Замок на границе миров

Глава 6. Моргана

У дверей большого, богато убранного зала группа слуг с любопытством и испугом глазела издали на пожилую служанку, разговаривающую с огромным золоченым зеркалом на стене.

– Госпожа, прошу вас, вернитесь в наш мир… Вы ведь знаете, как ваш батюшка сердится, когда вы так себя ведете… – уговаривала зеркало служанка.

В глубине зеркала отражалась похожая на русалку девочка, которой было на вид лет пятнадцать-шестнадцать. Это была Моргана, дочь короля, получеловек, полуфея. Со стороны было видно, что она находится только в зеркале – нигде в других местах не было никакого намека на ее присутствие. Фигурка принцессы-полуфеи, слегка покачиваясь, парила в воздухе зазеркалья; пышный шлейф ее белого парадного платья плавно вился в потоках магической энергии, словно хвост русалки, плывущей в водной стихии. Моргана, казалось, была недовольна, что слуги обнаружили ее до того, как она успела скрыться в одной из зазеркальных комнат, и раздумывала теперь, сто́ит ли выходить к ним из зеркала.

В зал поспешно вбежала леди Алиена, строгая дама средних лет, наставница Морганы и принца Гвина. Пожилая служанка поскорее уступила ей место у зеркала и присоединилась к другим слугам. Леди Алиена грозно постучала по стеклу, ее аскетически худое лицо выразило высшую степень возмущения.

– Принцесса, немедленно покиньте зеркало! Вас ждут на королевской аудиенции! Как можно так себя вести наследнице престола! Какой позор!

Моргана в зеркале не шелохнулась. Она продолжала молча и невозмутимо висеть в воздухе, постепенно уносимая энергией зеркала в дальние части зазеркального зала.

– В прошлый раз она просидела в зеркале три дня, бедное дитя! – жалостливо пискнул кто-то из служанок.

– Эта маленькая фея не привыкла к жизни среди грубых людей! Бедная деточка! Она скучает по своей маме-волшебнице! – воскликнула, по-дурацки всхлипывая и сморкаясь в рукав, давно выжившая из ума старая служительница Лития, которую держали в замке только из уважения к ее былым заслугам.

Леди Алиена гневно повернулась к слугам – ее взгляд выражал такую ярость, что все они разом отшатнулись – и крикнула:

– Вы все, выйдите, живо! Убирайтесь! Я собираюсь говорить с принцессой наедине!

Встряхнувшись от ее окрика, слуги тут же покинули покои испуганной вереницей, которую замыкала то и дело взрыдывающая Лития. Леди Алиена была не из тех, чьи приказы можно было игнорировать. Она была достойной дочерью одного из самых воинственных кланов Долины и считалась в Замке старшей из придворных дам.

Леди Алиена застучала в зеркало с удвоенной силой.

– Принцесса Моргана, мне все равно, что в вас половина русалочьей крови, и вы будущая правительница Приграничья. Король вверил вас моим попечениям, и я, будьте покойны, сделаю всё, чтобы сдать вас ему обратно на руки приличным человеком. Я дорожу своей репутацией, и добьюсь, чтобы в человеческом мире вы вели себя по-человечески!

Его свирепый тон подействовал. Моргана нехотя приблизилась, вернее, подплыла, медленно паря в пространстве, к границе зеркала. Казалось, будто нею и ее наставницей не было никакого препятствия.

– Леди Алиена, аудиенция ничего не потеряет, если пройдет без меня. Я устала от толп дураков, которые говорят глупости, надеясь понравиться, – голос полуфеи звучал из-за стекла спокойно и мелодично, но немного глухо.

– Принцесса Моргана, вы наследная принцесса! Вы не принадлежите только себе. У вас есть обязанности перед королевством! – сурово произнесла леди Алиена, не собираясь уступать Моргане в выдержке и хладнокровии.

