Флоренция, вилла «Кассаделламоре», 19 апреля, 21:13
Приземлившись около шести вечера во Флоренции, Кристина с Рози быстро нашли такси и поехали на виллу. С таксистом им повезло. Поначалу Джованни заломил несусветную цену, но позже, разглядев «прекрасные глаза синьорины Рози», скинул почти половину, и они уселись в довольно комфортабельный «мерседес» с удобными креслами и кондиционером, что при температуре в двадцать четыре градуса беременной Кристине было очень актуально.
Ехали они с музыкой, весело болтая. Новый знакомый оказался настолько мил, что помог им открыть дом и разнести чемоданы по комнатам. На прощание он дал им свою карточку и попросил звонить в любое время, так как синьоре (взгляд на ее живот) хорошо бы иметь машину, которую всегда можно вызвать.
Провожая Джованни до ворот, они столкнулись с Терезой – соседкой, убиравшей их виллу во время медового месяца. Она была очень рада их видеть и сразу же принялась за дело, что не преминула прокомментировать Рози:
– Еще бы. Такие деньги приехали. Она думает, что вы ей будете платить, как милорд.
– Я буду ей платить. Пусть только наведет порядок.
– А что здесь наводить? Я бы и сама справилась. На вилле никто после вас и не жил. Тут только пыли немного, и все.
Но Кристину сейчас волновало не это. Стоя на пороге дома, она смотрела на начинавший цвести сад, гладила живот и размышляла.
Конечно, это твои деньги, малыш, и я не собираюсь бездумно их растратить. Конечно, я буду экономить. Но не сейчас. Давай мы с тобой немного придем в себя. Сориентируемся, поймем, что к чему, и составим план ведения хозяйства, как меня учили в школе, да? Вот тогда мы и станем с тобой по утрам торговаться с молочницей и ходить по рынкам в строго обозначенное рачительными хозяйками время.
Она улыбалась своим мыслям и не видела, что со стороны соседнего дома ее снимала хорошо скрытая камера.
Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 19–25 апреля
Так они и прожили эту неделю: Кристина – во Флоренции, Питер – в Лондоне. Он знал о ней все. Ежедневные фото- и видеоотчеты давали понимание о ее выходах и прогулках, от Джованни и Терезы, наведывавшихся на виллу, он узнавал о ее настроении и самочувствии, а от Беннета, с которым украдкой болтала Рози, – о планах и мыслях.
Она вела размеренный образ жизни: трижды в день ела, дважды – гуляла, либо с Рози в ближайшем парке, либо чаще одна в саду, примыкающем к вилле. Много читала и смотрела старые черно-белые фильмы. С Джованни и Рози она съездила в Институт дизайна, где записалась на четырехмесячные подготовительные курсы, начинающиеся в июне, и сразу же их оплатила.
Она будто боится передумать.
По настоянию Нины в день отъезда жены он вернулся домой.
– Она должна знать, что ты непогрешим. Ты страдаешь, рыдаешь и думаешь только о ней, а не о какой-то бабе, у которой ты живешь уже которую неделю.
Он возмутился:
– Ты нормальная?! У какой бабы я живу?! Кто мне нужен, кроме нее?!
Нина подняла глаза к потолку:
– Так это ты знаешь! А она – нет! Понимаешь?!
Посмотрев на Питера, она выдохнула и принялась объяснять:
– Вот смотри: ты ушел… Хорошо, хорошо! Неважно, что по ее просьбе. Ты бери ситуацию в корне, без эмоций, со стороны. Муж ушел. День, два, пять – нету. Где он? Правильно, на работе, живет в кабинете. Пошла неделя, вторая, третья… Где он живет? Без чистого белья, сытного обеда и женской ласки?
– За мое белье отвечает Беннет, за обед – ты, а что касается женской ласки…
Он отвернулся.
– Черт! Питер! Вернись!
Она потянула его за рукав пиджака:
– Это если рассуждать холодно, без эмоций…
Питер возмутился:
– Так ты просила!..
