Глава 9
Сегодня наступил мой самый страшный день со времени бабушкиной смерти.
Он все-таки пришел.
Утром я буквально умоляла ничего не подозревающего Кирку не уходить на работу, пусть будет у меня на глазах. Сказала, что неважно себя чувствую.
Кира смотрит телевизор, я хожу по коридору, взад-вперед, как тигр в клетке. Чего мне ждать? Неопределенность хуже всего. И так весь бесконечно долгий день.
Звонит телефон. Почему у него все время звонит телефон?
– Кать?
– Да, Кир.
– Кать, мне надо по делам сходить. – Кирилл, виновато глядя на меня, бочком вышел из комнаты. – Я ненадолго, правда.
– Что случилось? – Вот еще мне не хватало!
– Кать, мне мама звонит, у нее сердце прихватило, а лекарства закончились. И дома никого нет. Я схожу в аптеку, отнесу ей таблетки и сразу вернусь. Обещаю.
У него был такой несчастный вид… Ну и как я могла не пустить его к больной матери?
– Хорошо, Кир, иди, конечно. Только…
– Что? – Он уже обувался.
– Будь осторожен, ладно? – Я подошла, обняла его, привстав на цыпочки, поцеловала в небритую щеку. Он смутился. Вспыхнул.
– Ну, что ты, в самом деле, я же не маленький! Да что сегодня с тобой творится? Все, все, не переживай, я вернусь буквально через час или полтора. Хорошо?
– Угу…
Он ушел.
Не маленький, но сердце у меня заходилось в тревоге, ведь Кирилл был в такой опасности…
Я металась между выбором – бежать за ним следом и не спускать глаз, или оставаться ждать в этой квартире.
Вся проблема была в том, что я не знала, на кого направлено внимание моего «начальства» – на исполнителя или жертву? На меня или на Кирилла?
По-моему, в этот раз я тоже была жертвой, по крайней мере, исполнителем я становиться точно не собиралась…
Час спустя, я измерила шагами всю небольшую квартирку вдоль и поперек, и выкурила с десяток сигарет. Ничего не происходило.
Кирилл не возвращался, но прошло еще слишком мало времени, чтобы начать волноваться, хотя я, собственно, и не прекращала.
Минорными нотами в тишине зазвучала мелодия телефона, я вздрогнула от неожиданности, не решаясь посмотреть, кто вызывает. Это оказалась Марина, моя лучшая и единственная подруга. Чуть – чуть не вовремя, учитывая сложившуюся ситуацию и то, какой сегодня день, но она – то не знала о событиях, так круто изменивших всю мою жизнь. Вообще, Маринка звонила нечасто, она была не из тех, кто надоедает своим присутствием и навязывает общение. Так что, не взять трубку было бы просто ужасно некрасиво с моей стороны.
– Але – еле слышно выдохнула я в телефон, сил к концу дня у меня оставалось все меньше и меньше.
– Привет! – бодро и весело прозвучало мне в ответ. – Чем занимаешься?
Хороший вопрос. Дайте-ка подумаю, как на него ответить…
– Да, ничем таким, особенным – что, в принципе, было правдой – измерение комнаты шагами в сто двадцать первый раз не в счет.
– Как у тебя дела??? Сто лет не виделись!
Это точно. Я вообще не особо люблю шумные компании, подруг, кроме Марины, у меня и нет. А у нее своя весьма бурнопротекающая жизнь, так что, видимся мы нечасто, и это меня вполне устраивает.
– Да, уж. Надо как нибудь встретиться, поговорить… Как ты живешь?
– Да ничего, нормально. Прогнала очередного кавалера, вздохнула полной грудью и продолжаю радоваться жизни.
– Супер.
Все понятно, подруга хотела поделиться переживаниями, но боюсь, сегодня я плохой собеседник.
– Да, вот так-то.
– Слушай, Мариш, давай, я на днях тебе перезвоню. Или, лучше, забегу в гости. Буквально завтра – послезавтра. Хорошо? А то, мне очень стыдно, но я сейчас просто не могу разговаривать, столько всего происходит…
– Случилось -то что???
– Да я ушла от Жени, знаешь ли… Это повлекло за собой кучу проблем…
– Что? Ты? От Жени? Вы ж с детства вместе!
– Ну, не преувеличивай. Не с детства.
