Медведь. Сердце зверя

Глава 5

Лена

Спокойно я работала до часов десяти с четвертью. А после настал армагеддон в лице неуемного в своей насмешливой надменности почему-то именно со мной иностранного мистера. И взбешенной его присутствием появившейся ко времени директрисой.

И я ее понимала. Меня этот красавчик тоже бесил.

Но вот где-то в глубине души должна была признать: хорош, сволочь. Действительно хорош.

Однако премерзкий характер заметно портил его сексуальную, немного брутальную внешность.

Лизавета Михайловна, как я и думала, явилась к десяти часам и, гневно раздувая ноздри, коротко приказала принести ей сразу три чашки крепкого кофе.

И если я поначалу удивилась, не совсем понимая, кто уже успел укусить нашу шефиню. Это прозвище ей дала, если что, не я. А ее родная дочь, которая и являлась истинной хозяйкой «моего» кресла. То шагнувший в приемную через буквально пару минут после нее и заслоняющий своей мощной фигурой заграничный вредитель сразу же ввел меня в понимание ситуации.

Альфа-самец сверкнул в мою сторону насмешливой ухмылкой, плавно, что было странно для его комплекции, скрылся за дверьми директорского кабинета.

И только когда за ним захлопнулась дверь, я смогла, съежившись в кресле, тяжело выдохнуть.

Угрюмо подставила под подбородок сцепленные в замок руки, мрачно понимая: с приходом самца, оказывается, даже толком и не дышала.

Господи, и что со мной происходит? Помутнение мозгов?

Никогда еще мужчина меня не вводил в такой ступор, как этот мистер Бьорн. Никогда от вида мужчины у меня не подрагивали руки, а дыхание не перехватывало.

Не было такого, и точка!

А вот с этим красавчиком появилось.

Почему?

Может, я заболела?

Тряхнула головой и поправила съехавшие на нос очки, прогоняя мысли об иностранном самце, отчего несколько прядей выбились из хвоста. Устало выдохнула, сдувая прядь со лба, едва не подпрыгивая от громкого стука, донесшегося из кабинета.

Что это они там делают?

Но следом донесшийся до моего слуха громкий возмущенный возглас Лизаветы сразу навел на определенные мысли.

Не знаю, какой черт дернул меня подслушивать, ибо никогда такой болезнью не страдала, затаила дыхание, пытаясь услышать их разговор. И через несколько секунд с неудовольствием поняла: звукоизоляция директорского кабинета была на высшем уровне.

Но плохим слухом я тоже не страдала.

Слов почти не было слышно, но из обрывков долетающих до меня фраз я смогла разобрать только то, что что-то пропало. И это «что-то» очень и очень важное.

Хм, может быть, документы какие затерялись?

Еще с минуту погрев ушки и ничего больше толкового не услышав, поправила воротничок блузки, сокрушенно покачала головой.

Все, хватит. Не моего ума это дело. В конце концов, не за подслушивание мне платят деньги.

Вздохнув, попыталась вникнуть в рабочие моменты.

Получилось так себе.

А от их словесной перепалки к обеду у меня уже болела и шла кругом голова. Да еще и графики с отчетностями никак не хотели вбиваться в компьютер.

Чтоб им пусто было.

Оторвав глаза от просмотра папки с бухгалтерскими документами, помассировала ноющие виски и, поставив компьютер в режим админа, потянулась, разминая затекшее тело.

Забурчавший желудок недвусмысленно намекал на то, что его хозяйке пора бы уже перекусить.

С сомнением покосившись на плотно закрытую дверь, недолго думая связалась по внутренней связи и, не обращая внимания на раздавшийся из динамика раздраженный рык директрисы, сухим ровным голосом предупредила о том, что отлучусь.

Котикова не слишком довольным голосом дала свое «великое» разрешение отбыть на обед, но перед этим приказала принести еще четыре чашки кофе.

И я уже сама действительно начинала бояться, что матушку Иларии от количества выпиваемого ею бодрящего, не слишком полезного напитка скоро хватит удар.

Но это уже не мое дело. Каждый сам в ответе за свою жизнь.

Это была моя жизненная позиция.

Ну, а что?

