– Андрей, пожалуйста, давай отсюда уйдем! – прошептала я ему на ухо.
– Но мы ведь только пришли, Насть. Тебе здесь не нравится?
– Да, мне не нравится!
– Может, тебе выпить?
– Нет, не хочу я пить. Я хочу домой!
– Окей, пойдем домой.
Он сказал друзьям, что мы уходим. У них был недовольный вид, но они не стали нас останавливать. Андрей взял меня за руку, и мы вышли из клуба. На улице все еще было темно. Наверное, мы пробыли там не больше сорока минут. Ну что ж, для первого раза неплохо. У меня на душе было скверно. Хотелось плакать, но я этого не делала. Не хватало того, чтобы они увидели, как «малолетка» плачет из-за их слов. Я предложила Андрею пройтись и не ехать сразу домой. Он согласился. Мои ноги жутко гудели от каблуков, но я мужественно зашагала вперед.
– Почему ты захотела уйти оттуда? – спросил через минуту Андрей.
Я молчала, не зная, что ответить ему. Мне совершенно не хотелось передавать эту ситуацию в туалете. Он спросил еще раз. Я ответила, что, кажется, это совсем не мое.
– Брось. Тусоваться – очень даже твое, – возмущенно ответил мне он.
– Мне не понравилось это место, – я пыталась оправдаться, не вдаваясь в подробности.
– Чем? – допытывался Андрей.
– Людьми, – немного помолчав, ответила я.
– Тебе не понравились мои друзья? – немного расстроено спросил он.
– Я думаю, что это я им не понравилась! – в моем голосе сквозила обида.
– Да что за бред! Нормально ведь все было. Они тебе что-то сказали? – Андрей вновь возмутился и повысил голос.
– Нет-нет, ничего не сказали. Просто… – я снова попыталась оправдаться, не вдаваясь в лишние подробности.
– Что просто? – не унимался Андрей.
– Андрей, пожалуйста, не мучай меня… Я просто хочу поехать домой, – немного жалобно попросила я.
– Какого черта мы тогда здесь гуляем? – Андрей практически закричал на меня.
– Я не знаю… – растерянно ответила я.
– Ты сама не можешь определиться, чего хочешь!
Я промолчала. Я видела, что он сердится на меня, думая, что это все мои капризы, но рассказывать ему совершенно не хотела. Мы молча отправились обратно к машине. В ней я скинула туфли с уставших ног и в темноте ночной Москвы проливала слезы обиды. Первый раз за все время, проведенное с ним, мне было так гадко и мерзко на душе. Первый раз я чувствовала себя полным ничтожеством в его окружении. И он совершенно не был в этом виноват. Просто слова этих девушек больно ударили меня. Возможно, из-за того, что они не совсем относились ко мне. Мне было стыдно за Андрея. Было стыдно, что я позорю его. В голове крутилась мысль, что мне нужно расстаться с ним, пока это все не зашло так далеко. Я не подхожу ему. Это очевидно. Я еще слишком маленькая и некрасивая. Зачем он вообще связался со мной? От этих мыслей слезы текли все быстрее. Андрей молчал. Мы добрались до дома довольно быстро. Я заперлась в ванной и с маниакальной страстью стала разглядывать свое лицо в отражении зеркала. В душе я злобно высмеивала свою потекшую тушь, красный распухший нос и маленькие глаза.
– Настя, какое же ты чмо! – чуть ли не крикнула я своему отражению. – Что ты вообще делаешь в этом прекрасном доме с этим мужчиной? Ты разве не видишь, что ты ему не пара! Прекрати его позорить! Ты должна уйти!
Я опустилась на кафельный пол, продолжая рыдать. Я знала, что не смогу ему этого сказать. Я не смогу расстаться с ним, потому что уже слишком сильно люблю его. Мне казалось, что весь мир был против меня в эти минуты. Даже не знаю, сколько тогда времени я провела, сидя на кафельном полу. В конце концов, я успокоилась, смыла косметику, приняла ванну и отправилась спать. Андрей уже был в постели. Я подумала, что он спит. Тихо, стараясь не дотронуться до него, я легла на самый край кровати. Но он тут же схватил меня и притянул к себе.
