Трон сломленных богов

14. Дианна

Она закричала, и этот вопль был настолько громким, что кирпичная стена позади меня треснула и рассыпалась. Я почувствовала, как из моих ушей хлынула кровь. Чертовы банши. Она сидела на коленях, баюкая сломанную руку, рана на лбу кровоточила. Мы находились на заброшенной фабрике, заваленной мусором. Я схватила кусок листового металла и швырнула в нее. Наступила тишина, за которой последовал глухой удар – ее голова упала на пол.

Саша, лидер банши, была мертва, как и остальные участники ее стаи. Здание скрипело, полуразрушенные балки с трудом выдерживали нанесенный нами ущерб. Я наклонилась, схватила ее голову за светло-голубой хвост и исчезла.

Голова Саши влажно шлепнулась на середину большого круглого алтаря в центре комнаты. Камилла вскрикнула и попятилась.

– Вот. Мне нужна следующая локация.

Она сглотнула, ее руки все еще были подняты вверх, а глаза широко раскрыты. Руны покрывали потемневшее дерево алтаря – на нем валялись перья, конечности животных, кровь, кости и горстки странных порошков. Голова банши прекрасно вписывалась во всю эту ведьминскую чепуху.

Камилла покачала головой, длинные шелковистые пряди волос упали ей на лоб.

– Хорошо, но это займет минимум день.

Я посмотрела на нее и почувствовала, как мои глаза загораются. Она опустила взгляд.

– У меня нет дня. Каждый день, который мы тратим впустую, дает Кадену дополнительное время, а мне – лишний повод беспокоиться о том, что проклятый Самкиэль нас найдет. – Мой голос превратился в отрывистый рык. – Работай. Лучше.

– Я делаю все, что могу.

Ее глаза встретились с моими – в них мелькали искорки зеленой магии.

Я скрестила руки на груди, из ноздрей вылетела струйка дыма. Выдержав взгляд Камиллы, я подошла ближе. Ей хватило наглости вздрогнуть, но она не отвела взгляд. Я была выше нее, и мои туфли на шпильках только увеличивали нашу разницу в росте. Она не заговорила и не отступила, но я чувствовала исходящие от нее волны страха.

– Я позволяю тебе жить, потому что ты служишь определенной цели. Если ты больше не приносишь мне пользу, я буду счастлива похоронить тебя вместе с твоим кланом.

В ее глазах вспыхнула ярость.

– Я сказала, что мне нужен день. Разве я уже не помогла? Я спрятала тебя, чтобы он…

Я подняла руку, прерывая ее слова. Я не хотела слышать имя Самкиэля. Это правда, что благодаря ее чарам я могла скрываться от него неделями. Она спрятала мою силу и местонахождение, но он все еще был очень близко. Он всегда был близко. Я могла быть жестокой, хладнокровной машиной для убийств, но в ту минуту, когда он был рядом, в ту минуту, когда я видела его или чувствовала его запах, каждое воспоминание, каждая эмоция, которую я так старалась похоронить, угрожала поглотить меня с головой. Я не могла этого допустить.

Больше никогда.

– Я прекрасно знаю, что ты сделала, и теперь мне нужна новая локация. Как простой смертный может спрятаться от великой и могущественной Камиллы?

– Наверное, потому, что я использую большую часть своей магии, чтобы спрятать это место от остального мира и скрыть тебя.

Я потерла виски.

– Не думай, что я не испепелила тебя, потому что мы друзья. Используй ее кровь, глаза или что угодно еще. Она была рядом с остальными, когда вы все стояли и смотрели, как он убивает мою сестру.

Она вздохнула:

– Хорошо.

– Хорошая ведьма. – Улыбка изогнула мои губы. – А как насчет талисмана? Что-то получилось?

Камилла подняла небольшой зеленый пузырек.

– Даже с кровью Самкиэля я должна быть уверена, что он безопасен и не заставит тебя вывернуться наизнанку.

– Снова нужно ждать.

– Это требует времени.

Я провела рукой по лицу.

– У меня нет времени.

Это было все, что я сказала, прежде чем развернуться и направиться в коридор. Полы моего длинного темного плаща струились позади меня.

