– Значит следующая, кто будет пить таблетку для вечной жизни, это я? Или, точнее сказать, для быстрой смерти!
– Алурис, я всеми силами постараюсь это предотвратить. То, о чем говорит Белла, безумие, это невозможно воплотить в реальность. Клетки человека изменяются под действием подобных препаратов, возникают мутации не пригодные для нормальной жизни, человек просто умирает.
В камере снова воцарилось молчание, слова профессора заставили Алурис задуматься о смысле жизни, он говорил так искренно, а глаза передавали сострадание, что девушка решила ему поверить. Идея Беллы заставить человека приобрести мутации, подвергла девушку в шок, это звучало страшно и непредсказуемо, мысли о смерти наполнили ее голову, и по телу пробежался неприятный холодок.
Вдруг со стороны коридора донеслись стуки каблуков Дорис. Ученый подскочил с кровати, схватил какие-то бумажки и сделал очень серьезный и задумчивый вид. Блондинка вошла в камеру в своем любимом черном платье и, поставив тощие руки на талию, заявила:
– Идемте, профессор, пора начинать. Думаю, наша пациентка готова, – Дорис сделала лживую улыбку, и поманила Алурис пальцем.
– Белла, – медленно начал Шанди, – только вчера мы потеряли еще одного заключенного, результат сегодняшнего эксперимента всем известен. С такой же лживой улыбкой Дорис развернулась боком к профессору и сказала:
– А кто говорит об эксперименте? Сначала у меня есть для Уайли подарок.
Алурис печально посмотрела на ученого, но она понимала, что не в его власти сейчас помочь ей. Девушка вышла из камеры следом за Беллой, и пошла вдоль по белому коридору. Одни и те же стены она ненавидела уже больше даже самой Дорис, еще ни одно помещение в жизни Алу не вызывало у нее настолько сильного отвращения. Блондинка все болтала о чем-то по пути и в перерывах поторапливала Алу очередными угрозами.
–Как же все достало, – под нос проговорила Алу.
Ученый тащился где-то сзади и разговаривал сам с собой. С первого дня их встречи, Шанди лишь сегодня впервые снял маску со своего лица. Прокручивая в голове мысли о том, что сейчас ей предстоит принять лекарство для вечной жизни, а точнее, для мгновенной смерти, Алу не заметила, как они дошли до лаборатории и направились в уже известный темный коридор.
– Куда мы идем? – рискнула спросить Алу.
– Скоро узнаешь, – ехидно ответила блондинка.
На половине пути Алурис узнала дорогу к комнате с запахом формалина, у нее перед глазами встал вид этого ржавого кресла, банок с органами и мерзкая желтая лампочка, и снова отвращение подступило к горлу, и девушка медленно прищурилась. Она была права, Дорис повернула в зеленую комнату, куда Уайли меньше всего сейчас хотела попасть. На медицинском кресле был кто-то связан и тихо стонал. На секунду девушка обрадовалась, что место для пыток предназначено не ей, но потом Алурис подошла ближе и не поверила своим глазам.
– О, Боже! – воскликнула она. – Аглая!
Белла подошла ближе и схватила волосы Аглаи, на ней не было очков, лицо сильно измазано грязью, ворот фиолетовой кофточки порван, а тело связано тугими ремнями. Шах смотрела из последних сил, слезы катились по щекам при виде Алурис. Глаза ее передавали невероятную боль и страдание, несмотря на то, что встреча с Алу немного ее успокоила.
– Отпустите ее! – завопила Алурис. Дорис сделала насмешливый взгляд и довольно посмотрела на профессора. Шанди молчал. – Отпустите Аглаю, пожалуйста.
Дорис сняла с рук и ног Аглаи ремни, и та медленно слезла на пол, прижав к себе натертые до крови запястья. Мигом к ней подскочила Алу и крепко сжала ее руку. Уже который раз их пути не способны разойтись друг без друга, руки Алурис коснулись плеч Аглаи, и та умиротворенно прижалась к такому уже родному человеку.
– Видишь, – ласково начала Дорис, – научишься культурно разговаривать, и все будет хорошо.