Хотите курить? Да пожалуйста. Только потом не жалуйтесь на одышку, астму и тому подобные «приятные» вещи.

Алкоголь? Нет проблем. Как у нас говорят в Столице: на здоровье!

И подумаешь, что после крепких напитков со временем печень может помахать вам ручкой. А зависимость ― сказать: «Привет!»

Тот же принцип и с кофеином. Налет на зубах от большего количества кофе ― это самое меньшее, что может быть от злоупотребления пахучим, бодрящим напитком.

Сама же я не курила. И дело было даже не в предстоящих проблемах со здоровьем. Просто я искренне не понимала: зачем тратить деньги на воздух? Алкоголь не любила и пила его редко. И только слабый. Тут было еще проще. Мне не нравился горький привкус, присутствующий даже в слабоалкогольных напитках. А кофе ― да, сознаюсь, пила. Но не более двух-трех чашек в день.

Я не спортсменка и не ратую за здоровый образ жизни.

Просто так сложилось.

Сходив в комнату для приема пищи и выпив несколько питьевых йогуртов, припасенных на черный день, вернулась обратно. Внутренне радуясь, что директорская дверь распахнута настежь, а сама Лизавета и альфа-самец куда-то свинтили.

Скатертью дорожка.

Но почему-то где-то глубоко в душе, настолько глубоко, что я даже не обратила на это внимания, теплилась маленькая надежда, что с этим мужчиной я виделась не в последний раз.

* * *

Бернар

Главный безопасник «Котофф» – Даринов Ростислав оказался, на мой субъективный взгляд, толковым мужиком. Мы довольно спокойно обсудили сложившуюся ситуацию. Приняли совместное решение не пускать информацию о пропаже фуры элиток на всеобщее обозрение сотрудников, оставили это дело для более узкого круга.

Дело о пропаже элитных запчастей попахивало, мягко сказать, дурно.

Никаких известий со стороны извозчика, некого Толкачева Василия Витальевича двадцати девяти лет от роду, не поступало. Его телефон был вне зоны сети.

С близкими водитель фуры, после ее пропажи с наших радаров, не связывался. Карточками не рассчитывался. Словно был человек и испарился. Вместе с элиткмми. И только это уже навевало нехорошие мысли.

Даринков отчитался об отправке запросов на изъятие записей со всех доступных по предполагаемому маршруту камер видео-наблюдений и даже получил одну копию записи с камеры на заправочной станции. Последнее место, где видели водителя живым, как и саму машину.

Я два раза просмотрел запись и так ничего занимательного и нужного не увидел. Камера наблюдения, установленная на той самой заправке, показывала: водитель благополучно заправился и, спокойно усевшись за руль, уехал в закат.

Меня эта неопределенность, мягко говоря, раздражала и злила, а мой зверь рвался с цепи, и только многолетний опыт и практика сдерживали оборот.

Глубоко вздохнув, успокаивая и себя и зверя, поблагодарил безопасника и, взглянув на время, предвкушающе ухмыльнулся.

Пора было наведаться к Котиковой, а заодно еще раз проведать блондинку Лену.

От оскала на лице, который мельком увидел в отражении зеркальных панелей лифта, даже самому стало не по себе.

И снова занимательный риторический вопрос. С каких пор я неравнодушен к блондинкам?

Особенно к таким острым на язык блондинкам?

Хотя ее дерзкому язычку я бы непременно нашел должное применение, к примеру, на головке моего члена. Уж там ее язычок смотрелся бы особенно гармонично.

Зверь внутри довольно заурчал, перехватывая мои мыслеобразы стоящей передо мной на коленях Лены, покорно принимающей мои яростные быстрые толчки в ее расслабленное для меня горло.

А эти голубые слезящиеся широко распахнутые глаза, желательно без очков…

М-м-м.

Как наяву, почувствовал ее светлые волосы, до легкой боли намотанные на кулак. Непроизвольно подался вперед и зарычал от досады.

Я хотел эту дерзкую девочку. А раз так, значит, должен ее получить.

Или я не Бернар Бьорн!

Только бы смыть этот хоть и местами приятный, но совсем не нужный для меня запах духов с ее хрупкого тела.

Интересно, какой ее природный запах кожи?

