дворца Меркабы, чтобы Великий регис, когда пожелал, мог полюбоваться одинокой башней-тюрьмой на горизонте. А слухи о жестокости надсмотрщиков по всему Адаршану ходят отборные, но вот опровергнуть или подтвердить их не может никто, потому что из Альрекана существует только один выход – на тот свет.

Несмотря на то, что жертвы шуток частенько посылали Окуни и ее старшего брата туда (кто на экскурсию, а кто на постоянное место жительства), получить приговор по-настоящему – словно оказаться в кошмаре. Кошмаре, ставшем реальностью.

– С-сколько тебе лет? – заикаясь, выдавил Кайл интересующий и Окуни вопрос.

– Двадцать пять, – без запинки ответил Ноа.

– Ты всего на три года старше меня, а уже успел побывать в таком… – девушка неопределенно махнула рукой, пытаясь подобрать слово, но мужчина нашел его раньше:

– Аду? Я думал, ты спросишь про слухи. Быть сильным волшебником тяжело, а племянником Стража еще тяжелее. К тому же тогда были особые обстоятельства… – простодушная улыбка наконец-то вернулась на лицо временного работника, но выкинуть из головы образ жестокого надсмотрщика, ни Окуни, ни Кайл уже никогда не смогут. Ноа показал истинное лицо. Или же это маска? Какой он настоящий?

– Обстоятельства? – уточнил мальчик.

– Они уже не важны. Как в моих услугах отпала надобность, место главы занял кое-кто более подходящий на эту должность, – горечь в голосе мужчины чувствовалась очень отчетливо. Неужели он жалел, что не может больше приносить пользу Мировому правительству? О чем Окуни и спросила, а в ответ получила веселый смешок с еле заметной ноткой грусти. – Нет. Находиться даже секунду в обществе Великого региса для меня слишком тяжело. Его аура давит и окутывает, вызывает животный страх и лишает способности дышать… А алые глаза с узкими зрачками напоминают…

– Напоминают? – поторопила девушка, не услышав продолжения.

Но упомянутый цвет радужки Великого региса заставил задуматься. У богинь и полукровок глаза всегда имели яркий желто-зеленый цвет, неважно, чьи гены преобладали в ребенке, – эта черта являлась своеобразным неизменным чудом. А красные… У жителей Адаршана мог быть только приближенный цвет, например, как у Леона, сверкавшего оранжевыми, как спелые апельсины, глазами с розыскных листовок и шунджинов. А красные имели… Окуни замотала головой, прогоняя бредовые мысли. Это ведь легенды! Сказки, рассказываемые детям, чтобы заставить их слушаться. Сама девушка тоже когда-то верила в них, пока не стала взрослой…

– Нет, ничего, – после долгого молчания ответил Ноа, сверкнув, на этот раз, виноватой улыбкой. – Всего лишь предположения, не берите в голову. Я, наверное, уже больше никогда не встречусь с Великим регисом.

– Это точно, – приняв важный вид, кивнул Кайл, вызвав у спутников неловкую усмешку. Кажется, после шокирующих откровений мальчик уже пришел в себя и снова радовал окружающих детским задором. – А кто занял твое место?

– С чего бы такой интерес? – удивленно уточнил Ноа.

– В будущем я собираюсь стать важным человеком, поэтому нужно прощупать все возможные отрасли, где обитает слава.

– Кайл, не думаю, что тебе стоит идти надзирателем, – обеспокоено предостерегла Окуни. – Ведь так, Ноа? – Она обернулась к шедшему рядом мужчине, но того не оказалось. Испарился и следа не оставил. Девушка заозиралась и, приметив черную макушку с хвостиком на затылке, возвышающуюся над большинством людей вдалеке, всплеснула руками: – Вот как он умудряется так незаметно исчезать?!

– Издержки бывшей профессии? – предположил Кайл и вместе с учителем поспешил к цели.

– Да Макдара с этой профессией! – в сердцах воскликнула Окуни. – Он смотался посреди разговора! – Догнав мужчину, она ухватила его за шиворот и, развернув лицом к себе, на повышенных недовольных тонах продолжила: – Мы тут, между прочим, о важных делах разговариваем, а ты не пойми куда исчезаешь!

– Всего лишь заприметил отличную рыбу, – принялся оправдываться Ноа, указывая на лавку с различными дарами моря.

– Ты же знаешь, я не люблю рыбу.

– Но она полезна.