– Погоди! Это я и ты. А она влюбленная, ревнивая и беременная, понимаешь, какая смесь?!
– Влюбленная и ревнивая?
Нина забегала по кабинету:
– Я не знаю, как объяснить. Ты просто поверь мне, окей? У нее сейчас в голове пипец что творится. И додуматься она может бог знает до чего. Так вот, не дай ей шанса! Дома живет ее муж! До того – как паинька жил в офисе, а как только она улетела, в ту же ночь вернулся домой и спит один, зайчик, в супружеской постельке.
К концу ее монолога Питер уже улыбался:
– И что, это сработает?
– Ну точно не помешает. Тебе сейчас только не хватает, чтобы она понапридумывала себе…
Нина сделала непонятное движение пальцами в воздухе:
– Да и тебе дома лучше.
Так и получилось, что в день отъезда жены во Флоренцию, к радости слуг, и особенно Беннета, он вернулся домой. Это не сильно улучшило ситуацию, хотя, по совету той же Нины, Беннет постоянно твердил об этом Рози, и та, естественно, пару раз упомянула при Кристине про «милорда, живущего дома».
Ночами он слонялся по пустым комнатам, заходил в ее спальню, в которой она жила последние недели после их разлада, трогал ее вещи и однажды даже заснул на ее кровати. В одну из ночей он дошел до того, что сгреб ее вещи, висящие на кронштейне в гардеробной, чтобы окунуться в них с головой. За платьями обнаружилось нечто неожиданное: в самом дальнем углу он увидел мужскую куртку: темно-голубая замша, логотип дорогого итальянского бренда и запах… Он наклонилась к куртке и вдохнул исходящий от нее легкий аромат мужского одеколона: цитрус, кофе, кожа и что-то еще… Кристи! Еще эта куртка пахла его женой!
Его будто молния ударила. Он вспомнил. Это была его куртка. Та, в которой он отправился к ней на «пикник», та, что он надел на нее в ту ночь на балконе. Он тогда оставил куртку ей, сказав, что заберет позже. Потом началась вся эта катавасия с дядей Лансом и сватовством Луи, после случился их переезд в Лондон, и он забыл про нее, а Кристи нет.
Она берегла ее. Повесила в дальний угол и тайно хранила свой трофей.
Он еще раз принюхался. Запах, который он учуял, не мог быть давним. Именно этот аромат он подарил жене буквально за пару дней до ссоры. Не выпуская куртку из рук, он открыл в телефоне СМС, сообщающие о банковских операциях с картой. Он пролистывал сообщения и боялся даже подумать о том, что это могло означать.
Да! Вот оно! Списано двадцать четыре евро, интернет-магазин «Ароматы Испании».
Он вспомнил, как в тот мартовский день искал что-то в интернете, и реклама услужливо сообщила ему о наличии духов «Кристина» малоизвестного испанского бренда. Он заказал их, и через пару дней курьер доставил заказ в офис. Вечером он преподнес их жене, и она так искренне обрадовалась сюрпризу. Аромат ей очень понравился и с того дня она пользовалась им постоянно.
Следовательно, это никак не может быть ароматом, оставшимся с той ночи на балконе.
Он еще раз вдохнул его.
Значит, она надевала ее недавно. Зачем?
Он оглядел гардеробную и ясно увидел маленькую девичью фигурку, одиноко сидящую в углу в мужской куртке.
Неизвестно, сколько времени Питер простоял так, но позже он аккуратно повесил куртку на место, расправил платья и, выключив свет, покинул гардеробную.
Флоренция, вилла «Кассаделламоре», 26 апреля, 09:20
Сегодня Кристина проснулась сама, опередив будильник, выставленный на десять утра. Впереди был очередной день. Через полтора месяца ей предстояло пойти учиться в институт, о котором она мечтала последние несколько лет, и вот уже неделю она плотно занималась итальянским, запретив себе читать книги и смотреть телевизор на каком-либо другом языке. Но на сегодня у нее были более приземленные планы – одежда стала ей маловата, и вчера они с Рози запланировали поход по магазинам. Выглянув в окно, она увидела накрапывающий дождь и тяжелые, свинцовые облака.