Возможно, очень скоро мне предстоит это узнать.

С Котиковой я столкнулся на выходе из лифта, загородив своим телом ей допуск к закрывшейся за моей спиной кабине. Не знаю, куда она там собиралась, но у меня на нее были свои планы.

Так что полегче, дамочка. Не так быстро.

Я и так знал, что директриса «КотоффИнкорпорейшен», к моему раздражению, была хоть и крашенной, но блондинкой. Уже только это заставляло меня кривиться от отвращения.

И только то, что меня к ней никак не влекло, давало хоть какое-то примирение с собой. А то бы уже грешным делом подумал, что от воздержания двинулся умом. Но бесило дико, до скрежета в зубах.

Значит, мое влечение было именно к голубоглазой Леночке, занятно.

Сам удивился, чувствуя, что не против подобного расклада, как разложить несколько раз дерзкую девчонку прямо на ее рабочем столе. А даже наоборот, и за.

Зверь внутри довольно рыкнул, затихая. А я никак не мог понять, что с ним происходит. Уже не в первый раз. Стоило бы задуматься.

Черт.

Времени выяснить, как раз-таки, не было.

Может, все дело в обороте? Хотя нет, медведя я выпускал несколько дней назад.

Мля!

Холодно взглянув на женщину, растянул губы в благодушной улыбке, уточнил:

– Лизавета Михайловна Котикова?

Дамочка, вздернув подбородок, мазнула по мне безразличным взглядом, раздраженно кивнула:

– Она самая. У вас ко мне какой-то строчный вопрос? Если нет, освободите дорогу. Я спешу.

– Бернар Бьорн. Заместитель Айсара Фроста. Вашего будущего компаньона и содиректора «Котофф». Я здесь по его поручению. И вам придется уделить мне часть своего драгоценного времени.

Дамочка возмущенно засопела, но нехотя кивнула.

– Документы, удостоверяющие личность, надеюсь, у вас имеются, мистер Бьорн? – она прищурилась. – Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?

Удивленно вскинул брови.

А она не промах. Слухи по поводу стальных яиц этой женщины оправдывали себя.

– Имеются, – усмехнулся. – Пройдемте в ваш кабинет.

* * *

Лена

Оставшийся рабочий день прошел словно сквозь меня.

И нет-нет, а мысли все время соскальзывали в сторону альфа-самца, приводя меня этим в глухое раздражение и даже бешенство.

Вот чего он лезет туда, куда его не просят?

И даже если сам мужчина и не догадывается о своем присутствии в тех самых глупых мыслях, все равно, виноват!

Блин!

Из-за него от сегодняшней моей работы не вышло никакой особой пользы. А один только вред!

График я составила криво. Так что придется его вновь корректировать или и вовсе брать на дом лишнюю работу.

Несколько раз перепутала документы, положив их в совсем другие папки отделов. И снова тогда, когда в мыслях вспыли лукавые янтарные глаза, смотрящие по-особенному, с неким хищным блеском.

Темнеющие с каждой секундой до состояния жженой карамели.

Чертова карамель.

И только мною лично, хоть и случайно, раздавленные очки мужчины, валяющиеся сейчас в мусорке дамской комнаты, куда их брезгливо определила уборщица, приносили в мою душу некое садистское удовлетворение.

Так ему.

Относительно закончив с делами, радуясь, что за остаток дня так и не видела красавчика гада, покидала свои скудные вещички в сумку и потопала в свою маленькую халупку. Стены которой сейчас казались безопасней всего.

Угу. Это я так думала.

Придя домой, едва дотянув уставшие конечности до кровати и кое-как скинув одежду, повалилась в постель, мгновенно забываясь беспокойным сном.

* * *

Сильные накачанные руки, туго перевитые выступающими венами, бесстыдно скользят по моему обнаженному телу, заставляя трепетать и всхлипывать от каждого прикосновения.

Шершавые пальцы замирают на сосках, нежно обводя сжавшиеся тугие горошинки, а затем сильно сжимают, перекатывая между пальцами. Из моего горла вырвался болезненно-сладкий вскрик.

Подавшись вперед, стараясь быть ближе к этим наглым рукам, слышу тихий довольный смешок возле своего уха.

