Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

Домовая канцелярия

Граф П.Б. Шереметев выстроил свою систему управления обширными вотчинами. Со стороны государства защиты крепостным не было почти никакой, их жизнь, а не только благосостояние, зависели от помещика – от его чувства ответственности за своих «подданных» и от его гуманизма. Граф Петр Борисович это «пространство власти» использовал разумно.

Его крестьяне, «сидевшие» на земле, находились на оброке – то есть каждый крестьянский двор («тягло») должен уплачивать определенную денежную сумму. В некоторых имениях крестьяне работали на поле в пользу барина – эта повинность именовалась барщиной. Некоторые крестьяне получали разрешение (паспорт) на «отхожий промысел» – они уходили в город, там зарабатывали деньги и также уплачивали определенную сумму в пользу владельца. Сравнительно небольшая часть крестьян, как уже говорилось, имела статус дворовых и обслуживала барские усадьбы. Все крестьяне должны были нести еще одну тяжелую повинность в пользу государства – поставлять рекрутов в армию. Администрация вотчин отправляла рекрутов по очереди или в наказание за провинности (вне очереди).

Управление имениями осуществлялась через Домовую канцелярию, которая в то время находилась в Москве, в так называемом Китайском доме (в собственном доме на Никольской улице на территории Китай-города). Лишь изредка граф П.Б. Шереметев лично посещал некоторые свои вотчины. Так, летом 1763 г. он совершил большой «вояж» по вотчинам в Ярославской, Нижегородской и Владимирской губерниях. Его сопровождали члены семьи, 49 человек служителей. «Дневник» этого путешествия, сохранившийся в домовом архиве Фонтанного дома, опубликован графом С.Д. Шереметевым^[25].

Во главе Домовой канцелярии стоял главноуправляющий, который пользовался полным доверием хозяина. На эту должность нередко приглашались родственники или свойственники. Нет ничего удивительного в том, что даже титулованные особы соглашались принять на себя такие обязанности, особенно если у них была тяга к хозяйственной и административной деятельности или если они испытывали материальные затруднения. В первые годы XIX в. в этом качестве служил князь Федор Павлович Щербатов (1749–1810), генерал-поручик, правитель Выборгского наместничества, который приходился внучатым племянником графу П.Б. Шереметеву: его бабка Анна Васильевна Шереметева из нижегородской дворянской ветви рода – двоюродная сестра Петра Борисовича.

В Петербурге при Фонтанном доме, как уже говорилось, находился свой управитель. В 1768 г., покидая Петербург, Петр Борисович учредил петербургскую домовую канцелярию, подчиненную московской.

Домовая канцелярия разрабатывала инструкции по управлению хозяйством. Иногда они касались всех имений, иногда – конкретной вотчины, поскольку часть из них имела свою хозяйственную специфику. Все дела, касающиеся разных вотчин, обрабатывались и докладывались графу, его резолюции рассылались по вотчинам.

В каждой вотчине имелось свое вотчинное правление. Во главе его стоял управитель (управляющий, приказчик или староста). Он назначался хозяином и отстаивал хозяйские интересы, отвечал за доходность имения. Главнейшая обязанность управителя вотчины – обеспечение своевременного и в полном объеме сбора оброка и недопущение недоимок. Часть управителей – это графские крепостные, некоторые из них – выходцы из прибалтийских губерний, а в отдельных случаях на эти должности приглашались даже иностранцы.

Для успешного ведения хозяйства надо было также соблюсти интересы крестьян. Они «всем миром» выбирали своего представителя – бурмистра или атамана, обычно сроком на год, предпочитая семейных грамотных крестьян, владевших землей. Толковать это как крестьянское самоуправление нельзя, так как любое решение мирского схода мог отменить управитель или приказчик. В результате такого двоевластия возникали нешуточные конфликты между сторонами и даже крестьянские бунты.

