Морин кивнула.
– Я понимаю.
Она вновь сделала глоток из кружки. Задумалась.
– Послушай, – Игорь снова наклонился вперёд – его мотало туда-сюда, как неподготовленный челнок в ионном шторме. Или – Морин поёжилась от узнавания, – как Кхефа. – Я хочу ещё раз сказать, что этот ответ – встречаться ли с колшаркой, – он только мой. Возможно, я дурак и упускаю сейчас своё счастье – не знаю… Но я решаю за себя. А ты можешь решить по-другому.
Морин ещё раз кивнула, улыбнувшись немного криво. Спасибо, Капитан Очеви…
Планшет запищал так пронзительно и незнакомо, что Морин в первую секунду не признала звук. Засуетилась только тогда, когда Игорь, округлив глаза, шикнул:
– Тебе экстренный вызов!
Экстренный?!.. Поспешно расчехляя планшет, Морин едва не сбила со стола кружку.
– Меня вызывают в Медотсек, – удивлённо протянула она. – Понять не могу зачем…
О том, что вызов исходил лично от Кхефа, она решила умолчать.
– И я не в курсе, – пожал плечами Игорь. – Так что беги, умник. Беги и помни…
Морин кивнула и, поблагодарив Игоря за чай, унеслась кометой – смотреть, не порезал ли себе бравый капитан вены после их вчерашней ссоры. Что, конечно, не могло быть ничем, кроме бреда…
5. Пятая колонна Хексабаля
Все, включая подоспевших Морин и Аруса, собрались в кабинете Штоля. Помещение не было рассчитано на такое количество народа, так что пришлось потесниться. Но это волновало Кхефа меньше всего.
– Аш Штоль, как пациентка? – спросил он у доктора.
Называть свою вторую помощницу обезличенно пациенткой было легче: помогало отключиться от эмоций. Точно так же в этот момент Морин для Кхефа была не девушка, к которой он испытывал искреннюю симпатию и которая так сильно его расстроила – до тех пор, пока он решает рабочие задачи, она просто энсин из отдела Биологов.
– Её состояние стабилизировалось, – отозвался Штоль. – Кризис миновал.
– Значит, ей лучше? – подался вперёд Йолт.
– Это значит, что угрозы жизни на данный момент нет, – Штоль посмотрел на Йолта, как показалось Кхефу, с сочувствием. – Но нет и предпосылок для того, чтобы она пришла в сознание.
– Она придёт, – вмешалась в разговор Бергман. – Просто дайте ей ещё времени.
– Не пора ли вам, командор, раскрыть свои карты? – обратился к ней Кхеф.
– Пора, капитан, – кивнула она. – Но для начала я попрошу аша Штоля переслать результаты анализа крови Ма’лэр энсину Левченко.
Кхеф коротко кивнул доктору: выполняйте. Штоль тут же застучал когтистыми мальцами по экрану планшета.
– Энсин Левченко, подтвердите получение данных, – прошипел динамик его маски.
– Получение подтверждаю, – Морин тоже склонилась над своим планшетом. Теперь она сосредоточенно свела к переносице светлые брови, хотя ещё полминуты назад поглядывала на Кхефа, как нашкодивший ребёнок – словно ждала, накажет он её или нет. Глупая. – Погодите, здесь, кажется, ошибка…
– Ошибки нет, энсин, – рухнуло молотом на наковальню слово Бергман. – Скажите всем, что вы видите.
– Это… – Морин подняла взгляд и тут же упёрлась им в Кхефа. – Он ободряюще кивнул, чтобы она продолжала. – Это анализ крови литанийца, который принимал наркотик Хексабаля. Он идентичен тем пробам, которые привезла командор Бергман.
– Это невозможно! – вскочил Йолт. Морин вздрогнула и отшатнулась, постаравшись отодвинуться от него подальше.
– Лейтенант, сядьте! – Кхеф лишь немного повысил голос, но этого оказалось достаточно. Капитан повернулся к Бергман: – Командор, как это понимать? Где Ма’лэр могла раздобыть дозу на корабле?
– Нет, аш, – покачала головой Бергман. – Не дозу. От одного раза такого эффекта не будет. Ма’лэр принимала его регулярно.
Йолт снова зафырчал и дёрнулся было, но Кхеф остановил его жестом.
– Вы хотите сказать, – он говорил медленно, словно искал символы на незнакомой клавиатуре, – что мой второй помощник была наркоманкой?
– Совершенно невозможно, – вмешался Штоль, – С последнего медосмотра не прошло и полугода. На нём лейтенант Ма’лэр была чиста.
