Костры вскоре осветили весь зал. Солдаты рубили деревья в саду и тащили всё быстрее и быстрее. Кто-то подключил граммофон, и громкий голос пел какие-то слова «о человеке, который продал мир». Слова этой песни заставляли задуматься о том, что происходили сейчас.
Будь эти люди хоть немного благоразумными, то всё было бы иначе. Все эти взрослые считают, что они самые умные, считают, что каждый умнее другого, но на деле всё как раз наоборот. Если бы власть в мире была в руках детей, то всё было бы иначе. Дети бы точно знали, что силы и деньги, потраченные на войну, могли бы спасти мир от монстров. Дети бы точно знали, что война никому не нужна. Дети бы точно знали, что такое боль, потому что взрослые видят её столько, что забывают о ней и постепенно привыкают. Привыкают жить в мире полном страданий и войн. Но ведь дети такого мира не видели. Дети не видели разрушений и смерти. Вот поэтому они и лучше взрослых – потому что их чувства искренни. Они не лгут и не бывают плохими. Они ими становятся.
Смотря на взрослых, которые убили в себе всё добро, дети ровняются с ними, ставят их в идеалы. Своих родителей, старших братьев и сестер, героев комиксов и видеоигр, и чем взрослее они становятся, тем больше становятся похожими на свои идеалы. Становятся ими. И начинают думать, что теперь они лучше всех. Что теперь они стали умнее. Но это не так. Умным и непорочным человек рождается, но стоит ему заговорить, как круг вновь замыкается. Язык приводит нас всех к тому, чем мы становимся. Наш собственный язык – это мы, не наша внешность, не то, что у нас в душе, а то, что мы говорим.
Так и рождаются злодеи вроде Бейла, те, кто уже давным-давно забыли о своих детских идеалах. Думаете, что он родился злым карапузом, который готов съесть маленьких детей, лишь бы не подохнуть? Нет. Это наш мир, сделал его таким. Люди вообще не рождаются плохими. У людей нет программы, которая записывает всё в мозг, и потом воспроизводит. У нас нет судьбы, потому что мы сами её пишем. Мы сами создаем себя. И добрый человек, и злой проходили через трудности и беды. Но у доброго человека просто есть сила воли, и он не забывает, каким он был. А злой. Злой человек слаб, поэтому и выбирает легкий путь: не сражаться со всем плохим в мире, а стать его частью.
– Вы должны будете убить меня, – неожиданно прервала молчание Сабина.
– Что? – не понял Сэм, быстро оттолкнув все мысли, которые были у него в голове, в сторону.
– Вы знаете, что они со мной сделают, – спокойным тоном продолжала девочка. – Вы должны будете убить меня, прежде чем умрете сами.
– Мы не умрем, слышишь, – Сэм взял её за плечи. – Мы не умрем.
– Ты ведь знаешь, что это не так, – Сабина улыбнулась.
– Ты серьезно хочешь, чтобы мы тебя убили?
– Да. Это будет правильно.
– Нет, слышишь! Мы выбирались из стольких передряг, прошли через такое, через что никто бы не смог пройти! Мы так близки к воздушному замку, а ты просто хочешь сдаться?!
– Она права, – кивнул Алекс, сидя на полу. – Мы обречены. Один из нас должен будет убить остальных и лишить мучений.
– Что?! – Сэм опешил. Он ждал в словах Алекса поддержку, ведь он вел их вперед каждый раз. А сейчас? Отчаянье?
– Потянем жребий, – предложил Дин.
– Какой к черту жребий! Мы выберемся отсюда и выживем все вместе!
– Успокойся Сэм, – Сабина обняла мальчика. – Умирать не больно.
– Нет! – отпрянул Сэм. – Это не честно! Не честно!
– Что не честно? – не поняла девочка, вылупив глаза.
