Начало курортного отдыха я датирую утром в день отправки из Петербурга в Туапсе. Накануне остался последний заводной, полный дел и проблем рабочий день. А ранним утром этого самого дня в приоткрытую форточку окна первого этажа влетали крики со двора: «Пошли, паскуды, во дворец! Пошли, паскуды, во дворец!!!», – не унимался крикун. Я тяжело оторвала голову от подушки. Электронные часы показывали девять нуль-нуль. Постепенно отходя ото сна, я разобрала правильный контекст крика. – «Приём посуды во дворе!!!», – орал охрипший дворник.

Так началось первое утро отпуска.

Изначально отпуск был задуман как курортный, хотя начинался совсем не курортно, то есть не так, как хотелось бы. После бессонного утра, верхняя полка плацкарты у туалета в вечернем поезде, идущем в сторону Сочи, не обещала ночного отдыха. Но весь отпуск был впереди. Заряд позитива от этой мысли компенсировал нескончаемый поток людей, тянущихся в сторону выше указанного «важного» заведения (как только поезд тронулся с места), и бесцеремонно хлопающих дверью тамбура. В вагоне же постоянно, не взирая на ночное время, бубнили разговоры, кто-то слушал плеер без наушников, где-то плакал ребёнок, смех, шуршанье пакетов и снова хлопок двери тамбура замыкал этот нескончаемый круг жизнедеятельности человеческих организмов.

Через два дня я уже стояла на привокзальной площади Туапсе, и таксисты наперебой предлагали свои услуги. Хотя в Питере на такой как я, не богато одетой, даже скромной на вид, никто не пытался бы сделать бизнес. Так же несколько навязчивых «предпринимателей» по сдаче лишних каморок в своих котеджиках подхватывали мои чемоданы, отчаянно жестикулировали, улыбались, и чуть ли не волокли меня к такси, чтобы я квартировалась именно у них.

Под натиском самой настырной женщины, я согласилась ехать смотреть предлагаемую ею комнату. А первый взгляд всё было без изъянов и за допустимую плату. Надо было разместиться, разобрать вещи, но сначала я решила утолить голод. Ведь в поезде практически не кормили. Кроме чипсов, минералки и бутербродов с деликатесной рыбой второй свежести не было ничего. Да и цена была раза в три выше, чем в магазине для людей с земным достатком.

Утренний курортный ветерок разносил по побережью ароматы близлежащих кафе. Это действительно был какой-то особенный ветерок, не сравнимый с ветром большого города. Пахло копчёным мясом, гарью, тушёными овощами, кофеем, сыростью и морской водой. И все эти запахи сливались в общее непередаваемое амбре. Одна кафешка показалась мне слегка надёжнее, чем остальные, в плане «не отравиться». Наконец-то и цена была приемлемая, памятуя поезд, и мест свободных хоть отбавляй.

Толстая рябая продавщица за стеклянным прилавком приветливо улыбнулась мне: «Туристка? Не местная? Проходи, проходи! Не стесняйся!!!» Было ясно, что здесь, в глубинке, борются за каждого посетителя и за каждые десять рублей прибытка в кассу.

Осмотрев ассортимент, я начала жалеть, что зашла. Пирожки, салаты, чебуреки, – все они были будто третьего дня, расставленные тут давным-давно за пыльным стеклом прилавка, что б он совсем не пустовал. Но продавщица с такой преданностью ловила каждый мой взгляд, бросаемый на тарелочки с предлагаемым, что мне стало как-то совестно и я попросила два чебурека с сыром. «С сыром только один», – словно обиделась продавщица, и, не дожидаясь ответа, предложила с мясом. Вот чего-чего, а мяса я бы совсем не рискнула тут брать, но она уже захватила здоровенными щипцами мясной чебурек, и я кивнула, опять-таки постеснявшись отказаться. На истёртую дощатую поверхность столика кассы, который был и подставкой для денег, за неимением специальной тарелочки, и местом выдачи еды, звякнуло блюдце. В этот момент мои чебуреки подогревались в микроволновке. И вот первый из них стартовал на это блюдце. Надтреснувший и подсохший не только от старости, но и от микроволновочного солярия, чебурек безвольно свесил свои края на дощатый прилавок. При виде этого в горле у меня встал ком, обещающий не впустить этот чебурек внутрь. Но продавщица, привычная к такой ситуации, ловким движением мясистого пальца подхватывала то один, то другой край чебурека и тромбовала в блюдце. Когда последний край был утромбован, она проделала тоже самое со вторым блюдцем и вторым, подоспевшим после разогревания, чебуреком. Выполнив всё должное, и, так сказать, закончив сервис, вся её фигура, действующая так слаженно, как бы расслабилась, она облокотилась локтями на всё тот же дощатый прилавок и медленно, вяло, словно не заинтересованно протянула: «С Ва-а-с 3 (Ии-дцат-ть) 7 (е-ем-мь) ру-б-ле-ейй». Подчёркивая каждое слово и всю сложность и важность подсчёта моего заказа. Хотя эти «С Ва-а-с», и особенно «37 рублей» были явной кульминацией всех её отлаженных действий, а может и кульминацией всего сегодняшнего торгового дня, тем более что чебуреки были последние.