– Конечно, невозможно! – взмахнул руками Йолт, найдя в докторе неожиданного союзника. – Я же говорю, что…
– Лейтенант! – рявкнул капитан. Морин вздрогнула и отшутнулась на этот раз от него. – Покиньте помещение.
– Но, аш!..
– По-кинь-те, – проговорил Кхеф медленно. – Побудьте с Ма’лэр.
– Но я не могу ей помочь!.. – Йолт вскинул руки в отчаянии.
– А мы – можем, – отрезал Кхеф, и когда Йолт с удивлением посмотрел на него, повторил: – Покиньте помещение, лейтенант.
Шикнув обречённо маской то ли на капитана, то ли просто в пространство, Йолт поднялся и зашаркал к выходу. Кхеф вновь перевёл взгляд на Бергман, и та продолжила, словно её не прерывали:
– Речь не о таком долгом сроке, доктор. Ма’лэр принимала наркотик всего несколько недель. Причём в последнее время стала увеличивать дозу.
Её слова закручивались в голове Кхефа в спирали галактик, но смысл не складывался, как не складывались созвездия перед глазами того, кто впервые взглянул на ночное небо. Офицер Флота – наркоманка? Да ещё и ударно увеличивающая дозу?..
Впервые за разговор подал голос командор Арус:
– Мишель, – начал он вкрадчиво, как всегда, – скажи, а откуда ты всё это знаешь? – он чуть подался вперёд и положил ладонь на стол. Когти, словно нацеленные орудия, смотрели на тех, кто был напротив, но в первую очередь – на Бергман. И под этим прицелом она сказала:
– Потому что я колола ей наркотик.
Теперь вздрогнул уже Арус, и Кхеф мог его понять: страшно было бы услышать даже слово «давала», но…
– Кололи? – переспросил Кхеф. – Своими руками?
– Разумеется. По её личной просьбе.
– Кхм, – Кхеф приложил два пальца к щеке. – Что-то я… – Он обвёл взглядом своих офицеров, – признаться, ни пепла не понимаю. Командор, – он взглянул на Бергман твёрдо, как на Йолта минуту назад, – объясняйте подробно. Со всеми предпосылками.
Бергман вздохнула. Она понимала, что сейчас сжигает сама себя, но выйти из крематория не могла: только вперёд – в печь.
– Когда мы познакомились с Ма’лэр, она довольно быстро доверилась мне. Нетипичная литанийка – было видно, что в социальных рамках своей расы ей тесно, что она жаждет более глубокого общения. Скажу честно, я не планировала заводить на корабле друзей, но решила не отталкивать её: ведь я, как одна из первых людей во Флоте, очень хорошо знаю, что такое быть не как все, – она грустно улыбнулась уголком шоколадных губ. – Личной жизни у меня нет, капитан: я всё отдала науке. Так что наука – единственное, чем могу поделиться. Поэтому я решила рассказать ей о том же, о чём вам на днях.
Штоль вопросительно шикнул. Кхефу пришлось попросить Бергман повторить доктору то, что она говорила ему: о том, как под действием наркотика литанийская физиология приближается к колшарской и наоборот. Штоль кивком поблагодарил Бергман, а в его неповреждённом глазе зажёгся жёлтый огонёк интереса.
– Я рассказала это просто так, для поддержания разговора, – продолжала Бергман. – Да, этого не стоило делать, но тогда во мне не зазвенела тревога: в конце концов, Ма’лэр из старшего офицерского состава, могла ли она заинтересоваться наркотиком? Но я ошиблась.
Кхеф напрягся и слушал её, не двигаясь.
– Ма’лэр не интересовал ни кайф, ни возможность расслабиться. Но идея стать почти колшаркой пронзила её мозг, как гамма-нож разрезает кости. Она вбила себе в голову, что ей это необходимо, а иначе и жизни никакой нет. Она осаждала меня, находила везде, куда бы я ни уходила специально, чтобы не встречаться с ней, и в конце концов, – Бергман вновь вздохнула, опуская плечи, – я сдалась.
Она сделала паузу, и Кхеф молчал тоже. Мысли метались в голове, как острые обломки после взрыва – они все причиняли боль. Но чтобы прекратить эту пытку, стоило схватиться хотя бы за один. На помощь пришёл Штоль:
– Почему вы увеличили дозу? Ведь, судя по всему, именно это привело к кризису.
– Ма’лэр сама настояла. Она знала, что приближается Колшар, и я предупредила её, что не смогу продолжить курс там. Она умоляла меня закончить начатое, и я согласилась. В конце концов, грустно было бы загубить столько работы.
– Работы? – Арус словно очнулся. – Ты чуть не пустила киту под хвост жизнь лейтенанта и говоришь про работу?!