Пока Камилла работала, я находилась на нижнем этаже храма, тренируясь и делая все возможное, чтобы не думать и не спать. Пот струился по моей спине – я наклонилась вперед, делая медленные глубокие вдохи. Я провела здесь несколько часов, но мне все еще казалось, что этого недостаточно. Последний удар, которым я рассекла воздух, был немного медленнее, чем раньше. Мне нужно быть быстрее. Я вздохнула и встала, вытерла лоб краем майки и оглядела комнату. Это место представляло собой просторный полуразрушенный зал, и сейчас оно было моим домом.

Мечи и набор кинжалов, которые я собрала во время набега на руины Новаса, торчали из тренировочных манекенов, разбросанных по комнате из бежевого камня. Моя грудь тяжело вздымалась, но я не чувствовала усталости. Если я хочу убить Кадена, мне нужно быть сильнее и злее его. Я взяла еще один клинок, повторяя каждое движение, которому научил меня Самкиэль, каждую технику, каждое упражнение на дыхание, растяжку и ловкость, стремясь превзойти даже его самого. Теперь никто не сможет меня остановить. Никто не сможет меня тронуть. Я – воплощение сил природы, разрушения и смерти. Я больше никогда не буду ею, больше никогда не буду той слабой, эмоциональной пародией на человека, никогда, никогда.

– Подними руки, Мер-Ка.

Мой отец кивнул и поднял руки, показывая мне, что он имеет в виду. Он держал кинжал, мерцающий, как стекло. Отец сказал мне, что купил его в одном из магазинов нашего маленького городка. В моих руках был почти такой же кинжал, но больше всего мне хотелось заполучить отцовский – он сказал, что я могу его заработать, если постараюсь. Был полдень, солнце палило мне в спину, одежда прилипала к моей и без того мокрой от пота коже.

– Сколько еще мне придется тренироваться, папа?

Тихий смешок сорвался с его губ, когда он направил на меня кинжал.

– Ты же сама просила об этом, помнишь?

Он не лгал. Я опустила руку, мышцы заныли от облегчения.

– Эйн помогает тебе и ма с лекарствами и больными, а я… я не знаю, на что я гожусь.

– И ты считаешь, что борьба и клинки – для тебя?

На его лице промелькнуло выражение, которого я раньше не видела. Он не ругал меня, но как будто знал секрет, которого не знала я, а я вдруг оказалась близка к тому, чтобы его раскрыть.

– В каком-то смысле это освобождение. Это похоже на танец, только с острыми предметами.

Я улыбнулась.

– Да, и это хороший навык. Ты сможешь защитить себя и нашу семью, если понадобится.

Он медленно улыбнулся. Солнце светило ему в лицо, и он казался мне почти божественным. Голову украшала копна густых, кудрявых волос – таких же, как у меня. Мама всегда говорила, что внешность досталась мне от отца. У нас были одинаковые иссиня-черные волосы, бронзовая кожа и огонь в глазах. Она всегда говорила об огне.

– Хорошо, тогда научи меня, а потом мы что-нибудь поедим.

Он усмехнулся:

– А потом мы поедим.

Я хотела найти свое место, свою цель, что-то за пределами пустыни и нашего ежедневного быта. Я не могла этого объяснить, и когда я сказала родителям, что мечтаю о мире за пределами нашего, за пределами звезд, они лишь странно на меня посмотрели.

Воспоминания померкли. Я метнула еще один кинжал в импровизированную каменную мишень на другом конце комнаты. Все те, что я бросала ранее, были воткнуты в голову: два кинжала изображали глаза, еще три – улыбку, а оставшиеся два торчали из горла. Я приготовилась метнуть последний кинжал. Эта комната была полной катастрофой – как и я сама. Каменные стены были испещрены рубцами, а пол скрылся под слоем пепла, щебня и пыли.

– Я нашла…

Кинжал в мгновение ока вылетел из моей руки. Он остановился всего в нескольких дюймах от лица Камиллы – она удержала его с помощью своей зеленой магии. Затем она опустила руку, и кинжал со звоном упал на землю.

Я вытерла пот со лба.

– Не надо ко мне так подкрадываться.

– Я звала тебя, но ты не обращала внимания.

Она взмахнула рукой, убирая беспорядок, который я устроила. Моя грудь сжалась – я вспомнила, с какой легкостью это делал Самкиэль.

