Глава 6
– Катя, Катя, кто же ты такая, Флейм, женщина-загадка? – я услышала шепот Алекса и решила не открывать пока глаз, хотя совершенно проснулась.
Алекс просто размышлял вслух, думая, что я еще сплю, и я решила дать ему такую возможность. Лежала тихо-тихо, не позволяя даже слегка вздрагивать ресницам. Подсматривала через узкую щелочку.
– Таблетки… какие еще таблетки? Не так Каратели устраняют объект – бормотал Алекс, откинув белокурую голову на изогнутую спинку дивана. (Он даже не сдвинулся с места, пока я спала) …но в остальном – такая же… а память? Что с памятью? Почему я не вижу? Почему ты не видишь?
Он бормотал и бормотал, так тихо и быстро, что я мало что понимала, но одно усвоила четко – я, почему то, не похожа на себе подобных.
Может, я и покидать этот мир буду не так, как все? Хотя…
Я зевнула и открыла глаза. За окошком уже было светло. Алекс, сидящий на краю дивана, смотрел на меня, и глаза его лучились теплом. Странно, обычно они напоминали мне две синие ледышки.
– Доброе утро, – заявила я в его сторону.
– Доброе, – ответил Алекс, только не утро уже, а полдень. Ты долго спала, Кэти.
Кэти!
– А ты, вижу, даже не ложился.
– Я заснул сидя, и мне лень было вставать – улыбнулся Алекс. – Завтрак?
– Да, наверное.
Он поднялся и пошел готовить завтрак. Или обед. Да не все ли равно?
Я поплелась в ванную, привела кое – как себя в порядок, и постаралась даже улыбнуться своему отражению, хотя настроение у меня было препаршивейшее. События прошлого дня и ночи наслоились друг на друга, любовь, злость, жалость – все смешалось в отвратительном коктейле. И я напилась им досыта.
После завтрака, состоящего из разогретых в микроволновке бургеров и растворимого кофе (Ну, я же холостяк – мне положено питаться полуфабрикатами!) – Алекс предложил прогуляться.
– Ты подышишь свежим воздухом, придешь в себя, и я заодно. А потом мы все как следует обсудим.
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.
Мы вышли из квартиры, лифт уже работал. Спустившись вниз, я увидела, что во дворе полно полицейских, все оцеплено полосатыми лентами, толпы зевак окружили подъезд.
– Любуешься на плоды твоих ночных деяний? – Ухмыляясь, спросил Алекс.
– Я не специально. Так вышло. Мне очень жаль.
– Не ври мне, Флейм, я же знаю правду.
– Ну хорошо. – я остановилась. – Ты прав, мне не жаль. Но я же не хотела убивать, он первый начал, а я просто машинально оборонялась.
– Ладно, ладно, все равно, ты ничего уже не исправишь, я просто хочу, чтобы ты поняла всю степень ответственности за решения…
Я вдруг почувствовала такой холод и пустоту, как будто весь кислород вокруг откачали гигантским насосом…
– …ведь мы не вправе судить, выносить приговоры… – Алекс что- то говорил, такое правильное и значимое, прописные истины, но я не слышала его…
Мимо нас проносили тело несчастного подростка, имевшего неосторожность приставать ко мне прошлой ночью.
Мертвая пустота, исходящая от того, что лежало на носилках под белой простыней, окутала меня липкой паутиной, связала по рукам и ногам, я не могла сделать и шага, не могла двинуть рукой, повернуть головы. Даже дышать становилось все труднее…
Надо бороться…
Я закрыла глаза, представила себе все то, что произошло в подъезде… Вот я иду по темной, грязной лестнице, слышу пьяные смешки подростков в свой адрес…
Вот один, пошатываясь, подходит ко мне…
Все происходило, как в замедленном просмотре фильма. Вот я делаю едва заметное движение рукой, ногой… поворот… парень падает на заплеванный пол с глухим стуком… Нет, не так.
Фильм начался заново: я поднимаюсь по лестнице, подросток смеется, пьяно сплевывает сквозь зубы, подходит ко мне… легкое движение моей руки, незаметно касаюсь его головы, парень падает на колени прямо на загаженный пол с глухим стуком… он жив..
– …и только Абсолют, видящий все и всегда, вправе принимать решение, кто должен быть жив…
– Он жив?!
– Флейм? Что происходит – Алекс прервал свой нравоучительный монолог и завертел головой по сторонам, оглядываясь.