Шанди, следом за Алурис, подбежал к Аглае и начал обрабатывать ее раны. Синяки заполняли ее белую как снег кожу, концы ее светлых волос были измазаны грязью, а широкие выразительные глаза передавали нестерпимую боль. На аккуратной крошечной переносице еще оставались следы от потерянных очков, а розовые ровные контуры губ были до крови искусаны. Подув на больное место, ученый перевязал запястье и протер девушке лицо. Аглая благодарно улыбнулась и прижалась к Алу. Блондинка незаметно подошла к профессору и что-то шепнула ему на ухо, он недовольно кивнул, а затем вышел из комнаты.
– Вставайте! – приказала Белла. – Сейчас же, – девушки медленно поднялись с пола, поддерживая друг друга, – за мной, – велела Дорис и вышла из зеленой комнаты.
Сопротивляться было бессмысленно, и они двинулись вслед за Дорис. Мужчина в черном костюме расцепил руки, и их по одной потащили к лестнице. Для измученных Алурис и Аглаи это казалось еще большим мучением.
Ступени, ступени, ступени. Их бесконечное множество. В конце пути Дорис открыла дверь, и все попали в еще один длинный коридор. Словно не здание, а бесконечные коридоры и люди, продолжающие ходить по ним. Третий этаж здания был самый низкий, Алурис едва не касалась потолка, а высокий Роберт и вовсе передвигался сильно ссутулившись. Комфортнее всех было невысоким Шах и профессору Шанди, их рост несильно отличался.
Стены третьего этажа были словно когтями исцарапаны, а деревянные гнилые доски пола вызывали ужас и отвращение. Дорис остановилась возле очередной двери, открыла ее при помощи карточки и охранники впихнули внутрь уставших девушек.
В комнате бледно светила лампочка, стены были неприятного серого цвета, но все же лучше, чем прошлая зеленая комната. Внутри было пусто, в углу стояло нечто подобие сломанной табуретки, но сидеть на ней точно вряд ли бы получилось. Алу подняла глаза и заметила, что неподалеку от них есть какое-то движение.
– Эй, – позвала она, – кто там?
Из тени медленно вышла мужская фигура. От страха они с Аглаей вскочили на ноги и отпрыгнули назад. Когда неизвестный приблизился, Алурис заметила в нем молодого мужчину, он был в голубых штанах, очень напоминающих новую ночнушку Алу, и в черной рваной футболке. Кулаки его были избиты в кровь, а на лице явно проявлялись следы побоев.
– Кто ты? – спросила Алу, – тоже пленник?
Мужчина подошел ближе, он был на полторы головы выше Алурис, его кудрявые темные волосы прилипли на влажное окровавленное лицо. Он очень подозрительно долго всматривался в Алу, что она смогла рассмотреть его карие глаза, искрящиеся, словно звезды в темноте. Аглая незаметно прижалась к Алу и тоже пристально посмотрела на мужчину.
– Да, – с опозданием ответил он, – тоже пленник.
– Давно ты тут? – поинтересовалась Аглая.
– Словно вечность, – молодой мужчина развел руками.
– Странный ответ, – заподозрила неладное Алурис.
– Это правда, – пожал плечами он, – они постоянно вырубают меня какими-то уколами, я просыпаюсь снова и снова каждый раз в новом помещении, я не знаю, сколько я спал, сколько дней прошло.
– Ты помнишь, как попал сюда? – поинтересовалась Алу.
– Какая разница?
– Слушай, если не хочешь отвечать, я пойму, но я мечтаю уже скорее отсюда сбежать.
– Эй, эй, притормози с возмущениями.
– Так ты помнишь?
– Я помню только то, как вышел утром выгуливать собаку. Мы бежали вдоль озера по нашей дорожке, я каждый день там бегаю, рядом лес, и Бакс очень любит, когда мы туда ходим.
– Ближе к делу.
– Это все, – чуть грубо ответил мужчина, – больше я ничего не помню. Куда пошел потом, что делал, я не знаю. Я помню только тропинку вдоль озера и свою собаку. Потом я очнулся в гребаном кресле, связанный по рукам и ногам. Там темно и ужасно чем-то воняет.
– Зеленая комната с запахом формалина, – поняла Алурис, – я тоже очнулась там.
– Ты тоже не помнишь, что произошло? – спросил молодой человек.