Я стиснула зубы, злясь на себя за воспоминания и вызванные ими эмоции, ненавидя сам факт, что я вообще могла что-то чувствовать.

– Если я захочу, чтобы ты что-то починила, я тебе сообщу.

– Если ты собираешься стать достаточно сильной, чтобы убить Кадена и бога, тебе понадобится нечто большее, чем кирпичи и фальшивые манекены. Я могу помочь.

Я положила руки на бедра, откинула голову назад и вздохнула:

– Ты сказала, что что-то нашла. Что именно?

– Волков.

Это все, что мне нужно было услышать. Не говоря ни слова, я кивнула, прошла мимо нее и поднялась по резным каменным ступеням. Мне нужно было принять душ и переодеться. Если волки вышли в лес, значит, они достаточно осмелели, что было прекрасно для меня и ужасно для них.

15. Дианна

Стрела попала в цель, вызвав у Джулиана протяжный стон.

– В яблочко. – Я схватила стакан и выпила кровь оборотня, прежде чем швырнуть его обратно на стол. – Или мне стоит употребить другое слово, раз уж я попала тебе прямо по яйцам?

Джулиан висел на дальней стене, весь в поту и крови. Он взвыл и содрогнулся всем телом, когда я бросила в цель еще один дротик.

Стук моих каблуков эхом раздавался по исцарапанному деревянному полу. У дальней стены валялось несколько изуродованных тел, а в центре комнаты лежали два перевернутых бильярдных стола.

– Ты все еще не хочешь сказать мне, где твой дорогой старый папочка?

Он покачал головой. Я подошла вплотную – один окровавленный глаз пристально смотрел на меня, другой валялся где-то на другом конце комнаты.

– Зачем оттягивать неизбежное? Ты же знаешь, что я убью тебя, его и всех остальных, кто в этом участвовал. Так почему бы просто не ускорить процесс?

– Нет.

Взгляд единственного уцелевшего глаза был непреклонен – волк внутри Джулиана был готов прикончить меня, но я изнурила его почти до смерти.

Я вздохнула и остановилась перед ним, сняв пальто. Схватившись за края рубашки, я раздвинула ее в стороны, обнажив грудь. Лицо Джулиана скривилось.

Я указала на небольшой шрам между грудями. Он был почти незаметен. Почти.

– Я вырвала себе сердце несколько месяцев назад. Я думала, что умру, но была готова отдать свою жизнь за тех, кто мне дорог, и не видела другого выхода. «Если Тобиас получит книгу, Самкиэль и моя сестра умрут, бла-бла-бла». Но это было тогда, когда я верила во всеобщее благо и спасение людей.

Его дыхание стало сбивчивым.

– Меня это не убило, – я подняла голову, – но я подумала о том, какое это счастье – умереть за тех, кого ты любишь. – Я застегнула пуговицы, выдерживая его взгляд. – Но это не одно и то же. В твоей или в их смерти нет ничего благородного. Ты их не спасаешь. Вы все подписали себе приговор в тот момент, когда позволили Кадену убить мою сестру и не пошевелились, чтобы помочь.

– Мы не могли, и ты это знаешь! – прошипел он. – Ты знала, что сделает Каден, и тем не менее ушла к Губителю Мира. Ты сама виновата в том, что…

Я ударила его по лицу с такой силой, что кровь забрызгала стену. Затем я схватила его за волосы, заставляя смотреть на меня.

– Где остальные? – прорычала я ему в лицо.

– Я тебе не скажу.

– Отлично.

Я подняла свободную руку, выпустила когти и оставила на груди Джулиана глубокую царапину. Он шипел и корчился от боли, его рубашка висела окровавленными клочьями.

– Я знаю, что оборотни – стайные животные. Вы держитесь поблизости друг от друга, даже когда вам приходится прятаться. Ведь один знакомый мне всезнайка не может обходиться без вечеринок, верно? Кроме того, я знаю, что ваша стая общается воем, который можно услышать на расстоянии почти пятидесяти миль.

Я прижала кончики когтей к центру его груди, прямо над его бьющимся сердцем.

– Хочешь знать, каково это, когда тебе вырывают сердце?

– Я не стану его звать.

