Запятая 10
Приближался апрель, а, следовательно, и окончание нашего учебного года. Финальной частью девятого класса должны были стать экзамены и, конечно же, последний звонок.
Ты же помнишь, как это было? Мила днями и ночами штудировала учебники, зазубривая материал и утверждая, что совсем скоро, после всех «адских испытаний», так она называла экзамены, пред нами засияет зеленый свет, и она будет гулять и со мной, и с тобой. Ты тогда был занят то подготовкой, то соревнованиями, то заучиванием текстов к последнему звонку. Ведь, как делать такое мероприятие, да без певца, борца и ведущего?
В самом начале четвертой четверти, ты вытащил меня на большую перемену в актовый зал, где меня уже ожидал странный и удивительный, лично для меня, набор людей.
– Здравствуйте, – пропищала я, глядя на сидящих предо мной завучей, которые очень презрительно меня рассматривали.
– Это Арьяна, – своим слащавым голоском представил меня ты. – Учится со мной в классе. Она прекрасно сможет быть второй ведущей.
Услышав эти слова, мои глаза мгновенно выпали из орбит и уставились в твою сторону, а в моей голове было «очень- очень много мата».
– Она поет? – спросила одна из преподавательниц, которую я тут же узнала.
Именно она приходила к нам для подписи на оповещениях к предстоящим экзаменам.
– Она спортсменка и танцовщица в разных стилях, – спокойно произнес ты, поправив свой куриный хохолок.
Единственное, что я могла делать в эту минуту, это стараться сделать нормальное лицо и может даже улыбнуться.
Но улыбаться совсем как-то не получалось. Твои действия были форменной подставой.
– Можешь прочитать этот текст? – одна из женщин, которая выглядела самой милой и доброй, протянула мне листок с текстом и улыбнулась.
Это был сценарий нашего выпускного. А точнее выпускного прошлого года, ибо то тут, то там просвечивались имена девчонки из десятого, что постоянно всюду выступает, да и красиво напечатанные буковки «2016» сразу давали понять всё. Тут же моя шутка про то, что из года в год в нашей школе пользуются одним и тем же текстом приобрела новый смысл.
– С какого момента? – уточнила я, рассматривая десять страниц выданного мне материала.
– Со слов «девять лет» – сказала главный завуч, сжав руки на груди, которая совсем не стеснялась показывать, что я не прихожусь ей по душе.
Там эта комбинация слов встречалась чуть ли не через каждую строчку.
– Девять лет вы шагали по тернистым дорогам знаний, – начала я гордо зачитывать текст с листа, стараясь говорить так, как обычно болтаю на португальском (ты же знаешь этот надменный взор леди, что уже миллионы лет проживает в стране среди палящего солнца и красно- зелёного флага). – Познавали эту вселенную и изучали важные для жизни науки, – мне очень пригодится Гоголь. (нет) – Теперь пред вами открывается новый мир и новые вершины, что вам будет надобно покорить. Теперь только вы решаете, по какой дорогой дальше шагать и чего добиваться…
– Стоп, – прервала меня главная из завучей, выдвинув вперед свой указательный пальчик. – Это все, что ты можешь предложить?
Вау. Как ловко она смешала меня с гавном. Одним предложением.
– Она лучшее из всего, что можно предложить и найти, – произнес ты.
Вау. Как легко ты вновь поднял меня наверх. Одним предложением.
Состав зрителей немного поговорили шепотом, словно избирали меня не на пост ведущего, а как минимум президента данной школы.
– Хорошо, – согласилась главная из завучей, которая, кажется, пыталась жечь меня своим ужасным взглядом. –Теперь ты- ведущая последнего звонка. Как тебя?
– Арьяна, – кротко ответила я. – Я из 9 Б.
– Хорошо, – произнесла она, абсолютно безразличным и наплевательским голосом. – Завтра репетиция, придешь сюда вместе с Германом за получением нормального сценария.
После этих слов она поднялась с места и следом за ней встал и остальной состав завучей. Они медленно двинулись к выходу из зала. Я уже была готова прижать тебя к стене и яростно избить за столь отвратительную подставу, но тут к нам подбежала самая маленькая и самая миловидная из состава.