– Тебе нравится, верно? Плохая девочка, – горячо шепчет он, вызывая на моем теле табун мурашек. – Что я тебе приказал? Повтори!

Мужчина одним движением собирает часть распущенных по спине волос, осторожно и немного больно натягивая кожу на затылке, приподнимает мою голову. Заставляя смотреть в его глаза, полыхающие вожделением и голодом.

Янтарные глаза, потемневшие до черноты.

Манящие и опасные.

Сглатывая слюну в пересохшем горле, шепнула:

– Не двигаться.

– Верно, – урчит он. И не сильно толкается вперед, отчего я едва успеваю выставить свободные от веревок кисти.

Свободные кисти, но не руки.

– Ты нарушила приказ, милая. Что бывает за нарушение приказа?

Он перехватывает меня под живот и приподнимает попку, надавливая на поясницу, фиксируя меня в одном положении, отчего я оказываюсь в позе этакой кошки.

Внутри меня сворачивается тугой ком из раздирающих чувств удовлетворения и нежелания до конца покориться, навеянных той порочной позой, в которой заставил меня стоять мужчина, полностью раскрывая для себя.

В его власти.

Ну, это он так думает, а мне всегда так не хватало.

То, в чем я боялась признаться даже самой себе.

Мне нравится ему подчиняться, меня это не унижало, я оставалась собой.

Но я хотела и могла подчиняться только ему.

Это я понимала четко.

– Наказание? – гулко сглотнув, шепчу, замирая от предвкушения.

В нежных губках скапливается влага. Ее так много, что я сжимаю внутренние мышцы, боясь, что она потечет по бедру. И одновременно желаю, чтобы он видел, как я его хочу.

Как готова для него.

Как сильно хочу ему отдаться. Полностью и беспрекословно.

– Умница, – рычит. – Моя!

И я уверена: в его глазах сейчас удовлетворение. Ведь я даю то, что ему так нужно. Себя в его полную власть. Мнимую покорность и живое желание принимать все то, что он может мне дать.

Оттопыренную попку обжигает огненная вспышка и оглушает сильным хлопком, заставляя мое влагалище сократиться от этой приятной болезненной вспышки.

– Еще!

– Молчи! – холодно приказал, на этот раз больнее приложившись сильной ладонью.

Наверное, останется след. Плевать! Главное то, что делает он… Сводит меня с ума.

И я совсем не против носить следы его страсти на своем теле.

Еще одна болезненная вспышка заставляет прикусывать губы, дабы сдержать рвущиеся из груди шипение и стоны.

Шлепок.

Еще один.

Он убирает свою руку с моей спины, но я не смею пошевелиться. Мужчина оглаживает припекающую ягодицу, пальцами другой руки властно растирая влагу по сочащемуся соками лону.

Тихо застонав, не смогла сдержать громкий вскрик, когда два пальца резко и до упора проникают внутрь меня, а поступательные нарастающие грубые движения жестко растягивают мышцы внутри.

До крови закусив губу, закатываю глаза.

Еще чуть-чуть. Еще немного ― и я получу долгожданное освобождение.

Особенно глубокий толчок. Он загибает пальцы внутри меня, и я кричу, мощно при этом кончая:

– Бернар!

* * *

Подскочила на кровати, лихорадочным осоловелым взглядом осматривая полумрак комнаты, тонко намекающий, что сейчас раннее утро, тяжело выдохнула.

Пересохшее горло саднило, и мне дико хотелось хоть глоток воды. А пульсирующее влагалище недвусмысленно напоминало мне о порочном сне.

Обреченно застонав, откинулась на подушки, закрывая глаза руками и растирая дрожащими пальцами лицо.

Мля-я!

Какого хрена мне приснился этот альфа-самец?!

Боже, похоже, я сошла с ума.

Надеюсь, этот сон был разовой акцией. И мне больше не придется видеть этого хренового доминанта, бесцеремонно вторгающегося в чужие сны!

Глава 6

Лена

С утра я была, мягко сказать, не в форме. Да что там! У меня, мать его, все валилось из рук!

А все этот дурацкий сон и хреновый доминант, свалившийся на мою не менее дурную, чем у него самого, голову.