– Нет, – серьезно ответила Уайли, – я возвращалась из университета через парк, в котором любила гулять в детстве. Обычно я там не хожу, но в тот вечер было тепло и вкусно пахло черемухой, я решила обновить детские воспоминания и пройтись там. Я съела шоколадное мороженое, а потом…, – она задумалась, – пожалуй, это все, что я помню.
– А что насчет твоей подруги?
– Мы познакомились несколько дней назад, когда пытались вместе сбежать.
– Попытка была неудачной?
– Очень смешно, – одернула его Алу.
– Я помню еще меньше, чем вы, – вступила Аглая, – я ехала домой на маршрутке, помню, уступила место пожилой бабушке. Затем я оказалась здесь.
– Это все так странно, – задумалась Алу.
– Они мастера своего дела, раз заставили нас всех забыть, что произошло в тот день, – добавил мужчина.
– Аглая Шах, – перебила зеленоглазая, – а ты?
– Как будто сейчас это важно, – под нос проговорил он, – мы все равно скоро все сдохнем.
– Ну, как хочешь, – отвернулась Аглая.
Мужчина усмехнулся, затем снова пристально начал вглядываться в Алурис, она смотрела на него с легким презрением, но пониманием. Его грубый тон был понятен в стенах этого неприятного здания, но его теплый взгляд наталкивал ее на мысли о доброте и понимании. Он казался ей честным, но слегка подозрительным, а еще ее жутко смущало, что его взгляд начинает вызывать в ней легкое стеснение.
– Алурис, – решила отвлечь его внимание она, – Уайли.
– Алурис, – повторил он, – красивое имя.
– У тебя есть идеи как можно отсюда сбежать? Лично я не собираюсь оставаться и становиться подопытной крысой, так что, если для тебя все бессмысленно, мы продолжим с Аглаей искать выход сами.
– Меня зовут Милон Жан Криллос, – вдруг вставил он.
– Не удивительно, почему он не хотел говорить свое имя, – усмехнулась Алурис.
Их диалог перебил сильный удар в дверь, шок и испуг пробежался по их телам, после чего в комнату вломились трое охранников, они резко и грубо подошли к пленникам и растащили их по разные стороны помещения и по очереди повели к выходу.
– Ну, что, сбежала? – подколол он Алурис.
– Заткнись, Жан Криллос.
Идти пришлось недолго, уже через соседнюю дверь охрана ввела их в большое просторное помещение со светлыми стенами и большими панорамными окнами. Разнообразие у комнат было не большое, одни были до невозможности темные и ужасающие, другие постоянно белые, напоминающие палату в психиатрической больнице. В углу комнаты сразу заметил кучку столпившихся ученых, они незаметно перешептывались между собой, мгновенно замолчав после появления гостей.
– Эй, козлы, пришли смотреть на очередное шоу? – не унимался Жан. – Спектакль будет что надо.
– Ты прав, – перебила его Белла, – хочешь быть первым?
– Дамы вперед, – улыбнулся ей Криллос.
– Какую выберешь: зеленоглазая Аглая Шах или кареглазая бунтарка Алурис Уайли?
– А может Белла Дорис? – вступила в диалог Аглая.
– Отменная шутка, – разозлилась Белла, – но ваша болтовня мне наскучила, профессор Мирос, насколько я помню, вы должны были еще две недели назад завершить разработку новой мутации, – недовольно начала Дорис.
– Я уверяю вас, Белла, на этот раз все должно пойти по плану, – скованно оправдался Мирос, – я обратился за помощью к профессору Шанди, мы попытались разобраться, в чем суть проблемы.
– Разобрались?
– Не могу сказать наверняка, – взволновался он, – но, если этот вариант не сработает, то другого быть уже просто не может, мы испробовали все.
–В последнее время я в вас очень разочаровываюсь, Мирос.
– В чем, собственно, проблема? – вдруг осмелел он. – Мы работаем над запрещенным проектом, я устал слушать ваши возмущения, вы должны быть мне благодарны, я единственный всегда поддерживал ваш проект с самого начала!
– Нет никаких проблем, профессор Мирос, – подозрительно спокойно ответила Белла, – суть в том, что…, – она сделала короткую паузу, – вы мне просто надоели.