– Поторопите свой класс с подготовкой номера, – быстро пробормотала она. – Вы – единственные, которые еще ничего не выдали!
Сказав это, она поскакала вверх по лестнице к выходу из зала, постукивая своими миловидными каблучками по полу. Стоило ей только хлопнуть дверью, как я мгновенно обернулась к тебе и, схватив ладонью за рубашку, придвинула поближе к себе.
– Что за чертовщина?! – злобно процедила я, борясь с желанием вырвать с твоей головы все волосы, в том числе и куриный хохолок, который загораживал твои голубые, смотрящие на меня с насмешкой глаза.
– Благоустроил твою школьную жизнь, – выдал ты своим противным актерским голоском и нагло улыбнулся.
Находясь на грани и борясь с желанием своей свободной руки вдарить тебе в твою милую мордашку, я, стиснув зубы, раскрыла пальцы и отпустила тебя, а затем сделала несколько шагов назад, поправляя спадающий с моих плеч портфель.
– Воу, – молвил ты, поправляя свой пиджак и подтягивая вниз помятую мной рубашку. – А где же португальский? Где два фака и неостановимый мат?
Ты произносил это все столь слащаво, нагло, противно. Мне захотелось вновь подойти к тебе поближе, и с размаху влепить пощечину.
– Этого сейчас будем мало, – гордо выдала я, обиженно глядя в твои глаза. – По- твоему у меня забот мало?
Ты нагло усмехнулся, а потом, обернувшись на меня, посмеялся еще раз, поняв, что мои слова звучали абсолютно серьезно.
– Арьяша, – мягко молвил ты, – Ты – единственная в нашем классе, кто прикасается к материалам экзамена лишь на уроках. Ты не ходишь на танцы, больше не бегаешь, – продолжал ты, а вместе с твоими словами приходило мое понимание того, что сейчас моя жизнь крайне сильно отличается от того активного рая, каковым она являлась летом. – Ты из дома то выходишь, только для того, чтобы мы вместе тренировали Мика! На мои соревнования ты ходила последний раз в прошлом году, – я никогда не любила их. Обычно все твое выступление я просто кричала с трибун твое имя, даже не понимая, кто побеждает, а кто проигрывает. Борьба- легчайший в своих правилах спорт, как мне говорили. Но он меня не интересовал и абсолютно не увлекал. И уж тем более, я никогда не понимала, что в этом спорте делаешь ты. – Ты стала тараканом! Из дома не выходишь, сидишь лишь только в своей комнате и часами втыкаешь в компьютер!
– А ты очень аккуратно указываешь мне на мои проблемы! – гордо заявила я.
– А ты по- другому не понимаешь, – спокойно ответил ты и сделал несколько шагов ко мне. – Ну что плохого в том, что ты один раз побудешь ведущей?
Может то, что я не особо люблю внимание других людей? Или то, что по большей части я сплю на таких классных мероприятиях, а теперь мне придется его ввести? Или может очень простой пунктик страха камер, при том, что родительский совет принял решение установить съемку и снимать весь наш последний звонок?
– Я это не люблю, – в конечном итоге решила выбрать я. – Ты это прекрасно знаешь.
– «А еще это не твое», – попытался ты создать типичный девчачий писклявый акцент. – Вот только и ты тоже не мое, но, как видишь…
– Три года как лучшие друзья, – закончила я за тебя и усмехнулась. – Мила меня убьет.
– Она не будет ревновать. Она не такая, – кротко ответил ты, посматривая на экран своего телефона, будто прекрасно осознавая, насколько ты в действительности неправ. – Через три минуты звонок.
Она будет. Мне ли не знать. Только моя прелестная подружка совсем не будет это показывать, и будет притворяться, будто всё великолепно и ей абсолютно без разницы на происходящее.