– Малыш, прости меня! Я дурак. Не стоило мне так с тобой поступать.
– Но ты же ни в чем не виноват! Это я… Я не подхожу тебе!
– Настя, ты чудо! Без тебя моя жизнь была полным дерьмом.
Что я еще могла ему ответить? По-моему, это самое прекрасное, что можно было услышать. Я сильнее прижалась к нему своим телом, и мы уснули под уже восходившее солнце.
***
Стоял солнечный осенний день. Над головой кружили желтые листья, и дорожка к дому была застлана чудесным ковром из красно-желтой листвы. Андрей встретил меня около дома моих родителей, и мы отправились на день рождения к его другу, который жил не так далеко. К тому самому другу, к которому он приезжал, и увидел меня. Друга звали Саша, не помню, писала я про это или нет. Он был очень плох для меня, но вряд ли об этом кто-то знал. Я не считала нужным сообщать свое отношение к его знакомым. Просто они были, и этого было достаточно.
– Там будет моя мать, – сказал мне Андрей, останавливаясь около подъезда Сашиного дома.
– Прости, что? Ты хочешь сказать, что я познакомлюсь с ней на вечеринке, где будет виски рекой, а потом пара клубов? – честно говоря, я была слегка в шоке.
– Ты просто еще не знаешь мою мать. И лучше бы ты вообще ее не знала.
–Но мы не можем туда не идти, так ведь? – в мои привычки никогда не входили расспросы «зачем» и «почему». Но идти туда я теперь совсем не хотела.
– Да, Насть, не можем. Она-то как раз очень хочет познакомиться с тобой, – с грустью в голосе сказал мне Андрей.
Мне это не понравилось. Мне никогда не нравилось, что люди проявляли особое рвение для знакомства со мной. В определенной степени меня это отпугивало. Пожалуй, мне больше нравилась усталая обреченность в выражении их лиц.
Мы вошли в подъезд, поднялись на седьмой этаж и позвонили в дверной звонок. Дверь никто не открыл, но она оказалась не заперта. Мы вошли. В квартире было шумно и многолюдно. Гости стояли по углам и в середине комнаты, пили виски, немного танцевали, курили и громко смеялись. В дальнем углу, в красивом сером кресле, сидела молодая девушка в черном платье. Ее длинные коричневые волосы спадали вниз красивыми легкими волнами. Ее губы были накрашены помадой цвета терпкого вина. Ее маленькая сумочка была произведением искусства известного итальянского дизайнера. Девушка курила крепкие «Marlboro» и смотрела на всех свысока.
– Это она, – шепнул мне Андрей.
– Кто она? Твоя бывшая девушка? – расстроилась я. Провести вечер в компании с его шикарной бывшей совершенно меня не радовало.
– Моя мать. Давай подойдем к ней сразу, а то потом будет поздно.
Честно говоря, я совершенно ему не поверила, потому что это была полнейшая глупость. Той девушке было от силы двадцать пять лет. И я подумала, что Андрей хочет познакомиться с ней и придумывает предлог для меня. Моя кривая улыбка совершенно не удивила его.
– Да я тоже идти не хочу. Но будет только хуже, – неправильно истолковав мое выражение лица, прошептал мне он.
Если бы мое лицо было более восприимчивое, то щеки наверняка покраснели бы. Я почувствовала, что он издевается надо мной. Это было невыносимо.
– Хорошо, давай подойдем, – согласилась я.
Мы взяли со столика два бокала шампанского и направились к девушке. Меня немного трясло и подташнивало. Меня мучила ревность.
– Привет, прекрасный мужчина, как твое настроение? – спросила девушка у Андрея, когда мы приблизились.
Андрей поцеловал девушку в щеку и слегка дотронулся своим бокалом до ее бокала.
– Ты не звонил мне уже два дня, – немного обижено протянула она.
– Мама, прошу тебя.… Это Настя. Я думаю, ты рада с ней познакомиться, – он слегка подтолкнул меня вперед, и я от неожиданности чокнулась с ней бокалами, как и он, минуту назад.
– Настя…. Да… Хорошо…. Очень приятно! – она сообразила на своем лице улыбку, но та ей не очень шла, поэтому она быстро свернула губы назад.
