Страх в городе

– Интересно, почему люди преклонного возраста в большинстве своем обладают невыносимым характером? Уверены, что они самые умные, лезут поучать, и страдают абсолютным отсутствием юмора. Хотя… – Николай, принесший на кухню пакеты, дочитал вытащенную из-под тарелки с ананасовыми кубиками записку от домработницы и направился в комнату: – У вашей бабы Томы в отличие от бабы Риммы с остроумием не так все безнадежно. Вы только послушайте.

Телохранитель подошел к дивану, на который прилегла измотанная за день хозяйка. Присел на краешек.

– «Инна! Зимние стеганки, кроме дох, и куртку с капашоном пехом снесла в химчистку. Я проживу у сродственников в Чулыме до конца месяца, поэтому пусть Колька съездит за одежкой, притащит обратно. Еще поручи ему фильтры в ванной сменить и ручку на комоде подправить. Парню все равно делать нечего. С утра до ночи баклуши около тебя бьет». Кстати, квитанцию, Инесса Эдуардовна, я забрал. Исполню приказ воеводы. Она считает, что если я у вас в подчинении, то и она мной имеет право распоряжаться. Итак, наслаждайтесь дальше: «На экономию от такси и остаток от даденных тобой денег затарила холодильник. Твоя голодовка заканчивается в субботу. Не забывай закрывать форточки, чтобы тебя опосля диеты не сдувало на улицу сквозняком. Целую и до встречи. Т. Х.» А, каков слог! Здоровый народный язык. И подначка в чисто деревенском стиле: и не обидно, и смешно.

– Обхохочешься. – Инесса откинула голову назад, помассировала шею: – Всех распустила, буквально всех. – Она постучала по стеклу напольного аквариума, вытянутого вверх в форме свечи, и тотчас пара неончиков, раздвинув сине-зеленые водоросли, подплыла и уставилась на ее палец: – Да, рыбы мои золотые? Особенно Виталия Денисовича, посмевшего предаваться в салоне любовным утехам. По-моему, в клинике Муратовой он ведет себя более достойно. Ох, я и забыла: она же меня сегодня зачем-то разыскивала! Ну-ка, Коля, включи автоответчик. Там, наверняка, от нее послание.

Дина Самойловна была единственной, кто с непреодолимой жаждой общения настойчиво искал неуловимую Полякову. Если, конечно, не считать тягостного сопения живописца с попранной мужской гордостью. Впрочем, возможно, это был и не он. Иногда до некоторых возлюбленных Инессы Эдуардовны не сразу доходило, несмотря на озвучивание, что они получили отставку.

– Привет, конспираторша. Куда подевалась? Очередной цейтнот или, – пронеси нас, боженька, – от налоговой прячешься? Шучу, Инночка. Мы с тобой девушки во всех отношениях кристально чистые и бояться нам некого. Мне твоя секретарша поведала, будто ты за городом шикарные руины приобрела и торопишься уладить формальности. Поздравляю. Рада за тебя. Выходит, скоро будем обмывать? Только умоляю, не в твоем занюханном «Емеле» – ресторане для лапотников! Теперь к делу. Я тебе недавно про ясновидящую рассказывала. Пелагею. Баба серьезная, прорваться к ней невероятно сложно. Но я договорилась. Короче, завтра в шесть утра встречаемся на площади Калинина. Она там живет. Если дома появишься не заполночь, перезвони. Я подскажу, как одеться и что взять в качестве презента. Денег Пелагея не берет.

– Ну, опять очередной заскок. То мы от хиромантии без ума, то непременно нужно записаться в клуб развития сенсорики, теперь откопала второго Мессинга¹⁵ в юбке. А несчастная Полякова должна за компанию разделять пристрастия заполошной подруги и находиться рядом. Что за напасть!

– Я не врубился: зачем в такую рань? К тому же в выходной день. Эта Пелагея, точняком, вольтонутая. Во сколько же вам, Инесса Эдуардовна, надо встать, чтобы успеть привести себя в порядок, позавтракать и еще минут сорок трястись до площади?

– Зато Дине Самойловне близко. Да ты, Коля, не возмущайся. Я все равно не поеду. Не верю я в эти пророчества.