Но, с того момента как вы с ней начали официально встречаться, Мила очень тонко начала подсыпать яду в мою жизнь. То и дело обиженно косить глаза, стоило только во время перемены мне занять ее место, располагающееся подле тебя. Как-то очень быстро, каким-то незаметным для меня шагом, из моей лучшей добродушной подруги, она стала отдаленной, вечно ревнивой девушкой, при которой, что не сделаешь, так все неправильно. Сложилось впечатление, что это не мы попарно разделенная тройка, где каждый имеет определенные отношения друг с другом, а чертов романтический треугольник, в котором я оказалась лишь по ошибке, но что никак не останавливало мою подругу детства меня искренне презирать.
Мы направились к выходу из зала, а я все еще сжимала в руках сценарий нашего последнего звонка.
На оставшиеся два месяца я стала пленницей этого актового зала.
Теперь его посещение стало обязательным делом для меня буквально каждый день. Мы приходили туда на перемены, повторяли строки, которые я, казалось, уже сумела зазубрить, но стоило мне только убрать лист, как я тут же все забывала. Первые две недели прошли идеально, и я была убеждена, что все идет нормально, ибо от тебя кроме обыкновенных для нас с тобой подколов ничего более не исходило. Но потом пришла завуч, послушала меня, и на ровном месте обругав всё, что только можно было обругать в моей внешности и манере говорить, приказала долго готовиться и, из- за этого, пропускать уроки.
– Попробуй еще раз, но с большей выразительностью, – повторил ты, стоя подле стойки на сцене, склонившись двумя своими руками и устало поправляя челку.
То был первый раз, когда ты назвал меня бестолковой.
– С какой еще интонацией это нужно прочитать?! – выкрикнула я ему прямо в уши, борясь с диким желанием ударить по чему- либо.
– С небезразличной! – процедил ты гневно сквозь зубы, злобно приподнимая голову так, чтобы волосы упали вниз, но некоторые локоны остались и прикрывали гневные уставшие голубые глаза.
Мы оба были на грани, но даже несмотря на изнурительные репетиции, что длились уже второй урок подряд, ничего не менялось. Я читала текст все так же плохо, как и раньше.
– Просто постарайся! – простонал ты громко.
– Просто постарайся не кричать на девушку! – сказал чей-то незнакомый голос.
Оглянувшись, я увидела, как по лестнице, ведущей от входа, спускаются парнишка и девушка, которые, кажется, были десятиклассниками. Та, что только что вступилась за меня, была сногсшибательной красоткой и знаменитостью школы. Я точно знала, что без ее песнопения не проводится ни одно мероприятие в нашей школе.
Ты с трудом, будто ведя схватку с самим собой, обернулся к пришедшей гостье, после чего мгновенно схватился и притянул к себе листы со сценарием, в которые начал еле слышно бормотать что-то гневное.
– Еще и ты! – пропищал ты, продолжая сжимать листы у своего лица.
– Я тоже рада тебя видеть, – произнесла она абсолютно спокойным голосом, забравшись вверх по ступенькам к нам на сцену.
Я даже удивилась тому, как она смогла побороть столь гигантские ступени в этом облегающем черном платье и таких высоких каблуках. Ее красивые глаза, которые были крайне хорошо выделены всеми возможными косметическими средствами, как-то искоса посмотрели на меня, и линия ее губ изогнулась в заинтересованной улыбке.
– Познакомишь нас? – гордо спросила она, переведя взгляд на тебя.
Убрав листы, ты тяжело вздохнул, после чего твои глаза забегали меж нами. Судя по всему, ты размышлял в тот момент, как же нас друг другу представить, чтобы мы не захотели друг друга убить.
– Катя, это Арьяна, – в итоге ответил ты, указав мне рукой на мою новую знакомую. – Арьяша, это Катя.
– Очень приятно, – вымолвила она, и в это же мгновенье ты дико захохотал.
– Хах, – выдал ты, после чего вновь посмотрел на нас. – Чуть не забыл. Арьяна – это тот самый человек, который звезда школы и ведет абсолютно все мероприятия, – ты указал пальцем на сногсшибательную красотку, – В том числе, эта ее роль ведущей на этом выпускном. А это, – твой палец поменял направление на мою сторону, – Катя, моя лучшая подруга, которая стала отвратительной подделкой под тебя.
