Щелкнула заливистая птичья трель, прокатилась по кустам. Отвечая, сипло каркнул ворон, застучал неутомимый дятел. И тут в омуте лесных теней, словно живые кляксы, возникли крадущиеся фигуры.

Прижавшись к Златану, Малика взвизгнула. Одновременно сквозь заросли сбоку просунулось быстрое, как язык жабы, копье с острым наконечником. Из-за валунов, страшно бормоча, на них ринулись карлики. Меховые костюмы, шапки с нашитыми сверху черепами то ли коней, то ли оленей. Белоснежные волосы, узкоглазые блинообразные лица.

– Нас окружили! – Малика поняла, что убежать не получится.

– Говоришь, малахит защищает от нечистиков? Снимай бусы! А я пока прикрою.

Златан, резко вскочив, принялся скакать по кругу, делая устрашающее айкидо. Это было ужасно смешно, будто приемчики он подсмотрел у Джеки Чана в кино. Но Малике было не до веселья: быстро сдернув бусы, она выставила их вперед, раскачивая как маятник. А сама зажмурилась, в любую минуту ожидая нападения.

Айкидо подействовало или бусы, но устрашающее бормотание затихло. Малика приоткрыла один глаз.

От толпы вдруг отделился парламентарий, а Малика впала в прострацию: ни двинуться, ни слово сказать. Зато Златан выдал:

– Дед, мы просто путники. Деревня далеко?

Белобородый, игнорируя его, протянул Малике кинжал, в рукояти которого был вставлен камень малахита. Остальные мохначи замерли, ожидая реакции девушки.

– Благодари, – толкнул ее вбок Златан.

– Большое человеческое спасибо, – проблеяла Малика, отступая с кинжалом. Снова забормотав, существа скрылись за валунами. – Так, спокойно. Это просто какие-то дикари, живущие в горах.

– Ты еще веришь в законы земной логики? – хмыкнул Златан, рассматривая кинжал. – Интересно, зачем они его тебе дали?

– Эх, надо было у них про корень спросить!

– Ты как хочешь, а я к ним больше ни ногой.

Оставив позади валуны, путники направились в сторону зарослей можжевельника, за которыми виднелся дым. Теперь девушке казалось, что всюду кипит жизнь, не видимая глазу. Без конца что-то шуршало, стрекотало, попискивало.

– Дед рассказывал, что в лесу обитают всякие мелкие духи – лесавки, ауки, листины. Правда, я до этого ничего такого не замечал. У меня магической силы нет, – комментировал Златан. Казалось, его не очень удивляет все происходящее.

– Магической? – с недоверием переспросила Малика.

– Стоило пойти в лес с тобой – сразу столько сюрпризов. Лес открывается только избранным.

– В детстве я такого не припомню.

– Выросла – и сила твоя раскрылась. Даже гномообразные своей признали.

– Шуточки у тебя…

Внезапно по лесу пронеслось странное эхо, словно кто-то кричал «ау». Небо заволокло черной тучей, и все вокруг будто съежилось. Из-за зарослей папоротника показалась тень неестественно вытянутого, но все же человеческого существа. Она плыла, плавно подбираясь ближе. И вдруг выжидательно остановилась. Малика могла поклясться, что у нее были едва различимые глазницы. Златан покрепче сжал дрын и прикрыл собой девушку, которая уже собралась пустить в ход бусы. Но не успела.

Солнце выплыло из-за тучи, и тень вмиг растворилась. Порыв свежего воздуха окончательно унес ее в сторону леса.

– Мерещится всякое… – пробормотала Малика.

И тут у самой горной гряды, на границе с лесом, заметила миниатюрную женщину, вокруг которой сияли изумрудные огоньки. Черная коса, на голове – расшитый кокошник. Правда, сама она была полупрозрачная, словно голограмма.

– Это еще кто?

– Может, Малахитница? – прошептал Златан, не сводя глаз с фигурки. —Вспоминай быстрее, как с ней себя вести.

– Ну… Как… Айви рассказывала, если встать на пути ее добрым словом, то одарит камнями драгоценными. Обидишь – ящеркой станешь.

– Не подскажете, как пройти в библиотеку? – крикнул Златан.

– Сдурел? – ткнула его в бок Малика, все еще не веря своим глазам. – Я не хочу рептилией жить.