– Не пытайся сбить меня с толку! Мы разговаривали о…

Не успела Окуни договорить, как мужчина приложил палец к ее губам, призывая замолчать. Она свела глаза к переносице и зашипела, как кошка. Фамильярных прикосновений, особенно таких откровенных, девушка не любила. Еще в далеком детстве, на почве благородного воспитания мадам Голд, вбила в голову, что прибегать на людях, да и наедине, к подобным жестам могли либо родственники, либо состоящие в очень близких отношениях. А Окуни и Ноа в них не состояли. Ни в каких. Всего лишь встретившиеся на миг в огромном море корабли…

Хотя глубоко в душе девушка радовалась. Первый шаг на пути становления передрузьями-недолю… лю… Да от одного этого интимного слова можно покраснеть, как помидор!

Макдара, что это за реакция?! С чего вдруг вспомнились правила поведения в высшем обществе, где от одного неприличного слова девушка обязана упасть в обморок? Окуни давно не соблюдала их и запросто могла выдать такое, что у закоренелого морского волка волосы дыбом встанут.

Во всем виновата любовь! Мир подернулся розовой дымкой, превращая все и всех в сладких плюшевых мишек, а саму девушку в милую и невинную особу. Окуни хотелось схватиться за голову и начать причитать. Вдруг вернется привычный нормальный мир?

– Не беспокойся, Кайлу ничего не светит, – успокаивающая улыбка вывела девушку из очередного заплыва в мысли. Она отступила на шаг, стирая тыльной стороной ладони следы прикосновения, а Ноа, будто не заметив жеста, продолжил: – Черная лисица лично отбирает подчиненных.

– Кто? – в унисон переспросили учитель с учеником. Размышления на тему любви, занимавшие большую часть времени, отступили, потесненные новой загадкой.

– Ее так называют, потому что еще никто не видел ее лица. Оно всегда скрыто под маской лисы. А «черной» потому, что носит черную одежду, да и волосы тоже черного цвета, – Ноа уныло пожал плечами. – Сплошная чернота. Глава всегда наводит на меня грусть и желание пойти переродиться каким-нибудь мелким насекомым.

– Неужели какая-то неизвестная мне магия? Что-то с негативом и пессимизмом? – не заметив оговорки, заинтересовалась Окуни.

– Да нет. Просто вид у нее такой… удручающий, – прояснил Ноа. – А магии у нее нет из-за проклятия отрицания, – с его ладони сорвалась искра и, не пролетев даже метра, растаяла.

– Ясно все, – отрезали Кайл и Окуни. Точнее, ничего не ясно. Способность мужчины объяснять за прошедшие восемь дней не улучшилась ни на каплю. Подробности жизни надзирателей не только остались загадкой, но и обвились новыми нитями запутанности.

– Знаете, что-то вы тему неудачную выбрали, – сверкая неловкой улыбкой, Ноа расплатился за выбранную рыбу, искоса поглядывая на продавца: понял ли тот что-нибудь из разговора. Тайной за семью печатями подробности жизни Альрекана не были, но порождения новых, притянутых за огромные уши слухов не хотелось. Незаинтересованное лицо продавца успокоило.

– Точно, – опять в унисон согласились учитель и ученик.

– Поэтому нужно поговорить о чем-нибудь легком и светлом, – добавил Ноа.

– И о чем…

Не успела Окуни закончить фразу, как где-то в начале рынка раздался испуганный женский крик. Толпа взволновалась: отовсюду послышались тревожные и любопытные шепотки, сливающиеся в единый бессвязный гомон. Троица тоже остановилась и принялась озираться.

– Помогите! Кто-нибудь! – крик повторился вновь, и уже достаточно близко.

Люди расступались, создавая живой коридор, по которому, взывая о помощи, бежала девушка. Платье из дорогой ткани, но при этом простое и невыразительное, развевалось, словно крылья летучей мыши, из сбившейся прически торчали во все стороны шоколадные завитушки, а лицо… Что с ее лицом?! Бледное, как у трупа, и с синими мешками под глазами. А за девушкой с улюлюканьем бежали три здоровяка в рваной, поношенной одежде. Макдара, насколько же они отчаялись, что решили покуситься на настоящего зомби? Видимо, последнюю фразу Окуни высказала вслух, потому что ответом ей стали неодобрительные взгляды Ноа, Кайла и прохожих. Верно, некромантов в этом мире не видели уже лет двести, поэтому несчастная точно не поднятый из могилы мертвец.

– Вы разве не собираетесь помочь?! – взвилась Окуни. – Это вам не цирк, девушка в беде!

– Ну а что мы можем сделать?

– Они высокие и страшные.

– Меня жена дома ждет.