Многочисленные документы, касающиеся отдельных вотчин, хранятся в родовых архивах Шереметевых в Российском государственном историческом архиве (РГИА, фонд 1088) и Российском государственном архиве древних актов (РГАДА, фонд 1287). Они дают возможность изучать систему управления и экономику многих имений. Например, Вощажниковская вотчина включала в себя около 30 селений, а Борисовская – в три раза больше, она состояла без малого из 90 отдельных поселений – кроме самой слободы Борисовки, были другие, меньшие по населенности, слободы и отдельные хутора, в которых проживало более 38 тысяч ревизских душ (то есть лиц мужского пола). Борисовскому вотчинному правлению подчинялось 17 контор, каждая со своим приказчиком. Из документов видно, что уже в середине XVIII в. в Борисовском вотчинном правлении имелись подчиненные приказчику лица – стряпчий (своего рода юрисконсульт), три писаря (их на старый манер иногда именовали повытчиками, подьячими), под их началом находились писцы. Были и другие должностные лица, часть из них – «земские», то есть обслуживали нужды и интересы крестьян, по большей части неграмотных.

Домовая канцелярия вела не только хозяйственные документы по имениям. Там выдавались разрешения на «отлучку» от вотчины, к которой приписан крепостной (так называемые «паспорта»), разрешения на женитьбу или замужество, разбирались спорные дела между крестьянами, проводился набор в рекруты и т. д. Здесь велись журналы наказаний и поощрений крестьян и служителей. Они тоже сохранились в родовом архиве Шереметевых^[26]. Главная награда от барина своим крепостным – отпуск «вечно» на волю. Вольноотпущенные, как их тогда называли, по закону должны были приписаться к какому-либо сословию – в мещане или купцы какого-либо города. Наказывали за нерадивость, воровство, пьянство, буйство, изнасилование. Виды наказания применялись разные: порка плетьми, ссылка в дальние вотчины, отдача в рекруты на 25 лет или «в каторжные работы», означавшие отрыв от своей семьи.

Для подготовки управителей и других грамотных служителей, которых требовалось немало, граф Петр Борисович учредил в селе Кускове особое учебное заведение (Кусковскую школу), позже ее будут называть «Канцелярский институт». Система эта оказалась очень разумна: на жалованье вольнонаемным администраторам требовались немалые деньги. Затратив сравнительно меньше средств, можно было иметь своих специалистов. Из выпускников этого частного учебного заведения вышла почти вся крепостная «элита» первой половины XIX в. В одном из исследований названа впечатляющая цифра: через такую «профессиональную подготовку» прошло более двух тысяч человек^[27].

При графе Петре Борисовиче существовала так называемая Крепостная коллегия, куда входили управители вотчин. На этот факт обращали внимание еще в 1920-е гг. первые исследователи шереметевского родового архива, хранившегося тогда в Фонтанном доме^[28]. Крепостная коллегия напоминала по стилю работы органы государственного управления.

Хозяину важно было иметь надежного человека для управления всеми имениями. Особенно это стало актуально для петербургской усадьбы – Фонтанный дом служил своего рода визитной карточкой графского семейства, здесь было сосредоточено большое число дворовых. Управители Фонтанного дома – это высшая прослойка дворовых, которая пользовалась особым доверием владельца. При графе Петре Борисовиче еще некоторое время оставался в должности управителя Иван Бем. На смену ему назначили Василия Якимовича Замятина.

Василий Замятин и его семья

Имена В.Я. Замятина и членов его семьи неоднократно встречаются как в документах родового архива, так и в метрических книгах и в исповедных ведомостях приходской церкви Симеона и Анны. Мы не знаем точно, когда и где родился Замятин. О дате рождения можно судить по некоторым косвенным данным, но они, как нередко бывает, противоречивы. Так, в 1750 г. среди пришедших к исповеди служителей «дому графа Шереметева» записан управитель Василий Якимов сын Замятин, 40 лет, жена его Прасковья Степанова, 33 лет, сын Тимофей, 10 лет^[29]. В 1765 г. к исповеди явились управитель Василий Якимов Замятин, 61 года, жена его Прасковья Степанова, 54 лет, и дочь их Елизавета, 13 лет^[30]. Возраст в исповедных ведомостях псаломщик обычно записывал со слов причастника. Таким образом, можно предположить, что Замятин родился между 1710 и 1712 гг. – то есть близко ко времени основания усадьбы на Фонтанке. Выше упомянуто о двух его детях, но были и другие. Старший сын, Тимофей, родился около 1740 г.; Елизавета появилась на свет в 1750 г.; в 1754 г. родился Василий, который умер в возрасте 6 недель^[31]; в 1756 г. родился сын Иван, который также умер в возрасте одного года.