– Что ты так говоришь! Ты! Ты, которая нашла меня! Ты, которая всегда вселяла в меня надежду! Ты, слушая голос которой, я верил, что мы сможем спастись от монстров! И ты говоришь мне, что умирать не больно?! Нет! Я говорю, что это нечестно! – Сэм кричал так громко, что работа в зале остановилась и все солдаты стали толпиться у клеток. Музыку отключили. Все просто наблюдали. – Какого черта?! Что вы все пытаетесь доказать?! Что просто готовы сдаться?! Что готовы умереть?! Вы что не хотите прожить нормальную жизнь?! Влюбиться?! Иметь семью?! Собираться на праздники за столом?! Я не видел этого уже полгода! Полгода этого ужаса! Так что вы поднимете свой зад, и мы к черту выберемся отсюда! И только попробует кто-то сдаться!
– Кто здесь орет?! – один из солдат ударил дубинкой по решетке.
– Заткнись, сволочь! Понял! – Сэм так неожиданно накричал на солдата, что тот аж отпрянул от клетки. – Посмотри на себя, грязное животное! Да, вот кто ты! Грязное животное!
– Если не заткнешься…
– И что ты мне сделаешь?! Сожрешь заживо?! Я понял! Ты даже не животное, нет. Животные не едят детей себе подобных. Нет. Ты монстр! Такой же, как и они! Такая же тварь!
От криков у Сэма начала болеть голова, и, когда дверцу клетки открыл Бейл, взял мальчика за шиворот и поволок в центр зала, он уже плохо соображал. Он только слышал самый близкий ему звук, который он был рад слышать. Его мольбы были услышаны.
– Что ты из себя возомнил мелкое брехло?! – Бейл достал пистолет и приставил к голове Сэма. – Его съедим первого.
А в ответ, вместо мольбы, слез и вскриков, новый президент слышит смех. Жуткий такой, смех человека, который всё понял:
– Вы ведь всё учли. Праздник, еда, – Сэм продолжал улыбаться. – Только вот, я связан с ними. Я слышу их лучше, чем кто-либо здесь. И этот шум, и эта музыка, и мои крики – они привлекают их. Скажите что-нибудь на прощанье своим солдатам, последний президент Республики, потому что морбы всех вас сожрут, так же, как и вы хотели сожрать нас.
Щелк. Щелк. Щелк.
«Я их позвал. Я. Я их, и они теперь во мне. Каждый из них. Все. Они в моей голове. Они в моем теле. Я их чувствую. Я их создал».
Солдаты побежали за оружием, но было уже поздно. Черные конечности выбили главную дверь, и лезли теперь отовсюду. Бейл отчаянно пытался отдавать команды, но наверняка понимал, что обречен.
Сэм упал на колени. Боль в его голове усилилась настолько, что перед глазами потемнело. Позже он почувствовал, что его голову откинули назад и залили в рот какую-то сладкую жидкость. Потом сразу стало легко и просто, и мальчик открыл глаза и медленно осмотрелся.
– Ну что, твоё зелье использовали, – Сабина стояла над ним, держа колбу магистра Эла, да и сам магистр Эл, откуда-то появился здесь, да еще и со Странником, – пора теперь выбираться.
– Давай, малый, – Странник подхватил Сэма под ручку, и они отрядом стали пробиваться к двери, на которой была вывеска «Тубзик».
Выстрелы оглушали, крики раздавались всё ближе и ближе, но по перепонкам били именно щелканья монстров. Эти звуки были в голове, а не снаружи. Они рассекали каждую клетку мозга насквозь.
Вонь от отходов резко ударила в нос, и на пару минут перед глазами у Сэма всё прояснилось. Его тащили Странник и Дин по пустым коридорам здания Капитолия. Тащили куда-то, но детям было все равно куда – главное подальше от этого места и этих ужасных людей.
Потом боль снова захватила разум Сэма: он шел будто в тумане, наблюдал за всем, но никак не мог влиять на ход событий. Вот они спускаются по лестницам, вот идут между огромными фонтанами, вот уже виднеется высокая стена, за которой их ждет уже другой мир. Мир подальше от Капитолия, и того, что там могло произойти.
– Быстрее! Быстрее! – доносился голос архимага Эла.
«Почему он кричит? От чего мы убегаем? От солдат? От Бейла? От морбов? Морбов? Разве я так их называю?».