Я была в легком замешательстве. Да нет, не в легком. В полном. Да, конечно, при близком рассмотрении мне стало ясно, что ей не двадцать пять лет, а ближе к сорока. Но ее манеры и тон, с которым она разговаривала с собственным сыном, меня шокировали. Это можно было бы принять за легкий флирт, если не знать всей правды его рождения. Мне хотелось немножко заплакать и чуть больше выпить. Нас позвали к столу. Андрей дернулся и, словно только что, вспомнив, произнес:
– Я забыл представить тебе мою маму. Ее зовут Мила.
– Андрей, прошу тебя, мне было бы неудобно называть ее без отчества, – шепнула ему я.
– Мама не любит, когда ее называют по отчеству, она еще слишком молода для этого, – скептично ответил он.
– Да, детка, в конце концов, мне всего лишь двадцать семь лет, почему у меня уже должно быть отчество? – непринужденно произнесла она в мою сторону. – И кстати, – добавила она, – я просила не называть меня мамой, ты ведь помнишь.
– Да, но ты моя мать и прости, но я буду называть тебя только так и никак иначе. Придется смириться! – голос Андрея был невозмутим, но довольно строг.
– Красавчик, ты меня с кем-то путаешь, я ведь только сказала, что мне не больше двадцати семи… – начала она.
– Настя, пойдем отсюда! Мне нужно много усилий, чтобы это терпеть, а сейчас сил нет. Мне нужно поесть, – он потянул меня за руку ближе к столовой.
Кстати говоря, в квартире было всего три комнаты, но одна из них была столовая. Нет, не кухня. Кухня была отдельно. В обычном панельном девятиэтажном доме, в квартире с тремя комнатами, были столовая, кабинет и зал. Видимо, хозяева квартиры в ней не жили, используя ее для встреч с друзьями. Мы вошли в столовую, когда другие гости уже были на своих местах. Три стула рядом с Сашей и его женой были свободны, но Андрей туда не сел. Мы продолжали стоять возле дверей. Я поняла, что он совершенно не хочет сидеть рядом со своей матерью и выслушивать ее реплики в духе: «Мой привлекательный мужчина, передай, пожалуйста, соль». Для меня, выросшей в нормальной семье, это было очень странно и непонятно, но я его поддерживала. Мне пришло в голову закричать и сморщиться от боли.
– Живот, – прошептала я, и Андрей, схватив меня за плечи, отвел в тихий безлюдный кабинет. Гости немного смутились и переглянулись, но быстро успокоились.
– Мы останемся голодными! – улыбнулась Андрею я, и он тихо рассмеялся, когда мы закрыли за собой дверь в кабинет.
– Настя, это было гениально. Как ты поняла?
– Ты знаешь, красивый мужчина…
– Мама расстроится, она наверняка надеялась подлить тебе в стакан яду.
– Какие у нее устаревшие методы мести… Я бы просто придушила. Твои друзья уже так пьяны, что никто не смог бы свидетельствовать против нее, был бы просто маленький…
– Настя, прошу, не нужно так громко. Возможно, она подслушивает и запоминает.
Зажав кулак и поднеся его ко рту, я давилась собственным смехом.
– Нам нужно по бокалу и поесть. Сейчас принесу, – произнес Андрей и вышел из кабинета.
Я огляделась. Строго над кожаным диваном висела репродукция картины Ренуара «Завтрак гребцов» и словно тонко намекала, чем обычно занимаются хозяева в этой квартире.