Моргана помолчала, вздохнула и медленно вышла из зеркала. Стеклянная грань всколыхнулась и раздвинулась, будто это была вода. В человеческом мире облик принцессы несколько изменился: струящиеся серебристые волосы стали темно-каштановыми, глаза цвета ртути – светло-карими, черты лица смягчились, хотя взгляд так и не утратил пугающей отрешенности.

– Что вы там делали? – возмущенно спросила леди Алиена. – За последний месяц вы уже пять раз уходили в зеркала, хотя ваш отец строго запретил вам это! Что вас туда так тянет? Разве прилично для принцессы уединяться в потустороннем мире, незаметно подглядывая оттуда за своими подданными, словно какое-то зловредное привидение? Вы хотите, чтобы по Приграничью поползли слухи, что наследница престола наводит порчу на людей через их отражения?

– Я уже говорила вам, что искала кольцо, которое там случайно обронила, – невозмутимо ответила Моргана. – Это подарок матери, который мне очень дорог. Я ни за кем не подглядывала и не собиралась никому причинять вреда.

Леди Алиена вздохнула. Она не сомневалась, что принцесса лжет, но вытянуть из Морганы истинную причину ее повторяющегося бегства в зеркала было совершенно невозможно. Алиене оставалось лишь надеяться, что девочка не занимается там экспериментами над отраженными фигурами людей, что было запретным видом магии.

– До аудиенции почти не осталось времени, поторопитесь, вам нужно еще уложить волосы и подготовить приветственное слово для гостей, – сказав это, наставница сделала принцессе знак – в этом жесте странно сочетались почтение и приказ – следовать к выходу. Моргана с бесстрастным видом двинулась к дверям.

«Не связаны ли ее уходы в зеркала с летаргией Мерлина?» – думала леди Алиена, идя за принцессой и окидывая придирчивым взглядом ее платье – не измялось ли оно во время путешествия в зазеркалье, – «Она стала чаще сбегать туда с тех пор, как лишилась его присмотра. Что ей там нужно? Беда мне с этой девочкой! Хорошо, хоть принцу Гвину скоро исполнится пятнадцать, и он перейдет в подчинение гвардейского корпуса – одной заботой меньше! С ними обоими сразу мне становится трудно управляться!»

В желчном описании, которое принц Гвин дал королевской наследнице, было много правды. Нелюдимость и скрытность принцессы переходили всякие грани понимания. С тех пор, как Моргана появилась в замке своего отца, у нее никогда не было подружек. Юные придворные девицы ни разу не могли угодить ей: о чем бы они не заводили с ней беседу, как бы ни пытались вовлечь в игры, Моргана никогда не изъявляла желания поддерживать общение, а чаще вообще игнорировала всех, кто к ней обращался, всем своим видом выражая недовольство, что ее одиночество нарушают. Чуткая, как все феи, она быстро находила слабые места окружающих, и часто прицельно била по ним; нескольких тихих вскользь сказанных слов принцессы было достаточно, чтобы ввергнуть в слезы служанку или придворную даму. Слушалась она только своего отца, Мерлина и леди Алиену – последней пришлось проявить незаурядное упорство, чтобы добиться от принцессы повиновения. При дворе даже устраивали пари на то, что наставница сдастся, но этого не случилось. «Феям дано больше свободы в действиях, чем людям, но зато их настроения изменчивы, а люди более упорны в своих поступках, – это значит, что при известной настойчивости я рано или поздно заставлю принцессу с собой считаться», – упрямо говаривала леди Алиена после каждой неудачной попытки приручить маленькую дикую инарку, и, в конце концов, победила. Поняв, что леди Алиена не отстанет от нее, пока не заставит сделать по-своему, Моргана со временем неохотно признала ее авторитет. Усилия наставницы были не напрасны: к шестнадцати годам принцесса вполне могла считаться человеком, по крайней мере, в глазах тех, кто видел ее издалека, например, из толпы подданных, пришедших на аудиенцию первого дня полнолуния, а бо́льшего от нее пока и не требовалось.