– А я думаю, поедете. Госпожа Муратова, – мягкая и пушистая, – умеет своего добиться. Вы же ей ни разу, ни в чем не отказали! Даже эксклюзивный набор женьшеневых гелей, врученный лично вам на последнем конкурсе стилистов, и тот выцыганила. И не совестно! Она ведь вами, Инесса Эдуардовна, постоянно манипулирует. И завидует. Вы слышали, каким тоном, – телохранитель показал на компактную приставку к телефонному аппарату, – она произнесла «поздравляю» и «рада за тебя»? Будто змея прошипела.

– Молодой человек, что-то ты много о себе возомнил. Психолога изображаешь. Маленький еще, чтобы разбираться в женской дружбе. А набор, – Инесса загадочно улыбнулась: – ерунда, пустяковая компенсация за понесенный моральный ущерб.

– Гениально! Лихо вы оценили маститого художника, с которым Дина Самойловна по неосторожности вас познакомила. А в итоге: ни себе ни людям. Впрочем, мне вашу Муратову не жалко.

– Коля, не суй нос, куда не следует. Держи дистанцию. Не уподобляйся вездесущему доктору Чворову. Это тебя – бывшего десантника совершенно не украшает. Ну, разве я не права: распустились донельзя! Не пора ли тебе, мой смышленый опекун, топать к родному очагу? Тебя жена беременная ждет. И спи спокойно. Ни к какой ясновидящей я не поеду.

– Ой, что-то верится с трудом. – Николай нахмурился: – Имейте в виду, Инесса Эдуардовна, по заключенному вами контракту с охранной фирмой я обязан везде клиента сопровождать. И если вы утром уедете без меня, и, не дай бог, что-нибудь случится, я пойду под суд. А вы, между прочим, периодически меня обманываете и учиняете самоволки. Да и на тачке носитесь, словно автогонщик. Поэтому дайте мне слово…

– Хорошо, клянусь: все вылазки – исключительно под твоим присмотром, – перебила Инесса, придав голосу убедительные нотки. И с удивлением посмотрела на телохранителя: – Неужели ты полагаешь, что мне на самом деле приятно ставить тебя в идиотское положение? Просто так получалось. Стечение обстоятельств. А машину, не придирайся, я вожу получше кое-кого, чересчур осторожного. Тебе бы мою реакцию и мастерство лавирования в пробках. – Она рассмеялась: – Эх ты, десантник – элитные войска! Чему тебя только в армии обучали?

Николай ушел нагруженный, вопреки отчаянному сопротивлению, половиной продуктов, заготовленных впрок укатившей погостить к родне домовитой бабушкой Томой. И с большим сомнением в искренности клятвенных заверений хозяйки. Поступки Инессы Эдуардовны зависели от ее настроения. При всей собранности и прагматизме она обладала импульсивным характером. А посему «стечение обстоятельств» могло возникнуть в любое время.

Дина Самойловна сидела перед трельяжем, снимала косметическим молочком макияж и потихоньку начинала раздражаться на зазнайку Полякову, не соизволившую до сих пор отзвониться.

– Паразитка невоспитанная, – она бросила ватный тампон, пригладила бровки и взяла лежащую слева от нее телефонную трубку. Набрала номер: – Ничего, мы не гордые, от нас не убудет лишний раз прогнуться. – И дождавшись, когда на другом конце провода мягко произнесли: «алло», ласково заворковала:

– Инуля, солнышко, наконец-то… – Не допуская и мысли, что давняя приятельница не разделяет ее замечательной идеи по поводу ясновидящей, Дина протараторила инструкцию: – Значит, так: завтра ни в коем случае не опаздывай, иначе получим от ворот поворот. Пелагея баба крутая. Брюки не надевать, – длинное платье и подбери волосы. А лучше накинь платочек. И прихвати чего-нибудь из бижутерии с яркими камушками. Экстрасенша обожает цацки. Впрочем, вместо цацек и «Эльсэв» от L» Oreal, который ты сегодня для салонов приобрела, вполне сойдет.

– Ну, он у меня получит! Язык вырву! Не посмотрю на талант массажиста и восторженные отзывы клиенток о его чудодейственных пятернях. Ты мне лазутчика Чворова специально подослала? Чтобы он тебе докладывал обо всем, что происходит в «Галатее».