Я присела за столик. Выпила кофе, и голод отступил сам собой, хотя к чебурекам приступать я не пыталась. Вернее, голод был не такой сильный, как казалось раньше, чтобы их есть. «Интересно, если я оставлю их здесь нетронутыми на блюдце, продаст она потом их ещё кому-нибудь? А может их уже продавали?», – думала я, стараясь не смотреть на жалостливо скорченный чебурек с замятыми пальцем краями.

Продавщица видимо что-то прикидывала, потому как она подсела ко мне и стала участливо расспрашивать, где я остановилась, дорого ли, давно ль приехала, какие у меня планы, позволяют ли финансы… Тут она слегка смутилась, после финансов, и примолкла. Я отвечала довольно нехотя, но всё же пришлось сказать, что живу от пляжа довольно далеко, что хочется и морем насладиться и в соседние городки поездить. И что дело не в финансах, а в настроении и желании, приврала про материальную сторону я.

Тут перед нами возникли двое. Девушка и парень. Продавщица снова заулыбалась. Оказалось, посетители – это её дочка и зять. Она усадила их ко мне за столик, порекомендовала, и разлила всем кофе. И мне – бесплатно. Вернее высыпала из пакетиков Нескафе, так как это было самое шикарное в ассортименте. Мне это показалось настолько трогательным, что я позабыла недавнее отвращение и стала расспрашивать её родичей про Туапсе. И тут нахлынула очередная волна низменной курортной коммерции. Он навязывался возить меня как таксист, а её дочка пыталась втюхать мне какую-то косметику по каталогам. В итоге, я еле отвязалась от них и со словами, что подумаю над предложенным, и вышла вон из кафе.

День и вечер прошли в антураже чистого безлюдного пляжа, шума волн, и солнца, ласково охватывающего плечи… Хотелось одиночества и покоя, после такого неприятного впечатления от этого бесцеремонного курортного торгашества.

Следующим утром я решила окончательно рассеять неприятное первоначальное впечатление, и отправилась на морскую прогулку. Пока деньги не растрачены, чтоб не оказаться в глупом положении, если заломят цену.

Небольшой крытый павильон возле пляжа. Груда зонтиков, шезлонгов, перевёрнутые лодки возле лодочного сарайчика, рыболовные сети. «Лавка старьёвщика?», – хотелось съязвить, глядя на всё это. На одном из шезлонгов, прикрыв глаза, устроился мужчина. Он совершенно не располагал к общению. Серьёзность его вида, какая-то насупленность меня отпугивала. Но спросить больше было не у кого. Наконец, я отважилась. Откашлялась, чтоб обратить на себя внимание, но он намеренно или случайно не замечал меня, и продолжал своё курортное безделье. «Послушайте?!», – громко произнесла я уже с возмущением. «Да, да?», – голос его оказался довольно приятным, и я уже начала жалеть о своём недоброжелательном тоне. Высокий брюнет, кареглазый, загорелый, настоящий «морской волк». – Он встал с кресла. «Может это он и есть?», – мелькнуло у меня в голове. Тот самый ОН, о котором мечтают все, оказавшиеся на курорте, вдали от родственников, знакомых, друзей и их «посторонних» в ТАКОЙ момент взглядов. Он – Курортный роман!

