Книга вторая. АЛЕКС
Глава 1
Зачем худенькая брюнетка с длинными волосами носит темные очки даже в пасмурный день?
Долговязый подросток в шортах и клетчатой рубахе навыпуск не расстается со скейтбордом, вновь и вновь исчерчивая улицы следами резиновых колесиков. Почему?
Как объяснить постоянное присутствие интеллигентного вида мужчины в детском отделе универмага? Человека с холеными руками и лицом банкира, день за днем перебирающего десятки колясок, кроваток, стульчиков… Он никогда ничего не покупает, у него вообще нет детей.
Большинство обычных людей не смогли бы однозначно, не задумываясь, ответить на эти вопросы.
Я могу.
Я – Александр, Алекс. Мне почти тридцать пять лет, но в моей жизни еще ничего не было.
Мне всего тридцать пять, но ничего хорошего со мной уже не случится.
Как и девушка в солнечных очках, подросток на скейте, мужчина с кожаным деловым портфелем, тоскливо смотрящий на детские игрушки, я тоже занят бессмысленным повторением одного и того же.
Днем я работаю в банке. Не слишком устаю, подписывая доверчивых клиентов на кредиты по грабительским ставкам.
А вечерами я тусуюсь с молодежью. С мальчиками и девочками, которым по двадцать, и они принимают меня за своего, не догадываясь, что мне на десятку больше.
Да, я неплохо выгляжу, даже прекрасно выгляжу. Я похож на Бреда Питта, говорят, женщины сходят по нему с ума.
Возможно.
У меня светлые волосы и синие глаза. Белозубая улыбка и ямочки на щеках.
У меня отличное тренированное тело. Я знаю, что привлекателен сам по себе, без всяких там бредов и питтов.
И шикарные девчонки постоянно липнут ко мне, флиртуют, сами вешаются на шею. Не отказываю, я же не дурак. Постоянных отношений не завожу, все попытки очередной Маши – Даши – склонить меня к чему -либо более серьезному, чем пара бурных ночей, заведомо провальны. Без истерик, слез, пощечин не обходится, конечно…
Но это такие мелочи, они не занимают мою голову надолго.
Я Алекс, мне тридцать пять, и совсем скоро меня уже не будет…
Красивы, умны, успешны. Мы не болеем и не стареем. Мы пришли в этот мир с четко определенной целью. Ликвидаторы.
Мы убийцы.
Где – то есть Высший разум, справедливость, закон или что то еще. Он судит и принимает решения. А мы – исполнители. Получаем задание и устраняем объект.
Никто и никогда не заподозрит одного из нас в убийстве, ведь жертва умирает по естественным причинам. А мы живем дальше, прикрываясь той легендой, которую выбрали кураторы, приводящие нас в этот мир. Муки совести нам обычно не знакомы. Лет до тридцати.
А потом каждый начинает понимать, что в его жизни что – то пошло не так, как должно быть. Не так, как стремятся жить обычные земные люди.
Одна хочет скрыть ото всех глаза, не вынося якобы осуждающих взглядов, другой начинает бежать прочь, в неизвестность, не останавливаясь…
Кто – то не смирится с мыслью о невозможности создать семью.
Я потерял свой покой, когда встретил ее.
Глава 2
Сквозь вертикальные жалюзи на окнах моего просторного кабинета едва пробивались робкие лучи осеннего солнца.
Я рассеянно листал тонкие белые листы, испещренные мелкими буковками, цифрами, таблицами. И даже не вникал в суть написанного, зная почти наизусть каждую строчку.
Семейная пара среднего возраста, расположившаяся в мягких креслах напротив, пыталась разобраться в формулах и графиках. Как будто это что – то меняло – если они поймут!
– Э-э, молодой человек, подскажите, мы ведь можем платить не каждый месяц, правда? Это же не будет нарушением договора? – полный усатый мужчина, обливаясь потом, несмотря на тихое гудение кондиционера, пытался взять ситуацию под контроль.
– Да, это не страшно, если, ну, чуть задержим? Зарплату ведь тоже дают по -разному… – его жена, неопределенного возраста бесцветная дама в дешевом трикотажном костюме, была очень обеспокоена. Не каждый день берешь в долг сумму, которую не заработать и за год.
Я поспешил развеять их сомнения.
– Нет, конечно. Это не страшно. У вас никто и ничего не будет требовать насильно. Вот – я быстрым уверенным движением указал на табличку – это ваш график платежей. Вот – мой палец переместился правее – пеня за просрочку выплаты, за каждый день. Она невелика. Кроме того, вы и только вы сами управляете платежами и балансом вашего счета. Решите перечислить больше – пожалуйста, вот график, перенести выплату на другое число – пожалуйста, и это возможно тоже.