Управители всегда находились в привилегированном положении. Оно подчеркивается таким, например, обстоятельством, как выбор восприемников при крещении детей. Так, при крещении Елизаветы Замятиной ее крестным отцом стал архитектор Савва Иванович Чевакинский, принимавший участие в строительстве главного усадебного дома, при крещении Ивана Замятина восприемниками стали граф Николай Петрович и его старшая сестра, графиня Анна Петровна. У В.Я. Замятина были свои служители из крепостных, что также подчеркивает особое положение управителя в системе крепостной администрации. Сохранившиеся документы не дают, к сожалению, возможности оценить его человеческие и административные качества.

Василий Якимович Замятин умер 28 мая 1773 г. и погребен на Лазаревском кладбище Александро-Невского монастыря, на надгробии отмечено, что жил он 75 лет 3 месяца и 28 дней^[32]. Следовательно, дата его рождения «передвигается» на еще более ранний срок. Примечательно, что управитель погребен на самом престижном в то время кладбище Петербурга, где хоронили и самих Шереметевых. Место для погребения на Лазаревском кладбище стоило очень дорого.

Особое положение среди прочих служителей занимали и члены семейства В.Я. Замятина. В метрических книгах приходской церкви часто упоминаются как восприемники детей крепостных служителей его жена Параскева Степановна, сын Тимофей и дочь Елизавета.

Тимофей Замятин в начале 1760-х гг. значился служителем дома графа Шереметева, однако к 1765 г. он поступил на государственную службу. Это обстоятельство указывает на то, он уже не был крепостным, поскольку крепостные не имели на это права. В 1767 г. Тимофей значится как «Правительствующего Сената подканцелярист», затем сенатский канцелярист, в 1779 и 1781 гг. он упоминается как губернский секретарь. Связей с шереметевской усадьбой Тимофей Замятин не прерывал, и 26 октября 1768 г. он венчался с Ириной Васильевой, дочерью умершего священника домовой церкви Фонтанного дома. Поручителями при венчании в метрической книге записаны отец жениха и служитель Василий Вороблевский^[33]. Брак молодого Замятина с дочерью священника показывает, что семья жениха стояла выше по статусу, чем другие служители.

У Тимофея Замятина и его жены родилось пятеро детей: в 1772 г. сын Николай, умерший в годовалом возрасте «от колотья» – так почти всегда в метрических книгах того времени обозначали причину смерти младенцев. В 1774 г. у них родилась дочь Анна, в 1877 г. – дочь Евдокия (она тоже умерла, не дожив до года), в 1779 г. – сын Никита и в 1781 г. – дочь Мария. Восприемниками детей стали бабушка Параскева Степановна и капитан (позже премьер-майор) Григорий Львов, что также свидетельствует о переходе Замятиных на другой, более высокий социальный уровень. О судьбах этих представителей третьего поколения рода Замятиных сведений пока не обнаружено.

Семья служителей Чубаровых

Среди петербургских служителей «дому графа Шереметева» значится семейство Чубаровых. Из какой именно вотчины они попали в Петербург, неизвестно, но прежний их владелец – князь А.Б. Черкасский. Иван Чубаров находился в Петербурге, судя по сохранившимся документам, уже в 1730-е гг., когда отстаивал в суде имущественные интересы своего тогдашнего хозяина, князя Черкасского^[34]. Иван Васильевич Чубаров оставался особо доверенным лицом графа Петра Борисовича, он был, безусловно, грамотным и опытным служителем. Летом 1763 г. управитель Чубаров сопровождал своего барина в поездке по вотчинам. В Дневнике этого путешествия есть запись за 28 июля: «Выдано Чубарову за издержанные собственные его деньги на покупку раков и в подаче в милостину 80 к. В городе Володимере выдано Ивану Чубарову на раздачу в милостину 4 р. 50 к.»^[35]. При нем состоял особый дворовый человек. Чубаров исполнял разные обязанности: значился казначеем, а по штату 1768 г. – официантом и мундшенком со сравнительно высоким окладом – 30 руб. и 50 руб. «на платье»^[36]. Позже граф распорядился перевести его в Москву, управителем Кускова и всех московских домов. Незадолго до смерти граф П.Б. Шереметев повелел определить его в Домовую канцелярию «на правах с управителями»^[37]. Чубаров умер в Москве в начале весны 1788 г., и на его место из Петербурга в Москву перевели Ивана Петровича Аргунова. В приказании, посланном управителю Фонтанного дома Петру Александрову, есть такие строки: «…бывший при доме моем управителем Иван Чубаров умре, то на место его определяю Ивана Аргунова…»^[38]. Семья покойного Чубарова получала от графа пенсию и жила в московском доме графа, где поселилась и семья Аргунова.