– Нет, станешь. Нужно лишь достаточно сильно надавить, и тогда что угодно сломается – даже ты.

Кончики моих когтей пронзили кожу Джулиана, все его тело напряглось. Я наклонила голову, мой голос понизился на октаву – Иг’Моррутен выполз на поверхность.

– А теперь позови папочку.

Входная дверь распахнулась. Я сидела у барной стойки, вычищая кровь из-под ногтей.

– Я думала, вы явитесь быстрее.

Они поспешили к висящему на стене телу Джулиана. У кого-то вырвался тихий всхлип. Я продолжала невозмутимо чистить руки. Под этот ноготь просто невозможно забраться. Я лизнула край полотенца и наконец убрала злосчастный сгусток крови. Бросив испачканную ткань на стол, я вытянула руку и внимательно изучила свои ногти: меня беспокоили неровные края, оставшиеся после превращения ногтей в когти.

– Интересно, если я вежливо попрошу, Камилла сможет наколдовать мне стойкий маникюр? Для этого ведь должно быть какое-то заклинание, верно? Больше никаких сколотых ногтей.

Передо мной появился Калеб. Он тяжело дышал, из его груди вырывалось низкое рычание.

– Что ты сделала? – рявкнул он.

Я взглянула на тело Джулиана – оборотни пытались снять его со стены.

– Ничего такого. Я не виновата, что вы так долго шли.

– Убийство моего сына – главная ошибка в твоей…

– Нет.

Комната сотряслась от силы моего голоса. Все волки, как один, повернулись ко мне.

– Ты, как и все остальные, ошибся, думая, что я слабая. Она была единственной, кто удерживал меня в узде. Это – ваша расплата. Я предупреждала тебя. Я предупреждала его. Ты сам сделал выбор.

– Ты ведешь себя так, будто мы можем бросить вызов Кадену.

– Это самое жалкое оправдание, которое я когда-либо слышала. Мы все сверхъестественные существа. И я это сделала. Я бросила ему вызов. – От моего самоконтроля почти ничего не осталось, но мне нужна была информация. – Боже, Калеб, да мои яйца больше твоих.

– Почему мой сын, Дианна? – задохнулся он. – Чем ты вообще отличаешься от Кадена? Джулиан был невиновен.

Оборотни из стаи подошли ближе, сжав кулаки, – они были готовы умереть за своего альфу^[2]. Я не сводила глаз с Калеба. В баре воцарилась тишина. Все затаили дыхание.

– Нет, она была невиновна. Ты использовал своего сына как личную ищейку. Подпольные бои и денежные махинации, благодаря которым Каден остается в курсе событий. Информация, которую вы для него собираете. Не изображай святого, Калеб. Мы оба знаем, что все мы – лжецы и убийцы. Все мы виновны. Все.

Калеб взглянул на свою стаю.

– Чего ты хочешь? – спросил он, его тон изменился.

– Твоей крови. Отдай ее добровольно, или я убью стаю на твоих глазах и все равно получу свое. – Я подняла голову и улыбнулась. – Тебе решать.

– Отлично. Я в твоем распоряжении. Моя кровь разорвет тебе голову.

Я хладнокровно улыбнулась.

– Вы действительно считаете, что я такая глупая? Что я не придумаю, как обойти дурацкий план Кадена на случай непредвиденных обстоятельств? Я не идиотка. Я попросила Камиллу наложить заклинание на водопровод. Помогает вымыть магию из крови таких тупиц, как ты.

Он поник, его кадык дернулся.

– Вот так. А теперь приступим.

Калеб перевел взгляд с тела сына на свою стаю, свою семью. Затем он сделал несколько шагов ко мне – все хищники в комнате двинулись одновременно с ним. Его глаза снова встретились с моими, и он закатал рукав свитера, обнажив руку. Он сжал кулак, вены на его руке наполнились кровью.

– Нет, спасибо. – Я покачала головой и ухмыльнулась: – Мне нужно что-то посерьезнее.

Он сглотнул, и я услышала, как забилось его сердце. Это было верной смертью для волка, живущего внутри него, но все же он повиновался и расстегнул воротник. Он наклонился, и я схватила его за волосы на затылке, вонзив клыки в обнаженное горло. Воспоминания мелькали в моем сознании, но я заострила внимание только на одном из них.