Клянусь, в это же мгновение мне захотелось сорваться с места и вырвать этой юной королеве все ее волосы, за то, что она отобрала у меня мое прекрасное безделье, но, увидев, насколько же она непоколебима, спокойна и, кажется, даже еще более радостна, чем ранее, я сжала кулаки и смиренно выдохнула.
– Я так понимаю, успехи не очень? – все также спокойна спросила она.
– Мне кажется, – вспомнив все высказанные в мой адрес слова завуча, начала говорить я, – Что я – самая никчемная девчонка из всех, что были на этой сцене.
– Никогда не видел, чтобы она столько кричала, – прошептал ты, больше говоря Кате, а не мне.
– Да брось ты! – воскликнула она, встав между нами и обхватив каждого из нас за плечо. – Ты точно не худший из всех вариантов! Я видела на этой сцене хуже! Скажи, Йоге!
– О да! – протянул парнишка, пришедший вместе с Катей и севший за пульт ди- джея. –Чего только та пискля из 8Г стоит!
– Вот видишь! – гордо заявила Катя, повернувшись ко мне и оставив тебе позади. – ТЫ-точно не худшая! У тебя классный тембр, крутой голос! – от ее комплиментов я почувствовала себя неловко и, кажется, что мои щечки залились румянцем. – А проблема может быть в учителе, – она обернулась в твою сторону и нагло усмехнулась.
– Я виноват?! – спросил ты, удивленно пялясь на свою закоренелую подругу.
– Конечно! – спокойно ответила она. – А кто еще?
–только ты! – говорил парнишка ди- джей, который надел на себя красивые светящиеся наушники.
– Ты же не применил к ней «наши методы ведущих»? – она сказала это так, будто прекрасно знала ответ.
– Нет, – процедил ты сквозь зубы, при этом умоляюще смотря в ее сторону.
Я непонимающе глядела на вашу болтающую парочку, искренне не зная, о чем вы разглагольствуете.
– Значит, сейчас мы читаем в унисон! – приказала она нам, взяв со стойки текст каждого и передав их нам, посредством удара в грудь. – Поехали!
После этих строк, она побежала вниз по лестнице, подняв руки к небу и еле слышно завывая. Оказавшись в зале, она уселась в кресло, и, словно ожидая представление, посмотрела на нас.
– Начинайте!
Я повернулась к тебе, и вместо того, чтобы начать текст, задала вопросы, касающиеся этого абсолютно непонятного мне диалога.
– Как это в унисон? – спросила я, чувствуя, как где-то в голове маячит значение этого слова, но абсолютно не понимая, что именно оно в себе несет.
– Вместе, – кротко ответил ты, глядя на строчки текста. – Одни и те же слова, в одно и то ж время, с одной и той же интонацией. По- другому, на одном дыхании.
– Я похожа на девчонку из романтических фильмов, чтобы делать подобное? – обиженно заявила я, вспоминая, как парочка подружек глупо повторяли какой-то текст вместе, для создания комического эффекта.
– Нет, конечно, – выдал ты, не отрывая глаз от страниц со сценарием. – У них в отличие от тебя есть эмоции.
Мгновенно мои извечные два жеста на руках вылезли наружу, и вместе с прикусанной губой, показали насколько сильно сейчас во мне кипит злоба. Но ты никак не отреагировал.
– Давайте быстрее! – приказала Катя, рассевшись на стуле, подобно самому главному боссу.
– Арьяша, – произнес ты, когда я убрала свои жесты и скрестила руки на груди, – Давай поспорим, что у тебя это получится?
Ты поправил свой синий пиджак, идеально подходящий к твоим глазам, и протянул мне свою правую руку.
– А если нет? – говорила я, глядя куда-то вдаль актового зала, даже несмотря на твою ладонь.
– А если нет, то с меня утешительная кола, – произнес ты, явно зная, как меня привлечь.
– А если да? – добавила я, интересуясь твои ответом.
–тогда с меня победная кола.
