– Ребята, я очень внимательно слушал и всё думал, не найду ли какой связи с тем, что сам накопал. Но пока нет! – начал он. – Посмотрите, это увеличенная карта района, где жила покойная Раиса Матвеевна Калачёва. Такой дворик закрытый. В подвале дома её нашли. Парадная дверь справа маркирована красным. Всем видно?
Слушатели согласно загудели. И Олег спросил.
– Парадная, это понятно. А в левом углу двора почему синяя черта? Странная такая – врезается в дом.
– В ней всё и дело. Я как раз хотел рассказать. Я не буду сейчас время отнимать и объяснять свои трюки. Но мне удалось узнать, что там, где эта черта, есть зазор, и скамеечка устроена. На ней бомжики выпивают, но не только. Там ещё и водитель, он же сторож стройматериалов, сидит, пока его собака «гуляет». Я его нашёл. Милиция о нём не знает. Я им потом непременно расскажу. И этот вот сторож…
– Господи, он видел убийство? – не выдержала Луша.
– Нет, убийства он не видел. И ничего не слышал – выстрелов не было, а, судя по докладу судмедэксперта, удар ножом был вполне профессиональный. Жертва погибла мгновенно, без вскрика. Зато сторож очень хорошо рассмотрел машину, стоявшую во дворе вот здесь. Её со скамейки прекрасно видно.
Расторгуев кончиком указки ткнул в маленький автомобиль на карте.
В машину сели двое – женщина и мужчина. Женщина производила странное впечатление. У неё было отсутствующее выражение лица и заторможенные движения.
– И что же, – медленно напряжённо заговорил Синица, – сторож может эту женщину подробно описать?
Расторгуев, прежде чем ответить, выдержал небольшую паузу. А затем с расстановкой сказал, довольно улыбаясь
– Может, почему нет? Только это не требуется. Он её знает, эту женщину. Она врач, и некоторым во дворе охотно помогала. По просьбе своей сотрудницы, живущей там же – Раисы Кулешовой!
Синица, Майский и Луша Костина, не говоря ни слова, поднялись со своих мест. Одна две секунды стояла тишина, а потом заголосили все сразу.
– Кто увёз? Куда? Да говори же! – требовал Майский.
– Ой, значит, Эрна жива! – радовалась крохотная девушка.
– Володище! Ах ты, аспид, гений ты этакий! Молчал до самого конца! Ухватили! Хвост ухватили! Теперь понятно, когда похитили! А несчастная Кулешова помешала или увидала… Ох, ну дальше будет легче! – Пётр тряс руку Расторгуева и хлопал его по плечу.
Володя Расторгуев рассказал, что на этом их удачи ещё не кончились. «Водитель, он же сторож» взглядом профессионала заметил и запомнил даже номер машины! Это было слишком уж хорошо. Поэтому сначала Володя решил, что номер вряд ли поможет. Он, наверно, либо фальшивый, либо сама тачка значится в розыске. Но, к его изумлению, неприметная машина, которая увезла в неизвестность доктора Мухаммедшину, оказалась преспокойно и легально зарегистрирована. По своим каналам он быстро узнал, что она принадлежит охранному агентству «Сапсан», где собралась крепкая команда из бывших спортсменов, владеющих боевыми искусствами, и отставников.
– Они не слишком и скрывались, вот чего я не понимаю! Куда отвезли и где Эрна, я пока и понятия не имею. Но кто был за рулём – скоро узнаю. Тут есть хорошая нить. Только, деньги потребуются, Петь!
– Без проблем! – ответил Синица.
– Теперь о «Сапсане». Я наслышан о них. Эти без всяких лишних сантиментов отметелят, кого надо, займут территорию, очистят территорию, увезут-привезут, не выпустят, и всё такое. Но! Там точно не калечат. О мокрых делах и речи нет. Они действуют до определённой черты. Я не могу себе представить, чтоб они зарезали Раю!
– Время покажет, Володька. В конце концов, всякое бывает. Похитили они, а убили…
Предположил Синица, а Олег поддержал.
– Да, убил кто-нибудь другой. Хотя логично думать, что убрали свидетельницу.