Я спешил по коридору, слыша гулкие шаги за своей спиной. Что мне ему сказать? Найти то, что он просил, было нереально. Все мои мысли улетучились, когда я открыл дверь своего кабинета. Тобиас стоял возле моего стола. Он держал в руке нож для вскрытия писем и внимательно изучал его взглядом.

– Серебро. Как мило.

Я сглотнул и закрыл дверь, оставив охранников в коридоре. Поправив галстук, я обошел большой стол из красного дерева с противоположной стороны, мельком взглянув на книгу о лунных фазах, которую листал Тобиас.

– Папка слева – это все, что мы смогли найти, – сказал я, кивнув в сторону бумаг.

Тобиас уставился на меня, сверкая малиновыми глазами, и отложил нож. Он обошел стол, и я ощутил, как моя волчья шерсть встает дыбом. Остановившись в футе от меня, он взял в руки папку. Открыв ее, он быстро пролистал несколько страниц, прежде чем ее захлопнуть и снова посмотреть на меня. Его рука сжала мое плечо – не одобрительно, а угрожающе.

Я проглотил растущий ком в горле.

– Что касается других ваших требований, Джулиан и стая отслеживали их так долго, как только могли. Мы не знаем, где она сейчас.

Тобиас ухмыльнулся и сильно тряхнул меня за плечо, прежде чем опустить руку. Он отошел и сказал:

– Не волнуйся. Ты сделал то, что нам было нужно. Как только принц вампиров приедет, мы организуем общее собрание. Будь там. Со всей стаей.

– Мы будем.

– Отлично. Это будет последнее собрание перед подготовкой к равноденствию. Час приближается, и Каден не станет рисковать разоблачением.

Я кивнул:

– Я в курсе.

Тобиас изучал меня тяжелым и угрожающим взглядом. Наконец он кивнул и отвернулся. Я ощутил волны его силы, воздух завибрировал, и в стене появился портал. Прежде чем войти в темную дыру, охваченную пламенем, он посмотрел на меня через плечо и сказал:

– Пусть воцарится хаос.

Я подняла голову, облизывая клыки. Воспоминания померкли, перед глазами снова появился полуразрушенный бар. Я покачнулась, стоя на коленях с обмякшим Калебом на руках. Его кожа стала бледно-серой, но все же он нашел в себе силы взглянуть на свою взъерошенную стаю, приказывая им не нападать.

Я похлопала Калеба по щекам, чтобы привлечь его внимание.

– Что за равноденствие?

Он стиснул зубы, пытаясь сесть.

– Ты уже получила то, что хотела. Отпусти меня.

Я вскочила на ноги, схватила его за куртку и потянула за собой. Подняв Калеба в воздух, я швырнула его в центр комнаты. Другой рукой я создала огненную стену, отделяющую нас от всех остальных. Послышались вопли и визги – стая попыталась прорваться через пламя.

– Ты не будешь играть со мной в игры. Что такое «равноденствие»?

Я обхватила его шею рукой, глубоко впившись ногтями в кожу.

Покрасневший Калеб схватил меня за руку, отчаянно хватая ртом воздух. Я ослабила хватку, чтобы он мог говорить.

– Мне известно лишь то, что это главное небесное событие, вот и все.

– Когда? – спросила я.

– Этого я не знаю, но скоро. Поэтому книга нужна была Кадену так быстро.

Итак, все это время у него были дата и план, а я понятия не имела. Он все от меня скрывал. Планировал ли он меня посвятить? Или вообще мне не доверял? Оставаться с ним так долго было глупой ошибкой, но теперь я ничего не могла с этим поделать.

– Кто еще знает?

Калеб сглотнул ком в горле.

– Все. Кроме тебя.

– Почему?

Слова обожгли мое горло, как кислота.

– Я не знаю.

– Джулиан пытался подставить меня, и ты тоже. Как не стыдно! К сожалению, ваши дворняги оставляют после себя много следов, а у меня есть знакомая ведьма, которая подтвердила то, что я и так знала. Знаешь, ведь нужно обладать звериным нюхом, чтобы выследить меня до дома Камиллы. Кроме того, нужно знать, как охотиться, чтобы вас засекли. Кстати, твой кузен, случайно, не фотограф?