– Ну, типа того… Ой, ой, ой… Слушай, я не буду лезть со своими глупостями, когда у тебя такое творится. Дай мне просто поскорее знать, что ты жива, здорова и все в порядке, хорошо?
– Обязательно. – Я старалась не расплакаться, но эти ее слова про «жива и здорова…»
– А потом подробности! Не отвертишься, поняла?
– Куда я денусь…
– Ну, пока. Держись, я с тобой!
Она повесила трубку. Маринкин неунывающий голос напомнил мне о жизни, протекающей за стенами моего убежища, где обычные люди снуют по своим бесконечным делам. Я подошла к окну, нарисовала сердечко на запотевшем стекле, подписала «Кирилл».
Глупо и по-детски, но меня это немного утешило. И я нарисовала рядом еще одно и подписала его «Катя». Потом, чтоб уж наверняка, соединила два сердечка кривоватой (но что поделать, если руки дрожат) стрелой и подписала «Любовь!!!»
– Как трогательно, не верю своим глазам, Катерина еще способна, оказывается, на такую нежность!!!
Я подскочила от неожиданности и больно воткнулась лбом и носом в стекло.
– Женя??? Что ты здесь делаешь?
Боже, как он сюда вошел, у меня, что был запасной ключ дома? И он мог войти в абсолютно любой момент, даже когда мы с Кириллом…
У меня похолодели даже губы.
– Я пришел посмотреть, как ты справляешься с жизнью без меня.
Почему-то он был странно, неправдоподобно спокоен, даже, можно сказать, отрешен.
Я смотрела на него во все глаза, не веря, что это происходит наяву.
– Ж-женя, я не думаю, что такое твое поведение уместно, ты мог позвонить, мы бы поговорили, может, даже и встретились… Но приходить вот так сюда!
И где ты взял ключ? Не помню, чтобы я давала тебе запасной.
– Ты и не давала.
Женя прошел, не разуваясь в комнату, присел на диван, облокотился на спинку и посмотрел на меня поверх своих стильных очков. Свет из окна падал прямо на него, и я могла рассмотреть бывшее когда-то самым родным лицо в мельчайших подробностях.
Что – то неуловимо изменилось во взгляде моего мужа, больше не было обожания и заботы, взамен появилось холодное свечение, едва заметное моему натренированному глазу.
– Не оставляла? Но, как ты тогда воше… а, я не закрыла дверь, наверное.
Конечно, я не подумала закрыть за Кирой дверь, слишком была увлечена своими мыслями.
– Закрыла автоматически. Ты многое делаешь, даже не замечая, дорогая моя.
У твоего тела превосходная мышечная память.
– Не съезжай с темы, Женя, как ты вошел?
– Так же, как и ты могла бы войти, если бы захотела, в любую дверь.
Что он несет? Какие двери? Может, мой муж сошел с ума от разлуки и ревности? Говорят, так бывает… Не буду слишком настойчивой, мало ли что на уме у нездорового человека?
– Ладно, проехали… Просто скажи, что тебе от меня надо?
– Что надо? О, тут так много всего накопилось, родная. – Женя снял очки, протер глаза, водрузил очки обратно на нос. Потянулся.
– Прежде всего, я хочу, что бы моя жена вернулась домой.
– Это невозможно.
– Так, значит. Хорошо, тогда я хочу, чтобы она хотя бы выбросила из головы и квартиры юного любовника и не портила свою, мою и его репутацию в нашем, таком крохотном, городке.
– Плевать мне на репутацию, и, опять – таки, это невозможно!
– Опять? Ну, дорогая, ты меня разочаровываешь… Раньше для тебя не было столько невозможного. Неужели время выходит?
Я не понимала смысла его слов, казалось, что он несет откровенный бред, что это совсем не мой муж, которого я знаю двадцать лет, это просто кто-то, безумно на него похожий, но совсем другой внутри. Как в том фильме, где монстры-инопланетяне сидели внутри человеческих тел… Бррр, я поежилась от такого ужасного сравнения.
А Женька все что-то говорил и говорил, я на какой-то миг потеряла нить его слов.
– Хорошо, даю тебе последний шанс. Я хочу, чтобы ты закончила работу.
– Что? Ты хочешь, чтобы я ушла с работы? Но, это же ни в какие рамки, Женя, причем тут моя работа? Я даже не живу с тобой, какая тебе разница, где я работаю?
Женя прищурился, сжал губы в линию.
