Последнее она говорит, глядя прямо на Фло. Рыжуля в ответ даже не огрызается, и мне хочется стиснуть её до хруста в рёбрах. Почему она слушается всех, кроме собственной хозяйки, а?!

– Слияние, – отрывисто командует дэр Кратос, когда гомон на холме стихает, а Аластас возвращается к своим людям.

Студенты послушно и без промедлений закрывают глаза и отступают на шаг, словно бы входя в своих светящихся хранителей. От яркой вспышки я на секунду слепну, а когда зрение возвращается, от увиденного у меня неконтролируемо отвисает челюсть.

Все, кто произвёл так называемое слияние, застывают в прозрачных телах пиримов. Невидимые волны энергии обвивают их тела, развевая одежду и волосы, поднимаясь к небу и выходя из хранителей яркими потоками света. Жёлтые, красные, зелёные – сила всех цветов и оттенков закручиваются в едином вихре над нами. И спустя секунду вокруг разливается невесомая, еле слышная мелодия. Или пение. Я никак не пойму, что это. Оно настолько ускользающее и нежное, что определить невозможно, что или кто издаёт этот звук.

Одну я чувствую совершенно точно – эта мелодия трогает до глубины души. В ней печаль и радость, тихая тоска и пожелание счастья. Волоски по всему телу встают дыбом, когда я осознаю, что это поминальная песнь.

– А-а-а, – тяну я не то в ужасе, не то в благоговении и оборачиваюсь к ближайшему лекарю. – Что это? Как это?

Почти полностью седой мужчина бросает на меня добродушный взгляд, потом осматривает застывшую в шоке Флоренс.

– Ты из неверующих?

Густой бас лекаря обволакивает и умиротворяет. Именно так должен звучать человек, чьё призвание – спасать людей. Тревожность проходит сама собой, словно кто-то выкрутил регулятор на минимум. А лекарь, не дожидаясь моего ответа, тем временем продолжает:

– Почести или, как их называют храмовники, Слёзы Всевидящего помогают пиримам обрести новую форму единения с хозяином.

– Но откуда эта музыка?

– Так звучат души. – мужчина пожимает плечами. – Порой никаких слов не хватит, чтобы выразить боль утраты и надежду на то, что ушедших ждёт лучшая судьба. Но душа всегда честна, и её песнь не сфальшивит. Вот благодаря Почестям пиримы и их хозяева воздают дань уважения погибшим в полной мере.

Мы замолкаем. И если лекарь продолжает следить за обстановкой с чисто профессиональной точки зрения, то я наблюдаю за происходящим с благоговением. Теперь понятно, почему нет никаких громких прощальных речей. Все они будут пустым сотрясением воздуха, когда рядом звучит песнь душ.

Оставшись не у дел, я первым делом проверяю, как там мои товарищи по звезде. Уверена, для них эта церемония не первая и, боюсь, не последняя, но мне всё равно за них боязно. И чего уж юлить, мне страшно за Рика. Вспоминается, как тяжело ему даётся использование сил Когтя. Вдруг и слияние для него опасно?

Но глядя на умиротворённые лица ребят и Рика, моё сердце успокаивается окончательно. Пускай «поют».

Я бросаю взгляд на Фло, которая испуганно жмётся к моим ногам. И не знаю, злиться на неё или подбодрить малышку. С одной стороны, она меня жутко подставила, и теперь я выгляжу как минимум неблагодарной. А с другой стороны – никто не знает, как поведёт себя моя иномирная душа. Мои музыкальные вкусы далеки от этих чудесных напевов. Не думаю, что собравшаяся публика оценит рок-завывания.

Приседая рядом с рыжулей, я всё же обнимаю её. И та благодарно прижимается ко мне. Спустя секунду я с удивлением понимаю, что Фло мелодично фырчит, встраиваясь в окружающую мелодию. А всю её фигуру окутывает еле заметный фантом боевой формы с крылышками на загривке.

– Ты настолько едина со своим пиримом, что она может передавать твоё послание без слияния. – Сверху раздаётся задумчивый голос Интегры, и я резко вскидываю голову.