– Он жив, жив, давай в «Скорую»! – раздавались со всех сторон чьи – то крики.
Липкая холодная паутина исчезла сама собой, освободив мои руки и ноги. Теперь я была свободна, но только сил у меня не было даже, чтобы стоять.
Колени подогнулись, и я упала бы на землю, если бы не молниеносная реакция моего спутника. Алекс подхватил меня на руки и потащил обратно в квартиру. Последнее, что я успела заметить, было тело парня на носилках. С него сняли простыню, закрывающую лицо, и спешно подключали какие-то приборы, вытащенные из реанимобиля, стоявшего неподалеку.
Он жив… подумала я и отключилась.
Очнулась я уже в квартире Алекса, ставшей на эти дни и моим домом тоже.
Снова я лежала на диване, снова Алекс сидел возле меня и смотрел удивленными глазищами.
– Что это было? – слетело с его губ, как только он понял, что я пришла в себя.
– Где? – я еще не вполне ориентировалась в пространстве и времени.
– Флейм, ты парня оживила! Ты что, не поняла даже? – Алекс почти кричал, эмоции в нем бурлили, как вода в чайнике, и только сдержанность не давала этому потоку кипятка прорваться наружу в полном объеме.
– Как оживила? – я не вполне понимала, что произошло, все как то само собой… – подожди, я так смутно все помню, расскажи, что ты видел.
Алекс поднялся с дивана, нервно заходил взад и вперед по комнате. Остановился.
– Мы шли через двор. Так?
– Так – машинально поддакнула я
– Из подъезда выносили тело того…, ну, которого ты ночью…
– Ну, ясно, ясно… да, наверное,…я четко не помню…
– Выносили, я еще при памяти, хвала богам. Так вот. Ты вдруг замерла на месте, как будто тебя к асфальту приморозили, потом глаза закрыла, и тут началось… полицейские кричат, медики бегут, бабки в обморок падают… Парень – то ожил!
– Нда… – я поежилась… – а может, он и не умирал? – я же помнила последний «фильм» в моей голове: подросток остался жив после встречи со мной.
– Ты думаешь, врачи совсем ничего не понимают? Обморок от смерти не отличат? Они столько перевидали… вот таких, в подъездах, и не только.
Нет. Я думаю, паренек, и правда, погиб, попав тебе под горячую руку. А потом ты, дорогая, что- то сделала, да и сама не поняла, что. Ну ка, рассказывай, что ты чувствовала по дороге.
Он прекратил, наконец, мелькать перед глазами, усевшись прямо на пол по- турецки.
– Ну… мы вышли из подъезда…
– Так.
– Прошли несколько шагов… и тут – я даже сейчас покрылась мурашками, вспомнив тот холодный липкий кокон – я что-то почувствовала, нехорошее, неживое… пустоту. Мне стало трудно дышать, я не могла пошевелиться…
– Ого. Как раз выносили парня, ты почувствовала мертвую энергию – след того, что ты сама и совершила. Что дальше?
– Я закрыла глаза и вспомнила все, что произошло ночью, события сами проплывали в моем сознании, как замедленная съемка. Я увидела, что именно стало смертельным для парня, и представила, что этого движения не было. Было какое-то другое, не убивающее его. Он остался жив, ну, у меня в голове.
– И в этот момент он действительно ожил. Ты изменила реальность, Кейт.
– Я???
– Да, ты исправила то, что сама сделала неверно. Я в шоке. Ты – определенно что-то иное. Ни один Каратель такого не сможет. К тому же никому из нас не стало бы плохо при виде того, кого мы устранили. Это работа, программа, заложенная в нас изначально.
– Что ты хочешь сказать, Алекс?
– Что в тебя заложено что – то иное. Ты – не каратель, Флейм.
Глава 7
– Кто? Я? – слова Алекса вызвали у меня нервный хохот. – Да что ты! Кто же я тогда?
Не то, чтобы я пребывала в восторге от своей роли в этом мире, но хотелось бы как – то определиться уже…
– Не знаю. Честно. Я не встречал таких… – его прозрачные глаза были правдивы на сто процентов
– И… что теперь?
– Не знаю – как робот, повторял Алекс – не знаю…
– Так, надо что – то с этим делать – подумала я вслух и встала.
Поскольку терять мне уже было нечего, то я не особо и нервничала по поводу предположений своего компаньона. Действительно, хуже то наверняка не будет!