При скверном характере Моргана обладала необычно тонкой внешней красотой. Эта угрюмая девочка разбивала сердца молодых рыцарей, не прилагая к тому совершенно никаких усилий. От ее присутствия у юношей захватывало дух; если ей случалось бросить взгляд на кого-то из них, они наперебой хвастались об этом друг другу, надолго теряли покой и вздыхали о принцессе бессонными ночами. В карих глазах Морганы, прикрытых выразительной дугой век и длинными ресницами, словно бы хранилась вся мудрость мироздания, и всякий, кто смотрел в эти лучистые очи, оказывался под впечатлением, что их обладательница видит его насквозь, разделяя с ним все тайны, все сокровенные мысли и чаяния его души. Однако это был лишь бесполезно волнующий душу самообман: этот пронзительно мудрый взгляд вовсе не отражал человеческую индивидуальность принцессы, а был общеродовой чертой фей, в чьих сердцах и вправду издревле хранилось тайное знание о мире, но вот только делиться этим знанием никто из них не собирался, да и не смог бы даже при желании, ибо природа феи и природа человека разнятся между собой. По неудачному опыту многих было известно, что как бы не старались влюбленные юнцы заслужить расположение принцессы, она была равнодушна к их чувствам, а то и зло смеялась над ними. Те несчастные, которых угораздило влюбиться в Моргану, вынуждены были скрывать это из-за страха перед ее насмешками и злобными выходками. Лишь один смельчак не оставлял отчаянных попыток добиться ее внимания – но об этом речь зайдет позднее.

Сколько бы трубадуры в Приграничье и за его пределами ни рассказывали трогательных историй о том, как прекрасные феи помогали людям в беде или даже вступали в брак со смертными, феи всегда оставались непредсказуемым и жестоким народом, и королевская дочь получила от матери полный набор качеств, которые часто делали ее общество невыносимым. Чуждаясь людей, Моргана предпочитала проводить досуг в обществе красного дракона Фафнира, приведенного ею из Инар, и задумчиво бродила ночами по крепостным стенам, вызывая у часовых, случайно увидевших ее издали – и никогда вблизи, поскольку благодаря обостренным чувствам полуфея всегда успевала вовремя уклониться от нежелательной встречи – трепет и невольное восхищение ее призрачной красотой.

Моргана немного знала магию. Некоторым видам колдовства ее обучили в Инар в раннем детстве; кроме того, отдельные способы управления водой были даны ей от рождения, как представительнице рода водных фей. Но в целом, Моргана была слабым магом, и, судя по всему, постепенно забывала даже те несложные магические трюки, которыми она поначалу отпугивала придворных, излишне назойливо навязывающихся ей в компанию. С каждым днем по мере взросления ее магическая энергия угасала, она становилась более «земной», и это обстоятельство вполне устраивало ее отца и всех придворных, но сильно расстраивала саму Моргану, хотя она старалась ничем не выдавать своего сожаления.

«Королевство нуждается в правителе, который будет разделять со своими подданными тяготы человеческой жизни, а не рваться куда-то в потусторонние дали», заявил король, и запретил дочери учиться магии. Для магии нам хватит одного Мерлина, добавил он. Моргана не разделяла этого мнения. Она тайком читала книги с магическими формулами в королевской библиотеке, а иногда Мерлин, если ему случалось бывать в особо хорошем настроении, как бы в виде исключения подсказывал ей некоторые заклинания. У обычно безучастной Морганы загорались глаза, когда ей выпадала возможность поучиться чему-то у великого мага. Мерлин, впрочем, внимательно следил, чтобы девочка не получила слишком много знаний, и часто стирал из памяти полуфеи всё, чему он обучил ее, сразу же после того, как урок магии заканчивался. Придворные шептались между собой, что именно эта его жестокая привычка лишать того, что перед этим дал, впоследствии заставила мстительную принцессу подсыпать в еду Мерлину сонного зелья.

Глава 7. Маг-предатель

– Страстоцвет, молочай, боярышник, пустырник, лаванда, хмель, валериана, маковое семя, немного сушеных водорослей, – перечислял замковый лекарь, – И… и вода. Вот и всё, что там было.