Завидев спустившуюся в кухню грустную Кристину, Рози верно расценила настроение хозяйки:
– Ну, вы видели, миледи, такую погоду противную? Что мое настроение! Стоило ради такого в Италию ехать! Такой апрель и у нас в Англии есть.
Кристина улыбнулась:
– Может, зонтики-сапожки и пойдем?
– Ага, вы потом простудитесь, а мне перед милордом отвечать!
Улыбка резко слетела с лица Кристины. Заметившая это Рози поторопилась сменить тему:
– На завтра прогноз самый позитивный. Плюс двадцать четыре, солнышко, все, как вы любите. Вот мы и пойдем на шопинг. А сегодня, миледи, вы как раз слова подучите, чтобы завтра попрактиковаться, да и я с вами…
Через некоторое время болтовня Рози и вкусный завтрак сделали свое дело, и день уже не казался Кристине таким безрадостным.
Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 26 апреля, 13:10
Нина вошла в кабинет босса и в очередной раз удивилась его сегодняшнему настроению. Она решила рискнуть и задать интересующий ее вопрос:
– Питер, что происходит? Ты сегодня сам не свой. Как ни зайду – пялишься в одну точку, и все. Что-то случилось?
Он задумчиво посмотрел на Нину. Она подошла ближе:
– Что?
– Я знаю, что могу доверять тебе. Но могу ли я доверить тебе самое дорогое?
Она села в кресло и посмотрела на плотно закрытую дверь:
– Конечно. Я не знаю, как ты меня, а я тебя считаю близким другом.
Питер кивнул.
Нина подалась к нему и тихо поинтересовалась:
– Что-то случилось, да? Что-то связанное с ней? С Кристиной? Или…
Он потер переносицу.
– Питер, если я могу…
Его рука остановила ее монолог:
– Я сегодня кое-что нашел.
Она, не перебивая, внимательно его слушала.
– Когда я только начинал ухаживать за Кристи, я… оставил у нее куртку. Сначала как бы забыл, а на самом деле специально… Неважно. А потом честно про нее забыл, на самом деле, понимаешь? Ну на фига мне куртка, я костюмы ношу!
Нина, все также молча, кивнула.
– И не вспоминал все это время. А сегодня ночью нашел эту куртку у нее в гардеробной, в углу висит, будто спрятанная, понимаешь?
Нина пока ничего не понимала, но на всякий случай активно закивала.
– И она пахнет, Нина! Она пахнет духами Кристи, новыми, теми, что я ей недавно подарил, понимаешь? Значит, она надевала ее уже после ссоры. Значит, она…
Затаив дыхание, он ждал вердикта.
Заглянув в его глаза, Нина выдохнула и откинулась на спинку кресла:
– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Что она по тебе скучает? Ты и сам это понял.
Питер опустил глаза:
– И что мне с этим делать?
Нина рассмеялась так, что у него пошли мурашки по коже:
– Что тебе делать? Да неважно, Питер! Делай, что хочешь, только делай! От тебя жена ушла! Ты почему ее не возвращаешь? Ты чего ждешь?
– Она сказала, что, если я ее потревожу, она… уйдет… совсем…
Нина вскочила и склонилась над ним:
– Ты себя слышишь?! Она в другую страну уехала, куда дальше?! Куда «совсем»?! А ты тут сидишь! Какого хрена ты тут сидишь?! Ты почему не там, не во Флоренции?!
Он тоже вскочил:
– Она сказала…
Нина не дала ему договорить:
– Да насрать на то, что она сказала! Она говорит одно, думает другое, верит в третье, а действует по четвертому! Она сказала не приходи, чтобы ты пришел!