Лишь после этих слов, я вложила свою ладонь в твою, и тогда мы скрепили пальцы меж собой и опустили кулачок вниз.
– Хорошо, – в свободную руку я взяла свои листы со сценарием, – Что читаем?
– Вторая страница, третий абзац, – указал мне ты, и я, открыв нужную страницу, начала зачитывать текст.
– Школа. Уже 9 лет мы спешим сюда, встречаемся здесь с друзьями, постигаем разные науки и совсем не замечаем, как становимся взрослыми…, – начали зачитывать мы вместе, стараясь не выбивать из ритма друг друга. Теперь даже наши интонации казались похожими, то ли ты говорил адекватно и нормально, то ли я переняла от тебя слащавый и противный голосок – И все же, как не покажется странным, но за 9 лет мы многому научились: писать шпаргалки, виртуозно пользоваться калькулятором на любой модели телефона, со скоростью света выполнять домашние работы на переменах, читать за 5 минут 10 параграфов, потому что на следующем уроке, оказывается, контрольная по химии. Наша школа не могла бы и дня прожить без тех, кто нас не учил, но постоянно заботился о нас, – это было слабо заметно, но я чувствовала, как ты мягко касаешься моего большого пальца и поглаживаешь его, словно тебе нравится этот соединенный нами замочек.
Закончив читать текст, я немного приподняла голову и услышала исходящие от Кати громкие аплодисменты.
– Молодцы! – кричала она, продолжая хлопать. – С этого и нужно было начинать!
После этого репетиции пошли на лад. Новая манера зачитывания сценария понравилась совету завучей, а еще больше я им угодила, когда предложила начать мероприятие с поздравления на португальском. Зачем им было это нужно мне неизвестно, но сам факт того, что я хороша в этом языке очень сильно восхитил их, и именно это сделало их отношения ко мне еще более теплыми.
Теперь репетиции стали даже веселыми. Ты тусил в этом зале с того самого момента, как явился в нашу школу, именно поэтому был знаком со всеми, кто в нем также, мягко сказать, жил. Наши ди- джеи, ребята из младших и старших классов, что были извечными актерами данных мероприятий, некоторые замы и завучи. Эти люди были твоими товарищами и у вас были свои локальные шуточки и интересности, но, при всем при этом, они легко приняли меня в свою компанию. Особенно мне угодил наш обладатель стереоустановки, который просил всех называть его Йоге. Почему и отчего было решено именно так, никто не знал, но перечить ему никто особо не хотел.
– Твоя строчка, – произнес ты, когда мы в очередной в конце апреля прогуливали уроки, сидя в актовом зале среди этой странной компании ребят.
– Они доказали все теоремы, выучили на зубок кучу формул и открыли новые границы своего разума, – читала я с выражением, пока на заднем плане звучала эпическая мелодия, включенная специально для меня. – 9 Б!
– И это при том, что вы класс гуманитариев! – крикнула с переднего места Катя, нервно посмеиваясь над о мной.
Я достаточно долго на нее бесилась, когда узнала, что эта десятиклассница должна была быть твоей партнёршей и также вести наш выпускной, но, увы, певичка отказалась, ссылаясь на то, что это наш последний звонок и вести ему должны выпускники нашего года. При этом торчала в актовом зале она столько же времени, сколько и мы, регулярно изображая пред учительским составом, что репетирует песню к нашему мероприятию, хотя знала ее наизусть и пела просто восхитительно. Несмотря на то, что эти двое по факту должны были находиться на уроках, это не мешало им вечно зависать с нами, что привело к тому, что мы стали невероятно дружной компанией. И в то время, пока наши одноклассники сидели на уроках и готовились к экзаменам, мы все часы напролет репетировали, болтали и смеялись.
– Выгоните кто-нибудь этого технаря! – приказала я, указывая на Катю, и услышала, как Йоге смеется за своим рабочим местом.
Кстати, мне до сих пор хочется знать, как его зовут.
В это мгновение, в зал вошел наш класс во главе с Улей, которая указала им на места и усадила.
– Уроки идут! – прикрикнула на них Катя. – Что вы здесь делаете?