Естественно – я откинулся на спинку своего кресла и приветственно развел руками – я всегда буду рад помочь, если возникнут любые проблемы. Приходите, и мы все решим.
Ослепительная улыбка.
Я закончил. Рыбка была на крючке.
– Ну… толстяк почесал в затылке, ну, мы, пожалуй… как ты думаешь, мать? – повернулся он к жене.
Та лишь пожала плечами. Принять решение было так непросто, лучше бы это сделал муж.
– Решено! Мы берем кредит.
Мужчина выдохнул, взял ручку с фирменным логотипом банка и расписался в своем приговоре. Теперь целых пять лет и он, и его жена будут работать на погашение процентов по высокой ставке. Плата за то, что сейчас они, такие счастливые, пройдут в кассу, и девушка за пуленепробиваемым стеклом аккуратно отсчитает острыми ноготками несколько пачек новеньких хрустящих купюр.
Уже вечером они отдадут деньги соседу, собравшемуся в столицу за автомобилем по более низкой, чем здесь, цене. Мечтая о том, как скоро будут ездить на дачу и в гости на новенькой иномарке, мои клиенты сердечно проводят соседа в дорогу. И будут ждать его возвращения с желанной покупкой, откладывая каждую копейку на первый расчет по кредиту.
Окрыленные и гордые собой, супруги попрощались и ушли, прижимая к себе пакет с деньгами.
А я уже видел, как их доверенный знакомится в поезде с соседями по купе, заводит разговор, выпивает, хвастает своей важной миссией… и просыпается наутро, незадолго до прибытия на вокзал, с головной болью и пустой сумкой на поясе.
Мои клиенты, конечно, этого предположить не могли… Жаль их.
Но предупреждать нельзя, я всего лишь делаю свою работу.
За окном стремительно вечерело. Рабочий день был закончен, и я, не спеша,
погружал все вокруг в состояние покоя – выключил компьютер, кнопку за кнопкой обесточил кондиционер, настольную лампу и стереосистему. Задержал взгляд на глянцевом снимке, стоящем в элегантной металлической рамочке у меня на столе. Там была изображена счастливая семья – красивая женщина и смеющиеся дети. Подразумевалось, что они – мои.
Никто и не знал, что фото вырезано из журнала «Наш ребенок». Наличие семьи придает солидности мужчине, а в глазах потенциального клиента это всегда плюс.
Что – то очень холодное стиснуло мне сердце.
Я потер виски пальцами, отогнал прочь тоскливые мысли и вышел из кабинета. Сегодня пятница, и меня снова ждут приятели – тусовщики. Честно говоря, меня уже тошнит от их незамысловатых разговоров о девчонках и модных тряпках. Но такая жизнь – часть моей легенды, программы, так сказать.
Спасали только мысли о ней… О той, что пламенем волос зажгла во мне надежду. Флейм.
Я познакомился с ней совершенно случайно, причем так вышло, что она сама меня заметила и позвала. Позже я узнал, что нужен был лишь для привлечения внимания другого, того, кого она любила…
Сначала я увидел просто красивую женщину, потом, спросив ее имя, я посмотрел в темные глаза так, чтобы познать сущность ее души… и увидел… золотой огненный всплеск… и вереницу ликвидированных ею объектов.
Она была моего племени. Но, в отличие от меня и других, нам подобных, Флейм не подозревала, кто она на самом деле, у ее сущности не было памяти. Как это возможно, я еще не понял.
После вечера, проведенного с ней в качестве фальшивого кавалера, я понял только одно – я люблю ее…
Каково любить одну, а встречаться с десятком других, знаю только я. Но это тоже часть моей легенды, ведь проводить время в компании беззаботной молодежи, будучи объектом сексуальных мечтаний доброй половины девушек района, и ни с кем из них не поддерживать контактов – довольно подозрительно, это породило бы нелепые слухи о моей ориентации или еще чего похуже, а мне нельзя привлекать к себе слишком много внимания.
И все равно я стал бывать в компании подруг гораздо реже, чем ранее…
Сегодня я один. Я могу пока себе это позволить, ведь совсем недавно я «расстался» с дочерью нашего мэра, редкостной стервой, правда, весьма соблазнительной. Теперь у меня просто каникулы будут, на месяц, как минимум.
Я присел на край скамейки, подальше ото всех с их никчемным гомоном и глупым смехом. О Боги, как я устал! Я прожил практически весь, отпущенный мне в этом мире срок, и, хотя тело было молодо и почти совершенно, сущность моя уже стремилась домой. Я не могу описать земными словами наш мир, но там определенно будет лучше, хотя бы потому, что не надо притворяться и проживать бессмысленные чужие судьбы.