Кабинет был очень чистым, словно вылизанным коровьим языком. Здесь было все то, что обычно бывает в кабинетах такого типа. Было бы довольно сложно что-то убавить или добавить в этот интерьер. Но, несмотря на всю видимую наполненность, мебель выглядела довольно дешевой. Скорее всего, она такой и была. Большой письменный стол, сделанный под породу красного дерева, на самом деле был выполнен из обычных опилок, облитых клеем. Картина над моей головой была куплена где-то в районе перехода подземной станции Метрополитена. Небольшой шкаф для книг и бумаг по своему качеству и дизайну был таким же, как и письменный стол. Диван, на котором полусидела или полулежала я, был очень похож на кожаный, но по-настоящему им не был. И даже сейф, спрятанный под письменным столом так, что его было видно, был пуст и выполнен из пластмассы. Не сдержавшись, я встала с дивана и легонько дотронулась до дверцы. Она тут же открылась. Внутри ничего не было. Это был муляж. Стоя перед ним в большой растерянности, я никак не могла понять, зачем же хозяевам все это было нужно. Особенно, зачем нужен был пустой пластиковый сейф в квартире, где никто не живет? И этот огромный письменный стол с бумагами, красивой ручкой на подставке, к слову, тоже довольно дешевой, но эффектной. Насколько я знала, Саша и его жена не писали книг, да и вообще никак не были связаны с бумагой.
В этот момент в комнату вернулся Андрей с двумя бокалами шампанского и небольшими тарелочками с едой. Он очень удивленно посмотрел на меня, стоящую возле открытого пластикового сейфа. И вдруг очень громко рассмеялся.
– Ты решила их ограбить? – он смеялся, как сумасшедший, и шампанское в его руках выплескивалось из бокалов.
– Никак не пойму, что тебя так рассмешило? И ты разольешь наше шампанское! Я просто никогда раньше не видела настоящий сейф, и мне стало интересно.
– Но, ты же поняла, что он не настоящий, ведь так?
– Да, конечно, поняла. Но зачем?
– Ну, знаешь ли, у всех людей свои пристрастия.
– О каких пристрастиях ты говоришь? Любовь к сейфам? Работа в кабинете? Я даже не знаю, что еще…
– Это все потому что, ты моя маленькая глупая девочка…
– Да-да, слышала. Но ты большой и умный, конечно же, просветишь меня в этом деле?
– Да, конечно же, я тебе все расскажу. Я бы даже сказал – покажу.
Андрей начал целовать меня в шею, и тут я поняла, для чего им нужен был этот пластиковый сейф и вообще кабинет в этой квартире. Я отшатнулась от него с безумными глазами.
– Это ужасно! Ужасно! Я все поняла! Это отвратительно! Они извращенцы! Ты это понимаешь? – я была явно не в себе. Перенесенный ужас от знакомства с его мамой, все эти полупьяные гости в квартире и осознание того, для каких целей был сделан этот кабинет, выбило меня из колеи. Мои руки тряслись, и я никак не могла успокоиться и начать нормально говорить.
– Да, я понимаю. Я тебя понимаю. Правда. И я с тобой полностью согласен.
– Нет, ты не понимаешь! Не понимаешь! Если бы ты понимал, мы бы тут же ушли из этой мерзкой квартиры от этих отвратительных людей! Ты бы вообще никогда не стал общаться с этим человеком! Нет, ты не понимаешь! Здесь твоя мать, которая так же пьет и развлекается, как все остальные! Это ненормально Андрей! Ты не понимаешь!
– Думаешь, ты мне сейчас открыла глаза? Считаешь, я не замечаю всего этого? Или, может быть, ты думаешь, что мне это тоже все нравится и я, конечно же, принимаю во всем этом непосредственное участие? Да? Ты так, наверно, думаешь?
– Нет! Я не знаю…, я не знаю, что я должна думать. Почему? Почему ты общаешься с ними? Почему мы сейчас здесь? Объясни мне, прошу тебя!
– Да, я объясню тебе, обязательно объясню, когда ты прекратишь кричать, и мы уйдем отсюда. Мы уходим отсюда! Бери свои вещи!
Я залпом выпила бокал шампанского и вышла из комнаты вслед за Андреем. За это время, что нас не было на кухне, гости уже достаточно выпили, и все их светские разговоры сошли на нет. Некоторые из них стали намного ближе друг к другу, чем были ранее. Кто-то просто смотрел и покуривал. Мама Андрея невозмутимо стояла у окна с бокалом и разговаривала с незнакомым мне молодым парнем. Мы не стали прощаться с этим сборищем алкоголиков и тихо вышли за дверь. А затем, совершенно не сговариваясь, взялись за руки и с грохотом побежали вниз по лестнице. Мы были похожи на двух освободившихся из клетки птенцов, которым кто-то по доброте душевной даровал свободу, но мог легко передумать, поэтому стоило улетать оттуда как можно скорее. Мы сели в машину Андрея и, быстро развернувшись, уехали подальше от этого жуткого дома. Около десяти минут мы молчали и просто быстро ехали в центр Москвы. В конце концов, Андрей рассмеялся.