– Что же, послушаем Олега, а потом я вам доложу о своих скромных достижениях. Успех налицо. Сегодня герой дня, без сомнения, коллега Расторгуев, – Синица поклонился в сторону Володи. – Может, во время обсуждения мы на что и набредём, но по-прежнему не понятно, кому понадобилось Эрну убрать или ей отомстить. По-прежнему никто ничего не требует, ничего не происходит, а о ней самой ни слуху, ни духу…
И собрание пошло дальше обычным чередом. Они еще поговорили, поспорили, пока предусмотренное время не кончилось.
– Ладно, ребята, всем спасибо и большое «пока», – наконец сказал шеф. Мне надо подумать. А еще не терпится Володькин доклад спокойно почитать. Давайте все по домам!
С этими словами он пожал руки своим сотрудникам, повернулся и ушел к себе в кабинет. Прошло несколько часов. Петр читал, слушал записи, обдумывал информацию, делал себе заметки. Такую работу он называл для себя «реконструкцией». Убитая Рая встретилась для чего-то у себя дома с Эрной, а Эрну после этого похитили. Что этому предшествовало? Как все могло получиться?
15. Последний день Раи Кулешовой
– Эдик, давай ты доложишь по-быстрому о «застенчивых», мы должны за час управиться. Примем решения, и я начну приём. Сколько их у тебя сегодня? – обратилась Эрна к своему помощнику.
Некоторые мужчины, пришедшие в консультацию, отчаянно стеснялись. Они всё-таки обратились за помощью, попали более или менее случайно сюда, но узнав, что консультант-женщина… Нет, это было просто выше их сил! В таких случаях Эрна применяла обходной манёвр. К пациенту выходил Эдик. Его задача была – выявить проблему. Только узнать, какие у кого жалобы и на этом остановиться. Никаких попыток воздействия, ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах! Тщательно зафиксировать, доложить, и всё. Зато такой человек, придя ещё раз, не должен был уже ничего сам объяснять. Он появлялся, и консультант инициативу брал на себя. Эрна могла при этом начать издалека, рассказывать о других подобных случаях, последить за реакцией, а потом незаметно перейти к вопросам. Иногда, правда, такой «застенчивый» больше не приходил. Сразу же не помогли, чуда не произошло, а деньги идут! Но чаще эта тактика себя оправдывала.
– Эрна Александровна, я Вам троих подготовил. Сейчас… вот: все трое выбрали имена. Первый – Глеб Успенский, сорок четыре года, женат, двое детей, постоянно есть кто-то на стороне. Проблемы с эрекцией. В начале полового акта долго ничего не получается. В последнее время жалуется, что, когда, наконец, пенис готов к коитусу, его партнёрша ничего больше не хочет. Второй… у него тяжёлая болезнь почек. С эрекцией нет проблем.
– Постой, а этого как зовут?
– Виктор Кисловодский!
– Ты подумай, один начитанный, а другой, судя по всему, сосредоточен, бедняга, на лечении. Минеральные воды пьёт! Так что с ним?
– Он человек взрослый, тридцати шести лет и достаточно понимающий, но в то же время очень возбудимый. Он после ласк так устаёт, так выкладывается, что у него на остальное просто нет сил. Он же болен! Скажите, пожалуйста, а почему первый – начитанный?
– А видишь ли, был такой писатель – Глеб Успенский, сейчас совершенно забытый. Хорошо, а что с третьим?
– У третьего слишком быстрое семяизвержение. В последнее время его партнёрша стала отказываться от близости даже после ласк. И тогда у него появляются неприятные ощущения в промежности и в пояснице.
– Ну, его сперва на урологическое обследование. Простатит, небось. Не захочет ко мне, отправим к Коле Ремизову во Вторую Клиническую.
– Я так и думал. А с другими двумя? Почечник лечится и лечится у грамотных людей. Я навёл справки. Но жить-то надо, а он влюблён и женат недавно.
– Ты сначала проведи нашу обычную беседу. Пусть расскажет, как дело шло, пока был здоров. Может статься, причина совсем в другом. Всё подробно: с какого возраста половое влечение? Когда был первый оргазм? С какой партнёршей? Частота половых актов, длительность… ну, ты понимаешь! Мастурбацию не забудь. А то помнишь последнего невротика, которому внушили, что мастурбация к импотенции приводит? Как заметишь чувствительные точки, сразу остановись. Мне оставь. Я сама «глубокое зондирование» начну. Однако спроси сразу, можно с его женой побеседовать? Если да, пусть приходит, и чем раньше, тем лучше.