Но куратор смотрит на меня без подозрения или агрессии, наоборот, в её зелёных глазах будто светятся два маленьких солнышка, в лучах которых хочется греться.

– Это очень редкая способность, не утрать её, – бросает она напоследок и отходит к ректору.

Кивает ему, и дэр Ниакоми обращается к отцу Рика:

– Дэр Верндари, прошу, ваш черёд.

Аластас не удостаивает ректора ответом. Он лишь даёт знак работникам, и те споро выбегают на единственно оставшийся пустым пятачок пространства в самом центре холма. Присаживаются в определённых точках, и только сейчас я замечаю узкие желобки, что тянутся по окружностям. Три или четыре круга, вписанные друг в друга.

Уже спустя секунду они отделяются от поверхности земли, зависая в воздухе. Принимают вертикальное положение, и внутренние кольца начинают хаотичное движение.

– Первыми отправьте ребят из Афрелии, их больше всех. – Несмотря на каменное выражение лица, голос ректора полон горечи.

И я наконец-то ощущаю к нему хоть толику расположения. Всё же за строгим фасадом жёсткого управленца у дэра Кратоса скрывается доброе сердце. И оно болит за студентов.

– Двадцать восемь порткамов, – командует Аластас своим людям.

Те быстрыми отработанными движениями принимаются вставлять в ячейки колец овальные камни. Их окрас переливается от фиолетового к чёрному, и я на автомате перевожу взгляд на лису в моих объятиях.

– Не теряй нашего единения, – тут же цитирует Интегру она, но потом просительно добавляет: – И доверия.

Я решаю плюнуть на это подозрение. Просто потому, что оно сейчас не к месту. Просто потому, что это Фло. И уж у неё было столько возможностей меня прибить, сколько ни у кого в этом мире.

Кольца, прокручиваясь ещё пару раз, застывают в едином положении. Пространство внутри их контура плывёт рваными росчерками, будто некто всесильный взял в руки ластик и принялся стирать этот мир. И вскоре я вижу внутри портала другое место.

У них там закат и море. Даже сквозь дрожащую грань до нас доносятся крики морских птиц и дуновение бриза. А ещё по ту сторону собралось очень много людей. И так же, как и мы, они находятся в состоянии слияния, встречая своих героев с положенными почестями.

В проём проходят ректор и один из его помощников. С моего места не видно, что происходит сейчас в Афрелии, но через пару минут часть капсул одна за другой исчезают следом за дэром Ниакоми.

Ребят передали на родную землю.

«Покойтесь с миром», – всплывает в памяти, и я с удивлением обнаруживаю следы от тихих слёз на моих щеках.

Дальше церемония проходит по тому же сценарию. Ещё семнадцать порталов приходится открывать сотрудникам Верндари. Семнадцать проходов во все регионы континента Нофирем. И всё это укладывается в полчаса.

Постепенно песнь вокруг затихает, как и свечение пиримов. Раздаются приглушённые голоса, но я пребываю в том состоянии задумчивости, когда вроде бы и есть мысли, а вроде и пустота. Мысленный дрейф, как я его называю.

– Ты как?

Рик, который вновь подкрадывается совершенно незаметно, с тревогой заглядывает мне в лицо.

– Нормально, насколько это возможно, – отвечаю я, одной рукой вытирая лицо, а второй берясь за предложенную ладонь.

Рик одним рывком поднимает меня на ноги и для устойчивости припечатывает к себе, прижимая за талию.

– А… как остальные? Ты? – Я смущаюсь, а потому бормочу невпопад. – Для вас слияние не вредно?

– Даже если бы было мучительно больно, мы бы всё равно это делали, – отвечает Рик. – Если это единственная возможность дать понять нашим друзьям, как дороги они для нас и как мы ценим их жертву, я готов терпеть любую боль.

Он отступает, но от меня не укрывается, что делает это с неохотой. Словно ему не хочется разжимать руки и отпускать меня.

И противное сердце радуется этому факту! Потому что его порыв откликается в нём!

Мне хочется ответить что-то проникновенное, что покажет и моё отношение к церемонии. Но я не знаю, как это сделать. Всё, что крутится в голове, либо отдаёт зубодробительным пафосом, либо напрочь клишированным нафталином. А потому я молчу.

