Призрак поместья Торнхилл

Глава 2. Верите ли вы в приведения?

Я снова обвел девчонку цепким взглядом – нет, ну ей точно не больше десяти. Верит в призраков? Может, просто сумасшедшая?

Однако племянница почившей Болейн абсолютно не смутилась, увидев смесь дикого веселья и абсолютного шока на наших лицах. Цокнув тонкими каблуками, она подошла ко мне, всё также холодно глядя своими сверкающими в огне свечей изумрудами.

– Возможно, вы хотите осмотреть место преступления и кабинет тётушки? – девчонка переводила вопросительный взгляд с меня на Ясудо.

– Да, мисс Бёрнелл, – поспешил ответить Тед, выйдя из оцепенения, – нам также нужно будет опросить всех присутствующих, включая прислугу.

– И начнём мы с вас, – закончил я, вставая со своего места.

– Разумеется, – отчеканила Вивьен, как-то недобро усмехнувшись и делая шаг к столу.

Чумной пир продолжался, четвёрка по-прежнему сидела за блюдами с отрешенными лицами. За тем лишь исключением, что теперь эти лица изредка поглядывали на нас и перешептывались, прикрывая рты бокалами. Словно не замечая всю курьезность происходящего, девчонка прошла к месту во главе стола, от которого все, казалось, старались держаться как можно дальше.

– Вот, господа, это произошло здесь, – зеленоглазая указала тонкой рукой на сиденье перед собой, слегка отходя назад.

Мы с Тедди подошли ближе, японец уже держал наготове фотоаппарат и блокнот. Я принялся осматривать указанное место: скатерть цвета слоновой кости слегка смята слева от тарелки, так, будто её сжали рукой. Белоснежный фарфор посуды испачкан остатками еды и каплями крови, справа от аккуратно разложенных приборов лежал опрокинутый бокал, под ним виднелась багровая лужица, безвозвратно испортившая дорогую ткань.

Тед защелкал фотоаппаратом, то и дело наводя объектив на указанные мною предметы. Я перевёл взгляд вниз и тут же приметил нечто, валяющееся у ножки стула – скомканная салфетка, испачкана красным. Выудив из портфеля пакетик для улик и щипцы, я погрузил находку в пластик и ещё раз осмотрел стол.

– Мисс Бёрнелл, я не вижу ложек и супницы на столе, сегодня подавали первое?

Вместо ответа зеленоглазая перевела взгляд на сидевшую у самого края стола девушку неопределенной внешности, как бы передавая ей право голоса. Та испуганно посмотрела в ответ и тут же уставилась в тарелку.

– На первое был крем-суп с артишоками, – тихо пролепетала девушка, еле шевеля губами.

– Это ваша кухарка? – спросил я, поворачиваясь к племяннице погибшей.

– Да, Мари – наша домоправительница, – кивнула зеленоглазая, Тед чиркнул в блокноте.

Я повернулся к присутствующим, ещё раз осматривая каждого: декорации, манекены – вот, что приходило на ум, глядя на этих чопорных англичан. Холеный блондин с нагловатой улыбочкой, такая же кукольная блондинка рядом с ним и мужчина в годах, сидящий напротив с самыми колючими и неприятными глазами, что мне доводилось видеть.

– Попрошу не покидать поместье до окончания расследования, мы вызовем всех по одному для выяснения деталей произошедшего, – обратился я к манекенам, на считанные секунды оторвавшимся от пиршества. – И, кстати, в призраков я не верю, зато верю, что всем есть, что скрывать. Приятного аппетита, дамы и господа.

С этими словами я развернулся на пятках, готовясь покинуть комнату, и вдруг натолкнулся на выражение лица Бёрнелл. Я был готов увидеть всё что угодно – презрение, возмущение, гнев, но только не улыбку. Одобрительную, слабую улыбку, а ещё странный огонёк в изумрудных глазах.

– Где мы могли бы побеседовать? – спросил Ясудо, сложив все инструменты в портфель.

– Думаю, старый кабинет тётушки подойдёт, – девушка указала рукой на коридор, – он как раз на первом этаже.