Его пульс под моей ладонью участился.

– Во время телепередачи Каден показывал фотографии. Дилетантские и снятые под неудачным углом. Тот, кто их снял, явно пытался подобраться поближе к Губителю Мира и ко мне. Насколько я помню, твой кузен хвастался новой камерой. Подарок на день рождения, верно?

Он ни на секунду не отрывал от меня взгляд.

– Ты не можешь винить меня. Каден командует, мы выполняем. Так было всегда. Я обязан делать все, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. Ты лучше всех должна это понимать.

Я медленно кивнула и цокнула языком.

– Я понимаю.

Моя рука сжала его горло.

– Вот почему я хочу, чтобы они смотрели, как я тебя убиваю. Потом я съем всю твою стаю, и пока ты будешь наблюдать за их мучительной смертью с того света, надеюсь, твое сердце разобьется на части, как это произошло со мной, когда умерла она.

Резким движением я оторвала ему голову и швырнула ее в центр комнаты. Раздался глухой удар.

– Любопытно, – сказала я, поворачиваясь и стряхивая с рук капли крови. Дюжина волков щелкнула зубами, медленно приближаясь ко мне; их рычание слилось в смертоносный хор. – Сколько волков нужно, чтобы сшить шубу?

16. Самкиэль

– У тебя мало времени, – прошептал незнакомый голос в моей голове.

Но это было больше, чем голос. Это было чувство, и я не мог его объяснять. Первый зимний снегопад покрыл мир белой вуалью. Снежное покрывало украсило улицы и тротуары города. Я стоял среди смертных и Небожителей, увлеченных своими делами. Несколько человек остановились, чтобы сделать фото, но в основном они меня не беспокоили. Другие таращили глаза и перешептывались, но все же держались на расстоянии.

Мне пора к этому привыкнуть. С первой секунды жизни меня окружали восхищение и подобострастие. Я был символом надежды, символом нового мира. И я быстро научился бояться этой ответственности. Оттолкнувшись ногой от фонарного столба, я повернулся к большому окну. Мое отражение бликовало, полы длинного пальто развевались на ветру. Я вздохнул и присмотрелся к тому, что происходило по ту сторону стекла. Логан встал со своего кресла – пожилой джентльмен смахнул с его плеч остатки волос, улыбнулся и рассмеялся. Логан сунул ему внушительную сумму, более чем достаточную, чтобы оплатить стрижку. Мужчина пытался отказаться, но ему это не удалось. Колокольчик над дверью забренчал, и Логан вышел ко мне на улицу.

Я протянул ему дымящийся кофе.

– Ты знаешь, что в Гильдии тоже есть парикмахеры?

Логан с благодарностью принял напиток и сделал глоток. Мы двинулись вперед по тротуару, возвышаясь над большинством смертных – все они почти инстинктивно уступали нам дорогу. Серебряный город стал одним из самых популярных мест на Онуне. С момента своего основания он существенно разросся и теперь представлял собой шумный мегаполис с бесчисленными небоскребами, офисами, магазинами и заведениями.

Я взглянул на Логана, потягивая кофе.

– Да, есть, но мне нужно было вытащить тебя из Гильдии. Если тебя не держать на виду, ты опять куда-нибудь улизнешь.

Наши глаза встретились. Он не говорил мне о причине своего отсутствия, но я и так знал. Логан все еще искал Неверру. Он будет искать ее до тех пор, пока знак на его руке не исчезнет. Тем не менее за все это время нам не удалось найти никаких следов ее присутствия, что казалось невероятным.

– Кроме того, считай это благодарностью за то, что помог мне выглядеть не таким… – я искал подходящее слово, – неотесанным, полагаю.

Он провел так много времени, беспокоясь о других, что совсем забыл о себе. Его волосы неприлично отросли, а борода давно закрывала лицо.

– Спасибо.

Он заставил себя улыбнуться, но в этой улыбке не было искренности. Уже несколько недель в его глазах не было ничего, кроме ярости и отчаяния. Я терял его. Я знал это и не хотел этого допустить.

– Хочешь поговорить об этом?

Логан усмехнулся.

– Забавно слышать это от тебя. Раньше я задавал тебе этот вопрос.

– Думаю, все меняется.