Всё-таки хорошая вещь – эта Почесть. Не можешь сказать – дай душе спеть за тебя!

К нам подходят остальные ребята, и на их лицах я не вижу скорби. Да как и у остальных студентов. Будто бы слияние очистило их, расцветило души новыми чувствами и эмоциями. И я в который раз поражаюсь мудрости тех, кто придумал этот ритуал.

– Звёзды! – тем временем призывает к вниманию дэр Кратос. – Да, я называю вас звёздами, даже несмотря на то, что часть ваших команд ушла. Вы по-прежнему лучи единой звезды. И теперь на вас лежит двойная ответственность…

Раздавшийся со стороны академии грохот, больше похожий на трескучие раскаты грома, глушит слова ректора. Ощущение, словно небо раскалывается на части.

– Опять?! – в неверии стонет Кери и без дополнительной команды призывает только-только отпущенного Буки.

Как и остальные парни. Как и все вокруг. Отовсюду до меня доносится рёв призванных хранителей, но самое эпичное происходит, когда пиримов вызывают магистры. Они все поголовно в третьей фазе и абсолютно все – громадные. У дэра ректора это целый дракон!

– Очешуеть! – выдыхаю я, в шоке разглядывая суматоху вокруг. – Что происходит?!

– Новый пробой в академии! Вот что происходит! – зло цедит Дейрик, подзывая к себе Когтя.

Среди нашей звезды, если не считать Фло, пирим Рика единственный достиг третьего, физического, воплощения. А потому Верндари лихо запрыгивает на его спину и протягивает ладонь мне:

– Надо спешить. Парни, позаботьтесь о Кери!

Хуч кивает с хмурым выражением лица. Его поддерживают не менее суровые Арчи и Клифф.

И только я подаю руку Рику, как над холмом проносятся неизвестные существа, закованные в стальные доспехи. На секунду хаос вокруг затихает. А через мгновение буквально все студенты разражаются криками радости и ликования.

Вскинув голову, я прикладываю ладонь козырьком к глазам и наконец замечаю, что диковинные создания несут на своих спинах воинов – мужчин и женщин.

– В боевое построение! – сквозь радостный гвалт доносится команда ректора. – Поможем нашим гостям!

Глава 19. Это залёт, бойцы!

В академию мы возвращаемся, когда всё почти кончено. Молодой прорыв, успев выпустить разве что душителей, схлопывается под ударами прибывших «Нофиремских Клинков».

За процессом добивания единичных тварей я слежу со спины Когтя, что парит над многострадальной площадью. Флоренс, дорвавшаяся до любимого грифона, сидит у него меж ушей и довольно попискивает, когда Рик нет-нет да погладит её по голове.

Глаза слепит от яркого солнца, а с волосами и накидкой играет отчего-то тёплый для этой высоты ветер. Но вместо чувства бескрайней свободы, что всегда дарил мне полёт, я места себе не нахожу. Летать мне не страшно, с моими экстремальными увлечениями прыжок с парашютом был первым в списке «Надо попробовать». Страх у меня совсем другого рода.

Перед тем как мы покинули Прощальный холм, что-то дёрнуло меня попросить Рика задержаться. Зачем я подошла к уже деактивированному порталу, зачем положила горсть земли на внутреннее кольцо – я даже самой себе объяснить сейчас не смогу. Но вот то, что, после оброненной фразы «Царствие вам небесное», кольцо вспыхнуло слабым зелёным светом, заставило меня наконец-то осознать, какую подозрительную дичь я сотворила.

Помню, как гулко стучало сердце, когда я обернулась, чтобы оценить реакцию Рика. Но тот хоть и смотрел на меня, слегка склонив набок голову и сощурив глаза, никакой опасности я от него не почувствовала.

А когда мы усаживались на Когтя, Дейрик проговорил вскользь:

– Зелёный свет – цвет Гитриса – мира, куда уходят души. И похоже, он принял твоё послание.

Больше Верндари не сказал ни слова, похлопал Когтя по шее, и мы взмыли ввысь. Я даже пискнуть не успела, как Рик сотворил неизвестное заклинание, и меня с силой прижало к его спине. Даже если захочу – не сорвусь вниз.