Мы с Тедди двинулись вслед за зеленоглазой, попутно осматривая поместье изнутри. Примечательного было мало, поэтому мои глаза то и дело невольно цеплялись за фигуру впереди. Мисс Бёрнелл бесспорно могла бы сделать карьеру в модельном бизнесе, по крайней мере, походка у неё была соответствующая, да и внешностью природа не обделила. Впечатление портило только стервозное выражение, что её лицо принимало всякий раз, как она говорила, и явное сумасшествие, учитывая, что девчонка верит в призраков, убивающих людей.

Она подошла к массивной двери в конце коридора и повернула ручку. Я подметил, как Бёрнелл замерла всего на секунду, прежде чем войти.

«Непривычно, что можно входить без стука? Или боишься увидеть призрака?»

Ясудо вошёл первым, я следом. Кабинет покойной представлял собой образцовый вариант канцелярского антиквариата: тёмное массивное дерево, бархатная обивка стульев и кресла, бесконечные книжные полки. Дорого, броско, мерзко. Я всегда любил простоту линий и цветов, более понятные и менее вычурные дизайны. Да, я – швед, и IKEA – моё всё.

В кабинете стоял полумрак, я нашарил рукой выключатель на стене, пока младшая Бёрнелл зашторивала окна плотными портьерами. Подойдя к ближайшему окну, она почему-то замерла.

– Тётушка не любила дождь, – вдруг заговорила Вивьен, глядя на серость сквозь стекло, – дождь смывает краски с нашего сада, как будто забирает у него жизнь.

Ясудо посмотрел на меня круглыми глазами, словно ища подсказку, что лучше ответить, но я знал, что отвечать не нужно. Она говорила не с нами.

– Примите наши соболезнования, – выдавил из себя японец, и девушка грустно улыбнулась.

– Вы можете расположиться в кресле за столом, – Бёрнелл обращалась ко мне, – я буду на диване.

«Не хочешь сидеть на её месте?»

Я опустился в, на удивление, мягкое и удобное кресло, и по привычке провел рукой по поверхности, едва не сбив фоторамку. На столе находилось всего четыре предмета: монитор, подставка для ручек, держатель бумаг и эта фоторамка – единственная вещь, что никак не была связана с работой погибшей.

На фото стояла женщина в элегантном костюме, одна её рука покоилась на острых плечиках рыжеволосой девчонки. Я сразу узнал в женщине Ребекку, только здесь на фото она была жива, и её лицо буквально светилось улыбкой, адресованной рыжеволосому чумазому чуду. Вивьен с фото являлась уменьшенной копией Вивьен напротив, за тем исключением, что сфотографированная она не казалась холодной или стервозной. Маленькая Вивьен в своём джинсовом комбинезончике и соломенной шляпке поверх растрепанных кудряшек напоминала обычного дворового сорванца, ворующего яблоки у соседа и раскапывающего червей в саду. Я невольно улыбнулся девочке с фото, но тут же встретился с её ледяными глазами в реальности. Улыбка погасла.

– Ребекка любила это фото, оно её веселило, – зеленоглазая наблюдала за мной со своего места, – а мне всегда казалось, что я выгляжу на нем глупо, – девушка опустила подбородок, закусив губу и явно жалея о сказанном.

– Ваша тётушка очень вас любила, – произнёс Тед мягким голосом, стараясь утешить незнакомку.

Я лишь усмехнулся про себя его попытке – что-то подсказывало, что эта Снежная Королева не примет утешений. И вот оно, свидетельство моей правоты – Вивьен повернула лицо к Теду, я почти видел «иголки», что выросли из её кожи, защищая от внешнего мира. Японец сконфуженно отвел взгляд и уткнулся в блокнот.

– Мисс Бёрнелл, – начал я.

– Просто Вивьен, пожалуйста, – на мгновение её голос стал мягким, сбивая меня с толку, я кашлянул в кулак, заминая паузу. – Я закурю?

Мы с Тедом оба кивнули, было бы глупо запрещать что-то человеку в его же доме. Я не удержался и тоже достал сигарету – чёрт возьми, кажется, последняя, и зажег огонёк. Снова раздался цокот тонких каблуков – девушка выросла передо мной, впервые стоя так близко, что я вдруг ощутил её запах: сладковатый и довольно резкий, но приятный. Так пахнут луговые травы, если потянуть всем носом их букет.