Алекс был в состоянии, которое у людей называется ступор. Он закрыл глаза, что – то бессвязно бормотал…
Я потрогала его за плечо.
– Алекс, проснись.
Он среагировал, на удивление – быстро.
– Я не сплю. Вспоминал все, что я знаю о Приходящих. Но, к сожалению, похожего ничего не обнаружил.
– Как еще можно что-то узнать? Меня, конечно, интересует, кто я такая, но особенно я хотела бы прояснить насчет моей последней точки в этом мире…
– Я …я попытаюсь ночью, когда все будут спать, подключиться к памяти остальных Карателей. Кто знает, может, один из них и встречался с подобным?
– Да уж попробуй, пожалуйста!
День, принесший столько неожиданного, подходил к концу. Мы больше не разговаривали, будучи эмоционально истощены. Честно сказать, больше всего мне хотелось укрыться с головой одеялом и думать, думать о Кирилле, как бы я не старалась избавиться от воспоминаний о нем.
Алекс ушел в неизвестном направлении, сказал, что будет поздно.
Я и не беспокоилась, в конце концов, уж он – то в обиду себя не даст.
За то короткое время, что мы провели с Алексом вместе, я кое – что заметила. Например, его особенное отношение ко мне. Оно не было наигранным, как тогда, в баре. Нам больше не нужно было работать на публику.
Я замечала, конечно, как тает лед в синеве глаз, когда Алекс разговаривает со мной, чувствовала заботу и участие. Его ямочки на щеках были более, чем просто располагающими к себе. Но…
Я уже не успею переключиться… Любовь к Кириллу цепко держала мое сердце в железных объятиях. Пусть я ушла от него, но от себя сбежать было невозможно.
Впрочем, Алекс и не затрагивал этой темы в разговоре. Может, я все выдумываю? Он был достаточно эксцентричен, настроение и намерения менялись слишком часто. Постоянно ухмылялся и подшучивал надо мной. Иногда был чересчур заботлив, иногда – холодно равнодушен. А еще не без удовольствия затрагивал мои больные места, наблюдая за реакцией.
Находиться рядом с ним было, по меньшей мере, непредсказуемо. Ни следа Кирилловой стабильности взглядов, трогательной нежности…
А что это я их сравниваю? – поймала я себя на мысли. Какая разница, мне не быть уже с Кириллом, и с Алексом тоже будущего не предвидится.
Хотя… если рассчитывать на то, что после смерти тела жизнь не закончится, можно пофантазировать на эту тему. Но мне что-то не хотелось.
Наступила ночь. Зажглись фонари, из форточек потянуло осенней сыростью.
Алекс вернулся и сразу же лег. Я не затрагивала его, гораздо важнее дать ему возможность соединиться во сне с подсознанием остальных Карателей. Возможно, кто – то из них знает ответ и на мою загадку…
Алекс расположился прямо на полу, соорудив себе подобие ложа из пары подушек и лишнего одеяла. Я аккуратно перешагнула через стройное тело парня, по-моему, он уже спал.
Мне же пока было как-то не до сна. Я порылась в своей наспех собранной сумке в поисках какой-нибудь завалящей газетки, и наткнулась на дневник женщины, которая считалась почему – то моей матерью.
Проводя кончиками пальцев по истертой обложке, я долго не решалась его открыть. В прошлый раз мне это не принесло ничего, кроме разочарования и горечи, я только сильнее ощутила собственную ненужность…
Но время шло, спать категорически не хотелось, грустные мысли штурмовали мой мозг, и небезуспешно. Я вздохнула и сказала сама себе:
– Ладно, пусть это будет просто развлекательным чтением. Как любовный роман, про чужих людей, безотносительно ко мне…
Я открыла тетрадь, пролистала первые страницы, которые внимательно и с такой надеждой изучала в прошлый раз.
Тексты изобиловали подробными описаниями чувств и ощущений Ирены по отношению к ее любимому мужчине. Вот тут я ее прекрасно понимала! Читать эти строки было все же довольно тяжело, ведь каждое слово стократной болью отзывалось в моем собственном сердце.