– Заплутали мы, – продолжил Златан, подходя ближе. – Нас сначала тряхнуло, а потом мы встретили карликов…

Малахитница грустно улыбнулась и кивнула:

– Святобор лес трясет. Если разозлится на кого, то мучает, сбивает с пути, пуская по лесу эхо.

– А мохнатики? – не выдержала Малика и тоже приблизилась.

– Чакли, по-вашему – гномы. Живут в землянках, плавят железо, добывают самоцветы. Они есть в каждом лесу, а Святобор один над всеми уральскими лесами хозяин!

– А как этого Святобора найти? Нам бы извиниться и домой…

– Ростом он выше сосны, статью могутнее кряжистого дуба, борода гуще мха, носит плащ из хвои. А то может обернуться огромным медведем с огненным дыханием.

– За что же он на нас обозлился? Говорил я ей не ругаться в священном месте.

– Подойди ближе, красавица, – попросила вдруг Малахитница.

Златан легонько подтолкнул упирающуюся Малику, а Хозяйка прошептала:

– Малахитница…

– Очень приятно, – пробормотала Малика.

– Ты малахитница. Значит, родственница. Как зовут?

– Малика…

– Когда-то от меня пошел род малахитниц.

– Так в сказке Степан вроде помер… – брякнул Златан, а Хозяйка снова взгрустнула:

– Перед этим успели мы дочку нажить, Нюрушку. Полюбила она сына Святобора, Зелеслава, и попросились они в мир людей. Помогла я им на свою погибель. С той поры малахитницы всегда замуж шли за охотников. Так повелел Святобор, сильно он гневался. За то, что сына у него отняли, требовал дань ему платить. Долгие столетия я от него камнями откупалась. Очень он малахит любит. И все бы ничего, да настали темные времена. Сколько рудников похоронено, ушло целое поколение горняков. Я теряла силу, потому что месторождения, где прежде добывали малахит на Урале, забросили. Нечисти это на руку…

– Значит, бабка правду говорила, что Советский Союз черти развалили, – пробормотал Златан.

– Тут-то она и появилась…

– Кто? – уточнила Малика.

– Вештица черная. Раньше малахит надежно защищал о нечистиков. Но три века назад едва не случилась беда с Малушей…

– Я помню эту сказку! – воскликнула Малика и быстро рассказала Златану про Красаву и ее черное зло.

Хозяйка кивала в такт ее словам.

– С той поры ведьма и живет, потому что никому свой дар передать не может. Меня люто ненавидит, но раньше Святобор ее в наши края не пускал, а когда осерчал и гору расколол – она проскочила. Навела на меня волшбу, не могу дальше камня этого уйти.

– Так кто у нас главный злодей? – уточнил практичный Златан.

– Святобор людей не сильно любит, но нейтралитет соблюдает. А вот вештица служит нечистому, который над всеми ведьмами хозяин.

Малика показала Малахитнице кинжал, полученный от гномов:

– У нас есть вот такой ножик.

– Кинжал серебряный тебе чакли дали, потому что малахитницу в тебе признали. Для меня ковали, когда я еще в силах была. А теперь не могу я вештицу одолеть.

– Чего Святобор ее не прогонит? – удивилась Малика.

– Навела она морок и на Святобора. То сорокой ему покажется, то девкой красоты невиданной. Я не могу помочь людям найти новый малахит. Без малахита нет защиты от вештицы, да еще и Святобор лютует. Думает, ослушалась я его, малахит укрываю.

– Так мы растолкуем ему правду.

– Оно бы хорошо, да между горой и лесом в ветхой избушке вештица поселилась. Не даст пройти: Малику в прислужку обратит, воли лишит.

– А меня? – обалдело спросил юноша.

– А у тебя сердце съест.

– Охренеть как прекрасно…

– Запомни, Малика, – с трудом выдавила из себя Хозяйка. – Ты – рудник, раз на поиск каменьев идешь, ты – любим, раз надеждою встречи живешь. Вникни в суть этих слов – и нехитрых, и мудрых. То, что ищешь, в себе непременно найдешь! Все, последние силы мои уходят, не мо…

Малахитница исчезла, а Малика все стояла, переваривая услышанное.