Сын Чубарова Алексей продолжал службу при графе Николае Петровиче: по штату 1803 г. значился подкамердинером «при комнатах графа» с жалованьем 188 руб. в год. Он пользовался особым доверием и фактически стал секретарем графа. В его обязанности входило, например, ведение особой тетради для записи всех приказаний, он же должен был держать под контролем их исполнение^[39]. По завещанию Николая Петровича, он получил «в награждение» 12 тыс. руб. и вольную, оформленную в 1809 г.^[40]

Видное место в системе администрации занимали братья Ивана Чубарова, Антон Васильевич и Тимофей Васильевич Чубаровы. По штату 1768 г. при каждом из них состояли «хлопцы» – мальчики для посылок. Их имена присутствуют в метрических книгах Симеоновской церкви 1760-х гг., где они записаны восприемниками или поручителями при венчании дворовых людей. Тимофей Чубаров вместе с дочерью управителя Замятина был восприемником при крещении в 1770 г. дочери дьякона домовой церкви Петра Иванова Гавенкова, а Антон Чубаров – восприемником младенца Николая, сына «Василия Александрова, живописца», что тоже указывает на их более высокое положение в иерархии служителей^[41]. Антон Чубаров в 1772 г. был переведен из Петербурга управителем Кускова, в архиве сохранились «Инструкции», данные ему графом Петром Борисовичем.

В числе пришедших к исповеди в 1808 г. значится еще служитель Николай Чубаров, 29 лет. К сожалению, нам не встретилось указание на его отчество, но, без сомнения, он принадлежал к этому доверенному семейству. В том же году, при формировании штата новообразованной Домовой канцелярии в Петербурге, Николай Чубаров определен на должность первого бухгалтера с окладом 600 руб. в год^[42].

Александровы

При графе Петре Борисовиче и при его сыне важное место в управлении графскими имениями играло крепостное семейство Александровых. Неизвестно, к какой вотчине они были первоначально приписаны. Известны имена пяти братьев: Дмитрий, Петр, Никита, Осип и Алексей. В то время все они еще не имели трехчастного фамильного прозвания, писались собственным именем, данным при крещении, с прибавлением имени отца (Александра). И лишь их дети (третье поколение) приобрели постоянное трехчастное прозвание: фамилию, имя и отчество. Старшие братья Дмитрий, Петр и Никита, более полувека занимали первенствующие места среди служителей Фонтанного дома.

Дмитрий Александров родился в середине 1730-х гг.: по исповедной ведомости 1765 г. ему 31 год, в 1780 г. указан его возраст на тот момент – 41 год. В списке служителей на 1774 г. он поименован стряпчим и старшим писарем, при нем состояло четверо служителей в помощь^[43]. Это не просто доверенное лицо, но своего рода крепостной юрисконсульт, поверенный в делах, обладавший специальными знаниями и пользовавшийся полным доверием хозяина. Ему приходилось жить между двумя столицами. В 1780 г. Дмитрий Александров с женой Ириной Антоновой, 30 лет, значится в исповедной ведомости Симеоновской церкви^[44]; в январе 1782 г. в метрической книге того же храма есть запись о рождении и крещении их сына Павла. Скончался Дмитрий Александров в Петербурге 5 марта 1785 г., в возрасте 54 лет, «от горячки» и похоронен на Волковом кладбище^[45].