И вот, глядя на торжествующую внизу толпу, на то, как дэр Ниакоми ссаживается со своего дракона и идёт навстречу гостям, в голове бьётся лишь одна мысль: дошло ли до Рика, что я не та, за кого себя выдаю, или нет? Или квота моих странностей ещё не превышена и можно чудить и дальше?

Коготь тем временем высмотрел наших друзей и зашёл на посадку с грациозностью бомбардировщика. Проще говоря, разметал всех вокруг.

– Дэйрик, тут командующая Радики! – К нам подбегает Хуч, восхищение на лице которого бьёт все рекорды.

– Значит, дело серьёзнее некуда, – делает вывод Рик, подаёт мне руку, помогая спуститься с Когтя.

И если сам Верндари делает по-кошачьи изящно, то я, скорее, соперничаю с мешком картошки. И мешок побеждает.

– Ничего, первый полёт всегда вышибает из колеи, – шепчет мне на ухо Рик, видя моё ошалелое состояние.

Неуверенно киваю. Не объяснять же ему, что полёт у меня не первый. Осматриваюсь и замечаю, что народ стягивается к выжженному пятну, оставшемуся от места прорыва. Взгляд плывёт по лицам друзей, и я успеваю порадоваться, что, судя по чистому и опрятному виду, никто из них так в бой и не вступил. Цепляюсь за Кери, подспудно ожидая увидеть в её взгляде новую порцию ревности. Но подруга лишь ободряюще мне подмигивает.

Парни, о чём-то коротко переговариваясь между собой, кивают нам, чтобы мы двинулись вслед за ними. Всё настолько буднично, что меня наконец-то отпускает. Церемония состоялась, бой прошёл стороной – всё, можно уже заняться поиском многострадального фолианта и организацией моего путешествия назад.

Кстати о фолианте!

– Фло, поищи Феарину и глаз с неё не своди, – шёпотом прошу я рыжую подружаню.

Она и не думает слезать с Когтя и теперь с самым невозмутимым видом едет верхом на грифоне. А тот и рад, судя по довольному выражению мордахи и снисходительным взглядам, какие он отправляет в сторону других пиримов. Я глазами прошу грифона взять немного в сторону, чтобы наш разговор не стал достоянием чьих-либо ушей.

– Ещё чего, – даже не поворачивая ко мне головы, отвечает Фло. – У вас тут самое интересное, а ты меня – в разведку?

– Вообще-то, я для дела, – потихоньку завожусь.

– Вот сама и ползай под кустами, а мы с Когтиком послушаем речь вашего ректора, – отбривает меня Флоренс.

– Фло! – шикаю я на неё, и тут до меня доходит. – Боишься, что твоего Когтика другие привлекательные пиримки уведут?

На мне тут же пересекаются два взгляда – гневный Фло и упрекающий Когтя, который не ожидал от меня такой подставы.

– Ничего я не боюсь, – показательно фыркает Флоренс, а потом, понижая голос до зловещего тембра, добавляет: – А позарится кто – я ж им позарилки их узлом сверну и бантиком сверху украшу. Флоренс лучше не злить, с Флоренс лучше дружить.

На последних словах по янтарным глазам лисы пробегает фиолетово-чёрный блик. Сама фигурка рыжули словно испускает фантомный импульс, в нём я вижу образ той чёрной лисицы, в котором Фло пребывала в межгранье.

По позвоночнику пробегает холодок ужаса. Но боюсь я не за то, что моя лиса может оказаться какой-то тварью Загранья. Мне страшно, что этот момент мог кто-то увидеть! И по расширенным от удивления глазам Когтя понимаю: наши мысли сходятся.

– Фло! – предостерегаю я рыжулю.

Одновременно оглядываюсь вокруг затравленным взглядом. Но до нашей компашки никому нет дела. Всё внимание направлено на гостей и последствия их «разгула».

– А вот нечего мне тут про соперниц говорить, – как ни в чём не бывало парирует она и моментально меняет тему. – Вон она, твоя Феарина, с другими лекарями осматривает ваших крутышей.

– Коготь, ну хоть ты её урезонь, – прошу я, прекрасно понимая, что это бесполезно.