– Очень надо! – Дина Самойловна возмутилась: – Да он сам к тебе поперся. Ему же вечно денег не хватает. А то, что Виталий Денисович болтун, ни для кого не тайна. По-видимому, еще в детском садике приобрел стойкие навыки добродетельного ябедника. Он первое время мне чуть тщательно подобранный коллектив не перессорил. Но профессионал неплохой. Ты ему пригрози зарплату урезать, моментально уймется. Впрочем, он скоро со всех своих подработок уйдет. Не до того будет. Хочу доверить ему отделение контурной пластики.

Ни один из доводов Инессы, попытавшейся отговорить директрису частной клиники от безрассудного мероприятия, не сумел разрушить твердое намерение Муратовой познать свою планиду.

– Не городи ерунды, она не шарлатанка. На нее еще пока никто не жаловался. И как это не пойти, если Пелагея уже дала добро нас принять?! К ней люди записываются за месяц вперед, а ты предлагаешь вот так запросто взять и не явиться. Ты хоть представляешь, сколько я свою циркачку упрашивала, чтобы та уломала напарника переговорить с этой бабой?! Думаешь, было легко? Он ее и слушать не желал. Пелагея ему хоть и тетка, но отношения между ними более чем прохладные. Что-то он ей простить не может. Так, по крайней мере, мне Роза говорила. А теперь усеки: три человека задействованы, один вообще унизился ради какой-то неизвестной ему докторши, а ты капризничаешь, будто тебя там съедят. – Дина сделала глубокий вдох и от наступления перешла к жалобному нытью: – Инна, ты же меня не бросишь? А вдруг Пелагея мне такую судьбу предскажет, что я от полученного стресса не смогу с места сдвинуться? Ну скажи, не бросишь? Чего тебе стоит поддержать подругу? Инуля, ты ведь такая сильная!

Если бы Николай, который в это время сидел в обнимку с любимой женой, обсуждая, куда они воткнут детскую кроватку в их малюсенькой однокомнатной квартирке, мог услышать ответ своей хозяйки, он бы непременно чертыхнулся.

 
                                      * * *
 

Тот, кого журналисты за ухищренные и дерзкие повадки в преследовании несмышленых жертв прозвали уличным койотом, не выносил полнолуния. Когда янтарным блином мерцающая луна злобно вглядывалась в окна и наблюдала за ним, он задергивал шторы. Но и это не помогало. Ее ледяные, колющие острыми иголками лучи все равно проникали внутрь него. Будоражили и гнали из дома. И каждый раз невыносимо разламывалась голова и наваливалась глубинная и безысходная тоска.

Мужчина скрючился на кровати, сжав виски ладонями. Застонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом спустил босые ноги, нащупал тапки и поплелся за лекарством. Не найдя в шкафчике нужного препарата, налил водки. Залпом выпил и, опершись рукой на стену, застыл в неудобной позе. Не дождавшись ожидаемого результата, принялся наскоро одеваться. И уже через пять минут вышел из своего, доставшегося по наследству от деда, комфортабельного жилья, которое было у него не единственным. Два остальных, съемных предназначались для иных целей.

В дежурной аптеке он по рецепту купил давно опробованный и хорошо помогающий антидепрессант. Проглотил пару таблеток и побрел опустевшими, скверно освещенными переулками куда глаза глядят.

Настроение его постепенно менялось, и совсем скоро головная боль отступила. А после того, как он неожиданно для себя оказался возле здания, где сегодня упустил по глупости белокурого мальчугана, – не учел служебный выход, – омерзительное желтое существо, зависшее на небе и представляющееся ему нахохленной, свирепой птицей, его уже не очень беспокоило.

– Вот тебе, дохлая канарейка, – подняв кверху голову, мужчина показал фигу и, чтобы окончательно избавиться от «слежки», повернул в сторону парка.

Пренебрегая посыпанными гравием дорожками, ступил на травку и, получив удовольствие от податливого и чуть слышно шуршащего под ногами покрытия, принялся праздно прогуливаться между деревьями. Ссутулившийся, отрешенный, что-то бормочущий себе под нос.