После такого сна я еще долго не могла привести свои растрепанные чувства в порядок. Но холодная, даже ледяная вода, хоть ненамного, но взбодрила тело, и уже, к счастью, в низу живота больше не ныло от той сосущей пустоты, образовавшейся поутру.

Не будем вновь упоминать, из-за чего. А точнее, из-за кого!

После ледяного душа насухо вытерев тело, замерла, всматриваясь в свое отражение в местами поцарапанном и почерневшем от времени зеркале. Отразившее молоденькую, но слишком уставшую для моих лет девушку.

Мля! Мне всего двадцать три, хотя тоже не мало, но сейчас, я выглядела на все тридцать. С хвостиком!

Господи.

Раздраженно фыркнув, взяла в руки расческу и, хоть как-то приведя в порядок спутанные после воды светлые волосы, оставила их сохнуть естественным путем. И так уже кончики были посеченные после извечных сушек дешевеньким без функции охлаждения феном.

Прикрыв глаза, облокотилась на дряхлую, дышащую на ладан стиральную машинку, случайно локтем ткнула на кнопку включения, а дальше…

Дальше произошло то, от чего я посчитала свое утро стартовой линей того адского пиздеца, в который превратится этот день.

Машинка под моим легким весом как-то странно пискнула, фыркнула, икнула, и не успела я сообразить, как она запустилась.

Мать его.

Запустилась. Без белья! И шланга, аккуратненько лежавшего сверху машинки. Его я при стирке обычно спихивала в саму ванну, чтобы слив лил в нее.

– Твою дивизию! – взвизгнула, когда через несколько минут до моего ошалевшего мозга начало доходить, что вода-то полилась на пол, заливая совсем маленькое пространство ванной.

Не придумав ничего лучше, сорвала с себя влажное полотенце и, плюхнувшись на колени, попыталась вытереть им воду, но неведомо как поскользнувшись, стукнулась макушкой о дребезжащую машинку.

– Да чтоб тебя! – взревела, пытаясь одной рукой вытереть воду, а другой выключить свихнувшуюся стиралку.

Но от моих потуг стало только хуже. Нога подвернулась на скользком полу, и я рухнула на пятую точку. Больно приложившись попкой об растрескавшуюся от времени плитку, уже завопила в голос, так как мелкие камушки впились осколками в мою филейную часть.

Матерясь, как портовый сапожник, еще, наверное, с час я сражалась с машинкой и уже когда отчаялась, с победным кличем смогла-таки ее успокоить.

Глубоко вздохнув, поднялась на дрожащих ногах, уныло потирая пострадавшую задницу. Осмотрев поле боевых действий, сокрушенно покачала головой. И, вытащив из бельевого шкафа большую простыню, еще минут двадцать собирала растекшуюся воду. Очень надеясь, что соседей все же не залила.

Но тут мне повезло. Соседи за время уборки так и не соизволили припереться. И я уже с легким сердцем потопала пить кофе, тихо радуясь, что из-за дурацкого сна проснулась слишком рано.

Может, не так и был плох тот сон?

Подумав об этом, яростно помотала головой.

Ну, нет.

Чур меня, чур.

Думая о превратностях судьбы, налила кофе из газовой кофеварки и… задумавшись, естественно не заметила, как взяла кружку с трещинкой, благодаря чему чуть не обварила пальцы кипятком.

– Лять! – зашипела, едва успевая отпрыгнуть в сторону.

Благо, воды я налила совсем немного.

Откинув кружку, словно она была не кружной, а змеей, поплевала через плечо и на всякий случай решила ни до чего больше не дотрагиваться.

Ну его.

* * *

На работу я приплелась еще злее, чем была с неудавшегося утра.

Почему?

Да потому что, мать его, автобус, следующий каждое утро ровненько по заданному маршруту и приезжающий точно по часам, сделал что?

Там-там-там, сломался!

И мне пришлось едва ли не на последние деньги вызывать такси, чтобы не опоздать на работу. С опозданиями в «Котофф» было крайне строго, а лишаться премии из-за демонового автобуса никак не хотелось. Достаточно и того, в каких условиях я живу.