Вивьен потянулась, едва касаясь холодной рукой кулака, что я зажал у лица. Сам не знаю, почему, но я вдруг разжал пальцы, касаясь её в ответ – зеленоглазая удивлённо выпучилась на меня.

«Идиот, она просто хотела забрать свою зажигалку!»

– Не поможете? Руки дрожат, – тут же нашлась Бёрнелл, заминая неловкость.

Как только кончик сигареты загорелся красным, Вивьен тут же отстранилась, вернувшись к окну. Похоже, ей, как и мне, куда привычнее держаться на расстоянии с людьми.

– Для начала назовите своё полное имя, возраст и род деятельности, – попросил я и кивнул Теду, сидевшему с карандашом наготове.

– Вивьен Вилулла Бёрнелл, двадцать шесть лет, студентка третьего курса Имперского колледжа в Лондоне, – с готовностью отрапортовала она, выдыхая струйку дыма.

Я невольно усмехнулся про себя: кто бы мог ожидать иного? Эта золотая птичка получает одно из лучших образований в стране, если не в мире.

– Простите, мисс Бёрнелл, – встрял Тед, – вы сказали, вам двадцать шесть лет, но вы только на третьем курсе. Как так получилось?

У Теда всегда неплохо получалось располагать к себе опрашиваемых – приятный голос, вежливые манеры. Люди подсознательно не ощущали от него угрозы и с готовностью выходили на откровения, даже когда приходилось задавать неудобные вопросы.

– Я бросила LSE¹ на четвёртом курсе.

– Этот вуз выпускает будущих министров, правителей и нобелевских лауреатов, – я удивлённо поднял бровь, глядя на Бёрнелл, – почему вы ушли из такого злачного места?

– Программу не потянула, – усмехнулась девушка. – Это была мечта Ребекки, сделать из меня экономиста мирового класса, а затем посадить на престол её бизнеса. Её, не моя, – коротко подытожила сумасшедшая.

– Должно быть, это повлекло за собой разногласия между вами и погибшей?

– Разногласия? – новая усмешка. – Когда Ребекка узнала, то кричала, что выгонит меня из дома и швырялась чемоданами, – Вивьен впервые искренне улыбнулась, что сделало её похожей на девчушку с фото, – я ведь тогда даже не обсудила с ней это решение. Просто забрала документы и переподала в другой вуз.

– Какие у вас были отношения с тетушкой? – мягко спросил Тед, и улыбка на лице девушки погасла.

– Хотите знать, не убивала ли я её?

– И это тоже, – честно ответил я.

– Ребекка взяла меня под свое крыло, когда мне было одиннадцать, моя мама была её родной сестрой и лучшей подругой, отец – одним из верных партнёров по бизнесу. Родители погибли в автокатастрофе, тетушка сразу удочерила меня и растила, как родную. Своих детей у неё не было, думаю, Ребекка была бесплодна, но мы с ней об этом никогда не говорили. Ребекка дала мне всё: заботу, дом, лучших учителей и образование, всегда была рядом, всегда находила нужные слова. Как думаете, мистер Ясудо, какие у нас с ней были отношения? – последняя фраза звучала резко, даже слишком.

– У вас были прекрасные отношения, но порой вы шли наперекор её воле, а она пыталась выгнать вас из дома, – добавил я, не сводя с зеленоглазой пристального взгляда. – Не хочу задеть ваши чувства, просто следую логике.

Вивьен понимающе кивнула, сделала долгую затяжку и только тогда ответила.

– У нас были настоящие отношения мать-ребёнок. Ребекка не подарок, я – ещё хуже, и часто мы сталкивались лбами. Тетушка могла кричать – я кричала в ответ, она швыряла чемоданы – я разбивала её любимую посуду. Мы друг друга стоили. Но каждый раз, успокоившись, мы всё обсуждали, я делала нам горячий шоколад, и мы смотрели «Красотку» или «Мулен Руж», – от её ответа стало не по себе, словно я заглянул и увидел то, что чужому не предназначалось, – отвечая на ваш вопрос, мистер Ларсен, скажу: мне было бы проще отрезать себе руку пилочкой для ногтей, чем убить Ребекку.