– Я повторяю, надо завершить начатое. Заканчивай работу, Флейм.
Первый раз в жизни мои ноги подвели меня. Я сползла по стенке и приземлилась на пол.
– Что ты сказал? – охрипшим голосом я выдавила из своих, продымленных насквозь сегодня, легких.
Мой муж подошел и протянул мне руку, я смотрела на него снизу вверх, и у меня не было сил даже схватиться за нее. Я хлопала ресницами, мысли в голове скрутились в тугой клубок и не желали распутываться обратно. Хаос. Я ничего не понимала.
В конце концов, Женя просто подхватил меня подмышки и посадил на диван. Сам сел в кресло напротив, так как я начала инстинктивно от него шарахаться.
– Так что же, Флейм, мне повторить приказ? – Ледяное спокойствие царило на его обычно добродушном лице.
– Я не понимаю тебя Женя. Ты пугаешь меня. Зачем ты назвал меня странным чужим именем? Кто такой Флейм? Какой приказ? – мой дрожащий голос, срываясь, лепетал полную чушь.
– О, Катя, Катя! Ай-яй-яй. Ну, детский сад просто!
Хорошо. Попробуем по -другому.
Он достал телефон из кармана и что – то набрал. Надеюсь, не вызвал бригаду санитаров, чтоб заключить непослушную жену в психушку до конца ее дней.
Тут и мой телефон зазвонил. Кто на этот раз? Может, Кирилл?
И снова я ошиблась. Сообщение. Людмила Петровна. Вот и все. Она не забывает.
Я ледяными дрожащими пальцами ткнула в экран, открыла сообщение.
«Заканчивай работу, женушка.»
Что- то оборвалось внутри меня, когда я увидела строгие черные буквы. Ничего лишнего, все, как обычно, разве что, женушкой меня мог назвать только один…
Клубок мыслей в голове расплавился и испарился, оставив гулкую пустоту. За именем Людмилы Петровны, регулярно посылающей меня убивать, скрывался самый близкий мне человек? Я делила с ним всю свою жизнь в течение двадцати лет, я спала с ним в одной постели, я любила его безумно и переживала, что не получалось родить ребенка… Боже, неужели это происходит со мной наяву? Даже в кошмарном сне я бы не представила Женю в этой роли! Кто угодно, только не он!!! Мой такой хороший, всегда все понимающий муж.
Но сейчас мне прислал сообщение не мой законный супруг, а грозный шеф, требующий выполнения задания.
Не вполне соображая, что делаю, впервые в жизни я нажала кнопку «ответить на сообщение».
Женин телефон слабо пискнул. Он опустил ледяной взгляд на экран, криво усмехнулся.
– Невозможно. Снова невозможно? Это бунт?
– Как ты мог… – только и смогла я выдавить из себя. Комок в горле увеличился до огромных размеров и не давал мне дышать. Евгений же был непроницаем.
– Ну, дорогая, это моя работа. И твоя, кстати, тоже, если ты еще не забыла.
– Забыла что??? Почему я должна выполнять эти задания? Убивать? Почему ты? Зачем??? – Все вопросы о смысле моих действий, накопившиеся за последнее время, рвались наружу. Я не могла остановить этот поток, подхлестываемый обильными слезами, он извергался, как проснувшийся вулкан. Мое тело сотрясали рыдания, я сползла с дивана и лежала на полу, уткнувшись лицом в старенький ковер. Не знаю, сколько прошло времени.
Наконец, слезы внутри меня закончились, наверное, просто не хватило жидкости. Я медленно поднялась на колени, затем на ноги и, пошатываясь, побрела на кухню, поправлять водный баланс организма. Села за столик со стаканом воды, руки чуть дрожали, зубы клацали о тонкое стекло.
– Успокоилась? – Женя сел напротив. – Вот и хорошо. Я не стал вмешиваться, тебе надо было выпустить пар. А теперь давай поговорим серьезно.
– Кто я такая?
– Ты прекрасное, сильное существо, ты можешь многое, если захочешь.
– Я Катя? (хотя, на самом деле, это звучало «я человек?»)
– Нет, ты Флейм. Это по сути, а в действительности, я не могу на языке слов назвать тебя, не получается. Катя – лишь нужная для прикрытия человеческая оболочка.
– И Женя?
– И Женя тоже.
– Мы что, монстры-инопланетяне, захватившие планету? Нас много? Почему тогда я ничего этого не знаю?