– Ничто из перечисленного не может вызвать длительный сон, – сказал Утер Пендрагон. – Ну разве что молочай обладает сильным действием.

– Всё это так, государь, но речь идет не о человеческом организме, – лекарь тяжело вздохнул. – Ведь вы же знаете: Мерлин не человек. Он известен нам в облике человека, но его природа не такая, как у вас или у меня. Он пришел в мир людей из Инар, где царят другие законы. Нам не ведомо, что поддерживает его жизненные силы и что заставляет их угасать. Все травы, обнаруженные в зелье, которым принцесса уложила Мерлина, довольно безобидны для человека, но любая из них может оказаться опасной для инарца. И самое главное – вода. Принцесса от рождения способна управлять водой. Она применила какой-то заговор, изменяющий свойства воды. Наши местные маги могут, конечно, снять его, но на это потребуется время. Может быть, даже много времени. Было бы лучше, если бы этот заговор снял тот, кто его создал, то есть, сама принцесса.

– Моргана уверяет, что не знает, как это сделать, – сказал король. – Она не помнит слов заговора. Она говорит, что это вышло случайно.

– Если так говорит сама принцесса, то я не смею настаивать, – главный лекарь снова вздохнул. – Тогда нам ничего не остается, как продолжать трудиться над снятием заговора.

– Остается надеяться, что инарская нечисть не нападет на нас, пока вы изучаете капли травяной лужицы, – король выглядел недовольным. – Сообщайте мне обо всех результатах, которых удастся достигнуть.

– Непременно, государь, – главный лекарь поклонился и с облегчением отошел, заняв место в группе советников короля поодаль от трона. Он бы предпочел говорить об отравленных колодцах, которые в последнее время стали находить в Долине. Распознавание магической формулы сонного зелья шло туго, не было никаких гарантий, что Мерлина удастся разбудить в ближайшее время. Как и все в Замке, главный лекарь был уверен, что принцесса Моргана способна снять собственный заговор, но не желает этого делать.

Было позднее утро первого дня Полнолуния – в это время, перед началом аудиенции, Утер Пендрагон обычно собирал самых доверенных лиц на короткое совещание по делам королевства.

Уже давно были обсуждены отравленные колодцы, пожары сухостоя в лесах Долины и появление – впрочем, редкое – оборотней-вольфадов в Озерном Крае – отдаленной части королевства на границе с Кармелайдом, а король всё медлил, удерживая рыцарей и придворных. Они знали, почему он не спешит их отпускать, и в молчаливом опасении ожидали последующих событий.

– Где же этот Мальдук? Он давно должен был уже прибыть, – раздраженно сказал король Хилдефонсу, главному советнику королевства. – По-моему, ему нравится заставлять меня ждать.

– Прошу прощения, сир, но мне кажется, нам следовало бы пригласить мага Мальдука в другой день и в другое место, – заметил Хилдефонс.– Не стоит обвинять его в измене в присутствии членов королевского совета. И он, и вы вспыльчивы: вы можете наговорить друг другу много такого, чему потом трудно будет найти оправдание.

В это время в другой части замка приземлились драконы мага Мальдука. Черная колесница резко развернулась в центре небольшого посадочного поля. Поскольку она была легче несущих ее драконов, то продолжала по инерции двигаться, и вылетела за пределы площадки, создав переполох среди слуг и замковых животных.

Мальдук покинул колесницу и стремительным шагом направился к галерее, ведущей к покоям короля, не обращая никакого внимания ни на беспорядок, созданный его повозкой, ни на подбежавшего ему навстречу Сандалфа, помощника управляющего Замком.

– Мы р-рады видеть вас в замке, сударь!… Д-добро пожаловать! – усердно кланяясь и заикаясь от страха перед опасным гостем и замешательства от его появления, лепетал Сандалф.

– Накорми моих драконов! – бросил на ходу Мальдук.

– Да, сударь, разумеется! – Сандалф склонился в глубоком поклоне ему вслед. Когда он, наконец, осмелился распрямиться, то с выражением крайней удрученности взглянул в сторону черных боевых драконов. Они, хотя и стояли довольно смирно, время от времени выпускали из пастей здоровенные огненные клубы. Оба устрашающе зашипели, чуть только Сандалф сделал шаг в их сторону.