– Дяденька, дай закурить, – неожиданно материализовавшаяся перед ним троица нагло преградила дорогу. Тусклый фонарь, торчащий на ближайшей аллее, обозначил в крепком кулаке одного из попрошаек увесистую биту.

– Сначала табачку, затем кошелек, – очнувшись от раздумий и нисколько не удивившись, словно сомнамбула, монотонно произнес мужчина. Ухмыльнулся: – А вам, ребятки, в черепушки ваши убогие не приходит, почему одинокий человек слоняется ночью меж березовых насаждений? Может быть, ему это для чего-то нужно? Например, снять душевное напряжение, изувечить кого-нибудь.

Он осторожно огляделся вокруг и заговорщицки прошептал:

– Да я на канарейку плевал, так неужели мне вас, сопливых сучат, пугаться? – перебирая пальцами, поманил к себе обескураженных от его «канарейки» парней. Рассмеялся: – Ни х… вы у меня не получите. Ясно? А теперь давай, налетай гуртом!

Лучше бы они не откликнулись на его призыв. Все произошло молниеносно. Негодяи даже не успели осознать, каким образом оказались раскиданными по земле, а их устрашающее оружие очутилось в руках у не получившего ни царапины мужика.

– Поднимайтесь. Но медленно. И не говорите, что больно. Боль – штука относительная. К тому же у каждого индивидуальный порог чувствительности. А вообще-то нужно спортом заниматься. Бицепсы развивать. – Победитель закинул бейсбольный атрибут в кусты, согнул локоть и для наглядности, как заправский бодибилдер¹⁶, поиграл плечом. Предупредил: – Второй попытки не дам – калеками сделаю.

Он наступил ботинком на лицо зашевелившегося у его ног молодчика. Наклонился:

– Как ты думаешь, за урок полагается платить? – пошарил по карманам, вытащил мобильник. – Ворованный?

– Не, нафли, – прошепелявил сквозь сдавленный рот бедолага, – жа шкамейкой.

– Ладно, сойдет. – Уличный койот зевнул и опять превратился в сомнамбулу. Перед тем как продолжить прерванный променад, тягуче выдавил: – И чтобы тихо тут. Или совсем проваливайте. Меня повышенное внимание людишек и так достало. Посюда, – он провел конфискованным мобильником под тяжелым, будто литым, подбородком.

Развернувшись, направился прочь. Словно нехотя выдавил:

– Удачной охоты вам, дураки! Главное, не лезьте на рожон и выбирайте правильный объект. – Он нырнул в репейную заросль и растворился в темноте.

– Видали? – ожил отряхивающийся после неудавшегося сражения главарь, у которого отняли биту. – Я вам говорил, не надо в этот гребанный парк соваться. Бывшее кладбище, как его не благоустраивай, – качели-карусели, – нехорошая точка. – Недоумок выпятил разбитые в кровь губы: – Бля, сотовый жалко!

Наверное, Виталий Денисович Чворов тоже бы взгрустнул, узнав, кто завладел его потерянным имуществом. Но скорей всего пришел бы в ужас.

 
                                      * * *
 

– Гурий, – Ланской поставил в багажник канистру, рядом пристроил закутанные в полиэтилен сачки для ловли насекомых и обернулся на двоюродного племянника, – зря ты меня тащишь в свой затон. Уж коли решил катер покупать, обратился бы к людям, разбирающимся в подобных делах. Ну какой из меня советчик? Я в технике ни бум-бум. Да нас с тобой засмеют, когда мы с умным видом начнем в терминах путаться и пялиться на электронику. Побойся бога, энтомолог¹⁷ хренов! Поднял ни свет ни заря непонятно зачем.

– Я это уже вчера слышал, – прогундосил ненамного моложе Кирилла Евгеньевича дальний родственник, умудрившийся простыть в разгар жаркого лета. – А сачки нельзя класть вместе с бензином. Им место в салоне.

Гурий высморкался в бумажную салфетку и неожиданно для всей своей интеллигентно-аскетической наружности громко выругался:

– Суки! Элементарного носового платка в доме не отыщешь. Пиявки ленивые! – Он пнул по колесу обшарпанного «ниссана»: – Жратвы в дорогу собрать и то не удосужились. Зато на бриллианты шлепанцы раскатали. Особенно теща. Будто не я, а она с доченькой вкалывали, аки проклятые, и открыли новый вид соснового бражника. Ишь, премию вздумали делить!