– Настя, ты гениальна! Я говорю тебе это еще раз и буду повторять, и повторять это! Неподражаема! Такая истерика, такой разнос! Я был словно маленьким мальчиком перед большой и злой тетей! Ты меня жутко повеселила сейчас!
– Это был розыгрыш?
– Нет, что ты? Это все – чистая правда. Они такие больные на всю голову уже давно. И моя мать с ними тусуется именно поэтому. Ей скучно жить, понимаешь? Отца никогда нет дома, все бары и рестораны ей надоели, а достойного занятия она для себя так и не нашла. В интернете она выискала упырей, которые напиваются и устраивают оргии, теперь она проводит время там, наблюдает на все это со стороны и получает от этого определенный кайф. Я тебе отвечаю: она такая же больная, как и все они.
– Боже, это ужасно! И ты так просто про это говоришь!?
– Поверь мне, это только сейчас. Я уже пережил это. Поэтому сейчас все нормально.
– А почему ты сам ездишь к ним? Проводишь там время?
– Потому что меня об этом просил отец. Он хочет, чтобы я приглядывал там за ней.
– То есть он обо всем этом знает и не противится?
– Ты бесподобна! Конечно же, он не против. У него ведь нет времени, которое он мог бы проводить с нами. Ему достаточно знать, что она не принимает в этом участие, а остальное не важно.
Мне сложно было ему что-то на это ответить. Ведь я выросла в совершенно другой обстановке, а для него этот кошмар и был его настоящей жизнью. Словно угадав мое настроение и текущие мысли, Андрей продолжил разговор:
– Только прошу тебя, не начинай меня жалеть. Я принимаю всю эту ситуацию со смехом. Мне плевать, кто и чем там занимается, я уже давно живу один, и меня это не волнует. В детстве у меня была прекрасная няня, поэтому родители меня тоже особо не волновали. Я принимаю их за знакомых, поэтому мне все равно. Честно говоря, я жалею, что втянул тебя во все это. Лучше бы ты была в неведении этой мрачной стороны жизни. Тем более я вижу, это тебя сильно шокировало. Не переживай, больше ты их не увидишь. Просто мать очень хотела с тобой познакомиться и вытрепала мне все нервы по этому поводу. Однозначно, мне нужно быть с ней жестче. Ты не обижаешься на меня из-за всего этого? – он погладил рукой по моему колену и улыбнулся. От его улыбки я тоже начала улыбаться. Вдруг все это стало совершенно не важно. Не важно, что было раньше и какое у нас было детство. Главное, что сейчас у нас есть. У меня был он, а это значит, что я была самой счастливой девушкой во всем мире.
***
В конце сентября, в один из прекрасных еще солнечных дней мы решили отправиться к морю, поехав при этом на его автомобиле. Конечно, мы могли бы, и полететь, но Андрею хотелось новых ощущений и необычной поездки. Мне даже не пришлось отпрашиваться у родителей, так как они сами улетели отдыхать, благополучно не взяв меня с собой, потому что я рьяно воспротивилась этому.
Мы выехали из Москвы, когда еще не было шести утра. Рассвет только занимался, но улицы уже не были пусты. Мы лавировали между автомобилями, а затем выехали на трассу. К тому времени стало совсем светло. В пути мы провели много долгих часов, взирая на бескрайние поля, освобожденные от посевов, голые ветки деревьев, сбросивших свою листву, и сотни километров асфальта, но все же эту поездку нельзя было назвать захватывающим приключением. Мы сидели в машине, молчали и думали каждый о своем. В нашем молчании не было ничего надуманного и необычного. С иными людьми очень даже приятно молчать. В дороге мы ели хот-доги и пили колу, останавливались отдохнуть у придорожных мотелей, но номер там никогда не снимали, а просто сидели в машине или лежали на задних сиденьях. Мне было просто чертовски приятно знать, что мы едем вместе, впервые предоставленные лишь только друг другу.