А еще! Благодаря утреннему адскому пиздецу я совершенно забыла нанести на себя свои любимые, хоть и дешевенькие, но очень вкусные духи.

Блин!

Тихо, даже мысленно попеняла на судьбу, что делала крайне редко, стараясь во всем искать если не позитив, то философский смысл.

А какой может быть философский смысл в том, что в стиралку вселился некий злой дух или что мне приснился глупый сон? Или что автобус сломался? Про кружку и духи я и вовсе молчу. Тут уж сама виновата.

Глаза нужно было разуть, а не думать о всякой ночной чепухе.

На ум ничего не приходило, кроме как: все, что ни делается, все к лучшему. Правда, с какой стороны тут лучше, я еще не поняла.

Устало махнув на все это «ж» рукой, грузно уселась на свое рабочее место. Ткнула в кнопочку запуска на системном блоке и зачем-то залезла в телефон. Просматривала старые сообщения еще университетских друзей. А больше сообщений или звонков ждать мне было не от кого.

Что поделать. Я была совершенно одна. И честно признаться, раньше меня это совершенно устраивало.

Так что изменилось?

Откуда эта тотальная надежда встретить того, кто будет мне если не другом или мужчиной, то хоть какой-никакой опорой?

Откуда такие мысли?

Я не знала. Да и не хотелось знать. Лучше быть и дальше одной, чем разочароваться в людях.

Перед глазами почему-то встало лицо темноволосого накачанного мужчины, с лукавым прищуром янтарных глаз, которые постепенно темнели, приобретая оттенок жженой карамели.

Чертова карамель. Теперь все, что связано с карамелью, буду обходить по большущей дуге.

Мотнув головой, хмуро посмотрела в загрузившийся монитор. Открыла приложение с расписанием директрисы и ежедневную отчетную ведомость. Вбила в неё начало своего рабочего дня и чем сегодня собиралась заниматься.

Окунувшись в работу с головой, очнулась только тогда, когда, словно фурия, прилетела госпожа Котикова и, на ходу рявкнув про кофе, залетела к себе в кабинет.

Закатив глаза, буркнула:

– Ну, началось.

Поднявшись, размяла затекшую спину и, сделав сразу несколько чашек кофе, на подносе отгрузила их в кабинет, оставила на столике нервной директрисы, стараясь слишком близко к ней не подходить. А то мало ли, покусает.

Прививок от бешенства руководителей еще вроде бы не изобрели. Хотя могли бы уже и постараться. Уверена, таких покусанных помощников ходит немало.

Выслушав тонну заданий на день, уныло поплелась на рабочее место, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь кабинета мегеры.

А примерно в половине девятого в приемную заглянул незнакомый мужчина.

Это я поняла по едва слышно донесшемуся до чуткого носа приятному аромату парфюма с сандаловыми нотками и чего-то еще.

И это был не альфа-самец. Запах совершенно другой. О, точно. От него веяло сандалом, морозом и снегом.

А от самца пахло теплом и свежим вереском с капелькой перца, что ли.

Хм.

Черт. Кого еще там принесло?

* * *

Бернар

Сегодня в «Котофф» я заходил в очень хорошем расположении духа. Именно сегодня должен был приехать Айсар. И я надеялся, что с его приездом дело о пропавшей фуре с элитками сдвинется с мертвой точки.

Пока шел по ухоженным и приятно пахнущим новизной коридорам «Котофф», все мои мысли почему-то были не о деле, а о молоденькой девчонке.

Блондинке Лене.

И я никак не мог взять в толк: что в ней такого?

Что с ней не так? Или это все же со мной что-то не так?

Ведь это не она недолюбливает весь блондинистый род.

Зверь внутри завозился, подкинув мне картинку из ночного видения, которое все утро никак не мог поймать за хвост. Я редко помнил, что мне снилось.

И, разглядев подкинутую медведем картинку, едва не сбился с шага.

Она. В моей постели. Голенькая и соблазнительная.

Млять!

Только этого не хватало!

Заходя в кабинет безопасника, я уже не был таким довольным жизнью, как с утра.

Совсем нет.

Раздраженно раздувая ноздри, уставился на сжавшегося при моем появлении младшего безопасника и невозмутимого Даринкова, холодно спросил:

– Какие новости?