А вот уже что- то другое, взгляд зацепило слово «последний». Мне сейчас это было так близко…
«Последние дни доживать все тяжелее и тяжелее. Я не могу смириться с тем, что у нас нет будущего, ни здесь, ни там… Я пыталась заниматься всяческими омоложениями, мое тело почти идеально и молодо на вид, но мне сказали, что это не поможет. Даже абсолютно совершенное, без единого изъяна тело просто выключается, когда приходит время… Спасения нет»
Ну, я как то и не обольщалась, что поддержание хорошей физической формы может отодвинуть рубеж, даже и в голову не приходило. А вот информация о способе этой смерти мне крайне интересна. Значит, тело просто «выключается»? О, Боги, ну хоть не рассыпается на куски или что – то в этом роде. Спасибо и за то, что не надо будет созерцать эту ужасную картину.
«Сегодня у меня снова появилась крошечная надежда… Тоненькая соломинка, но для меня и она – прочнее каната. Сережа нашел человека, который может нам помочь… Это все так сложно объяснить, но важно лишь одно – если я не могу остаться, может он попробует пойти со мной?…»
Что-что? Я не поняла, надо прочитать еще раз более внимательно:
«если я не могу остаться, может он попробует пойти со мной?…»
Она бредила, похоже. Хотя… вся ситуация и так насквозь бредовая и попахивает психушкой, так что, возможно, это – вполне рациональная идея. Только как это осуществить? Взять человека с собой туда – значит убить его?
Нет. Я поклялась еще два года назад не отнимать у Кирилла жизнь. Он молод, здоров, он имеет право на нормальную жизнь, семью и детей, о которых он так мечтал. Я не имею права быть столь эгоистичной.
Нет.
Я перелистнула еще одну страницу.
«…профессор не может гарантировать, но туда он отправит. А там уже я должна обо всем позаботиться. Я должна придумать способ вернуть его и себя обратно…»
Профессор? Уж не тот ли профессор, с которым занимался когда то Кирилл? Если это так, то все сходится, профессор помог отделить сознание человека от его тела, то есть, убивать его не было нужды. А Ирена должна была позаботиться о возвращении обоих на Землю.
Меня прошиб холодный пот.
– А ведь Кирилл умел это делать… Может, есть шанс?
Я сглотнула, в горле было сухо, как в пустыне. Сердце мелко и быстро колотилось, задавая темп моим мыслям.
Но ведь тогда надо будет все ему рассказать. Мой мальчик узнает, что я – не человек, что я тридцать лет убивала людей. Я даже не способна толком объяснить, кто я. Фальшивый Каратель. Подделка.
Нет, я не смогу.
Я больше не могла находиться наедине с этими мыслями. Надо разбудить Алекса.
Я опустилась на пол рядом с ним.
– Алекс…
Ноль реакции.
– Алекс, проснись, пожалуйста, ну же…
Ноль.
Я слегка дотронулась до его щеки, провела пальцами вниз к подбородку… Прекрасное лицо… совершенные черты… Убийца, как и я.
Алекс вдруг повернул голову вбок и прижался губами к моей руке. Я поспешила отдернуть, но он удержал ее своей.
– Кэти? – его голос был хриплым со сна.
Очень сексуальным.
– Алекс, я не…
– Ты боишься меня? – Он не отпускал моей руки и смотрел прямо в глаза. Гипнотически.
– с чего бы – я передернула плечами. – Просто не ожидала такой реакции.
И своей, в том числе, честно говоря…
Он выпустил мои пальцы, подтянулся и сел на полу. Чуть приподнял опущенную голову и посмотрел исподлобья. Эта поза стоила всего Голливуда.
– А тебе не кажется, что это самое естественное, что может случиться, а? Мы с тобой – одно и то же. У нас одна дорога и один финал. И мы можем уйти вместе – это не так страшно. Мы можем объединить наши сущности и вести друг друга там, дома…
Я помотала головой. Обхватила себя руками, как будто замерзла.
– Алекс, вряд ли это возможно.
Он подкатил глаза, сжал губы.
– Ты подумай, хорошо? Ведь лучшего варианта, да и просто другого – нет.
Я собралась с духом и выдавила из себя
– Есть.
Глава 8
Алекс буквально взлетел на ноги.
– Что? Что ты хочешь сказать?
– Есть один способ. Наверное.
– Кэти, не морочь мне голову. Что ты узнала?
– Я …я прочитала в дневнике моей матери…
– Кого?
– Матери
– У Карателей нет детей. Это неслыханно!!!