Размышляя о вечном, я обернулся на звук притормозившей машины. Что то заставило меня приглядеться получше.
Она была там…
За рулем непритязательной восьмерки сидела самая желанная для меня женщина. Неужели она ищет меня? Ноги сами понесли меня к краю тротуара.
– Катя?
Глава 3
С той памятной встречи прошло почти два года. Я не пересекался больше с Флейм, но незримо она всегда была рядом со мной, как будто ангел-хранитель за правым плечом. Ночами, когда наши человеческие тела спали, набираясь сил, я искал ее везде, где мог. Иногда мне это удавалось, и я любовался ее красотой и силой, о которой она почти ничего не знала.
Может ли каратель быть ангелом?
Нет сил представить, как она убивает. Не верится. Но она – такая же, как и я, а значит, это правда. Иначе ее бы не было в этом мире.
Я постарался добыть больше информации обо Флейм. Хотел увидеть ее будущее и вспомнить ее прошлое, как это обычно у меня получалось с людьми и даже такими, как я. Безрезультатно.
Что – то не так было с сущностью Флейм, я не мог получить информацию о ней за пределами этого мира, ни то, что было, ни то, что будет.
В моем распоряжении была только ее короткая человеческая память. Всего тридцать пять лет, отпущенных нашим телам здесь.
Я узнал, что она почти всегда была вместе со своим куратором, жила с ним в человеческом браке, много лет, не догадываясь ни о чем.
Увидел, как она влюбилась в мальчишку-студента, гораздо младше ее самой, ушла от мужа и попыталась создать семью. Какое – то время она даже был с ним вполне счастлива.
Недолго по нашим меркам, но когда в твоем распоряжении всего тридцать пять, каждый миг имеет значение.
Сейчас, когда таймер обратного отсчета запущен и тикает громче с каждой секундой, я особенно остро почувствовал непреодолимое желание увидеть ее.
Хотя бы для того, чтобы все объяснить… поддержать… успокоить.
Я хотел вернуться домой вместе с ней.
Для этого мне и надо было всего – то, чтобы она пошла за мной в тот момент, когда будет отсчитана последняя секунда. Но она должна испытывать влечение, такое же, как и я к ней, иначе мы потеряемся в момент перехода и прибудем не вместе, а там… можно никогда и не встретиться.
Как заставить Флейм думать обо мне? Я давно уже не видел ее прекрасных глаз, мне оставалось только выстроить ментальную связь и попробовать вступить в контакт во сне.
Что же не так было с ее истинной памятью? – снова и снова этот вопрос тревожил меня, я не встречал такого раньше. Впервые я не мог прочитать, сколько раз она была на Земле, ее истинный возраст, ее будущее. Тем больше она влекла меня, заставляя беспрерывно думать о себе и днем и ночью. Я нарушал уже практически все правила, не придерживаясь своей легенды, больше не встречался с молодежью, часто прогуливал работу. Почему меня до сих пор не уволили? Не знаю, возможно, остатки былого обаяния еще волновали чувства моей начальницы. Мне было плевать на ее чувства, так же как и на всех остальных. В мозгу раскаленным клеймом горело только одно: торопись, осталось совсем мало времени.
Кое- как отбыв день на работе, если вообще решал там появиться, я спешил назад в свою крохотную квартирку, наскоро что нибудь ел, принимал душ и ложился спать. Не от усталости, а чтобы начать поиски Флейм. Вначале я представлял себе ее образ, это было нетрудно, ведь за короткое время, проведенное вместе с ней, я запомнил каждую черту ее лица и фигуры.
Пламя, живущее в ее волосах, вздернутая черная бровь, победная улыбка… Темно-кофейные глаза, смотрящие дальше, чем просто на тебя… Тонкие белые руки, гибкая легкость в движениях, как будто жизнь – это вечный танец…
Тут легкость и заканчивалась, я пытался нащупать этот образ в пространстве, раскидывая сенсоры так далеко, как только умел, но получалось не всегда. Находить то я ее находил, только практически постоянно ее мысли были заняты им, Кириллом – ее мальчишкой. Тут я был бессилен. Может быть, мне повезет в следующий раз? Надежда – это все, что держало меня на краю сумасшествия сейчас.
Книга третья. НАЧАЛО КОНЦА
Глава 1
Катя
Небеса, темные от ватно-свинцовых туч, разверзлись, и невидимый магнит потянул меня туда, в непроглядную холодную мглу…
– А-а-а-а… – Я вскочила на кровати, обливаясь холодным потом.