Да! Мужчина был очень и очень… Хотя… Но что я так раздумываю, словно он уже ухаживает за мной! А вот, если… Как бы так дать понять ему, но не проявлять инициативу? Тысяча планов и тысяча раз их полный разгром пронеслись в моей голове за те несколько секунд, пока незнакомец объяснял, как пройти к пристани. Я прослушала все его объяснения, и на вопрос – «Понятно?», могла только глупо улыбнуться.

– «А вообще, пойдёмте… Поёдём! Мне тоже туда, вообще-то я управляю яхтой, а сейчас так, подрабатываю в павильоне в сезон. У тебя на какую яхту билет? Я – Виктор». Мне становилось всё неудобнее. Я уже позабыла о смелых мечтах, о нескромности взгляда с намёками о курортном романе и мне хотелось провалиться сквозь землю, но только не ехать в купленный тур с Виктором на его яхте. Но яхта была именно та. Билет именно с этой пристани и кроме меня желающих было раз-два и обчёлся, так что дальнейшее общение было неизбежно, учитывая, что мы как бы знакомы и уже на «ты».

Что здесь можно описать? Ну кто не знает, что такое курортный роман? Это как в песне Трофима «а впереди ещё три дня и три ночи,.. и мы расстанемся с тобой навсегда». Одним словом романтика, идущая в ногу с прозой жизни. Длительная экономия весь год, чтобы скопить денег, для воплощения мечты о чём-то незабываемом, об отдыхе, о принце, о небывалой любви и романтике, и ещё не знаю о какой глупости. Я ждала чего-то «ах, какого». Цветов, ночных прогулок, долгих разговоров в маленьком кафе, танцев после ужина под музицирование небольшого ансамбля… А на деле это была встреча в отеле, потом ещё встреча и ещё. Отпуск не просто убывал, а дни словно таяли. Мой ухажёр проявлял всё меньше склонности к встречам, понимая, что мне скоро уезжать, или действительно был занят с туристами. И у него не было никаких особых романтических сожалений и грусти, которые, может быть, больше даже мне нужны были, чем физическая составляющая. Больше нужен был обман и осознание, что есть что-то волшебное, есть эта любовь, вечное лето и прекрасный принц на далёком курорте. Только мой, любящий, и ждущий меня. Яхта под парусами, летние ночи, ароматы цветов, плеск воды…

Я уже устала сама ему названивать. Мне так хотелось ухаживаний. «Ну почему энтузиазм Виктора таял день ото дня? В конце концов, почему не мог он всё сделать по правилам!» – уже начинала ненавидеть его я. – «Да и где прописаны эти правила?» – Тут же возражала я себе, словно оправдывая его. – «Нигде. Всё это только мечты – красивый курортный роман».

В день отъезда он обещал проводить меня. Эта картина должна была надолго сохраниться в памяти, быть самой яркой и перекрыть разочарование от испарившейся кареты, платья и потерянной туфельки.

Но он не успел приехать, а может и не собирался приезжать. И когда душный вагон с толстой соседкой, свесившей свои загорелые босые ноги с верхней полки прямо надо мной, уже отъехал на две станции, мне пришла смс. – «Счастливого пути, Катюша!»

Что может сказать себе девушка после такого? Конечно, никогда не сознается она себе или подругам. Конечно, иллюзия курортного счастья обрастёт новыми сказочными подробностями, и все в обеденный перерыв первого рабочего дня будут сопровождать рассказ возгласами «Здорово! Вот это да! Надо же!». Может все курортные романы и есть такие? А так же все пляжи, весь уют кафе, и всё это «счастье», которое бывает?

В первый же вечер после приезда, придя домой, не разобрав чемоданы и не высушив ещё влажный, закисший в целлофановом мешке купальник, я залезла в «Контакт», нашла Виктора и отправила предложение «добавиться в друзья».