– Не хочу с ними связываться. Однажды подобные люди избили моего соседа, а он не робкого десятка.

Нестройный хор оправданий стал ей ответом. Норны! Что за слабаки?! Нет, не так. Что за нелюди?! Бессердечные отбросы! Как стоять в сторонке и наблюдать – они первых рядах, а как помочь – сразу нелепые оправдания. На их высокомерных с легкой тенью обеспокоенности лицах так и читалось: «Хорошо, что не мы».

Как же Окуни мерзко находиться рядом с такими людьми! А ведь среди этого сброда и члены Гильдии наверняка есть. Бесчеловечные! Куда подевались те гордость и честь, воспеваемые в романах о прошлом?!

– Ну и валите, – прошипела девушка, расталкивая недовольную толпу. – Сама справлюсь.

– Стой! – донесся обеспокоенный возглас Ноа. – Я разберусь, только покупки подержи.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоей силе, – попыталась съязвить девушка, но вышло серьезно и утвердительно. А ведь это так и есть. Она нисколько не сомневалась, что временный работник без лишних слов уложит нарушителей спокойствия на лопатки, и еще добавит для профилактики. Но Окуни знала, какого это, когда на тебя смотрят голодными глазами и… – Это женская солидарность. К тому же, этим придуркам надо показать, что даже женщина может дать отпор, и тогда, задумай они еще какую-то пакость, несколько раз подумают, а вдруг нарвутся на кого-то вроде меня – очаровательную леди со способностями.

Выйдя на середину живого коридора, Окуни услышала сдавленное аханье толпы, явно не ожидавшей помощи от девушки. Несчастная беглянка удивленно распахнула глаза и споткнулась о неровную булыжную мостовую. Сдавлено пискнув, она полетела на землю, но была вовремя подхвачена появившимся Ноа, сгрузившим все покупки на Кайла, тем самым спрятав мальчика за горой пакетов и коробок.

– С-спасибо, – с силой стиснув в кулаках рубашку мужчины, прохрипела спасенная.

Но временный работник даже не обратил на нее внимания, сверля яростным взглядом Окуни, где запросто угадывалось: «Тебе же сказали не лезть! Я сам справлюсь!». Сделав вид, что ничего не заметила, она проследовала мимо Ноа и встала прямо перед ошеломленными преследователями.

– Эй, малышка, не мешайся! – придя в себя, крикнул один из нарушителей. Уперев руки в бока, он просверлил Окуни недовольным взглядом.

– Серьезно, что вы нашли в этом ходячем зомби? – она махнула в сторону несчастной, продолжавшей вжиматься в Ноа. Отпускать его она явно не собиралась, отчего Окуни злилась еще больше. Ревность и негодование смешивались в единое, неприятное чувство, разлившееся по телу словно тягучий мед, и перекрывающее дыхание. Нет, ну как она только смеет?! Ведь на Окуни нужно вешаться! Именно она тут отстаивает честь этой серой мыши! А эта мышь – просто истинный образец того, как дама должна падать на руки мужчине, даже если он просто шел мимо и помогать ей явно не желал. Хотя, это спорный вопрос. Ноа хотел спасти Окуни от неприятностей – от одной мысли об этом у нее уже вырастали крылья, – а несчастная не желала его отпускать, мертвой хваткой вцепившись в рубашку.

Преследователи пришли в себя от удивления, вызванного выступлением против них девушки, и расхохотались. Звонко, с чувством и на весь рынок.

– Ч-что не так? – ошеломленно отшатнулась Окуни. – Вы разве не хотели…

Мужчина, что первым обратился к ней, назвав «малышкой» (да за одно это противное слово он уже заслужил хорошую затрещину и промывку рта) прервал:

– Да кто такую девку захочет! Она же действительно как зомби.

– Тогда зачем преследовали? – не отступала Окуни. Несмотря на уверения в обратном, она была твердо убеждена, что «даме в беде» хотели залезть под юбку.

– Не твоего ума дело. Мы с ней, – он кивнул в сторону задрожавшей от его пристального взгляда девушки, – полюбовно все обсудим и разойдемся, будто никогда и не встречались.

– Не думаю, что это хорошая идея. Вы уже привлекли мое внимание, поэтому целыми отсюда не уйдете, – холодно отозвалась Окуни.

– Считаешь себя сильной? Ну-ну, видали уже таких решительных… – усмехнулся мужчина.

– Окуни, – предостерегающе шепнул Ноа, пытаясь отцепить от себя спасенную, но выходило у него так себе, потому что она не желала ослаблять хватку ни на миг.