Сорокалетний племянник похлопал сорокадвухлетнего дядюшку по груди:

– Я сказал катер, значит, будет катер. Пусть не первой свежести, но чтобы на ходу. Чтобы сесть, завести и взлететь на пенный гребень волны. И чтобы ветер в лицо, и речные брызги в стороны. Я еще романтику не подрастерял. И ты, Кирилл, не упирайся. Всю сознательную жизнь на кораблях – и какое-то мелкое суденышко не подобрать?

Гурий чихнул и полез в машину:

– Пора. Время поджимает. У моего продавца я не единственный клиент. Пока дотелепаемся, пока найдем заводь…. Цену-то сбить сумеешь?

– Попробую. Ты, энтомолог, не распаляйся, температуру себе нагонишь, – Ланской вытащил сачки и захлопнул багажник. – Катер, так катер. Но потом не обижайся.

Выехав на главную улицу и получив несказанное удовольствие от совершенно свободной трассы, Гурий пафосно изрек:

– Ничего не бывает прекрасней раннего утра выходного дня. Ибо нет пробок, а лихачи еще дрыхнут.

– Безусловно, – согласился не выспавшийся Кирилл Евгеньевич и закрыл глаза, намереваясь вздремнуть. – Музыку, пожалуйста, не включай.

– Как пожелаешь. Отдыхай, Кирюша.

Но благое состояние племянника, крутящего руль и периодически утирающегося салфеткой, продолжалось недолго. До светофора.

– Да… – мазнув взглядом по зеркалу заднего обозрения и увидев приближающийся на большой скорости автомобиль, Гурий вздохнул: – Оказывается, не мы одни такие сообразительные спозаранку кататься. Вон, какой-то Шумахер на джипе несется. Торопится, словно, угорелый. Видимо, опаздывает. Спорим, проскочит на красный?

– Угу, проскочит, – сонно пробормотал Ланской, исключительно для поддержания разговора.

– Ну, дебил! Дорога в колдобинах, а он прет за сто км. Думает, что если у него джип, то это почти танк.

Энтомолог, явивший согражданам ранее неизвестную бабочку, просчитался. Сверкающее малиновой полировкой авто наперекор логике научного работника сбавило обороты и замерло около его тачки. Удивленный Гурий скосился на окно навороченного соседа. Однако тонированные стекла позволили лишь едва уловить профиль водителя. Хороший профиль, в идеально-греческом стиле.

От светофора машины двинулись одновременно. Но через минуту джип вырвался вперед и перед поворотом направо стремительно подрезал колымагу энтомолога.

Гурий нажал на тормоз, и все-таки столкновения избежать не удалось. «Поцелуй» «ниссановского» крыла с увесистым тылом джипа был коротким, но впечатляющим. На боку экстремала образовалась вмятина и содралась краска; у «ниссана» – снесенная фара осколками вгрызлась в радиатор.

А потом наступила тишина. Две машины, только что куда-то спешившие, застыли в пространстве, будто в оторопи от случившегося.

– Вот и здрасте вам! – выдавил через несколько минут Гурий, у которого волшебным образом куда-то пропала гнусавость и высох многострадальный нос. – Знаешь, что сейчас этот затаившийся мерзавец делает? Вызывает группу поддержки из знакомых ГИБДД-шников. Писец моему катерку! – Он приоткрыл дверь: – Пойду-ка я. Хотя бы морду хулигану начищу. До того как нас примутся на деньги разводить.

– Я с тобой. Вдруг он там не один.

Осуществить возникший спонтанно план они не успели. Устроивший аварию водила не стал дожидаться, когда его выволокут на свет божий. Сам вылез к негодующим собратьям, превратившись из предполагаемого хулигана в очень красивую женщину. Брови вразлет, карие глаза с расширенными от потрясения зрачками и элегантно забранные в пучок светло-каштановые волосы.

– Чего вытаращились? – она одернула легкое, до щиколоток платье и сокрушенно добавила: – Ну, виновата. Признаюсь. Может, договоримся? Обойдемся без ментов? А убытки я вам возмещу.