Диктор по радио читала приветственные смс. «А вот ещё письмо, пришедшее на е-майл нашего радио. «Я отдыхала на турбазе. Там я познакомилась с Алексеем. Мы проводили вместе всё свободное время. Купались, гуляли, он дарил мне цветы и обещал, что любит меня. Но вот отпуск кончился, и мне пришлось уехать. А у него оставалось ещё неделя проживания на отдыхе. Он из далёкого Архангельска. Я уехала. С тех пор прошёл уже месяц, а я всё ещё люблю Лёшу! Поставьте, пожалуйста, песню Димы Билана, «Белый город затих»! Может быть, Леша услышит!»… « Да… Я, конечно, поставлю, но что это за любовь, если Ваш Леша с Вами не поехал и Вас отпустил, и помнит ли он вообще Вас…», – тут диктор замялась… «И так, слушаем Диму Билана! Для всех влюбленных!», – бодрым голосом подытожила она.

«Такой же как мой, курортный…», подумала я.

Прошло две недели, я проверяла страницу «в контакте» каждый день, но предложение «дружить» так и осталось без ответа.

Остались только курортные брошюры, курортные сувениры и пара пляжных курортных тапочек. Вот и всё.

2. Буквы или выхода нет

Выхода нет. В глазах стояли слёзы. Стоило их вытеснить усилием век, и они скатывались по щекам. Но тут же набирались новые. Заполняли глаза, переполняли их и следовали вниз за предыдущими. «Выхода нет». Какое неумолимое буквенное сочетание. Мне хотелось разбить толстое стекло двери вестибюля. Разрезать руки, разбивая его, почувствовать боль, кровь, но перестать ощущать струйки слёз на лице и другую, невыносимую боль.

Ощущение кома в горле мог снять только глоток крепкого напитка, но не надолго. К тому же, как бы организм не мечтал избавиться от этого комка, но мысль о проникновении в рот спиртного, чтоб смыть ненавистный, не проглатываемый комок, вызывала предчувствие тошноты.

В тот вечер я написала короткое сообщение. Всего лишь две строчки. «Люблю, когда ты говоришь, что хотел купить мне цветы, но тебе не понравились все те, что ты встречал по дороге с севера города на его противоположную окраину, ко мне….»

Зная, что ответа быть не может, хотя я отлично знала, какой должен быть этот ответ, если б была возможность его получить. Зная, что не будет этого ответа, всё равно, содрав шапку с головы, скинув пальто на пуф в коридоре, (перчатки не поддавались, не слезали с оледеневших рук), я включила компьютер и открыла эту «вечную страницу». Ответа не было. Конечно же, не было. Может, я схожу с ума? Если жду.

Я печатала строчку за строчкой. – «Что же мне делать, как быть? Как же так, как так могло случиться с нами…» Иногда я доходила до упрёков, потом до нежности, потом… Потом я стирала всё это. И писала заново совсем другое, но такое же точно по смыслу, и опять стирала.

Я без него уже месяц. А ведь всего полтора года назад первое сообщение вызвало недоверие, любопытство, радость. Что это было за сообщение? Что-то обычное. Не помню. Смайлик, улыбочка, или нет. Нет. Кажется, это было какое-то заковыристое приветствие и намёк на знакомство. Мне было весело. Я читала потребности людей в паутине знакомств, и удивлялась, как они мечутся от отчаяния до самых сладостных надежд и обратно. Мне было легко, потому что я не знакомилась, а просто читала. Но всё ж открыла из любопытства это ненужное мне сообщение. Сообщение, ждущее от меня знакомства. А казалось, потом, постепенно, не ясно как и с каких пор, что я знала отправителя лет десять, а может даже раньше. Даже не со студенческих лет, а со школы. Вообще всю жизнь. Будто иначе не могло быть.

Однажды, не помню каким по счёту после первого смайлика был тот день, мы переступили новую ступень виртуальной жизни, обменявшись мобильными. Теперь каждое утро я просыпалась от его смски. «Привет, стою в пробке. И надо же было выпасть снегу уже в октябре месяце!?» Это было менее возможных 160ти символов. Но ему было достаточно. Он хотел быстрее написать сообщение, чтоб быстрее отправить его. И если я не получала какое-нибудь утро подобное смс, значит он уехал в командировку, и ему не до меня. Вернее я должна была получить его корреспонденцию в полном объёме с опозданием. Учитывая роуминги и заграничные разницы во времени. Просто это было очень, очень-очень хорошо. Эти смски.