– У нас освободился урок, и мы решили порепетировать, – спокойно произнесла наша староста, направившись к ди- джею со своей флешкой.
Прищурившись и заметив на сцене меня, она радостно заулыбалась и начала махать. Как по мне, она была единственной, кто действительно был рад нас видеть из всей этой компании. Остальной класс гневно плевался в нашу сторону, завидуя тому, что нам удается пропускать уроки без адекватной на то причины.
– Привет, – молвила Мила, элегантно поднявшись по лестнице на сцену, в своей новой красивой кожаной юбке и, подойдя к тебе, мягко приобняла. – Как ты тут?
– Хорошо, – сказал ты, приобняв ее в ответ. – Репетируем и учим Арьяну говорить с выражением.
– И что, – процедила она сквозь зубы, поглядывая на меня, – Получается?
– Получается? – спросила я, положив руки на стол, стоящий на сцене и посмотрела снизу- вверх на тебя.
– Sometimes yes, sometimes no, – посмеиваясь сказал ты и улыбнулся.
– Ну ладненько, – пропищала она и немного отодвинулась от тебя.
К сожалению, теперь я не имела ни малейшего понятия, как Мила относится к этой ситуации. До этого только она была занята, все время засиживаясь с сборниками по подготовке к экзамену, потом появился ты, а теперь была занята я. Если в начале я была с ней на расстояние вытянутой руку, то теперь казалось, что меж нами каньон. Как-то незаметно она перестала мне писать, я перестала ей, и теперь ее имя было куда ниже в списке друзей, дав место Кате, Йоге и Уле. В то время как ты, конечно же, свое первое место никому не отдавал.
– Итак, – молвила Уля, поднимаясь на сцену, – Начнем с танца.
– Вы поставили танец? – спросила я, вдруг осознав, что вообще не в курсе, что решили устроить наши одноклассники.
– Да, – коротенько ответила моя подруга, созывая всех наверх.
– А почему мне ничего не сказала? – неловко прошептала я.
Тут же пара испуганных глаз повернулась в мою сторону. Уля явно ожидала, что этот вопрос ей скоро прилетит, но искренне не знала, что ей придется на него отвечать.
– Мы с Милой решили, – начала объяснятся староста, – Что ты итак работаешь в тот день ведущей и решили, что ты не захочешь тратить время на репетицию танца. Все- таки готовиться к экзамену тоже надо. А танцует все равно немного человек, – после каждого предложения она оставляла паузу, придумывая следующий ответ и стараясь как-то меня не обидеть. Но ситуация меня все равно крайне сильно обижала. – Мы еще песню готовим. Ты будешь петь.
– Я по- твоему всю жизнь пением занималась или танцами? – обиженно спросила я, даже не скрывая своего негодования.
– Но ты была занята, и мы подумали…
– Уля, я занимаюсь танцами с детства, – продолжала я злиться. – Это моя страсть и любовь! Все танцы на все конкурсы всегда ставила я, и мы забирали первые места!
– Если ты так хочешь, – гордо и злобно сказала Мила, – Вставай на моем место! Если тебе это так важно!
– Мила, – еле слышно промямлил ты, пытаясь, видимо ее успокоить.
Все те, кто должны были танцевать, теперь поднялись на сцену, и вместо того, чтобы что-то говорить, они стояли и глядели на наш спор.
– Зачем она разводит это бессмысленное шоу? – грозно ответила моя подруга и твоя девушка. – Ей внимания мало?
Это звучало обидно. Максимально обидно. Как нож в спину меня обвинили в жажде славы.
Отчасти я прекрасно осознавала, что сейчас в моей бывшей лучшей подруге говорит ничто иное, как простая ревность, полностью заполонившая ее разум. Ее прожигающий взгляд, ее сухое «привет» в нескольких шагах от меня, ее простое нежелание видеться с тобой, если где-то подле есть я. Никогда в своей жизни я не думала, что Мила такая ревнивая. Видимо, раньше возможности попросту не было о таком узнать.