– Короче, надо идти к Святобору, – энергично орудуя кинжалом, заявил Златан. – Я уже почти обтесал осиновый кол. Сейчас и тебе сделаю. Знаешь, как я с острогой управляюсь? В детстве щуку в глаз бил, как дед научил.

На том месте, где только что была Хозяйка, забил фонтанчик ключевой воды, Малика с удовольствием напилась и умыла пылающее лицо.

– Значит, твоя бабушка тоже из рода малахитниц. Я же говорил! Как там Хозяйка сказала?

– Не нервируй! И так забыла… То, что ищешь, в себе непременно найдешь!

– Не густо. Может, это заклинание? На всякий случай запомни.

– Что-то не нравится мне эта дорога, – через полчаса пути заметила Малика. Она шла, опираясь на вытесанный ей осиновый кол, как на клюку. – Лес все гуще, сюда уже и свет не проникает. Жутко.

– Зато так мы обойдем избушку ведьмы стороной, – неуверенно заметил парень. Он тоже нервничал, но старался держаться.

До опушки, где жались друг к дружке низкорослые ели и было хоть чуточку светлее, оставалось еще шагов десять. Пахнуло болотом, хотя болота возле деревни отродясь не бывало. И вдруг путники застыли.

Прямо на границе света и темноты их уже поджидали существа, похожие на оживших мертвяков. Зарычав, один из них мгновенно кинулся в их сторону. Златан инстинктивно задвинул Малику назад, метнул кол и попал в одного из мертвяков. Тот зашипел, схватился когтистыми лапами за осину, пытаясь освободиться.

Но преимущества хватило ненадолго. Оставшиеся упыри, черный и серый, схватили отбивающегося Златана и бросили в центр поляны. Перепуганный парень, лежа на земле, пытался отползать.

– Беги! – крикнул он Малике.

Зажав рот рукой, та застыла на месте. А когда сообразила, что надо спасаться, из темноты леса одним прыжком на нее бросился огромный волколак. Повалил и лапой вдавил в землю. Малика, визжа, пыталась сбить чудовище с груди.

Златан заметил в стороне от тропы поваленные крест-накрест старые деревца и ветки. Прыгнул, схватил ту, что потолще. Орудуя ей как дубинкой, откинул туповатых упырей. Черный все-таки задел его когтями. Парень успел пригнуться, а разогнавшиеся упыри столкнулись лбами. Задыхаясь от боли, кинулся Златан на помощь Малике.

– Замри! – приказал скрипучий голос. Из леса на поляну выплыла сгорбленная женская фигура.

«Вештица! Век щуки не ловить…»

Златан замер, скованный льдом, и в ужасе глядел на сероватое лицо и пегие космы оскалившейся ведьмы.

– Нечем дышать! – продолжила биться Малика, вдыхая воздух из последних сил. Морда волколака казалась такой знакомой…

Вештица, взмахнув рукой, притянула к себе Златана. В этот момент волколак, обнюхивая Малику, коснулся малахитовых бус под воротничком платья. И взвыл, словно обожженный.

Продолжая скулить, он отскочил назад, но тут же снова сделал попытку атаковать. В последний момент Малика выхватила из рукава кинжал и выставила его перед собой. Напоровшись на серебро, зверь завыл, а Малика принялась отползать на четвереньках. Схватив еще пару глотков воздуха, она попыталась встать, едва не упала, но, спотыкаясь о ветки и коряги, кинулась назад в чащу.

– Не вздумай бежать! Эти владения мои, тебе нигде не укрыться, – донесся до нее рев озлобленной вештицы. – Марьин корень только возле моей избы растет. Хочешь взять – приходи…

Ведьма подошла ближе к Златану, всматриваясь в его глаза.

– Ничего, за корнем вернется. Или за тобой. Кровь у тебя горячая, сладкая. А мне силы нужны, – наклоняясь, прошептала она и с ладони сдула зеленую пыльцу Златану в лицо.

Вздохнув, он закрыл глаза и обмяк. Раненый волколак ухватил его за шиворот и потащил в темноту. За ними, ковыляя, следовали подбитые упыри.

* * *

Солнце уже почти упало за лес. Между сосен сгущалась тьма, а небо щедро залило алым. Малика остановилась только у самого берега озера, поросшего камышом. Больше не было сил бежать.

Присев, девушка спросила у своего отражения в воде:

– Что же еще рассказывала Айви про коварную Красаву? Как ее одолеть?