А сегодняшний день, тридцать второй день без него тянулся нескончаемо, так же как тридцать первый и тридцатый, и все остальные такие дни. «Сегодня опять неожиданно выпал снег, представляешь? Ты не любишь такие погодные сюрпризы. Я тебя понимаю», – писала я, сидя за рабочим столом. Глаза пронзила резкая боль от подступающих слёз. Я подняла глаза куда-то вверх, в потолок, что б не дать слезам размазать и без того размазанную тушь. Над дверью был стеклянный фонарик, с нарисованным на нём белой краской бегущим человечком и стрелочкой. А по центру двери, ведущей на чёрную лестницу, которой не пользовались со дня переезда нашей фирмы в этот офис, красовалась жирная надпись «выхода нет». Я знаю… знаю. Что нет. Мне хотелось влезть на табурет и отскрести ногтями это дурацкое сочетание букв. И я написала – «Я знаю, что выхода нет, но может я не права?». Если я где-нибудь ещё увижу эти слова я…, Я не знаю что сделаю!

После этого я не заходила «В контакт» неделю.

«Контакт» – это была третья и последняя ступень нашей виртуальной жизни. Потому что далее была жизнь реальная. Так же, как случайные партнёры часто не считают нужным занести своего нового любовника или любовницу в Одноклассники, или в Контакте, так же наоборот. Люди, которые живут совместным общением, когда они изначально образовали виртуальную семью, готовы каждую секунду уделить этому виртуальному общению. На любой странице всемирной паутины. Где только возможно отдаться мыслям друг друга полностью.

«Ну, сколько можно? Мы как дети!» – шутил он, и я с полу слова понимала, что речь идёт о том, чтоб перевести «Контакт» в контакт, по одну сторону монитора.

«Да, как дети! Конечно, пора. Не спорю», – я смеялась, подперев щёку и кроша печенюшку над клавиатурой. И сама того не замечая, инстинктивно придвигалась к монитору, чтоб быть к его фотографии поближе.

Реальная встреча не вызвала безумных волнений, страха или напряжения. А только радость. Как встреча с родным человеком, которого давно не видел. Будто это была не первая, а миллионная из наших встреч. С тех пор был нескончаемый поток дней, пролетевших как один, и каждый раз, когда нам приходилось прерывать бурные сцены наслаждения, которые мы устраивали то вместо обеда в офисе, то вместо завтрака или ужина у него. Или там, где был укромный уголок, а мы просто не могли сдержать спонтанное сумасшедшее желание. Подкарауливая свои эмоции и обостряя чувства неожиданностью отношений. Каждый раз, когда приходилось разъехаться в разные концы города и расстаться для работы, через несколько минут после расставания физического уже продолжался наш виртуальный роман. – «Видала, с какой завистью на нас посмотрела тётка в лифте?», – радуясь, строчил он, стоя в пробке, на светофоре. «Да, да, по чаще бы нам так завидовали», – продолжала шутку я, садясь в маршрутку. И дальше, порознь, но виртуально вместе, нам предстояло ждать вечера, чтоб как следует списаться в нете, а не по смс, поговорить обо всём, и назначить встречу на завтра, вернее на сегодня, так как онлайн разговор всегда переваливал за полночь.

Наша жизнь раздвоилась на виртуальную и реальную. Нам так же не хватало нашей ночной переписки по разным сторонам мониторов, как дневных встреч, полных физического удовольствия. В итоге опять наступила осень. Вторая осень, с удивлением поняла я. Целый год мы вместе. Какая-то Интернет-зависимость к друг другу. Обсудив это в очередном ночном чате, нам было забавно. Мы были похожи уже не на влюблённых школьников, какими казались себе по началу. А на профессиональных любовников из мультипликационного фильма. Неких виртуальных супругов.

На «семейном» совете было решено. – «Свадьба? Белое платье и торжественный марш?» Это был единственный раз, когда у меня накатились слёзы от его письма. «Почему молчишь? Инет мерцает? Отвечай, или я сейчас тебе перезвоню» – волновался он. «Ну конечно марш, но мне больше идёт белая мини юбка. Но…. И на платье я согласна!» Мне показалось мало, неубедительно, и я отправила несколько десятков восклицательных знаков, улыбающихся смайликов, отправляющих воздушные поцелуи, и козырный смайл в виде большого красного сердечка.