Собрав силы в кулак и стараясь приглушить слова Милы, я сосредоточила свой взгляд на нашей старосте и тяжело вздохнула.
– Я просто хотела бы, чтобы мне рассказали о том, что вы ставите танец, – постаралась произнести я, но вместо этого получился какой-то приглушенный мышиный писк. – Вот и все. Ведь ты же прекрасно знаешь, что я бы с радостью танцевала…
– Прости, – прошептала Уля, грустно опустив глаза в пол.
Я немного молча постояла, глядя на свою расстроенную подругу, а потом почувствовала, как ты тащишь меня со сцены вниз.
– Ничего, – выдала я, расстроенно переводя взгляд с Ули на пол, а потом и на злобное лицо Милы. – Репетируйте.
После этого лишь я спустилась вниз по ступенькам и, усевшись рядом с Катей, начала наблюдать за их танцем.
Ты уселся рядом с нами. Началась музыка и наши девчонки пустились в пляс. Нельзя сказать, что танец выглядел плохо. Он был всего лишь простенький, и это было обусловлено совсем не тем, что ставила его не я, а скорее тем, что у них было мало времени на подготовку.
– Ты в порядке? – шепнул мне на ушко ты.
– Конечно, – спокойно ответила я, нервно усмехнувшись.
Отчего-то я восприняла поступок Милы, как предательство, хотя ничего отвратительного, а уж тем более ужасного, она не сделала. Попросту я всегда считала, что единственным моим вкладом в последний звонок будет как раз- таки танец. Но, увы, теперь я в нем не участвую. Зато я веду целиком мероприятие. Здорово(нет).
Мое участие в номере класса было уже предрешённым событием, и стоило высказать благодарность хотя бы за то, что им удалось посадить нас на финальной песне. На самом деле, подготовка, бега с лентами, множество прихорашивающихся пред зеркалами девушек не сводили с ума. Происходящее шло максимально тихо и спокойно, словно в нем не было ничего знаменательного.
Сидя на одной из парт в своей идеальной белой блузке, красивой выглаженной черной юбке и наблюдая за тем, как красятся девочки, поправляют макияж и прически, я вновь прикасалась к маленькой булавке и дешевой красной ленте, которую мне только что преподнес Сергей.
Одноклассницы поправлялись и весело смеялись, повторяя движения танца, а я сидела в сторонке, чувствуя полное отрешение. В какой-то момент, до твоего чертового появления, которого я так сильно ожидала, ко мне подобралась Мила, с которой мы не разговорили с той самой ссоры. Она уселась подле меня, всю на ту же парту, за которой мы просидели все эти годы, и, вначале мы недолго сидели молча, наблюдая за девчонками, а потом она заговорила.
– Мне нравятся твои волосы сегодня, – прошептала она комплимент, все еще не оборачиваясь ко мне.
– Я заплела волосы в косички на ночь, – сказала я в ответ. – Ты тоже очень классно выглядишь.
Ее изящная блузка, с множеством красивых жемчужин и кружев выглядела на ней просто потрясающе. Полупрозрачные рукава, которые были больше в ширине, чем ее рука, как и множество украшений, никак не утяжеляли образ. Красивый хвостик наверх, в котором красиво располагались хорошо завитые волосы, лишь еще сильнее украшал образ, а макияж, пусть и простой, но очень аккуратный, и красиво подобранные ко всему этому свисающие сережки с маленькими жемчужинками доделывали картинку, обращая ее в нечто, из- за чего ею можно было любоваться, разинув рот.
– Спасибо, – произнесла она, бросив кроткий взгляд на мое личико. – Давай подкрасим тебе реснички.
После этих слов Мила поднялась с места и, указав на тушь в ее руках, приблизилась ко мне вплотную. Своими пальчиками они приподняла мой подбородок вверх, приказав открыть глаза пошире.
– Красиво, – выдала она, намазав на мои реснички, кажется, все, что было в ее тюбике.
– Может добавим еще блеска? – спросила Уля, подобравшись к нам со стороны, на своих не высоких, но очень стучащих каблуках, и протянув свою помаду.