Да, мысль про инопланетных тварей крепко засела мне в голову…
– Ну, нет. – он засмеялся, вернув на миг в моих глазах прежнего добряка – мужа – естественно, нет. Мы не инопланетяне, дорогая, но и не люди. Мы высшие существа, призванные …следить за порядком в бестолковом человеческом мире.
– Убивать людей?
Он поморщился, будто речь шла всего лишь о чем-то неприятном, как гусеницу раздавить.
– Устранять тех, чьи действия приведут к необратимым разрушительным последствиям для этой действительности. Это один из способов сохранения мира.
– Кто дал нам право судить?
Женя опять усмехнулся. Неужели в его глазах все это выглядит забавным?
– А мы и не судим. Мы получаем приказ. От кого – не спрашивай, не имею права говорить вслух, поверь, это Абсолют, принимающий исключительно верные решения. А мы – ну что ж, мы – просто исполнители, каратели, если быть точнее. Мы приходим в этот мир парами – непосредственный исполнитель и куратор, живем среди людей, не выделяясь, выполняем свою работу, и по окончанию срока годности тела – возвращаемся назад.
Мне казалось, что я долго находилась под общим наркозом, и теперь испытываю галлюцинации. Иначе весь этот ужас и назвать было нельзя.
– Почему Кирилл?
– А то ты сама не догадалась! Ты же умная девочка. То, к чему стремится мальчишка, не должно произойти ни в коем случае. Это будет Крах всего человечества.
– Почему я ничего не знала?
– А ты бы стала исполнять задания, если б полностью давала себе отчет во всех действиях? Твое сознание еще не созрело для подобной информации, смотри, какой шок тебе приходится переживать сейчас.
– Мы всегда живем вместе?
– Пары? О, нет, это просто совпадение. Но я о нем не жалею, у нас были замечательные годы, проведенные вместе. Мы созданы друг для друга, Катюша!
Мы одинаковы, по сути.
– Но я люблю Кирилла. Я не буду его убивать.
– Ты возьмешь на себя ответственность за гибель человечества?
– Я отговорю его, отвлеку, переключу на что-то другое, я придумаю что-нибудь, только не убивай его. Пожалуйста.
– Я не могу принимать таких решений, но цель не в том, чтобы лишить человека жизни, а в том, чтобы предотвратить цепочку событий. Хм… Если Кирилл Смолин прекратит свои упражнения с отделением сознания, путешествиями во времени… и перестанет вынашивать эту идею и даже думать о ней – что ж, возможно его и не придется убивать. Но остановится ли он? Вот в этом я сильно сомневаюсь.
Я тоже в этом сомневалась. Но мозг заработал и начал рождать идеи…
– Я буду рядом, я рожу ему ребенка, он забудет о науке, когда придется зарабатывать деньги и уделять все свободное время малышу.
Женя поморщился. Наверное, ему было неприятно говорить о близости между мной и Кириллом, но в этот момент я торговалась за жизнь любимого не с бывшим мужем, а с Людмилой Петровной, со всеми Абсолютами и Карателями в его лице и мне было все равно, что он при этом чувствует.
– У тебя ничего не выйдет. Ты не смогла родить за все эти годы – как ты думаешь, почему?
– Ты бесплоден – брякнула я первую же обидную для мужчины вещь, пришедшую на ум.
– О, нет, дорогая, мы бесплодны. Наши человеческие тела не предназначены для продолжения рода, это просто маскировочный костюм. Более того…
– Хватит! – резко оборвала я Женю – я не хочу больше слышать эту чушь. Я не хочу быть Карателем. Ухожу на пенсию. Я не хочу больше тебя видеть. Никогда. Не посылай мне заданий, я не буду их выполнять. Сотри вообще мой номер. Я хочу просто жить с любимым человеком обычной жизнью, не мешай, прошу. Уходи.
Женя поднялся с дивана, медленно переставляя ноги, прошел в прихожую. У самой двери он обернулся и очень тихо сказал:
– Это не та работа, с которой можно уйти на пенсию. И даже, если про тебя забудут – тебе не придется насладиться покоем сполна – осталось слишком мало времени.
Он уже закрывал за собой дверь. Я успела вставить ногу в щель. Больно, но эффективно.
– Стой! Что ты хочешь этим сказать?