Женщина протянула потерявшим дар речи мужчинам визитную карточку и пятитысячную купюру:

– Больше, к сожалению, нет. Но на то, чтобы вечером расслабиться, по-моему, хватит. А завтра мы с вами уладим проблему. Обещаю. – Она посмотрела на перекошенное и посеревшее лицо блондина. Казалось, еще немного и он грохнется на асфальт. – Ну так как, мальчики? Я могу ехать?

Гурий мотнул головой. Заикаясь, с трудом проговорил:

– Д-давай. П-попробуй.

Глядя вслед укатившему джипу, энтомолог простонал:

– Невероятно! Вылитая Инга. И голос ее, и… – он повернулся к Ланскому и заткнулся.

Вид терапевта был неузнаваем и страшен. Левое веко и уголок рта попеременно дергались, меняя подмигивание на кривую шутовскую ухмылку. Неизмеримое ничем внутреннее страдание, которое он тщательно скрывал, выплеснулось наружу, трансформировавшись в уродливое гримасничанье.

– Евгеньевич! – напуганный племянник потянул бывшего корабельного доктора за рукав. – Прекрати немедленно! Прошлого не вернуть. Оно там, в Мурманске осталось. Боже, как все некстати! Чертова баба! Лишний раз убеждаюсь: жизнь непредсказуема. Конечно, поразительное сходство, но не более того. Хватит терзаться. Жену не воскресишь. – Он сграбастал в кулаки рубашку Ланского и принялся его трясти, словно грушу: – Эй, очнись, мать твою!

– Не кричи. Я в порядке. – Кирилл подобрался и пришел в себя. Бледный, с продолжающимися тиками, отодрал крепко стиснутые пальцы родственника. – Извини. Что-то меня переклинило. Контроль потерял. Ты прав, жизнь иногда странные сюрпризы преподносит. Она на самом деле очень похожа на Ингу.

– Да ну ее на фиг! Машину испортила, нас чуть не угробила и свалила. Откупилась копейками. Ищи теперь ветра в поле. Чего стоит ее глянцевая картонка? Надо было водительское удостоверение забрать. Вот тогда бы, точно, не отвертелась.

Специалист по насекомым подобрал визитку, выпавшую у него в момент активных действий под колеса «ниссана». Сдул пыль:

– Опупеть: «Инесса Эдуардовна Полякова». У них даже в имени две первые буквы совпадают. О, вычуры!

– А если не вычуры – знак? – Ланской выразительно посмотрел на Гурия: – После того как я сюда трусливо сбежал, меня не покидает ощущение, что Инга меня ищет. Так может, уже нашла? И теперь все наладится.

– Кирюша, успокойся. У тебя крыша сдвинулась. Неужели ты веришь в этот бред про реинкарнацию¹⁸?

До самой площади, где у нее была назначена встреча с Муратовой, Инесса безуспешно пыталась укротить нервозность. Расхвасталась перед Николаем своей превосходной реакцией, и так влипла! Какой позор! К тому же нарушила данное парню слово. И ведь не отопрешься: улики на джипе выписаны.

– Привет! – бодренькая, со стильным тюрбаном на голове Муратова забралась на переднее сиденье. – Ты чего в баранку бульдожьей хваткой вцепилась?

– Да сдуру в историю попала. Изувечила «японку». Разнесла фару и, кажется, радиатор.

– Кошмар. Ну и что теперь?

– Платить придется. Спасибо мужики нормальные попались. Не стали выделываться. Но шок я им обеспечила. Одного так вообще жутко повело, физиономию перекосило напрочь. А вдруг инфаркт случится? Или того хуже – разобьет паралич. Я тогда до конца дней буду его содержать.

– Обойдется. Пусть сначала докажет, что здоровье из-за тебя потерял, а потом права качает. Сейчас все смекалистые, только дай повод.

– Между прочим, он как раз в твоем вкусе. Беленький. Могу познакомить. Мне завтра с этими товарищами встречаться.

– С кем познакомить? С паралитиком? Ну нет! У меня уже есть блондин. Правда, упертый. Не понимает своего счастья. – Дина рассмеялась и ткнула пальцем в окно: – Вон, видишь высотку? Давай к ней и во двор.