На следующий день мы смотрели друг на друга смущённо, не торопились приступить к ласкам. Каждый из нас чувствовал, что виртуального предложения и согласия мало, и нужно перебираться из мониторов в жизнь. Я подумала, что нам пора привыкать называть друг друга нашими настоящими именами, а не виртуальными Никами. Я посмотрела на него, но даже в самые нежные моменты он был для меня Мистер. Таинственный, любимый и виртуальный. А совсем не Коля. Менеджер из какого-то Тревел-Автомс. «Буква… Ты рада?» прервал он молчание. Я остановила его, приложив палец к губам. «Давай попробуем перебираться в реальность. Называй меня по имени. Разве тебе не нравиться – Аня?» В его присутствии, сама произнеся своё имя, я почувствовала себя неуверенно. Будто нет никакой Ани. На работе есть Анна Игоревна, а здесь есть Буква, у которой адрес не дом и не улица, а всемирная паутина и Контакт. Да ещё Нюська – среди школьных и студенческих друзей. «Да, конечно, Анечка. Мне очень нравится твоё имя!» – сказал он, но сказанное им тоже прозвучало как-то неуверенно.

И как бы не хотелось ускорить нормальную совместную жизнь, оба мы были больны этим виртуальным раздвоением. Резкий обрыв нашего виртуального бытия мог вызвать депрессию, расставание, и стать подобным атомной катастрофе для нас вместе и для каждого в отдельности. Он строил планы. Как закончит ремонт в квартире, возьмёт кредит на авто, и приедет ко мне как принц, на белом Ситроене. А я читала, горела, ждала, но не торопила его, наслаждаясь виртуальным романом. Смакуя каждую минуту нереального счастья. Каждый вечер, засыпая за полночь у монитора и просыпаясь, разбуженная смской моего Мистера. Общалась с ним по возможности днём, лично, чтоб ждать его вечером к ужину в чате, не отрываясь от монитора, как любящая жена, и отправить в подарок чашечку кофе, улыбку и что-нибудь милое, найденное днём среди Интернет журналов, новинок, или красивых фотографий на дизайнерской странице.

«Поздравь меня! Буковка! Я, наконец, оформил машину. Теперь я настоящий принц, на белом Ситроене! Сегодня вечером еду обкатывать покупку!» «Ммм…. Ты такой устремлённый, такой надёжный. Но почему принц? Ты мой Мистер на белом Ситроене! Вот!» Значит скоро. Скоро мы станем настоящими. Все планы нашли своё логическое завершение. Завершился и наш виртуальный роман. Полное логическое завершение. Только я всё ещё Буковка, Буква, а не Аня. И он для меня Мистер. Но в этом даже есть какая-то романтика.

Он уже больше года хотел поменять свою старую машину, и как у всех мужчин, покупка этой игрушки вызвала бурную радость. Ближайшие три дня он говорил только о машине. Все ассоциации у него были автомобильные, и мне было скучновато во время наших вечерних чатов, так как я не умела поддерживать эту тему на должном уровне, не будучи автомобилисткой. На четвёртый день он вообще не вышел вечером в чат. Я хотела написать смс, но подумала, что даже если у него не работает компьютер, он должен первый мне написать. Я ждала. Уснула глубокой ночью, без весточки. Не было и утреннего смс. Но так как я проспала из-за этого на работу, некогда было думать, собравшись без завтрака и глотнув кофе на ходу в коридоре, я выбивалась из сил, не успевая по делам, и опомнилась только в два часа дня. Вестей так и не было. «Неужели?…» Страшная мысль, которая посещала каждую женщину, закралась ко мне в душу. «Всё кончено? Появилась машина, а я надоела. Наскучила. Или недостаточно продвинутая для него». Во мне поселилась какая-то жуткая дрожь. Которая в каждой моей клеточке пульсировала словом – «всё». Всё, всё, всё, всё, всё.