Дмитрий Александров был дважды женат, оба раза венчался в Петербурге. Его первая жена, Параскева Ивановна, умерла в июне 1774 г. в возрасте 30 лет «от водяной»^[46]. Во второй брак он вступил в ноябре того же 1774 г. со служительницей графа Кирилла Григорьевича Разумовского Ириной Антоновой^[47]. Его сын от второго брака Павел Дмитриевич Александров сначала находился в обучении у художника Николая Аргунова, но в январе 1803 г. определен «в Контору к Дмитрию Григорьевичу в писцы…»^[48]. Имеется в виду «правитель дел» Собственной канцелярии графа Н.П. Шереметева Д.Г. Малимонов, о котором речь впереди. В штате Канцелярии он числился экспедитором в Хозяйственной экспедиции, по распоряжению Опеки над личностью и имением малолетнего графа Дмитрия Николаевича в 1815 г. назначен помощником своего заболевшего дяди, управителя Никиты Александрова, для охранения особо ценного движимого графского имущества (бриллианты, золото, серебро, ломбардные билеты, закладные, наличные деньги)^[49]. Впоследствии Павел Дмитриевич получил вольную, но остался при Фонтанном доме, служил секретарем при попечителе малолетнего графа Дмитрия Николаевича Шереметева М.И. Донаурове, был «награжден» чином сенатского регистратора. В 1811 г. Павел Дмитриевич Александров венчался в Симеоновской церкви с девицей Матреной Екимовой, вольноотпущенной от княгини Елены Никитичны Вяземской. Павел Александров умер в октябре 1836 г. в возрасте 54 лет, «от горячки», погребен на Волковом православном кладбище^[50]. У супругов родилось пятеро детей, но их судьба неизвестна. Во всяком случае, они были уже свободными людьми.

Брат Дмитрия Александрова, служитель Алексей Александров, в 1788 г. значился в должности кусковского управителя.

Дольше всего в Фонтанном доме прослужил Петр Александров, третий член этого семейства. Он родился около 1742 г.: согласно исповедной ведомости 1780 г., ему на тот момент исполнилось 38 лет. По штату 1768 г. он обозначен первым из официантов с жалованьем 16 руб. в год. После отъезда графа Петра Борисовича из Петербурга в Москву Петр Александров с двумя другими управителями отвечал за все хозяйственные дела и всех служителей. Скорее всего, он был повышен из служителей до управителя в 1774 г., после смерти Замятина, и при нем состояло четверо служителей в помощь^[51].

Петру Александрову адресовано множество приказаний от графов Петра Борисовича и Николая Петровича по разным вопросам – как хозяйственного, административного, так и личного характера.

В мае 1772 г. граф Петр Борисович Шереметев в своем «повелении» управителю петербургского Фонтанного дома Петру Александрову приказывал: «Во многих газетах пишут, что касается до моего имени, не пишут ни графства, ни имени моего, а иные пишут фамилью Шереметьева. Того ради в Академию съездить и о том объявить и попросить, чтоб то графство, имя и отечество были печатаны так, как про многих, которые малые чины имеют, печатают порядочно»^[52]. Академия наук упоминается в связи в тем, что именно в академической типографии печаталась газета «Санкт-Петербургские ведомости».

После переезда своего в Москву граф часто поручает своему управителю покупки дорогостоящих вещей: картин, бриллиантовых украшений, мебели, заморских тканей, игрушек, косметических средств, а также французских книг, французских вин и др. «Лапиеру за написание моего портрета велеть заплатить Ивану Аргунову 900 руб. из доходов Миллионного дома. 1 июля 1872. Мещериново»^[53]. «Отписки твои от 27 дня [февраля 1788 г. ] и приложенные при том газеты и кафтан мой, вышитый в Петербурге, получены, и кафтан вышит изрядно…». «Отписка твоя сего марта от 23 получена, которою представляешь – образцов манжеты тобою получены и по отыскании кружев точно такие сделать закажешь…». «Отписка твоя от 1 сего месяца получена. Пишешь, что бархат на дело сапогов тобою отправлен, а замши по покупке пошлются ж. Того ради присылкою замшев поспешить, потому что оные для меня нужны…»^[54]. Петру Александрову поручалась и покупка произведений искусства. Так, в 1777 г. он предписывал управителю: «Ежели покупные тобою картины будут хорошего мастерства, я дам тебе комиссию и впредь в аукцыоне хороших мастеров картины покупать для меня, ибо, случается, продают их очень дешево. А можно их показывать г. Николаю Петровичу и Ивану Аргунову и с их апробации покупать…»^[55]