Вся ярость космоса бурлила в его огромных глазах – даже Кхефу невольно стало страшно. Он не хотел удалять старшего помощника так же, как до этого Йолта, поэтому поспешил вмешаться:
– Суть произошедшего ясна. И будьте уверены: избежать наказания не удастся.
– Я и не собиралась избегать наказания, аш. Иначе…
Но Кхеф прервал Бергман, подняв руку:
– Вопрос в другом: что делать дальше? Как вывести Ма’лэр из состояния, в котором она находится?
Он обвёл глазами присутствующих: Морин втянула голову в плечи, будто сама была виновата в происходящем, а доктор Штоль молчал. И только Бергман безапелляционно заявила:
– Никак.
– Никак?! – Арус тоже начал шипеть, почти как рилт.
– Увы, – Бергман потёрла глаза, словно смотреть на друга ей было больно. – Цель процесса – трансформация нервной системы. И сейчас она продолжается. Ведь так, доктор?
Штоль, сверившись с показаниями планшета, кивнул.
– Она должна пережить этот процесс сама. Мы можем только наблюдать и ждать, когда она выберется.
– А если не выберется? – наседал Арус.
Бергман с грустью посмотрела на него.
– Значит, ты разочаруешься во мне ещё больше, старый друг.
* * *
Ма’лэр действительно выкарабкалась. Кхеф, в общем-то, не сомневался, что так будет – ну, разве что, первые день-два, – и доктор Штоль разделял его уверенность. Но того, что лейтенант пришла в сознание, было мало: на произошедшее нельзя было закрыть глаза, сделать вид, будто ничего не случилось. Поэтому настало время считать камни5.
Они не могли позволить себе публичный процесс. Пускай Кхеф и хотел, чтобы как можно больше офицеров, особенно энсинов-учёных, у которых звёздный ветер в голове перемешал обрывки знаний из Академии с личными амбициями, услышали то, что он собирался сказать, но он уже достоверно убедился: чем меньше лиц знают об истинном назначении наркотика – тем лучше. По крайней мере, пока. Поэтому в его кабинете собрались только Арус, Морин, Бергман, Штоль и он сам. Из тех, кого не было в медотсеке, присоединилась ещё Асия – от неё ему нечего было скрывать, и Сер’тан, ведь без него нельзя было решить ничего, что касалось вопросов безопасности.
– Командор Бергман, – начал капитан, поднимаясь с кресла. Учёная стояла перед ним и не прятала глаз. – Вам будут предъявлены обвинения в превышении полномочий и проведении экспериментов над представителем разумной формы жизни, а дополнительно – в причинении вреда офицеру Флота Союза. Всю информацию по делу я уже передал соларограммой командованию. Суд состоится, когда мы прибудем на Колшар.
– Я хочу добавить, аш, – начала Бергман осторожно, но не пресмыкаясь, – что лейтенант Ма’лэр сама обратилась ко мне с просьбой провести эксперимент. Это было её добровольное решение, и она крайне настойчиво…
– Настойчиво! – не выдержал Арус. – Ты же не ребёнок, чтобы…
Кхеф метнул в старпома тяжёлый взгляд, и тот замолчал. От капитана не укрылось, как Асия стоявшая рядом с мужем, взяла Аруса за руку и осторожно погладила пальцем узкую ладонь.
– Бывает так, что вне зависимости от возраста гражданин не отдаёт отчёта своим действиям и не осознаёт возможных последствий, – продолжил Кхеф. – Именно для таких случаев и существуют законы, за которые мы держимся. В данном случае закон говорит, что подобные эксперименты запрещены, и мы понимаем, почему.
– Испокон веков медицина двигалась вперёд экспериментами. Если бы подобное исследование проводилось в Цитадели Наук Колшара, никто бы не сказал мне и слова.
– Вот когда подобные исследования официально одобрят, откроют на него набор добровольцев – не таких, которые будут долбиться не пойми чем за спиной у друзей и начальства… – Кхеф многозначительно посмотрел на Бергман из-под бровей. – Тогда мы поговорим с вами по-другому. А пока не уводите к звёздам, командор. Ведь звёзды – это наша реальность. Вам есть что сказать нам по существу, аши Бергман?
– Я знаю, аш, что у меня не было права поступать так. И что я многих, – она взглянула на Аруса, – разочаровала. Жалеть о сделанном нет смысла, но можно извлечь уроки. Я приму то наказание, которое вынесет суд. И надеюсь, что хотя бы некоторые из вас смогут со временем смотреть на меня, как раньше.
Арус опустил глаза. Он удержался от новых колючих слов, но смотреть на Бергман явно не мог: ни как раньше, ни вообще.