– Убедитесь сами! – прокричал отчаянный Мирос. – Испытайте девчонку Уайли!
– Легко же вы готовы распоряжаться жизнями других людей, профессор Мирос, – засмеялась она, – готова похвались вас за это, но, как я уже сказала, мне надоело ждать. Надеюсь, ваша смерть станет мотивацией для остальных.
– Вы убьете меня? – зарыдал он, уже схваченный двумя охранниками.
– Все зависит от вас, профессор Мирос, убедитесь сами, хорошо ли вы делаете свою работу.
– Нет! – упал на колени он. – Испытайте Уайли! Испытайте Аглаю Шах, испытайте Криллоса!
– Мы испытаем вас, профессор Мирос, – расплылась в ехидной улыбке Белла, – Шанди, несите мутацию.
Шанди, сглотнув невидимый комок в горле, не спеша потащился к своему заветному рюкзачку с лекарствами. Ошеломленные происходящей ситуацией ученые словно пытались забиться как можно плотнее в дальний угол серой комнаты. Милон незаметно для себя прижал к себе Алу, а та в свою очередь обнимала плечи Аглаи. Ее белые руки словно издавали холод, который через плечи ощущала Алу.
– Это безумие, – прошептала Шах.
– Поздно ты это поняла, – опять шутил Жан Криллос.
– Начинайте! – прервала их диалог Дорис и отошла подальше.
Мироса толкнули на колени перед Беллой, он по-прежнему рыдал и просил помиловать его. Белла с отвращением смотрела на его лицо, затем пихнула его ногой, когда тот попытался схватить ее, и чуть сдвинулась ближе к окну. Мироса связали, усадили на деревянный стул и сняли с него защитную маску. Впервые было видно его лицо, оно было уставшее, слегка побитое и покрытое множеством морщин. На подбородке виднелись легкие порезы от бритвы, а тонкие губы продолжали вымаливать у Дорис прощения. Он рыдал, словно до этого не был серьезным и уверенным в себе мужчиной. Его глаза с надеждой смотрели на Шанди, что вдруг всем в этой комнате стало его невыносимо жалко. Даже Белла на секунду подошла к нему чуть ближе, подняла за подбородок и несколько секунд смотрела, пока вновь не огрызнулась от омерзения и не оттолкнула его лицо. Алурис не выдержала и бросилась вперед:
– Не делайте этого!
– Схватите ее, – взбесилась Белла, – она нам сейчас все испортит.
Мужчина в черном костюме тут же подошел к Алурис, схватив, вытащил в середину комнаты и туго перевязал ее руки сзади. На защиту Алурис подбежал Жан, оставив Аглаю позади себя у стенки.
– Отпустите ее! – воскликнул он.
– Роберт! – обратилась к черному костюму Белла, – сделайте уже что-нибудь.
Роберт недовольно посмотрел на парня, затем подошел к нему и ударил кулаком в живот. Милон загнулся и присел от боли, волна боли пролетела по его скрученному телу с огромной скоростью. Оказавшись совершенно одна, Аглая затряслась как осиновый листик и потеряла дар речи, она молча смотрела на своих новых друзей и не выдавала ни звука. Роберт бил снова и снова Жана, пока тот не свернулся клубочком на полу и не отхаркнул в сторону окровавленный сгусток.
– Достаточно, Роберт.
Милон на карачках отполз к Шах, она присела подле него и помогла подняться на колени. Яростный взгляд Криллоса метался с лица Дорис на Роберта и обратно, он снова отхаркнул кровь и все-таки встал в полный рост и сделал один шаг навстречу к Алурис, но Аглая схватила его руку, поймала бешеный взгляд, и отрицательно покачала головой. Он еще раз сплюнул, но больше не двинулся с места. Белла злорадно усмехнулась и махнула рукой Роберту. Он вернулся к Алу, посмотрел на нее своим дергающимся глазом, повернул лицом к Белле и сильно сжал тело девушки. Алурис завыла от боли.
– Сколько у нас сегодня попыток? – цокала ногтями Белла.
– Мы произвели две доработки, – промямлил очкарик, – какую хотите испытать?
– Готовьте обе, одну для девчонки Уайли, вторую для профессора Мироса, – радостным голосом сказала блондинка и подошла к Алу, – вот видишь, – обратилась она к ней, – это моя игра и она по моим правилам.