Громкое заявление, мы с Тедом одновременно подняли глаза и посмотрели на Бёрнелл. Она стояла, как оловянный солдатик, вытянувшись по струнке, на лице ноль эмоций. Но почему-то, за всей этой непроницаемой оболочкой, мне виделась маленькая перепуганная девочка, стоящая перед лицом двух взрослых мужчин, одна. Я тряхнул головой, пряча движение за поправлением причёски.

«Нельзя проникаться сочувствием к подозреваемым, Адриан. Никаких эмоций, только рассудок».

– Расскажите, где вы находились на момент убийства тётушки и что видели?

Зеленоглазая, поморщившись, затушила сигарету и принялась за рассказ, я и Ясудо слушали, не перебивая.

– Празднование началось около четырёх, Элен и Дэймон не живут в поместье, поэтому приехали заранее, примерно в два, – мне сразу вспомнилась пара беловолосых манекенов в гостиной, – я прибыла позже. Мне нужно было сначала забрать торт из кондитерской, в поместье я приехала в половине третьего.

– Мисс Бёрнелл, – девушка тихо кашлянула, и я тут же поправился: – Вивьен, уточните, кем вам приходятся Элен и Дэймон, и где они проживают?

Зеленоглазая обняла себя руками, наверняка, ей было прохладно в одном платье на тонких бретелях – в Торнхилле явно экономили на отоплении.

– Дэймон и Элен – дети дяди Уинстона, родного брата моей матери и Ребекки, несложно догадаться, что они мне приходятся двоюродными братом и сестрой. Дэймон – родной ребёнок Уинстона от первой жены, а Элен – приёмная, её взяли из приюта, когда ей было три. По правде говоря, мы сейчас не очень много общаемся, поэтому я точно не знаю, где они живут и чем занимаются. Знаю только, что Дэймон пытается пробиться в большое кино, а Элен, кажется, работает в каком-то бутике в Сохо.

– Спасибо, Вивьен, продолжайте, – я принялся крутить в руке зажигалку, что зеленоглазая так и не забрала.

– Да, прошу прощения за сбивчивый рассказ, обычно мысли так не путаются, – девушка окинула взглядом собственные туфли.

– Может, вам присесть? – Тед кивнул на диван, брюнетка благодарно улыбнулась и последовала его совету.

Спина прямая, руки сложила на коленях – старая вышколенная привычка или напряжена?

– Когда я приехала в Торнхилл, почти всё было готово, мы с Элен помогли Мари накрыть на стол, подарили Ребекке подарки. Ужин проходил, как обычно, Дэймон травил байки о своём успехе, Элен поддакивала, а тётушка с Уинстоном тихо переругивались. Когда мы доели первое блюдо, Ребекка сказала, что хочет объявить нам об изменениях в завещании, какие именно она внесла изменения, я не знаю, но могу догадываться. В последнее время тётушка часто заводила разговор о наследстве. Честно говоря, мне было все равно, я никогда не хотела получить её деньги.

Малыш Тедди оторвался от записей, внимательно слушая рассказ Вивьен, по его лицу то и дело пробегала тень. Признаться, у меня самого с каждой новой деталью возникало лишь больше вопросов.

– Вы упомянули, что тётушка ругалась с братом, – осторожно начал Тед. Что же, я бы тоже сперва потянул за эту ниточку. – Вам известно, из-за чего произошел конфликт?

Вивьен тихонько рассмеялась, закидывая ногу на ногу, отчего её платье слегка задралось. Точно, сумасшедшая – девчонка искренне веселилась, будучи главной подозреваемой в убийстве тёти.

– Простите, – произнесла зеленоглазая, отсмеявшись, и поправила выбившийся локон волос, – просто ссоры Уинстона и Ребекки – это настоящий спектакль длинною в несколько лет. Уинстон – лудоман, постоянно просаживает деньги в казино, берёт в долг у странных личностей, не может вернуть и бежит плакаться Ребекке. Тётушка ругается, проклинает его и всё равно неизбежно закрывает все его долги, чтобы этого идиота не убила мафия, Уинстон клянётся исправиться, целует ноги и снова несёт деньги в казино. Бесконечный круг, – девушка очертила пальцем окружность в воздухе и снова тихо засмеялась.