Логан был одним из моих ближайших друзей, и в каком-то смысле я стыдился того, как много он видел, того, насколько точно он мог уловить мое настроение, читать меня, словно открытую книгу.

– Да, верно.

Еще на мгновение между нами воцарилась тишина. Мы оба погрузились в свои мысли, окруженные шумом машин и людской болтовней.

– Это не она, – сказал Логан.

– Что?

– Дианна. Это не она. Не настоящая. Однажды Габби говорила об этом со мной и Нев. Как произошло нечто плохое и как она впервые изменилась. Габби сказала, что смогла вытащить ее из того состояния, и я знаю, что ты тоже сможешь. Ей просто больно.

– Я знаю. Габби, как ни странно, сказала мне то же самое. Без подробностей, но она об этом упомянула.

– Ты говорил с ней?

Логан поднял бровь.

– Да, я звонил, чтобы поговорить с тобой, но она взяла трубку. Она разговаривала прямо как Дианна. Как будто для нее не существует незнакомцев.

– Точно, так и было.

Логан мягко улыбнулся.

Я знал, что он привязался к Габби. Как и Неверра, и в конце концов это привело к тому, что сейчас она пропала.

– Надеюсь, ты понимаешь, что любой, с кем Дианна… сближается физически, находясь в этом состоянии, ничего для нее не значит.

Я остановился и закрыл глаза. Его слова задели за живое. Я рассказал Логану о своих переживаниях после того, как затонул тот проклятый корабль, но с тех пор мы больше не поднимали эту тему.

– Испытывать такие сильные чувства по этой причине – просто идиотизм.

– Я так не думаю.

– Знаешь, тогда мне хотелось убить мужчину, которого она коснулась, как будто его труп уже не был по частям раскидан по комнате. Я хотел собрать его обратно и убить снова. Ощущение, которое я испытал, зная, что кто-то был с ней так близок… – Я покачал головой. – Я чувствовал это только в бою, эту чистую ослепляющую ярость, но ведь тогда я думал об убийстве простого смертного. Словно между нами возможна хоть малейшая конкуренция.

Уличный фонарь над нами мигнул, прежде чем разлететься на осколки.

Логан ухмыльнулся, когда проходящие мимо люди ускорили шаг.

– Мне знакомо это чувство собственничества. То же я испытываю к Неверре.

– Это другое. У меня нет права претендовать на Дианну, – прошептал я. – С моей стороны глупо заявлять, что нас связывают какие-то отношения. Мне больно это признавать, но мы никогда не называли себя парой. Все произошло так быстро. В один момент мне казалось, что мы не можем выносить вид друг друга, а потом… – Я взглянул на стакан в руке, как будто он мог дать мне ответы. – А потом я был в ужасе от одной мысли, что могу ее потерять.

Логан положил руку мне на плечо и слегка сжал пальцы.

– Думаю, тебе следует сказать ей о своих чувствах, когда у тебя будет такая возможность.

Я вздохнул.

– Мне всегда было легче решать свои проблемы с помощью кулаков и оружия, а не слов. И у меня никогда не было такого человека, как Дианна. Я ни о ком так не заботился. Наверное, тогда жизнь была проще.

– Проще? Возможно, но тогда ты был один. Я видел это – независимо от того, сколькими любовницами ты себя окружал. Я всегда это знал. Этот мимолетный пустой взгляд, который длился всего секунду, но я всегда его замечал. Я никогда не видел этот взгляд рядом с Дианной, так что если ты действительно ее любишь, то игра стоит свеч. – Логан сжал зубы, посмотрев на свой палец. – Вне всякий сомнений.

– Ты куда более талантливый оратор, чем я.

Я заставил себя улыбнуться. Его слова запали мне в душу.

Логан пожал плечами и отпил кофе.

– Годы, проведенные рядом с богами, не прошли даром.

– Я тебя понял и прислушаюсь к твоему совету. Если мне представится такой шанс, я не буду колебаться.

– Хорошо.

Логан на мгновение замолчал, и тишину нарушал лишь хруст снега под нашими ногами.

– Больше тысячи лет мы провели бок о бок, сражаясь с бесчисленными монстрами и богами, мы видели вещи, о которых я предпочел бы забыть. И все же до сих пор я ни разу не боялся по-настоящему. Сейчас все по-другому. Что-то не так. Как будто мы разозлили стихийного, всемогущего, неукротимого зверя, а теперь расплачиваемся за преступление, которого не совершали.