Девушка вновь проигнорировала его посыл и вынула из кармана платья маленький прозрачный камешек бледно-желтого цвета. Гладкой овальной формой он напоминал обычную морскую стекляшку, до блеска отполированную водой.

– Окуни? – обеспокоенность Ноа была ей отлично понятна. Для чего нужен камешек? В противников кидать, надеясь попасть им в лоб или другие стратегические точки?

Но девушка, не обращая внимания на усмешки противников и вопросительный взгляд временного работника, была спокойна. Как удав. Словно на рынке не происходило ничего необычного и непонятного.

– Окуни? – надеясь образумить, снова окликнул ее Ноа. – Послушай, мне ничего не стоит расправиться с ними.

– Я тебе уже говорила – это урок на будущее, – твердо отрезала девушка. Стиснув камешек в ладони и прижав его к груди, она закрыла глаза. Многоярусные белые воланы с синей окантовкой, составляющие юбку платья, чуть приподнялись, будто легкий ветерок начал свой танец вокруг Окуни.

Противники не знали, чего ожидать, но для собственного успокоения достали из складок одежды остро заточенные ножи и выставили перед собой, словно мечи. На лицах появились обеспокоенность и страх.

Волшебники – не редкость для Адаршана, но их все же намного меньше, чем простых людей, а магия… Магию каждый из них охраняет ревностей, чем дракон свои сокровища. Но это всего лишь аналогия. Огромные летающие ящеры вымерли очень давно, оставив после себя только легенды.

– Окуни! Ты же говорила, что только алхимик, так откуда магия?! – ошеломленно прокричал Ноа, пытаясь прорваться сквозь завесу ветра, продолжавшего кружить вокруг девушки. Он попытался ринуться к ней, но спасенная не желала отпускать и вновь притянула к себе.

– Да какой из меня волшебник? – пожала плечами девушка. – Моя магия самоцветов не настолько сильна, чтобы называться им. К тому же у меня нет денег на драгоценные камни, а из цветных стеклышек много не получишь.

Услышав это, преследователи успокоились и вновь принялись ухмыляться. Окуни равнодушно взглянула на них, ветер унялся.

– Но даже цветные стеклышки способны одолеть троих, – добавила она и кинула камень.

Бессмысленно размахивая ножами, противники сорвались с места прямо навстречу летящему стеклышку. Пытаясь сбить его с пути, один из мужчин замахнулся и… И в тот же миг в радиусе пяти метров шарахнула молния. Противники оказались прямо в ее эпицентре.

От яркого света у зрителей заслезились глаза и заплясали разноцветные пятнышки. От многочисленных ударов молнии мостовая разрушилась, и осколки полетели во все стороны, больно впиваясь в тела жертв и заставляя их отступить подальше. Живой коридор расширялся с каждым мизерным шагом. Люди ринулись к выходу, прорубая себе путь локтями и тяжелыми сумками. С задних рядов послышались крики и плач – кто-то упал, и его стали топтать.

На рынке образовался хаос.

Но Окуни это не волновало. Она упорно смотрела, как медленно гаснут всполохи молнии, и противники оседают на мостовую. По их телам все еще бегали маленькие жалящие разряды, волосы стояли дыбом, открытые закатившиеся глаза вызывали ужас. По рынку распространился удушливый, отвратительный запах паленого мяса.

Откуда-то послышался надрывный кашель и харкающие, хлюпающие звуки опорожнения желудка. В стоящем гомоне обезумевших от страха прохожих различались отвращение, мольба о помощи и сыпавшееся на голову виновников происходящего кошмара проклятия.

Окуни злорадно усмехнулась про себя. Сами виноваты.

Она широко улыбнулась и, засунув руки в карманы платья, качнулась на пятках.

– Электрическая граната из желтого цветного стеклышка. Конечно, это не драгоценные камни, из которых выходят великолепные накопители эфира, но для мелких драк вполне подходят, – пояснила девушка, но ее никто не услышал.

– Норны… – прошептал Ноа, ошарашено переводя взгляд с дымящихся на мостовой тел на Окуни. Заметив пристальное внимание, она повернулась и победно подняла вверх большие пальцы. – Это тебе не шутки! – крикнул он. Первый шок прошел, и на его место пришла ярость. Не послушала, сделала по-своему, и теперь рынок превратился в слабое подобие ада. А она радуется. Нет, они точно ошиблись! Наследный принц Редмонд, господин Сильвер и мадам Голд совершили ошибку! И ее надо срочно исправить, пока не стало слишком поздно.