Отношения между графом Петром Борисовичем и Петром Александровым, судя по сохранившимся документам, были доверительные, если не сказать близкие. Так, в письме от 8 декабря 1771 г. граф пишет управителю: «Об дочери твоей я чистосердечно об тебе сожалею, но как на то воля Божия и поворотить таковую не можно, надо входить в разсуждение и беречь себя»^[56]. В письме графа от 21 сентября 1788 г., отправленном из Кускова в Петербург, в Фонтанный дом, читаем: «Пишешь, что ты болен простудою, от оной надобно лечиться и содержать себя несколько дней в покое и тепле; оную легко можно получить, а особливо за нынешнее осеннее время, и впредь надобно беречься и одеваться – сходственно времени потеплее, а как ты подагрик, то более беречь ноги, чтобы не промочить…»^[57] После смерти графа Петра Борисовича бывший при нем в Москве управитель Никита Александров писал брату Петру в Фонтанный дом: «…мы лишились отца и питателя…»^[58].

Петр Александров продолжал службу и при графе Николае Петровиче. Из «Повелений» графа 1793 г. следует, например, что ему предписано оплачивать покупаемые книги, картины, другие счета, выдать 500 руб. «бывшему учителю Вильневу», пересылать деньги в Москву «из рижских моих денег»^[59] (имеются в виду доходы с лифляндских вотчин – Пебалгской мызы и других). Последний раз имя Петра Александрова как управителя упоминается в документе 1794 г.

Петр Александров, как и его брат Дмитрий, часто выступал восприемником при крещении детей или поручителем при венчании дворовых людей, свидетельствуя от лица отсутствующего хозяина законность таинств.

Семейная жизнь Петра Александрова складывалась непросто. Его первая жена Наталья Гаврилова умерла 11 сентября 1771 г. в возрасте 25 лет. Ее происхождение нам неизвестно. В метрической книге, где сделана запись об отпевании, есть помета: «Лежала два месяца, погребена в Ямской»^[60]. Кладбища в бывшей Ямской слободе теперь не существует. Летом следующего года вдовец венчался вторично, со служительницей «дому камергера Нелединского-Мелецкого» Агафьей Васильевой. Поручителями при венчании записаны управитель Василий Замятин и некий Михаил Олегов, «придворной конторы подканцелярист»^[61]. В феврале 1799 г., после смерти второй жены, он вступил в третий брак «с вольноотпущенной от барона Васильева служительницей» Матроной Матвеевой, поручителями при венчании записаны управители Никита Александров и Никита Сворочаев^[62]. Обратим внимание на тот факт, что две его жены не принадлежали к «дому графа Шереметева», что, возможно, объясняется нежеланием брать в жены кого-то «из своих», стоявших ниже его по положению.

От трех браков у Петра Александрова родилось 11 детей. Дети управителя, как видно из записей в метрических книгах, тоже находились на особом положении. Так, восприемниками при крещении в 1775 г. дочери Анастасии стали «губернской канцелярии советник Иван Наумов Неволин и санкт-петербургского купца Григория Федорова Никонова Ульяна Иванова» – то есть чиновник, который в то время стоял неизмеримо выше крепостного, а также жена видного купца^[63]. Восприемником при крещении сыновей Александра в 1779 г. и Василия в 1788 г. и вовсе соблаговолил стать камергер князь Александр Борисович Куракин, близкий друг графа Николая Петровича Шереметева: оба молодых вельможи вместе путешествовали по Европе и оставались в дружеских отношениях после возвращения на родину.

Старшая дочь Петра Александрова, Агриппина, с юных лет была восприемницей не только своих братьев и сестер, но и детей многих дворовых – она как бы наследовала роль своего отца. Другая дочь, Анна, в сентябре 1792 г. выдана замуж за секунд-майора Михаила Егоровича Зверева^[64], служившего при штабе генерал-аншефа И.П. Салтыкова. Такой брак тогда довольно редкое явление: офицер женился на дочери крепостного служителя. Вероятно, приданое было немалое, и, с другой стороны, положение управителя графа Шереметева делало такой брак хоть и неравным в социальном плане, но возможным.