– Мне кажется, он от неё всё скрывает, потому что стыдится, – засомневался Эдик. – Я думаю, она ни при чём, – добавил он.
– Очень может быть! Знаешь, я один старый учебник вспомнила. Описывает это автор жалобы пациента. Жалуется человек на проблемы с эрекцией. Коитус протекает слишком быстро, ещё там что-то. Жена перестала получать удовлетворение. Затем, как водится, рассказывает о себе: половая жизнь с семнадцати лет, до женитьбы десять добрачных связей, женился в 22 года на девственнице. В настоящее время ему тридцать два. За это время внебрачных связей было семь. С женой близость сейчас имеет ежедневно, раньше и по нескольку раз в день. А о жене говорит, что сексуальность у неё начала пробуждаться месяцев через шесть, а по-настоящему проснулась только девять лет спустя, в аккурат, когда он утратил способность продлевать половой акт. И тут начинается самое интересное. Автор-сексопатолог комментирует: мужчина, мол, находится в периоде физической и сексуальной зрелости. А жена его, что до брака была девственницей, несмотря на высокую активность мужа, проявила к нему некоторый интерес только через полгода, а всерьёз вообще лишь через девять лет. Это с несомненностью свидетельствует о невысокой половой темпераментности женщины. Дальше делается вывод о разнице темпераментов и «неправильном» поведении жены.
– А Вы не согласны? – поднял брови Эдик.
– Я «с несомненностью» могу на это сказать, что про эту женщину мы вообще ничего не знаем. Даже девственницей ли она была на самом деле, понимаешь? А уж про темперамент! Все умозаключения, все дальнейшие выводы и диагноз, всё – со слов мужа! Знаешь, чтобы не углубляться, ты подумай хоть вот о чём. Как она к этому мужу относится? Я уж не говорю о любви. Да, может, она его вообще едва переносит? Может, у неё есть кто-то другой, а то и другие? С самого начала был и всё прошедшее время, а как раз через девять лет и не стало? Наша область тонкая чрезвычайно. Не выслушав, по крайней мере, обе стороны, о партнёре судить вообще непрофессионально! Даже если тебе всё подробно рассказали, очень вероятно, что пациент добросовестно заблуждается. А уж как часто пациент умалчивает, а то и – тоже добросовестно, даже талантливо – врёт!
– Хорошо, вернёмся к нашим баранам. С «застенчивыми» в целом понятно. Можем разбежаться по своим делам, – подытожила Эрна и встала со стула.
– Ох, – поморщилась она и схватилась за спину, – нельзя долго сидеть, а то «болезнь Гончарова» подцепишь!
– Это что ещё такое? – удивился Эдик.
– Во всяком случае, как ты понимаешь, не венерическое! Гончаров – это русский классик, – улыбнулась Мухаммедшина. Вы в школе его три кита: «Обрыв – Обломов – Обыкновенная история» уже, наверно, не учили. Ты мне напомни, я тебе расскажу, когда будет время. Последняя вещь – очень поучительная и сейчас страшно актуальной сделалась. Но дело не в этом. Там главные герои попеременно стонут: «Поясница болит!». Совсем как я.
Она уже собралась выйти, как вдруг снова обернулась к своему практиканту.
– Знаешь, я всё забываю вам всем напомнить. Пункт номер пять внутреннего распорядка, пожалуйста, не забывайте! Всех касается, и совершенно без исключений! Очень тебя прошу, поговори с персоналом. Нас не так много, а всё-таки время от времени очередной пациент дома материализуется из тумана.
– Есть, Эрна Александровна, будет исполнено! Освежить в памяти людишек «пятое правило Мухаммеда» – никому ни в коем случае Ваших личных телефонов, не говоря уж об адресе без согласования с Вами не давать!
– Эдик взял под козырёк, собрался было ещё сострить. Но тут раздался негромкий гонг, и на табло замигала красная надпись: «Внимание! Срочно в смотровую». Эрна махнула рукой и вылетела за дверь кабинета.