Питер растерялся:
– Нина…
– Да! Мы так устроены! Мы говорим совсем не то, что думаем, а думаем совсем не то, чего хотим на самом деле.
По лицу Нины, уже не скрываясь, текли крупные слезы:
– Поезжай за ней, Питер. Делай, что хочешь: в ногах валяйся, умоляй, обещай, подкупай, только не слушай ее! Не дай ей прогнать тебя! Если ты правда любишь – наплюй на ее слова и действуй! Она ждет.
Он потрясенно смотрел на Нину:
– Ждет?
Нина отвернулась, вытирая слезы:
– Она ждет тебя, поезжай к ней.
– Тебе сказала Кейт? Ей сказала Кристи, да?
Нина сквозь рыдание рассмеялась и повернулась к другу:
– Ты идиот, Питер. Разве такое говорят?
Он потрясенно смотрел на девушку:
– Ты говорила не о ней. Ты говорила о себе, да?
Нина зашла за стол и выдвинула один из ящиков. Достав оттуда салфетку, она изящно промокнула глаза:
– Если ты ему скажешь – я уволюсь.
Питер отрицательно замотал головой.
Она выдохнула и вернувшись на место развернула ноутбук Питера к себе:
– Самолет забрал О’Брайен, так что…
Но его уже было не остановить. Он собирал вещи и раскладывал их по карманам:
– Забронируй мне билет на обычный рейс. Не будет в бизнес – бери в эконом.
Нина удивленно смотрела на Питера:
– Ты серьезно? Там же… люди, там… аэропорт и…
Она сделала рукой движение, описывающее большой круг.
– Я в курсе.
Нина кивнула:
– С кем полетишь?
– С Роем.
– А Беннет?
– Да, и с Беннетом.
– И когда?
Он что-то прикинул в уме и улыбнулся:
– Я тебе чуть позже скажу, окей?
Флоренция, площадь Республики, 27 апреля, 12:30
Два часа шопинга утомили Кристину, и в какой-то момент она запросила пощады.
– Вам нужно ходить, миледи, а вы ленитесь!
– Умоляю, Рози, я буду ходить! Обещаю! Но сейчас я хочу сесть, пожалуйста! Пойдем в кафе, выпьем лимонада или мороженого съедим!
Запыхавшаяся камеристка, тащившая пакеты, огляделась по сторонам:
– И где вы хотите сесть?
Кристина показала рукой в сторону большой площади:
– А вон площадь Республики, она вся в кафешках, на любой вкус и кошелек. Пойдем, выберем место поспокойней и посидим в тени.
Несмотря на конец апреля, что считается все же невысоким сезоном, площадь была полна туристов, и отыскать хорошее местечко под тентами было нереально. Но им это все же удалось. Симпатичный официант принес меню, и Кристина, не заглядывая в него, заказала себе холодный кофе. Сладкоежке Рози захотелось тортика, и вместе с официантом она отправилась вглубь кафе рассмотреть ассортимент, представленный на витрине.
Кристина сидела на веранде и обмахивалась шляпой, лениво рассматривая туристов, гуляющих по площади, и детей, катающихся на знаменитой карусели, когда вдруг у нее случилась галлюцинация. Она сняла темные очки – галлюцинация не исчезла. Она дважды моргнула, быстро надела шляпу и немного съехала в плетеном кресле, потому что через площадь к ней шел… ее муж. В джинсах, в каком-то необычном, но очень идущем ему поло, в темных очках и с темно-голубой замшевой курткой за спиной, болтавшейся у него на одном пальце.
Это моя куртка. Откуда она у него?!
Кристина похолодела.
– Привет.
Он спокойно присел к ней за столик и бросил куртку на их пакеты, сложенные Рози на кресле. Кристина огляделась по сторонам. Никого из свиты больше не наблюдалось.
– Что ты здесь делаешь?
Он поднял очки на лоб и забавно сморщил нос:
– От меня ушла жена – меня это не устраивает.