Наша Фло – лисица своенравная, и решения порой принимает независимо даже от логики. Поэтому я машу на неё рукой, лишь с удовлетворением отмечая, что грифон всё же ей что-то выговаривает. Правда, звучит это как недовольное фырканье. Не особо-то он и старается.

– Уже выяснили, что произошло? – спрашиваю я, нагоняя Кери.

Она уже успела переброситься парой фраз с идущей рядом девушкой из другой звезды, а потому у меня есть надежда хоть на какие-то новости.

– Как и сказал ректор, прорыв в академии, – пожимает плечами подруга. – Благо, что в этот раз единичный и какой-то совсем уже отчаянный. Хотя…

– Если бы не наши гости, тех тварей, что он успел запустить, хватило бы, чтобы натворить дел, – оглядываясь на нас, поясняет Арчи. – Как будто по ту сторону знали, что большинство защитников сейчас на холме.

От этих слов у меня спина каменеет, мне всё кажется, что ребята вновь сделают меня центром подозрений. Я же Переполох, студентка с поздней инициацией – удобная причина, на которую можно свалить все неприятности и беды.

Но никто не высказывает мне ни единой претензии. И от этого брови сами собой приподнимаются. Что? Всё? Я действительно своя?

– А чего ты удивляешься? У нас война. А война, как известно, имеет хотя бы две противоборствующие стороны, – по-своему интерпретируя моё удивление, поясняет Клифф. – Опять-таки среди аналитиков ходит теория, что прорывы не случайны. Что так же, как мы открываем порталы, сущности Загранья могут программировать прорывы.

– Бред, – высказывается Арчи. – Ну сам посуди, если там такие мудрые обитатели, почему всё это время они действуют такими неэффективными способами?

– Неэффективными ли? – вступает в дискуссию Рик. – Эмион они взяли с ходу, по остальным континентам двигаться без сопровождения невозможно. Только порталами. Академию на Фалиоке, кстати, уничтожили именно такими массированными прорывами.

– Думаешь, они пытаются провернуть тот же приём тут? – озадаченно потирая подбородок, спрашивает Хуч.

Его нахмуренный лоб выдаёт крайнюю степень мыслительной работы.

– Всё может быть, – пожимает плечами Рик. – Всё, что мы можем, – это просто быть готовыми ко всему.

Мы подходим к прозрачному барьеру, что куполом накрывает место прорыва. Отовсюду разносятся довольные возгласы, кто-то даже затягивает что-то похожее на гимн. Возможно, даже академии.

Я с интересом оглядываюсь. Периметр удерживают трое мужчин, одетые в нечто, похожее на боевые скафандры. Если здесь есть такое понятие. Хищные очертания хитиновых чешуек повторяют рельеф тела. Замысловатые вензеля украшают мощные броневые пластины, что защищают грудь, локти, голени и паховую зону. Из элементов украшения у всей группы прибывших «Клинков» в наличии ярко-жёлтые плащи, которые у некоторых бойцов уже испачканы в саже и порваны.

М-да, летели по-парадному, а попали в битву.

То, что стоящие перед нами бойцы из модуляторов, я понимаю по их пиримам, которые как раз и проецируют этот огромный купол.

– Когда-нибудь и я освою «Блокаду», – мечтательно вздыхает Кери и широко мне улыбается. – Вот увидишь, я буду лучшим модулятором, что когда-либо выпускался из стен нашей академии.

– Не сомневаюсь. – стоящий рядом Арчи приобнимает её за плечо, а подруга учтиво ему кивает.

Не отстраняется, но и не одаривает благодарной улыбкой.

И мне становится жаль нашего «водяного». Приоритеты Кери мне ясны, и я даже не осуждаю их: все хотят пристроить свою попку так, чтобы было сухо и комфортно. Но тогда надо поступить по совести и дать понять Арчи, что шансов у него никаких. А так – это тягание бычка на верёвке: вроде и молока с него взять, но и бросить жалко.

Хмыкаю и сталкиваюсь взглядами с Риком. Он пристально наблюдает за мной и стоящими позади меня Фло с Когтем. Надеюсь, он не видел сцены, которую нам закатила лисица?