И словно услышала бабушкины слова. «Ведьма живет, пока дар свой передать не может. Еще бы, кто добровольно согласится. Когда ведьме приходит пора умирать, ее злым духам нужен новый дом. Если у ведьмы нет родственников, получить дар может любой смельчак, на свой страх и риск. Согласившийся должен сказать: „Отдай свою силу“, и тогда…»

Малика обхватила руками колени, уткнулась в них лицом. Вздохнула со всхлипом, вот-вот разрыдается. Златан ее спасал, на волколака кинулся, а она его что, бросит? Нужно ведьму остановить, пока не умерла бабушка, не погиб Златан и окончательно не утратила силы Малахитница, защищающая людей от нечистой силы.

Всколыхнулась вода, пошла по ней рябь, зашелестела осока. Послышалось звонкое:

– Девица! Ходи колыхаться!

Из кустов показалось бледное девичье личико с широко расставленными глазами. Малика поморгала, но видение не исчезло. А длинноволосая красавица – русалка, не иначе – сердито стукнула хвостом по воде:

– Топиться будешь али нет? – прикрикнула на Малику, а та в ответ не выдержала, разрыдалась.

Смущенная русалка подобралась ближе. Спросила, что стряслось. И Малика сама не заметила, как все рассказала новой знакомой. Та сразу смекнула, в чем дело:

– Летнее солнцестояние, вот ведьма и лютует. А мы гадаем, откуда она в лесу появилась? Волшбой Святобора заманила. Прикинулась Деваной, богиней охоты. Небось рыжей красавицей в куньей шубе старику показывается, а он и рад… Сегодня на дальней поляне свадьбу справлять будут. Златана с детства знаю, дед его тоже из чертознаев. Всегда помогала им рыбачить в озере. Добрые они. Помню, Златан в детстве даже девчонку какую-то спас. Тонула она, а он вытолкнул. Чуть сам не утоп. Жаль, парень ладный да пригожий. Лучше б утоп! Всяко мне приятнее…

– Не хорони его раньше времени.

– Али пойдешь выручать?

– Али пойду! – разозлившись на себя, топнула ногой Малика. – И Златана, и марьин корень, и Малахитницу.

– Ай, молодец!

– Ты плыви, разнеси лесным правду о вештице, попроси помощи Святобора! От меня передай ему бусы малахитовые. Один камешек только отцеплю себе на память. На ленточку для волос повешу.

…Малика бежала, ориентируясь на черный дым, что по-прежнему валил из-за леса. Старалась держаться у озера – чуть что, русалки-сестрицы дорогу подскажут. Сколько бежала – столько слышала за собой шелест воды и сильнее сжимала осиновый кол, что Златан ей вытесал.

Пробралась через лиственный перелесок, спустилась в овраг, и уже совсем недалеко заросшая папоротником поляна, за которой избушка ведьмы. Через минуту глазам ее показалась лесная полуземлянка, сразу навалился запах плесени и гнили. Старая щелястая дверь скрипнула, и на пороге появилась ведьма. Только сейчас она была в образе красивой рыжеволосой девы с цветами в волосах, как русалка говорила.

– Марьин корень ищешь? Ушел на свадебный венок, – усмехнулась вештица. – Святобор теперь все делает, как я скажу. Вы, люди, слабые и тщедушные, кровь – как вода. Ничего, кроме презрения, не заслуживаете. И весь ваш поганый род я переведу. Начну с тебя, малахитница.

Сохранять человеческий облик вештице стоило сил. Это вытягивало из нее жизнь, поэтому она часто отхлебывала из мутной скляницы, что держала в руках.

Малика сильнее сжала за спиной кинжал. Ладонь ощутила необычное тепло.

– Где Златан, гадина?

– Его крови я изопью перед свадьбой. А твоей напою Святобора, чтобы навеки скрепить наш союз.

Малика выкинула вперед руку. Малахит в рукояти горел зеленым пламенем. В другой руке держала она кол.

Ведьма прищурилась на ее камешек на шее:

– Откуда у тебя этот камень? Им, проклятым, когда-то Малашку спасли. Через нее я ведьмой стала.

И тут Малика увидела позади вештицы шатающегося Златана.

– Ой, Святобор! – обманула вештицу Малика, указывая пальцем в сторону.