Похоже, помимо этой сумасшедшей у нас появился ещё один серьезный подозреваемый – братец убитой, любитель азартных игр и нелегальных займов. Я перевёл взгляд на Ясудо – тот усердно вносил записи в свой блокнот, хороший мальчик.

– Из всего рассказа меня особо интересует часть, касающаяся завещания, – едва услышав мои слова, сумасшедшая издала новый смешок, откидываясь головой назад.

– Как и всех, мистер Ларсен, как и всех, – Вивьен смотрела мимо меня, не фокусируясь ни на чём, уплывая в собственные мысли.

– Вы упомянули, что не знаете содержания завещания и вам никогда не хотелось получить наследство тётушки, которое, к слову, принадлежит вам, как по закону, так и по совести. Вы сами сказали, что миссис Болейн воспитывала вас, как родного ребёнка. – Я говорил прямо, не пытаясь срезать углы, и что-то подсказывало мне, что именной такой ход беседы больше всего располагает англичанку, – учеба в Имперском Колледже Лондона удовольствие не из дешевых, не говоря уже о том, что вы явно привыкли к роскошной жизни. Простите, но мне слабо верится, что вы были готовы отказаться от состояния тёти.

Я верил в то, что говорю, однако, также отметил одну деталь: Вивьен не оставила себе фамилию матери, которая, уверен, открывала многие двери. В отличие от остальных обитателей Торнхилла.

– Вы правы, мистер Ларсен, – бесстрастно заметила девушка, – Ребекка действительно воспитывала меня, как родную дочь, и с детства прививала любовь к труду и самостоятельности, чему она сама всегда была ярким примером. У меня есть собственные сбережения, которых хватит на пару лет жизни, а учеба в Колледже оплачена вперёд, спасибо за беспокойство.

По выражению лица Теда было похоже, что он в шаге от того, чтобы встать и разразиться аплодисментами.

«Эх, наивный малыш Теди, такая девушка, как Зеленоглазка, прожевала бы тебя за завтраком и выплюнула, даже не заметив».

– Спасибо, продолжайте рассказ про события ужина, – я сделал пригласительный жест, мысленно жалея, что не захватил из машины вторую пачку сигарет.

– Собственно дальше всё закрутилось довольно быстро, – голос девушки стал выше, выдавая нервозность, – едва Ребекка заговорила про завещание, я увидела, как жадно заблестели глазки всех присутствующих, даже у Мари. Мне было противно слушать на Дне рождения тётушки про её смерть, деньги и видеть эти алчущие лица, я вышла в коридор и сказала всем, что хочу умыться. На деле, я просто собиралась выждать минут двадцать и вернуться, когда они закончат обсуждать завещание. Едва я закрыла за собой дверь уборной, как услышала шум из гостиной, а затем какие-то крики и стук. Я сразу побежала обратно и увидела, как тётушка зашлась кашлем, а все остальные окружили её со всех сторон, пытаясь хоть как-то помочь. Картина была жуткая: Ребекка кашляла кровью, хваталась за стол, склеры глаз покраснели, я хотела уложить её на пол, чтобы помочь освободить дыхательные пути, но как только я приблизилась, у неё изо рта пошла кровавая пена, и она отключилась. Всё.

Последние фразы Вивьен произносила быстро, разделяя каждое слово короткой паузой, словно читала доклад. Однако её руки то и дело беспокойно перебирали ткань платья, теребили браслет.

– Вы медик, Вивьен? – переспросил я, вспоминая выражения, что она употребляла. Девушка качнула головой.

– Химик, – услышав её ответ, мы с Ясудо, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, тот быстро чиркнул новую пометку в блокноте, нахмурившись.

– А какой раздел химии вы изучаете?

– Биохимия, – теперь даже моё лицо стало, пожалуй, более хмурым.

Картина складывалась явно не в пользу зеленоглазки, убийство ради наследства – банально и пошло, я даже немного огорчился.