Когда она вернулась, уселась за стол и спросила как обычно.
– Раечка, кто у нас на очереди? Но, поглядев на свою верную помощницу, заметила замешательство на её добродушном полном лице. Мухаммедшина понимающе кивнула. – Не беспокойся, я про твою племянницу не забыла. Можешь её на следующей неделе в среду на три пятнадцать поставить. Я около трёх часов возвращаюсь после выездного приёма в Жуковском. С неё и начну.
– Вот спасибо, Александровна, дорогая! Я уж стесняюсь надоедать. Да больно девку жалко. Плачет! «Мало, мне того, тётя, что я такая бомбоша! Так ещё и лягушка!» И в рёв. Так и говорит прямо: бомбоша. Это Толик, что с ней… того… ну… этого… , так её припечатал. «Холодная ты», – говорит. Не хочет больше! Ох, я бы этого Толика поганой метлой! Да что ты будешь делать? Полная она, это правда.
– Да погоди огорчаться! Раечка, мы с тобой вместе разве такие беды видали? Помогали ведь? Помогали. Пусть приходит!
Одно подъездный облезлый домишко – трухлявый мухомор, где жили Кулешовы не имел никакого вида. Полуразрушенные убогие балконы на втором этаже и осыпающаяся штукатурка уродовали бы любую улицу. Но, к счастью, он стоял во дворе. Бурный людской поток, заполнявший площадь и широкие соседние магистрали несся мимо. И все неисчислимые «москвичи и гости столицы», спешившие в метро на Проспекте Мира, на рынки и в магазины, торопившиеся с работы и на работу, не видели старый гриб.
Домик был определён под снос. Жильцов лениво начали выселять. Нечего и говорить, что к чёрту на куличики они не хотели. Они сопротивлялись, писали жалобы, собрались уж с петицией прямо на Олимп к самому мэру, как вдруг всё переменилось, словно в сказке про Золушку и прекрасного принца.
Два энергичных азербайджанца родом из Ирана – братья Кямаль и Мурад задумали открыть в Москве стоматологическую лечебницу. Первым делом они нашли переводчицу – зубного врача, бакинку, лет пятнадцать назад перебравшуюся в Москву. Джамиля Алиева знала весь город и его окрестности. Она обзвонила знакомых, дала объявления в газету, вывесила в интернете информацию, что требуются опытные специалисты. Предложила подавать заявления в письменном виде с приложением всех необходимых копий – диплома, послужных списков и т. д. И для начала они устроили конкурс документов. Через некоторое время было отобрано и приглашено на собеседование семнадцать человек. Их встретила троица экзаменаторов из трёх разных самых уважаемых в столице профильных учреждений, приглашённых протестировать кандидатов за хорошее вознаграждение. Но одной беседой дело не ограничилось. Претендентам предложили провести контрольный приём пациентов-добровольцев, согласившихся на бесплатное лечение, но без гарантий. Таким образом, в конце концов, от начальных семнадцати оставили пять врачей. Остальных вежливо поблагодарили и отпустили. И повторили процедуру для зубных техников-протезистов всё с той же тщательностью и вниманием. Затем, уже с участием отобранных будущих сотрудников, нашли медсестёр. Наконец дошла очередь и до помещения.
Иранцы изучали подробно жилой и нежилой фонд. Обсуждали требования пожарников, нужды сан гигиены и энергетического обеспечения. Думали, покупать ли аппаратуру или брать в лизинг. Советовались со специалистами по недвижимости. С разными советовались. Пока не выбрали одного.
Этот ушлый живчик с брюшком в золотых очках развил бурную деятельность. Он подобрал несколько вариантов. Один из них – в Филях был, вроде, подходящий, да не хотелось им далеко! Маклер сначала объяснял, что для Москвы это вовсе не окраина, район завидный. Клиенты мялись. Наконец, однажды он пришёл с таинственным видом, поднял брови и вопросил.
– Вы сказали: в центре, с хорошим сообщением, два-три этажа, верно?
– Совершенно точно, – подтвердили насторожившиеся клиенты.