– Твое тело рассчитано на тридцать пять лет… – прозвучало из подъезда. Дверь захлопнулась с глухим стуком. Я не могла пошевелиться. Через пять минут я бросилась вслед мужу – но его и след простыл. Набрала номер – телефон недоступен. Чего и хотела…
Глава 10
Синие-синие льдинки глаз весело подмигивали мне, проплывая мимо в золотисто-розовом тумане… Далеко на горизонте виднелись темные очертания высоких гор, и я стремительно летела туда. Чем больше я приближалась, цепляясь растопыренными пальцами за что-то теплое и легкое, как пух, тем лучше я понимала, что горы – это вовсе не горы, а огромные цифры… Я пыталась затормозить, напрягая руки, ноги, голову, но ничего не выходило. Ударившись с размаха о гигантские цифры три и пять, выточенные из камня, мое бедное тело разлетелось на мелкие осколки, как зеркало.
В ужасе, я открыла глаза и стала хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная волной на берег. Затем поняла, что это был только сон и успокоилась. Слегка.
Приподнявшись на локтях, я осмотрелась. Лежу на полу, возле дивана, в квартире темно и тихо, похоже, я одна. Кирилла до сих пор нет? Сердце екнуло, меня окатило волной жара. Неужели… Нет, Женя мне ясно дал понять, что убивать его вовсе не обязательно, не мог же мой куратор сделать все сам?
Я поискала телефон и набрала самый счастливый номер. Гудки, гудки… О, Боже, наконец-то!
– Да, Кать. – голос невеселый, но живой!
– Кир, – у меня пропали все мысли в голове и слова во рту, – Кир, я…
– Катюша, я скоро буду, дома поговорим.
Он положил трубку.
Теперь, когда я могла хотя бы какое – то время не волноваться за жизнь Кирилла, вся, полученная от Жени, информация навалилась на меня неподъемной тяжестью.
Я не человек.
Мой муж, которого я знаю почти всю жизнь – не человек.
Мы созданы убивать.
Каратели.
Исполнители чьей-то воли.
Я не хочу в это верить. Но… ведь…
Я не знаю своих родителей. Это раз. С Женей нас всегда связывало что-то большее, чем простые человеческие отношения – я чувствовала это, но не могла объяснить. Это два. Всю сознательную жизнь я выполняла чьи-то задания по… устранению. Выполняла, не задавая вопросов, одним движением, как запрограммированный робот. А ведь любой человек озадачился бы, зачем? Три.
И я видела что-то, познав близость с любимым. Что-то, напугавшее меня и давшее представление о себе самой.
Скорее всего, Женя сказал мне правду.
И что же теперь делать? Я зашла в ванную комнату, умылась, вытерла лицо пушистым полотенцем.
Подняла глаза. В зеркале отразилось бледное лицо в обрамлении густых вьющихся рыжих волос. Темные глаза припухли от слез, на скулах виднелись неровные красные пятна, губы искусаны до кровавых следов.
Красотка…
Но это пройдет, завтра я буду выглядеть так же обворожительно, как и всегда. Никто не давал мне моих тридцати трех…
Если Женя не соврал, мне осталось жить два года. Моему телу осталось.
А что потом? Я умру? Или мое тело, как во сне, расколется на мелкие кусочки, а душа полетит куда-то в другие миры? Как? Куда? Где моя Родина?
Два года с любимым – это очень много, по сравнению с двумя днями, на которые я была согласна еще позавчера.
Вода из не до конца закрытого крана капала, оглушая, отсчитывая секунды моего недолгого века…
Два года – это ничто, по сравнению с жизнью, которую я могла бы прожить с ним, если бы была человеком.
И я не рожу ему ребенка…
Что тогда я могу предложить парню, чтоб отвлечь его от занятия, ведущего к неминуемой смерти? Уехать из города? Он не захочет. Здесь вся его семья, интересы, друзья. Рассказать ему все? Подумает, что я сошла с ума.
И в самом деле, я же не чувствую в себе ничего сверхъестественного. Я разделась и стала под душ. Обыкновенное тело, пусть хорошо натренированное, острый глаз и все остальные чувства… Какая я на самом деле? Женя не сказал мне так много! Может, не стоило спешить, прогоняя его? Эмоции на этот раз все-таки меня подвели.
Я вышла из душа, почувствовав себя значительно лучше, переоделась в спортивный костюм, расчесала длинные мокрые пряди, заплела в косу. Не хотелось ничего делать, а в особенности сушить и укладывать волосы.