Она не успела отреагировать, так как в это время к столику подошла Рози с тарелкой, полной пирожных:
– Милорд…
– Здравствуйте, Рози. Я занял ваше место?
Камеристка стушевалась:
– Нет, милорд, что вы? Я сейчас возьму себе кресло.
– Благодарю вас, это очень мило с вашей стороны.
Кристине захотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Она решила быстро допить свой кофе, который официант поставил перед ней, но Рози с ее тремя пирожными! Зная жадность Рози до сладкого, о том, чтобы оставить их, речи не шло, а значит, ей придется сидеть и ждать, пока камеристка насладится каждым из трех кондитерских шедевров. Заметив ее замешательство, Питер постарался скрыть улыбку. Кристина медленно отпила из стакана.
Господи, не дай мне поперхнуться, это будет позор на всю площадь!
Питер некоторое время поозирался по сторонам и встал:
– Я пойду, посмотрю, что там у них есть. Тебе что-нибудь взять?
Глаза Кристины практически оказались на лбу.
«Пойду посмотрю»??? И это Питер Девенпорт???
Она молча покачала головой.
– Рози?
Камеристка мило потупилась:
– Нет, милорд, благодарю вас.
Лавируя между столиками, он прошел вглубь кафе. Не веря своим глазам, Кристина вывернулась, желая увидеть, что же будет происходить дальше. А Питер совершенно спокойно обсудил с официантами варианты, сделал заказ, оплатил его и пошел обратно.
Кристина быстро приняла исходное положение.
Господи, кто это? И где мой муж?
Не дожидаясь возвращения «незнакомца», Кристина скомандовала тоном, не терпящим возражений:
– Рози, значит, так. Мы сейчас встаем и быстро идем отсюда. И плевать на все пирожные мира. Я тебе потом пять коробок куплю.
Кристина встала. Рози, быстро ориентирующаяся в настроении и состоянии хозяйки, принялась собирать пакеты с покупками. Подошедший Питер застал девушек готовыми уходить. Кристина повела себя очень культурно:
– Мы уже уходим. Хорошего дня.
– А я заказал себе кофе.
– Ты можешь остаться и насладиться им.
Кристина открыла сумочку и вытащила кошелек.
– Я оплатил счет.
Она проглотила первые слова, рвущиеся из горла, так как они в основном почему-то были непечатные, и… промолчала.
Питер взял куртку с кресла:
– Ну что, идем?
– А как же кофе?
Питер сделал рукой широкий жест:
– За счет заведения.
Кристина быстро направилась к выходу, Рози и Питер последовали за ней.
Флоренция, площадь Республики, 27 апреля, 13:02
Она злилась, кусалась, царапалась, но разговаривала с ним! А значит, он приехал не зря! Все не зря! Не зря он сорвал с важного заказа Джанлуку, и тот меньше чем за сутки пошил специально для него кучу поло, рубашек и штанов. Не зря они толкались по аэропортам и добирались на перекладных до Флоренции. Не зря он, несмотря на жару, пер эту куртку сначала через пол-Европы, а потом через полгорода, чтобы она увидела, чтобы поняла, что он был там, в ее гардеробной, что он нашел куртку и она значит для него так же много, как и для нее, потому что он тоже все помнит и сделает все, что может и не может, но вернет то чувство, что родилось на балконе в ту ночь, когда он отдал эту куртку ей!
Питер думал об этом и еще много о чем, пока шел за женой по раскаленной площади, полной людей. Общаясь только с Рози, она делала вид, что его нет, но он понимал, что это поза, и терпел. Просто принимал как данное. Он вообще после разговора с Ниной многое понял и переоценил.
Верну жену и потом поговорю с Патриком. Надо будет объяснить ему, что, кажется, и у них еще не все потеряно. Еще может получиться.