Мрачно подумал, что лучше бы у них были эти новости, иначе я за себя не ручаюсь.

Мне нужно было срочно переключиться на работу. И выгнать из головы своей и зверя все мысли о коварной блондинке.

И вообще.

Устроить бы им всем показательную порку. Желательно, с помощью Медведевой.

Так, где мой стек?!

* * *

Лена

Вскинув голову, вытянулась на крутящемся кресле в попытке рассмотреть, кого там с утра пораньше принесло. То, что это был мужчина, я правильно угадала.

«Возьми с полки пирожок, – съязвила, рассматривая представительного и холеного мужика. – Угадала она».

Стоявший на пороге и вальяжно опирающийся на косяк двери мужчина, кстати, был недурен собой. Высокий, статный и беловолосый. Причем, его волосы были, словно снега в Ранийске.

Не то чтобы я видела те самые снега вживую, но в интернете на картинках ― да.

«Приезжий, – медленно загудело в мозгу, и словно лампочка мигнула. – Приезжий! Неужели очередной засранец из представителей-надзирателей содиректора пожаловал?»

Что б им всем икалось! И чего только лезут сюда?

Неизвестный, пока еще, содиректор решил перетащить из своей заграницы половину штата?

Чего им всем там не сидится? В загранице своей?

Холодные голубые глаза мужчины спокойно обводили взглядом обстановку приемной, задерживаясь на окнах, шкафах с документацией и кофемашине. На ней его голубые глаза задержались подольше.

А я, пока он рассматривал мое временное рабочее пристанище, уже рассмотрела все, что там нужно, где-то на задворках оставив мысль, что он был чем-то похож на одного из представительных дядечек.

Или они там все на одно лицо?

Кто их знает.

Мысленно повздыхав, мельком глянула на свою одежду, расправила на юбке несуществующие складки, тихо откашлялась, громко, четко, а главное, как можно спокойней спросила:

– Я могу вам чем-то помочь?

Мужчина, даже не вздрогнув, медленно повернул голову, встречаясь со мной взглядом.

И от этих холодных голубых, острых, а главное, умных глаз, пронизывающих до костей, стало как-то не по себе. Но я не подала виду. Только слегка передернула плечами, вежливо дожидаясь от субъекта внятного ответа.

А вот мужик повел себя странно. Он, вдруг подобравшись, отлип от косяка и потянул носом, словно принюхиваясь.

Крылья его носа затрепетали, а лицо приняло озадаченное выражение.

Он что, нюхач? [1]

Пристальней оглядев индивида, нахмурилась:

«Да вроде не похож. Хотя, опять же, кто его знает?»

Хм, интересный экземпляр. И чего ему нужно тут?

Так, стоп.

Это чего он там такого унюхал?

Я сегодня была в душе, и ничем таким от меня пахнуть не должно. Вроде.

Смутившись, недоуменно вздернула бровь, но не стала ничего говорить. Продолжила мысленно воздвигать теории по поводу поведения интересного незнакомца.

Может, у человека это и вовсе непроизвольно произошло. А если он-таки нюхач, то наверняка издержки профессии.

Но все же предупреждать надо!

Хотя, как бы он предупредил?

«Эй, мадам, как вас там, я вас сейчас занюхну разок, но вы не переживайте! Что вы, мадам, не нужно делать резких движений. Эй! И положите дырокол на место! Мадам! Да у меня просто хобби такое, ну!»

Едва удержав лицо от улыбки, куснула щеку. Прогоняя неуместные мысли, концентрируясь на вальяжном мужике, старательно изобразила на лице едва не треснувшее вежливое внимание.

Но в следующий момент напряглась всем телом.

Незнакомец шагнул вперед, засунув в карманы строгих штанов руки, и от него повеяло такой удушающей властной энергетикой, что я едва усидела на стуле. И удерживать на лице невозмутимую маску оказалось еще сложнее.

Боже ты мой, такую схожую энергетику я чувствовала только один раз, но она мне далась почему-то в разы легче, выразившись только в раздражении и недоверии к альфа-самцу.

А тут я даже и не знала, чего ожидать.