– Я знаю, знаю. Но, здесь я выросла в человеческой семье и всегда знала, что у меня были «родители». Правда, я их не видела… но бабушка мне кое что рассказывала.
– У тебя еще и бабушка была? Кейт!
– Да, мать моего отца, ну, или того, кто им считался. А у тебя никого не было? Как же ты рос?
– Все Каратели, как правило, воспитываются в детских домах, Кейт. Сама посуди, мы приходим в этот мир, по местным понятиям, из «ниоткуда». Просто появляемся, и все. Потом этих «деточек» находят, естественно, несут в ближайшую больницу, а оттуда уже одна дорога… Бывает, конечно, кто нибудь еще в больнице усыновит, но это – только исключение из общего правила…
– Понятно…
– Вернемся к главной теме. Что ты там прочитала?
– А. Я узнала, что моя мать определенно была такой же, как мы. Ну, точнее сказать, как ты.
Она полюбила человека и печалилась о неминуемом расставании. Это составляет основную часть записей. Но есть и упоминание о некоем профессоре, который может помочь человеческой душе отправиться вслед за нами в момент смерти тел. Надо только суметь вернуться назад…
– Хм, занятно. – Алекс потер подборок. – Но это невозможно.
– Почему?
– Почему? Да по тысяче причин!
– Назови хоть одну!
– Это просто фантастика, в конце концов. Человек не может проделывать такие вещи.
– Но Кирилл мог! За это его и приговорили!
– Катя, Кирилл мог покидать свое тело здесь. И то, в лаборатории, и не всегда успешно. Переход в другой мир – это совсем другое.
– Правда?
– Правда. Нет причины сомневаться в моих словах. Ведь даже ты сама боишься перехода, не так ли? Естественного, между прочим, для тебя явления. Что говорить о слабом человеке?
– Любовь – это большая сила, Алекс. Она способна…
– Я в курсе. – вытянутая в мою сторону ладонь означала, по-видимому, нежелание развивать эту тему.
Я повернулась на сто восемьдесят и ушла на кухню. Курила и думала, думала…
С одной стороны, я не хочу, чтобы Кирилл знал правду…
С другой, я так хочу остаться с ним…
Он будет страдать, если узнает, кто я…
Он будет страдать, если просто потеряет меня…
Я буду страдать в любом случае, и это, уж точно, в расчет не берется.
Я не знаю, что мне делать. Алекс сейчас мне не помощник, это точно. Все – таки, я была права насчет его отношения ко мне, Парень явно на что то рассчитывал. Большее, чем просто дружеская поддержка. То, чего я не могу ему дать.
Я не захотела его здесь, так он предложил мне будущее там, в нашем мире.
Беспроигрышный, с его точки зрения вариант.
Но я и там предпочла Кирилла. Это определенно ударило по самолюбию Алекса.
Скорее всего, я его потеряла…
Ото всех этих переживаний я внезапно поняла, что очень устала. Просто валюсь с ног. Надо поспать…
Еле-еле передвигая ноги, добралась до дивана и плюхнулась на него. Темная комната с силуэтом Алекса на фоне квадрата окна закачалась и исчезла.
…рыжие волосы женщины, стремительно бегущей по заснеженному полю, развевались на ветру… она неслась, как пуля, выпущенная из ружья, она была почти обнажена и изумительно красива…
Навстречу ей надвигалось что-то огромное и мутно-темное, как дождевые облака. Женщина не сбавляла скорости бега. Мне так хотелось разглядеть ее получше, я постаралась приблизиться и увидеть ее лицо.
Мне это почти удалось. Несмотря на скорость, я уже вполне различала ее светлую кожу, вьющиеся огненные волосы, тонкие руки…
Темная громадина была почти рядом…
Я очень постаралась и заглянула ей в лицо.
Как в зеркало.
У женщины были мои глаза и губы… Я закричала от неожиданности, она тоже закричала, как отражение в зеркале…
Темная туча поглотила нас обеих…
– Нет!
Я вскочила. Опять кошмарный сон!
Хорошо, что только сон.
Я была вся мокрая от капелек холодного пота. Надо срочно принять душ.
От горячей воды мне стало легче, и я вышла из ванной почти спокойная. Переоделась в удобный спортивный костюм, заплела волосы в две косы. Даже подкрасила ресницы, настолько хотелось хорошо выглядеть.
– Проснулась, красотка?
Вкрадчивый голос Алекса снова застал меня врасплох. Я чуть не въехала щеточкой от туши себе в глаз.