– Вот и ладно! А не хотите ли целый домик? От метро пять минут пешком, без соседей, трёхэтажный, лифта нет, но…
– Сделаем лифт! – дружно заголосили те. – А где?
– Подождите, деньги…
– Деньги есть! – прозвучал тут же бодрый ответ.
– Так, а связи?
– И за этим дело не станет!
И работа закипела. Разрешение от властей они быстро получили. Выяснилось, кстати, после грамотной заинтересованной экспертизы, что построенный в 1914 году на совесть с любовью домик сохранил вполне надёжный фундамент, а на нём прочный каменный каркас. Ему нужен толковый целевой ремонт. И тогда он наилучшим образом подойдёт для любой современной стоматологии.
Вот теперь жильцов начали действительно расселять с дорогой душой! Предложения делались подходящие с учётом всех и всяческих пожеланий. Новые владельцы выплачивали жильцам «подъёмные», выделили бригаду грузчиков и мебельный фургон. И потому люди перебирались быстро и охотно, да ещё с благодарностью свалившемуся на них с неба «иранскому капитализму», у которого оказалось такое благожелательное вполне человеческое лицо.
К тому моменту, о котором идёт речь, в доме оставалось только две не выселенных квартиры. Одна из них на втором этаже принадлежала пожилому мужчине, что жил по большей части у дочери. Новую свою он предназначал подросшему внуку, которого ждали со дня на день из армии. Старик хотел, чтобы внук сам одобрил своё жильё. И новые хозяева проявили уважение к его сединам. Правда, они дали вежливо понять, что величина подъёмных будет обратно пропорциональна времени ожидания…
А на последнем этаже в маленькой двухкомнатной квартирёшке Кулешовых почти без коридора, с четырёхметровой кухней, куда выходила вдобавок дверь «сидячей» ванны, почти всё уж упаковали. Вдоль стен в столовой аккуратными штабелями стояли коричневые картонные коробки из-под спагетти и консервированных ананасов из соседнего гастронома с самым разным, за долгую жизнь набравшимся барахлом. Свою нехитрую мебелишку жильцы частью выкинули, частью продали. Осталось только самое необходимое – кухонная утварь, кое-что из одежды, да двуспальный складной диван.
Раиса Матвеевна Кулешова с мужем Сеней говорили: «Из всей будущей больнички нам больше всех свезло!» Для них на деньги, полученные за старую халупу, нашли трёхкомнатную квартиру. Конечно, подсобила ещё и дочь. Дом отыскали не особенно авантажный, но недалеко. Можно даже сказать, просто рядом – в Безбожном переулке! Там окна выходили во двор, имелся балкон – экая лепота! И все три небольшие комнаты, каждая примерно десять метров, отдельные, а не проходные. А значит вполне удобно и внуков оставить ночевать, и брата Семен Степановича из Щёлкова, когда тот приезжает в гости. Не надо будет больше на цыпочках пробираться мимо спящих в столовой на раскладушке в вечно подтекающий туалет. И самое, может замечательное – хорошая ванная и большая и удобная кухня. В самом деле, пусть для комнаты эти десять метров не бог знает что, но для кухни! Кухня – десять метров! Об этом раньше можно было только мечтать.
Кулешовы делали сейчас в новой квартире основательный ремонт, заказали мебель и назначили переезд через две недели на последнюю субботу месяца. Хлопот с переездом и ремонтом было нескончаемо много. Даже неутомимая и шустрая Рая поняла, что ещё немного, и она сляжет.
– Рая, да поговори ты со своей шефиней и возьми отпуск! – в который раз начал Кулешов. – Завтра мне после смены непременно в деревню надо. У отца забор завалился. Ты не управишься одна совсем, без меня.
– Верно, в деревню! Ох, забыла тебя спросить. Вы как договорились? Кто тебя везёт?
– Женька решил со всем семейством двинуть. Я, говорит, батя, тебе помогу, Ленку кашеварить поставим, а ребята на подхвате. Все воздухом подышим, собака побегает! Хорошего парня нам с тобой дочка в дом привела, грех жаловаться.
– И я его люблю! Сеня, я, как только услыхала, что он по профессии-то… Нет, ты только послушай: кра-сно-де-рев-щик! Езжайте, я как-нибудь…
– Рая, поговори! – повторил муж.