Мое тело как будто немного утратило для меня свою значимость, казалось, что это всего лишь оболочка, не более. В голове царил сумбур, полнейший и, казалось, бесповоротный. Однако, я взяла себя в руки.
– Катя, – сказала я себе вслух, глядя в зеркало, чтобы было доходчивей, – ты никогда не знала себя вне этого тела, оно все же твое, сколько бы времени не оставалось, именно то, что отражается в зеркале – это настоящая, реальная ты!
После того, как я повторила это еще пару раз, пристально рассматривая свое отражение, чуть-чуть отлегло.
Пришел Кирилл. Я бросилась встречать его, повисла на шее, как будто кто-то хотел его отнять у меня. Да, ведь так и было, по сути. Только виноват в этом мой мальчик сам. Зачем, зачем он полез в эти научные дебри?
– Кир, ты чего так долго, я боялась за тебя – я смотрела в его серые глазищи, в них плескалась печаль. Он весь был взъерошенный, как воробей после драки, и обеспокоенный чем-то. Что-то мне подсказывало, что не за меня он тревожился.
– Кать, не начинай, а? Я не ребенок, что за меня волноваться, – довольно грубо для обычного Кирилла.
– Что случилось, Кирилл? – сухо спросила я, задвинув свою бескрайнюю нежность куда подальше, до подходящего момента.
– Маму забрали на скорой, лекарства не помогают. – выдохнул он.
– Сердце? – поинтересовалась я
– Сердце, возможно, будет нужна операция. И это опасно.
Он бросил на вешалку пуховик, прошел в кухню сел за наш старенький шаткий столик, выпил воды из графина. Я села напротив, взяла его чуть дрожащие ладони в свои.
– Ну, не говори о плохом, не притягивай его к себе, настраиваться надо на лучшее. – я хотела подбодрить парня.
– Знаю, – протянул он, высвободил руки и схватился за голову, – все равно страшно, она же моя мать. У матери и ребенка самая крепкая связь, ты поймешь, когда сама родишь.
«Не в этой жизни», подумалось мне. Но вслух я только кивнула.
– Там теперь братья в больнице дежурят, у них и деньги есть, чтобы заплатить при необходимости, и время – они же на себя работают.
– Ты тоже мог бы, они ведь не откажутся взять в дело родного брата? – момент, конечно, был неудачный, но раз зашла речь, я рискнула поговорить о самом больном для меня.
– Не откажут, но… я занимаюсь таким Делом… Это фантастика! Как можно променять чудо на выращивание огурцов?
– Кир, а ты не боишься? Что кому-то это может сильно не понравиться?
Он посмотрел на меня, как на идиотку.
– Кому? Любой был бы рад освоить такую технологию, еще и бешеных денег заплатил бы..
– А как же насчет естественного хода истории. Помнишь фильм про эффект бабочки?
– Ну, это все сказки. И потом, можно же не трогать прошлое, и вообще, время. Достаточно перемещений в пространстве. Представь, куда хочешь, мигом, а твое тело в это время спокойно спит, набирается сил для рабочего дня.
– Заманчиво, конечно, но, по-моему, те, кому интересны твои достижения, непременно хотят наложить их на опыты профессора Кольценко со временем…
– Это да, – задумчиво протянул Кирилл, – не хотелось бы, конечно, чтобы кому то был причинен вред.
Чуть оборона пошатнулась, я тут же взяла быка за рога.
– А он будет причинен, любимый, люди в большинстве своем, злы и корыстны. Во всяком случае, те, кто имеет власть. – я, мягко, но настойчиво выводила Киру на то, чего хотела добиться.
Мой мальчик устал и вымотался, может, поэтому он не стал спорить.
– Да, ты права, наверное, Катюша. Я подумаю насчет огурцов.
«Ура!!!» – мысленно прокричала я, но в глубине души понимала, конечно, что Кирилл не тот человек, который легко сбивается с пути к своей цели. Скорее всего, он просто сделал вид, что согласен со мной.
– Пойдем спать, рыжик, сегодня был такой тяжелый день.
– Даже не поешь? – Это совсем не было на него похоже.
– Нет, ничего не хочется, ну, – он притянул меня к себе и зарылся носом в невысохшие еще волосы, – за одним, пожалуй, исключением…
Мы повалились на диван и постарались забыть все тревоги этого дня, хотя бы на несколько часов.