Нервно улыбаюсь ему и отвожу глаза, малодушно убеждая себя, что таким образом сразу спрячусь от нашего слишком дотошного командира.

В желании рассмотреть остальных представителей «Клинков», я вытягиваю шею и невольно касаюсь носом еле светящейся преграды. По ней тут же волной расходится радужное свечение, и на мне сходятся сразу несколько пар глаз. Не только модуляторов, но и близстоящих людей.

– Это что, командирский спектр? – доносятся до меня изумлённые шепотки, а у меня сердце в пятки проваливается.

«В смысле командирский?!» – пролетает в голове на бешеной скорости и тут же до меня доходит. Чёрт, я же универсал! А эта хреновина, помимо сдерживающих функций, ещё, похоже, считывает назначение пиримов.

– Да это мы одновременно коснулись, – успокаивает окружающих Рик и продвигается ко мне. – Дэри Хиларике у нас под стать своей лисе – крайне любопытная особа.

Вокруг раздаются понимающие смешки, а я, обмирая, смотрю на Дейрика. Он точно ничего не касался, и он это знает. Так зачем отводит подозрения?

– Ничего не хочешь объяснить? – вкрадчиво интересуется он, вставая позади меня.

Кладёт руки мне на плечи и сжимает их, вроде как журя. Ай-ай, плохой «луч», ай-ай, нельзя совать нос, куда не просят. Но ладони потеют не от страха – от совсем другого чувства. Меня всю окатывает жаром, отчего и на лбу выступает испарина, а щёки горят. Я смущена! И совсем по-девчоночьи радуюсь тому, что он так близко, касается меня при всех.

Так! Стоп! Это не мои эмоции! Это опять накатывают фантомы из памяти Дэль. Из совсем давних её воспоминаний. Она всё же была влюблена в него?

«А-а-а! – мысленно воплю я. – Где этот переключатель воспоминаний? Мне этот экскурс сейчас совсем не к месту!»

– Молчишь? – напоминает о себе Дейрик, снова сжимая плечи.

– А как это можно объяснить? – дрогнувшим голосом уточняю я.

Мне даже соврать нечего, я вообще об этих спектрах ничего не знаю. Надо было всё же посвятить методичкам хоть немного больше времени!

– Ну, например, ты могла бы сказать, что универсальный и поддерживающий спектры очень близки по оттенкам, – предложил Рик, склоняя голову к моему уху и задевая дыханием волоски.

– А они похожи?

Я повожу плечами от толпы мурашек, что пробегают по позвоночнику.

– Нет. – лаконично отвечает Рик. – И за честность я тебя даже благодарю. Так какой ответ у тебя?

– У меня неправильная лиса, – бурчу я первое, что приходит в голову.

Дейрик запрокидывает голову и мягко смеётся, совершенно не заботясь о том, что на нас при этом оглядываются.

– Дэль, именно этого я от тебя и ожидал, – наконец-то проговаривает он. – У такой, как ты, другой быть и не может.

– Это почему ещё? – тут же возникает Фло, на мордашке которой свирепое выражение перемежается с обиженным. – Когтик, я разве неправильная?

Грифон тут же начинает что-то клекотать на птичьем, явно стараясь успокоить свою зазнобу.

– Милая Флоренс, – посмеиваясь, проговаривает Рик. – Я всего лишь сказал, что ты очень необычная, как самый редкий бриллиант, когда-либо добытый на просторах Марфариса.

Лисица в ответ подозрительно щурится на Верндари, будто бы прикидывая, издевается тот или нет.

– То-то же, – наконец изрекает она и укладывается на спине Когтя, обнимая того лапками за шею.

Я пытаюсь сделать шаг в сторону, чтобы встать рядом с Риком, но тот лишь сильнее прижимает меня к себе.

– Хорошая попытка, Дэль. – Его дыхание вновь шевелит волосы на макушке. – Но всё же я жду правду. И даже согласен выслушать её позже.

Мне хочется сжаться в клубок и укатиться куда-нибудь в межгранье. А потому недовольный возглас Кери звучит для меня сигналом к окончанию допроса.

– Тш-ш-ш, смотрите, они спорят!