– И последний вопрос, – я сделал небольшую паузу, чтобы сформулировать крутящуюся в голове мысль, – вы сказали, что тётушку убил призрак поместья Торнхилл, верно?

– Если быть точным, господа детективы, я сказала, что «мои родственники считают, что тётушку убил призрак», – твердым голосом ответила девушка, стойко выдерживая мой скептический взгляд.

– Вы верите в призраков, Вивьен? – все мои силы были брошены на сохранение серьезного выражения.

– Сложно в них не верить, когда живешь с одним бок о бок с самого детства, – мне показалось, что на мгновение на лице девушки отразилась печаль. – А вы, мистер Ларсен, верите в призраков?

Ну, тут уж сумасшедшая перешла все грани, я не выдержал и засмеялся.

– Как я уже сказал ранее, я не верю в существование сверхъестественных сил, которые могут убивать людей. Зато верю в людей, способных убить близкого ради пары золотых монет. Спасибо, Вивьен, пока мы узнали достаточно, – я встал со своего места, знаменуя тем самым окончание разговора.

– Вивьен, где здесь уборная? – Ясудо отложил свой блокнот, расправляя слегка помявшиеся брюки.

– Выходите в коридор и налево, первая дверь по правую руку, – вежливо ответила новоиспеченная хозяйка Торнхилла.

Дверь за японцем закрылась, мы остались вдвоём, и Бёрнелл снова достала сигарету, явно не спеша уходить.

– Знаете, мистер Ларсен, что говорят о приведениях? – вдруг заговорила она.

– Что их всех давно переловили охотники? – ухмыльнувшись, спросил я, помогая девчонке подкурить. Теперь от неё пахло не лугом – лесным пожаром.

«Что же тлеет в твоей душе, сумасшедшая?».

– Не совсем, – Вивьен сделала затяжку, изучая моё лицо, как будто видела впервые и проверяла, вот только на что? – Говорят, что призраки – это порождения людских пороков.

Мне ужасно хотелось спросить, какой порок породил призрака в этом умирающем ветхом поместье, но я вновь почувствовал её прикосновение на своей руке, на этот раз не на той, где была зажата зажигалка. Столь неуместный жест заставил мысли сбиться в кучу. Чего она добивается?

– Угостить?

«Сигареты, идиот».

В глазах Бёрнелл блеснули коварные огоньки, казалось, она забавляется моей реакцией.

– У вас, кажется, закончились, – зеленоглазая кивнула на пустую пачку, что я оставил на столе, – а за новой вы сегодня вряд ли сможете отправиться.

– Это почему? – я убрал заначку в карман.

– Вы же видели, какой снаружи ливень, промокнете насквозь вместе с вашими паршивыми сигаретами, – Вивьен, наконец, отошла от меня, моментально потеряв интерес к собственной игре.

«Неужели, правда, сумасшедшая?».

Я глянул в просвет между шторами, но не увидел ничего кроме темно-серого полотна за окном. Тишину комнаты разрезал короткий сигнал вибрирующего телефона, Вивьен ловко выудила смартфон из сумочки и смахнула по экрану. Быстро прочитав сообщение, она как-то странно усмехнулась.

– Похоже, вам и вашему другу придется остаться в Торнхилле этой ночью, – я удивленно поднял брови, ночевать вне дома входило в мои планы только по пятницам, а сегодня была среда, – сторож сообщил, что дороги размыло. У нас это частое явление в такую погоду, но не переживайте, в особняке много спален.

– Благодарю за предложение, – только и выдал я. Спорить и сокрушаться не было никакого смысла, Лондонскому ливню на мои сетования всегда было глубоко наплевать.

Зеленоглазая затушила сигарету – по тому, как дёргались её пальцы, излишне усердно вдавливая окурок в пепельницу, мне показалось, что Вивьен хочет сказать что-то ещё, но вопреки ожиданиям она попрощалась и спешно вышла вон.

Только я остался наедине со своей заначкой, как уже мой телефон завибрировал, на экране высветилось имя абонента – «ведьма».

– Слушаю, – ответил я на звонок, присаживаясь на край стола.

– У меня для тебя две новости, Ади, – снова момент внутреннего напряжения, – одна хорошая и одна плохая. С какой начинать?