Квартира Пелагеи соответствовала своей хозяйке и была такой же экстравагантной¹⁹, как и она сама. Просторная, но темная. Неприветливая, с устоявшимся запахом редко проветриваемого помещения, где доминировал аромат ладана. На стене комнаты, куда, грохоча тяжелой поступью, привела женщин помощница ясновидящей – грудастая, в бесформенном балахоне баба, с мужицкой щетиной на подбородке – висели африканские маски и металлические пятиугольники с магическими символами. Напротив пухлого канапе, обитого золотистой тканью, возвышался огромный канделябр с горящими и потрескивающими свечами.

– Ждите. Позовет, – гермафродитка²⁰ угрюмо кивнула на дверь, задрапированную плюшем под цвет диванчика, и удалилась.

Инессу замутило. Она повернулась к Муратовой, чтобы высказать все, что она думает о дурацком бзике взбалмошной подруги, но не решилась. Дина Самойловна находилась в полуобморочном состоянии. То ли от страха перед встречей с предсказательницей, то ли от нехватки кислорода, дефицит которого остро ощущался в доме и медленно стирал с ее лица естественный румянец.

– Клейменная буквой «Д», зайди. Но не называй своего имени. Оно у тебя порочное, – неожиданно для женщин раздался пронзительный выкрик из глубины потаенной комнаты.

Муратова двинулась на призыв на деревянных ногах. Фасонистый тюрбан докторши, сразу же после предупреждения о нехорошем имени, уныло съехал набок. Дина судорожно сжала сумочку и оглянулась на Полякову.

– Иди-иди, ласточка. Ты же этого так хотела!

Подруга отсутствовала час. Возвратилась слегка шальная. Но довольная.

– Ой, голова кругом. Приказано, Инуля, тебя пригласить. Подарок не забудь. – Муратова наклонилась к уху Инессы. Прошептала: – Экстрасенша все время ворчала, что ты ей мешаешь.

Неопределенного возраста Пелагея, – где-то между сорока и пятьюдесятью, – стояла, прислонившись к подоконнику, и на фоне опять же золотистого цвета штор смотрелась манекеном, на который страдающие безвкусицей продавцы понавесили килограммов на семь, а то и больше, побрякушек. Диковинные ажурные серьги, кольца на каждом пальце, браслеты, монисто, граненые бусы, цепочки – представителя племени мумбо-юмбо подобное великолепие привело бы в неописуемый восторг.

– Садись в кресло, – Пелагея пронзила взглядом застывшую на пороге женщину. Глаза предсказательницы были ярко-голубыми, что совершенно не вязалось с ее оккультным ремеслом. Зато высокого тембра голос, резкий и властный ничего, кроме неприятия и ощущения пропадающего самообладания, у Инессы не вызвал. – Впрочем, погоди. Я на тебя еще погляжу. У тебя ничего в последнее время страшного не случалось? Смерть, болезни.

– Нет.

– Странно. Я огонь вижу. У тебя ноги в пламени.

Инесса машинально посмотрела вниз.

Пелагея съехидничала:

– Что, не искорки, не дыму? И жара не чувствуешь? Милая, если бы люди все про себя ведали, я бы им была не нужна. А раз говоришь, ничего не случалось, значит, случится. На угли раскаленные ступишь, горя хлебнешь, – она полезла рукой за пазуху, достала крестик. Протянула озадаченной женщине: – Возьми. Не каждому даю. И ступай. Больше мне сказать тебе нечего. Огонь, вокруг тебя один огонь.

Инесса ушла с окончательно испорченным настроением: начавшийся с аварии день дополнился скверным пророчеством кликуши.

– Правда, мощная тетка? – Очухавшаяся от треволнений Дина Самойловна обратила внимание на крестик с пробитыми отверстиями по четырем концам, который рассматривала грустная Полякова. – Вот какая! А мне даже вшивого амулетика не предложила. – Директриса частной клиники эстетической хирургии, словно маленькая девочка, капризно скуксилась.

Пелагея окурила ладанной смолкой комнату, изгоняя остатки чужеродного духа. Потом убрала кадильную чашу на полку и потянулась. В унисон с браслетами звякнули на плоской груди медные денежки тяжелых монист. Лазурные глаза ясновидящей недобро сузились:

– Вот и заворочались застоявшиеся жернова. Скоро, очень скоро появится и сама безносая мельничиха. И схлестнутся две стихии – безудержный огонь и стылая вода. Интересно, кто из них победит? – Она откинула драпировку, прикрывающую дверь, и заорала своим отвратным голосом: – Фиса, принеси водки!