Мой мозг так и давил:

«Опасно! Сильный самец. Не наш. Чего расселась, идиотка, беги, блин!»

Поежившись, едва заметно глубоко задышала, пытаясь выкинуть из головы неконтролируемую панику.

Со мной уже однажды такое случалась. Очень давно. Когда меня отправили в детский дом. Тогда мое сознание тоже вопило об опасности. Еще я почему-то всегда тонко чувствовала людей. Запахи. Реже вкусы.

Однажды в детском доме нам подали какую-то непонятную похлебку, и оголодавшие дети уминали ее, едва ли не причмокивая от голода и удовольствия скорее набить желудок этой дрянью.

А я смогла впихнуть в себя только одну ложечку. И то потом меня дико тошнило. На вкус похлебка была, словно я съела не суп, а, ну, скажем, мертвого голубя. Причем сырого. Про запах и вовсе вспоминать тошно.

Мужик шагнул ближе, а я от его душащей энергии вцепилась в край стола побелевшими от напряжения пальцами.

Еперный театр, да что же это такое?!

Но вот блондин или снежин улыбнулся, и удушающая энергетика спала, давая мне глубже вдохнуть. И украдкой утереть взмокший лоб.

Он, остановившись возле моего стола, лукаво прищурился, негромко и растягивая гласные, отчего на миг показался мне ленивым котом, произнес:

– Айсар Фрост. С этого момента содиректор «КотоффИнкорпорейшен», а вы?

И тут уже никакую маску невозмутимости удержать априори не смогла. Она с грохотом треснула.

Или это было в моих ушах?

Да твою же дивизию! Танки-пере-танки! Этот день может быть еще хуже?!

Выдохнув сквозь зубы, вздернула подбородок, мрачно подумав:

«Вспрыгивать и приветствовать нового хозяина уже поздно. Поезд тю-тю. Так что. Вот тебе, к-хм, какой урок по счету за эту недолгую жизнь? Наматывай на ус, Лена».

– Елена Станиславовна Медведева. Временный личный помощник Лизаветы Михайловны.

От моего имени мужчина почему-то переменился в лице, изумленно открыл рот и закашлялся. Или это не от моего имени? Потому что я временный помощник? Для него что-то из этого неприемлемо?

Боже, как же сложно.

Ненавижу сложности.

Впрочем, почему я вообще должна об этом думать? Сложности-то и не мои.

Мистер Айсар поправил воротничок рубашки, кашлянув, с достоинством попросил, ну, или приказал:

– Доложите о моем прибытии госпоже Котиковой. И найдите, пожалуйста, пакет документов «ЛайгроуГрупп».

Медленно кивнув, сразу же соединилась с Котиковой, негромко сообщила о приходе мужчины, предварительно назвав его имя. И, услышав едва слышный стон отчаяния и тихий рык, даже ей посочувствовала.

Видать, уже знала, кто к нам пожаловал.

Повернувшись к мистеру Фросту, в данный момент разговаривающему по телефону, невольно прислушалась.

Язык был мне незнаком. Заграничный же. Но вот имя того, с кем говорил мистер «Снежный король», я узнала и на иностранном языке.

Только при упоминании этого имени внутри все неприятно, или приятно, хрен там разберешь, дрогнуло.

Мля.

Скрипнув зубами, с удвоенной скоростью понеслась искать незнакомый мне по названию договор. На ходу буркнув:

– Лизавета Михайловна вас уже ждет.

Фрост вежливо кивнул, скрылся в кабинете, а я, остановившись посередине кабинета, тихо застонала.

Вот к чему могут привести хотелки встретить сильного мужчину.

Так, и снова стоп!

Не поняла.

А почему это я все начала ассоциировать с этим наглым мужчиной?

Е-мое, Лена. Заканчивай думать об этом мерзавце. Толку-то ни на грош.

«А он мерзавец?» – тихонько пискнула моя внутренняя маленькая Лена.

Отчаянный стон, прозвучавший в приемной «КотоффИнкорпорейшен», слышен был, наверное, на другом конце мира.

* * *

С грохотом положила очередную папку с договорами поставщиков на рабочий стол, предварительно аккуратно убрав лишние документы в ящики, маниакальным лихорадочным взглядом впилась в строчки реестра.