– Сеня, что ты, не понимаешь? А Эрна как без меня? Нас на полной-то ставке не так много, и другие все молодые. У них ветер в голове. Опыта маловато!
Вяло отругивалась она в ответ ворчавшему мужу
– Э, Раюша, молодые – может, и хорошо. Ты сама говоришь, что компьютер терпеть не можешь. Но куда теперь без него? А молодёжь…
– Я тебе так скажу, – прервала его Раиса Матвеевна, – я и верно, боюсь, ящик этот треклятый. Так я раньше шприцов боялась! Даже и сейчас. Как ты мне укол в зад пропишешь, враз и забоюсь! Но сама-то делать умею. И всегда была лучше всех из наших. Магнезию, масло ли колоть, внутривенные или капельницу поставить – меня все просили. Это теперь лекарства другие, иглы, инструменты… Да, так я говорю – если для дела надо, я всему научусь! А вообще, Степаныч, ты прав. Не сердись. Я возьму отгулы, – неожиданно согласилась Рая.
На работе назавтра всё устроилось неожиданно легко. Эрна собралась на несколько дней на конференцию в Питер, приём отменили, а с текущими рутинными процедурами управлялись и остальные.
– Эрна Александровна, у меня прям отлегло! Я уж голову ломала-ломала! Как быть? За ремонтом проследить, то одно, то другое, бумажки оформлять, Степаныч на два дня уезжает, да внук! Через недельку уже зять отпуск берёт. Вы не сомневайтесь, мы сдюжим. Я не подведу.
– Раинька, успокойся. Ну, когда ты подводила? У нас с завтрашнего дня два новых практиканта. Эдик их к делу пристроит. А там и мы с тобой вернёмся. Ты лучше послушай: для тебя к новоселью есть хорошая новость. С нового года я тебе зарплату прибавлю. У нас дела идут хорошо! Да, вот ещё что. У меня поезд вечером. Я решила спокойно собраться и немного передохнуть. Поэтому на работу в этот день не пойду. Мне надо покупки сделать, и я около вас буду находиться. Скажи своей племяннице – пусть зайдёт. Я с ней в домашней обстановке поговорю.
Раиса Матвеевна просияла. Она хорошо зарабатывала с тех пор, как ушла из государственной клиники и поступила к Мухаммедшиной в «Ариадну». Куда лучше своего мужа – водителя «Скорой помощи». Но деньги же никогда не мешают? И с непутёвой её племянницей, что всё стесняется прийти в консультацию, а только плачет, глядишь, ещё утрясётся. Ну и слава богу! И ладно!
– Рая, ну-ка слушай меня внимательно! Твоя Жанна – она девочка как девочка, но не семи пядей во лбу, извини за прямоту. Поэтому я лучше уж тебе объясню. У меня ощущение, что она кивать кивает, а понимает иль нет… Так вот, видишь ли, в сексуальном отношении она не тёплая -не холодная. Мы этого пока не знаем, потому что у неё совершенно выраженный и несомненный вагинизм. Нужно будет её на кресле посмотреть, но и так ясно. И причина понятна. Мне пришлось, правда, потрудиться, пока я у неё это выудила. Она школьницей перелезала через забор. И надо же такому случиться! Села прямо на штакетину и пропорола себе промежность. Её в больнице зашивали. И поэтому у неё спазмы. От страха, что с тех пор сидит в подкорке.
Всё, я побежала. Как вернёшься на работу, ещё поговорим. Скажи, чтобы больше не валяла дурака. Будет к нам ходить на лечение, и мы всё ей наладим. А если сумеешь, то договорись, чтобы и её остолоп Толик к нам явился. Я на него Эдика напущу. А потом сама вправлю мозги. Давай-ка мне щёчку, а теперь пока! Степанычу передай привет.