– Где? – испугалась та, на глазах теряя облик Деваны, и этого мгновения хватило, чтобы Златан толкнул ее с крыльца, а Малика кинула ему кол.

Вештица рассмеялась и оторвалась от земли. Парила в воздухе, покачивалась, призывая упырей. Как под гипнозом выползали они из избушки, похожие на пауков. Поняла Малика, как Златан их одолел: связал своей серебряной цепочкой, как наручниками. Пока те пытались расцепиться, он метнул кол ведьме прямо в горло. И это ее замедлило.

Хрипя, подхватила она Златана, швырнула выбежавшему из чащи волколаку. Тому хватило секунды, чтобы оглушить парня ударом задних лап. И тут Малика догадалась: это же сосед их, Евстратий Колычев! Вот кто ведьме донес, что они в лесу.

Меж тем Златан упал на землю, ведьма сгорбилась над ним на четырех конечностях, будто хищник, поймавший оленя. Из широкой пасти показался змеиный язык, ощупал лицо.

– То, что ищешь, в себе непременно найдешь… – прошептала Малика.

И вдруг почувствовала, что в сердце совсем нет страха за себя. Только за Златана и за бабушку, которая непременно умрет без корня. Сердце девушки будто расширилось, впуская всю любовь мира.

– Отдай мне свой силу! – что есть мочи прокричала она, и страшное эхо вмиг разнеслось по лесу. В ответ где-то вдалеке грохотнуло, словно Святобор посохом по земле трахнул, получив малахит.

Тотчас же хватка вештицы ослабла, волосы встали дыбом, лицо ощерилось, скривилось. Из груди старухи потянулась к Малике еле видимая лазурная ниточка. Она все разгоралась, становилась толще, пока не превратилась в слепящий свет, заливший поляну. И вдруг что-то с размаху ударило Малику в грудь, в то место, где висел на ленточке один-единственный малахит от бабушки.

Поляну окутало зеленым свечением. Злая сила, отрикошетив от Малики, ударила ослабевшую гадину прямо в грудь. Дикий вопль разнесся над деревьями, волколак и упыри пятились к деревьям, готовые вот-вот кинуться наутек.

Не теряя драгоценных мгновений, девушка собрала последние силы, разбежалась и вонзила кинжал ровно в то место, где у Красавы когда-то было сердце. Черная волна отбросила Малику далеко в траву, и больше она уже ничего не слышала.

В ту же секунду из лесу выскочил разъяренный гигантский медведь и попер на исходящую черным дымом ведьму. Зарычав, выпустил он из пасти огненное дыхание.

Очнувшийся Златан увидел, как на том месте, где только что была вештица, взметнулся вверх столб пламени. Упырей медведь разорвал огромными лапами со стальными когтями, а волколак успел-таки рвануть в чащу.

Когда все стихло и дым рассеялся, Златан, пошатываясь, подошел к избушке и отыскал в траве последний цветок марьина корня. Бережно вырыл, а потом поднял бездыханную Малику на руки и понес мимо притихшего леса. Не замечая, как на лицо девушки капают его слезы.

Над ельником вставал холодный туман, а за туманом показались первые крыши деревенских домов…

* * *

– Когда вам говорят, что малахита на Урале больше нет, а все украшения сделаны из заирского камня, не принимайте это утверждение за истину. Запасы подземных кладовых Хребта России поистине неисчерпаемы, и богатств в них хватит еще не на один век, – договорила Малика, а покупатели, загудев, ринулись к витринам с уральским малахитом.

И только Златан остался стоять, с любовью глядя на девушку.

– Что, зеленоглазка, теперь можно и в деревню? Там Айви пирогов напекла, бабуля моя звонила. Ждут нас. Марьин корень не зря искали, у старушек теперь силы еще на десять правнуков хватит.

– Надеюсь…

– А если что, мы с тобой еще раз в лес сходим. Там теперь спокойно. Малахитница не даст соврать…

Елизавета Фролова. МАЛАХИТОВАЯ БРОШЬ

– Мы вам перезвоним для подтверждения участия в выставке, проблем быть не должно, – раздался женский голос в телефоне.

– Хорошо, благодарю, до скорого! – держа двумя руками сотовый, Настя широко улыбнулась.