Море встретило нас прохладой, была ночь. Шагая по мягкому холодному песку, я ощутила желание залезть в воду и поплавать при желтом свете ясной луны. Но он угадал мои мысли, схватил за талию и оттащил от воды.
– Понимаешь, там много акул. Купаясь в воде в одиночку, ты сильно повышаешь свои шансы быть съеденной, – очень серьезно заявил мне Андрей.
– Почему ты не прыгнешь в воду вместе со мной, чтобы разделить мою участь? – смеясь, спросила я.
– Боюсь, что акула в любом случае выберет тебя. Зачем ей старое жилистое мясо? – он хмыкнул и поставил меня на песок. – Может, прогуляемся по берегу, пока здесь тихо и пустынно?
– Конечно, ей это не нужно, ведь акул здесь нет, – улыбнулась я и добавила, – да, давай прогуляемся. Только здесь холодно. С моря дует холодный ветер. И я замерзла, – поежилась я.
– Хорошо, я дам тебе свою куртку, но только когда вернемся к машине. А пока тебе придется немного закалиться! – он улыбнулся и пошел по песку.
– Андрей, ты знаешь, в машине я много думала о том, почему люди расходятся. И почему страдают, когда все еще вместе. Ведь можно быть очень сильно влюбленным, но если паззлы душ не совпадают, это будет очень… Очень больно. И можно ли разлюбить навсегда? Или смутные тени прошлой любви будут преследовать всю оставшуюся жизнь?
– Ты считаешь, мы не подходим друг другу?
–Нет, нет. Конечно же, нет, я думала совсем не про нас с тобой. Просто это так удивительно, как родной человек может стать настолько чужим. Если судьба распорядится так, что мы с тобой больше не будем вместе, я тебя никогда не забуду. Это точно. И всегда буду вспоминать о тебе с нежностью в сердце.
– Что за глупости? Мы никогда не расстанемся. Запомни это. И думай только о хорошем. У тебя вечно какие-то грустные мысли. Если бы ты вдруг решила написать книгу, она бы точно была печальной и с плохим концом. Моя бы книга заканчивалась словами: «– В итоге у них все было отлично».
– Да уж, боюсь даже представить ее сюжет!
– Думаю, она была бы про нас с тобой. Про наше знакомство. Про то, как ты боялась меня, но в итоге я тебя захомутал.
– Ты меня что…? Я не похожа на лошадку!
– Ну конечно, похожа. Ты молоденький породистый жеребец. Я в этом разбираюсь.
– Да-да, я знаю, ты разбираешься во всем!
– Да, в этом большой плюс быть богатым. Ты не тратишь свою жизнь на зарабатывание денег. Ты тратишь ее на изучение нового и практику неизведанного.
– Да, я с тобой согласна. А что же делать другим? Перестать зарабатывать деньги?
– Я не знаю. Я не был в такой ситуации. Но думаю, всегда можно найти выход. Можно ведь совмещать.
– Совмещать? Бывает работа, с которой сложно что-либо совмещать.
– Тогда нужно послать такую работу куда подальше и найти новую.
– А кто же тогда будет ее выполнять?
– Насть, я не знаю. Зачем мне думать за других людей? Это слишком объемный вопрос. Нельзя предугадать все варианты жизни. Главное – выбрать свой.
– А как понять, что ты выбрал правильно?
– Ну, к примеру, когда ты стоишь у моря с красивой и любимой девушкой. Ты молод и свободен от обязательств. Наверно, ты сделал все правильно. Я так считаю.
– Да, но ты ведь не планируешь всю жизнь здесь простоять? В какой-то момент мы все можем оступиться и сойти с правильного пути.
– Да, можем. Но только по глупости. Если всегда будешь думать своей головой, этого не случится.
Вот в этом и был весь Андрей. Слишком самоуверенный. Слишком самонадеянный. Думает, что он-то точно проживет эту жизнь правильно. А как оно «правильно»? И факт ли, что это действительно правильно?