Послушно перевожу взгляд на центр отгороженного периметра и вижу, как Интегра крайне эмоционально переговаривается с высокой женщиной. Скафандр той украшен мощными золотистыми эполетами, а на голове красуется небольшой шлем с хищным забралом и жёлтым плюмажем. Барьер глушит все звуки с той стороны, но и того, что нам видно, достаточно, чтобы понять: куратор расходится не на шутку.

Она размахивает руками, показывает на толпу студентов, потом тычет указательным пальцем в грудь возвышающейся над ней блондинке. В ответ командующая – а я уверена, это именно она – проговаривает всего пару слов. Причём это происходит при настолько суровом выражении лица, что становится понятно: старания дэры Раманюк не увенчиваются успехом.

Интегра отступает на шаг, и я вижу на её лице смесь неверия и презрения. Спустя секунду куратор разворачивается и уходит прочь. Ей открывают проход на другом конце купола, там, где начинается дорожка до главного корпуса.

Как только она скрывается из виду, командующая подаёт сигнал своим бойцам, и те отступают к ней.

Всего, судя по количеству «лучей», с дэрой Радики прибыли минимум три звезды. Их члены группируются позади женщины, и впереди оказываются только сама командующая и наш ректор.

Сейчас точно должна прозвучать какая-то пафосная речь. Это настолько очевидно, что обычно болтливых студентов не приходится призывать к тишине. Все сами собой утихомириваются и напряжённо ждут. А я даже губу закусываю от нетерпения.

Всё лучше, чем переживать о Дейрике, который и не думает меня отпускать.

– Студенты, – наконец выступает вперёд дэр Кратос, – я рад представить вам командующую нофиремским отделением «Пиримских Клинков» дэру Аристу Радики.

Ректор поворачивается к блондинке и резко прикладывает к груди сжатую в кулак правую руку. В тот же момент этот жест повторяют все находящиеся на площади студенты. Даже Рик на мгновение выпускает меня из объятий. Я реагирую с запозданием, но, уверена, этого никто не замечает.

– Дэра и её оперативная группа прибыли для расследования нападения, а также для проведения отбора на Турнир четырёх академий.

Я готовлюсь к новой порции кричалок и вопилок, но, к моему удивлению, над площадью повисает гулкая тишина. И это поражает не только меня. На невозмутимых лицах наших гостей тоже пробегает тень неудовольствия: не такого приёма они ожидали.

– Какой отбор?! – доносится ошеломлённый шёпот девушки из соседней звезды. – У нас столько команд распалось, такие потери, а они все о турнире думают?!

Недовольный гул набирает громкость, и вскоре уже все студенты на площади вскрикивают в возмущении.

На секунду мне кажется, что сейчас случится непоправимое, и преподавателей с гостями просто снесёт разъярённой толпой.

Но всё прекращается, когда Ариста выходит вперёд и произносит всего одно слово:

– Молчать.

Не кричит, не надрывает горло. Она произносит команду спокойно, ни на йоту не повышая голос. Оставшаяся при ней виверна широко раскрывает пасть, и площадь накрывает звук, похожий на змеиное шипение. Он пронизывает до самых костей, заставляет передёрнуть плечами. Оглядываясь по сторонам, я отмечаю, что некоторые студенты даже уши прикрывают, словно им больно.

– Это «Усмирение», да? – крутит головой Фло с озадаченным выражением мордашки.

– В точку, – морщась, подтверждает Рик. – Высший уровень поддерживающей магии.

Он, как и я, одни из немногочисленных студентов, на которых эта магия будто и не влияет. Я в недоумении смотрю на тех, кто должен служить нам примером и вдохновлять своими поступками. А они магией затыкают рты недовольным.

– Вы поступили в академию, зная, какую цену придётся заплатить. Рано или поздно, но вам пришлось бы вступить в бой и потерять товарищей. – Дэра Радики продолжает говорить, распространяя слова через виверну. – Отступить от плана, поддаться унынию и бесполезным переживаниям – значит признать своё поражение перед силами Загранья.

Она замолкает и обводит взглядом собравшихся. Сила, что давит на психику и заставляет молчать, постепенно отступает. Но никто больше не ропщет.