 
                                      * * *
 

– Татьяна Ивановна, дайте мне, пожалуйста, чистый листочек, – телохранитель вытащил ручку и уселся напротив секретарши.

– Коля, брось, не дури. Куда тебе нынче дергаться? Лялька родится, ее ведь кормить надо. Где тебе еще будут платить, кроме зарплаты, и сверхурочные, и премиальные? – Васильева по-матерински с сочувствием вздохнула. – Инесса Эдуардовна всегда отличалась сильным характером и волевыми решениями. Никакие словесные аргументы на нее не действуют. Сколько ни уговаривай, все равно поступит по-своему. А другая Полякова и не справилась бы с такой махиной, как «Галатея». Солнышко, тебе просто следует смириться, терпеть и приспосабливаться.

– Да я только этим и занимаюсь, Татьяна Ивановна. Но разбитый джип – последняя капля. Она ведь могла перевернуться, покалечиться.

– Ну, не такой уж он и разбитый. Подумаешь, краску ободрала! Я видела и похуже. Вот вчера в «Дорожном патруле» показывали: под Рязанью десять иномарок вдребезги, трупы, да к тому же поезд с рельсов сошел – вагоны набекрень. А мужики, наверняка, сами подставились. И, возможно, специально. Я-то знаю, Инесса отлично машиной управляет.

– Она лихачка, – подытожил короткую полемику Николай, сам взял бумагу и принялся писать заявление об уходе.

Госпожа Полякова влетела в приемную, прихрамывая. Потрясая туфлей со сломанным каблуком, взбудораженно воскликнула:

– Гадость! На часах десять. Саблин перенес встречу с замом на двенадцать. Им, видите ли, экспонаты, присланные из деревни Гадюкино, необходимо срочно получать, – Инесса Эдуардовна смолкла и задумчиво посмотрела на бывшую однокашницу: – Зачем ему экспонаты? Если он откроет на Никитина выставочный зал, значит, он рехнулся.

Владелица «Галатеи» бросила на пол испорченную туфельку, скинула вторую и в отчаянии простонала:

– Господи, ну какое мне до него дело, когда там, в холле покореженные джипом бедолаги сатисфакции²¹ дожидаются?! Разоделись, как на парад. При галстуках, чистенькие. А я? Проспала, выгляжу безобразно, в спешке глаза не успела подвести, – она обескураженно развела руками, – и к тому же босая. Ну куда я в таком виде?

Выглядела она великолепно. Даже без обуви. Зеленая блузка-кимоно, перехваченная тонким пояском на талии, делала ее фигуру еще стройнее, а прямая юбка с боковыми разрезами при движении соблазнительно открывала загорелые икры.

– Инесса Эдуардовна, да не расстраивайтесь вы так! – Николай сунул недописанное заявление под папку. – Сейчас я по этажам пробегусь, позаимствую у девчонок на время пару модельных туфель. А на СТО с мужиками я могу и сам сгонять. Проведем оценку нанесенного ущерба, вернемся сюда, вы расплатитесь и возьмете расписку, что они претензий не имеют. В общем, расслабьтесь. До двенадцати часов вы и кофейку попить успеете, и с макияжем разобраться.

– А ты почему за мной сегодня не заехал? – Полякова хитрила. Она прекрасно понимала причину, по которой ее телохранитель устроил демарш.

– Да тоже проспал.

Васильева прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Ладно, пойду к себе. Документы укладывать, – Инесса направилась в кабинет.

– И ничего тут смешного нет, – Николай добродушно посмотрел на Татьяну Ивановну. – На нее нереально долго сердиться. Вы правильно подметили: с такими женщинами остается лишь смириться и терпеть. Все, побежал девок разувать!

Проведя минут пять в одиночестве, секретарь-референт не выдержала и пошла к начальнице.

Полякова курила в распахнутое окно. Вытащенные из сейфа бумаги, упакованные в мультифору²², беспорядочно валялись на столе.