Всё это Эрна Александровна быстро проговорила на лестничной площадке, завязывая длинный шарф и перекидывая сумку через плечо. Кончено, дневная программа была выполнена. Дальше она собиралась, уже не торопясь, полчасика посидеть в кафе и за это время переключиться на другой ритм. Потом поехать домой, скорей всего, на машине. Да, пусть будет спокойно и комфортабельно. Она это может теперь себе позволить. Доклада у неё нет, гостиница в Питере хорошая. Программа тамошней конференции как раз такая, какой ей следует быть. Есть интересные сообщения, приедут люди, с кем надо встретиться, завязать контакты. Однако всё это вполне в меру, без цейтнота и нервотрёпки. И надо будет постараться расслабиться. Ну, так чтобы «приятное с полезным», чтобы вспомнить – кроме работы есть на белом свете и кое-что еще.
Дверь хлопнула, Эрна направилась вниз и спустилась на один марш. Она взялась за перила, запорошённые белой строительной пылью, и тут, поглядев на свою руку, с досадой вспомнила, что забыла перчатки. Возвращаться ей не хотелось.
«Нет, лучше пойду, или я там застряну, а от моих планов приятно провести время до отъезда останется один пшик. Бог с ними, возьму дома другие. – Она замедлила шаги и оглянулась. – Действительно, дом пустой совсем. Неуютно. Скорее бы они переезжали. Влезут ещё бродяги или пьянчуги! Хотя Рая говорила, что подъезд теперь на ночь запирают.»
Раздался шорох, и Эрне сделалось не по себе. – «Кошка?» Борясь с чувством тревоги, она поспешила вниз. Дом с высокими потолками на каждом этаже имел по два лестничных марша. Было полутемно, свет ещё не горел. Ох, слава богу, вот и выход. Лестница не кончалась, а заворачивала в подвал. Там было уже совсем черно. Ещё два шага… она повернулась к лестничным ступенькам спиной и с облегчением взялась за ручку двери. В ту же минуту за спиной Эрны метнулась тень.
Раина племянница Жанна была самого высокого мнения о тёткиных знаниях и здравом смысле. Раечка, родом из посёлка под Рязанью, досыта хлебнула в детстве и в юности голодного лиха. Она так и не выучилась правильной литературной речи. Иное дело – работа! Своему сестренскому делу она училась с неизменной старательностью всю жизнь. С трогательным усердием и честностью Рая всегда была готова подставить плечо, учесть разумные замечания, освоить новое. Из неё вышел прекрасный, незаменимый специалист.
Да, выросшая в Москве в сытой семье мосторговской продавщицы и таксиста Жанна, что с большим скрипом окончила школу, а теперь с ленцой торговала в ларьке цветами, и в подмётки не годилась своей «простой, деревенской» тётке. И теперь она, возбужденная, раскрасневшаяся, с заплаканными глазами, сразу по уходе доктора бросилась с расспросами к тёте. Ей хотелось поделиться впечатлениями, разузнать всё, что можно поподробней, попросить хитрые медицинские слова растолковать. По всему поэтому прошло несколько минут, пока Рая заметила, что её любимая шефа забыла своё имущество. Длинные коричневые лайковые перчатки лежали в кухне на подоконнике рядом с сахарницей и банкой с чаем.
– Эва, Эрна-то! На улице – осень. Ей же в Питер. А там ещё холодней! Побегу, догоню скорее. Она не могла далеко уйти!
– Да может я, тёть-Рай? – рыхлая Жанна приподнялась из вежливости со стула. Но увидев, что Раиса только махнула рукой, с удовольствием снова принялась за чай с печеньем. А Рая, наспех накинув клетчатое пальто, не глядя по сторонам, бежала вниз. Резвая и лёгкая на ногу несмотря на почтенный возраст, она в момент пронеслась через шесть пролётов.
Не будь Раиса Матвеевна Кулешова так расторопна, ну, отвлекись она на минуту, споткнись хотя бы… Тогда, пожалуй, странная пара успела б выйти и ускользнуть. Машина – неприметный серый пикап – ждала её во дворе. Но судьбе было угодно иначе.
Они столкнулись лицом к лицу на площадке – Эрна Мухаммедшина с застывшим, ничего не выражавшим лицом, с остановившимся взглядом сквозь просветлевшие без солнца линзы очков, держащий её крепко под руку мужчина среднего роста и её бессменная помощница, единственная, может, после тети Паши родная душа.