– Мне жаль, что в академии, из стен которой я и сама когда-то выпустилась, такой слабый набор. Но нравится вам или нет, отбор будет проведён. Враг не дремлет и не берёт пленных. Если мы не сделаем из вас лучшую версию вас самих, то о каком будущем мы можем говорить? Вы хотите, чтобы ваш дом, вашу семью постигла участь тех, с кем вы сегодня простились?

По рядам студентов прокатывается новая волна ропота. Но в этот раз она совсем другого тона. Настрой окружающих меняется, и теперь они слушают командующую с суровым и решительным выражением на лицах.

Я понимаю, что делает Радики, чего она добивается. Но мне совсем не нравятся её методы. Хотя иногда по-другому никак. Попробуй договориться с толпой, когда её настроение прошло точку невозврата и тебя вот-вот сметёт.

– Рик, а эта Ариста, она хорошая? – не до конца понимая своё отношение к блондинке, уточняю я.

– Это с какой стороны смотреть. – Он пожимает плечами. – Вот ты хорошая или нет?

И чудится мне в этом вопросе двойное дно. А потому я лишь вскользь бросаю на Дейрика взгляд и молчу. Да и ректор не даёт продолжить нам разговор.

– Все занятия и тренировки на сегодня отменены. – Вперёд выступает дэр Кратос. – В цитадели Всевидящего вечером пройдёт плачевня, и все, кто хочет ещё раз попрощаться с погибшими, могут сделать это там. И последнее: у нас осталось четыре дееспособные полные звезды.

И вновь студенты гудят, подобно растревоженному рою. Все активно принимаются обсуждать эту новость, делясь впечатлениями и предположениями, кто это может быть.

Получается ещё три команды, помимо нас, смогли сохранить полный состав. И, видимо, с ними мы и будем сражаться на отборе.

– Тихо! – в отличие от Аристы, Кратос полагается на мощный голос и собственный авторитет среди студентов. – Оставшихся без звёзд бойцов ждёт перераспределение. Но из отбора вы уже выбываете. Всю оставшуюся информацию получите у ваших кураторов. Разойтись!

Всё же последнюю команду ректор рявкает так, что с ближайших деревьев срываются маленькие пичужки, похожие на наших воробьёв. Пронимает малышек.

И если наши гости сразу же направляются в сторону центрального корпуса академии, то вот учащиеся расходиться и не думают. Разбившись на группки, они принимаются живо обсуждать новости.

– Что будем делать? – Хуч с растерянным видом почёсывает затылок.

– Не знаю, как вам, а мне информации недостаточно. – Не глядя на нас, Дейрик следит за покидающими площадь «Клинками». – Есть идея. Вы со мной?

– Он ещё и спрашивает. – закатывает глаза Арчи. – Выкладывай!

Но вместо ответа Рик тянет меня за руку в сторону аллейки, что идёт параллельным с центральной дорогой курсом. Остальные двигаются за нами, не совсем понимая, что происходит.

– Коготь, – обращается к грифону Рик, – я тебя отпускаю.

– А я нет, – тут же встревает Фло.

Она ещё больше вцепляется в шею Когтя и гримасничает, глядя на Дейрика.

– Это что ещё такое? – Верндари останавливается и в недоумении переводит взгляд со сладкой парочки на меня, мол, урезонь своего пирима.

– Это Фло. – устало вздыхаю я и поворачиваюсь к рыжуле. – Милая, Коготь настолько притягателен, что своим видом выдаёт всю нашу компанию. А у нас, как я поняла, намечается тайная миссия?

Я перевожу взгляд на Дейрика, на что он подтверждающе кивает.

– Ты, кстати, тоже можешь отдохнуть, – просьбу я произношу с нажимом, чтобы Флоренс и не вздумала отбрыкиваться.

Потому что я до сих пор не понимаю, как отзывать эту бестию обратно, и не смогу сделать это без её на то воли. А выдавать своё бессилие перед остальными ребятами мне совсем не хочется.

Секунду мне кажется, что рыжая стервуша из принципа откажется возвращаться в межгранье. Но, видимо, местный Бог всё же на моей стороне – Фло снисходительно кивает.