Всю ночь я висела на страницах, перебирая наши излюбленные чаты, но ни в одном не застала его. Телефон не отвечал. От отчаяния я потерялась, сколько дней прошло в этом кошмаре, и на которую ночь, наконец, уснула, не помня себя от усталости. Следующий день стал последним для нашего реалии и началом нашего нового виртуалити, длящегося уже 32 дня. Мне написал его друг со страницы Контакта. Я никогда не видела этого Алексея. Но иногда он приятно разбавлял наш супружеский чат. В этот раз сначала он писал о том о сём, но я почти не отвечала. А он видимо не решался, но, наконец, понимая, что пустой разговор двух незнакомых людей иссяк, сказал после «курс валютный скачет – страшное дело!» в ответ на моё «молчание». «Николай на машине разбился». Я тупо смотрела в монитор. У меня не было слов, не было слёз для рыдания, и не было подходящего смайла из огромной подборки, чтоб ответить Алексею. «Правда?» – выдавила из клавиатуры я. «Таким не шутят», – по-мужски лаконично ответил он. «Не думай, не бросил, трагедия,….. Жаль, что я для тебя злой вестник, Буковка».

Я решила, что больше никогда не открою чат с этим страшным человеком.

«Представляешь, он написал мне, что ты разбился». – Стучала я с утра по клавишам. «На ночь глядя написал такое! Хотел наверно с ума меня свести», – я смотрела в монитор и дурацки улыбалась сквозь слёзы.

«Зима какая поздняя в этом году. Хоть и снег, но всё равно тепло».

«А ты переодел резину на зимнюю?» – хотела я его порадовать разговором, связанным с машиной.

Он не отвечал.

Уходя на работу и живя от одного компьютера до другого, – от домашнего до рабочего, единственным моим моральным достижением было не писать ему смсок, на находившийся вне зоны доступа, разрядившийся где-то в отсутствии своего хозяина, телефон.

Входя в офис, я сразу включала вечную страницу. Если его не было в сети, я писала какое-нибудь милое приветствие ему и ждала, когда он придёт и ответит.

Прошёл месяц. Он продолжал жить. Жить в безграничных просторах Интернета. Подходил день его рождения, и Контакт оповестил меня, что пора поздравить друга. Тебе исполнилось 34. Тебе уже 34, а познакомились мы, тебе было 32, почти 33. Я открыла страницу. Он улыбался на меня с фотографии в день своего очередного дня рождения. Мне показалось, что улыбка у него милее, чем обычно, в праздничный для него день. Конечно, ему ведь исполнилось 34. «Я знаю, что ты мне не ответишь. И будешь вечно жить в этом молчании. Ты постареешь, тебе будет, может быть, сто лет. Но ты будешь всегда молодым. И наверняка, набирая возраст, год за годом, переживёшь меня….» Не придумали ещё кладбища в виртуальном мире… Мы могли бы жить и стареть год за годом, отображаясь друг у друга в лучших друзьях. Но моя реальная половина не может тянуть вторую половину меня – виртуальную. Мои фотографии старели бы, и я не соответствовала бы тебе. У меня есть только один шанс – уничтожить себя. Оставить пустую клетку на твоей странице. Я знаю, что ты будешь всегда ждать меня здесь, никогда не изменишь мне и не добавишь новых друзей в список любимых, но и не простишь – так как не добавишь и меня в друзья, если я когда-нибудь вернусь в Контакт. К тебе. И конечно, ты навсегда сохранишь все мои виртуальные письма.

Я так давно ни с кем не общалась в чатах, кроме него, что не знаю, заметил ли кто-нибудь моё отсутствие в виде удалённой страницы из списка контактов. Скорее бы заметили отсутствие, если бы через год неумолимая система напомнила, что мне стало на один год больше, и моя страница существовала бы. Теперь компьютеры, измученные моей непрерывной эксплуатацией за последние месяцы, смогут отдохнуть, улыбалась я.

Ведь я знала, что та самая дверь, ведущая с чердачного помещения строго вверх, на крышу, и есть «Выход», не смотря, что над ней были написаны другие буквы. Я ещё пару недель назад приметила её. Эту дверь.

12 3 Kolejny

Городские смехи

1. Курортный

2. Буквы или выхода нет

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również