Под ногами асфальт. Рядом машина. Большая, белая. Все садятся в неё, Сэма усаживают сзади в кузов, где рядом садится архимаг Эл. Странник, похоже, сел за руль и собирается куда-то ехать. Куда?
Машина трясется и трогается с места, едет вперед, рассекая воздух. Сзади виднеются черные пятна, которые постепенно превращаются в одно большое черное облако. Архимаг Эл гладит Сэма по волосам:
– Тише, тише. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо.
Они о чем-то говорят с Сабиной. Девочка кивает. Алекс сидит рядом со Странником, уткнувшись взглядом в одну точку. Что он там видит, что пытается разглядеть не ясно. У него что-то щелкнуло. Что-то сломалось. Или наоборот, починилось, стало прежним. Стало настоящим.
Дин боится. Это видно по его глазам. Боится и Сабина. Она побледнела, смотрит на Сэма каким-то другим взглядом. Она боится не за себя, а за него. Но мальчик качает головой:
– Не надо бояться. Они это я. Они это я.
Потом провал. Черный экран, на котором нет ничего. Был один такой художник, который нарисовал черный квадрат, и его назвали гением. Непонятно, правда, что в этой картине такого, пока не оказываешься при смерти. Ты только тогда видишь его и всё понимаешь, что это тупое уродство, которое все считают гениальным, не такое тупое.
«Мама, иди отдохни. Всё в порядке. Я в порядке. Нет, мне больше не больно. Мне стало хорошо. Отец? Ты же должен быть на работе? Нет, всё хорошо, мне хорошо. Да. Спасибо. Иди на работу, там тебя ждут…».
Сэм не хотел открывать глаза, ведь там, в том мире, рядом с ним были родители. Он не хотел снова с ними расставаться, но, похоже, придется.
– Он приходит в себя, – послышался голос Сабины.
– Я точно пришел в себя, – улыбнулся Сэм, не открывая глаза.
– Как ты, малый? – теперь говорит Странник. Не грубым серьезным тоном как раньше, а добрым мягким голосом. – Ничего не болит?
Отвечать мальчик не торопился. Его кто-то держал за руку, и он хотел понять, кто это: те, кто живут в реальности или в его фантазиях?
– Открой глаза, тебе надо поесть, – а это был голос архимага Эла.
– Сейчас, только… – Сэм почувствовал сразу, как держащий его ладонь её мягко сжал. Мягко. Рука девочки. Рука Сабина.
Сэм открыл глаза и оказался прав. Сабина действительно держала его за руку и не собиралась отпускать. Над головой столпились четверо: Дин, Сабина, архимаг Эл и Странник. Алекс сидел на полу один поодаль от остальных. Сам Сэм лежал на скамье на вокзале. Да, точно вокзал. Платформа, обделанная красным камнем, рельсы, ведущие куда-то к горизонту, и огромная табличка, висящая прямо над головой мальчика со словом «Иллик». Они были там, куда направлялись.
– Мы добрались сюда? – усмехнулся Сэм. – Я же говорил. Мы доберемся.
– Да, я знаю, – кивнула Сабина, и протянула бутылку с водой и бутерброд. – Ты был прав. Надежда еще есть.
– Как мы здесь оказались?
– Приехали на машине, – объяснил архимаг Эл. – Вызвали поезд. Ждем уже пару часов. От монстров оторвались, но ненадолго.
– Я за тебя волновалась, – снова заговорила Сабина. – Думала, ты не очнешься. Ты так кричал от боли…
– Я кричал? – удивился Сэм.
– Да. Долго. Я не знаю, почему ты такой храбрый, но ты нас всех там спас, а потом тебе стало плохо. Мы тебя еле дотащили до машины.
– Наверное, из-за тебя.
Среди стоящих нависла пауза, потом архимаг Эл почему-то подмигнул Страннику, и они отошли в сторону, заодно захватив с собой Дина.
– Что это они отошли? – не понял Сэм.