Алурис смотрела в лживые глаза Дорис и попыталась дернуться, но Роберт сжал ее еще сильнее. Плечи застонали от давления, и где-то внутри Алу показалось, что кости по одной издают хруст. Шанди держал в руках два шприца с жидкостью, он немного их взболтал, снял колпачки и стравил лишний воздух.
– Все готово, – грустным голосом произнес он.
– Отлично!
Шанди протер руку Уайли спиртовой салфеткой, затем разрезал рукав белого халата Мироса и проделал то же самое.
– Молю, Шанди, – не унимался Мирос.
– Простите меня, – обратился он к обоим.
Мирос посмотрел на профессора, тот печально кивнул и ввел иголку в плечо. На шприце было написано «МВ-73», Алурис в ужасе ахнула, представив, сколько человек было до этого: 72, 71, 70, 69… Оранжевая жидкость в шприце стремительно заканчивалась, Мирос с ужасом смотрел на место укола и плакал. Шанди бросил пустой шприц в пакет и достал второй: «МВ-74». Жидкость в нем была уже красного цвета, полупрозрачная и напоминала цвет клубничного варенья.
Очкарик вонзил иглу в дергающееся плечо Уайли и медленно ввел содержимое шприца внутрь. Особых ощущений девушка не испытала, укол напомнил ей прививку от гриппа, а вот необычный цвет шприца вызывал несколько вопросов. Цвет жидкости был разный, кому-то из двух подопытных, определенно, должно было повезти. По крайней мере, Алурис в душе рассчитывала на это и искренне надеялась, что это будет она. Аглая в страхе прижалась к Милону, он поддержал ее одной рукой и тихо сказал:
– Надеюсь, все будет хорошо.
Аглая кивнула, но что-то внутри ей подсказывало, что это не так. Шанди закончил, на первый взгляд, изменений никаких не было, Мирос все также заунывно рыдал, а Алурис в недоумении оборачивалась по сторонам. Надежда не отпускала ее, и девушка верила, что Шанди мог подменить содержимое шприца ради ее спасения.
– Никто сразу не умер, уже хорошо! – оценила Дорис.
– Смотрите! – вдруг неожиданно для всех испуганно закричал низким басом Роберт.
Мирос сидел на стуле, немного ссутулившись, у него непроизвольно открывался и закрывался рот, издавая звуки, похожие на икоту. По телу начались небольшие судороги, затем они усиливались, и скоро его тело трясло уже вместе со стулом, он рычал, икал и плевался одновременно, затем перевернул стул на бок и начал извиваться на полу.
– Что это с ним? – испугалась Аглая, но Милон промолчал.
Мирос изгибался, бился головой о пол и издавал странный пронзительный звук, словно в горле стоял большой ком, и он не мог его проглотить. Все в ужасе смотрели на происходящее, Алу на секунду даже забыла, что только что сама получила почти такой же укол в плечо. Через секунду он затих, судороги прекратились, Мирос оперся руками о пол и медленно поднялся со стулом в прежнее положение. Он оглядел комнату, словно не мог сфокусироваться на чем-то конкретном, попытался протереть глаза, но вспомнил, что руки связаны, глубоко вдохнул и, кажется, хотел что-то сказать, как вдруг снова начал безостановочно икать, все быстрее, быстрее, затем его голова прокрутилась почти полностью назад, и изо рта пошла кровь. Она стекала по подбородку, шее, выбрызгивалась на белый халат, вырисовывая окровавленный рисунок. Он брыкался, пытался звать о помощи, но снова и снова только задыхался от собственной крови.
– Какой ужас! – закричала Аглая, закрыв лицо руками.
– Он захлебывается своей же кровью?– спросила очевидное Белла.
– Помогите ему! – вступила в диалог Алу. – Он же умирает.
Шанди в ужасе посмотрел на Дорис. У него заметно вспотел лоб, и начали запотевать очки. Та отрицательно кивнула, продолжая смотреть на мучения ученого. Мирос делал уже совсем маленькие вдохи, его грудная клетка сжималась и разжималась, словно кто-то надувает и тут же сдувает воздушный шарик, кровь залила всю одежду и пол, глаза закатились за верхние веки, и, сделав последний вдох, Мирос бездыханно повис на спинке стула. От увиденного Аглая с возгласом зарыдала и упала в обморок прямо под ноги мертвому профессору.