Сохранилось распоряжение графа Николая Петровича Шереметева от 29 августа 1796 г., касающееся семьи управителя: «Домовой моей канцелярии. Детей Петра Александрова стараться отдать учиться грамоте, читать, писать по-русски а также и арифметике, а про прописанные в твоей отписке науки оставить»^[65]. Скорее всего, распоряжение касалось мальчиков. Имена некоторых из них остались в бумагах родового архива.

Сын Петра Александрова Иван родился, согласно метрическому свидетельству, 2 января 1783 г. и крещен, скорее всего, в домовой церкви^[66]. 25 января 1800 г. граф Николай Петрович повелел: «Собственной моей канцелярии. Бывшего управителя Петра Александрова сына Ивана Александрова отдать чрез Павла Аргунова для обучения в Академию художеств с заплатою в год в оную Академию за его содержание и обучение 175 рублей…»^[67]. Учился он в Академии художеств очень хорошо, в 1802 г. получил серебряную медаль, в 1803 Совет Академии присудил ему 2-ю золотую медаль и удостоил аттестата 1-й степени, с награждением шпагой. Осенью 1802 г. граф Н.П. Шереметев отдал касающееся молодого художника распоряжение: «Собственной моей канцелярии. За поднесенный мне от учащегося в Академии художеств писанного учеником Иваном Петровым портрет Императора Александра Павловича живописный поколенный, выдать 100 рублей»^[68]. Среди «Повелений» графа Н.П. Шереметева сохранился документ, датированный 24 октября 1803 г.: «Собственной моей канцелярии. Узнав успехи талантов, почерпнутых в благотворительном заведении Императорской Академии художеств ученика, отданного из домовых служителей моих, Ивана Петрова сына Александрова, даю я ему свободу вечную… и далее приобретать успехи в познаниях, для чего, написав отпускную, взнесть к моему подписанию»^[69].

Имя Ивана Александрова значится в списке окончивших Академию художеств^[70]. После окончания учебы и получения вольной он поступил на государственную службу. С 1804 по 1807 г. художник находился в Китае, при русском посольстве графа Головкина. По возвращении он получил звание академика за портрет необычной модели «Ван – зять китайского Императора». В сохранившихся документах Иван Александров значится титулярным советником. К сожалению, он рано скончался.

Женился Иван Александров на некоей Екатерине Денисовой, принадлежавшей к римско-католическому вероисповеданию. 7 июля 1820 г. она, будучи уже вдовой, перешла в православие, причем восприемниками при этом таинстве стали граф Дмитрий Николаевич Шереметев и жена генерал-майора Шереметева (троюродного дяди графа) Татьяна Ивановна^[71]. Вдова умерла в марте 1823 г., в возрасте всего 25 лет, от чахотки, ее отпевали в домовой церкви и похоронили на Волковом православном кладбище^[72].

Сын Петра Александрова Павел, родившийся в 1784 г., служил сначала в Домовой конторе при архиве секретарем. Его имя значилось среди тех служителей, которых по завещанию графа Николая Петровича должны были отпустить на волю. Когда составлялось завещание, Павел Петрович Александров был еще холост, со временем он женился на девице Варваре Григорьевой, у них родились сыновья Петр и Николай. В 1812 г. Павел служил кусковским приказчиком. Ему пришлось отвечать за разграбление графского имущества во время короткой оккупации Кускова французскими войсками, когда усадьбу разграбили. Опека над личностью и имением малолетнего графа Д.Н. Шереметева обвинила его «в расхищении имущества графов Шереметевых»^[73], но он сумел оправдаться. В 1815 г. Павел Александров назначен домоправителем Останкина. Павел Петрович Александров и его семья по завещанию графа Николая Петровича Шереметева получили вольную^[74].

Александровы служили графскому дому еще долгое время. На смену Петру Александрову в делах управления Фонтанным домом пришел третий из братьев – Никита Александров. Он занял первенствующее место в администрации Фонтанного дома с переездом графа Николая Петровича из Москвы в Петербург. О нем речь еще пойдет ниже.