– Чем же мне кормить этих чудищ? – с унылым негодованием спросил помощник управляющего подоспевшего к нему его собственного помощника, адресуя по большей части этот вопрос себе самому, – Разве что самим собой?

Мальдук не входил в число приближенных короля, но с его влиянием в Приграничье считались. Он иногда бывал при дворе, а накануне король Утер специально послал за ним. Маг появился в зале собраний как раз в тот момент, когда Пендрагон упомянул о нем перед советом: это было свойство всех магов из восточных земель – являться именно тогда, когда о них вспоминали.

При его появлении перед королем все присутствующие разом замолкли – эта внезапная тишина показала, что Мальдуку здесь не доверяли. Общение с магами вообще было довольно опасным занятием: все они несли в себе тайную угрозу для любого, кто вступал с ними в контакт. Мальдук слыл одним из самых сильных, и одновременно, самых непредсказуемых и злобных чародеев.

– Здравствуй, Утер Пендрагон, – сказал Мальдук, как обычно, игнорируя всех, кого он не считал себе ровней. – Ты срочно вызвал меня на совет. Что ж, вот я прибыл и стою перед тобой в ожидании твоих слов.

Хоть это обращение было вежливо по форме, наглая насмешливость, прозвучавшая в интонациях его голоса, вызвала тихий недовольный шум среди вассалов.

Король протянул раскрытую ладонь в сторону актуариуса – тот расторопно вложил в нее свиток.

– Ты, видно, ждешь, что я, наконец, предложу тебе занять место при моем дворе взамен Мерлина? Но я не сошел еще с ума, коварный маг! Мои люди перехватили твое тайное послание владетелю Горной Полосы, где твоей рукой написано о том, что ты предлагаешь свои услуги Таду! Решил играть на два лагеря? – гневно молвил Пендрагон и бросил свиток Мальдуку.

Мальдук поймал свиток, бегло взглянул на свидетельство своей измены и отшвырнул его со презрительной ухмылкой. Он не собирался оправдываться и не выказывал ни малейших признаков тревоги.

– Твои порядки в королевстве заставили меня это сделать, – сказал он, уставившись странно горящими, желтыми, как у кошки, глазами в лицо Пендрагона. – Ты усилил влияние Мерлина в Приграничье и неправомочно расширил владения людей, наступая на Древние Земли Инар. Ты воображаешь, что ты сможешь справиться с Древним Миром? Ты ошибаешься, король Приграничья: не в твоих это силах! Ты слишком слаб, чтобы одолеть то, что существовало многие тысячи лет до возникновения рода жалких смертных людишек. Даже с помощью проходимца Мерлина, который, как выяснилось, не так-то могуч, как желал казаться.

– Я никогда не считал тебя союзником, маг Мальдук, – горько сказал помрачневший король. – Но я никогда не подвергал гонениям тебя и приверженцев твоих сомнительных учений; на моих землях ты мог чувствовать себя в безопасности. Ты жестоко разочаровал меня!

– Разочаровал? Что значит «разочаровал»? – Мальдук расхохотался, словно безумный; этот смех выдавал бесконечное презрение к словам короля, – Что может значить для меня восхищение или разочарование такого неудачника, как ты?

Возмущенный шум среди присутствующих усилился.

– Ты сам знаешь, что ты неудачник, король Пендрагон – дерзко продолжал Мальдук, – Твой сын пропал вскоре после рождения, твоя отрешенная от мира дочь-русалка не интересуется государственными делами – дни твоего королевства сочтены! Неужто ты думаешь, что тот, кто обладает властью над стихиями, сочтет нужным хранить верность такому, как ты?!

– Довольно! – грозно сказал Пендрагон. – Ты получил обвинение в измене Приграничью, но вместо того, чтобы его опровергнуть, ты ведешь себя, будто буйный, болтая преступные речи. Схватить его!