Мы еще долго брели по песку. Этот пляж оказался необычайно протяженным. Мне больше не было холодно, потому что он согревал меня своим теплом и своими словами, как в нашей жизни все будет прекрасно и удивительно. Какая у нас будет свадьба, как мы будем много и весело путешествовать по миру со своими тремя детьми. Он всегда видел жизнь только в светлых красках, будто ничего плохого в ней никогда не происходило. По крайней мере, в его жизни. А я очень хотела научиться этому у него и перестать думать о грядущих неприятностях. Расслабиться и получить удовольствие от момента. В ту ночь это мне удалось. Мы не уходили с пляжа до утра. В машине нашлась бутылка вина, килограмм кислой вишни и бежевый плед. Он был в цвет песка. И будто бы мы сидели на песке. А вино, конечно же, пили из горлышка.
– Ты знаешь, вообще-то я не пью вино, – сказал мне Андрей.
– Почему же ты купил его? – удивилась я.
– Я сделал это для тебя и для красивого дополнения момента.
– Да, скорее, для этого. Ведь я тоже не пью вино. Ты же знаешь.
– Знаю, но это было красиво!
– Да. Красиво. В нашей жизни все должно быть красиво! – в моем голосе явно сквозили нотки сарказма.
– Ты очень циничная девушка. Я этого не знал.
– Я думаю, ты и сейчас не все про меня знаешь. Мы ведь не так давно с тобой знакомы.
–Не забывай, у меня еще до знакомства было на тебя полное досье.
– Расскажи мне об этом, пожалуйста. Зачем? И почему я? Почему ты выбрал меня? – допытывалась я. Мне правда это было очень интересно.
– Ну что значит выбрал? Я просто увидел тебя и упал в обморок.
– Да-да, это очень смешно. А я прошла такая мимо и даже не заметила, что тут мужчины штабелями падают.
– Конечно же, ты не заметила. Ты слишком высоко держала свой нос и совсем не смотрела под ноги.
– А когда ты первый раз увидел меня?
– Это было за месяц до нашего знакомства. Я отвозил мать на очередную встречу с ее друзьями. Она ушибла ногу, поэтому пришлось провожать ее до подъезда.
– Хорошо, а что было дальше?
– Дальше я увидел тебя. Ты шла с пакетом.
–Да, это очень романтично! – заметила я.
–Ха. Ну да. Но было, как было. Меня удивило то, что ты не смотрела вокруг, ты смотрела внутрь себя, – он погладил меня по волосам.
– Как это? – не поняла я.
– Как будто бы ты вела диалог сама с собой. Тебя совершенно не интересовал окружающий мир. Меня это очень привлекло.
– Да… со мной такое бывает. А потом я понимаю, что шла совершенно не туда, – закивала головой и согласилась с ним я.
– Вот видишь. В тот момент я подумал, что в твоей голове огромный-огромный и прекрасный мир, в котором ты живешь. И мне очень захотелось жить там вместе с тобой.
– Ну, ты же сейчас понимаешь, что ты ошибся? Никакого мира вовсе и нет.
– Нет. Не ошибся.