– Думаю, можно, – согласилась Мила, выхватив из ладоней нашей русоволосой красавицы предложенный подарок, и начав красить губы.
Как ты понимаешь, меня никто спрашивать даже не собирался.
Завершив мое преображение, все также своими пальчиками, моя подруга повернула мое личико к старосте нашего класса, хвастаясь тем, как пару косметических средств меня украсили.
– Шикарно, – протягивая буковку, произнесла Ульяна. – Осталось зацепить ленту и можно идти фотографироваться.
– С этим я справлюсь сама.
Поднявшись с места, я отправилась к зеркалу, то и дело поправляя сползающую красную ленту, сделанную из очень глянцевого материала, где наконец-то сумела нацепить ее к себе на плечо.
Когда я вернулась к парте, девчонки уже успели сделать пару селфи, и, отчего-то я боролась с мыслями, что в данных делах мне места нет, но Уля тут же взяла меня под локоть и, поймав одну из наших одноклассниц, попросила ее сфотографировать нас втроем, таща меня к одной из стен.
Мы фотографировались обнявшись, и взяв друг друга за талию, и «по- пацански».
Да, ждать тебя нужно было очень долго.
К тому времени, как ты ворвался в класс, мы успели сфотографироваться уже во всевозможных позах, а ты, тяжело дышащий и красный, вбежал в кабинет, открыв в спешке шкаф и кинув в него свою куртку. Тут же на ходу ты рукопожатиями поздоровался со всеми мальчиками, поцеловал Милу, поговорив о том, что сегодня тебе нужно познакомиться с родителями моей лучшей подруги, и тут же, быстро обняв меня, потащил к выходу вместе со сценарием.
В актовом зале уже все родители рассаживались по местам, за кулисами бродили педагоги по воспитательной части и выступающие приглашенные из других классов, а выпускники собирались за дверями, чтобы, пройдя парочками и блистая своими выпускными лентами, рассесться по местам, чтобы малочисленные из них простились со школой.
Пока Катя возилась где-то внизу, в поисках не сломанных микрофонов, я повторяла, кажется, уже вызубренные строчки, когда ты подле меня возился с лентой, которая, то и дело, сползала с твоего плеча.
– Черт! – произнёс ты, когда она в очередной раз скатилась к локтю.
– Давай зацепим изнутри дополнительной булавкой, – предложила я, доставая из кармана маленькую железку.
– Ты сможешь сделать это аккуратно? – усмехнулся ты, своим типичным слащавым голоском.
– А ты можешь как-то более скромно намекать мне, что я – рукожоп? – процедила я сквозь зубы, стягивая с тебя пиджак.
Аккуратно продевая железные иголку сквозь толстые наплечники, я сумела аккуратно зацепить красную ленту, чтобы более она не покинула твоего плеча.
– Если тебя это утешит, то я бесконечно люблю твои кривые пальчики, – миловидно улыбаясь выдал ты, наклонившись пред о мной так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Не утешает, – выдала я, протянув тебе пиджак прямо в твою грудь, при этом постаравшись сделать это как можно больнее. – Odio.
– And I Love you.
Надев его, мы заметили, как постепенно начинается выключаться свет в зале. Выступление должно начаться с минуты на минуту.
– Эй, с тебя одно действие, – схватившись за рукав только что сотворенного моего изделия прошептала я.
– Думаю, что оно будет зачтено, как только я спасу тебя, когда ты запнешься, – колко заявил ты в ответ.
– Вот! – воскликнула Катя, протягивая нам микрофоны, в момент, когда весь свет в зале уже выключился. –Удачи!
– Спасибо, – прошептала я, повернувшись лицом к зрителям.
– Счастливых вам голодных игр, – хохотнул ты, протягивая мне руку, когда послышалась мелодия для нашего выхода.
Насколько бы это не было странно, но, по моему мнению, эта цитата подходила сюда максимально идеально. Мне не хотелось слажать пред целой параллелью классов нашей школы, даже несмотря на то, что половину я больше не увижу. (Напоминание, что я из будущего, и знаю, что мы слажали)