– Уберите девчонку! – во все горло завопила женщина.
Глаза Алурис тоже наполнились слезами, но это было вовсе не потому, что она плакала. Ее глазницы ужасно драло, словно к ним прислонили луковицу, из носа пошли сопли, в ушах звенело, тело вдруг затрясло, в глазах все кружилось, сердце стало биться в десять раз быстрее. Алу в ужасе заорала, переключив на себя все внимание аудитории, ее трясло все сильнее, голова вертелась, подобно юле, из глаз рекой бежали слезы, из носа пошла кровь и вдруг Алурис замерла.
Она сидела, но не двигалась, не моргала, не дышала, не говорила. Все в ужасе на нее смотрели, даже Белле на миг стало страшно. Вдруг Алу сделала глубокий вдох и с грохотом упала на пол. Она лежала на грязном полу с полузакрытыми глазами, ее сердце билось, гоняя кровь по телу, легкие работали, превращая кислород в углекислый газ, но сама она не подавала признаков жизни. Шанди с тревогой подбежал к Алурис, пощупал ее пульс и с облегчением объявил:
– Она жива!
Аглая, которая только начала приходить в себя в руках Роберта, незаметно улыбнулась, и только Жан заметил это и поддержал девушку такой же малозаметной улыбкой. Роберт взял на руки Алу и отнес ее обратно в белую камеру и уложил на кровать. Двое других вели в том же направлении Аглаю с Жаном. На этот раз им повезло, их поселили в соседние камеры, и пусть Аглае было не видно через стенку а, зато им обоим отлично открывался вид на обездвиженную Алурис в камере напротив.
Неприятное представление закончилось, это принесло им небольшое спокойствием, однако, еще недавно активная и целеустремленная Алу теперь лежала обездвижено в камере напротив, отчего в горле стоял неописуемых размеров ком, проглотить который не хватало сил даже Жан Криллосу.
Дорис ликовала, уже давно ей не удавалось добиться положительного результата на укол, обычно он вызывал моментальную смерть. В этот же раз профессор Мирос последовал за всеми предыдущими испытуемыми, а вот Алурис Уайли хоть и не продемонстрировала ожидаемых результатов, но для начала выполнила самое основное, чего так долго ждала Белла – выжила.
Аглая полностью пришла в себя после того, как профессор Шанди поднес к ее носу нашатырный спирт. Покрутив головой, девушка узнала свою белую камеру, и пусть она была в сознании, но совершенно не помнила, как вернулась сюда. На миг ей стало спокойно, но тут же поплохело, когда она вспомнила мучения Алурис и смерть профессора Мироса.
– Она жива, – успокоил Аглаю ученый, заметив, что та пристально вглядывается в камеру напротив.
Спустя несколько дней Алурис все также лежала беспомощно на кровати, не подавая признаков жизни. В тишине белой комнаты было слышно редкое биение ее сердца, ее ранее загорелая кожа несколько пожелтела, словно от синяков, а руки обездвижено лежали на одном и том же месте уже несколько дней. Шанди навещал Алу несколько раз в день, но состояние девушки не менялось. Каждый раз профессор уходил расстроенный, что не смог выявить у Алурис ничего нового.
В очередной день профессор даже не стал заходить в камеру, он посмотрел на Алу из-за матового стекла, словно на картинку. Она лежала в той же самой позе, и даже волос на ее лице не сдвинулся на миллиметр. Ученый тяжело вздохнул и медленно поплел обратно. Его печаль могли заметить лишь Жан и Аглая, ведь каждый раз перед входом в свой кабинет ему приходилось надевать маску для Беллы Дорис.
Стоило ему только покинуть коридор, как Алу резко развернулась и упала с кровати на белые плиты. Девушка медленно стала подниматься с пола, судорожно одергивая руки и плечи, словно что-то на спине мешало ей выпрямиться. Когда, наконец, она встала и развернулась к стеклу, Жан Криллос в камере напротив в ужасе схватился за голову, а Аглая закрыла лицо руками и закричала.