Мы прожили у моря десять дней в небольшом, но очень красивом отеле с видом на лес. На территории отеля был бассейн с чистой прохладной водой, и мы проводили в нем больше времени, чем в море. Нам нравилось вести себя как маленькие дети, плавать наперегонки, брызгаться и немножко топить друг друга. А еще мы много целовались под водой и над водой, постоянно обнимались и прижимались друг к другу, словно познакомились всего пару дней назад. Постояльцы отеля в большем количестве были семейными парами, и мы среди них сильно выделялись. Они относились друг к другу довольно прохладно и уж точно не позволяли себе шалости подобного уровня. Заходя в воду, степенно и медленно плыли, практически не оставляя за собой разводов на воде, а уж тем более брызг. В воде они никогда не пересекались друг с другом, иногда обмениваясь фразами «когда пойдем на обед» и «куда пойдем на обед». На этом, в общем-то, все. Мы были им чужды, а они нам. Мне казалось, что подобных отношений у нас с Андреем не будет даже спустя сорок лет, и мы навсегда останемся такими же влюбленными как в ту минуту времени. И вообще я совершенно не понимала, как люди приходят к таким отношениям. Может быть, не испытывая всепоглощающей любви в начале, и эти крохи чувств тускнели под толстым слоем быта. Для меня это оставалось загадкой. Но если честно, я не слишком много времени придавалась подобным рассуждениям, ведь у меня был он. И нам было чудесно друг с другом. По вечерам мы ходили к морю. Покупали рыбный пирог в ближайшей закусочной и местное вино. Оно было чудесно. И пирог. И мы сидели на берегу так же, как в первый день приезда и разговаривали. Наше общение было простым и незатейливым. Мы много смеялись, потому что меня смешило все что угодно. А Андрея смешила я. А затем глубокой ночью мы возвращались в наш чудесный номер, включали кондиционер и под его негромкий шелест читали книги. Хотя и читали мы совершенно разные книги, нас это объединяло. Мы чувствовали себя супружеской парой, более двадцати лет состоящей в браке, которая может вот так просто лежать рядом и читать. И больше ничего. Конечно, это было не так, но все равно это были забавные ощущения. По утрам мы делали гимнастику на нашем огромном балконе, разминались, качали пресс и немного танцевали. Затем спускались в кафе, и пили очень крепкий кофе с круассанами. Они всегда были с малиновым джемом. Но я его не любила. И вообще я всегда тяготела к шоколаду. Шоколадная начинка, шоколадное мороженое, шоколадный молочный коктейль. Нет, конечно, нет. Молочные коктейли я не любила. Он же наоборот всегда брал все фруктовое. Это был, несомненно, плюс, ведь нам даже не приходилось никогда драться из-за последнего блинчика с яблоками.
Купаясь в море, Андрей всегда старался меня утопить. По-моему, это была его миссия. Как же я ненавидела Андрея в эти моменты. Я хотела спокойно плавать, а приходилось постоянно оглядываться и ждать, когда мои ноги пойдут ко дну. Я кричала на него, а он веселился. Ему было смешно, оттого что я такая злая. А потом мы долго лежали прямо на песке и размышляли. Всегда было интересно, о чем думал Андрей. А я? Я слушала шум прибоя и считала дни, когда это все закончится. Я так всегда делаю. Всегда жду, когда закончатся счастливые моменты в моей жизни. Никогда не верила, что хорошее может быть бесконечным. И не то, чтобы я пессимист, просто хочу быть к этому готовой. Пытаюсь защитить себя от горьких разочарований. Конечно, это не так хорошо, но тут уже ничего не поделаешь.
Через неделю мои волосы выгорели и были полностью в соленой воде, а нос покраснел и облазил. У меня был черный купальник и загорелые ноги. Я чувствовала себя девушкой волейболиста и даже не безосновательно. Андрей обыгрывал всех в пляжном волейболе. Если кто-то только собирался играть, совершенно ему незнакомый, он тут же вставал у сетки, и, даже не спросив разрешения, кидал мяч и подавал пасы. Нет, люди не злились, немного посмеивались в начале, а потом стремились соревноваться с ним. Но это было невозможно. А мне было приятно следить за игрой, сидя на песке, чувствовать, как обгорает моя спина и видеть, что мой мужчина самый лучший. Наверное, это и было само счастье. Такой разговорчивый и веселый.… В него все тут же влюблялись и старались хоть краем руки дотронуться до его тела. По-моему, он об этом даже не подозревал. В тот момент для него существовала только игра, и это все, что он видел. Иногда он клал руки на колени и громко дышал, тогда я ловила его взгляд на себе и улыбалась ему в ответ. Андрей знал, что я рядом, что я смотрю на него, поэтому он на меня не смотрел, боясь упустить мяч и потерять пляжное первенство. Это было забавно. Его красная кепка была покрыта песком, потому что он частенько падал. Песок был на икрах, на руках и даже на лице. Его нос был красным и тоже начинал медленно облазить. Мы с ним были похожи на двух алкоголиков. Хотя мы и были двумя алкоголиками. Вряд ли на пляже кто-то столько же пил. Каждую ночь мы сидели на берегу и пили вино. Это стало нашей традицией. Мы были так молоды, что организм все переносил без потерь.