Обернулась. Алекс стоял в дверном проеме, улыбаясь, как ни в чем не бывало. Глаза лучатся теплотой, на поясе повязан фартук…
Может, я все же не совсем потеряла его?
– Проснулась! И необязательно подкрадываться ко мне сзади и пугать, чтобы убедиться в этом!
Я недовольно передернула плечами.
– Ой-ой-ой. Какие мы нежные! А я всего – то хотел предложить тебе завтрак…
– Правда? Что ж ты сразу не сказал? – Я вдруг ощутила сильный голод.
На кухне был накрыт маленький стол. Свежесваренный кофе и булочки, масло, мед и какая – то подозрительного вида каша в тарелках. Наверняка из пакетиков.
– Да уж, впечатляет…
Алекс расплылся в улыбке, ямочки на щеках прямо заиграли.
– Я старался. Рад, что тебе нравится.
Я с аппетитом принялась уничтожать свою порцию, как бы она не была приготовлена. Голод не тетка.
Жуя булочку, я наблюдала за Алексом. Его движения были спокойны и грациозны, выражение лица абсолютно безмятежно. Ни следа вчерашней паники и отчаяния.
Ни тени злости на меня. По крайней мере, внешне.
Что ж, не думаю, чтобы Алекс взял и забыл то, что случилось между нами вчера. Или он понял меня и перекрыл эти варианты развития событий, или он просто очень хороший актер…
Я больше склонялась ко второму варианту, если честно.
– Я кое – что нашел этой ночью. – Заметил Алекс как бы между прочим.
– Что? – Я перестала жевать
– Я перебрал поочередно всех Карателей, подключаясь к их памяти, пролистывая архивы такой давности, что ты и представить себе не можешь! Чего я там только не увидел. Так занятно.
Он отхлебнул из своей чашки.
– И??
– Так вот. – он неторопливо и элегантно промокнул губы салфеткой – скажи мне, дорогая Кэти, не случалось ли с тобой ранее каких нибудь необычных явлений?
– Что ты имеешь в виду? – я недоумевала
– Я имею в виду такого рода ощущения, от которых тебе было не по себе.
– Как тогда во дворе, когда паренек оказался жив?
– Да-да, когда ты оживила этого несчастного. Вспомни хорошенько, может, было что-то подобное, что ты чувствовала ранее?
Я закрыла глаза, вспоминая жуткий липкий холод, сковавший все мое тело, невозможность дышать, вызванную мертвой энергией, как будто весь воздух куда то улетучился в одно мгновение… Такого точно раньше не было… Хотя…
Я открыла глаза. Алекс внимательно смотрел на меня. Даже не моргал.
– Однажды Кира взял меня с собой в больницу, где лечилась его мать. У нее было плохо с сердцем. Я чувствовала ее боль. Как будто видела помеху у нее в организме, ту, что не давала жить.
– Ты чувствовала болезнь матери Кирилла?
– Не только ее. Всех, кто был за дверями палат. Я знала, не глядя, чем страдали все эти люди, мне даже самой плохо становилось от их боли.
– Хм, все серьезно. – Алекс посмотрел на свой безупречный маникюр.– и что было потом?
– Валентина – мама Кирилла – сказала, что после общения со мной ей стало чуть легче. Мы посмеялись тогда над этим. А потом она позвонила лично мне и попросила прийти. Меня одну. Я не говорила об этом Кириллу.
– Ты пришла?
– Да. Не могла же я отказать ей, в состоянии между жизнью и смертью. Я пришла, поговорила с ней. Она попросила меня расчесать ей волосы, подержать за руку.
– Ты чувствовала что нибудь?
– Да, помню, я снова почувствовала ее болезнь, так, как будто она мешала мне двигаться дальше…
– И ты постаралась ее преодолеть, как и пару дней назад, здесь, во дворе?
– Дда, наверное.
– И что случилось дальше?
– А дальше, спустя какое-то время, Кирилл сказал, что маме стало намного лучше, и ее выписали домой. Я запомнила этот день. Он тогда такой радостный домой пришел…
Я вспомнила лицо Киры, его улыбку, лучащиеся счастьем серые глаза…
Зачем я себя мучаю?
– Кейт? – Алекс деликатно напомнил о своем присутствии.
– Да.
– Мои предположения подтвердились. Я знаю, кто ты.