Флоренция, площадь Республики, 27 апреля, 13:24
Кристина вошла в магазин и только потом огляделась, пытаясь понять, где она и что ей здесь делать. К ней подошла девушка-консультант, и Кристина на английском принялась объяснять ей, что ищет наряд, подходящий для беременной. Девушка проводила ее в примерочную и отошла за одеждой. Рози тут же поспешила попенять хозяйке:
– А говорили: «Ни слова по-английски. Только по-итальянски будем говорить».
Господи, я и правда забыла!
– Да, ты напоминай мне, Рози. Спасибо.
Девушка принесла два платья, и Кристина, закрывшись, принялась их примерять. Но Рози не была бы самой собой, если б воздержалась от комментариев происходящего за окном:
– Стоит.
Кристина пыхтела, натягивая платье.
– Миледи, я говорю…
– Я слышала, Рози! Лучше помоги!
Камеристка зашла в примерочную и быстро отыскала еле заметную молнию, не дающую Кристине надеть платье, – оно село как влитое.
– Сейчас идеально, через пару недель маловато будет.
– Да, Рози, ты права. Другое такого же размера, мерить его нет никакого смысла.
– Снимайте, миледи.
Кристина послушно подняла руки и камеристка принялась аккуратно снимать платье с хозяйки:
– Он как побитая собака. Я не знаю, чего вы хотите…
Кристина, оставшись в одном белье, опустила голову:
– Я хочу, чтобы он изменился.
– Но он же не меняет вас. Он просто идет за вами.
Рози вышла из примерочной, а Кристина осталась обдумывать ее слова.
Флоренция, площадь Республики, 27 апреля, 13:24
Выйдя из магазина, Кристина прошла мимо Питера и пошла по улице, полной кафешек и ресторанов. Он шел рядом, оглядывая посетителей кофеен. Они шли не торопясь, будто прогуливались.
А ведь мы могли гулять здесь еще в декабре. Она права, конечно.
Мужику, сидящему на веранде за угловым столиком, принесли чашечку эспрессо, и он выпил ее одним глотком с таким наслаждением, что Питер сглотнул.
Сто долларов за глоток кофе.
Этот жадный взгляд перехватила его жена:
– Если тебе так хочется кофе, ты можешь остаться и выпить его.
Все женщины – ведьмы. Даже лучшие из них.
– Да, я, пожалуй, так и поступлю.
Он прошел на веранду кофейни и сел за соседний с мужиком столик.
Кристина остановилась:
– Зачем ты здесь, Питер?
Он снял очки и посмотрел ей прямо в глаза:
– Я приехал возвращать жену.
Она резко отвернулась и пошла дальше. Рози, следовавшая за ней, поторопилась догнать хозяйку. Через минуту к нему молча присоединился Рой, а Питер сидел, ждал кофе и грыз дужку очков, размышляя, правильно ли он поступил, открыв ей карты.
Флоренция, вилла «Кассаделламоре», 27 апреля, 21:25
Вернувшись в районе шести, Кристина, кроме Питера, застала в доме Беннета и Роя. Она прошла мимо них, спокойно поздоровавшись с обоими.
Едва попав в хозяйскую спальню, Рози тут же забросала ее вопросами:
– А они будут здесь жить? А где? А милорд будет ночевать с вами? А вы не против?
Приняв самый равнодушный вид, Кристина объяснила камеристке, что: а) ей все равно, кто где будет жить – дом большой, и места хватит всем, б) больших спален две, и если милорд возьмет себе вторую, то все замечательно разместятся, и в) так как этот дом такой же его, как и ее, то она не может быть за или против, и т. п.
Как уже стало привычным, в семь вечера к ней пришла педагог по итальянскому, и Кристина провела два полезных часа, обучаясь и общаясь на полюбившемся ей языке, после чего поужинала и легла сначала читать, а потом и спать. Перед сном она поймала себя на мысли, что ей как-то комфортнее, что ли, стало, как-то спокойней и уютней…
Это потому, что мужчины приехали. В таком большом доме без мужчин нельзя.