За окошком светало, с каждым днем все позднее и позднее. Совершенно не хотелось вылезать из кровати. Я посмотрела на будильник – семь часов.
Половина кровати справа от меня была пуста и холодна, так же, как и вчера вечером, когда я только ложилась. Значит, он не приходил этой ночью.
– Не пришел, – сказала я сама себе, как будто для лучшего осознания этой горькой правды мне надо было ее озвучить.
Кирилл теперь часто задерживался на работе, а в последнее время мог и не ночевать дома. Как и обещал, он занялся вместе с братьями семейным бизнесом, они, естественно, поделились с ним работой, доходами… ну, и образом жизни тоже.
Я могла себе представить, как он проводит время в их компании, отмечая удачную сделку. Бр-р-рр.
Конечно, моя вина здесь тоже есть, я ведь не родила ему ребенка, которого он так хотел. Я не то, чтобы обещала, но Кирилл так надеялся, что это вот-вот произойдет, он даже по врачам меня таскал, заставил сдать кучу анализов.
Врачи, все до единого, твердили: «Здорова абсолютно, но детей иметь не может. Причина пока не ясна, может, это связано с психикой. Попробуйте сменить место жительства, съездить на курорт, изменить атмосферу» И т. д.
И он сдался. Ушел с головой в работу, стал реже бывать со мной рядом. Конечно, он еще сильно любил меня и все могло устроиться вполне приемлемо и без детей, будь я человеком и попытайся отвлечь Киру от этой нерешаемой проблемы… но…
У меня было так мало времени, что приближение неведомого конца тяготило мою душу, я практически постоянно пребывала в какой – то депрессии, закрываясь ото всех. Я давно ушла с работы, денег, что зарабатывал Кира, хватало, а лишние разговоры о моей личной жизни мне были не нужны. Я легко могла бы устроиться на новую, но зачем? Зачем, если мне осталось жить всего – то пару месяцев? А сейчас и того меньше. День рождения у меня в ноябре, это через двадцать дней. Что будет дальше? Со мной, с Кириллом? Я очень хотела побыть с ним напоследок, насладиться близостью моего мальчика, запомнить его… но…
Но теперь уже он отдалился от меня, проводя почти все время с братьями. Я сама подтолкнула его в этом направлении, чтобы спасти от приговора, вынесенного кем – то свыше. Научные опыты Кирилл забросил, его наставник профессор, если я ничего не путаю, уже скончался. Интересно, сам или помогли такие, как я?
В общем, состояние мое было так себе…
Я подумала, если тело разрушается в день рождения, значит, Жени, моего бывшего мужа, уже нет на этом свете. Да, его день рождения в июне. Скорее всего, он уже плавает каким нибудь энергетическим сгустком в розовом тумане, как мне когда то приснилось…
Ох, подумала я, тот сон… до сих пор мурашки по коже бегут, когда я вспоминаю огромные камни, о которые разбилось мое бедное тело.
Там еще был… золотистый свет… и чьи – то синие – синие глаза. Прозрачные и холодные, как ледышки. Такие глаза я видела только однажды. У Алекса. Да, да, у того парня, который давным – давно помог вызвать ревность Кирилла, привлечь его внимание ко мне. Потом мы как то мельком еще раз виделись… Интересно, что с ним сейчас? Продолжает тусить по барам? А может, уже и женился, создал семью? Ведь, как – никак, два года прошло.
Мне, почему то, очень захотелось увидеть его. С чего бы? Я еще понимаю, встретиться бы мне с Женей, спросить его, как я умру, как это бывает? Или уж тогда с Маринкой, поговорить по душам, о мужиках-козлах, чтобы сейчас хоть немного отлегло.
Но Жени наверняка уже не было среди людей. А Маринка ударилась в буддизм и уехала в Индию к какому то известному йогу.
Так что, выбора у меня не было, да и странное желание – во что бы то ни стало увидеть синие глаза Алекса перед тем, как уйти навсегда… мне не давало покоя. За несколько минут оно буквально превратилось в навязчивую идею!
Только где найти его? Кроме центрального бульвара с кафешками и лавочками, мы больше с ним нигде не встречались. Глупо думать, конечно, что он там бывает и сейчас, но других-то вариантов нет.
Вечером съезжу в центр, наверное.
Немного поколебавшись, я набрала номер Кирилла.
Гудок.
Еще гудок.
И еще целую минуту. На большее меня просто не хватило. Его телефон звонил, но трубку не снимали.