Девушка медленно отложила устройство в сторону, откинулась на мягкую спинку кресла, мечтательным взглядом окинув свой кабинет. Солнечные летние лучи вливались в помещение сквозь густую крону зелени деревьев и расплывались по стенам.

«Заявка для участия в Международном конкурсе ювелирного искусства наконец-то подана, рисунок в 3Д готов, осталось выполнить изделие к выставке».

Можно было обойтись и без самого́ изделия, но Насте хотелось, чтобы мир узнал о местных мастерах, которых, к сожалению, с каждым годом становилось все меньше и меньше. Заказы на обработку камней поступали реже, многие уехали на заработки, сменили профессию, и некогда славившийся камнерезами городок стал совсем маленькой деревушкой. Остался только дядя Ваня, папин друг детства, да его ассистент Егор.

«Отец в последние годы мечтал возродить значимость и былую славу этого места, но не смог».

Тень грусти промелькнула на лице Насти при мысли об отце, он бы сейчас гордился дочерью… Если бы не пропал без вести четыре года назад…

Бережно сняв со своего пиджака малахитовую брошь в форме ящерицы, вырезанную самим отцом, девушка принялась ее рассматривать. Темно-зеленые полукруги на камне сменялись светлыми, придавая движения и жизни этой ящерке.

«Несомненно, папа был лучшим в мире, чувствовал камень, разговаривал с ним. Брошь подарил на восемнадцатилетие, а на следующий день ушел в горы и не вернулся».

Настя смахнула упавшую на лицо прядь русых волос: «Грустить некогда, пора действовать и реализовывать шедевр! Дядя Ваня точно не подведет, мастер, каких единицы в этом мире».

Телефон зазвонил вновь.

– Анастасия Викторовна, простите, мы проверяли наличие файла и, к сожалению, заметили, что он пропал с облака. Вы не могли бы вновь загрузить его?

– Да, конечно, – Настя подвинулась ближе к столу, обхватила рукой мышку, открыла папку и замерла… Файла не было. Не было его и в корзине.

– Извините, вы сможете подождать до вечера? – дизайнер приложила вспотевшую ладонь ко лбу и потерла его, разглаживая вмиг набежавшие морщинки.

– Да, но, пожалуйста, успейте до вечера завтрашнего дня, иначе мы вынуждены снять вашу кандидатуру.

В телефоне послышались гудки.

«Точно! – она хлопнула рукой по столу. – Флешка дяди Вани, специально для него скопировала туда файл. Он все еще не научился пользоваться облачным хранилищем, предпочитает флешки по старинке, – и улыбнулась. – Хорошо хоть не дискеты. Осталось навестить мастера, и это маленькое недоразумение разрешится. Надо прихватить с собой медовик – его любимый торт».

В груди приятно потеплело. Разговаривать с дядей за чашечкой чая было излюбленным занятием Насти с детства. А сколько интересных историй он ей рассказывал, пока ее отец заканчивал работать над очередным изделием! Каждый раз слушала затаив дыхание.

К вечеру добралась к дому мастера.

Постучала.

Дверь приоткрылась. На пороге стоял взъерошенный Егор. Лицо его было белее мела, а глаза покрасневшие. Насте было непривычно видеть всегда энергичного парня в таком состоянии.

– Егор, у тебя все в порядке?

– Иван Николаевич не вернулся, – еле слышно прошептал в ответ Егор.

Пакет с любимым тортом дяди Вани плюхнулся на пол. У Насти закружилась голова, неприятное ощущение дежавю пронеслось по телу. Егор вовремя ее подхватил и помог войти в дом, присесть.

– В смысле не вернулся? – стараясь медленно дышать животом, как научил психолог, который помогал ей справиться с потерей отца, попыталась собраться с мыслями.

– Камень, который ты привезла на обработку, сломался. Не пошел он ему. Сегодня утром вышел на поиски идеального камня. И нет его еще.

Дядя Ваня всегда уходил на рассвете, но к концу дня обязательно возвращался. Его дом стоял у подножия самой горы. Свои места добычи камней никому не раскрывал. Никогда долго в походах не задерживался. Телефон с собой не брал, боялся, что кто-то отследит его секретное место. Но чтобы не вернуться к ночи! Это был знак, что с ним что-то случилось.

– Как ты его одного отпустил?

– Ты же знаешь, что свои места он даже мне не раскрывает!