Я коротко кивнул. Логан не ошибался. Я тоже это чувствовал.

У тебя мало времени.

Я слышал этот шепот всякий раз, когда пытался закрыть глаза.

– Ты в порядке?

Я взглянул на него из-под пальцев – сам того не заметив, я закрыл глаза ладонью, стараясь отогнать тупую ноющую боль.

– Да, просто головная боль.

– Чаще, чем раньше?

Я кивнул.

– Мне все труднее сохранять спокойствие. У нас совсем нет зацепок. Никто ничего не говорит и не делает. В Потустороннем мире затишье – словно кто-то выжидает момент, чтобы нанести удар. Меня это изматывает.

И мои сны. Но я не хотел обременять Логана мучительными предчувствиями, которые преследовали меня, как хищные звери.

Он взглянул на меня так, словно мог читать мои мысли.

– Ты снова закрываешься. Пусть ты и не превратился в отшельника, который прячется на обломках Раширима, но ты опять нас покидаешь. Как бы ты ни старался это скрыть, я это чувствую.

Я замер, и Логан остановился одновременно со мной, повернувшись ко мне лицом. Я постучал по краю стаканчика.

– Теперь ты ведешь себя как Винсент.

– Как именно? Беспокоюсь о тебе?

– Не о чем беспокоиться, – солгал я. – Мы должны сосредоточиться на том, чтобы остановить Кадена, что бы он ни задумал.

Он явно мне не поверил, но у меня не было ни времени, ни сил его убеждать. К счастью, телефон Логана прервал наш разговор. Он выслушал слова собеседника, не отводя от меня взгляда.

– Понятно, – коротко ответил он и повесил трубку. – Эдгар очнулся.

Я, Логан и Винсент вошли в палату Эдгара, криминального авторитета. Он лежал на спине, одетый в белый халат, из рукавов которого торчали трубки и провода, и пристально смотрел на нас. Аппарат, который стоял у его кровати, издавал ритмичный писк.

– Ребята, вы чертовы ублюдки.

Писк ускорился – у него участилось сердцебиение. Страх? Возможно, но что-то подсказывало мне, что причина заключалась не в нашем появлении.

Винсент поерзал на месте, я скрестил руки на груди. Логан прислонился к стене, оставшись стоять у входа в палату.

– Расскажи, что произошло.

Эдгар взглянул на меня. Его лицо было покрыто синяками и порезами, руки были перевязаны – судя по всему, Дианна его куда-то швырнула.

– У нас была назначена встреча. Я ждал Вебстера.

От одного этого имени кровь в моих венах превратилась в кислоту. Я не мог забыть, что она позволила ему к себе прикоснуться.

– Все шло хорошо, вот только это был не он. Это была она.

Монитор запищал немного быстрее.

– Она была быстрой – быстрее, чем раньше. Каден часто говорил о том, какой идеальной машиной для убийства она могла бы стать, если бы отпустила свою смертную натуру. Я думаю, ее смертность крылась в ее сестре.

Это я уже знал. Габби была сердцем Дианны, ее нравственным компасом. Единственной ее частью, способной уравновесить и заземлить ее порывы. Габби умела найти к ней подход куда лучше, чем я. Без нее мир Дианны разрушился, а вместе с ним – и мой собственный.

– Продолжай, – бросил я, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Она перерезала всех, пытаясь получить информацию о кораблях Сантьяго. Кроме того, она хотела узнать о железе, которое заказывал Каден.

– И ты рассказал ей об этом? Вот почему ты еще жив?

– «Жив» – слишком громкое слово.

Эдгар закашлялся, и я услышал бульканье и хруст в его легких. Судя по всему, они до сих пор были наполнены кровью.

– Как ты выжил?

Он с трудом повернул голову, кивнув в сторону телефона. Я посмотрел на Винсента. Он схватил его и протянул мне. Я нажал на кнопку, и экран загорелся – передо мной появилась фотография Эдгара и какой-то женщины. Они улыбались, стоя в цветущем саду – неожиданный антураж для человека, известного торговлей людьми.