– Наверное, чтобы мы поговорили наедине, – улыбнулась Сабина. – Итак, почему это ты храбрый из-за меня?
– Ты же знаешь. Ты мне нравишься.
– Знаю. И? Это заставило тебя кричать на взрослых людей, которые были готовы тебя съесть и убить? А что если бы нас никто не спас? Ты бы умер. Тогда с кем бы я осталась? С отвратным Дином и Алексом?
– Дин не такой уж и плохой парень, – подметил Сэм.
– Ты делаешь то, что я тебе говорила не делать. Ты пытаешься спасти меня. Но не выходит.
– В этот раз же вышло.
– Какой же ты упрямый, – Сабина сжала руку мальчика сильнее. – Не надо. Тебе же будет больно.
– Это из-за тебя я сражаюсь. Из-за тебя. Я тебе должен.
– Нас могли не спасти!
– Кстати, как нас спасли-то? – перевел тему разговора Сэм.
– Странник узнал о западне тогда, – девочка села на пол рядом со скамейкой, не отпуская руку, – когда мы были в канализации. Он нашел архимага Эла, и они вернулись за нами. Как раз в этот момент нагрянули монстры, и ждать больше было нельзя. Вот они и ворвались в зал.
– Я слышал их, – Сэм закрыл глаза. – В своей голове.
– Кого?
– Морбов. Они щелкают там, ждут своего часа. Я пытаюсь управлять ими, но не выходит. Их становится всё больше и больше.
– Мы потратили твоё зелье Сэм. Мы уже не сможем помочь тебе снова.
– Это плохо, – Сэм открыл глаза, и посмотрел на Сабину. – Воздушный замок ведь скоро придет?
– Вообще-то, поезд только ведет к воздушному замку…
– Что?! – мальчик вскочил на ноги. – Он не прилетает сюда?!
– Сядь, – приказным тоном сказала Сабина, и Сэм послушно сел обратно. – Нет. Сюда приедет поезд, который отвезет нас станцию «Эко». Там, по словам архимага Эла, мы должны будем встретить кое-кого, но он точно не сказал кого именно. Там нас ждет последнее испытание, после которого мы узнаем, сможем ли мы попасть на воздушный замок.
– Ничего. Добрались так далеко и дальше сможем.
– Теперь ты не сдаешься.
– Раньше не сдавалась ты.
– Просто устала, – пояснила Сабина. – Не переживай. Я еще не сдалась.
Поезд приехал, дымя, гудя на всю округу. Потом затормозил, и Сабина, наконец, отпустила руку Сэма. Они собрали вещи и зашли в первый вагон, дверь которого держал для них открытой Странник. Он улыбнулся им и попрощался, пожелав удачной дороги. Архимаг Эл, пошел говорить о чем-то с машинистом, потом вернулся к детям, которые уже сидели в купе, и пообещал, что вернется к ним чуть позже. Дети ему поверили, хотя и знали, что больше не увидят.
Поезд тронулся, и они поехали куда-то очень далеко. Так как ехать пришлось очень долго, по пути все уснули кроме Сэма. Он сидел на одной кровати со спящей Сабиной, а Алекс и Дин спали на другой. Сэм был рад. Он был рад, что она, девочка, которую он любит, хотя в последнее время о любви и подумать возможности не было, с ним, а не с Алексом. Он победил. В этом он победил.
За окном были зеленые поля, до них еще не добрались монстры. Через некоторое время поезд оказался в воде.
«Скорее всего, рельсы чуть ниже уровня здешнего озера» – подумал Сэм.
Но это было вовсе не озеро, а целое море, потому что вскоре всё вокруг было в воде. Изредка в этой воде виднелись небольшие островки земли, где были построены уютные кирпичные дома. К каждому дому вели провода, которые поднимались высоко вверх. Сэм случайно заметил, что провода эти ведут к гигантскому дереву, высотой в десятки метров, на вершине которого располагался домик с надписью «Почта».
В конце концов, после долгого пути, на протяжении которого все дети спали, отходя только в конец вагона по нужде, поезд подъехал к маленькой платформе, над которой висела вывеска «Станция Эко».