– Ты полиции, спасателям, звонил?

– Да, звонил, ждут сутки, сказали, если не вернется – тогда начнут искать.

Ясность постепенно возвращалась к Насте. Медлить было нельзя. Отправляться на поиски нужно было прямо сейчас.

– Ты знаешь, была ли у него карта, какой-нибудь блокнот, куда он мог записывать места, на всякий случай?

– Нет, не знаю, свои вещи он запрещает трогать.

– Но это же экстренная ситуация! Чего ты ждешь? – покачала головой, встала и двинулась к рабочему столу мастера. Егор последовал за ней.

Настя орудовала быстро, перекладывая с места на место бумажки, рисунки, чертежи, изучала стопку за стопкой. Помощник лишь молча почесывал затылок.

– Готовь снаряжение.

– Что?

– Снаряжение готовь! Скоро выходим. На поиски. По рюкзаку. Аптечка. Воды на каждого по два литра, – в голове Насти всплывали воспоминания долгих поисков ее отца, на которые она отправлялась с волонтерами в надежде его отыскать. – Фонари возьми. Все, что найдешь. И батареи, – повернулась к опешившему Егору, который не привык видеть ее такой. Она всегда казалась ему милой девушкой. Теперь же ее тон не допускал возражения.

Парень дернулся и пошагал прочь.

«Быстрее, еще быстрее», – подгоняла себя Настя. Руки дотянулись до книжной полки. Шорох перелистываемых страниц усилился. Взяла книгу. Пролистала, перевернула, потрясла, поставила на место.

Взяла еще одну.

Наружу вывалился листок.

Наклонилась. Подняла. Сложенная в четыре раза карта с пометками дяди Вани.

Сердце забилось сильнее.

«Оно самое».

Вот они, извилистые линии дорожек, знакомые, по которым водил ее отец в детстве. А здесь и новые тропинки, незнакомые.

«Это что еще за рисунок? Ящерица, что ли?» – она приблизила к глазам карту, достала из кармана свою брошь, поднесла к рисунку. Тот верно повторял форму ящерицы, изображенной на ее украшении.

«Точно оно».

– Егор! – прикрикнула. – Я нашла кое-что, выдвигаемся! – девушка вновь окинула стол мастера и задумалась на мгновение.

«Флешка. Флешка подождет. Конкурс? Да какое он будет иметь значение, если дядя Ваня не найдется?» – рука, сжимающая малахитовую брошь, слегка задрожала.

Парень вскоре показался из-за двери с двумя рюкзаками.

– Я знаю, куда нам надо идти, – Настя накинула на плечи свой рюкзак. – Следуй за мной!

Егор лишь успел кивнуть, как девушка зашагала вперед. Уверенно.

Солнце уже начинало садиться за горизонт.

Тропинка знакомая. Не раз Настя здесь проходила. Хорошо что отец иногда показывал ей все эти дорожки, учил ориентироваться.

Поднимаясь выше и выше, она с легкостью распознавала помеченные камни. Егор послушно шел позади. Еще немного, и гора погрузилась в полумрак. Солнце зашло за горизонт, зелень деревьев стала темно-синей. Надели каски, включили фонарики. Периодически останавливались, прислушивались к горной тишине, звали дядю Ваню, но безрезультатно.

Так прошло три часа их поиска.

– Настя, давай присядем, отдохнем. Впереди еще вся ночь, нужно набраться сил, – пробормотал Егор. – Я взял сухпаек.

Девушка вздохнула: «Как можно отдыхать, когда дядя Ваня где-то здесь рядом и ему может быть нужна помощь?»

Повернулась, хотела высказать, но, увидев бледное лицо Егора, сдержалась.

– Ладно. Но только пятнадцать минут. Не больше.

Парень довольно сглотнул, быстро шагнул к камню, присел, вытащил еду, подал Насте, которая села рядом. Пока ели, Егор спросил:

– Ты слышала про Хозяйку Медной горы?

– Ты про сказку? Да, дядя рас…

– Не сказка это, – прервал ее парень.

Настя удивилась. Егор прежде всерьез про сказки не говорил.

– Да, слышала, – она прожевала последний кусок, стряхнула с себя крошки.

– Ты же знаешь, что она существует на самом деле?

– Нам пора, – избегая ответа, она двинулась вперед.