– Эрночка, Вы… это… кто? – только и успела начать Рая. И мужчина тут же отпустил Эрну. На секунду он безмолвно неподвижно застыл. А затем сделал небольшой шаг вперёд, и Рая тотчас без звука словно куль осела на пол. Тогда он ловко подхватил тело и спустился в подвал. Эрна продолжала совершенно безучастно стоять у стены и смотреть прямо перед собой. Не прошло и трёх минут, как мужчина вернулся. Он на этот раз без помех вывел Эрну из подъезда и усадил в заурчавший автомобиль. Они сели на заднее сиденье. Водитель тотчас тронулся.
Только что шел дождь. Стояли лужи. Из-под колёс брызнула грязь. И широкогрудый мощный боксер, обнюхивавший рядом мусорный бак, начал недовольно отряхиваться. Машина вынырнула на улицу и затерялась
– Джерри, хватит уже, иди домой. Мой тебя потом целый вечер! – раздался недовольный голос его хозяина. Со скамейки, совершенно скрытой между домами, поднялся плотный невысокий крепыш с поводком в руках.
Жанна допила вторую чашку чая и решила, что уничтожить всё оставшееся печенье неудобно. Тётя Рая не возвращалась. Её новый мобильный телефончик, красивый, современный, много лучше, чем у самой Жанны остался дома в стоящей тут же полураскрытой черной сумке. Пора было, однако, домой… Прошёл час, потом другой…
– В магазин она забежала или встретила кого? Или Эрне Александровне понадобилось помочь? Побегу я, дядя Сеня всё равно на дежурстве, вечерком позвоню! – Жанна собралась, подкрасила губки, взяла сумку и, аккуратно затворив дверь, отправилась восвояси.
«Ну хорошо, – думал Петр по дороге домой, – ясно теперь, Мухаммедшину именно похитили и увезли. Пусть мы даже скоро узнаем, куда. Но почему? Никаких требований ни от кого! А значит… Да, поэтому я буду продолжать действовать по прежнему плану.»
На завтра он проснулся в шесть часов утра и, умывшись, вышел с Лордом на улицу. Было еще почти темно. Собака тихонько поскуливала от радости, предвкушая пробежку. А Синица подумал, что и он тоже не прочь немножко подпеть. Он ощущал знакомые мурашки по коже, когда работа ладилась.
«Э, да я тоже ищейка, иду по следу и доволен. Вот-вот цапну! – усмехнулся он и отцепил поводок. Они побежали вдоль безлюдного тротуара. Впереди был большой день и ответственный визит.
16. Синица приходит к Таубе. Дубль на высшем уровне
Пётр Андреевич Синица, владелец и директор детективного агентства с названием, словно из детской книжки – «Ирбис», позвонил Аните Таубе и попросил о встрече. Голос у него был низкий, красивый, с волнующими интонациями. Он пригласил её в кафе и предложил выбрать место на свой вкус. А ей пришло в голову, что давненько не ходила она никуда вот так вдвоём с кавалером. И кавалер подходящий. Он так же, как она имеет собственное дело, крепко стоит на ногах! А сорок с хвостиком вовсе не возраст, да ей никто и не даст! И уж по сравнению с мужем, что не пропускает ни одной юбки, хотя ему не сегодня-завтра стукнет пятьдесят четыре, она просто девчонка.
В её голове мелькнуло важное соображение насчёт подходящей одёжки. Она следила за своим гардеробом. С удовольствием подбирала комплекты, не забывая не только туфли и сумку в тон, но украшения, шарф и перчатки. На прошлой неделе Анита как раз купила жемчужно-серое платье, отделанное зелёной кожей под змеиную. К нему имелись тёмно-зелёные сапожки и такая же сумка. Они отлично сочетаются с матовым золотом и бирюзой. И всё это подчёркивает глаза.
«Духи выберу вечерние от Шанель. Помаду поярче. О! Можно шляпу надеть, если ветра не будет. А что ветер? Он же меня на машине заберёт и привезёт?»
Отрезвление наступило довольно быстро. Аните надо было посмотреть и одобрить или забраковать проект рекламы, которая пойдёт в еженедельник «Отдыхаем с семьёй». Она открыла папку, подготовленную художником, и рассеянно бросила взгляд на рисунок. И вдруг без всякой связи с его содержанием подумала.