Мой мальчик не мог или просто не хотел со мной разговаривать.
Я тяжело вздохнула, так больно было от осознания собственной ненужности. Чтобы отвлечься, я включила музыку погромче и занялась уборкой. Жаль, что мысли все равно бродили, где хотели. В конце концов, чтобы не следить за Броуновским движением в моей голове, я начала громко петь. Помогало.
Я вычистила всю небольшую квартирку, и решила разобрать кучу хлама в кладовой – раньше все никак руки не доходили. Выкинув три или четыре огромных стопки старых журналов и пакет поношенной обуви, я наткнулась на потертый книжный переплет, засунутый в глубину верхней полки.
Мне стало интересно, что там за книга, вдруг это раритет? Не без труда вытащила застрявшую в расщелине полки обложку, стерла с нее застаревшую пыль и открыла.
Это не была книга, ни старая, ни новая, забытая в глубине тесной кладовки.
Это был тщательно спрятанный от посторонних глаз дневник моей матери.
Ноги подкосились, и я плюхнулась прямо на свежевымытый пол коридора. Как долго я мечтала узнать хоть что нибудь о моих погибших родителях! Мучала бабулю бесполезными расспросами. И вот теперь в моих руках потертая тетрадка, в которой есть то, что я хочу знать больше всего на свете! Как не разволноваться!
Я все- таки нашла в себе силы встать, перейти в комнату и сесть на диван. Дрожащими пальцами перелистнула первую страницу.
Дневник был подписан:
«Ирена М. 1977 г.»
Я быстренько вычла эту дату из теперешней – получалось тридцать пять…
Воистину, это число для меня стало роковым.
Так, получается, моя мать делала записи в этой тетради примерно во время моего появления?
Я нервно сглотнула и начала читать написанные мелким и слегка корявым почерком строчки.
«Мне говорили, что этого делать нельзя, ни в коем случае. О Боги! Но я не могу без него жить. И он тоже, я знаю, я уверена на сто процентов.
У меня так хорошо все получилось, никто не заподозрил, неужели моя затея потерпит крах? Нет, не может быть, ведь это последняя надежда.»
Я мало что смогла понять из этих сумбурных записей, но ведь дневник – это не сочинение по предварительно разработанному плану, а сплошные эмоции, да еще и бурным потоком.
Ирена была безумно влюблена, и судя по всему, взаимно. Такой вывод я могла сделать вполне определенно.
Что ж, читаю дальше:
«Мы были так счастливы, все пять лет вместе. Не могу представить дальнейшую жизнь без него… А будет ли она вообще? Мне так страшно, не знаю, как все происходит. Иногда мне кажется, от ожидания я сойду с ума.
Куратор уже отбыл, крайне недоволен моим романом с Сережей, но я не вняла его уговорам. После этого проводник бросил меня одну. Тогда это не казалось столь важным… но теперь, когда мне почти тридцать пять, и смерть практически стоит у порога…
Да, я знаю, что смерть будет лишь у тела, а моя сущность отправится домой, но мысль о том, как это все произойдет, очень пугает меня. Мысль же о разлуке с Сережей убивает уже сейчас»
Меня прошиб холодный пот.
Я повторяю мамину судьбу. Я влюбилась в человека, меня бросил куратор, вернее, это я его бросила..не важно, я стою на пороге гибели моего тела…
Что – то особенно не давало мне покоя, я попыталась сосредоточиться и внезапно поняла, что.
В записях никак не упоминалась я. Меня просто не было. Понятно, что физически Ирена не могла выносить и родить, по крайней мере, в этом теле, но я ведь всегда знала, что я – ее дочь. Почему? Если я действительно считалась ее ребенком, почему нигде в дневнике нет об этом упоминания? Неужели я была совсем неважна для нее? Настолько, что Ирена не задумывалась о моей жизни после ее… ухода?
Не хочу верить.
Слишком много разочарований за последнее время.
Я захлопнула тетрадь, на которую возлагала такие большие надежды, не дочитав до конца. Просто, заглянув вперед на несколько страниц, я увидела опять те же самые сопли – страдания о разлуке с любимым, описанные немного другими словами.
Я убрала тряпки и моющие средства, вылила в унитаз грязную после мытья пола воду.
Надо принять душ и прогуляться – подумала я.
А может, еще раз позвонить? Кириллу? – робкая тень надежды услышать заветный голос вновь замаячила передо мной. Но, характер и гордость, наконец, дали о себе знать, и я решила – нет. Если бы он хотел меня слышать – позвонил бы сам. Давно уже. Или, пришел бы, наконец, домой.
Я собралась и пошла навстречу вечернему городу.