Сказку о Хозяйке Медной горы она слышала. И не один раз. Но сейчас не время вспоминать сказки.

Еще полчаса, и ребята добрались до места, обозначенного значком ящерицы.

Настя заходила туда-сюда возле каменной стены, в которую упиралась тропинка. Достала фонарь помощнее, бросилась осматривать каждый кустик. Она не сразу заметила, что парень истуканом встал и уставился в эту каменную стену.

– Егор, мы не для этого поднимались, чтобы стоять и гипнотизировать камень, – в голосе слышалось раздражение.

Но спутник не двигался.

Подошла к нему, заглянула в лицо, провела ладонью перед его глазами.

Вздрогнула, когда его рука поднялась и указала пальцем в каменную стенку.

Дыхание замерло. На стене светился значок. Подошла ближе. Значок ящерицы. Той самой, что была на ее броши.

Дрожащими руками достала свое украшение из кармана.

Прислонила к светящемуся знаку.

Раздался щелчок.

Подарок отца словно магнитом приклеило к этой каменной стене.

Сердце ускакало в пятки, она дернулась от неожиданности, чуть не закричав.

Заскрежетало.

Отпрыгнула, сама не понимая как, споткнулась непонятно обо что, оказалась лицом к ботинкам Егора. Подняла глаза на своего спутника, который все еще неподвижно смотрел на стену.

Повернулась назад и убедилась, что каменная стена со скрежетом раздвигалась.

Привстала, отряхнулась. Мысленно поблагодарила, что Егор с ней рядом, иначе она бы уже забралась высоко на ближайшее дерево, понятия не имея, как оттуда слезть.

– Егор, ты знаком с местностью, да? – отдышавшись, она слегка толкнула его в плечо, требуя ответа.

– Мне кажется, что я здесь уже был, – парень приподнял каску.

– Отлично, – сказала сама себе, пытаясь успокоиться. – Раз ты здесь был и остался жив, значит, не все так плохо.

Подошла к своей броши, приклеенной к каменной стене, потянула, напряглась, нависла на обеих руках. Только после таких усилий брошь отсоединилась, а значок погас. «Интересно, что это за технологии здесь встроены? Как найду дядю Ваню, буду его допрашивать. А то он требует флешки ему копировать, а у самого в резерве технологичная пещера».

Обернулась и застыла.

На месте, где ранее стоял Егор, теперь валялся его рюкзак. Сам помощник пропал.

– Только не говори мне… – она заглянула вглубь открывшегося прохода в пещере, – что ты… пошел внутрь… – она уловила в темноте прыгающий и быстро удаляющийся свет от фонарика.

– Егор, подожди! – закричала, рванулась за ним. – Сейчас же вернись! – страх неведомого не позволял отдавать отчет в действиях. Побежала за очарованным не пойми чем Егором.

Лишь когда она услышала за собой захлопнувшийся механизм, только тогда осознала, что они попали в ловушку.

Пещера сожрала их.

Ринулась за Егором по темноте, он ступал вперед какими-то огромными шагами, будто хорошо зная эту дорогу.

Догнала, толкнула его. Тот наконец-то остановился и повернулся к ней, засветив фонариком в лицо. В кромешной темноте пещеры это особенно раздражало.

– Егор, ты понимаешь, что наделал? – перевела дух. – Ты вообще соображаешь, что я оставила свой рюкзак там! – она указала пальцем в темноту. – Ты вообще в своем уме? И твой рюкзак там остался! – она сорвалась на крик.

– Мы у Хозяйки Медной горы, – уверенно сказал он. – Если мы будем делать то, что она требует, то отпустит.

– Звучит обнадеживающе, – ирония осталась непонятой Егором, тот повернулся и пошел вперед.

Они блуждали долго. Нескончаемо. Не было даже намека на выход.

Постепенно глаза привыкли к темноте и все чаще выхватывали каменные выступы и глыбы.

Присели отдохнуть. Тело зудело от усталости.

– Это Хозяйка. Она нас по кругу водит. Недовольна чем-то, – прошептал Егор.

Настя сжала зубы. Снаружи, где-то там, скорее всего, уже наступало утро. Но в эту пещеру не поступало ни капли света. Батареи тоже были невечными, поэтому пришлось оставить включенным только один фонарик. Ни воды, ни еды не было. Все осталось за проходом.