Разгневанным рыцарям не надо было повторять. В один миг Мальдук оказался в кольце из обнаженных мечей. Старый Хилдефонс, сокрушенно качая головой, поспешил отойди в сторону; ему было ясно, что раскол между магом и королем непоправим.

Но взять колдуна было не так-то просто даже группе испытанных в битвах вооруженных воинов. Вокруг Мальдука возник зловещий вихрь, заставивший людей попятиться. Маг ударил жезлом о каменный пол, вызвав залп разрядов, похожих на молнии.

– Прочь! Каждый, кто приблизится – умрет! – выкрикнул Мальдук.

Рыцари не дрогнули и не разомкнули кольцо, но и не решались придвинуться ближе. Напряженное противостояние продолжалось, пока король, не желавший лишних жертв, не дал своим людям знак отойти.

Мальдук, злобно ухмыляясь, попятился в сторону окна.

– Поверь мне, глупый король Приграничья, близится падение твоего королевства! Последние дни ты проводишь на престоле! – бросил он Утеру.

– Убирайся! – отрезал король. – Я не нуждаюсь в твоих жалких предсказаниях! Я изгоняю тебя из своих земель!

Мальдук злобно ухмыльнулся и вновь ударил посохом об пол. Этот удар был еще более эффектным, чем первый. Присутствующие с изумлением смотрели, как телесная оболочка мага, включая одежду и посох, рассыпалась на множество мелких черных точек, которые тут же собрались в клубок осиного роя. Насекомые с грозным жужжанием вылетели в окно и исчезли в синеве. Почти одновременно с этим с посадочной площадки донеслись крики: без всякой команды взмыли вверх и умчались прочь драконы с пустой колесницей, чуть не раздавив замковых служителей, которые делали попытки их накормить.

Ошеломленные придворные застыли в нерешительности. Король поднялся с трона.

– Забудьте о нем! – сказал он, тяжело дыша от гнева. – Пусть его имя будет навсегда вычеркнуто из списка бенефициев Приграничья! Всякий, кто осмелится повторять его гнусные предсказания, будет объявлен изменником! Где Моргана и Гвин?! Пора начинать аудиенцию! Этот негодяй не стоит того, чтобы из-за него менять распорядок!

***

– Хвала небесам, это твари унеслись к черту на рога вслед за своим черным господином, – сказал, вытирая испарину со лба, Сандалф своему помощнику, – Они чуть не довели меня до остановки сердца! Проклятые рептилии!

– Неужели драконы причисляются к рептилиям, дядя Сан? – удивился его помощник, который был еще и его племянником. – Вот никогда бы не подумал! Неужели они того же рода, что змеи и живущие в южных широтах чешуйчатые коркодилы?

– Разумеется, – отвечал его дядя. – Как можно этого не знать? Драконы, как и коркодилы, древнее всех живых существ на свете. Говорят, тысячелетия назад они были разумными. Но потом они вымерли почти все, а те, что остались, утратили разум и стали обычными зверями. А их место заняли люди, которым далеко до драконьего разума – оттого-то в людских делах всегда такая неразбериха.

– Что ж такое произошло, что разумные драконы вымерли? – поинтересовался племянник.

– Ты и об этом не слыхал? Луна упала на землю – произошел взрыв, погубивший всё живое вокруг, и в первую очередь разумных драконов. От того взрыва также образовалась страна Инар, откуда с тех пор приходит к людям всякая чертовщина.

– Дядя, ну это уже совсем сказки, – усомнился племянник, внимательно вглядываясь в лицо Сандалфа, чтобы понять, не смеется ли тот над ним. – Как Луна могла упасть на землю? Она же висит в небе каждую ночь. Да вот и сегодня у нас как-никак аудиенция первого дня Полнолуния.

– То была другая Луна! – возмущенно взвизгнул Сандалф, – В те времена было две Луны. Одна из них и свалилась на землю. Ничего-то ты не знаешь, бестолочь! Вот так и пробудешь из-за своей безграмотности всю жизнь помощником чьего-нибудь помощника!